Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Промывать все поверхности с хлоркой, котлы и миски — кипятком, ежедневно давать водки, осматривать и дезинфицировать царапины, уничтожать насекомых, стричь и брить, отделять подозрительных в карантин...

К слову: в католическом мире уже идёт эпидемия проказы. Вот только этого нам...

Научить всех всегда мыть задницу после дефекации, чистить зубы после еды, закрывать рот при кашле, не пить воду из открытых водоёмов, давить вшей и клопов... — невозможно.

Точнее: можно. И нужно. Но — время.

Замечу: сходный контингент — паломники 12 в. из Западной Европы. Здоровые, свободные, подготовленные, экипированные, окружённые благорасположенным к ним населением. Добровольные и информированные. Сходить из Англии или Северной Франции в Иерусалим и обратно — смертность 2/3.

В обоих примерах — невольники и паломники — контингент преимущественно мужской. Физически более устойчивый к внешним воздействиям, чем женщины.

Чосер в Кентерберийских рассказах говорит о паломниках на короткую дистанцию: внутри Англии. Из 30 персонажей три женщины. Две по должности: аббатиса и черница. А единственная вольняшка, батская ткачиха — предпринимательница-путешественница. С большим жизненным опытом. Она уже и в Иерусалим сбегала.

пять ведь раз

А видит бог, я их любила очень....

Да, такая переживёт путешествие. Только где таких набрать?

Факеншит! Смерть при родах — ни для паломников, ни для невольников не типичны! В отличие от переселенок. Их для этого и переселяют! Нет, не для смерти...

Предпринятые нами меры санитарии частично компенсировали слабость женского контингента. Не более.

Считай дальше.

Где-то, на каком-то условном торгу, купили у людоловов 450 тыс. рабынь. Молодых, здоровых. А остальные?

Множество женщин уже больны. Кривые, хромые. Сорванные спины, распухшие суставы, нарушения в репродуктивной сфере...

Какая доля туземок живьём поймана людоловами? Доведена ими до торга? Принята нашими приказчиками как кондиционный товар? — Оценка — 1/3.

Т.е. ещё 1 млн. женщин погиб между репликой в селении:

— Ой, чё там пылит? Никак людоловы скачут?!

И на торгу:

— Эту беру. Отгоните в барак.

Дом без бабы не стоит. Чтобы здесь, на Святой Руси, 200 тыс. мужиков исполнили своё заветное желание и обзавелись бабой, конём, коровой и избой, стали полноценными членами общества, нужно где-то там, в заповеднике людоловов, иллюминировать 1.5 млн. семейств.

Технология людоловства обязательно включает в себя два психологических элемента.

1. Возвращаться некуда и не к кому.

Селение выжигается, все родственники, соседи угоняемого, среда обитания, кокон, без которого своего существования не представляет, уничтожаются.

2. Ужас. Внушение панического, животного страха перед людоловами.

Это вбивается показательным насилием. Жилища и посевы выжигаются не потом, а непосредственно на глазах. Какие-то пойманные беглецы или несчастные, вызвавшие неудовольствие конвоя, уничтожаются не где-то в перелеске, а перед полоном, на дороге, на стоянке.

Есть технологические/тактические причины, требующие уничтожение всего не повязанного двуногого скота.

1. Выжившие побегут к соседям и поднимут тревогу. Если идёт набег, а не нашествие, то людоловов будут преследовать местные воинские отряды. В любом случае предупредят соседние селения и тамошние жители попрячутся.

2. Некоторые из выживших могут и сами следовать за караваном рабов, делать гадости, способствовать побегу.

3. Исключение привычности. Плавали-знаем быть не должно. Новое, малоизвестное, слышать — слышали, а видеть — нет — пугает.

4. Внушение страха оставшимся, не затронутым в этом набеге. На будущее. Чтобы помнили. Бессмысленность сопротивления. Выученная беспомощность.

Я толкую о рациональных объяснениях. Людоловам это не надо. У них опыт поколений. Кто так не делал — потомства не оставил.

Только полное и комплексное исполнение приёмов ведёт к управляемости полона, позволяет минимизировать риски и убытки этого коммерческого предприятия: захват рабов в набеге.

Уничтожить 1.5 млн. семейств. А это сколько? Оценка населения Польши: 2 млн. душ, 300 тыс. дымов.

Итого: пять польш.

