— Если говорить о позоре, то позор сдачи Флота Открытого Моря был, возможно, больше — русские, в конце концов, сдались после проигранного сражения, в отличие от немцев, даже не попытавшихся дать последнее сражение — заметил Нагано, все более явно поддерживавший Енаи — и это не помешало Империи вступить в союз с Рейхом, проигравшим прошлую Великую войну.
— Это был равноправный союз — возразил Тоеда.
— Сейчас русские выиграли свою Великую войну — а мы, хотя и удерживаем достигнутые рубежи.. — Енаи не стал заканчивать предложение.
— Если на то пошло, то мы можем предложить русским достаточно много, чтобы претендовать на статус равных партнеров — раздраженно заметил Тоеда.
— Если исходить из текущей ситуации — несомненно, Соэму-сама — не стал обострять дискуссию Енаи, считавший достаточным на начальном этапе выяснить позиции, занимаемые коллегами, и, насколько возможно, подготовить почву для будущего посева — но, пока, я бы предложил ограничиться обсуждением следующих вопросов — приемлем ли для нас в принципе германский вариант, и, нужны ли нам особые отношения в торговле с Россией?
— Я считаю германский вариант в принципе допустимым — но, следует обеспечить Империи наилучшие условия в этом союзе — высказался Нагано — и, не затруднит ли Вас, Мицумаса-сама, подробнее изложить, что Вы понимаете под 'особыми отношениями' с Россией?
— Надеюсь, Вы простите мне мою невнимательность, Осами-сама — поклонился Енаи.
— Под особыми отношениями с Советской Россией я понимаю покупку германских авиамоторов и запчастей к ним, тяжелых зенитных орудий и МЗА — вынужден признать, что Империя отстала в этом вопросе, ПУАЗО и РЛС, 100-октанового авиабензина — германские моторы не смогут ни развивать проектную мощность, работая на нашем 78-октановом бензине, ни проработать гарантийный ресурс; также мне представляется полезной закупка Ме-109, пока не будет развернуто производство 'Рейзен'-9, и, ФВ-190 — в качестве дневного перехватчика, а, также, Не-219 — в качестве ночного перехватчика.
— Вполне возможно, Империи также понадобится промышленное оборудование. Не исключено, что придется покупать танки 'Пантера' и 'Тигр'. Расплачиваться я предполагаю каучуком — у нас он в колоссальном избытке, в то время, как Советский Союз и его вассалы испытывают острейший дефицит каучука.
— Благодарю Вас за подробное разъяснение, Мицумаса-сама — поклонился Нагано — и, позвольте мне присоединится к Вашему мудрому мнению относительно полезности для Империи 'особой торговли' с Россией.
— Полностью согласен с Вами, господа — кивнул Одзава — во-первых, такие отношения ни к чему не обязывают Империю, во-вторых, в этом нет никакого ущерба чести Империи, в-третьих, при условии, что Империя получит все необходимое, возможно, что мы сумеем, победив в сражении за периметр, добиться у англосаксов достойного нации Ямато мира, не беря на себя каких-либо обязательств перед русскими.
— Позволю себе выразить согласие со всеми Вами, господа — позволил себе легонькую шпильку по отношению к Енаи и Нагано Тоеда — в самом деле, будущее покажет, нужен ли Империи вообще германский вариант — пока что следует рассчитывать на собственные силы.
— В таком случае, господа, остается решить, на кого будет возложена ответственность за налаживание 'особой торговли' — заметил Нагано, старательно подыгрывавший Енаи.
— Полагаю, господа, никто не сможет справиться с этой необходимой для Империи работой лучше, чем Мицумаса-сама — поэтому, полагаю, нам надо просить его взять на себя и эту нелегкую обязанность — высказался Одзава, не считавший нужным заигрываться во фрондирование сверх необходимого.
