— Значит, не на сто процентов, Каге Буншин! Проверим на моем клоне. Если тебя и признали Главой Рода, то неизвестно, как отреагирует защита дома на меня.
— И все-таки ты такой ссыкун, Минато, — ухмыльнулся Сириус и, взяв моего клона под руку, открыл дверь дома и скрылся внутри.
Через пару минут двери дома открылись, и на улицу вышли мой клон и Блэк, целые и невредимые. Я развеял клона и получил его воспоминания. Ничего серьезного в доме не произошло, только какой-то призрак полетел им навстречу, но исчез, так и не добравшись до наших бравых мужиков.
— Сейчас-то наш смелый аврор решится наконец-то войти внутрь? — задорно спросил Блэк.
— Разумеется, — я зашел внутрь дома, который доставил столько геморроя и попортил немало нервов.
Как только я перешагнул порог, как и в воспоминаниях моего клона, на нас с Сириусом с заутробным могильным ревом бросилось не пойми откуда взявшееся привидение, но, не долетев до своей цели пару метров, испарилось.
— И что, так всегда будет, когда я в очередной раз соберусь тебя навестить? — ядовито спросил я Блэка.
— Нет, теперь дом тебя признал, и ты можешь входить сюда в любое время, когда пожелаешь, — ответил Сириус, на что я опять только скептически фыркнул — как же, Магия Дома признала! — Пойдем посмотрим дом, а то я здесь не был больше двенадцати лет.
Я кивнул, входная дверь с жалобным скрипом захлопнулась сама по себе, отчего у меня возникла мысль, будто дом живой и прочитал мои нелицеприятные высказывания в свой адрес, и теперь хочет мне доказать, что Магия действительно существует. Я тряхнул головой, пытаясь выгнать из нее всякую чушь, но все равно было как-то жутковато.
Сириус поманил меня за собой. Я с интересом разглядывал внутреннее убранство дома, потому что нигде ничего подобного мне видеть не доводилось. В целом я мог охарактеризовать дом кратко: мерзкий, жуткий, таинственный. Мерзкий, потому что все вокруг заросло пылью, грязью и плесенью, обои поотклеивались, с потолка осыпалась штукатурка, а нос морщился от затхлого вонючего запаха. Дом явно нуждался в ремонте и уходе. Жуткий, потому что все убранство дома не располагало к позитиву, а наоборот действовало угнетающе. Чего только стоят отрубленные и высушенные головы домовых эльфов, висящие на стене. В своем мире я, конечно, и не такое видел, но в этом мире я не привык к таким проявлениям жестокости. По ходу дела Блэки на все сто процентов оправдывали свою дурную репутацию. Но, несмотря на всю свою мерзость и жуткость, дом имел нечто притягательное и таинственное, заставляя тебя относится к нему с уважением, будто он действительно был живым. Опять эти непонятные мысли лезут в голову. Такими темпами даже такой убежденный рационалист как я когда-нибудь поверит в существование Магии.
Миновав длинный мрачный коридор, мы вышли в прихожую. Довольно-таки темно было, свет исходил только от одиноко висящей тусклой и затянутой паутиной люстры, многочисленные подсвечники в форме змей были пустые. Расположенные на стенах портреты недовольно буравили нас взглядом. Перед лестницей находились две изъеденные молью бархатные портьеры.
— Хм, когда я здесь жил, этих занавесок тут не было, — сказал Сириус, подошел к портьерам и раздвинул занавески в разные стороны. — Мерлин! Матушка?
Я с любопытством посмотрел на появившийся огромный портрет. На нем в натуральную величину была изображена желтолицая старуха в черном чепце и с туго обтянутой кожей лицом. Как я понял, это была мать Сириуса, забыл только, как ее зовут. То ли Валькирия, то ли Валядура... неважно.
— Здравствуй, матушка, — обратился к портрету мужчина, — познакомься, Минато, это моя мать, Вальпурга Блэк.
