| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Тяжела и опасна судьба родителя, пытающегося защитить дитя своё от ОПГ. "П" здесь означает "православная", а не то, что вы подумали.
Покоя мученицы не обрели и посмертно. Сначала их похоронили в Пафлагонии. Где на их мощах заработала проказо-лечебница. В 6 в. вдова императора Льва Великого построила храм во имя великомученницы. Там хранилась окаменевшая грудь девушки, из которой по праздникам сочились молоко и кровь.
Ничего удивительного: у нас же нефть из земли постоянно фонтанами. А тут-то всего-то — кровь с молоком из камня по праздникам.
Часть мощей Варвары была подарена венецианскому дожу по случаю бракосочетания его сына Джованни Орсеола с Марией Агрипулиной, родственницей императора Василия II Болгаробойца (1005 г.). Нетленное тело Св.Варвары без головы было положено в храме Иоанна Евангелиста на острове Торчелло близ Венеции. Описано суздальским книжником около 1440 г. Другая часть мощей привезена в Венецию (1258 г.) в Санта Мария дель Кроче.
Оставшуюся в Константинополе главу великомученицы видел в 1349 г. Стефан Новгородец.
Но это всё неправда.
"Как ты можешь верить своим лживым глазам, и не верить своей честной жене?".
Мощи привезены в Киев Варварой Комниной, дочерью императора Алексея I, отданной около 1103 г. замуж за князя Святополка II (крещён Михаилом). Положены в Киевском Михайловском Златоверхом монастыре (построен в 1108 г.).
Имя "Варвара" у Комниных не встречается, Анна Комнина, которая, вроде бы, должна быть принцессе Варваре сестрой, про такую не вспоминает. Но это неважно.
Святыня — есть. И её режут на части.
В 1644 г. Киев посетил канцлер польский Георгий Осолинский:
"Я был в Риме и в западных странах и везде спрашивал, где находятся мощи святой великомученицы Варвары... Мне сказали, что на Западе не обретается мощей святой Великомученицы, нет их также и на Востоке..., но что они пребывают в здешних странах. Ныне верую, что именно здесь в Киеве находятся истинные мощи святой великомученицы Варвары".
Ради его великой веры, ему дана часть перста правой руки Великомученицы, которую он принял с великою благодарностью.
В 1651 г. Киев берёт литовский гетман Януш Радзивил. Кроме города им взяты частицы от грудей и ребра святой.
В 1656 году киевский митрополит Сильвестр передал часть мощей антиохийскому патриарху Макарию:
"Во вторник утром мы... отправились в монастырь св. Михаила, который известен своим золоченым куполом. Здесь мы присутствовали при обедне в приделе св. Варвары Баальбекськой (Илиопольськой), потому что они празднуют ей в этот день 9 (8) июля память о перенесении ее мощей из Константинополя в этот город (Киев), когда царь Василий Македонянин прислал их со своей сестрой в дар Владимиру, царю Киева и русских... Мы снова прикладывались к ее телу, которое является телом молодой девы с маленькими ножками и ручками... По просьбе... патриарха архимандрит дал ему частичку от ребра ее...".
Левая рука Великомученицы в 17 в. украдена Александром Музелем, привезена на Западную Украину. Где снова украдена иудеями, раздроблена и сожжена. Странно, что не съедена. Пепел и коралловый перстень перенесены в Святую Софию Киевскую, откуда похищены липковцами и вывезены в Эдмонтон, Канада.
Там же — левая стопа. Вывезена из Киева в 1943 году епископом Пантелеимоном (Рудыком).
Воровать Варвару частями — исконно-посконное христианское занятие.
О руке (другой?) в монастыре Святого Креста в Иерусалиме упоминает "Хожение" гостя Василия 1465-1466 г. Часть её мощей в Хальберштадте. Часть главы находится в Трикале, Фессалия. Есть кусочки на Афоне, в нескольких церквях Греции и Кипра. В Москве, в храме Иоанна Воина — часть перста с перстнем. Который иудеи не съели?
Католики приписывают св.Варваре, кроме спасения от внезапной и насильственной смерти, дар спасать от бури на море и от огня на суше; покровительница артиллерии, видимо, от первых артиллеристов Италии. Русские бомбардиры унаследовали традицию её особого почитания.
В 1995 году св.Варвара была объявлена небесной покровительницей РВСН — образованы 17 декабря 1959 года, в день празднования Варвары в православии. Икона Варвары есть на каждом командном пункте ракетных дивизий. Варвара покровительствует ракетчикам, артиллеристам, миномётчикам и другим видам и родам войск России. А также: пожарным, горнякам, альпинистам и садоводам.