— Присоединяюсь к предложению, высказанному Дзисабуро-сама — Мицумаса-сама, несомненно, Вы чрезвычайно заняты исполнением необходимой Империи работы, но, никто лучше Вас не справится с этим ответственным делом — присоединился к Одзава Тоеда, также прекрасно понимавший реальную расстановку сил в руководстве Императорского флота — и, как следствие, не стремившийся, без особой на то нужды, к конфликту с Енаи и Нагано.
— Присоединяюсь к просьбам Дзисабуро-сама и Соэму-сама — Мицумаса-сама, надеюсь, Вы не откажете нам в нашей нескромной просьбе — сказал Нагано.
— Господа, я крайне тронут Вашей общей просьбой; честь не позволяет мне отказаться от выполнения этой работы — во имя Империи и Микадо — поклонился собравшимся Енаи — и, поверьте, пожалуйста — я приложу все свои скромные силы и умения, для наилучшего выполнения этого ответственного поручения.
— В таком случае, позвольте заверить Вас, Мицумаса-сама, от моего имени — впрочем, полагаю, коллеги согласятся со мной — никто из нас не испытывает ни малейших сомнений в том, что это поручение Вы выполните, как и всегда, абсолютно безукоризненно — поклонился Нагано.
Одзава и Тоеда подтвердили свое согласие глубокими поклонами.
Енаи молча торжествовал — ему удалось запустить, при полном согласии коллег, изначально, кроме Нагано, не склонных согласиться с ним, первую часть предельно рискованного и сложного плана, целью которого было предотвращение разгрома Империи Восходящего Солнца.
Совещание у Сталина.
Москва, Кремль, 26 мая 1944 года.
Присутствуют: И. В. Сталин, Л. П. Берия, А.М. Василевский, Н.Г. Кузнецов, М.П. Лазарев, генерал-лейтенант 'Иванов', контр-адмирал 'Петров'.
— Итак, товарищи, по каналам военной разведки к нам обратилось командование японского флота — они заинтересованы в некоторой не слишком афишируемой торговле — открыл совещание Сталин — суть японских предложений Вам всем известна.
— Кто будет докладывать первым?
— Товарищ Сталин, я думаю, что будет лучше, если первым будет докладывать ведущий специалист разведки ВМФ по странам Тихого океана, контр-адмирал 'Петров' — он изложит общую обстановку — высказал свое мнение адмирал Кузнецов.
— Хорошо — кивнул Сталин.
— Товарищи — вытянулся контр-адмирал — текущая обстановка в Японии и на подконтрольных ей территориях может быть охарактеризована следующим образом.
Первое — экономика.
К началу своей индустриализации, начавшейся в 1930 году, Япония подошла аграрно-индустриальной страной, имевшей много экономических диспропорций — так, японское сельское хозяйство, за редчайшими исключениями, состоит из массы мелких и мельчайших хозяйств, в которых земля обрабатывается ручным трудом — очень мало даже тяглового скота, а машинная техника просто отсутствует; приличная урожайность обеспечивается за счет того, что почва удобряется значительным количеством минеральных удобрений, прежде всего, азотных; поскольку эти удобрения стоят немалых, особенно по японских меркам, денег, то жизнь большинства японских крестьян нельзя охарактеризовать иначе, чем как прозябание в ужасающей нищете; Япония до войны была одним из ведущих экспортеров текстиля в мире — это достигалось, при импортных хлопке и шерсти, нищенскими заработками рабочих-текстильщиков, в 7 раз более низкими, чем у их английских коллег. Тяжелая промышленность — прежде всего это относится к черной металлургии, в несколько меньшей степени — к судостроению — зарабатывала, в основном, даже не на частном спросе, как это есть в ведущих капиталистических странах, а либо на казенных заказах, либо на частных заказах, частично обеспеченных государственными субсидиями. Надо отметить, что казнокрадство в Японии очень развито — заказы распределяются благодаря родственным или клановым связям, знакомствам — особенно большую роль играют землячество и совместная учеба, или же банальному подкупу.
