Падение Коцита

Даже манёвры одной колесницы во дворе преисполнили собравшихся в искреннем уважении к новому оружию. Да, пожалуй что, если у противника такого нет, то есть вероятность, что и победить удастся, малыми силами. А у противника точно такого нет? А, Карун?

— Мои люди тайно бродили по Нагорью и не встретили ни одного следа колесниц. Следы пеших людей, следы коней, следы повозок. Колесниц нет. Чем отличаются? Очень просто. У простой повозки колёса вихляют. У боевой колесницы вихляющее колесо при первом же ударе косами соскочит. Видите, какие ступицы у наших колёс? Следы у них разные, у колесницы и у повозки...

Одним словом, на сбор добровольцев согласие общего собрания было получено. А добровольцы, стараниями службы Каруна, уже давно подобраны. Только известить. И можно выступать. Дня через три, как все подойдут. С той стороны. А кто в сторону Кара-кан живёт, тех и по пути подберём...

Что с объявлением войны? Разведчики выяснили, что выходы на Предгорье укреплены, сигнальные костры наготове, факелы горят. Соседи ждут возмездия за свой разбой. Знали, на что шли. А раз так...

26-05

Позади — всё. Тревоги, сомнения, сожаления о сделанном не так. Карун с кристаллом в зале общего собрания.

— Не вернусь — займёшь моё место. Кому, как не тебе?

— Что за похоронное настроение, дружище? Сомнения? Предчувствия? Дурные сны?

— Не знаю. Так. На всякий случай. Мы ведь не на соседей идём. Мы идём на Коцит, на когтистую лапу его Цитадели. Войска подтянуть они вряд ли смогли. Ну, чудищ Коцита. И всё же — что-то мы с тобой не учли.

— Может — останешься? Продолжим разведку. Соберём побольше сведений. Возьмём пленных поязыкастее, из числа знающих поболее.

— Нет. Что сделано, то сделано. Если там только люди — мы одержим победу. Если что-то другое, уже не человеческое, дашь знать, пусть присылают светлых богов. Говорят, они способны сотрясать горы. Пусть трясут. Пусть полностью перекроют горные перевалы в сторону Великой Степи. А что до нас, идут добровольцы. Сам знаешь: раз уж мы обречены умереть, то в нашей воле выбрать себе место, время и способ...

Заставы прошли легко. Лучники из службы Каруна, подобравшись тайно на расстояние верного выстрела, сшибали каждого, кто пытался зажечь сигнальный огонь. А лобовой удар колесниц легко сметал хлипкие заграждения, предназначенные скорее обозначать преграду, чем на самом деле преграждать дорогу. Складывалось впечатление, что все эти заставы были нужны правителям Кара-Кан только для того, чтобы дать сигнал: люди Ур-Талан — идут. Горе-защитники пытались разбегаться по расщелинам. Но им это не удавалось.

Всех поразила странная бледность их лиц. Черты лица также претерпели некое неуловимое, но одинаковое у всех изменение. И, главное: кровь из ран начинала течь не сразу. Казалось, лишь спустя некоторое время убитые вспоминали, что им, вообще-то, положено умирать. Точь-в-точь, как Серишет. Уже после первой заставы сомнений не осталось ни у кого: Предгорье очень сильно заражено демоническим оружием Коцита. И уже давно.

Первый крупный населённый пункт на дороге в Великую Степь, именуемый Лак-у-Кан, удалось взять практически без потерь. Новое оружие, боевые колесницы, показали себя с самой лучшей стороны.

Завидев пыль на дороге, из Лак-у-Кан вышел отряд конницы. Но конница Предгорья по своим боевым качествам и в подмётки не годилась всадникам Великой Степи. Они на что рассчитывали? Они рассчитывали на то, что идёт пехота, посаженная на повозки для скорости передвижения. В этом случае действительно имелась возможность не допустить до стен горцев Ур-Талан. Привычные к лазанию по скалам, привычные к спускам в пещеры и схваткам с тамошней мерзкой зубастой живностью, пехотинцы мигом оказались бы на невысоких стенах, а в ближнем бою, особенно один на одни, да на коротких клинках, людям Ур-Талан равных нет. Во всяком случае, в Предгорье.

