Сначала они зашли в банк Гринготс, где ему выдали первые в его жизни собственные деньги — стипендию на обучение. Он рассматривал гоблинов с тщательно скрываемым интересом. Вывод, который был сделан — надо учить язык этих существ, тогда они к тебе отнесутся еще лучше, а еще стоило подумать, как зарабатывать деньги. После банка они пошли в магазин мантий, прошествовав мимо нескольких кафе, в том числе и мороженого. Мальчик прочитал: "Мороженое от Фортескью". Он тогда еще не знал, что и через пятьдесят лет это кафе все также будет стоять на том же самом месте, только владельцем будет внук нынешнего хозяина. Закупив все необходимые мантии — три школьных повседневных и одну парадную, Дамблдор повел будущего первокурсника в книжный магазин, оттуда они направились за перьями пергаментами и чернилами, зашли в аптеку и даже в магазин домашних животных. Денег на сову у него не было, да и писать ему было по сути некому. Но он расстроился, хотя и постарался виду не показать. Наконец, они прибыли в магазин Оливандера. За прилавком стояли старик и довольно молодой мужчина лет под сорок, два поколения одной семьи.
— Добро пожаловать, — улыбнулся старик. — Ну-ка, ну-ка, новый ученик в Хогвартс.
— Да, именно так, — кивнул Дамблдор.
— Замечательно, сейчас мы подберем ему палочку, — потер руки старик Оливандер, затем посмотрел на мальчика. — Какой рукой вы пользуетесь в повседневной жизни, мой юный друг?
— Правой, — ответил мальчик. Он не любил, когда к нему так относились. Приютские дети вырастают быстрее, чем остальные, если не физически, то умственно точно.
— Превосходно, — обрадовался старик. Правда, ребенок так и не понял, что его так обрадовало. Через несколько минут на прилавке лежало три десятка различных палочек, в принципе, ничего серьезного не представляющих. Такие палочки по большому счету всегда подходили только магглорожденным, чистокровные делали свои под заказ. Молодой Оливандер рассматривал будущего первокурсника. Между бровями залегла складка, он о чем-то усиленно размышлял. Палочки сменяли одна другую, но даже признака того, что она хоть чуть пригодна не было. Когда на стол легла сотая палочка, на плечо провожатого мальчика опустился красно-золотой феникс. Он курлыкнул, потерся головой о щеку своего друга, а затем уставился на ребенка. Старший Оливандер, казалось, вошел в раж, таская все новые и новые палочки. Под конец второй сотни феникс вдруг слетел на прилавок, взмахнул крылом, повел хвостом, а затем снова вернулся на плечо Дамблдора. Трое мужчин удивленно смотрели на два пера, оставшихся на прилавке.
— И все-таки, я прав, — заявил молодой Оливандер, беря в руки эти ценнейшие составляющие. Следующие полчаса подбирали дерево. Им оказался тис, длина палочки должна была быть где-то примерно от одиннадцати до тринадцати дюймов.
— Вы пока посидите у Фортескью, мой сын займется палочкой, — старый Оливандер чуть не прыгал от восторга. Дело было в том, что очень редко, когда встречались магглорожденные и полукровки, обладающие сильным уровнем магии, а сейчас наблюдался один из таких феноменов. — Это займет где-то час, наверное.
— Хорошо, — кивнул Дамблдор, выходя из лавки. На его лице не было никаких эмоций, но мальчик почувствовал его раздражение. Профессор трансфигурации действительно был раздосадован таким положением дел. Еще бы, никак не могли подобрать палочку какому-то полукровке, где отец даже не магглорожденный маг, всего лишь маггл, так к тому же его собственный феникс дает для создания палочки свое перо и не одно. Составляющие, данные фениксом добровольно для зелий или создания палочек, были самыми ценными, а палочка с пером феникса говорила о силе волшебника. Сейчас получалось, что этот мальчишка чего-то стоит, и явно стоит больше, чем почти все чистокровные маги в отдельности, а зачастую и вместе. Это следовало обдумать. Если бы этот маленький мальчик, посчитавший, что идет в сказку, знал о раздумьях своего провожатого, то бежал бы от него, как от чумы. Но мальчик не мог этого даже предположить. Он с явным удовольствием поглощал вкусное мороженое, рассматривая все вокруг себя.
