— Да, но есть еще двое, — дерзко ответила она, но ее лицо вытянулось, когда она увидела выражение его лица. — О нет, извини. Я просто пошутила, я не хотела задеть за живое.
— Все в порядке, — сказал он, жалея, что не может рассказать ей все. Мерлин, он терпеть не мог лгать!
— Это из-за автомобильной аварии?
Он кивнул.
— Моя мама тоже.
— Боже мой, это правда — я могу сказать. А как насчет Америки?
— Я никогда там не был. Я никогда не покидал Великобританию.
— А городской дом?
— Там не проводится дезинфекция, но я не могу отвести вас туда. И, пожалуйста, перестаньте задавать вопросы, потому что мне запрещено на них отвечать — я и так уже сказал слишком много.
Она помолчала с минуту.
— Что вы можете мне сказать?
— Я вырос в Суррее. Мои тетя и дядя... пренебрегали мной... они издевались надо мной. Мой двоюродный брат тоже — он часто избивал меня.
— У вас не было других родственников?
— Нет, совсем никого.
— А как насчет властей? Разве они не должны были что-то заметить?
— Они заметили, но это ни к чему не привело. А я сбежал из школы-интерната, когда мне было одиннадцать, так что после этого прошло всего лето.
— Где была ваша школа?
— В Шотландии — вы бы о таком не слышали.
— Вы сейчас учитесь в университете?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Вы в опасности?
— Больше нет, — сказал он. — Но я был там долгое время.
Пенелопа поцеловала его и сказала:
— Знаешь, ты ужасный лжец. Тебе следует хотя бы изучить Чикаго, прежде чем заявлять, что ты там живешь.
— Я сделаю это в следующий раз. Может быть, я даже приеду туда однажды.
— Жаль, что вы не увидите Майкла Джордана в игре, — сказала она.
— Да, я понимаю, что он завершил карьеру. Каким видом спорта он занимался?
— Это сложный вопрос, но короткий ответ — баскетбол.
— Ах да, он! Да, я знаю, кто это.
Она рассмеялась.
— Если бы я был благоразумен, я бы вышвырнул вас вон и позвонил в полицию. Вы, вероятно, вор-домушник... у моего отчима, знаете ли, есть охотничье ружье.
— Да, я уже украл серебро. Я принес его к своему забору еще до рассвета.
— Хорошая попытка, но у нас нет серебра.
— Теперь уже нет, — сказал Гарри, и она снова рассмеялась.
— Так вот как ты платишь за одежду и такси? Воровство?
— Нет, я не вор, — сказал он. За исключением того случая, когда я ограбил банк.
— Значит, вы все-таки унаследовали это от своих умерших отцов.
— Двое из них. Один был банкротом. Он повернулся к ней и приподнялся на локте. — Я не могу отвезти тебя домой, и мы не сможем увидеться после сегодняшнего вечера. Но я бы с удовольствием побаловала тебя сегодня, а потом переспала бы с тобой где-нибудь в приличной постели. Какой отель хороший.
— Кларидж, — сказала она, все еще смеясь. — Ты серьезно?
— Смертельно серьезно. Они принимают наличные?
— Наличными? Вы уверены, что вы не преступник?
За мою голову назначили награду в десять тысяч галеонов, — раздался голос.
Гарри обещал, что не преступник.
— И вы не получили наследство от преступников?
— Моего крестного оправдали. Но вы нигде об этом не прочтете.
Она выпрямилась и спросила:
— Ты серьезно предлагаешь нам провести вместе безумный день, а потом провести ночь в "Кларидже"?
— да. Мне просто нужно побыть пару часов дома, а потом я встречусь с тобой, где захочешь.
— Как насчет "Харродс" в полдень? Мы можем встретиться в ресторанном зале, рядом с шоколадными конфетами.
— Звучит прекрасно, — сказал он, целуя ее. — Я не могу ответить на твои вопросы, но, Гарри поклялся богом, что может подарить ей чудесный день.
