— А зачем нужен импринтинг? Что это?
— Импринтинг когда-то называли Истинным Предназначением. Благодаря ему в мир приходят дети с чистой кровью — они собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях. "Ненормалы" — Двуликие — тоже носители чистой крови и передают её своим чистокровным детям. Они — стабилизаторы нашего генофонда. То, что мы до сих пор не выродились, говорит о том, что они продолжают рождаться и давать потомство, спасая нас, а нынешняя власть сочиняет небылицы, чтобы заморочить всем головы. Вы замечали, что доспехи воинов прошлого нынешним альфам велики, а достижения физического развития, которые описываются в старых преданиях, всё чаще называют мифами? Мы слабеем и мельчаем. И это означает, что наша кровь становится всё более грязной.
— И как её можно очистить? — Альфе стало не по себе.
— Вернувшись к старым традициям, практически искоренённым инквизицией во времена Великого Холода, а нынешняя церковь на это не пойдёт — альфами будет утрачен ореол первородства, да и их авторитет падёт. Они потеряют всё. Древние называли перворождённым Иво — первого омегу, и говорилось, что именно омеги несут в себе искру света первичного творения, дающую силу жизни. Пока это трудно доказать научно, изрядная часть моей работы была посвящена этому, но легенды утверждают, что омеги способны скомпенсировать брак грязной крови, если дать им выбирать самим.
— Откуда вы всё это узнали? — нахмурился Аарон.
— Это часть знаний, сохранённых моими предками — Спенсерами и их родичами Баалами. — Аарон едва сдержал потрясённый вздох — про эти две семьи испокон веков просто сказки рассказывали! Это были по-настоящему выдающиеся семьи, оставившие глубокий след в истории их страны... — Мы собирались начать раскрывать самое главное, расшевелив сперва людей и заставив их начать задавать вопросы. Теперь это будет делать мой мальчик. Он знает всё и готов идти дальше. Мы только начали и намерены довести дело до конца.
— Но как Риан сумел пробраться сюда? — откровенно недоумевал Аарон, кое-как переварив столько шокирующей информации. — Здесь же такая мощная система безопасности...
— Для моего мальчика практически не существует запертых дверей, — усмехнулся Рейган. — Его учил не только я — Риана учили все, кто мог подготовить его к сражению с Системой. Я не хотел настолько плотно его приплетать к нашей борьбе — растил вождя и идеолога, но Риан влез сам, и я, поняв, что он всё равно будет сражаться, постарался сделать всё, чтобы дать ему шанс выжить в этой борьбе и продолжить наше дело, когда меня не станет.
— И вы не боялись его отпускать на задания, зная, что он может однажды просто не вернуться?
— Разумеется, боялся, — вздохнул мятежный вождь, сцепляя пальцы в "замок" и склоняя голову. — Я же всё-таки омега. Я трясся каждый раз, когда отпускал его... особенно с Гейлом, с которым Риан был особенно дружен. Кстати, Риан сумел выкрасть тело Гейла из крематория и вывезти к нам, чтобы достойно похоронить. — Аарон, услышав это, выдохнул с облегчением. Значит, Гейл всё же был погребён как положено... — Но я знал своего сына, как никто другой. Риан очень упрям, всегда идёт к цели, плюя на риск, если есть шанс добиться своего. Я не знаю, откуда в нём эта тяга к риску, но пока Деймос милостив к нему. А когда появился Гиллиан, то я мог быть спокоен, пока они вместе. Гиллиан более осторожный, он всегда может удержать Риана от излишне опрометчивого шага, заставить пересмотреть решение. Вместе они — сила. И они не просто пара. Они — Истинная пара, как называли таких, как они, в древности. И дело не только в импринтинге.
— Это... только мифы... да и то апокрифические... — Аарон вспомнил себя и Мака... как они сражались плечом к плечу... слаженно действовали в самых сложных ситуациях... и как им всегда было хорошо вместе.
— Иногда к старым мифам стоит прислушаться, — снова таинственно улыбнулся Рейган. — Мифы и легенды преувеличивают, но никогда не лгут. Я понял это ещё в те времена, когда учился в школе. И отец мне не раз повторял то же самое. А ведь он знал, что говорил — он был историком и постоянно имел дело с древними документами. Тобиас Мариус. Слышали о таком человеке?
