Остаток пути прошел для меня как в тумане. Я не сводила взгляда с умирающего Филиппа. Шакалы хорошо его потрепали. Если бы могла, то повторно их похоронила.
Я бы может и помогла сама при схватке с шакалами, но перекрытая Савой сила не отзывалась. Я не испугалась бы раскрыться, показать себя черной ведьмой, только бы не видеть сейчас безжизненное тело своей пары. Рора скулила. Я разделяла с ней нашу общую боль. Хотелось выть от бессилия, но единственное что могла себе позволить — это молчаливые слезы. Внешне я оставалась невозмутима, а душа обливалась кровавыми слезами.
Вспомнились настойки Вадима, которые на глазах сращивали плоть. Жаль, у меня не было таких зелий. Одна надежда на Саву. Он сильный и должен помочь Филиппу.
В машине нас было трое. Водитель не торопился разговаривать, а я не собиралась нарушать напряженную тишину. Филипп же не подавал признаков жизни. Дыхание было очень слабым.
Мне страшно. Страшно потерять его. Теперь я остро осознала, что дальнейшая моя жизнь без Филиппа будет бессмысленной. Она мне просто не будет нужна. Наша связь настолько крепка, что обратного пути нет. Мы не сможем жить друг без друга. Истинные пары всегда уязвимы и мы не исключение.
Сава. Этот ведьмак нам обязательно поможет.
Глава 20
Какая же я наивная!
В доме у альфы мы были спустя два часа. Волки перенесли бессознательное тело Филиппа в смотровой кабинет.
Я немигающим взглядом смотрела, как Михаил обрабатывает раны Филиппа. Понимала, моя мазь не поможет. Не тот уровень. Она не умела сращивать и выращивать органы, а у Филиппа точно было не все в порядке с животом. Из тела медленно утекала жизнь. После таких ран не выживали. Даже Вадим казался не таким потрепанным в своем номере, когда я нашла его.
Меня нечаянно толкнули, когда к Михаилу поспешили коллеги. Вчетвером они зашивали тело моего мужа. Он лежал неподвижно на столе бледный, истерзанный, раненный и я не могла помочь. Не имела таких сил, чтобы вытащить любимого с того света.
Бесполезная ведьма.
Тряхнула головой, крепко зажмурившись, не позволяя пролиться слезам. Нет. Я не буду оплакивать Филиппа. Он будет жив. Он не смеет оставить меня одну.
Стараясь не мешать операции, я бесшумно выскользнула за дверь, обессиленно прислоняясь спиной к стене, шумно дыша. В горле застрял горький ком, вызывая болезненные спазмы.
Нельзя отчаиваться.
Отлипнув от стены, поспешила к Савелию. Только ведьмак сможет нам всем помочь.
Едва выслушав меня, Сава скривился, покачал головой и спросил с ледяным безразличием.
— Зачем? — он вальяжно расселся в кресле, попивая дымящийся кофе. Аромат напитка сейчас перебивал сладостный запах смерти, гуляющий в доме альфы.
Он даже не заглянул в смотровой кабинет, чтобы помочь. Ему совершенно безразлична судьба альфы стаи снежных волков.
— Что, значит зачем? — растерянно прошептала я. — Ты в своем уме? Он всех нас спас!
— Аврора, если бы этот волк не объявился, я давно был бы у себя дома и грел свои кости на солнце, — фыркнул ведьмак, побарабанив пальцами по подлокотнику кресла. — Ты, кстати, тоже. А те, кто напал на нас, не мои враги и не твои. Так почему я должен тратить свои силы на этого волка? Он мне никто. Сдохнет, мне же лучше. Заберу тебя с собой и дело с концом! Как ни крути, а вариант с его смертью мне нравится все больше и больше. Да и тебе это тоже на руку, — я вопросительно изогнула бровь. Его слова ввели меня в ступор. Как можно отказать умирающему? Или я неправильная ведьма? Но это же Филипп! Мой Филипп! — Еще ни одна ведьма не ходила в паре с волком, — как же ты заблуждаешься! Федор отлично скрыл эту особенность. Даже Верховная молчала об этом. Не могла, чтобы о позоре ее внучки узнали другие. — Так что спасибо мне еще скажешь, что отказался помочь, тем самым освободив тебя от обязательств. Оборотни помешаны на своих женщинах. И если их вид это устраивает, то свободолюбивых ведьм нет. Ты сможешь жить в клетке на привязи под постоянным контролем? — машинально отрицательно качнула головой. Я тоже люблю свободу, но я еще и волк. И смерть моей пары будет для меня очень болезненной, практически смертельной. — Вот поэтому и не нужно вмешиваться.
