— Арм... — внезапно произнесла черноволосая девушка, глядя куда-то в небо, через плечо пристава. — Дон...
— Ваше Величество?
— Живите... боритесь... остановите... — де Горацо едва различил шёпот королевы сквозь треск выстрелов, рёв дракона и конское ржание. — Мой... приказ...
Больше последняя королева из рода Идерлингов не произнесла ни слова — кровь хлынула из её рта, растекаясь по щекам и подбородку. Девушка захрипела, судорожно вытянулась на руках пристава. Несколько раз дёрнулась в последних конвульсиях и обмякла. Глаза Октавии оставались открытыми — но огонёк жизни в них угас.
— Ваше... — Армандо с растерянностью осознал, что плачет. Слёзы лились из его глаз, затуманивая взор. Де Горацо попытался поднять королеву на руки, однако слабость ещё не прошла до конца, а тело девушки в латах весило не так мало.
— Дон Армандо! — словно сквозь набитую в уши вату донёсся до пристава чей-то крик. Он оглянулся — донна Минерва, опасно свесившись со спины Уголька, махала ему рукой. Дракон пятился, а по нему били пули и струи магического пламени, отражаясь от вспыхивающих синим силовых щитов. Рыцарь пустила в ход всё, что у неё было — включая одноразовые обереги, вплетённые в сбрую крылатого ящера.
Несколько секунд де Горацо колебался. Он не мог взять с собой Октавию — но и не мог бросить её здесь, среди врагов. Что, если каким-то чудом что-то ещё можно сделать? Если мэтр Карлон может помочь лечебной магией?
— Дон Армандо! Сюда!
Утерев слёзы грязным рукавом куртки, пристав поднялся, бросил последний взгляд на бездыханное тело королевы — и побежал к дракону. Подпрыгнув, вцепился обеими руками в ремни, оплетающие тушу Уголька — и тот перестал пятиться. Побежал вперёд, ударяя крыльями, расшвырял оказавшихся на пути кавалеристов герцога, оттолкнулся от земли, взмыл в воздух, провожаемый выстрелами и шипением боевых заклинаний. Армандо слышал их считанные мгновенья — а потом остался только свист ветра в ушах.
Донна Минерва выбралась из седла, помогла приставу вскарабкаться на спину дракона, закрепила там ремнями позади своего места. Спросила:
— Королева?
— Мертва, — выдохнул Армандо. Его била крупная дрожь, и пронизывающий ледяной ветер не помогал её унять. Лицо пристава не защищал шлем, отчего поток воздуха мешал говорить. — Я... не смог ничего... сделать.
— И я опоздала, — горько произнесла рыцарь, возвращаясь в седло. — Капитан Вэлрия сразу отослала меня обратно, как только мы встретились, велела плевать на всё и защищать королеву, а по возможности найти вас...
— Вы видели Вэлрию?
— Да. И остальных её людей.
— А Готеха?
— Нет. Вы тоже?
— Он жив. Королева... так считала... Куда мы летим?
— В место сбора. К имперцам.
— Ну да... — Армандо прикрыл глаза. Слёзы высохли так же внезапно, как появились. Но последние слова умирающей Октавии продолжали эхом отзываться в его голове. Жить. Бороться. Остановить. Её приказ. — Куда нам ещё осталось теперь идти?...
Часть третья. Последний приказ
Глава 13
Армандо не сразу узнал комнату — тесную, маленькую, скудно обставленную. Две узкие койки у стен, два сундука для вещей, рассохшийся стол под единственным окном, пара табуретов. Кажется, это была одна из гостевых спаленок при казармах дворцовой стражи, где молодой пристав жил первое время после приезда в Дерт. Вот только Армандо отчётливо помнил, что жильё он делил с каким-то задиристым молодым дворянином, ещё более нищим, чем сам де Горацо. Сейчас же... Сидя на застеленной кровати, Армандо ошалело таращился на королеву Октавию, расположившуюся напротив. Черноволосая девушка, облачённая в знакомый приставу охотничий костюм, выглядела немного уставшей и печальной.
