— Доброе утро, ба! Ты уже пришла! — Он тихонечко положил ей на плечи пальцы и поцеловал в висок. — Я думал, еще рано!
— Нет, сонька, Сережа уже встал. Толик, правда, отсыпается. Ну, пусть поспит! Нечего за мной бегать!
Лидия Петровна вскинула голову, посмотрела на парня и всплеснула руками:
— Володюшка, да ты весь светишься, словно не снегом тебя посыпали, а серебром! — Она осторожно провела пальцами по длинной, в капельках, прядке волос.
Вальтер тряхнул головой.
— Я — в душ! Это холодная красота нам совсем ни к чему. Да, баб? Гораздо лучше, когда телу тепло, а свет идет изнутри. — Вальтер подцепил ногами тапочки и засеменил в коридор. Лидия Петровна полюбовалась стройной мальчишечьей фигурой. На светлой коже совсем не осталось пятен и шрамов, да и ростом внучок стал повыше.
— Доброе утро, Сергей Ильич! — Вальтер остановился на пороге кухни, вглядываясь в опекуна.
Тот поднял слезящиеся глаза.
— Ч-хи-и! Доброе, Володя!
— Неужели пойдете на работу? — Аура у доктора была серо-красной, с разрывами. Инфекция, спровоцированная хронической усталостью, с удовольствием пожирала силы организма, не успевающего усваивать энергию жизни.
— Вам бы немного отдохнуть, полежать!
— У меня сегодня операция. А потом, возможно, уйду пораньше... Если получится! — Доктор встал и уже привычно привлек к себе мальчишку. — Не расстраивайся! — Прогундосил он. — Меня свалить не так просто!
Сергей Ильич отправился на работу, а Вальтер, помытый и одетый — завтракать.
— Как вчера Анатолий Иванович съездил к дочке? — Поинтересовался парень, принимаясь за сырники.
Бабушка налила себе чашечку кофе и присела рядом с внуком за стол. Круассаны в ее исполнении получились превосходными.
— С внуком гулял! — Улыбнулась Лидия Петровна. — Счастлив!
— Не передумал на тебе жениться?
— Нет, — засмеялась бабушка, — деньки считает. Знаешь, Володюшка, я не загадываю 'на всю оставшуюся жизнь'. Поскольку думаю, что из России он никуда не поедет. Это даже хорошо, что и дочь, и сын его приняли, простив друг другу все огорчения. — Бабушкины ресницы немного дрогнули. — Я ведь понимаю, что бывшая семья ему дорога. Еще он повидался с женой.
— И что?
— Ничего, посидели, поговорили. Вспомнили молодость. Она замужем, мой мальчик. Это нормально, спустя время, снова возвращаться к тому делу, что когда-то начал, но не завершил.
— И что будет, ба?
— Не знаю. Поживем — увидим. Но я очень рада, что мы сейчас вместе. Только у меня есть еще новость! — Бабушка весело улыбнулась. — Помнишь Игоря Владимировича? Он порекомендовал Анатолия в свою фирму водителем. И теперь наш дед Толя будет самостоятельным, не зависимым от нас добытчиком!
— Мамонтов?
— Эк ты замахнулся... Поскромнее. Скажем, пока перепелок. Ему предложили почту по офисам развозить. Обещал с первой зарплаты подарить мне норковую шубу.
Вальтер поднял бровь.
— Неужели водители столько получают?
— Не знаю. Но на пуговицы к ней точно хватит!
* * *
Снег ровным пушистым слоем запорошил тротуары, лавочки и машины, еще не успевшие вывезти своих хозяев на мокрые скользкие улицы. Кроссовки Вальтера оставляли в нетронутой чистоте синеватый след, который быстро исчезал. Парень надел на голову капюшон и вскинул рюкзак на плечо. Что-то сегодня нет у подъезда Светки... Ах, да, у нее факультатив по математике. Усиленно готовится к поступлению в свой финансовый. Вальтер усмехнулся: упорная девочка! Такая обязательно поступит. Если не с налету, так измором возьмет.
Под аркой, выводящей со двора на улицу, темнел мокрый асфальт. После белой тишины этот кусок смотрелся странно: словно забыли вытрясти грязный коврик... Машины той девушки не было. Наверное, уехала. Или поставила в гараж. Вальтер вдел в уши наушники, включил музыку и, перепрыгивая присыпанные лужи, зашагал к школе.
