— Ты об ардонах? — не ошибся он с подоплекой вопроса.
— Единственная пригодная к заселению планета стоит под символом высокоуровневого заражения... — вместо подтверждения его догадки, добавила я нюансов.
— Хорошее прикрытие, — взгляд Торрека стал тяжелым. — Когда требуется скрыть что-нибудь серьезное.
— А что у нас есть серьезного, способного связать вольных с домонами? — на этот раз я не спрашивала — рассуждала.
— Производство демкаша, — вместо меня ответил Антон.
— Производство демкаша, — повторила я, чувствуя нестерпимое желание выбросить кого-нибудь за борт. Вряд ли бы помогло, но хоть ненадолго отвлечься. — И стоят они под загрузкой... — процедила я сквозь зубы. — Суки!
— Суки, — согласился Торрек, — если это что-либо изменит.
Свой взгляд я отвела первой. Не потому что он оказался сильнее, просто....
— Внимание группе 'Ворош'! — вернувшись в ложемент, произнесла я. — Боевая тревога. Готовность к изменению курса!
...просто это решение было принято за нас. Нам только и оставалось, что его выполнить.
* * *
— Это не я слишком много на себя беру, это вы заигрались в непогрешимость....
Шаевский сделал шаг от стола... остановился....
Воронов предлагал провести арест Далина силами ССБ — отрабатывать внутреннего врага им было привычнее, но Шаевский решил по-своему, считая, что точку в этом деле должен поставить он.
Ради себя. Ради Элизабет. Ради Шторма и Соболева....
Слова 'ради' в том, что он делал — не было. Лишь долг... как его понимал.
— Вас использовали, адмирал, — не оборачиваясь, продолжил он. Спокойно, равнодушно, не испытывая ничего, кроме усталости.
День. Ночь. Сон урывками.
Когда-то это все казалось жизнью. Теперь....
— Попасться так примитивно....
Он качнул головой, словно недоумевая, как такое вообще могло произойти, развернулся, лишь теперь посмотрев на адмирала, сидевшего с той стороны узкого, похожего на разграничительную линию стола.
На миг дернуло какой-то подспудной гордостью — даже в бесчестье Далин хотя бы внешне сохранял офицерское достоинство, но тут же ушло, отдавшись холодной яростью: в том, что ущерб от его... самонадеянности и амбиций оказался минимальным, была только их заслуга.
— Дайте мне оружие и оставьте одного, — глухо выдавил из себя Далин.
Глаза в глаза....
— Так просто... — Шаевский скривился... получилось довольно равнодушно. — Нет, адмирал, просто не будет.
Хотелось вернуться к столу, наклониться, упершись ладонями в край и, глядя в ненавистное лицо, произнести все, что зрело эти долгие месяцы.
Хотелось... но подполковник даже не шевельнулся.
Ему бы сейчас еще оперативником, чтобы вот эта, воспринимающаяся гранью линия не била остро, оставляя после себя кровавые следы, но время диктовало другие условия, выставляя на первый план короткое: можешь или не можешь.
Шторм посчитал, что может, Шаевский спорить не стал. Не потому что доверял мнению генерала — не хотел иначе.
— Нет, адмирал, просто не будет, — повторил он. Как точку... для самого себя. — Сначала — трибунал. Показательно! Чтобы уроком для всех.... Затем, надеюсь, штрафбат. Ну а потом....
— Это ведь личное?! — Далин подался вперед. — Трибунал. Урок. Штрафбат.... Это ведь все личное? — едва ли не брезгливо произнес он, в упор глядя на Шаевского.
— Личное? — Виктор позволил себе кривую ухмылку. — Попытка устранить адмирала Соболева. Ликвидировать его дочь. Косвенное участие в антиправительственной организации. Информация о планах Коалиционного Штаба по защите секторов, при вашем попустительстве ушедшая врагу....
— Хватит! — вскочив, закричал Далин. — Хватит!