— Ваше Величество... где мы? — выдавил он наконец, согнав с лица идиотское выражение.
— Честно говоря, дон Армандо, не знаю, — спокойно отозвалась королева, с интересом оглядываясь. Она сидела на краю койки, закину ногу на ногу и сложив ладони в тонких перчатках на колене. — Что-то из ваших воспоминаний, полагаю. Ведь это ваш сон.
— Ах, это сон... — протянул де Горацо, испытывая нешуточное облегчение.
— Эта комната — да, всего лишь сон. Я — нет. — Лицо Октавии сделалось серьёзным. — Дон Армандо, понимаю, это сложно, но прошу вас принять — я настоящая. Мы сейчас говорим на самом деле.
— Так вы живы, Ваше Величество? — в душе пристава вспыхнул слабый огонёк надежды. Но тут же угас — Октавия со вздохом покачала головой:
— Увы, нет, дон Армандо. Простите.
— Значит вы теперь... призрак?
— Призраки не разговаривают, — напомнила королева.
— Тогда... я не понимаю, — сдался де Горацо.
— Я и сама не могу толком объяснить. — Черноволосая девушка виновато развела руками. — Сейчас перед вами... наверное, душа. Не знаю... Я — это я. То, что составляло меня при жизни, помимо тела — личность, память... всё это при мне сейчас. Насколько я могу судить.
— Но вы не призрак?
— Призраки — это души, оставшиеся в мире живых по каким-то причинам. А я... — королева опустила глаза. — Я ухожу, дон Армандо. Но мне в виде исключения позволили задержаться на пороге, чтобы кое-что сделать... кое-что вам сказать напоследок.
— Я слушаю, Ваше Величество.
— Армандо, вы не против, если я попрошу вас перестать меня так называть? — девушка снова вскинула голову. — Титулы тут... как-то неуместны. Я ведь открыла вам своё настоящее имя, вы его не забыли?
— Конечно... Летиция. — Де Горацо ощутил себя ужасно неловко, но королева, несомненно, была права.
— А помните, о чём мы говорили до того?
— О Готехе?
— Нет, о чужаках. Помните, я поклялась вам, что выставлю их из нашего мира?
— Да. — Конечно, Армандо помнил. Вот, Октавия протягивает ему кулак, закованный в воронёную сталь, вот он касается латной перчатки, заверяя клятву. Это случилось совсем недавно — но кажется, что полжизни назад.
— А потом я умерла, так ничего и не сделав для исполнения клятвы. — Октавия-Летиция наклонила голову к плечу. — Так вот. Чтобы вы знали, Армандо, клятвы истинных королей имеют особую силу в глазах Творца. А я была настоящей королевой, как-никак. Во мне даже текла кровь первых императоров, хоть и жиденькая, разбавленная. Эта кровь не даёт мне привилегии обмануть смерть и остаться, чтобы сражаться бок о бок с вами, как бы сильно мне этого ни хотелось. Но прежде чем уйти я оставлю вам небольшой подарок. Не вам лично, вашему... отряду. Такой подарок, которым вы сможете воспользоваться лишь одним способом — для исполнения моей клятвы. — Девушка невесело усмехнулась. — Эгоистично как-то получается...
— У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас, Ва... Летиция. — Армандо пока не до конца верил в реальность происходящего, однако решил, что вежливость никогда не повредит. — Что же это?
— Это не клад с мелкими монетами и стеклянной брошкой, который я закопала в детстве под дубом. — Улыбка королевы сделалась не столь грустной, её голубые глаза блеснули. — Кое-что иное. Полезное. Скоро сами увидите, полагаю. Пусть будет небольшая интрига, хорошо? Просто знайте — я не оставлю вас без помощи. Такой, какую могу предоставить... в нынешнем своём состоянии.
Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга. В конце концов, пауза сделалась неловкой, и Октавия, всё также улыбаясь, произнесла:
— Вы, кажется, не спешите просыпаться, а меня не торопят, так что... мы можем ещё поговорить.
— Этот разговор очень странный, — признался де Горацо. — То есть... я совсем не так представлял себе подобные... вещи... беседа с духом умершей королевы... какая-то слишком...
