Вот так, незаметно и естественно Светлана Стрельцова начала осуществлять свой второй личностный полёт на 'двигателях прокола пространства'. Формально она только предельно сокращает время на то, чтобы убедиться в глубине, точности, правильности и справедливости своего выбора. Чтобы не поставить ни себя саму, ни другого человека под угрозу конфликта, разбирательства, под необходимость страдать не физически — психически.
Раньше, совсем недавно она так же предельно сокращала время, необходимое в нормативе на то, чтобы достичь столь высокого должностного, рангового и профессионального положения. Алла как-то сказала, что теперь, возможно, Светлана обречена большую часть жизни пройти именно так: предельно ужимая длительность любых этапов. Да, так можно в стандартные сто пятьдесят лет втиснуть очень многое. Но... Сейчас, перед вторжением Жнецов уже не хотелось как-то снижать скорость, давать себе возможность что-то делать медленнее. Нельзя. Надо многое, очень многое успеть. И в профессионально-служебной сфере. И... в личной.
Слишком долго, многие, многие годы для Светланы важна и ценна была только одна — профессионально-служебная сфера. Родители её понимали, братья — тоже, родственники — в большинстве своём тоже хорошо понимали. Так что здесь сложностей не было. А теперь к этой сфере прибавляется другая — личная. Не та личная, которая называется личной, а точнее — индивидуальной жизнью каждого человека. А именно личная, связанная, причём накрепко, с перспективой замужества, свадьбы, рождения и воспитания детей.
Дети... Ещё размораживаясь, оттаивая от многолетней спячки. Снимая с себя по частям, неспешно и напрягаясь, плотный служебный кокон. Впервые так полно и так... быстро. Светлана вспоминала, а может быть иногда и заставляла себя вспоминать, что она — женщина. Та самая 'амфора мыслящей жизни', которой дано право выбора и право рождения новых поколений землян. Сколько виртуальных, а бывало — и реальных копий было сломано, пока пришли к 'триадному' мнению: женщина может не рожать вообще ни одного ребёнка за свою жизнь. Может рожать мало детей — к примеру, одного, двух, трёх. А может полностью сконцентрироваться на том, чтобы стать действительно многодетной мамой для четверых, пятерых... Да, в общем-то, сколько захочет она детей, столько и родит. Было бы желание и возможности медицинские и физиологические, а остальное — приложится.
Светлана не торопилась, она не рассматривала Шепарда как своего гарантированного мужа, нет. Она давала ему свободу, ограничивалась раздумьями, наблюдениями, внимательным изучением и анализом данных разведперехватов. Сценарий от всего этого 'торможения' не переставал быть стандартным. Он... приобретал желанную вариативность.
Всё острее становилось для Светланы понимание того, что и Шепард прошёл по своему жизненному пути, точнее — по его части — очень быстро и очень напряжённо... Он не расслаблялся, не ленился, не стремился отдыхать. Он... стремился работать и служить. В лучшем понимании этих слов. В их самом эффективном и приемлемом понимании и значении. Может быть, действительно, сердце не обманешь. И оно, не обращая особого, а то и никакого внимания на человеческие терминологические, понятийные, теоретические заморочки, просто выдало вердикт — 'подходит'. Остальное — право и дело самой Светланы.
Важно было ещё и ещё раз убедиться в том, что этот человек, этот британец, этот мужчина ей, имперке, девушке — подходит. Сердечный вердикт — хорошо, но и разум тоже нельзя 'гасить'. Мудрые говорят, что мужчина — голова, а женщина — шея. Что-ж, они — правы. Во многом, пусть и не во всём — правы. И потому, если Шепард поглощён сейчас подготовкой к работе экипажа и команды фрегата-прототипа на центральной станции галактики, ей, командиру разведывательного крейсера Империи, надо многое обдумать. Очень внимательно, спокойно, неспешно и непременно глубоко и полно. Потому что многое зависит только от неё.
Она знает и понимает стремление и желание Шепарда всех остальных разумных органиков в минуту опасности запихивать себе за спину, отсекая от угроз. Сама любит и умеет поступать так же с теми, кто рядом, кто меньше подготовлен и защищён. Надо использовать 'дальнее планирование' — думать уже сейчас о семье и о детях. Не от выдуманного, а от вполне реального мужчины.
Ясно, что притираться придётся... Хорошо, если неделями и декадами, а если месяцами?! Шепарду, родившемуся в две тысячи сто пятьдесят четвёртом году — двадцать девять лет, ей, родившейся в две тысячи сто пятьдесят пятом — двадцать восемь. Год разницы. Вроде бы ничего особо сложного нет, но это — только на первый взгляд. Не было бы угрозы Жнецов — встречалась бы с Джоном месяцами и кварталами, не позволяя ни ему, ни себе особых вольностей за пределами обниманий и поцелуев с небольшими подарками. А тут... Естество требует ускориться, снова сжать время и... Решить вопрос о детях в очень короткие сроки. Потому что впереди — война, потому что впереди — война галактического уровня. Потому что и она, и Джон — воины, офицеры, командиры. Да, она помнит, что Джон — старший помощник командира корабля. Но это сейчас настолько малозначительное уточнение, что на него не хочется обращать внимание.