Короче: девушку и разобрали, и нагрузили. Нагрузили без всякого сексизма — весьма мужскими делами. И разобрали на мелкие части. Что не удивительно.
Иоанн Златоуст:
"Святые мощи — неисчерпаемые сокровища и несравненно выше земных сокровищ именно потому, что сии разделяются на многие части и чрез разделение уменьшаются; а те от разделения на части не только не уменьшаются, но ещё более являют своё богатство: таково свойство вещей духовных, что чрез раздаяние они возрастают и чрез разделение умножаются".
В информационных технологиях ещё круче: даже кусочка "сокровища" не требуется. Перепостил лажу — духовное умножилось.
* * *
Я — человек практический. Ежели, к примеру, отрубить у девушки ножку... Не-не-не! Не высоко, по колено. Снять кожу, разобрать мясо, типа — на холодец, до волоконц, косточки раздробить... кусочки по миллиметру — хватит? И всё — тема по новым церквям в моих землях закрыта! Конечно, храмы ещё построить надо, попов поставить, но это-то — понятно. А вот то, что в каждом алтаре должна быть частица святомученика... отделить голяшку, вывезти по холодку... Интересно: а ногти у неё растут? — Тогда вообще непрерывное производство... камень с души, забота с сердца.
Андрей, как и я, несколько мгновений пребывал в ступоре. Но вышел первым. Метнулся ко мне, схватил за грудки.
— Ты...! Твои...!
Пришлось нагнуться — я за эти годы как-то его перерос. Заглянуть в запрокинутое лицо, в бешеные глаза.
— Ты чего, сдурел?
Как-то этикетность моя... неглубока оказалась.
Очевидная потрясённость остановила Боголюбского. Отпустил, собранное в кулак сукно на моём горле, разгладил... И снова вцепился:
— Кто? Кто это сделал?!
— А я почём знаю? Вот пришёл место посмотреть. Для венчания тебя. Епископа привёз, глянуть как тут...
Мой растерянный лепет вызвал новую вспышку раздражения:
— Ты...! Какое, нахрен, венчание!
— Дык... ну... в государи... всея Святая Руси... шапка там, бармы... инсигнии... сейчас привезут...
В ответ — различные повествования из профессионального жаргона табунщиков. Кратковременная истерика мгновенно перешла в конструктив, в назначение ответственного:
— Ванька! Найди! Найди воров! Они! У меня! Из под носа! Сиськи режут!
Убьёт. Как пить дать. Потом будет жалеть. В поминальник впишет, сорокоуст закажет. Но сейчас — убьёт. Просто... от полноты чувств.
— Можно попробовать. Но сперва — под венец.
Что-то я его как девушка... "до свадьбы — нельзя". Тут головой работать надо. А то, после его шипения, ноги как-то... не очень.
Присел на угол гроба, снял бандану, вытер мгновенно вспотевшую голову.
— Такая... святыня на всей Руси по зубам троим. Тебе. Но ты не брал. Евфросинии Полоцкой. Твоя двоюродная сестра с тобой схожа. Вам обоим на людей плевать. Есть святыня — в храм на главное место. А кто спросит: откуда? — в морду. Ты — мечом, она — словом. Так ты икону и меч из Вышгорода утащил. Не рычи на меня. Конечно, икона чудотворная по храму летала, к тебе в сундук просилась. Теперь все снова на тебя подумают. Но ты — не брал.
— Полоцкие?! Но их здесь не было...
— Нет. И главное: Евфросинии тайком воровать... не её. Ты так можешь, она — нет. Ещё раз — не рычи.
— Гхр! Третий?! Кто?!
— Благочестник. Он по характеру сохранитель. Схватит цацку и спрячет. Будет по ночам доставать, под одеялом любоваться. Возвеличивать сам себе, что у него есть.
— Клепаешь на недруга своего?! Не было смоленских здесь!
— Есть ещё две версии. Э... возможности. Был же бой. Кого-то ранили. Варвара — целительница. Вот и откочерыжили кусок для излечения.
Вспомнилась история одного из перстов Иоанна Предтечи. Ему приписывали способность исцелять от яда. Какой-то средневековый серб прибежал в монастырь, приложился к святыни, откусил у пальца фалангу и так, во рту, принёс домой — змея укусила его маленькую дочку. Может, здесь сходно?