Аарон хмуро воззрился на собеседника.
— Зачем вы мне всё это рассказываете? Вы не боитесь, что я могу всё это рассказать своему руководству?
— Делайте с этим, что хотите, — пожал узкими плечами омега. — Да, знание — это сила, но оно имеет смысл только тогда, когда передаётся от одного человека к другому. Работает. Служит людям. Кто бы в итоге не передал его всем остальным. И я верю в вас, Аарон.
Отсылая Рейгана обратно в камеру, Аарон долго смотрел ему вслед и понял, что большую часть услышанного он не расскажет даже собственному мужу. Не время. Возможно, когда-нибудь, но не сейчас.
Судебный процесс над Рейганом организовали быстро. На суде мятежный вождь с улыбкой выслушивал обвинения, предъявленные ему, кратко отвечал на вопросы... Аарон сидел в зале и скрипел зубами, зная, что суд — это только формальность. Дата казни уже назначена, что он и сказал Рейгану. Как ни странно, но последнее желание осуждённого было выполнено — командовать расстрельной группой был назначен именно Аарон.
Казнь состоялась на следующий день после вынесения приговора около полудня. Ночью ударили первые заморозки, утро выдалось сырым и промозглым, и Аарон невольно вспомнил своё раннее детство и холодную комнату. Людовик тогда говорил, что это ещё не холод... Да, он был прав, но ощущения, помноженные на воспоминания, всё равно были неприятными. Даже при том, что альфы способны выдерживать и не такое — температура тела автоматически подстраивается под внешние условия да и в целом выше, чем у бет и омег. Прогносты утром обещали дождь, но как будто сама природа ждала, когда прогремят выстрелы, чтобы обрушить потоки ледяной воды на всех собравшихся — тучи то сходились, то расходились. Трансляция шла в прямом эфире и на весь Ингерн. Был объявлен практически всеобщий выходной, чтобы на казнь могли посмотреть все.
На площади Справедливости яблоку негде было упасть — забито всё. Полиция оцепила участок вокруг монумента Справедливости — огромной гранитной статуи, у подножия которой и должна была состояться казнь. Рядом возились телевизионщики, устанавливая свои камеры и микрофоны. Рейгана привезли в открытой машине под конвоем из шести самых сильных штурмовиков в парадной форме с сияющими медными пуговицами. Аарон, прибывший к месту казни заранее, с застывшим лицом наблюдал, как полиция разгоняет толпу, оттесняя к выстроенному ограждению, а солдаты образуют живой коридор, по которому под барабанный бой, как когда-то в старину, провели осуждённого. Рейган шагал вполне твёрдо, с прямой спиной и высоко поднятой головой, и всё же что-то насторожило Аарона с самого первого взгляда. Что-то с вождём повстанцев было не так... И только когда Рейган был привязан спиной к одному из столбов, вбитым в землю перед постаментом, Аарон, ожидающий команды, вздрогнул, увидев, что омега дрожит и отнюдь не от холода, пусть и был одет очень легко — в наполовину расстёгнутую белую рубашку и штаны из тонкого полотна. На его тонкой шее и плечах альфа разглядел несколько свежих укусов, похожих на метки, а сам Рейган, подойдя к своему эшафоту, заметно пошатнулся, но на ногах устоял. Омега был бледнее обычного, и губы у него, кажется, подрагивают. Молится? Не похоже. Ещё вчера, на суде, он был в порядке! Что с ним сделали? Аарон кое-как поймал взгляд осуждённого и увидел в нём... боль. Ту самую боль, что он когда-то видел в глазах Гейла. Нет... не может быть... почему?..
Президент Фармер, окружённый группой элитных телохранителей, вышел вперёд. В парадном мундире с золочёными эполетами, в начищенных до зеркального блеска сапогах. Самодовольный лощёный альфа победоносно смотрел на Рейгана, любуясь приятным зрелищем.