Они воспользовались ее телефоном, чтобы забронировать номер в Claridge's, с условием, что он прибудет с наличными до полудня, поскольку у него не было кредитной карты или удостоверения личности. — Хорошо, — сказал он, застегивая рубашку. Гарри пообещал, увидится в полдень.
— Я рассчитываю на это, — ответила она и поцеловала его еще раз, прежде чем проводить до входной двери. Он вышел на улицу и нырнул в переулок, чтобы аппарировать домой.
Когда он прибыл, его сразу же встретил Кричер, который разрыдался и обнял Гарри за ноги.
— Кричер боялся, что хозяин никогда не вернется.
Гарри погладил плачущего эльфа по голове и сказал:
— Мне так жаль, Кричер, этого больше не повторится. — Он почувствовал, как эльф с облегчением кивнул, прежде чем отпустить его.
— Для хозяина пришли еще письма. Не хочет ли хозяин их прочесть?
— Нет, только "Пророк". Пожалуйста, принесите в спальню фрукты и булочку.
— Да, хозяин! — ответил Кричер, спеша на кухню.
Гарри поднялся по лестнице и прошел мимо Бродяги, который играл в перетягивание каната с собакой, которую Гарри никогда раньше не видел, — очень пушистой болонкой, шерсть которой была перевязана на макушке маленькой ленточкой. Казалось, они тянут за газету, что заставило Гарри улыбнуться.
Добравшись до своей спальни, он долго стоял под душем и переоделся в другой элегантный маггловский костюм, подходящий для дневных и ночных прогулок по городу. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он надевал рубашку, которую выбрала Джинни, и теперь она была спрятана под его новой мантией.
Прозвучал гонг, и на маленьком столике появился его завтрак. Он сел и, сделав глубокий вдох, начал читать статью Риты. Она была длиннее, чем та, что он читал годом ранее, а фотографии она ему раньше не показывала. Мерлин, я был таким маленьким!
Гарри расчувствовался, увидев иллюстрацию с рыцарем и драконом. Она была на обложке выброшенного журнала, который он нашел в мусорном ведре возле школы, и он аккуратно оторвал ее и спрятал в своем просторном рукаве. Он провел бесчисленное количество часов, представляя себе различные сценарии этого события — в одних версиях он был рыцарем, сражающимся с драконом, а в других — рыцарем, пришедшим спасти его от дракона, который держал его в плену.
Он предположил, что обе версии сбылись, по крайней мере частично. Во время турнира трех волшебников он сражался с венгерским рогохвостом, правда, не мечом, а на метле. Что касается версии, согласно которой он был спасен, то именно Хагрид освободил его с Тисовой улицы, не прибегая к доспехам.
Невозможно было представить, что в то утро вся волшебная Британия читала о его детстве. Рита не упустила ни единой детали и на этот раз ничего не выдумала. Он не знал, что скажет своим товарищам по команде на следующий день и как вообще посмотрит им в глаза.
Гарри неохотно смотрит в глаза другим, и его одноклассники в основном игнорируют его. — Может быть, он инстинктивно избегал зрительного контакта из-за реакции людей на крестраж? Никто из его учителей не сообщал, что боялся его, но, возможно, они были слишком добры по своей природе, чтобы их затронул фрагмент души Волдеморта.
Кричер отправил корзину с еще большим количеством писем, в том числе одно из Гринготтса, в котором сообщалось, что на данный момент было совершено только одно нападение — на Дадли возле кинотеатра — и что оно было сдержанно отражено. Также было письмо от Гермионы, которое он неохотно прочитал.
Ему было неловко из-за того, что он оттолкнул ее вчера днем, но он не мог вынести ее навязчивого сочувствия. Было достаточно тяжело, когда она настояла на том, чтобы осмотреть чулан, хотя было очевидно, что она хотела как лучше.