— Вы правы, хватит, — никак не отреагировав на четко прозвучавшую в вопле адмирала ненависть, отозвался Шаевский. — Дальше вашим делом будет заниматься служба собственной безопасности Управления контрразведки. Вот с ними и поговорите и об оружии, и о личном.... — Он усмехнулся, на этот раз не скрывая своей неприязни. — Если получится.
Когда за ним закрылась тамбурная дверь, отрезая от допросной, выдохнул сквозь стиснутые зубы.
С тварями сталкиваться приходилось, но прав был Шторм, когда говорил, что встреча именно со своей... той, единственной, от которой содрогнется душа, останется памятью на всю жизнь.
Далин, похоже, был его....
— Паршиво?
— Больше напоминает отходняк, — дернул он головой, тут же поймав понимающий взгляд дожидавшегося его Ромшеза.
Десять часов....
Нет, провокаций они не ожидали, пусть и были готовы ко всему, но те часы, которые курьерский шел от базы Коалиционного Штаба до Таркана, жизни им не прибавили.
— К себе? — как-то неопределенно повел рукой Ромшез.
— К себе, — кивнул Шаевский, разворачиваясь в сторону лифта.
Взгляд скользнул по загоревшемуся красным информеру.... Здесь он означал особый уровень контроля.
Если абстрагироваться от всего остального, должно было отдаться удовлетворением....
Не отдавалось.
Понимание, что работа сделана — было, усталость — тоже, но без той тягучей, горько-сладостной нотки, заставлявшей хоть слегка, но расслабиться.
Только пустота....
— Господин подполковник....
Командный на этом уровне 'сдавался' перед паранойей системы безопасности, так что появление на площадке нового действующего лица Шаевский пропустил, отреагировав лишь на ощущение чужого присутствия, да едва заметное напряжение Ромшеза, в поле зрения которого этот некто просто обязан был отметиться.
Но вот голос....
— Ну и сука же ты, Левицкий! — резко развернувшись, выдавил он. Окинул шальным, неверящим взглядом стоявшего напротив майора. Сглотнул вставший в горле ком....
Хоронил дважды... каждый — продолжая верить.
— Живучая сука! — добавил он, дернув Стаса на себя. Сжал, до давящей боли в груди. До каменных мышц, до тумана перед глазами.... — Я ж тебя....
— Не только ты... — прохрипел в ответ Левицкий. — Я и сам....
-Твою... — Шаевский выпустил Левицкого из 'захвата', отступил. Посмотрел на Ромшеза... — Знал?! — И повторил, но теперь уже утвердительно: — Знал....
— Узнал, когда ты брал Далина, — не оправдываясь, уточняя, поправил он. — Решил, пусть будет сюрпризом.
— Стас... — процедил сквозь стиснутые зубы Шаевский, пропустив слова Истера. Сжал руку в кулак, чтобы не вцепиться вновь....
И ведь не были друзьями, но это если так, по большому счету, а когда вместе тянешь одно дело, когда подставляешь и ждешь подставы понимая, что если потребуется, до конца сыграешь и такую, паскудную роль....
Зерхан не стал поворотным моментом — каждая из поставленных когда-то задач могла претендовать на ностальгические воспоминания, но обнажил что-то... глубокое, жесткое, похожее на нутро, в котором ты такой, какой есть. Не с кем-то. И — даже, не с самим собой. Обнаженный, представший перед Создателем, если таковой существовал в этом лживом, двуличном мире.
Там Левицкий сдох в первый раз. Как-то тихо, незаметно, просто исчезнув в той чехарде, когда было не до него. Был и....
Тела Шаевский не видел — не до прощаний тогда было, да и потом....
Потом тоже было... не до....
— Прорвемся, подполковник... — не сказать, что весело, протянул Левицкий и, 'сорвав' экскурс в прошлое, доложился: — Господин подполковник, майор Левицкий. Назначен на должность вашего первого заместителя.
— Без меня меня женили, — 'переключившись', хмыкнул Шаевский.
Времени на сантименты....
Времени на сантименты в их службе не было никогда.