Ребята из его класса, что пришли раньше, тусовались под березами с внешней стороны забора. Макс, привычно подпиравший угол, протянул руку.
— Здорово!
Вальтер ответил и кивнул на пацанов.
— А эти что гуляют?
— Латышев в школу не торопится.
Макс с Вальтером зашли в раскрытые ворота, куда уверенными ручейками вливались дети из окрестных домов.
— Эй, Влад, здорово! — От кучки одноклассников отделился Латышев и, обойдя парней, протянул Вальтеру руку.
Тот, не останавливаясь, пожал. Максу достался кивок.
— Мне тут одна прелестная бабочка на ушко шепнула, что ты в мед. собираешься? — Андрей стряхнул с капюшона снег. — Наконец-то утром стало светло! А то идешь по дороге: асфальт черный, небо черное... Столбов не видно. Малиновский один из них нашел чисто случайно. Лбом.
Сзади захихикали. Длинный Малиновский потер кусок пластыря.
— Хотя, если идти с закрытыми глазами... — Латышев хмыкнул и тут же стал серьезным. — В первом меде курсы для десятиклассников. Через неделю. По химии и биологии. Я записался.
Вальтер скинул куртку и привычно отдал ее Максу. Тот, хмуро поглядывая на неожиданно разговорчивого Латышева, ушел ее вешать.
— Спасибо. Интересные у тебя знакомства. Твоей бабочке еще не пора забиться в норку и исчезнуть до весны?
— Это всесезонный вариант. Светочка, радость наша, ну как ты могла пропустить явление в школу своего кумира? Ведь он без твоего сопровождения ни за что не найдет дорогу в класс!
Вальтеру показалось, что в едком тоне Латышевской фразы спряталась досада.
Светка тут же уцепилась за левый локоть, а Макс подпер мощным телом правое плечо. Латышев с друзьями ушел вперед. Светка щебетала на ухо какую-то ерунду про неверную подругу, а Макс рассказывал, как отец обещал на новогодние каникулы свозить всю семью в Альпы.
— Я сноуборд больше люблю. Но отец предпочитает лыжи. Говорит, солидней. Мама вообще не катается. Сидит с подружками в кафе, да фотки выкладывает... А ты на лыжах катаешься?
— Нет. Не умею.
— Ой, мальчики, — переключилась Светка, — это так романтично! Максик, ты должен научить Владика кататься!
— Слушай, а поехали с нами?! Отец с радостью оплатит тебе гостиницу и перелет!
— С какой радости? — Посмотрел на Макса Вальтер.
— Ты — мой друг! Он говорит, мир на друзьях держится. И свою команду надо собирать смолоду. Он тебя к нам приглашал, но ты все отговариваешься: то бабушка, то опекун...
— Ладно, подумаю. До нового года еще полтора месяца.
Ребята вышли на этаж, и тут прозвенел звонок. Школьники ускорились и понеслись в нужных направлениях. Светка, на ходу потряхивая длинным хвостом, шла первой. Вальтер почти зашел в класс, как его словно что-то остановило. Приглядевшись, он бросил у двери сумку и медленно вернулся в коридор. Там, в его глубине, вместе с учительницей русского языка, шла девочка с синими глазами.
— Инна... — Тихо сказал он.
* * *
Домой парень летел, словно на крыльях, не замечая укоризны в глазах Светки и недоумения Макса. И если Макс промолчал, залезая в свой джип, то Светка, всю дорогу задумчиво пинавшая тающие остатки снега, все-таки не выдержала:
— Ты, наверно, не знаешь, — начала она, — только Инка учится в одиннадцатом. И почти всегда — дома. Она, — Светка постучала согнутым пальцем по голове, — больная. К тому же, дочка Елены Павловны, нашей русички. Так что пока предмет на пять не сдашь, на доченьку можешь не облизываться!
— Свет, не буду тебе врать, — Вальтер остановился и скорбно посмотрел на подругу, — но на мороженое Инна не похожа. И мороженую тоже. Вообще-то, мы знакомы. Просто обрадовался, увидев ее в школе.
— И когда ты успел, если только недавно здесь живешь? — Недоверчиво спросила Света. — Она из дома редко выходит.
— Так вышло, что порывом внезапно вспыхнувшей страсти сбил ее с ног у магазина.
