— Зелье здесь ни при чем. Просто она единственная, кто всегда будет на моей стороне. Неважно, что я сделаю, неважно, как себя веду, она не оставит меня. Потому что это Соня. Она может быть недовольной, делать все наперекор мне, пытаться остановить и даже удачно вмешиваться в мои планы, но это лишь от того, что она хочет защитить меня и всех остальных. Она всегда на моей стороне, а я буду на ее.
— Занятно, — Тиала тоже была на стороне своего жениха, помогала во всем, но кажется, действовать стоило иначе. Жаль, этого уже не исправить.
— Должен быть другой способ, — заговорил Тхар. Он не верил, что у Луны сумеречных лесов всего один план. Это стало бы огромным разочарованием для него.
Прародительница всех банши молчала, словно не зная, что ответить. Есть ли у нее запасной план? Есть, и не один, ведь на мысли о мести у нее было предостаточно времени. Каждый миг ее существования был посвящен этому. Но стоило ли об этом рассказывать? Она ненавидела и презирала не только Килиана, но и весь эльфийский род, отвернувшийся от великого Серебряного дома. Где они были, когда ее семью убивали, а дом грабили? Почему молчали, когда над ней, Луной сумеречных лесов, жестоко измывались? Они ничего не сделали, чтобы помочь и защитить ее, в их взглядах не было сострадания, лишь отвращение и страх. Они настолько боялись за свои жалкие жизни, что предпочитали стоять в стороне, а после и вовсе присоединились к жестокому победителю. Все ради того, чтобы захватить чужое имущество, возвыситсья и стать преданными рабами Килиана. Ей никогда не забыть о тех страданиях, через которые пришлось пройти по воле того, кого она слепо любила. Ни забыть, ни простить. Тиала точно знала, что не обретет покой, пока не отомстит. Достаточно ли будет только ее бывшего жениха? Нет. Но и упускать подвернувшуюся возможность банши не могла. Килиан — опасная цель и чем дольше он живет, тем опасней становится. Она начнет с него, а после настанет черед всех остальных. Пусть не руками чернокнижника, но она не свернет с пути... Уже не сможет, ведь это смысл ее существования.
— Хорошо, — спустя несколько минут молчания, заговорила Тиала. У нее не так много времени осталось, так что не стоило тратить его впустую. — Можно и уменьшить количество жертв, раз это настолько важно. Но избежать их вовсе не получится. Килиан окружил себя должниками не просто так. Они все умрут за него, отдадут все, что у них есть, потому что связаны по рукам и ногам.
— Это уже приемлемо, — эту необходимость он сможет объяснить Соне. Да и ему лучше, ведь истребление целого народа не останется без внимания.
— Что ж, тогда вам стоит осознавать, что Килиан не будет действовать сам. Он использует всю накопленную мощь, каждый свой договор, каждого должника. Угрозы, шантаж, кража, убийство — они не остановятся ни перед чем ради того, чтобы обрести свободу. Опасаться стоит их.
— Значит, Килиан лично уже не вернется.
— Только за вашим другом. Он весьма заинтересовал его, ведь Терлак не жив и не мертв, он часть этого замка, но при этом не утратил своей личности и воспоминаний, энергии, пропитывающей души живых. Безликий должник — это редкость, которую можно назвать подарком судьбы.
— И как же избавиться от этого эльфа? — чернокнижник был в нетерпении. Соня страдала. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, насколько той плохо. Хрупкое тело не выдержит такой нагрузки.
— Воспользуйтесь его же оружием, — голос банши сорвался на неприятное шипение. — Неисполнение договора карается самими богами. В Этерции это правило едино для всех, даже Килиану не ускользнуть от наказания. Главное призвать к ответу преступника.
— Его договоры безупречны.
— Сейчас да, но так было не всегда. Как и все, он был молод и неопытен, допускал ошибки. Килиан наивно полагает, что уничтожил все следы и теперь чувствует себя в безопасности. Но это не так. Когда-то он заключил договор с Серебряным домом и этот документ все еще существует. Найдите его и тогда я смогу заставить Килиана заплатить за все. Боги покарают его!
