Задумчиво смотрю на кольцо. Ты никогда не делаешь ничего просто так. Я сам выбрал свою судьбу, но я не мог по-другому поступить. Это явно не просто кольцо. Рубин в центре подмигивает и манит. Попробовать? Устраиваюсь поудобнее в кресле, накрываю пальцами и начинаю искать душу.

И почти сразу проваливаюсь куда-то. Страх мобилизует. Защитная сеть, разведывательная, опознание. Аккуратно двигаюсь вперед. И сталкиваюсь с собой... Смотрю в свои безумные яростные синие глаза. Вижу себя, извивающегося змеями чужих душ. Вижу ярость. Вижу страх. Вижу даже любовь. Мои губы шепчут мне: "Помоги!". И проваливаюсь обратно.

Открываю глаза. Значит, это правда. Я не я. Я не настоящий. Или все-таки настоящий? Сейчас мне все равно. Но силу из кольца я могу тянуть. Это хорошо, мне это сейчас нужно.

Проверяю, где сейчас Шут. С Князем. Душу опять корежит болью. Тише... Тише... Выдыхаю, расслабляю. Сейчас это неважно, как бы она не болела. Усмехаюсь. Я, все-таки, Пожиратель... Могу и свою душу свернуть как нужно.

Пока Князь занят, нужно все-таки сделать задуманное...

Достаю проекцию души Князя, которую снял, пока был с ним. Выпускаю. Смотрю. Что-то не то. Вообще не то...

Достаю нити душ. Принц, Хаос, Алая Леди, Амалей, Скрипач, Шут, моя. Семь демонов. Семь отражений Князя. Плету общую душу всех демонов. Не знаю сколько. Плету. Сил почти нет, тем более что постоянно наблюдаю за Шутом. Но нужно доплести. Выпускаю законченное плетение. Совмещаю проекцию души Князя и сплетенную душу. Нет совмещений по основным координатам. Кручу проекцию и сплетенную душу. Становится страшно.

Князь-Глеф

Князь

Мне хочется понять, что с тобой стало за все это время... Кем ты стал, Меч? Как ты ошибался, когда меня не слушал. Найти тебя? Мне просто не искать, а в волнах приближаться... не ждать... не искать... нет высших сил... и никогда не было. Зеркало плывет по океану хаоса. Огромное черное зеркало с символикой по раме.

Вдруг оно вскидывается, как конь встает на дыбы, и Черной тенью оттуда на берег выпрыгивает... Князь.

— Глеф, я вышел из воды! Ты еще хочешь продолжить наш разговор?

Глеф

Взмах лезвия, пространство раздается на миг, и Глеф, покинув Храм, делает шаг на берег — к тому, кто вышел из вод хаоса.

— Хочу. О чем ты будешь говорить со мной, Князь?

Почему ты стал зеркалом, Князь? И — кто тот, другой, что носится сейчас по мирам?

Князь

Я делаю к тебе шаг и кладу на плечо руку. Она тяжела. Она очень тяжела. Теперь ты узнаешь своего Князя? В глазах сталь. Они светлы... не так, как всегда. Серая сталь и полоски света вертикалью.

— Я хочу говорить о зеркале и его изъянах. О том, что упустил суд, когда превращал в игрушки демонов. Ты холоден в решениях. Ты должен был мне поверить в первый раз. Когда я пришел к тебе. Еще немного, и мира не станет. Мне нужно удержать равновесие.

Мне нужно, чтобы ты привел к берегу Шута. Одного.

Глеф

Холодная узкая ладонь ложится поверх ладони Князя.

— Ты не иллюзия, — светлые глаза отражаются в столь же светлых — не поединок и не противостояние — всего лишь отражение.

— Когда ты пришел ко мне в первый раз, ты не поведал ничего такого, чему я должен был поверить. Если тебе есть, что рассказать — о зеркалах, об изъянах, об ошибках Суда или о чем-то еще, я выслушаю и постараюсь сделать то, что в моих силах. Поверь, мой Князь, мне тоже не хочется терять этот мир! Но... не стоит думать, что я холоден в решениях — просто теперь свободен их принимать.

