Все готово: стоят на трибуне Мавзолея, на правом его "плече", военные в серо-голубой ряд, маршалы, генералы, среди них черный китель, "вечный" главком ВМС, адмирал Горшков. За ними, в центре, "штатские": Подгорный, Брежнев, Косыгин, Суслов, Кириленко, Кулаков, Гришин, Полянский, Громыко, Пельше, предпоследним в нестройном ряду небожителей угнездился Шелепин, и крайним Андропов Юрий Владимирович. А за ним уже, на левом фланге трибуны, боги помельче: Пономарев и другие... Кроме этих, есть в ЦК КПСС и еще полноправные небожители: Щербицкий и Кунаев, первые секретари Украины и Казахстана, тоже члены Политбюро, но они отсутствуют по уважительным причинам: на местах руководят празднествами. Мазурова не видно, где Мазуров!?
— Микула, ты не прав, не щетинься и не упирайся!
— Пап, я и не упираюсь, просто я бы хотел понять, какого черта я должен завтра топтаться на Красной площади и орать "ура" вместе с толпой? Смысл?
— Мика!
— Васенька, не кривись и голос не повышай! Сам виноват: Микула у тебя всем этим "чертям" научился. А ты, Микуся, не бери с папы дурных примеров, которых он по самые уши в министерстве набрался, среди опростившихся донельзя грубиянов, старайся опираться на положительные, в данном случае изволь изъясняться с людьми грамотно, так, чтобы твоя повседневная речь была хорошей спокойной русской речью. Ты ведь уже взрослый самостоятельный мужчина. Еще кашки добавить?.. Будь добр, сыночка, выбирай выражения. Положить, Микуся? — кашка вкусная!? Ну, одну ложечку?
— Да, мам, буквально одну ложечку.
Мама, как обычно, быстро-быстро накладывает три.
— Смысл, сын мой, хотя бы в том, что твоя феноменальная память запечатлеет — с довольно близкого расстояния! — людей, которых само время выбрало, дабы они творили историю. Прямо скажем, выбирало их Время то ли спьяну, то ли сослепу, но уж что есть. Ты запечатлеешь, и вполне возможно, что тебе это пригодится. Лично тебе, а также нам с мамой, обществу, Истории с большой буквы... Наша с вами жизнь исполнена волшебства: сплошь и рядом похожа на слепой ковер-самолет, но еще чаще на глухую скатерть-самобранку. Тут ничего не угадаешь заранее. Ты думаешь, я зря надрывался, рассказывая тебе о государственно-управленческих раскладах в нашем родимом СССР!?
Нет, Микула ни в коем случае не подумал, что зря! Отец говорил, объяснял, а он мгновенно впитывал! Многие преподанные отцом истины лежали наверху, на самой поверхности, но даже и они сплошь и рядом звучали для Микулы нешуточным откровением! Отец рассказывал долго и увлеченно, и не в один "сеанс". Микула поначалу просто терпел, а потом не на шутку увлекся!
Три главных ветви управления и власти существуют в Советском Союзе:
— исполнительная власть, Совет Министров, сиречь правительство и его председатель Алексей Николаевич Косыгин
— государственно-законодательная власть, во главе с Председателем Президиума Верховного совета СССР Николаем Викторовичем Подгорным
— партийная власть, во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС товарищем Брежневым! А до него были товарищи Хрущев, Сталин и Ленин.
Партийная власть самая главная. Предельный верх ее олицетворяют лично Леонид Ильич Брежнев и Центральный Комитет КПСС во главе с товарищами из Политбюро этого самого ЦК этой самой КПСС. В Политбюро заседают члены Политбюро и кандидаты в члены Политбюро, они решают важнейшие вопросы в жизни страны. Косыгин и Подгорный — тоже члены Политбюро, самые важные люди после Брежнева. Который, между прочим, не министр и не директор, не исполнитель и не законодатель, но, при этом, Самая Важная Персона!