Точно, Вальпурга! Язык сломаешь. Вот только я не понял, зачем Сириус знакомит меня с портретом, как будто изображенный на нем человек живой? Наверное, последствия длительного пребывания в стенах Азкабана все-таки нарушили его психику, а если учиты...
— Мой блудный сын вернулся в отчий дом! — заорала на весь дом женщина. Твою ж мать! Я от неожиданности отпрянул от портрета. Нет, я видал, конечно, движущиеся лица на портретах, но они никогда при мне не разговаривали. Похоже, этот сумасшедший дом твердо решил исправить мое мировоззрение относительно магии, а леди Блэк тем временем продолжила верещать: — И зачем же ты вернулся, предатель крови!? Я не видела тебя больше десяти лет и не видела бы...
— Матушка, послу...
— Не перебивай меня, любитель грязнокровок! Я отреклась от...
— Да дай же ты...
— Предатель! Изменник! Мерза...
Сириус резко задернул занавески, прервав излияния своей матери. Остальные портреты тоже воодушевились и принялись орать без умолку. У меня аж голова чуть не раскололась от всей этой жуткой какофонии.
— Ступефай! Ступефай! Ступефай! — Сириус начал оглушать один портрет за другим.
Люди, изображенные на картинах, прямо как живые вырубались под действием Оглушающих заклинаний. Блэк тяжело вздохнул, убрал палочку за пазуху и поманил меня за собой.
— Ну и как тебе мой дом? — хмуро поинтересовался у меня Сириус, когда мы прошли на второй этаж, где располагалась гостиная дома Блэков.
— Немного ремонта и уборки не помешало бы, а так дом чудесный, — слегка приукрасил я, — да и матушка твоя тоже довольно импозантная особа.
Сириус на мой ответ только неопределенно хмыкнул и стал придирчиво разглядывать гостиную. Гостиная дома Блэков представляла собой большое продолговатое помещение с высокими потолками. Гостиная выглядела довольно мрачно, поскольку ее убранство и обстановка были оформлены в темных серо-зелёных тонах, а на окнах висели тяжелые бархатные шторы. Пол гостиной был застлан толстым ковром. Предметы интерьера и мебели гостиной были представлены камином, застеклёнными шкафчиками по обе стороны от него, диваном, креслами, ещё одним шкафом и письменным столом с запертыми ящиками. Но главной особенностью гостиной был гобелен с фамильным древом Блэков, занимающий целую стену. В своем мире я видел нечто подобное, когда заходил в гости к своему другу, Хизаши Хьюга. Мимолетом, правда, потому что Хизаши из побочной ветви клана и не имел права показывать изображение древа глав клана посторонним лицам. А я и не горел особым желанием, просто дверь была открыта.
— Как я и думал, — Сириус показал мне рукой на выжженный участок гобелена, под которым красовалась надпись 'Сириус Блэк', — матушка решилась на это и сожгла все мосты между нами.
— Тебя это расстраивает? — осторожно спросил я мужчину.
— Нет, — быстро ответил Сириус, но, заметив мой проницательный взгляд, добавил, — ну если только чуть-чуть. Все-таки одна семья, но, увы, идеалы у Блэков всегда ценились выше родственных связей, и я никогда не мог с этим смириться, — Сириус еще раз огляделся по сторонам и тяжело вздохнул от творившегося вокруг запустения. — Мда, разорви меня горгулья, вот это пиздец! Матушка умерла примерно через четыре года после моего заключения, значит, дом пустует уже больше четырех лет. Интересно, этот придурошный эльф еще жив? Кричер!
Сразу после зова Сириуса прямо перед нами с тихим хлопком возник домовой эльф. В отличие от других домовиков, которых я повидал, этот эльф был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного. Домовик с великой неприязнью смотрел на Блэка.
— Хозяин звал Кричера? — домовик склонился перед Сириусом, однако я отчетливо услышал его бормотание, — мерзкий хозяин явился сюда спустя столько лет, лучше б он помер в Азкабане...
— Эй, что ты там несешь, высоси тебя дементор! — вскинулся Блэк, тоже услышав бормотание старого эльфа. — А ну проваливай отсюда, я тебя потом еще позову!