— Обыденная? — угадала девушка. — Возможно, всё зависит от обстоятельств. Или личности умершего. Если вам так будет удобней, я могу начать говорить метафорами, загадками... и с подвываниями. Не уверена, что получится, правда. Никогда не дружила с метафорами.
— Не стоит, — спешно возразил де Горацо.
Королева поёрзала на койке, упёрлась в неё ладонями:
— Вот что, Армандо. Мне кажется, у нас осталась буквально пара минут. Я чувствую, что вас что-то гнетёт. Не хотите выговориться? Обещаю, всё, что вы сейчас скажете, останется между нами. Сами понимаете, почему.
Пристав пожевал губу, глядя в окно. Вместо пыльной улочки Дерта за ним была какая-то белесая муть, словно плотный туман. Наконец, он решился — и слова полились из Армандо, как вода, прорвавшая плотину:
— Ваше Величество....
— Я же просила.
— Летиция... я... меня пугает бессилие. Я не смог защитить вас...
— Никто бы не смог, — мягко прервала его королева. — Всё, что случилось со мной — только моя вина. Я слишком мало беспокоилась о себе, и вы тут не при чём.
— Да, но... не только в этом дело. С того дня, как мы с Готехом отправились расследовать то дело... с того, первого покушения на вас... меня несёт, как ураганом. Это такое чувство... — у Армандо вдруг перехватило горло, и он поискал взглядом кувшин с водой или бутыль вина — но в комнате ничего подобного не было. Сглотнув, молодой человек продолжил: — Я перестал быть хозяином самому себе. Меня ведут обстоятельства... даже не ведут — тащат. Судьба решает за меня. Я рад, что спас вас тогда, и рад, что помогал вам позже, но я не решал, куда идти и что делать — каждый раз обстоятельства выбирали за меня. Складывались так, что нужно было идти и делать, даже если я не хотел. И сейчас то же самое. Я не хочу лезть в эту историю с чужаками ещё глубже, но выбора нет — любой иной вариант хуже. Я чувствую себя марионеткой, пешкой на доске. Как будто от меня ничего не зависит — меня направляют за ниточки, не спрашивая. Летиция... вы понимаете, о чём я?
— Ух-х... — черноволосая девушка потёрла подбородок, наморщила лоб. — Да... наверное, я не тот человек, который вам нужен. Вам бы поговорить с кем-нибудь более... мудрым. Но знаете что, Армандо? Вы упускаете одну деталь.
Октавия стянула перчатки из чёрной кожи, вышитой золотом по крагам, наклонилась вперёд и взяла де Горацо за руки. Прикосновение заставило чиновника вздрогнуть. Пальцы юной королевы были тонкими, но сильными и тёплыми. Совсем как у живого человека. А ещё их покрывали мелкие твёрдые мозольки, какие остаются от частых упражнений с мечом. И вот эта деталь окончательно убедила пристава в реальности их беседы. Будь всё происходящее плодом его воображения, пальцы королевы оказались бы мягкими и нежными, как шёлк — Армандо и в голову не приходило, что на них могут быть мозоли.
— Вы не выбираете испытания, которые ставит перед вами судьба, — медленно произнесла черноволосая девушка, глядя приставу в глаза. — Но только от вас зависит, сможете ли вы их преодолеть. Вы тысячу раз могли потерпеть неудачу и погибнуть, но вы до сих пор живы — потому что справились, преодолели, выкрутились. Потому что старались. И тут уже дело не в обстоятельствах, а в вас. В ваших силе, ловкости, сообразительности, смелости. В умении выбирать друзей. И в умении пользоваться обстоятельствами к своей выгоде в том числе. Вас может нести течением по реке, но только от вас зависит — разобьёт вашу лодку о пороги, или вы всё преодолеете и выйдете на спокойную воду. Так что не говорите чепухи. От вас зависит многое, Армандо. Даже если судьба привела вас и ваших нынешних товарищей к противостоянию с чужаками — победите их именно вы, а не судьба. Если победите. Впрочем, я в вас верю.