— Мне объяснили необходимостью усиления, — довольно прищурился Левицкий. — Похоже, у вас здесь все очень серьезно, — кивнул он на горевший над допросной информер.
— У нас... — поправил его Шаевский. Теперь уже действительно спокойно.
Далин. Воронов. ССБ.... Деться они никуда не делись, но оступили, заретушировавшись текущими проблемами.
— Значит так... — он дернул рукой, приоткрывая дисплей наручного комма. Время.... — Полчаса на сто грамм и воспоминания.
— Принято, командир, — хмыкнул в ответ Левицкий. Протянул руку, вроде как начиная все с начала: — Я знал, что ты далеко пойдешь.
— Я догадывался, что ты не так прост, — крепко пожав ладонь, отозвался Шаевский.
До кабинета на том самом, знаменитом тринадцатом этаже, они поднялись молча.
Преемственность.... Орлов. Шторм. Теперь он.... Кто бы ни пришел за ними, он будет таким же, как они. Упертым. Способным вырывать победу у судьбы из глотки....
Других в их службе быть не могло.
— Коньяк, спирт, тарканское? — вопрос не предусматривал четырех восьмерок по защите, но Шаевский не произнес ни слова, пока они все не зафиксировались на табло системы защиты.
— Хорошо живете, — Левицкий прошел через весь кабинет, остановился у окна. — Я уже и забыл, как это....
— Мирно, — заполнил его паузу Ромшез. Когда Станислав кивнул, добавил: — Меня до сих пор от этого вида колотит. Пока не замечаю — все нормально, мозг не рвет контрастом. А стоит зацепиться и все.... Зверею.
— Я так понимаю, крутился на Окраинах? — не дождавшись ответа, Шаевский разлил по стаканам конья. Можно было в фужеры, но... не то это было. Не для них.
— По моему делу снизили допуск, — Левицкий развернулся, подошел к рабочему столу, за которым священодействовал Шаевский. На задумчивый взгляд Виктора ответил грустной ухмылкой: — Я сам подал рапорт. Ментат из меня теперь никакой, остался только опыт.
— Элизабет уже знает? — Шаевский протянул ему стакан. Второй подал пристроившемуся слева Ромшезу. Передвинул тарелку с засыпанными шоколадной крошкой дольками лимона.
Тоже... преемственность. Привычка, доставшаяся от Шторма.
— Узнает, как пройдет по оперативке, — Левицкий поднес стакан к губам. Вдохнул.... — Не думал я, что она и Риман.... Догадывался, что может значить его внимание, но чтобы так....
— Сейчас не это главное, — нейтрально заметил Шаевский. Поднял свой стакан: — За победу!
— За победу! — повторил за ним Левицкий, согласившись, что все остальное отступало перед вот этим... главным.
За победу....
— За победу! — кивнул Ромшез, вливая в себя отдающую противостоянием жидкость. Сглотнув, потянулся за долькой лимона. — Осталось перетащить Валева....
— А он где? — вскинулся Левицкий, ухватившись за возможность сменить тему для разговра. Уж лучше то прошлое, чем это... настоящее.
— Он у Лазовски в Отделе стратегических операций. Заместителем у полковника Кривых, начальника отдельной аналитической группы.
— Серьезно... — качнул головой Станислав. Протянул Шаевскому пустой стакан, дождался, когда тот заполнит его на треть. — Про Валанда в курсе, а вот о вас мало что знал. Только кто жив, кто....
Оперативный пробился на высшем приоритете. Вспыхнуло табло вызова, не дав Левицкогму закончить.
Наверное... так было лучше.
Наверное.....
— Господин подполковник, код экстренно.... Вышла на связь группа Олиша Шураи. Просят немедленную эвакуацию....
И ничего не изменить....
Шла война.... Их война с неизбежностью....
Глава 6
— Как она?
Олиш оглянулся на купол переносного реанимационного блока. Красотка. Даже подойди он ближе, за блокировочным щитком лица не разглядеть, но демону хватало и памяти. Еще недавно смуглая кожа сейчас отдавала в зелень.... Боты делали свое дело, но счет все еще оставался не в их пользу.