— И почему же ты сама не забрала его за все эти столетия? — а вот и подвох. Чернокнижник все же ждал, когда же до него дойдет.
— Я не могу вернуться на земли Серебряного дома, — в голосе Тиалы звучала печаль, смешанная со злостью, а мерцание стало неровным. — Для меня они недоступны.
— Не только для тебя.
— Знаю. Но ты чернокнижник, а это меняет все. Там, где другие сгинут, ты пройдешь с легкостью.
— С легкостью? Это сильное преувеличение, — поежился Эрик. Он многое узнал о проклятых лесах, где каждого ждала гибель, и соваться туда снова не хотел. Никому из рода Кроу еще не доводилось забираться настолько глубоко, чтобы добраться до руин великолепного дворца эльфов.
— Хочешь решить проблему, придется справиться, — мерцание начало ослабевать. — Я вложу знания о пути в голову твоей банши. Она станет превосходным проводником. Принеси мне договор, и я призову Килиана к ответу. А до тех пор мои дочери будут защищать замок от любого вторжения. Либо так, либо уничтожить весь род эльфов.
— Я тебя понял.
— Когда настанет время, я приду сама, — тихо произнесла Тиала, окружая тело дрожащей банши, она словно пыталась проникнуть в него, пропитать своей силой. — Не стоит мучить девочку. Решение за вами, но начав эту войну, уже не получится дойти до конца.
— Понимаю.
Яркая вспышка ослепляющего света, сопровождаемая громким хлопком, озарила помещение. Стены комнаты, пол и потолок покрылись тончайшими трещинами-порезами, немногочисленная мебель превратилась в труху. Все произошло за считанные секунды, и предотвратить это никому бы не удалось. Ослабевший Тхар Анер Тух, отхаркивая кровью рухнул на колени. Его третий глаз исчез, а сам демон дрожал, словно его било током. Досталось и чернокнижнику, а точнее его книге, которую он прихватил с собой. Она приняла удар на себя, и рассыпалась множеством обрывков. Спиритический сеанс подошел к своему завершению и можно сказать, что он прошел успешно. Вот только самое трудное все еще было впереди...
* * *
Если бы кто-то попросил Соню описать, как она себя чувствует, то она не смогла бы ответить. Боль ушла, но воспоминания о ней были не менее мучительными. Теперь она в полной мере осознавала, что означает быть проводником в спиритическом сеансе. Ужасающе! Досталось и телу, и разуму и душе. Оставалось лишь плакать навзрыд, надеясь, что слезы принесут облегчение. Этого не происходило. Хотелось большего. Теплых объятий, ощущения надежности, слов поддержки. Был бы здесь Зубастик, давно бы позаботился о ней, а так оставалось уповать лишь на демона и чернокнижника, которые и сами были не в лучшем состоянии.
— Потерпи немного и постарайся не шевелиться.
Эрик, осторожно ступая по поврежденной поверхности, приблизился к лежащей на полу банши. Стул, на котором она сидела, превратился в труху, а вот пропитанная магией веревка и кляп остались. Сейчас любое неосторожное движение могло привести к обрушению. Придется заняться ремонтом, в противном случае, этой комнатой больше не получится пользоваться. Чернокнижник аккуратно извлек кляп, а после принялся за веревки. Приходилось медлить, чтобы не причинить Соне боли, но создавалось ощущение, что банши пока не способна адекватно воспринимать реальность.
— Еще немного, — продолжал бормотать маг. — Потерпи. После Мэри принесет лекарства и обработает раны. Ты сможешь поспать. Все пройдет.
— Не хочу, — всхлипнула банши. — Не хочу спать.
— Не переживай, я не оставлю тебя одну и не начну действовать, пока мы все не обсудим. Да и не могу я никуда пойти без тебя, — чернокнижник повернул голову в сторону демона. — Сам уйти сможешь или проводить? — видеть демона в своем доме и дальше не хотелось. Да, Тхар помог им, но это все еще была сделка, в которой демон получил свою выгоду.