Все было бы так, если бы не одно огромное и жирное 'но'!
— Я ведьма, — как само собой разумеющееся прошептала я. Ведьмак кивнул. — Но я еще и волк, — признаваться чужаку было тяжело, но это нужно сделать.
— Не смеши меня! — хохотнул Савелий. — Какой из тебя волк? Да и не бывает волков с ведьмовской силой! А твоя просто хлещет через край и ее нужно усмирить, а это лучше всего сделать на моей территории. Как вообще тебя угораздило так вляпаться? Ладно волки, — махнул рукой в сторону процедурного кабинета. — Они живут инстинктами, но тебе это зачем? Ты могла отказаться и плевать на всех, но почему-то ты рядом с этим ненормальным альфой. И до сих пор не понимаю, почему он не принял вторую ипостась, чтобы сражаться на равных с врагом. Человеческое тело слабое, — на этот вопрос я не знала ответа, хотя мне и сказали, что если Филипп обернется, то умрут все. Он альфа. Он как никто другой умеет контролировать своего зверя, но почему-то наплевал на оборот и подверг свою жизнь опасности, чтобы защитить других. А я его и не видела никогда во второй ипостаси. Это странно.
— Савелий я волк, — упрямо повторила я и частично трансформировала свои руки. Ведьмак остолбенел и впился в мои конечности безумным взглядом маньяка. Конечно, еще одна диковинка. Рора внутри скулила и до смерти боялась за жизнь Филиппа. И я разделяла с ней эту панику.
— Как? — только и смог прошептать ошеломленный ведьмак.
— Это не столь важно, — отмахнулась от вопроса. — Умрет он, умру и я, — подвела итог его отказа, возвращая рукам первоначальный вид. — Тебе ли не знать, что происходит с парами, которые утратили свою половинку? — Савелий нахмурился. Такую правду знали все иные. — Тогда ты точно ничего не узнаешь о моих способностях ведьмы-волка. Я буду мертва, — безжизненным голосом пробормотала я и обессиленно сползла спиной по стене на пол.
Как же я устала. Потерла виски пальцами. Разболелась голова, а в теле образовалась жуткая слабость. В последнее время чувствовала себя неважно и снова хотела зверски есть. Раньше такого не было. Наверное, Рора растет и требует все больше еды.
— Какой интересный расклад, — задумчиво протянул ведьмак, делая очередной глоток кофе. — Кажется, я упустил что-то важное в делах ведьм и оборотней. А Верховная наверняка в курсе, — продолжал вслух рассуждать Савелий. — Почему она позволила? Зачем ей дети от таких союзов?
Я молчала. Не собиралась дискутировать с ним на эту тему. Не время сейчас и не место.
Я только зря теряла время, умоляя помочь Савелия.
Нужно идти к Филиппу, но сил не было. Опустила голову на прижатые к груди колени и прикрыла глаза, скрывая выступившие на глазах слезы. Мне было плохо. Я беспомощна.
— Аврора, — услышала рядом обеспокоенный голос Руслана. — Филипп он...
— Мертв? — безжизненным голосом прохрипела я, поднимая на него взгляд пустых глаз.
Руслан странно дернул головой и подошел ближе.
— Мне жаль, — в голосе сквозила боль и горечь потери. За это короткое время, что я прожила с ними, заметила, что стая считала своего альфу чуть ли не центром вселенной. Они уважали и ценили его, как своего вожака, человека и волка. — Он уходит. Михаил сделал все, что мог, но регенерация не справляется. Он потерял слишком много крови, — услышала судорожный вздох Савелия. Вот кто действительно порадуется смерти ненавистного оборотня. Брезгливо скривилась в сторону Савы. — Альфа зовет тебя.