— Глупости говоришь! У ей более всего мужика просят!
Варвара — как СУ-34. В смысле: многофункциональная. Ей молятся об удачном и скором замужестве; о женском счастье, о беременности, и не только ракетчики с миномётчиками; об исцелении от болезней, о здоровье ребёнка.
— Последнее, что в голову приходит: на экспорт.
— Ч-чего?!
— Украсть и продать гречникам. Или самому в Царьград сбегать. Товар не портится, нетленный. Русь-то так, нищета. Деньги — там. Там можно настоящую цену взять. Ты прикинь: первый монастырь во имя её — с 6 века. А тут — раз!, в каком рядом — такая же сиська. А крове— и млеко-точение... сделают. Большие бабки поднять можно. После шести ста лет раскручивания бренда...
Андрей морщился от моего лексикона. Слова понимает или догадывается. Это требует напряжения, он тормозит. Что даёт мне время додумать мыслишку:
— Вот тебе ещё причина. Почему надлежит принять "шапку" и сесть государем.
— Хр-р?
— Великим Князем ты не можешь даже толком расспрос вести. Своих людей — пожалуйста. Маноха твой любую подноготную вынет. А вот смоленских или полоцких... "Вассал моего вассала не мой вассал". Не может Маноха, по воле твоей, кое-какому смоленскому конюху пятки прижечь — только с согласия князя его. А тому своих людей сдавать... Надобны однозначные и неопровержимые доказательства. Чтобы ты мог человечка расспросить. А пока ты не спросил — ты правды не знаешь и розыск вести не можешь. Замкнутый круг, однако.
Такое не было абсолютной новизной. В нашей переписке я подобные мысли высказывал. Отказ от феодальной пирамиды, переход к прямому правлению. Андрей или отмалчивался, или порыкивал.
Вообще, чем более грандиозную идею я подсовывал Боголюбскому, тем чаще получал в ответ "фигуру умолчания". Энтузиазмом по моим делам он не страдал вовсе.
— Великий Князь — голова только своим подручным князьям да светлым. А уже подручным светлого... Так, месяц ясный по-над лесом. Хочешь знать кто у Варвары грудь отсёк — стань государем.
— Хгр...
— Ежели ты государь, то можешь ставить заставы. На всех путях. И твои люди всякого купчишку... сквозь пальцы пропускают. Ежели у торгаша ларчик, а там краса девичья нетленная, то... А вот ежели ты Великий Князь, то всей власти твоей — земли Киевские. В Путивле или в Вышгороде... твоя стража... гуляет по бережку где дозволили. А уж про Волынь или Галич — и говорить нечего.
Андрей зло смотрел в пол. Потом вскинул глаза на меня, собираясь, кажется, послать. Не то — "до не видать вовсе", не то поближе — на плаху. И остановился. Упёрся взором. В распахнутый гроб за моей спиной, в белое изувеченное тело юной девушки. Ничем, в нынешние беззаконные времена, не защищаемой. Наоборот, святостью, славой своей приманивающей татей да воров.
Дёргал меч, дёргал губами. В бессилии злобствования. Глубоко выдохнул, успокаиваясь, потряс головой, будто смаргивая с глаз пелену гнева. Обвёл взглядом Десятинную, все три престола, иконы, круги цветной мозаики на полу в центре, под которыми похоронены Владимир Креститель и жена его, царевна Анна.
Глядя на икону Богородицы у дальнего алтаря, в конце почти тридцатиметрового зала, перекрестился. Деловито потребовал:
— Помогай, Господи. Смилуйся, Царица Небесная.
Повернулся ко мне и сухо скомандовал:
— Быть посему. Делай.
Размер? У тебя, девочка - больше. И красивее. И обе. И - живые. Ты ж не мученица! И не святая.
Тут случай, когда размер значения не имеет. Важен факт. Точнее: вера в него. И, по вере - оценка. В твоих грудях, девочка, великая сила: всё человечество такими вскормлено. Для всякого человека — изначально, ещё до осознания самого себя, место сокровенное. Тёплое, сытное, уютное, безопасное, родное. Радость.
Вот так, половинкой бюста умершей восемь с половиной веков назад левантийской девочки, точнее: её отсутствием, Святой Русью обретён был государь. И Русь этого не хотела, и Боголюбский кочевряжился. Но против женских грудей - разве ж сборешься? Пришлось общественно-политической тенденции... того, малость поподпрыгивать.
Конец сто двенадцатой части
copyright v.beryk 2012-2021
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