Индустриализация в Японии имела настолько явную милитаристскую направленность, что мне даже не с чем ее сравнить — кстати, финансировалась она через неприкрытое ограбление народных масс посредством инфляции и повышения налогов и разнообразных сборов.
Другое дело, что даже этого катастрофически не хватало — слишком мал был прибавочный продукт в Японии, так что ограбить народ в требуемом объеме было невозможно, поскольку у нищих много не награбить.
Выход был найден в концепции Кейнса — с 1936 года началась массированная накачка экономики необеспеченными деньгами, которые шли на развертывание тяжелой промышленности. Фактически, Япония делала нечто подобное т.н. 'векселям МЕФО' в Германии, только в намного более концентрированном виде, поскольку немцы тратили эти деньги на модернизацию старых и создание новых оборонных предприятий, а Япония практически с нуля создавала и тяжелую промышленность в целом, и оборонную промышленность в частности, и, одновременно создавала стратегические запасы необходимого сырья.
Проще говоря, Япония безудержно тратила свой основной капитал, в расчете на то, что эти траты будут компенсированы ограблением захваченных территорий — в случае неудачи, экономическая катастрофа самураям гарантирована.
Сейчас мы можем наблюдать плоды этой политики — ограбление захваченных территорий позволяет японцам как-то удержать свою экономику на плаву; конечно, немалую роль играет перевод экономики в режим военного времени — в противном случае, гиперинфляция настолько обесценила бы доходы не только трудящихся, но и мелкой буржуазии, что они просто начали бы массово умирать от голода.
Собственно, потеря этих территорий, или, транспортной связности между ними и метрополией гарантирует японцам или быструю смерть, от нехватки жидкого топлива, или медленную смерть — от нехватки продовольствия.
На практике мы видим оба варианта — американские подводники методично топят японские танкеры и транспорты, лишая самураев и ост-индийской нефти, и бирманского риса — вкупе с индокитайским.
Строго говоря, продвижение американского ВМФ по цепочке тихоокеанских архипелагов можно рассматривать как обеспечение действий подплава — чем меньше времени подлодки тратят на переход в район боевых действий, тем результативнее их походы.
Второе — правящие слои Японии.
Внутреннюю политику Японии можно рассматривать как перманентный конфликт между кланами Тесю и Сацума, Армией и Флотом.
Истоки этого конфликта лежат в многовековой борьбе за доминирование в Юго-Западной Японии между могущественными самурайскими кланами Тесю и Сацума.
Один раз, 80 лет назад, они сумели объединиться против общего врага — кланов северной Японии, поддерживавших сегунат Токугава — это и обеспечило победу революции Мэйдзи. Существенно меньшую роль в победе над северянами сыграл третий клан южан — Тоса.
По итогам революции Мэйдзи был произведен раздел добычи между победителями — Тесю получили Армию, Сацума — Флот, Тоса получили 'кусок пирога' — долю влияния в Армии.
Совместная победа над северянами вовсе не отменила многовековой вражды — отношения между Армией и Флотом даже приблизительно не напоминают обычные отношения между родами ВС в капиталистических странах — намного больше это похоже на вынужденный союз люто ненавидящих друг друга государств, поскольку только так они могут сохранить уже захваченное, и, ограбив слабых, захватить новую добычу.
Насколько велика и непримирима эта вражда, можно видеть по офицерскому мятежу февраля 1936 года — тогда группа младших армейских офицеров, учинила попытку переворота, захватив центр Токио, и, совершив серию убийств неугодных им государственных деятелей. Все это делалось при неприкрытом потворстве высшего руководства Армии, фактически отказавшегося выполнять свои прямые обязанности по подавлению мятежа. Тогда руководство Флота, разъяренное убийством трех своих адмиралов, ввело тяжелые корабли в Токийскую бухту и высадило на побережье морскую пехоту. Адмирал Енаи подготовил похищение императора из дворца — проще говоря, страна стояла на грани войны. Предотвратить гражданскую войну удалось благодаря маркизу Кидо, сумевшему охладить горячие головы с обеих сторон, и, продавить прямой приказ микадо мятежникам капитулировать — это позволило Тесю и Сацума отступить на исходные позиции, не потеряв лицо.