Казалось бы, ну и что? В США одна система правления, в Британии другая, у нас в СССР иная, своя, от них отличная... Заткнуть нас, под стол запинать никому не по силам... Не помню, где прочитал: "Раньше мир делился на англичан и туземцев. Потом разделился атом..." Пусть цветут сто цветов, как любил повторять вслед за Конфуцием Мао Цзэ Дун... Знаешь кто такой Конфуций?
— Знаю, пап, читал. Но ты начал про министерства и куда-то не туда отвлекся...
Василий Георгиевич принял упрек сына и продолжил строить аналогии взаимоотношений светской и духовной власти на уровне главков и министерств... Говорил он образно и со знанием дела, хотя рассказы его на строгие лекции не тянули: одно дело обкатанный за годы и десятилетия учебный материал, а иное — живые мысли за обеденным столом, в разговоре с сыном. Микула дальше уже сам укладывал ранее услышанное в более или менее стройные кусочки смыслов. Иногда соглашаясь внутренне, иногда нет.
Косыгин в первую очередь глава правительства, а потом уже член Политбюро. Соответственно, вся пирамида его административно-хозяйственной власти выстроена "под него" и под его понимание действительности. Не с нуля она ему такая досталась, еще предшественниками строилась, начиная с товарища Ленина, первого предсовнаркома Советской России... Но сам он постоянно держит ответ за свою деятельность перед коллективом членов Политбюро. С практической точки зрения это означает, что вся насквозь деятельность Совета Министров, от Косыгина до уборщицы тети Глаши в заводоуправлении "энского" завода города Урюпинска, подлежит неуклонному и неусыпному контролю со стороны партийных органов соответствующих уровней. В Гражданскую войну, с легкой руки будущего врага народа товарища Троцкого, был внедрен в Красную армию институт красных комиссаров, контролирующих повседневную деятельность красных командиров. Как, например, комиссар Фурманов при командире Чапаеве в одноименном фильме. Или у нас в семье, где я как бы простой командир, а наша мама верховный комиссар! Но даже в том фильме братьев Васильевых командиром был Чапаев, он самолично все решал, с оглядкой, правда, на мудрые замечания комиссара Фурманова, в то время как в реальной жизни нашей страны, главный командир Косыгин прямо и недвусмысленно подчинен главному комиссару Брежневу.
Это почти как в Ватикане, католическом государстве, где светская власть подчинена духовенству, да она и есть духовенство.
Отсюда неминуемо вытекает практическое следствие: секретарь ЦК КПСС, курирующий то или иное направление в экономике, считается повыше рангом, нежели заместитель самого Косыгина, руководящий тем же направлением.
Когда дело доходит до реальных производственно-хозяйственных стычек и конфликтов, а они в нашем плановом хозяйстве и есть основное поле деятельности управленца, то выше ростом и правотою оказывается тот участник, кто сумел заручиться самой высокой поддержкой в городе Москве. Скажем... (Лиечка, ради бога... парень все правильно понимает, и дальше ничего не пойдет!) скажем, захотел первый секретарь обкома снять к черт... снять с работы директора завода из нашего главка... Он захотел, а я не хочу, мне тот матершинник и моральный разложенец директор самому нужен, он не только горлом, печенью и прочим, он головой работать умеет, он стабильно план выполняет! И я даю понять всем этим горкомам, райкомам и парткомам, что директора мы безусловно пригладим очередным выговором, но снять не позволим!