— Рейган Мариус... — Мятежный вождь снова выпрямился и без страха взглянул на него, откровенно поморщившись. — Именем нашего великого государства вы приговорены к смертной казни через расстрел. Вам есть что сказать напоследок? Пользуйтесь случаем. Мы вас очень внимательно выслушаем.
Рейган, сильно щурясь, обвёл долгим взглядом собравшуюся на площади толпу, полицейских, телевизионщиков, перевёл взгляд на Аарона и заговорил. Негромко, хрипло, но в воцарившейся тишине каждое его слово было отчётливо слышно.
— Слушайте меня, люди. Слушайте и передайте мои слова другим. Вы знаете, за что я боролся, за что отдавали свои жизни мои люди. Мы знали, чем рискуем, знали, что воплощение нашей цели произойдёт нескоро. Но моя смерть — это ещё не конец. Пока живы те, кто готов подхватить наше знамя, наше дело будет жить. Я знаю, что нас много. Это не только те, кто взял в руки оружие. Не только те, кто попал в лагеря по обвинению в неблагонадёжности и сумел выжить и не сломаться. Не только те, кто смог скрыться среди вас. Это и те, кто просто хочет жить. Не так, как нас учат уже которое поколение, но иначе. По правде, по совести. В истинном равенстве. По воле богов наша раса была разделена на три типа, и есть те, кому выгодно вносить смуту в нашу жизнь, прикрываясь ложными знаниями и искажёнными понятиями. Это целая Система, и ею управляют люди, которые не понимают всей опасности такой политики. Мы уже вскрыли немало язв, чтобы показать всю порочность этой Системы. Мы собирались донести до вас главное, на чём зиждется наша платформа. То, что должно стать основой для выстраивания нового будущего для всех нас. Но не успели. Пока у руля Системы стоят те, кому она выгодна, опасность будет сохраняться до тех пор, пока наша цивилизация не будет уничтожена собой же. Ещё не поздно это остановить, и я призываю вас не поддаваться Системе. Ищите и найдёте истину! Не позволяйте Системе влезть в ваши головы, запутать вас, подчинить себе. Только так можно обрушить её — выйти из её подчинения. Чем больше людей будут жить вопреки этой Системе, тем быстрее она рухнет, лишившись точки опоры. Эта точка — разобщённость, которую взращивают в наших детях. Да, это опасно, страшно, и я понимаю тех, кто затаился, опасаясь выступить против Системы. Однако перемены неизбежны. Поле созревает. И чтобы не вспыхнул пожар похлеще того, что разожгли мы, придётся менять всё. Чтобы в будущем мы не выродились, выжили, выстроили новое общество, основанное на подлинном равенстве. Кто-то утверждает, что есть вещи, с которыми бороться бессмысленно. Поверьте, это не так. Выход есть всегда. Нужно только его увидеть и найти в себе силы сделать первый шаг. Мы это сделали. Теперь дело за вами. Пусть каждый из вас решит для себя сам, чего он хочет и как этого можно достичь. Стоит ли оно того. И чем это может обернуться для нас всех. Пока не будут решены старые проблемы, мы не продвинемся вперёд, а потом начнём откатываться назад. Каждый вклад в общее дело, даже самый крошечный, важен и ценен. Услышьте меня, люди, и оставайтесь людьми, а не зверями, ведомыми только голыми инстинктами! Не сдавайтесь! Не бойтесь! Верьте и надейтесь! Я передаю свою надежду вам!
Где-то вдали глухо пророкотал гром. Тучи над площадью вновь начали сгущаться. Аарон, впечатлённый пламенной речью мятежного вождя, невольно бросил взгляд в толпу и замер, увидев в первом ряду знакомое лицо. Полли стоял за спиной одного из полицейских и снимал происходящее на небольшую ручную камеру. Рядом с ним, держась за локоть омеги, стоял мальчик-альфа, по бледным щекам которого катились слёзы. "Волчонок" смотрел на Рейгана. И в этом мальчике, которому не было ещё и десяти лет, Аарон узнал убитого Глеба. Гай, его осиротевший сын.