Светка фыркнула.
— Правда, пришлось долго извиняться, вытаскивая из лужи... Так и познакомились.
— Это у ночного магазинчика? Они живут где-то там.
— Да, дорогая. — Вальтер остановился перед пешеходным переходом. — До завтра?
Света сощурила глаза.
— А если я приглашу погулять Макса? — Она внимательно смотрела за реакцией парня. Но тот улыбнулся.
— Конечно, пригласи. Только не знаю, есть ли в его плотном расписании свободное время.
Светка с досадой притопнула ногой. Никак этот симпатичный эльф не желал поддаваться ее чарам. А между прочим, на него начала заглядываться Градская! И теперь эта Инна. Зачем она пришла в школу? Что ей не сиделось дома?
* * *
Едва Вальтер открыл в квартиру дверь, как ему навстречу вышла обеспокоенная бабушка.
— Владик, Сергей Ильич заболел! Лежит в одежде на кровати, лоб горячий, кашляет! Я его спрашивала, какие таблетки в аптеке купить, но он, по-моему, меня не слышит.
Вальтер снял кроссовки и бросил в свою комнату рюкзак. А потом зашел к Сергею Ильичу.
Его опекун лежал на широком диване лицом к стене под толстым пледом и тяжело дышал.
— Сергей Ильич! — Вальтер осторожно притронулся к его плечу. — Что с Вами? Я могу помочь?
Но мужчина не ответил.
Тогда Вальтер встал и пошел на кухню. Налил из-под крана стакан воды и вернулся в комнату. Лидия Петровна все это время шла за внуком по пятам.
— Может, скорую вызвать? — Тихо сказала бабушка.
— Ба... — Он замялся в дверях комнаты. — Можно, я посижу с ним один? Пожалуйста! Ему пока ничего не надо. А потом — будет видно.
Лидия Петровна, ничего не спрашивая, закрыла за собой дверь. Устраиваясь в кухонном кресле, она вспомнила странные вопросы, которые задавал доктор о Володе. Да и у самой они возникали довольно часто. Женщина не была бы женщиной, если бы не сунула свой любопытный носик в стол к внуку. А там, на полочке вместе с карандашами, лежали альбомы. Конечно, она их полистала. Парень рисовал карандашами и акварелью. Причем, красками едва намечал цвет. Но это было так живо и воздушно... Профессионально, как ей хотелось сказать. Но расспрашивать мальчика, который даже не показывал своих работ, было неудобно. Вот так они и молчали. Вальтеру, на самом деле, было все равно, увидит кто-то его рисунки или нет. Одобрения он ни у кого не искал. Да и незачем. Те, чьи слова для него значили все, давно умерли. А те, с кем он жил сейчас... Он был им благодарен и старался делать так, чтобы они радовались. Но... какая-то часть души словно умерла или закрылась, оставив живые и яркие эмоции в прошлом. Зато бабушка, когда дома никого не было, с удовольствием разглядывала старинные наряды дам и детей, портреты людей, которые для ее внука, видимо, много значили. Она не спрашивала, а он не рассказывал. И вообще, чуть что, отговаривался тем, что ничего не помнит. Еще совсем недавно бабушке стало казаться, что круглое Володино лицо постепенно вытягивается, удлиняя нос и резче обозначая скулы. А глаза, если смотреть в них под углом, отливали чистым голубым цветом. Его лицо становилось похожим на один из портретов. Но, возможно, ей только казалось? И что же делает внук за закрытыми дверями в комнате больного человека?
* * *
Опустив чашку на стол, Вальтер подошел к запертому окну и приоткрыл одну створку. В комнату ворвался холодный уличный воздух. Доктор закашлял и сделал попытку натянуть на свою голову плед. Но парень, решительно перевернув опекуна на спину, снял теплое покрывало и осторожно стащил с него свитер, потом рубаху и майку. Тот, приоткрыв припухшие щелочки глаз, разглядел Вальтера и попытался его прогнать.
— Иди... Заразишься... Грипп. — И опять закашлял.
— Тихо-тихо! — Нежно, как когда-то его мама, сказал мальчишка. — Лежи... Не бойся. Немножко полечимся, и завтра встанешь здоровым!
Пропустив оранжевый луч жизни через воду с такой скоростью, что она забурлила, Вальтер приподнял голову Сергея Ильича.