Стрелы с коня, потом удар копьями и длинными мечами. Против пехоты на телегах — да. Против боевых колесниц — нет. Шесть десятков привёл Ратмир. Пятьсот стрел на каждой колеснице. Фронтальный удар мигом рассыпавшимися в боевую цепь колесницами против не очень хорошей конницы — страшен.

Под удары широких наконечников на дышлах попали немногие, большинству всё же хватило ума. Но вот боковые косы на ступицах колёс свою жатву собрали.

Обезноженные кони, вылетевшие из сёдел люди. И — стрелы в упор. Из коротких, мощных, пробойных луков.

Отдельные уцелевшие всадники даже не остановили бег своих коней, пытаясь уйти подальше. Но там, подальше, как раз подоспела вторая очередь наступающих. Пехота на лёгких колесницах. Пара коней, возница, четверо пехотинцев со всем своим снаряжением. Добровольцы. Это у них подсылы Кара-Кан украли родственников, чтобы принести их в жертву тёмным богам Коцита.

Люди Каруна передвигались исключительно пешим ходом, и параллельно дороге, в сторонке. Для незаметности. Впрочем, "широкий шаг" горцев Ур-Талан, да по пересечённой местности, — мало чем уступает в скорости повозкам. Так что конница Лак-у-Кан кончилась очень быстро.

Колесницы окружили город. Боевые — редкой сторожевой цепью. Пустые пехотные составили в ряды перед раскрытыми воротами. Сотня транспортных колесниц, четыре сотни добровольцев. И почти все кони Ур-Талан. Быстро прочесав поселение, согнали всех жителей на базарную площадь. Сотня для охраны, три сотни на повторный, более тщательный досмотр. При обнаружении чего-то странного, нового, неизвестного — вызывать людей из службы Каруна, к тому времени тоже подошедшим к захваченному поселению.

Большинство жителей Кара-Кан, как и большинство жителей Ур-талан, разбросано по мелким поселениям. Так легче прокормиться. Хотя в Кара-Кан земли, пригодной под посевы, больше. Не надо ни террасы из камней выкладывать, ни землю мешками в них натаскивать, ни воду из горных ручьёв подводить для полива.

Город в Ур-Талан одни — Ур-Талан. В Предгорье городов целых три: Лак-у-Кан, Тар-у-Кан и Мииз-у-Кан. Тар-у-Кан ближе всего к Великой Степи, сразу же за перевалом в горной гряде, отделяющей Великую Степь от Страны Гор. Семь тысяч человек.

Мииз-у-Кан — где-то посередине Предгорья. Самый большой, тысяч двенадцать-четырнадцать постоянного населения. Единственное место в Предгорье, где берут плату за вход в городские ворота.

Лак-у-Кан. Пять тысяч жителей. Минут четыре сотни конников. Минус ещё не учтённое количество сопротивлявшихся при захвате, минус — ...

Последний минус оказался самым страшным. Оказывается, часть жителей Предгорья почувствовала неладное, но, к сожалению, уже слишком поздно. Они-то и поведали хмурящимся бойцам Ратмира о постепенном, незаметном на первый взгляд, изменении в своих бывших собратьях. Слушая безыскусные рассказы беглецов Предгорья, Ратмир только угрюмо кивал. Ему, в отличие от рассказчиков, всё было понятно.

Оказывается, Серишет хорошо потрудился. Он пришёл из Великой Степи. Один. Без оружия. Опробовав своё демоническое умение на встречных, но не размениваясь на долгие переходы и поиски отдельно живущих семей и родов в сотню-другую человек, прошёл прямиком в Тар-у-Кан. И через год, как стало понятно Ратмиру, все жители Тар-у-Кан и ближайших поселений оказались заражены демоническим оружием Коцита.

Затем пришёл черёд Мииз-у-Кан. Именно там, на центральном базаре Предгорья, рассказчики впервые и почуяли неладное. Смиренно кланяющиеся базарным смотрителям, — диво дивное, невиданное! — и вдруг, по неясной причине, взрывающиеся приступами беспричинной злобы на скот, птицу, предметы, — нечто безответное, — жители Мииз-у-Кан казались какими-то оборотнями. Встречаясь и общаясь со своими старыми знакомыми, люди из Лак-у-Кан не узнавали их. Поэтому, вернувшись домой, они разнесли эту весть по своим родным. Остерегая от приходящих извне. Потому что имя "Серишет" вызывало у всех "подменённых", — как их назвал рассказчик, — только восторженное преклонение.