Князь

— Всего лишь малость. Чтобы пришел Шут. Никто из демонов не должен знать об этом. Иначе не получится. Я встречу вас на берегу. И исправлю ошибку. И уберу изъян из зеркала. Иначе и остальные скоро разобьют... — зеркало тянет меня обратно. Оно начинает мелко звенеть и дрожать. Кровь из него льется и течет ко мне. Глеф... Ты теперь свободен. И разве нужно вспоминать, как вы судили меня и что сделали? Вы сами сделали это вашим судом...

— Ты приведешь?

Глеф

Короткое молчание, долгий взгляд куда-то за горизонт.

— Приведу, если он согласится. Когда до конца мира осталось совсем чуть-чуть, времени как раз хватит исправить несколько старых ошибок и наделать уйму новых! — улыбка на тонких, обычно сжатых в одну линию губах бывшего Палача смотрится... странно. Непривычно и неожиданно — особенно такая улыбка.

Князь

— Вероятно, — я отпускаю плечо Глефа. — ты познал тьму... тебе нравится быть частью тьмы? Скажи, что ты чувствуешь теперь? Ты был мечом всегда и останешься им... Но без надежды, без разумности существования, даже меч становится тупым и уже не ранит. Когда я совершил ошибку и создал этот мир, я надеялся, что равновесие — грань, важнее всего на свете. На самом деле все пустое. И равновесие мешает...

Глеф

— Кому мешает? — юноша озадаченно пожимает плечами. — Или ты сейчас о насильственном его поддержании? Что до тьмы... Я веками пытался познать и тьму, и свет — и, как видишь, не особенно продвинулся в своих познаниях, — в его голосе те же нотки, что и в свежем морском ветре — легкость и чуть-чуть горечи. — Вероятно, мне мешает равновесие, ведь я — дитя Грани. А чувствую я сейчас, — Глеф на секунду прижимает ладонь к губам, — что разумность существования не имеет ничего общего с надеждой.

Князь

— Всем... — горькая усмешка. — Высшим силам даже... Ты не знал? — срываюсь, хватаю за плечи и трясу... — Смысл ищешь в равновесии? Глупец, — резко целую в губы. Черчу через них серебро и мяту... — Нет равновесия, Глеф. Есть пустота. За светом и тьмой — пустота. Ничто.

Глеф

Губы Меча холодны, у них привкус морской соли и железа.

— Зачем мне искать смысл в равновесии? Смысл ищут совсем в других вещах, — прохладные пальцы скользят по подбородку — мимолетно-задумчивая ласка. — И даже иногда находят. А равновесие... оно или есть, или нет. И мне не очень понятно, Князь, — лукавый взгляд из-под серебристых ресниц, — как может мешать то, чего нет.

Князь

Я рассказал бы тебе о ничто, Глеф, но ты слишком юн. Ты создан быть холодным и решительным. Я же знаю многие стороны, и самая страшная из них ничто. Полная пустота, в которой я обрел смысл.

— Прости, милый Глеф, я не могу тебе ничего объяснить, — качаю головой. — Ты теперь меч демона Тьмы. Ты просто приведи ко мне Шута.

Зеркало двигается к нам... Зеркало чернеет ночью, шипит...

Глеф

— Очень жаль, что ты ничего не можешь объяснить... милый Князь, — Глеф с опаской смотрит на черное зеркало и приобнимает лорда, ледяные ладони на плечах — жестом защиты.

— Ты уверен, что хочешь возвращаться в ту штуку? Если нет, можно попробовать что-то с этим сделать.

Князь

Я оборачиваюсь на зеркало. Он цельное. Ни одного изъяна. Улыбаюсь Глефу.

— Я в ловушке. Ключ у Шута. Он откроет зеркало. Настоящее зеркало... Пойдешь со мной? Тогда кто передаст мою просьбу?

Глеф

Кончиками холодных пальцев — по горячей щеке. Уверен ли ты, Князь, что выбрал правильно? Ты ведь отлично знаешь, ЧЕЙ я меч...

— Рад слышать из уст твоих слово "просьба". Да, я передам ему. Не думаю, что мне стоит идти туда с тобой, где бы это "туда" ни находилось... разве что ты готов довериться Амалею и использовать его мощь, чтобы открыть твою ловушку.

Князь

Прости, дальше я уже не могу ждать. Меня уже растаскивает на куски.

— Передай! Только ему одному. Никто больше не должен знать. Понимаешь? Ты все понимаешь?