Заводской партком съежился и молчит, ждет, пока бояре наверху вдоволь пузами промеряются — у кого оно толще, а бас погуще! То есть, определится, кто окажется сильнее — территориальная власть, или отраслевая!? Первый секретарь обкома, да еще кандидат в члены ЦК, большая шишка в пределах страны, ему треба, чтобы в его уделе-вотчине-области все по его слову решалось! А тут москвичи-заводчане фордыбачат! Непорядок! Он дает сигнал в Москву, по своим инстанциям и связям, в соответствующий отдел ЦК: дескать, зарвались средмашевцы, пытаются игнорировать решения Партии!.. Вот подтверждающие документы! В ЦК, естественно такую наглость от слесарей и токарей терпеть не намерены, в соответствующих комиссиях подготавливают проекты организационных решений, и прочее... Но здесь как в недавнем телефильме про Штирлица, где у всех и всюду своя агентура: главк не дремлет и наносит превентивный удар, докладывает на свой верх про оборзевших партийных чинуш на местах, которые своими непродуманными действиями пытаются сорвать плановые показатели по безусловному выполнению директив ЦК, в деле обеспечения обороноспособности Советского Союза! Заодно и Устинову сигнал идет, секретарю ЦК, ибо Дмитрий Федорович по номенклатурной раскладке хоть и там, на той стороне, но всей прошлой жизнью — ближе к нам, и сегодня нас курирует. И тут уж как повезет, как карта ляжет, чью сторону он примет. Заручиться его поддержкой — немаловажно, потому как сарафанное радио "Москвы чинушной" однозначно уверяет, что Устинов, несмотря на то, что "всего лишь" секретарь ЦК, крепко дружен с Брежневым и Андроповым, то есть его реальные вес и влияние не меньше, нежели у иных членов Политбюро.
Таким образом, с одной стороны мы имеем Кириленко, Андрея Павловича, заступника партийных масс на местах, главного партийного контролера Пельше и частично Суслова, а с другой самого Косыгина Алексея Николаевича, которому не нравится, когда его поправляют, одергивают и пытаются нагнуть товарищи из ЦК. Первопричина конфликта — неправильное поведение в быту директора-заводчанина — прочно забыта (на некоторое время), партийно-производственная номенклатура, разные ветви ее, сшиблась "принцип на принцип"! Силы почти равны, за теми и другими стоят сочувствующие и соратники. Побеждает тот, кто сумеет погромче и поласковее достучаться до сердца Генерального секретаря. И зачастую не с первого захода. Все, я на работу, завтрак был отменный! Мика, потом продолжим, я еще не все рассказал. Лиечка, а где мой "цековский" галстук? Ну... тот...
Еще на даче, с утра, Брежнева "ломало": поднял взлохмаченную голову с высокой подушки, встал в три приема с постели, стараясь "Витю" не разбудить, но та давно уже проснулась, просто лежит с закрытыми глазами, готовится новое утречко принимать. Веки у Виктории Петровны сомкнуты, но она и на слух все наизусть знает. Вот Лёня выпрямился, ноги в тапочки, засеменил к туалету, шарк-шарк, кряхтение оттуда совсем уже старческое... Пора и ей вставать, стол к завтраку подготавливать.
Охрана тоже слышит дряблые натужные кашли, кряхтения и стоны Леонида Ильича, ему бы впору не на Мавзолей сегодня, а снова в постель, на строгий лечебный режим... Но прошло пять минут, пятнадцать... Полковник Медведев, личный и, пожалуй, самый близкий Брежневу охранник из команды Рябенко, все не может привыкнуть к высочайшим метаморфозам: только что был развалина развалиной, а уже бодр, шутит, улыбается! При этом из утренних таблеток — ничего такого внештатного, никаких бодрящих-сильнодействующих, вот, от давления принял порцайку...
Медведев настоящий профи в деле своем: знает боевое самбо, водит любое авто с закрытыми глазами, стреляет на слух с любой руки.... Но и за камердинера служит: исподнее для Брежнева сегодня особое, теплое, потому что прогноз погоды совсем дрянь, обувь также зимняя; для туловища приготовлен тонюсенький пуловер, но особой шерстяной вязки: очень хорошо тепло держит, а фигуру не утолщает. Обязательно одернуть, чтобы не морщил на спине. За фигурой Леонид Ильич ревностно следит!.. Но, если придерживаться фактов, слежка сия только на словах, в разговорах, своих и особенно чужих. Медведев подает, надевает, складки расправляет — все словно бы так и надо, Леонид Ильич прочно привык. Но пуговицы на брюках — нет, все еще упрямится помощь принимать: сам, долго, не с первой попытки, застегивает трепещущими пальцами. Они, Медведев с Александром Яковлевичем, уже не раз обсуждали этот вопрос: хорошо бы пуговицы на молнию заменить, или на кнопках чтобы, как Саша Игманд предложил давеча за обедом? Но с какого боку тут подступиться, дабы не разгневать на ровном месте!? Пуговицы на ширинке — тема очень уж чувствительная для Самого, проверено уже. Надо дальше думать и что-то придумывать... Может, действительно личного портняжку подговорить, чтобы не они, а он предложил?.. Это хорошая мысль, Саша Игманд человек молодой, тихий, не занозистый, божка из себя не лепит...