После сказанного рассказчик помялся и, виновато взглянув на Ратмира, добавил, что выйти из Мииз-у-Кан им помог только обман. Стража ворот хотела было отправить их куда-то, но они отговорились тем, что спешат сообщить родным о благой вести, что поведал им великий пророк Серишет. А страх за свои души придал их лицам то подобие странной бедности, что так поразило горцев Ур-Талан.

— Велика ли вина моя перед светлыми богами? — спросил рассказчик.

— Нет, — ответил Ратмир. — Продолжай.

А что уж тут продолжать... Жители Лак-у-Кан, напуганные рассказами вернувшихся из Мииз-у-Кан, закрыли городские ворота перед пришедшими извне, в числе которых был и сам Серишет.

И тогда, через четыре дня, под стенами Лак-у-Кан оказалась сотня всадников в чёрном. Их большие чёрные топоры мгновенно прорубили городские ворота. Они постоянно кричали, что их послали боги, а тех, кто пытался им противиться, просто обездвиживали движением руки, а потом подъезжали и просто перерезали горло своим тяжёлым топором. И при этом так страшно, так страшно смеялись! А обездвиженные при этом не шевелились.

Потом всех жителей, что не сумел спрятаться, погнали на базарную площадь, и Серишет говорил с ними три дня и три ночи. И жители Лак-у-Кан изменились. И по всему Предгорью стали приносить кровавые жертвы тёмным богам. И всадники из Тар-у-Кан проезжали через всё Предгорье, чтобы захватить пленных из Ур-Талан, и увозили их через горный перевал в Великую Степь. И кони те были из Великой Степи, не тутошние, да и всадники, скорее всего, тоже, уж больно уверенно они управлялись со своими конями. А некоторых из захваченных в Ур-Талан приносили в жертву тёмным богам прямо тут. И с каждой такой жертвой росло безумие жителей Лак-у-Кан.

— Мне не понятно, — медленно сказал Ратуан, когда рассказчики, по очереди подхватывающие нить общего рассказа, и расцвечивая её новыми подробностями, наконец умолкли.

— Что именно? — спросил Ратмир.

— Как сочетаются жертвы тёмным богам с поклонением этому самому "взявшему на себя", да ещё и "грехи всего мира". Что-то тут не сходится.

— Да, в чём дело? — Ратмир обернулся к сохранившим разум людям Нагорья и поднял брови. Недоумённо-вопросительно.

Рассказчики переглянулись, откашлялись и попросили прощения, что упустили эту часть своего повествования. Исключительно потому, что оно стало давно уже частью их жизни. И они просто запамятовали, что кто-то может это и не знать. И рассказали.

Картина мироздания от Серишета очень сильно отличалась от известной людям Ур-Талан. Оказывается, Всевеликий Всетворец создал этот мир и ушёл, ушёл спать. А когда он закрывает глаза, в мир нисходит тьма. И чтобы быть успешным во Тьме, следует поклоняться тёмным богам. А когда Бог проснётся, он устроит ревизию имевшегося имущества, что будет являть из себя Страшный Суд. И чтобы спасти свою душу от вечных мучений, которым непременно подвергнет преступников всеблагой и всемилостивый бог, следует заручиться поддержкой "Взявшего на Себя". Поэтому поклоняться надо всем богам, потому что люди слабы и находятся в их власти. Там ещё есть детали, но это — главное, основное... В смысле — во что теперь полагается верить.

— Н-да, — с омерзением промолвил Ратуан и огляделся.

Ближе всех, разумеется, находились люди из службы Каруна. Остальные бойцы Ур-Талан толпились чуть поодаль. Но тоже хорошо всё слышали.

— Если бы мы не знали правду от светлых богов...

Сказав сие, Ратмир задумался, морщил лоб, жевал губами, затем ахнул, с силой хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью и спросил самого говорливого из рассказчиков.

— Эти, всадники, в чёрном, — ваши?