— Спасибо, Летиция. — Де Горацо сглотнул вставший поперёк горла комок. Приставу показалось, что он сейчас снова расплачется — как недавно, над телом королевы. — Вы, конечно, правы.
Комната подёрнулась белесой дымкой — казалось, туман за окном просочился с улицы внутрь. Октавия тоже заметила это. Отпустив ладони Армандо, девушка встала, взяла с кровати перчатки. Сказала:
— Ну вот и всё, мне пора. Теперь мы увидимся нескоро. Я надеюсь, что очень и очень нескоро.
— А... куда вы сейчас? — вопрос прозвучал до невозможности глупо, но королева поняла его верно.
— В Пекло меня не пустили, а для Садов Творца я слишком беспокойная личность. — Натянув перчатки, Октавия подмигнула де Горацо. — Я слышу, как плещут на ветру сотни знамён.
— Значит, Последнее Воинство?
— Да. Встретимся там, Армандо. Не вздумайте попадать в Пекло, я буду ждать вас. Проживите жизнь... как следует.
— Летиция. — Молодой пристав поднялся, захваченный неожиданной мыслью.
— Да? — комната вокруг окончательно растаяла в белом тумане, но Армандо всё ещё отчётливо видел перед собой стройную девушку в чёрном охотничьем костюме и высоких кожаных сапогах.
— Увидите там моего отца... передайте ему... а, впрочем...
— Он и так знает, Армандо. — Юная королева широко улыбнулась — и впервые в её улыбке не было ни печали, ни усталости. — Но я передам, обещаю.
Проснувшись, де Горацо сел рывком, откинув тонкое одеяло и уткнувшись лбом в грубую ткань палатки. Посмотрел на свои ладони. Он всё ещё ощущал тепло рук Октавии...
Глава 14
Четверо суток миновало со дня битвы в долине Чёрных ручьёв. Всё это время имперский отряд, к которому присоединились Армандо и Минерва, двигался безумными зигзагами, держась в стороне от дорог и поселений, но не удаляясь особо от злосчастного поля боя. Первые ночи беглецы провели без огня, прячась то в глубоком овраге, то в лесной чащобе. Лишь на последней стоянке капитан Вэлрия дозволила разбить полноценный лагерь. Выбравшись из палатки рано утром, Армандо увидел, что костёр в глубокой яме уже горит, практически не давая дыма, а бородатый мэтр Карлон прилаживает на него котелок с водой.
— Утро доброе, благородный дон, — буркнул маг, заметив пристава краем глаза.
— Доброе, — растерянно пробормотал де Горацо, не до конца ещё опомнившийся после странного сновидения. Молодой чиновник уселся на тряпицу, расстеленную возле костра, с силой помассировал виски. Набрал в грудь воздуха — и единым духом выложил имперцу всё, что произошло с ним этой ночью. Чернобородый маг сперва недоверчиво кривил губы, но в конце концов заинтересовался. Дослушав сбивчивые откровения, хмыкнул:
— Звучит очень интересно, но моих познаний маловато, чтобы в этом разобраться. Я ведь практик, не архимаг из Университета, и не церковник. Впрочем, я знаю, кто нам поможет, дон.
Четверть часа спустя вернулась леди Мария, ухаживавшая за лошадьми, и пристав повторил свою историю уже ей. Белокожая девушка выслушала Армандо с куда меньшим скепсисом. Она даже попросила повторить начало беседы. В конце концов, обдумав рассказ, улыбнулась своей блеклой, невыразительной улыбкой:
— А вы очутились в хорошей компании, дон Армандо. В исторических книгах и научных трудах упоминается полтора десятка случаев, похожих на ваш. Из них четыре подтверждены достоверно и не вызывают сомнений. Во всех случаях покойные монархи являлись во сне своим близким родичам. Как правило — наследникам. То есть императорам, королям, принцам, герцогам.
— Я абсолютно уверен, что моя семья никогда и никаким образом не роднилась с королевской фамилией, — хмуро объявил Армандо, заглядывая в котелок, где уже булькала довольно-таки жидкая каша. Запасы провианта у отряда подходили к концу.