Испугалась? Да, детка, арифметика может сильно испугать.

В тот момент, летом 1171 г. под моей рукой, после присоединения Подвинья, проживало 350-400 тыс. душ. 5% от Всея Руси. Из-за обилия добровольных переселенцев больше холостяков. 12-15 тыс. — текущий дефицит невест.

Моя забота. По царю Соломону.

Можно ли это дело как-то... оптимизнуть? — Конечно, я ж оптимизатор.

Набег — кпд маленький. Мытари существенно эффективнее.

У меня подобное заложено в Усть-Ветлужское соглашение. Имеет временный характер — на шесть лет, с отягощениями в начале. Типа сдать всё боевое оружие и цвет.мет. И — десятина во всём. Включая людей.

Исключить людоловов с их тотальным истреблением, эксцессами, крайними формами воспитания страха, убийственной военно-полевой санитарией и кормёжкой... Можно лучше планировать и подготавливать перемещение контингента, ниже смертность. Вместо 450 тыс. отгруженных — ограничиться 400 тыс. Избежать миллионов погибших.

Оцени разницу между набегом и налогом: в 25 раз.

Для этого нужна местная, своя для туземцев, крепкая власть.

Так работала Золотая Орда с вассальными русскими княжествами. Потом случилась Замятня и пришлось отстаивать свою независимость на Куликовом поле. А то вместо нормальных мытарей всякие хапчики лезут. Хапают и хапают без разбора.

Я несколько раз говорил: в Польше нет ничего интересного. Виноват, ошибся. Есть. Бабы.

Вполне по нашему всему:

Только свадеб не три, а 200 тыс. Но не сразу.

Посиделки в Быдгоще, где Сигурд и Кестут спрашивали куда девать крестоносцев, заставили меня найти решение:

— Вывозить. Кораблями. В устье Двины. На стройки моего народного хозяйства.

Изначально речь шла о военнопленных. Чуть позже, после захвата Сигурдом Быдгоща, падения Плоцка, победы принцессы у Завихоста, по этой же тропе — Висла-Балтика-Двина — пошли пленные мятежники.

Клановая система, распространённая в Польше, требовала исключения из политической жизни не только самого бунтовщика, но и его семейства, чад и домочадцев. Вместо того, чтобы вырезать род целиком, принцесса являла милосердие, заменяя смертные казни высылками. Мягкость наказания компенсировалась широтой его применения.

Наказание мятежников состояло не только в лишении свободы, но и в лишении имущества. Для принцессы добыча, трофеи, конфискации были, первое время, единственным доходом. Масса народа, связанная с репрессированными, теряла источники существования. Превращались в горючий материал. Их вывозили из страны, спасая от голодной смерти и неизбежного участия в мятежах.

Со временем перешли к десятине от всего. Мат.ресурсы оставались у принцессы, а люди, прежде всего молодёжь, более всего женщины, отправлялись к нам.

Строились барки. Набитые переселенцами разных категорий, сплавлялись в Ногату, откуда, из окрестностей возрождённого Труссо, вывозились на Двину или в другие сходные места.

Ещё две вещи.

1. Замкнув Волго-Двинский путь мы смогли на порядок снизить цену фрахта. Что позволило перейти от единичных предметов роскоши, типа белокурая наложница в гарем шаха, мягкий мальчик для наслаждений эмира, евнух или гулям туда же, к более дешёвым, массовым категориям, типа крестьянка молодая.

2. Гражданская война вела к обезлюдиванию Польши. На опустевшие земли приходили новосёлы. В Мазовии, например, пруссы-христиане. В Прикарпатье — православные хорваты и язычники-берендеи. В Подляшье — ятвяги, дреговичи и кривичи.

Иногда такая соседская миграция оказывалась недостаточной или нежелательной. Завозили мигрантов из отдалённых регионов: Поволжье, Степь, Кавказ, Каспий.

Основная масса перемещалась по Волго-Двинской системе. Реки слёз. Слёз, и не только, там пролито немало.

Захватывать Польшу? Зачем? Наоборот, я стремился к укреплению королевской власти. При условии её договороспособности. В смысле: договора со мной.

Всё это работает. Если я остаюсь живым. Вернуться домой... целым и невредимым... при моих манерах... Нетривиально. О чём позже.

Конец сто пятьдесят второй части

copyright v.beryk 2012-2024

v.beryk@gmail.com