— Он пришел в себя? — надежда встрепенулась во мне.
— Нет, он бессознательно передал нам в головы твой образ, — покачал головой бета, вернее уже будущий альфа. — Филипп уже у самой грани. В процедурной остро чувствуется аромат приближающейся смерти, — я всхлипнула. Волки, как никто чувствуют смерть. Не верить ему не могла. Как так-то? Почему? Филипп же сильный.
Руслан помог мне подняться на ноги. Я шаркающей походкой, опираясь на локоть беты, поковыляла в сторону процедурной. Едва оказалась в помещении, где на столе лежал Филипп, в нос остро ударил пряный сладковатый запах. Настолько сладкий, что меня затошнило. Так пахла смерть. Руслан не солгал. Чем слаще аромат, тем ближе эта старуха с косой.
В заполненном оборотнями кабинете стояла оглушающая тишина. Приближенные оборотни стояли у стены с непроницаемыми лицами. Только в глазах каждого читалась такая боль, что становилось тошно. Они тоже пришли с ним попрощаться.
Я подошла к своему мужчине и легонько коснулась мертвенно-бледного лица. Кожа холодная, что несвойственно оборотням.
Филипп умирал. Моя пара умирала, а я ничего не могла сделать. Я бесполезная ведьма. Во мне кипела черная стихия, а применить ее я не могла. Я ведь могла бы высосать душу каждого из этих оборотней и напитать тело Филипа их силой, чтобы он выжил, но и этого я сделать не в состоянии. И не потому что сила во мне заблокирована, а потому, что Филипп никогда мне не простит смерть своих волков. Они его семья. Что наши две жизни по сравнению с целой стаей снежных волков, оставшихся единственными в мире. Я просто не имела на это право.
Выбор. Он есть у каждого.
Савелий сделал свой.
Я же сделала свой. Вернее выбора мне не оставили.
Столько лет убегать от смерти, чтобы встретить ее со своей парой — на это способна была только я. Годы скитаний привели меня к Филиппу, чтобы познать миг счастья и уйти вслед за парой. Нет, я не умру тот час, как только Филипп испустит последний вздох. Меня постепенно сожрет тоска и боль от потери любимого мужчины. И я даже противиться ей не стану. Это страшно. И сейчас я завидовала своим родителям, которые погибли в одно мгновение. Мне не дано познать мгновенную смерть вслед за парой. Убить себя не смогу. Хотя и здесь есть выход. Выйти к Федору. Он быстро закончит мои мучения. Да, возможно, сначала пропустит меня через все круги Ада, но впоследствии подарит долгожданную смерть.
Обретение пары — это поистине великий и ценный дар. А я хотела вначале от него отказаться. Наверное, это мое наказание? Его у меня забрали.
Миг и рядом с Филиппом лежит молодая лунная волчица. Рора вырвалась на волю, чтобы тоже попрощаться со своим волком. Хотя почему Рора? Это же все я. Я не смогла контролировать оборот и выпустила боль наружу.
Я вылизывала шершавым языком обнаженное тело Филиппа. Меня не смущали свидетели. Я умирала вместе с ним.
Холодный. Какой же он холодный. Сунула нос в область шеи, почувствовав слабо бьющуюся жилку.
Волки не умели плакать, а я плакала, скулила и вылизывала Филиппа.
А потом я не услышала ничего. Тишина. Пульса не было, слабое сердцебиение стихло, а жилка на шее больше не билась.
Мертв.
Я громко, надсадно, с болью в голосе завыла и соскочила со стола, метнувшись на выход, сбивая с ног появившегося в дверях Савелия.
Не могла больше здесь оставаться. Да, я снова трусливо бежала от смерти. От его смерти. Подальше от дома, от этих волков, от своей мертвой пары. Это невыносимо.
Боль выворачивала все внутренности, скручивала суставы и ломала кости. И хорошо, что меня никто не стал задерживать, иначе бы точно кого-нибудь покалечила.