— Сам, — Тхар, наконец, смог отдышаться. — Ты же сможешь присмотреть за ней?
— У меня нет выбора. А теперь проваливай, — грубо бросил Эрик. Только наставлений от демона ему не хватало!
Подняв легкое тело банши на руки, чернокнижник стремительно вышел из комнаты. Он буквально пробежал это расстояние. Лишь оказавшись в надежном коридоре, маг смог вздохнуть с облегчением. Он все подготовил заранее, ведь знал, что последствия сеанса могут оказаться плачевными.
— Как она? — Мэри все это время дежурила под дверями. Естественно, ей не нравилось все происходящее, но останавливать Банши или мага она не собиралась. Бесполезно это.
— Лучше, чем могло бы быть. Ты сделала то, о чем я просил?
— Да, хотя и не понимаю, зачем это нужно.
— Так ей будет спокойней.
— В камере темного подвала? — Мэр семенила рядом с магом, с трудом поспевая за ним. О чем только думает Эрик?
— Рядом с ее другом. Если бы не цветение, я бы отправил ее в оранжерею, но сейчас это невозможно. Придется ей немного побыть в камере с Зубастиком. Это не страшно, ведь теперь там все удобства, а завтра я ее заберу. Может и наш друг к тому времени придет в себя. Это было бы кстати.
— Я могла бы присмотреть за ней, — настаивала женщина. Все-таки камеры в подвале для тех, кто опасен или совершил преступление. И если Зубастику пока стоило там находиться, то Соня ничем не провинилась. Разве что тем, что снова засунула свой длинный нос, куда не следует.
— У тебя есть и другие дела. Ты здесь кухарка и домоправительница, а не нянька.
— Он прав, — едва двигая языком, пробормотала Соня. Она ощущала себя слабой, разбитой, безвольной, но при этом ей было приятно, что ее несли на руках. Дело тут вовсе не в нежности и трепете, в романтичности момента, а в банальном удобстве. — Мне сейчас все равно ничего не надо, — говорить было сложно, но банши твердо намеревалась выразить свою мысль и успокоить добрую кухарку. — Только полежать в тишине. И Зубастик рядом. Это хорошо.
— Помолчи уж, болезная, — поморщилась Мэри. — Потом все скажешь. Когда в себя придешь...
Соня прикрыла глаза. Спать не хотелось, но бодрствовать тоже. Она о многом хотела поговорить с первой банши, но не вышло. Ей было настолько больно, что она даже думать не могла, и даже сейчас не была уверена в том, что услышала и поняла весь разговор. До сих пор Соня не пришла в себя, и оставалось надеяться, что симбионт поможет ей справиться с собой. В любом случае, Эрик прав и сейчас ей будет лучше в обществе Зубастика. К тому же, она успела соскучиться по другу, да и рассказать о происходящем ему надо.
— Все ведь будет хорошо?
— Мы работаем над этим.
— Не очень-то обнадеживающе.
— Я не из тех, кто в подобной ситуации будет говорить, что все прекрасно, и мы победим, — мрачно отозвался чернокнижник. Он уже спускался по лестнице. Еще немного и можно будет передать банши в заботливые руки симбионта. Так у него появится полдня на свои заботы, но, что намного важнее не придется волноваться о Соне. — Наше положение все еще шатко. Я не знаю, что нас ждет в проклятых лесах. Особенно их сердце. Я без понятия, о каком договоре идет речь и возможно ли его предъявить. Килиан тоже не остановится, будет действовать чужими руками, отсиживаясь в безопасности. Все, что мы можем — попытаться использовать полученную информацию.
Ситуация была намного хуже, чем Соня могла себе вообразить. Замок в скором времени станет целью многих проходимцев, а потому банши нужна здесь. Но и в проклятых лесах ее голос и знания местности тоже потребуется. Над всем этим еще потребуется поразмыслить.