Также по итогам революции Мэйдзи была сформирована нынешняя система власти в Японии — император играет роль символа и, теоретически, арбитра между властными кланами; свой кусок власти получила придворная аристократия, при сегунате бывшая просто декорацией, фоном, оттеняющим микадо, де-факто стала посредником между кланами, улаживающим разногласия между победителями — так было не всегда, поскольку многое зависит от личности императора, но, сейчас, на практике, микадо просто утверждает решения, достигнутые фактическим арбитром, маркизом Кидо.
Что же касается самих кланов-победителей, то, в отличие от англосаксонских стран, где военщина просто обслуживает интересы крупного капитала, или Германии, где военщина теснейшим образом переплетена с крупным капиталом, как промышленным, так и банковским, в Японии доминирует именно военщина — крупные промышленно-финансовые концерны, т.н. 'дзайбацу', находятся под покровительством либо Тесю, либо Сацума. Ну а политики, соответственно, обслуживают интересы кланов.
Борьба Тесю и Сацума, во многом, обеспечила стратегическое раздвоение Японии — Тесю выступают за экспансию в Китай и СССР, поскольку именно Армия может захватить и контролировать ресурсы, находящиеся на материке, с соответственным увеличением своего влияния, Сацума делают ставку на южное, океанское направление экспансии.
Еще одна особенность, заданная их интересами — Тесю отличаются крайним антирусским и антисоветским настроем, Сацума же свойственны антианглосаксонские настроения — применительно к СССР они выступают за мирные отношения с нашей Родиной; это ярко проявилось во время событий на Халхин-Голе, когда 'квантунская' группировка Армии, самая яро антисоветская, фактически поставила всех остальных перед фактом начала боевых действий с СССР — Флот же, в это самое время, не только не счел нужным хотя бы изобразить какую-то активность на наших дальневосточных рубежах, но и не скрывал своего злорадства по поводу разгрома Красной Армией группировки генерала Камицубара.
Также отличается их восприятие окружающего мира — если руководству Армии, в основной массе, присущ крайний шовинизм, зачастую переходящий в откровенное шапкозакидательство, немного умеряемое только негативным опытом, то адмиралам свойственен намного больший реализм.
— Минутку, товарищ 'Петров' — остановил аналитика морской разведки Верховный — тут, будьте добры, подробней — и насчет генералов, и насчет адмиралов.
— Стиль мышления японского генералитета, товарищ Сталин, хорошо иллюстрирует программный документ, составленный начальником бюро военных дел генералом Муто для МИД, как своего рода руководство для американо-японских переговоров, ведшихся осенью 1941 года, и одобренный Генштабом Императорской Армии — доложил 'Петров'.
— Требования к Вашингтону, писал Муто, должны были включить 'отказ Соединенных Штатов от вмешательства в 'японо-китайские дела', отмену в трехдневный срок закона о замораживании японских фондов, поставку нефти из США в Японию в количестве 6 млн. т в год, в т.ч. 1,5 млн. т авиационного бензина (в это время США производили 1,65 млн. т авиационного бензина в год. В.Т.). Америка должна принять меры к тому, чтобы голландские власти согласились удовлетворить требования Японии относительно предоставления ей привилегий в торговле, организации японских предприятий и въезда японских колонистов на территорию Индонезии, а также импорта в Японию 4 млн. т индонезийской нефти в год. Кроме того, Вашингтону вменялось в обязанность заставить британское правительство в трехдневный срок восстановить торговые отношения с Японией и отказаться от помощи Чунцину. В случае же, заявлялось в программном документе, если эти требования не будут выполнены по истечении недели, японская армия и флот начнут военные действия против США, Англии и Голландии'.