Бывает, что многие люди втискивают в хронологические границы своей жизни очень многое. Об их жизненном пути — насыщенном, сложном, разнообразном — потом помнят десятилетиями и столетиями. А от многих остаётся, как сказал один мудрый, 'только "тире" — между датами рождения и смерти'.
Надо сделать всё, чтобы от многих землян — и не только землян — не остались эти самые "тире" между датами рождения и смерти. Жизнь каждого разумного органика — разнообразна и ценна. Потому что она — единственная. Потому что она — уникальная. Да, похожая, схожая, но — не полностью. Разумные органики — не клоны.
Сейчас дед Георгий сам многому учится: пилотировать корабль, оснащённый двигателями прокола пространства — это совсем другое дело. Да, в основе своей — вполне обычное и понятное, а в деталях, в особенностях — другое. Глядя на адмирала-командира так же — напряжённо и постоянно — учатся его коллеги — члены экипажа и команды линкора и члены экипажей и команд кораблей эскадры сопровождения. Для деда Георгия они, прежде всего — коллеги, а уж потом — формальные подчинённые.
Имперский линкор — боевой тяжёлый корабль, способный в одиночку потягаться с несколькими Жнецами. Светлана знала, что данные о бое 'Нормандии' со Жнецом-Наблюдателем на Иден-Прайме в самом полном комплекте ушли в распоряжение командиров линкоров и крейсеров. Именно этим кораблям предстоит в будущем противостоянии сыграть основную роль в уничтожении крупнейших 'креветок', несущих прямую угрозу населённым планетам и космостанциям. Двигатели прокола пространства ставятся на линкоры и крейсера для того, чтобы эти мощные корабли имели возможность почти мгновенно появляться там, где корабли меньших размеров и вооружённости будут втянуты в долгие бои с 'креветками', грозящие большими материальными и людскими потерями. Не только, конечно, людскими, всё же земляне теперь точно не одиноки в галактике, как разумный вид, но прежде всего — людскими. Потому имперские линкоры и крейсера уже сейчас готовятся прыгать по исследованной части галактики, появляясь там, где сложнее и труднее всего.
Жнецы могут пойти и, скорее всего — пойдут на блокаду пространств, находящихся 'в ведении' отдельной расы. Это означает, что, не имея возможности воспользоваться многочисленными кораблями, способными обойтись без ретрансляторов, будет трудно рассчитывать на длительное противостояние с 'креветками'. Империя оказалась единственной страной, способной поставить двигатели прокола пространства на большинство своих военных и гражданских кораблей. Привычно концентрируясь на 'Двине' по вполне понятным причинам, Светлана не забывала ни о крейсерах, ни о фрегатах, ни об эсминцах, ни о кораблях других типов и классов. Имперский флот готовился воевать со Жнецами серьёзно и мощно.
Стрельцова уже знала, что в ведомстве иностранных дел Империи лежат прошения от ряда правительств государств Земли о предоставлении военной и технической помощи. Но... Прежде всего — имперские интересы, а потом уже — всё остальное. Если останутся ресурсы и силы, то Империя поможет. Скорее всего — поможет очень избирательно и ограниченно. Политика 'таскания каштанов из огня для других' в Империи не находила поддержки ни у руководителей, ни у обычных граждан. Так что... Пусть другие страны сами активируются, сами напрягаются. И сами пытаются решить свои собственные проблемы. Империя никому ничего не указывает, но использовать себя в качестве безотказного помощника не позволит никогда.
Сумбурно мыслит Светлана сейчас. А как иначе? Время в очередной раз — спрессовывается. Ситуация — усложняется. Чем ближе Вторжение, чем ближе 'Нормандия' к Цитадели, тем труднее будет сохранять мирные настройки, сценарии, стандарты в действии. Для того чтобы воспользоваться двигателями прокола пространства в полной мере, необходимо правильно, быстро и точно решить множество сопутствующих и взаимосвязанных проблем и вопросов. И — никак иначе. Если, конечно, не хочешь потом, в самой ближайшей перспективе столкнуться с валом последствий недоработок, лени, ошибок.
Взглянув на табло часов на стене холла каюты, Стрельцова встала и направилась к двери, сопровождаемая тремя овчарками. Зирда вполне могла бы остаться, но в этот раз она не захотела и привычно шла слева от хозяйки. Предстояло совершить обычный, не командирский, а внеочередной обход крейсера. Чтобы удержать ситуацию под контролем и управлением, чтобы знать реальное, а не 'экранно-отчётное' положение дел на корабле.
Закрыв за собой дверь каюты, Светлана увидела, как Зорд и Грей быстро и чётко 'разбираются', кто из них пойдёт позади, а кто — впереди хозяйки. В этот раз впереди оказался Зорд и Светлана, поймав вопросительный взгляд обернувшегося к ней овчарона, едва заметно кивнула, делая первый шаг.
Что-ж, если двигатели прокола пространства перестали быть для имперских ВКС экзотикой — это очень хорошо. Значит и война не будет длиться десятки лет. Большинство нынешних рас не готовы к галактической войне таких масштабов и сложности, потому рассчитывать на то, что их сил и ресурсов хватит больше чем на несколько лет противостояния — по меньшей мере, недальновидно.