Через час они вернулись в лавку Оливандера. На прилавке лежало две палочки, почти одинаковых. Разницы была лишь в длине и цвете дерева.
— Что ж, юный волшебник, — улыбнулся старый мастер. — Мой сын сделал две палочки. Они считаются сестрами. Теперь ваша очередь узнать, какая принадлежит вам, а может быть и обе сразу.
Мальчик взял одну, та что была покороче. Вверх взметнулся столб искр. Дамблдор уже решил, что, наконец-то, дело решено, но его остановил голос второго мастера.
— А теперь вторую.
Мальчик положил на прилавок первую, более светлую и короткую палочку, затем взял вторую. Да, она была идеальна. В душе все пело и искрилось. По лавке пронесся ураган, повыкидывал все с полок, стекла задрожали.
— Превосходно, — воскликнул старый мастер, радуясь, как ребенок.
— Мы нашли палочку? — поинтересовался Дамблдор, тщательно скрывая свои эмоции. Мальчик взглянул на него, про себя подумав, что же не нравится его провожатому.
— Да, от этого мальчика мы можем ждать великих свершений, — заявил старый мастер.
— С вас двенадцать галлеонов, — сказал второй Оливандер, разглядывая своего клиента.
— Могу я узнать ваше имя, юный волшебник? — старый мастер смотрел на мальчика искрящимися глазами.
— Томас Марволо Риддл, — произнес ребенок. Дамблдор бросил на него странный взгляд, про себя подумав, что мальчишка произнес свое имя не многим хуже, чем это делают аристократы, и тут же себя одернул. Жертву для себя он уже выбрал, даже не зная, куда мальчик попадет. Конечно, если это будет Гриффиндор, то придется завуалировать свое отношение к мальчишке.
Том, как только вернулся в приют, тут же засел за учебники, поставив целью все выучить и не выглядеть в новой школе белой вороной. Он действительно заучил все, что смог. Тренировался с помощью обычного сучка, отрабатывая движения, и учил, учил, учил.
Первое сентября пришло вместе с заглянувшим в окно лучиком солнца, разбудившим его. "Сегодня в школу", — подсказало сознание, и радость разлилась по телу. На платформу ему помогла пройти семья блондинов, оценив его вежливость, хотя Том и увидел на их лицах легкое пренебрежение наполовину с любопытством. В поезде новый знакомый его просветил на счет всех понятий. Мальчик блондин отнесся к нему хорошо и даже не погнушался вести с ним беседы, хотя сначала считал его всего лишь грязнокровкой.
Хогвартс потряс своим великолепием и величественностью, а затем он получил свой приговор, также прочитав его и в глазах своего провожатого в Косой переулок после оглашения вердикта.
"Ой, кто к нам пришел", — растерянный голос раздался в его голове.
"Вы кто?" — удивился ребенок.
"Шляпа я", — ответил голос. — "Распределить тебя должна на факультет, но с тобой все и так понятно, как ясный день".
"Почему?" — еще больше удивился Том.
"Да так", — ответила та и тут же оповестила на весь зал. — СЛИЗЕРИН!
И началась учеба. Явно профессор Дамблдор ничего не делал против него, но Том чувствовал, что этот мужчина наблюдает за ним как коршун, ожидая, когда он ошибется. А ему самому хотелось всего лишь не пасть лицом в грязь. Том с первого курса окопался в библиотеке, став любимцем у заведующей. Та всегда помогала, объясняла и даже иногда пускала его туда, куда больше никто попасть не мог, даже с разрешением. Знания из года в год множились. Настоящим другом был только Абрахас Малфой. Том даже бывал на рождественских каникулах у него в доме.