Порыв ветра откуда-то принёс слабый запах жареных каштанов, Рейган, щурясь, куда-то посмотрел, и Аарон понял, что Риан тоже здесь. Он не мог не придти, чтобы попрощаться с отцом. Интересно, где он? И с ним ли Гиллиан? Хоть бы одним глазом посмотреть на этого альфу!
— Вот как... — Президент усмехнулся. — Что ж, это было очень интересно. Больше вам нечего сказать?
— Нечего.
— В таком случае...
Президент отступил, и его место перед осуждённым занял генеральный прокурор, который раскрыл папку и начал зачитывать приговор. Аарон торопливо шарил глазами по толпе и ближайшим зданиям, ища Риана, и увидел на крыше пекарни на углу скорчившуюся за трубой фигуру. Именно оттуда дул ветер. Вот фигурка шевельнулась, чуть приблизилась, и Аарон понял, что это действительно Риан — неуловимого комиссара выдал не только запах, но и скорбная поза. Омега неотрывно следил за процедурой.
Прокурор закончил читать приговор, и Аарон собрался, готовясь отдать приказ расстрельной команде. Рейган даже перед лицом смерти не выглядел испуганным. Он просто смотрел в глаза альфе и улыбался. Тепло и благодарно. Его посиневшие от холода губы снова шевелились, будто омега молился. Аарон приблизился, чтобы проверить, насколько прочно привязан осуждённый, и услышал то, что шептал себе под нос Рейган:
Пусть гром гремит над головой
И смерть крадётся за спиной,
Сверкают дула и мечи,
Просвета нет в глухой ночи —
Сквозь грязь и холод ты иди,
Оставь сомненья позади.
По логике вещей, должны были быть ещё две строчки, но они так и не прозвучали. Рейган снова улыбнулся своему палачу и кивнул, шепнув "Я готов.". Аарон с отчаянно колотящимся сердцем вернулся на своё место, боясь забыть то, что только что услышал.
— В ружьё! Целься! Приготовиться!.. — Бросил последний взгляд на мятежного вождя, и тот снова кивнул. — ОГОНЬ!!!
Винтовки выплюнули заряды. Над площадью разлетелось эхо выстрелов. Откуда-то вспорхнула вспугнутая выстрелами голубиная стая. Рейган даже не дрогнул, когда в него попали первые пули. Снова приказ... и третий... Рейган уронил голову на грудь и повис на верёвках. Белоснежная рубашка окрасилась кровью...
И именно в этот момент хлынул ледяной дождь. Грянул гром, и он был на редкость громким — подобным рыку первопредка-альфы. Самого Адама. В толпе началось волнение, кто-то истово крестился, люди переговаривались. Аарон на плохо гнущихся ногах подошёл к Рейгану и склонился над ним. Две пули попали прямо в сердце. Парок уже не клубился вокруг рта омеги. Он был мёртв. И на его лице застыла улыбка, в которой было всё — надежда, бесконечная вера и облегчение.
Вечером Аарон должен был вернуться на два дня домой — дали выходной, чтобы отдохнуть. Шагая по коридору здания штаба внутренней разведки, альфа услышал хохот из конференц-зала, заглянул в приоткрытую дверь и оцепенел. На демонстрационном экране шла запись грязного и циничного группового изнасилования. Жертвой был Рейган. На лице мятежного вождя застыло выражение запредельной боли и отвращения. Бесстрастная камера, причём не одна, запечатлела все подробности и кровь, сочащуюся из тех самых укусов. Аарон словно прирос к мраморному полу, не веря собственным глазам, ибо насильниками были пятеро осуждённых по страшным статьям и отбывающие пожизненное заключение в тюрьме особо строгого режима. Подонки без стыда и совести, на счету которых были десятки истерзанных жертв всех трёх типов и изломанных жизней. Судя по обстановке, это была камера на самом нижнем этаже, где держали особо опасных заключённых, схваченных внешней и внутренней разведкой. В одной из таких камер держали и Робинсона. Альфа едва сдержался, чтобы не ворваться в зал и не обрушить свою ярость на этих... Да их даже людьми язык не поворачивался назвать!!! Тут были все — Президент, генеральный прокурор, глава внутренней разведки генерал Хауэр, Дамьен, Роммни... И все они смеялись.