— Помнишь сказку о живой и мертвой воде? Вот это — вода живая. Надо ее выпить.
Доктор, не открывая глаз, открыл рот. И Вальтер потихоньку, маленькими глоточками, уговорил Сергея Ильича допить до конца.
— Вот и отлично. Теперь будем потеть!
Парень стащил с опекуна джинсы и накрыл тело двумя одеялами. И только после этого, усевшись на стул рядом с диваном, стал просматривать ауру и физическое тело. За сегодняшний день вирус разгулялся, заполнив собой кишечник, носоглотку и бронхи. На энергетическом уровне эти места выглядели грязно-алыми сгустками. Края ауры были серыми и изъеденными, словно старая и оборванная газета. Вальтер сжал кулаки и, чтобы не отвлекаться, закрыл глаза. Да, пробой начался с сердца. Возможно, Вальтер сам в этом виноват. Доктор ожидал от парня открытости и ласки, но... 'Дурак' — обругал сам себя Вальтер. Только как подступиться к сдержанному и вечно измотанному Сергею Ильичу, он не знал. Не вешаться же в самом деле, на шею, как ребенок. Синий энергопоток растекся по истонченной ауре, подпитывая физическое тело теплом земной силы, в которую включены все живые существа.
— Ты не один! — Зашептал Вальтер, помогая руками направлять потоки. — Смотри, сколько людей пришло к тебе, узнав, что ты болен... Узнаешь? Это — твои пациенты. Помнишь Людмилу Исаевну? — Вальтер удивлялся сам себе, видя словно наяву совершенно незнакомых ему людей. — Она сейчас пойдет в храм и поставит за твое здоровье свечку. А капризный артист, упавший с лошади? Ему так не хватает твоего внимания! Таня только за голову хватается!
Постепенно аура восстанавливалась, становясь плотней. Тогда Вальтер, удерживая картинку, ввел в поле зеленый и желтый лучи, сразу побежавшие по венам и сосудам физического тела, вычищая вирус. Лоб парня покрылся капельками пота. Ему во что бы то ни стало надо было довести процесс до конца, не сбившись. Как же трудно заниматься этим без грамотного Учителя, который показал бы, как правильно распределять собственные силы! Краем глаза парень заметил, что за окном совсем стемнело. За дверями слышались голоса пришедшего с работы Анатолия Ивановича и бабушки. Скоро дверь в комнату беззвучно открылась, и рядом с его стулом оказался поднос с чашкой и кувшином с водой. Дверь закрылась. Мысленно поблагодарив бабушку, Вальтер выпил воду и продолжил работу. Теперь он уже напевал. Пел то, что пришло в голову: мамины любимые песенки. Простые, без затей. Она пела их сынишке и младшей, последней, доченьке... Он налил в чашку еще воды и пропустил ее через сгущенный красный луч, закрепляющий воздействие более тонких энергий на проявленном плане. Снова приподнял голову доктора и заставил его выпить. После, опираясь на спинку стула, встал. У него гудели руки, а ноги тряслись от чрезмерного напряжения. Парень приоткрыл дверь и сиплым шепотом позвал:
— Ба!
Лидия Петровна и Анатолий Иванович возникли так быстро, словно стояли за углом.
— Миленький! — Всплеснула руками бабушка. — Да что это с тобой?
Анатолий Иванович закинул его руку себе на шею.
— Куда? В кровать?
— В душ. Горячую воду. Помогите раздеться...
Пальцы мелко дрожали и никак не хотели слушаться.
Пока Анатолий Иванович, ругая парня неизвестно за что, в том числе и за то, что телефон постоянно звонил, поливал парня с головы до пят, бабушка тихо вошла в комнату Сергея Ильича. Тут было очень холодно. Лидия Петровна закрыла окно, оставив щелочку форточки, и подошла к больному. Глаза Сергея были закрыты. Тех страшных хрипов, которые ее так напугали, не было. Он дышал почти беззвучно. Несмотря на холод, на лбу и подбородке выступила испарина. Бабушка осторожно прикоснулась к его щеке. Кожа была влажной и прохладной. Не трогая больного, бабушка забрала воду и задумчиво пошла на кухню. Тут как раз из ванной Анатолий Иванович вынес на руках завернутого в широкое полотенце мальчишку.