— Что ж, зато честно, — шмыгнула носом банши. — Но знаешь... Я тебе скажу это. Все будет хорошо. Я точно знаю.
* * *
— Этот чернокнижник совсем от рук отбился! — негодовал Зубастик, ласково поглаживая Соню по голове. Для него тяжко было видеть банши в столь плачевном и измученном состоянии. Да у нее даже волосы безвольно свисали, словно у обычного человека. Это никуда не годилось! — Я доберусь до него и выпью всю магию. Вот увидишь, ни капли не оставлю. Или нет. Оставлю как раз и оставлю, чтобы он на себе прочувствовал, каково тебе сейчас.
— Все в порядке, — Соня попыталась успокоить друга, но ее слова не возымели никакого эффекта. Но даже в нервном состоянии, симбионт продолжал заботиться о ней. Его прикосновения были полными трепета и нежности, заботливыми, как у мамы.
— Да, где же в порядке?! Ты слаба, почти не говоришь, я чувствую холод внутри тебя! Наш маг совсем с ума сошел, раз сюда тебя принес. А Мэри?! Мэри как такое могла допустить?! Ты сейчас должна быть в другом месте! В тепле и удобстве.
— Важно не где, а с кем.
— И все равно. Как можно довести тебя до такого состояния? — Зубастик с величайшей осторожностью передавал банши энергию. Это не было свойством его вида, но сейчас он мог пользоваться возможностями тела своего носителя. Удобно, что ему достался настолько перспективный мальчишка. Будучи погруженным в себя, он не пытался вернуть контроль над собственным телом, не боролся, и словно даже нашел собственную выгоду от взаимодействия.
— Я сама попросила.
— То, что твои идеи здравого смысла лишены, я в курсе. Но Эрик!
— Иного пути не было. Я должна была все выяснить. Ради тебя, я бы сделала то же самое.
— Знаю. Это радует и пугает одновременно.
Чем больше энергии он передавал Соне, тем спокойней становилось ему самому. Симбионту было приятно заботиться о ком-то, помимо растений. Это пробуждало внутри него что-то теплое, радостное. Живи он как обычный симбионт, то никогда не почувствовал бы ничего подобного, возможно, даже не дожил бы до этого момента. Встреча с банши стала для него судьбоносной, а потому его беспокойство было вполне объяснимо. Он не просто пожиратель магии, уничтожитель миров, зараза, которую стоит всем бояться, Зубастик чувствовал, как стал, кем-то большим. Симбионт развивался. Именно поэтому, что бы ни затевала Соня, Зубастик готов был идти за ней.
— Как там твое цветение? — силы возвращались к ней, а воспоминания о боли отступали. Их вытеснял приятный шелест листвы, сладковатый аромат пыльцы, смешанной с тонкой кислой ноткой. Приятно. Это, конечно, не одно и то же, что быть в оранжерее, но все равно приятно.
— Я себя контролирую, — заверил Зубастик, и это было чистой правдой. — Еще утром все было иначе, но, когда увидел тебя, то так разозлился, что все прошло. Думаю, негативные эмоции способны вывести меня из состояния всеобъемлющего счастья.
— Надо запомнить на будущее.
— До следующего цветения далеко, — поежился Зубастик. Цветение — процесс для него естественный, но собственное поведение в этот период не устраивало. Он хотел двигаться по собственной воле, а не благодаря одним лишь инстинктам.
— Предупреди заранее.
— Обязательно. Даже сам в подвал залезу.
— Знаешь, а от твоей пыльцы даже польза была, — банши готова была замурлыкать от удовольствия. Приятные прикосновения, легкое покалывание, она нашла спокойствие. — Эрик перестал вести себя, как влюбленный идиот. Вот только, боюсь, это ненадолго.
— Странно. Эффект должен быть другим.
— Каким?
— Возбуждающим. Но, видимо, зелье в его организме изменило это, приведя к совершенно иным последствиям. Но не думай, что это исцеление. Он станет прежним.