Осколки падают на берег. Я рассыпаюсь и становлюсь огромным черным зеркалом, в котором отражаешься ты, Глеф. Зеркало наклоняется к тебе и смеется:

— Поздно, — говорит оно.

Глеф

— Это мы еще посмотрим, — Глеф смотрит в глаза своему отражению, затем отворачивается от зеркала — чего он там не видел? Найти Шута... это будет не так уж и трудно сделать, достаточно закрыть глаза, уловить мерцание яркой искорки внутри, а потом просто позволить ей привести себя туда, куда надо.

Молнией по серому небу — рассечь пространство — шагнуть прочь.

Cон Шута

Шут

Лето... Мне снится раннее лето...

Полдень... Небо бирюзовое над головой... Солнце теплое, его золотые лучики зайками прыгают по темно-зеленым листьям яблонь, по нежно-розовым и молочно-белым бутонам и цветкам. Ветер играет лепестками... Они кружатся в воздухе, путаясь в моих волосах...

А я иду... Все ближе и ближе к темной фигуре, что застыла у яблони. И душа замирает — так хочется поскорей дойти и обнять.

Почти бегу последние шаги. С разбегу обхватываю тебя руками. Нежно целую в основание шеи, вдыхая такой знакомый и пьянящий запах.

Холодает? Оглядываюсь... Это не яблоневый цвет кружится вокруг — это первый снег. Морозно... Зима.... Согреешь ли ты меня?

Прижимаюсь к тебе сильней... Голову опускаю на плечо... Тихо спрашиваю:

— Радость моя, от чего ты опять грустишь?

Князь

Я вижу сон. Так часто вижу его. Снег лепестков превращается в снег, и ты приходишь ко мне, чтобы спросить. Хочу обернуться, увидеть зеленые листья глаз. Увидеть тебя, милый Шут. Есть особая прелесть видеть тебя каждую ночь. Все это время заключения после суда. Каждое мгновение думать, что ты... не видение прошлого... что еще существуешь... что твое отражение не живет теперь и не совершает поступков, о которых ты узнаешь по чужим, зеркальным воспоминаниям.

— Я не грущу, ты ведь пришел, — оборачиваюсь к тебе. И вспоминаю венчальную поляну, на которую вырвался с таким трудом... Мой милый и жемчужный сон... где все так странно. Снег, лепестки... ТЫ...

Отогреваю твои ладошки теплом дыхания, и волосы серебром опадают тебе на руки.

Шут

Провожу кончиками пальцев по твоим скулам, легонько очерчиваю губы...

Глажу тебя по волосам и вновь обнимаю — только теперь так, что б видеть твои глаза. А в них снег кружащийся отражается... В черном небе танцуют снежинки. Завораживающее зрелище. Куда моей ворожбе до твоего не придуманного очарования! И сердце мое бьется быстро-быстро — под такт твоему...

Радость моя... Радость моя... Радость моя...

Не могу удержаться, да и не хочу удерживаться — целую тебя в губы... Холодные, как те снежинки, что вокруг... Нежненько провожу языком, касаюсь уголка губ...

Шепчу:

— Поговори со мной... Не молчи... Расскажи мне... Что хочешь... Что желаешь... Что любишь...

Так хочу тебя слышать...

Князь

Я могу ли тебе говорить, что немного осталось, мой милый? Я могу ли желать, чтобы ты был несчастен? Я тебе расскажу лучшие сказки о счастье... самые лучшие сны подарю тебе, снежные, нежные, вьюжные, с цветами яблонь, с ароматом... Чтобы ты вспоминал и радовался... Чтобы ничто не проникало темное в чистое сердечко. Чтобы светом полнилась душа.

Главное? Знаешь главное... ты главное... мое сокровище... Медовый цвет... Облака белоснежные... Поведу тебя полями, лугами... Посажу тебя в лодку, и по небу, по звездной речке... Ты только слушай... И пальчиками воды касайся... Катайся... Дыши со мной одним воздухом...

Поздно ли? Надо ли? Мало мне — говорить, любить, молчать... Кричать хочу... И с тобой... одним лечу в океан из света... Неважно все. Лишь мгновение. Побудешь рядом, и ладно.