— Как прикажете, господин, — домовик в очередной раз склонился перед Сириусом, затем повернулся и направился к выходу из гостиной, не переставая бурчать себе под нос, — хозяин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце...
Блэк, едва сдерживая гнев, хотел что-то проорать Кричеру вслед, но, махнув на него рукой, плюхнулся на диван. Я без приглашения хозяина дома устроился в кресле.
— Эх, а я так надеялся, что он сдох, — с горечью в голосе вздохнул Сириус, — мы никогда с этим чокнутым эльфом не ладили. Ладно, Мордред с ним, главное, что у меня теперь есть жилье, Минато. Что скажешь?
— По правде говоря, что этот дом, что этот малость невменяемый домовик, доверия мне не внушают. Я бы поостерегся здесь проживать.
— Если бы ты только знал, сколько на этот дом защитных чар и заклинаний наложено, ты бы так не говорил, — хохотнул Сириус, — место безопаснее просто не найти. А Кричер при всей его ненависти ко мне не сможет причинить вред. Пока я не освобожу его, он навеки связан с этим домом и службой роду Блэков.
— Тебе виднее, Сириус, я с обычаями чистокровных магов и особенностями их быта знаком только понаслышке. Можно сказать, ты мой первый знакомый аристократ, который снизошел до простого общения со мной.
— Ааа, из меня аристократ в сто раз хуже тебя, — махнул рукой Блэк. — Твои манеры, Минато, на порядок превосходят мои. Уж поверь мне, в таких вещах я знаю толк. Отец и мать всю мою жизнь пытались сделать из меня потомственного аристократа, да только не по нутру мне это все. Ты мне лучше скажи, когда ты возьмешь с меня Непреложный Обет?
Если честно, нет у меня больше никакого желания брать с Сириуса этот Непреложный Обет, тем более отменить его действие невозможно, по крайней мере, я не знаю, как это можно сделать. Принцип работы этого заклинания-ритуала мне неизвестен, да и времени разбираться в таких сложных чарах у меня нет, поэтому навряд ли я в будущем смогу избавить Сириуса от этой ноши.
— Я уже придумал другой способ сохранить все наши дела в тайне от остальных. Ограничимся только Проклятой Печатью. В отличие от Непреложного Обета снять ее действие возможно после применения. Предлагаю считать это актом доверия между нами.
— Спасибо, Минато, — поблагодария меня Блэк. — Для меня это очень много значит.
— Я надеюсь, что ты понимаешь меня, Сириус. Эта Проклятая Печать вынужденная мера, потому что я убедился, что в вашей стране нелегко найти преданного союзника, все готовы предать друг друга при первой же опасности для себя или возможности продвинуться вверх. Взять к примеру того же Питера Петтигрю. Он ведь был твоим близким другом?
— Питер. Петтигрю, — прорычал ненавистное ему имя Сириус, — он был мне, Джеймсу и Римусу не просто другом, а лучшим другом, другом, на которого всегда можно положиться. Мразь! Паскуда! Нет ничего удивительного, что я был в бешенстве в ту роковую ночь и бросился искать этого выродка. Правда, это стоило моему крестнику больше пяти мучительных лет в доме своей тетки, и за это я никогда себя не прощу.
Блэк опять скис, поник в плечах и спрятал лицо в руках. Я сел рядом с ним и дружески потрепал его по плечу.
— Сириус, прошлое уже не исправить, просто сделай правильные выводы из полученных тобой уроков и двигайся вперед, в лучшее будущее. Ты еще молод, у тебя еще вся жизнь впереди, и Гарри в будущем может понадобиться твоя поддержка.
— А как же ты? Ты разве собираешься бросить Гарри, как и я когда-то? — с непонятным выражением лица спросил Блэк.
— Нет, конечно! Но вдруг со мной что-нибудь случится? Поэтому я хочу, чтобы рядом с мальчиком всегда находился надежный человек, пока он не вырастет.