Все одновременно замотали головами в знак отрицания.

— Нет. Они не с Нагорья, точно, и говорят не так, и кони не те. Похожи на тех, что из Великой Степи, но тоже чем-то отличаются.

— Шлемы — рогатые? — холодея от предчувствия, спросил Ратмир.

Люди Кара-Кан согласно закивали головами. Да.

— И топоры их рубят что угодно — и с одного удара?

Снова многочисленное утвердительное кивание.

— Да, Карун, знатно мы с тобой ошиблись... Мы-то думали: если Цитадель, значит — Коцит. Значит — чудища. А оно вот как обернулось...

Ратуан прислушался к бормотанию Ратмира. Но в разговор его с самим собой вмешиваться не стал. Хотя слушал с интересом. Остальные люди Ур-Талан спокойно ждали распоряжений своего повелителя.

А повелитель их явно пребывал в расстроенных чувствах, боролся сам с собой, принимая какое-то важное решение.

И — решил.

Поднял голову, осмотрел своих людей, потом бросил взгляд на жителей Нагорья и снова повернулся к своим людям.

— Слушайте все. Коцит уже здесь. Тар-у-Кан — это уже не город Кара-Кан. Это уже новый форт Цитадели. И там — Чёрные Всадники. Люди, одержимые боевыми демонами Коцита. Нам с ними не справиться. Поэтому слушайте приказ. Всех жителей Лак-у-Кан, там, на площади, то есть, всех, заражённых демонами Серишета, — убить. Стрелами. Стрелы из тел не вынимать. Близко не подходить. Город — сжечь. Пусть это будет воспринято как наша месть за похищения наших людей. Пусть думают, что мы не знаем самого главного.

Повернулся к жителям нагорья, сохранившим себя от демонизации Серишета.

— Можете уходить с нами. Если хотите — оставайтесь тут. Говорите всем, кто ещё не заражён: пусть уходят к нам. Примем. Проверим и примем. У нас тоже есть заражённые, будем отправлять на лечение вместе. Но только тех, чьи души ещё не успели выесть вселённые демоны. Все остальные — умрут.

Снова повернулся.

— Ратуан, бери десяток охраны, лучших конников, — и немедленно, слышишь? — немедленно!! — уходи. Передай Каруну, чтобы связался с Девятижды Вернувшимся. И пусть он вызовет светлых богов. Хотя бы одного. Иначе — скоро Коцит ступит тут полной ногой, а потом и двумя.

Повернулся к лучникам службы Каруна.

— Вы ещё тут? Выполняйте.

— Всю площадь?

— Да. Они заражены.

— Знаю. Детей — тоже?

И человек из службы Каруна прищурился на своего повелителя.

— Да, — твёрдо ответил Ратмир. — Если это грех перед светлыми богами, я беру его на себя.

Человек из службы Каруна иронично хмыкнул.

— Тебе уже можно начинать поклоняться, Взявший на Себя?

Развернувшийся было Ратмир бросил хмурый взгляд в его сторону:

— А в рыло?..

Глава 27

Последний бой

27-01

Проблему всё-таки удалось решить. Для начала под руководством богини изготовили слуховые трубки. Что помогло вслушиваться в происходящее за запертой дверью. После того, как за два дня и две ночи непрерывного вслушивания не удалось услышать ни единого звука, решили попробовать преодолеть препятствие. Разумеется, без шума. Поэтому никаких ударов молотом в местах предполагаемого расположения дверных петель или засова с той стороны. Всё предельно аккуратно. Деревянный молоточек и слуховая трубка. Осторожное постукивание и вслушивание в отзвуки.

Если доверять ощущениям, получалось, что дверь с той стороны заперта на засов. И небольшой. Если нет замка, всё предельно просто. В металле двери напротив засова прожигается дырочка и острым твёрдым шилом засов постепенно, по волоску, сдвигается в сторону. Минимум следов. Необходимый состав бралась приготовить богиня. Из белёсой разъедающей мерзости первого препятствия на пути, яда сторожевых змей и чего-то там ещё. Богиня слово держит, сказала — сделает. То же и со специальным шилом. Пока всё готовится, сидеть и слушать. Не получится, будем думать ещё.