По мере взросления менялись приоритеты и цели. Том в поместье Малфоев пропитался идеями чистой крови, особенно после прочтения копий фолиантов, написанных самим Салазаром Слизерином. Том не был глупым и сразу увидел разницу трактовки этого времени с далеким прошлым. Понял он и причину написания этих трактатов против магглорожденных волшебников. Конечно, не возникало никаких вопросов к тому, что в те времена все это было более чем реально и актуально. Сейчас многое изменилось и всегда необходимо делать скидку на время, общественную и политическую ситуацию. Конечно, он сначала не помышлял ни о каких войнах или даже о власти. Ему просто хотелось занять хоть какое-нибудь достойное место среди магов. Он старался, но все его старания разбивались о стену, которую выстроил вокруг него профессор Трансфигурации, явно симпатизирующий своим гриффиндорцам. Дамблдор исподволь настраивал своих студентов против слизеринцев, и в частности против него Тома Риддла, лучшего ученика в потоке.
Чего Дамблдор не мог знать и внести в свой расклад, так это того, что Том сумеет раскопать свою родословную. Намного позже Риддл узнает, что профессор трансфигурации даже предположить не мог, кем на самом деле окажется этот приютский, выброшенный собственными родителями ребенок. Том как раз закачивал четвертый курс, когда ему в руки попали пергаменты с именами. Он помогал библиотекарю, мадам Шейн, в хранилище, когда папка упала ему на голову. Том потом несколько дней разбирался с этими пергаментами, и какого же было его изумление, когда он обнаружил, что в папке содержались родословные четырех Основателей. Выяснил он это уже в Малфой-меноре, куда прибыл в начале июля. За ним приехал сам отец Абрахаса. Днем он играл с другом или же они вместе занимались под присмотром нанятого репетитора, а поздно ночью он раскладывал листы в нужном порядке, пока не засыпал на ходу. Однажды к нему в комнату заявился Абрахас, с того вечерами они уже вдвоем занимались составлением родословных Основателей. Первой они сложили Хаффлпаффов. Каково же было удивление мальчиков, которым с первого курса твердили, что эта линия давно исчезла с лица земли. Оказалось, что на свете до сих пор живет два представителя этого рода. На краях пергамента они также смогли прочесть, что Хаффлпаффы всегда славились отменным знанием растений, они были первоклассными гербологами. Второй они составили родословную Гриффиндора. И снова им пришлось изумляться. Никаких Поттеров в этой линии вообще не значилось — ни прямо, ни косвенно.
— Мда, — произнес юный Малфой. — Кто бы мог подумать.
— Интересная получается история. Они так распространяются о своей родословной, чуть ли не на каждом углу кричат, что они происходят от Гриффиндора, — задумчиво произнес Том.
— Подозрительно это, — кивнул Абрахас.
— Ага, такое чувство, что они старательно скрывают за этим что-то совсем другое, — сказал Том.
— Эх, покопаться бы в их родословной, — мечтательно произнес Абрахас.
— Может, когда и получиться, — примеривая очередной лист пергамента к одной из двух оставшихся родословных. Наконец, еще через неделю оба древа были закончены. Слизерина они оставили на потом, решив, как говориться, оставить сладкое под конец. С Ровеной тоже все было не так просто. У нее было две линии. Обычно на родословных имена были написаны либо черным, либо красным, а тут где-то в семнадцатом веке появилась синяя линия, там были только имена, никаких фамилий, словно их хотели скрыть. Потомки жили до сих пор, причем и в обычной линии, и в синей.
И вот настал он, кульминационный момент. Древо Слизерина они изучали с самого верха, опускаясь все ниже. Они сразу обратили внимание на то, что сразу под именем третьего сына Салазара все имена были синие, и снова никаких фамилий. Линия второго сына исчезла в восемнадцатом веке, когда умер последний ее представитель — Салинет Керриган, так и не явив миру свое дитя. А вот линия первого сына заканчивалась очень интересным именем. Абрахас и Том даже с минуту смотрели друг на друга, потом снова стали разглядывать имя.