Шут

Печаль твою снегом запорошу... Заморожу! А потом пусть тает! Уходит, водой убегает... Не возвращается... Мой хороший... Мой любимый... Да не молчи же ты о том, что не так! Мне скажи... Я удивлю тебя... Я умею находить ответы... Чаровать, ворожить... Что б зимою — лето...

Мне грустно без тебя... Мне жить не хочется... А хочется — с тобой!

Дорогой звездной... А что там на другом конце дороги знаешь? О чем мечтаешь... Хочешь покажу? Проведу тебя по ней...

Лишь доверяй мне — такому... Ветреному, но теплому... Согрею... Тебя снежной зимою... Огоньками... Искорками... Не обожгу! Отогрею... Доверяй мне... Не обманет сердце мое... В нем две любви... Но, разве это так плохо? Такая у меня дорога... Не хочу другой... Только будь со мной!

Знаешь ведь... Знаешь.... Я скорее горло себе перережу, чем больно тебе сделаю или кому позволю....

Обнимаю крепко-крепко... А потом отпускаю... Касаюсь лишь запястий... Целую... Ты — мое счастье!

Князь

Нет ничего, кроме этого места для нас, милый. Часы истекают в траву зеленую песком... Я бы говорил... Я бы сказал... Слов так много... Но нету их... Лишь песни ветра, да журчание реки хрустальной. На лодочку тебя сажаю. Плыву с тобой по извилистой меж берегами странными. Тут и земля другая — запретная.

Что говорить? Обниматься с тобой мог бы вечно. Гляжу в глаза твои светлые. Мне бы чуточку памяти побольше. Наказание мое... Счастье мое... многотравное. Искреннее. Честное. Все знаю. Все тебе прощаю...

Плывет лодочка... Золотится вода... И берега расширяются. И впереди нас преграда растет и ширится огромным отражением.

Шут

Упрямый...

А травы пахнут так пряно... Плещется вода золотом, в глазах твоих отражаясь... Или это мои огоньки дорогу нашли в твою душу? Ты мне нужен... Что б жить... Что б дышать... Что б любить... Уходить... Приходить... Брать... Отдавать... Радовать!

Не хочу больше в зеркала смотреться... Хочу в твои глаза... Просыпаться утром — и взгляд твой ловить... И улыбаться... И пальцами узоры выводить по твоему плечу ... Волосы твои откинуть за спину — и целовать.... Ушко... висок.. скулу... линию шеи... Сладкие поцелуи — и пусть дыхание перехватит.... И голова кружится и у тебя, и у меня...

Разобью все зеркала. Хватит... В отраженьях нагулялись... Наигрались!

На мелкие осколки — звонко, колко! Что б ничего не осталось...

Только ты помоги мне... Просто люби... Я все могу, когда меня любишь... Я тогда — пламя!

Твое... И я тоже упрямый.

Князь

Ответно тебя целую... Тоскую... Травы перебираю твои... ароматы... цветы... ТЫ! Рядом. Такой очевидный и родной. МОЙ! Если бы я мог сказать... и предупредить... Дать тебе совет, как поступать, как жить. Но ты для меня свободен. Волен, как ветер. Целую твои руки... Нас речка несет. Кладу тебе ладонь на грудь.

— Здесь! Слышишь... Бьется. Ключик от двери нужной. Только откроешь... Им... Здесь... — задыхаюсь. Губ твоих касаюсь жарко. Мне так с тобой сладко, милый. Ты для меня огонек яркий...

Слушаю отражение зеркала. Изъян его помню.

— Стеклышко разноцветное. Настоящее зеркало с изъяном. Не хватает одной детали. Только других не подпускай... Ни одного из них, — в губы выдыхаю...

Шут

Глаза в глаза, губы в губы — дыхание одно на двоих... Слышу, что говоришь мне, радость моя... А понимаю ли? От того то и страшно...

А вокруг — вновь холодает...

Белым снегом укрываются дивные берега... Кует мороз лед по воде... Небо меняется... Темно-сизое, свинцовое — оно так низко, что кажется — сейчас упадет на нас. Да и не небо это уже — зеркало! И там, у горизонта , оно встречается с землей... Раскинулось через всю реку — от берега до берега, от края до края, от жизни до жизни... И нас течением к нему несет... неизменимо... Уже — нет.