Следуя своей привычке, Светлана начала свой обход с командирского коридора, хотя вполне могла бы начать с любого другого места на корабле.
Разговаривая с офицерами и старшинами, она отслеживала психическое состояние собеседников, отмечала индивидуальные проблемы. И старалась сразу, по горячим следам, начать формировать пути к их решению. Обычная командирская ежедневная работа продолжалась.
Иденская 'четвёрка'. Начало работы
Прошло слишком мало времени — меньше нескольких суток после отлёта 'Нормандии' с Идена, а сколько изменений уже произошло. И на планете, и за её пределами. Джессика, Ванесса, Мигель и Луис совмещали учёбу в школе с серьёзной и важной работой и теперь, пусть пока и ненадолго, но часто уходили, а то и уезжали и улетали за пределы родного поселения. У 'четвёрки' появилось множество знакомых, приятелей, друзей как среди детей и подростков, так и среди их родителей. Археологи, врачи, ополченцы, техники. Трудно даже перечислить всех. Постепенно работа по сохранению и изучению протеанского наследия выходила за пределы района, над которым земной военный боевой фрегат при поддержке иденских планетных — климатических и энергетических — установок принял бой со Жнецом — гостем из внегалактического пространства.
Иденцы всерьёз заинтересовались протеанами, их историей и культурой. Благодаря полному восстановлению связи планетного Интернета с галактическим Экстранетом появилась возможность 'прочесать' и 'профильтровать' информацию об этой расе, хранящуюся на сотнях полузабытых серверов.
Военные космопорты Идена стали принимать пассажирские и грузопассажирские армейские транспортники, на которых прибывали десятки и сотни сержантов, старшин, офицеров, желавших получить максимально полную информацию о том, как бороться со Жнецами и их пособниками. Военно-учебные заведения Идена открыли вечерние, заочные и дистанционные отделения и факультеты, слушатели которых не только изучали переданные протеанином Явиком сведения, но и адаптировали их к возможностям и особенностям своих кораблей, станций, колоний, планет. Иден готовился к войне. Постепенно исчезали привычные признаки мирной жизни, их места занимали признаки жизни военного времени.
Джессика
'Говорит Иден-Прайм. Местное время — шесть часов. В эфире — информационный выпуск...'.
Сквозь сон слова диктора планетного радиоцентра казались такими привычными и обычными... Хорошо было просыпаться, слыша их день за днём. Джессика, не открывая глаз, потянулась, сбрасывая с себя сонливость, но пока что не спешила открывать глаза. Сегодня ей приснился странный, но — спокойный и безопасный сон. Словно она попала в какой-то музей скульптур. Были такие музеи у землян, туда свозились десятки и сотни монументов, статуй, бюстов, которые решено было не разрушать, а переместить на новое место. Джессика помнила, как во сне ходила среди этих скульптур, рассматривала их. Страшные, искривлённые, непонятные. Кто может ей сейчас сказать, что они, эти скульптуры, обозначали, почему были созданы именно такими. Аналоги... Можно, конечно, поискать и в иденском Интернете, и в Экстранете Галактики. Но... Возможно, это просто очередное, мягкое напоминание. О происшедшем с ней и с её друзьями.
Закутавшись в одеяло, девочка села в кровати. Вокруг — тихо, спокойно. В окне виден привычный пейзаж. Рассвет. Да, люди живут по двадцатичетырёхчасовому графику, планета — по шестидесятичетырёхчасовому. Приспособились. И сейчас утро нового дня в привычном для земного человека формате времени совместилось с утром нового дня по планетному 'графику'. Это — приятно.
Несколько минут можно повспоминать. То, как ушёл с планеты Жнец, то, как ушла с планеты 'Нормандия'. Да, сейчас уже известно, что фрегат-прототип направляется к Цитадели, ушёл к Станции по самому длинному маршруту. Наверное, нормандовцам надо больше времени для подготовки. Прибыть на станцию просто и обычно — уже нельзя. Нужно многое будет сделать, очень многое. И для того, чтобы всё сделать как можно лучше, надо подготовиться. Потому командир корабля, капитан Андерсон приказал вести фрегат по самому протяжённому маршруту. Путь к Цитадели займёт несколько суток. Земных, к сожалению. Не иденских. И медлить — нельзя, и торопиться — не следует.
Встав с кровати, Джессика, завернувшись поплотнее в одеяло, подошла к окну, отодвинула в сторону лёгкую 'тюлевую' занавеску. Привычный пейзаж. Сколько раз она его видела. Утром, днём, вечером, ночью. И этот пейзаж скоро может измениться. До неузнаваемости. В Галактику придёт война. Её принесут с собой, а может быть — и на себе десятки и сотни огромных страшных кораблей, один из которых прибыл на Иден. До сих пор информационная сеть планеты переполнена видеороликами, снимками, текстами, посвящёнными этому событию. Знаковому, вне всяких сомнений. Прошло слишком мало времени после отлёта кораблей, а сколько всего изменилось.