Главный охранник Рябенко сегодня чуть дальше "от тела", за ним общее руководство охраной в этот важнейший и ответственный день, дел у него невпроворот.
Всё, одеты, пора в путь. В левой руке Медведев держит мерлушковую шапку-пирожок, в правой фетровую шляпу, на выбор. В таких случаях, как заметил Медведев, "хозяин" чаще выбирает то, что в левой. Медведев засек это про себя, но никому ни гу-гу, даже начальнику своему, Александру Яковлевичу Рябенко: ему нравится подспудно управлять событиями, пусть даже столь мелкими и малозначащими, как выбор шапки.
Брежнев уже не способен замечать подобные хитрости от челяди, досконально изучившей его вкусы, но опыт и рефлексы прожженного царедворца пока еще надежно предохраняют его от участи безвольной марионетки. Леонид Ильич смотрит на Медведева и ухмыляется:
— Звонили уже?
— Еще бы, Леонид Ильич! Все по очереди!
Имеется в виду, что начальники-охранники членов Политбюро уже осведомились у "главной охраны" — во что будет одет Генеральный!?
Подбивают людей Генерального на утечку служебной информации, ибо начальство понукает их к этому... Но почему бы и нет? — парни там все свои, резоны их понятны, военной и государственной тайны в медведевском ответе не предвидится — да, можно информировать, тем более, что Сам не против подобного этикетно-служебного подхалимажа.
— Гм... Ты это... Володя... Ты, на всякий случай, обе шапочки возьми. Дождь утих, вроде бы, до машины и так дойду, не замерзну, чай. Поместятся они в машину?
— Так точно!
— Плащ взяли?
— Уже на месте.
— Ну, так тогда поехали. Перчатки не забыл?..
Приказ насчет головных уборов оказался не случайным: на выходе из автомобиля, Брежнев надел шляпу, но взглядом показал Медведеву на шапку-пирожок, дескать, под рукой должна быть!
На улице холод, всё руководство партии и правительства завернуто поверх пальто в просторные, на военный и охотничий образец, непромокаемые плащи. Здесь, кстати говоря, нет единообразия: у кого цвета хаки плащ, у кого темно-серый, а вот зонты не полагаются на трибуне и капюшоны тоже. С головными уборами также порядок довольно строгий: Леонид Ильич в шляпе — и все шляпы надели! Кроме Суслова, разумеется, который может позволить себе мерлушковую шапку, похожую на очень высокую меховую пилотку. Не то чтобы Суслов независимый вольтерьянец, почти равный Брежневу силой и влиянием, нет, нет и нет... Никак нет! Просто человек он очень косный, и среди остальных членов Политбюро имеет репутацию отставшего от жизни чудака. Это для прогрессивной общественности, в лице всяких там интеллигентиков, людишек творческих профессий, обществоведов, журналистов, пропагандистов — Михаил Андреевич Суслов великий и ужасный, местами даже зловещий громовержец, так и выглядывающий всюду, где только можно, ростки свободомыслия, чтобы немедленно их затоптать ногами в галошах! А для "своих", для товарищей по Политбюро, он так... одиозная фигура из прошлого, педант в футляре, этакий чеховский персонаж "как бы чего не вышло"! Если бы не прямое брежневское благоволение — коллеги давно бы уже вытеснили с олимпа сухого старца, стойкого сокола сталинского еще замеса...