Прочитав статью, Гарри лег на свою благословенно удобную кровать и спросил себя: "Почему это так ужасно, что люди знают?" Ответ пришел быстро: потому что я был бессилен. Его вырастили не бессмертные колдуны — его вырастили дерьмовые родственники, которые издевались над ним, и Дамблдор позволил этому случиться.
Гарри не мог не восхититься анализом Риты, особенно ее теорией о том, что Дамблдор пытался воспроизвести мрачное детство Волдеморта. Пророчество, конечно, не имело к этому никакого отношения — Гарри уже был отмечен как равный. Но были вещи, которые Гарри лучше понял в Волдеморте, поскольку сам страдал в детстве. Он понимал чувства Волдеморта к Хогвартсу и понимал, почему Гринготтс привлек бы того, кто чувствовал себя чужаком.
Он подумал о заключительном слове Риты: "Мы должны сделать паузу, чтобы оценить благородного молодого человека, который чудесным образом вышел из такого окружения. Он легко мог стать таким же Темным, как волшебник, которого он победил, но вместо этого он стал знаменосцем Света".
Почему я не стал Темным? недоумевал Гарри. Он не только рос нелюбимым, но и носил в себе частичку души Волдеморта. Но ответ был очевиден: защита его матери. Волдеморт, возможно, и позаимствовал его, когда брал кровь Гарри, но он не забирал ее у него. Жертва Лили Поттер текла по его венам и не позволила ему стать Темным.
"Значит, это был не я", — с грустью подумал он. Это все из-за нее. Но он знал, что это тоже неправда. Это были они оба, и ни один из них. Более того, именно ее самопожертвование убило Квиррелла, человека, которого он буквально убил голыми руками в возрасте одиннадцати лет.
"Ты уверен, что ты не преступник?" Спросила Пенелопа. Нет, подумал Гарри. Но я убивал. Я пытал. Только вчера я ударил кое-кого, но он был придурком и заслужил это.
И все же он также призвал Патронуса для пары маленьких девочек и играл с ними так, словно был цел и невредим. В глубине души он знал, что сможет дарить родительскую любовь, когда придет время, даже несмотря на то, что не получал ее после смерти своих родителей.
Погодите, это неправда. У меня был Сириус. И Ремус, если уж на то пошло. У него было три источника отцовской любви, и это даже не считая Артура Уизли, Грозного Глаза Грюма и всех остальных, кто присматривал за ним. Или Дамблдора, если уж на то пошло, или даже Снейпа. Как бы Гарри ни было неприятно это признавать, Снейп пожертвовал всем, чтобы сохранить ему жизнь, так же, как и его мать. Конечно, это было не из любви к Гарри, но, тем не менее, это была любовь.
Алистер спросил его: "Как ты чтишь своих трех отцов?" Гарри с трудом мог запомнить имена всех троих — Поттер-Люпин-Блэк определенно не подошли бы к его квиддичной мантии. И Тедди продолжил бы дело Ремуса лучше, чем мог.
Гарри редко видел своего крестника Тедди и понял, что не смог обеспечить преемственность между Ремусом и своим сыном. Конечно, с младенцами было скучно, но Тедди, благодаря своим способностям к метаморфированию, был интереснее многих. Гарри задавался вопросом, когда же он станет достаточно взрослым, чтобы научиться летать.
У него был еще час до того, как ему нужно было уходить, поэтому он начал читать письма, которые ему присылали люди. По мере того, как он вскрывал один за другим конверты, ему становилось все меньше и меньше стыдно за то, что еще один человек узнал, что с ним плохо обращались. В конце концов, это была не его вина. Он написал ответы на некоторые из них — отвечать на все заняло бы слишком много времени — и отправил их с Лисандером.
Когда пришло время отправляться в Гринготтс, он решил отправиться через Дырявый котел. Аппарировать в Косой переулок в полдень было рискованным предприятием на случай столкновений — он сделал это накануне, поддавшись панике, но по какой-то причине в то утро он не боялся, что его заметят.