Горько хмыкнула. Сава. И спасибо ему должна сказать за то, что заблокировал силу, не позволил убить из-за боли, не только присутствующих, но и весь город. Не смогла поблагодарить. Он отказался помочь Филиппу.
Моя боль поглотила меня с головой, но единственное, что могла делать — это бежать. Бежать на четырех лапах прочь из города.
Волки. Двое снежных волков бросились следом, но я была быстрее. Эти годы развили во мне спринтерскую скорость, а подстегивающая боль, просто заставляла бежать в два раза быстрее, чем преследователи. Они не нужны мне. Я для них теперь никто. Пара погибшего альфы.
Они что-то рычали позади меня, но я не прислушивалась. Лапы несли меня быстрее ветра. Легкие горели огнем, но я не сбавляла скорость, углубляясь в лесную чащу.
Мне никто не нужен. Сдохну в одиночестве, где-нибудь под трухлявым пнем, набитыми голодными муравьями.
Пелена из слез мешала обзору. Я не видела куда бежала, лишь умудряясь не врезаться в деревья. Сердце разрывалось от тоски и невыносимой боли. Я не хотела верить, что Филипп мертв. Душа это отрицала, а разум насмехался надо мной, подсовывая в голову картинки его безжизненного бледного тела на смотровом столе. Сердце не билось.
Мертв.
Жизнь слишком хрупкая. Одно неверное движение и она оборвется. Это, как хождение по тонкому канату над бездной без страховки.
Я должна находиться сейчас рядом с любимым, организовать похороны, проститься с ним в последний раз, но не смогла. Слишком труслива. Не смогла заставить себя похоронить его, бросить горсть земли в могилу, смотреть на то, как оборотни забивают последний гвоздь в крышку гроба. Ведь всего несколько часов назад Филипп был жив. Он улыбался, зарывался носом в мои волосы, обнимал, целовал, обещал, что все будет хорошо, а сам бросил меня одну, уйдя за грань. Как он мог? Эгоист! Ненавижу! Ненавижу его и люблю до безумия.
Я все еще отрицала его смерть. Мне казалось, стоит вернуться, и я тут же утону в родных и любимых объятиях. Пусть все это окажется дурным нелепым сном. Но реальность поистине жестока.
Это все пустые надежды. Его больше нет. А сейчас я остро ощутила себя предательницей. Какая я пара, если сбежала от него, от его мертвого тела? Я недостойна ни его, ни любви.
Лапы уносили прочь от места, где я познала мгновения счастья и боли. Ее было слишком много для меня одной.
Преследователи уже начали отставать. И дело не в их силе и быстроте, а в том, что клан лунных волков всегда был на первых местах по силе и скорости. Мы практически неуязвимы.
На улице стояли сумерки и сейчас волки могли отследить меня лишь по запаху.
Я не просто убегала прочь в ночь. Я покидала место, которое отняло у меня любимого мужчину.
В какой-то момент перестала чувствовать опору под лапами и камнем рухнула вниз, не понимая, что произошло. Я куда-то падала. Но страха не было. Я умерла в тот миг, когда сердце Филиппа остановилось.
Тело больно ударилось о воду, и я потеряла сознание, чувствуя, как над головой смыкается толща воды.
Наконец-то! Кажется, и меня смерть нашла. Я ей даже не сопротивлялась. Верх над моим сознанием взяла волчица. Я отпустила человека навсегда. Так кажется даже лучше. Тело волка будет жить в животной ипостаси, а человек сдался, уступив место теперь более сильному. Да и не нужна мне больше человеческая личина.
Я устала и забилась в темный угол сознания Роры. Она ведь пряталась во мне. Теперь наступила моя очередь.
ХХХХ
Волчица сдаваться не собиралась. Впервые в жизни ей дали руководить своим телом. Да, ей было до ужаса страшно. Боль своей человеческой половины она полностью разделяла, но не готова была утонуть так нелепо, поэтому и бултыхалась из последних сил, высовывая морду над поверхностью воды, барахтаясь лапами. Сильное течение бурной реки уносило прочь волчицу из проклятых мест.