— Держится, — присев на корточки, коротко ответил он на вопрос Ролика. Протянул руки к огню....
Все было не так....
Как было... так, никто из них не знал.
Сканер командного дернулся, предупреждая о движении у входа пещеры, в которой они скрывались, и тут же сменил красный вымпел на зеленый.
Свои....
— Ты уверен, что должен?
Старшая Шураи на него не смотрела, наблюдая за теперь уже дочерью, но Олиш 'увидел', как на мгновенье вспыхнул алым ее взгляд.
Его решение она точно не одобряла.
— Это — моя команда, — отозвался он, отложив в папку лист гербовой бумаги, который держал в руке.
Свидетельство о браке. Олиш Шураи и Екатерина Горевски....
— Ты ведь присмотришь за ними? — поднял он голову.
— Глупый вопрос, — грубо отрезала она и... улыбкой успокоила отрегировавшую на резкий голос женщину. — Кэт — часть моей семьи.
— Я — знаю, — Олиш отодвинул ногой сумку с вещами, подойдя, обнял мать, положив подбородок ей на плечо. — Я говорил, что люблю тебя?
— Ты знаешь, когда нужно произнести правильные слова, — вздохнула она в ответ. Коснулась пальцами щеки... — Береги себя....
— Мне поклясться? — вполне серьезно ответил Олиш.
— Просто береги, — промолвила она, вывернувшись из объятий. — А я присмотрю за девочками....
— Это будет нелегко, — Олиш кинул взгляд на жену.
Законы были против, но помогли Рогов и Шторм, настояв на изменении диагноза, который ограничивал дееспособность Кэтрин Горевски.
Сути это особо не меняло — по большому счету отвечать за себя женщина была не способна, но это если не брать во внимание то, что лежало глубже. Ее адаптивные реакции идеально соответствовали требованиям выживаемости, выдавая нужные поведенческие реакции.
Откатившийся в детство разум передал управление другим системам.... Те отрабатывали на все сто, давая шанс и самой Кэтрин и ее еще нерожденной дочери.
— И это мне тоже известно, — на этот раз улыбка старшей Шураи была с оттенком грусти. — Попрощайся с Кэт и....
Всего одно слово....
Возвращайся....
— Код ушел, — присел рядом с ними вернувшийся Горевски. Потянулся к огню... — Температура падает....
Всего два слова....
Реальность и воспоминания, наложившись друг на друга, едва не сорвали планку, разодрав ее тем, так и несказанным матерью напоследок.
Возвращайся....
— Он знает, что делает, — мотнув головой, чтобы окончательно избавиться от навязчивой мысли, сипло отозвался Олиш. Поднялся, поежившись, от тут же 'обнявшего' тело морозного воздуха — терморегуляторы стояли на минимуме, сохраняя остатки энергии. Окинул тяжелым взглядом пещеру, ставшую пристанищем.
Первая из цепочки связанных между собой, уходящих вглубь горы. И без залежей железной руды ни один сканер не пробьет, но опасаться стоило не только вольных и домонов. Вселенная жестоко мстила за попытки человека стать венцом творения, выбрав Гимли еще одним полем битвы. Загрязненная атмосфера, серьезные климатические изменения, взбесившееся электромагнитное поле... это то, что из масштабного, угрожающего самому существованию разума на планете.
Разорванные пищевые цепочки на фоне вот этого... глобального, выглядели мелочью, но это если не рассматривать их с точки зрения выживания конкретного индивидуума. Изуродованные мутациями, вписывающиеся в новые законы мироздания твари искали свое место в иерархии будущего мира, пытаясь занять привлекательные для собственного самосохранения верхние уровни.
— Мне бы твою уверенность, — дернулся Горевски. В гулкой тишине, в которой треск поедаемых пламенем дров и стук падающих со свода капель были единственными звуками, зубовный скрежет прозвучал оглушительно громко.