— Это же ты, — заявил младший Малфой.
— Так не бывает, — покачал головой Том.
— Но это ты, — кивнул Абрахас.
— О чем спорите, мальчики? — в комнату вошел хозяин поместья, потерявший обоих подростков за последние несколько дней. Ему просто стало интересно, что же так увлекло детей.
— Отец, Том у нас потомок самого Салазара Слизерина, посмотри, — ткнул в пергаменты Абрахас.
Мужчина пришел от находки мальчика в совершеннейшее удовольствие. Он внимательно изучил древо Слизерина и согласился с сыном.
— Я не могу в это поверить, так не бывает, — покачал головой Том.
— Это легко проверить, Томас, мы завтра съездим в Гринготс и проведем обряд наследия. Если все не так, то ничего не произойдет, а если же наоборот, то в этом мире появится наследник самого Салазара Слизерина, о котором никто даже понятия не имеет, — сказал мужчина.
Сказано — сделано. На следующий день в двенадцать часов дня ошарашенный Том Марволо Риддл вышел из Гринготса, имея титул принца. Ему сказали, что лордом Слизерином ему не быть, поскольку точно известно, что существует наследник более чистой крови, но он может пользоваться счетами, единственное, что ему не положено — это родовой перстень, хотя кольцо принца ему отдали, и сейчас оно красовалось у него на руке, а также родовые женские украшения. Все, что касается второго в семье — его, в том числе и второй медальон. Первый остался лежать в сейфе. Даже этого оказалось достаточно для лорда Малфоя, чтобы изменить свое отношение к мальчику, ставшему другом его сына. В августе за Тома взялся уже сам Малфой-старший. В него стали вкладывать идеи чистокровности, их традиции и ритуалы, а также жизненные кредо, манеры. После отъезда мальчиков в Хогвартс, Малфой-старший приезжал каждые выходные в Хогсмид, где продолжил занятия с Томом. Была поставлена задача забыть, что он полукровка, при том еще и с примесью маггловской крови, да еще по отцу. Он был потомком Слизерина, а лучше наследником. Да, жизнь начала быстро набирать обороты. Вскоре изменилось и отношения к Тому на самом факультете. Юноша нисколько не сомневался, что это дело рук отца Абрахаса, хотя никто не говорил о том, что Риддл как-то связан с создателем их факультета. Это было более чем странно. А тут еще и нашли выход изыскания, которые два юных дарования устроили в замке. Они нашли несколько тайных комнат, на которых стояли пароли на парселтанге. Об этом даре Тома знал только Абрахас, а теперь еще и его отец. А потом наступило лето. Самое странное и, пожалуй, самое страшное. Он вместе с Абрахасом и его отцом отправился на поиски своего отца маггла и родных матери. Ничего хорошего из этой поездки не вышло.
Томаса Риддла они нашли Литтл Хенглтоне. Как только мужчина понял, кто стоит перед ним, то набросился на сына с ножом, и только вмешательства лорда Малфоя спасло юношу от смерти. Том настолько был в шоке от криков человека, который должен был бы его любить, учить играть в футбол, рассказывать сказки, что даже пошевелиться не смог. Малфой-старший, видя состояние ребенка, когда этот маггл выорал, иначе не скажешь, историю его матери, принял, как ему показалось, единственное верное решение.
— Авада Кедавра, — зеленый луч вырвался из палочки лорда и точно вошел в тело маггла в районе сердца. Томас Риддл закончил жизнь на пороге собственного дома, так и не впустив трех гостей. Малфою-старшему пришлось отпаивать мальчика, чтобы привести его в чувство. Они хотели в один день появиться у Риддла и у брата Меропы Мракс. Но такое потрясение не позволило совершить оба эти путешествия. К Мраксу они отправились только через пару дней. История повторилась почти точно слово в слово, и закончилась той же Авадой и снова от руки Малфоя-старшего.