— Хотеть то одно, вот только Гарри уже к тебе привязался, такой крестный ему и даром не нужен, — горько усмехнулся Блэк.
— Не говори так, Сириус. Просто жизнь со мной наложила отпечаток на Гарри, и теперь он сторонится незнакомых ему людей. Но у мальчика, несмотря ни на что, доброе сердце. И если ты думаешь, что он хоть как-то винит тебя в своем несчастливом детстве, то ты ошибаешься. Дай Гарри немного времени привыкнуть к тебе, и я уверен, мальчик найдет в своем сердце место и для тебя.
— Спасибо тебе, Минато, — поблагодарил меня Сириус, — прямо на душе легче стало. А то как-будто из Азкабана не возвращался, и дементоры продолжали высасывать из меня счастье.
— Я и говорю, не переживай, Сириус, все еще наладится, — я похлопал мужчину по спине. — Мы с Гарри будем частенько навещать тебя. Я уверен, мальчик может многому у тебя научиться. Хоть той же анимагии.
— И то верно, — у мужчины моментально загорелись глаза. — Я сделаю из Гарри настоящего Мародера!
— Вот только есть одна проблема, Сириус, — остудил я пыл Блэка.
— Какая еще проблема, Минато? — недовольно спросил меня мужчина. — Ты что, уже на попятную идешь? Сам же только что говорил о том, как важно для меня и Гарри сблизиться.
— Эта проблема не такая уж и не решаемая, Сириус, — я встал с дивана, подошел к столу в гостиной, провел по столешнице указательным пальцем, показывая мужчине вековой слой пыли и грязи. — Прибраться тут надо, Сириус. Я думаю, атмосфера грязного и неуютного дома не будет положительным образом влиять на ваши с Гарри отношения.
— И правда. Дело говоришь, Минато, — сказал Блэк и чихнул в подтверждение моих слов. — Вот только приборка, чувствую, затянется надолго. Кричер, этот бестолковый эльф, и за полгода здесь не управится.
— Я обеспечу вас бесплатной рабочей силой, не беспокойся. Управитесь за пару дней.
— Точно! Это же твои эти, как их там, Мерлин, не могу вспомнить... ну копии твои то...
— Клоны, — усмехаясь, ответил я Сириусу.
— Ага, клоны! Надо бы запомнить.
Я с улыбкой смотрел на Блэка, а затем мой взгляд зацепился за слегка выдвинутый ящик стола. Я решил задвинуть его обратно в стол, но как только я это сделал, ящик выдвинулся обратно, только на этот раз больше, и передо мной материализовался мальчик лет шести с такими же золотыми волосами и голубыми глазами, как и у меня. Ребенок был весь в крови, правая кисть у него отсутствовала, а его лицо выражало крайнюю степень непереносимых адских мучений. Я сглотнул, догадываясь, кто этот мальчик, и все мои сомнения пропали, когда через запекшуюся на лице кровь я заметил по три полоски на каждой щеке ребенка. Мой мальчик... Наруто...
— Доволен, папка!? — с дикой злобой начал орать на меня Наруто. — Ты гордишься собой за то, что запечатал Кьюби во мне!? Рад, что обрек меня на такие муки!? Тебе доставляет удовольствие видеть меня калекой!? — Наруто помахал своей культяпкой перед моим лицом. — Ублюдок! Мразь! Сука! Чтоб ты сдох!!! Я тебя ненавижу!!! Ненавижу!!! НЕНАВИЖУ!!!
— Кай! — дрожащим голосом в жалкой попытке старался я развеять иллюзию, в глубине души понимая, что это не мой сын, но ничего у меня не получалось, — Кай! Кай! Кай!!!
— Ридикулус! — Сириус встал между мной и Наруто, мой окровавленный сын на секунду превратился в металлическую дверь, какие стоят в камерах Азкабана, а затем под действием заклинания железная дверь превратилась в обычную деревянную, окрашенную в розовый цвет, и Блэк взмахом палочки отправил ее обратно в ящик.