Он вышел из камина в "Дырявом котле", и через несколько секунд все разговоры прекратились. Но вместо того, чтобы выбежать за дверь, он сказал:
— Не причиняйте им вреда. Это все, о чем я прошу. Я мог бы сам причинить им вред, если бы захотел, но я этого не сделал.
Воцарилось молчание, а затем седовласая ведьма сказала:
— Ты хороший парень, Гарри. — Некоторые из посетителей бара кивнули. — И не позволяй никому отговаривать тебя от ношения мантий, — добавила она.
— Да, — сказала другая ведьма. — Почему ты их сейчас не носишь?
Он улыбнулся и сказал:
— У меня свидание с магглой, — прежде чем выскользнуть через заднюю дверь.
До Гринготтса было всего несколько минут ходьбы, и его тут же поприветствовал гоблин.
— Чем я могу вам помочь, мистер Поттер?
— Я хотел бы снять немного маггловской валюты.
— Да, конечно, — сказал гоблин, подводя его к прилавку. — Вы довольны зачарованными украшениями, которые мы вам вчера предоставили?
— Да, спасибо. На самом деле, это наводит меня на мысль... нельзя ли добавить какой-нибудь брелок к фамильному кольцу, которое я вынужден носить? Он указал на невидимое кольцо на среднем пальце левой руки.
— Что это за заклинание? — спросил гоблин.
— Заклинание, скрывающее шрам на другой руке. Это сувенир от Долорес Амбридж, о котором я предпочел бы забыть.
Гоблин осмотрел шрам Гарри и сказал:
— Да, он очень слабый. Для сокрытия этого не потребуется сильная магия. Если вы снимете деньги со счета, я смогу найти кого-нибудь, кто зачарует ваше кольцо.
Гарри подошел к кассе и снял со счета самую большую сумму маггловской валюты, какая только могла ему понадобиться в тот день, плюс еще двадцать пять процентов для пущей убедительности. В его голове промелькнул образ тощего беспризорника, одетого в школьную форму Дадли, которая была ему слишком велика, и Гарри представил, как он был бы потрясен, увидев себя в будущем, с таким количеством денег в кошельке. Это меньше, чем я заработал в "Кэннонс" на прошлой неделе, недоверчиво подумал он. И разрази меня Мерлин, если я когда-нибудь перестану быть благодарным.
Другой гоблин встретил его у прилавка и отвел в небольшой кабинет, где Гарри показал кольцо.
— Невозможно сделать кольцо менее броским, не так ли? Для будущих поколений, знаете ли.
— Боюсь, что нет, мистер Поттер. Это очень старое кольцо, и изменение его формы, скорее всего, приведет к его разрушению.
— Заманчиво... — сказал Гарри, но тут же отбросил эту мысль. — Кстати, я не могу снять кольцо сам, но было высказано предположение, что гоблин мог бы сделать это за меня. Это так?
— Да, я могу снять его, если хотите. Но снятие его означало бы, что вы отказываетесь от своих притязаний как главы Дома Блэков, и вы почти наверняка не смогли бы надеть его обратно.
— О боже, я не могу этого сделать, — вздохнул он и добавил: — Похоже, я застрял с этим — слава богу, я могу это скрыть.
Гоблин поколдовал над кольцом, и Гарри был в восторге, увидев, как исчезает его шрам. Интересно, сработает ли это с другим моим шрамом, лениво подумал он, но он знал, что никогда не скроет шрам на лбу. Это стало его эмблемой, и со временем все меньше напоминало ему о Волдеморте и все больше о той жизни, которую он создал после войны.
Выйдя из Гринготтса, он остановился у газетного киоска напротив и купил обновленный путеводитель по местам появления призраков в Великобритании. Казалось, он больше путешествовал по маггловскому миру, и это помогло бы ему узнать, где он может безопасно появляться. Все в газетном киоске разинули рты, когда он вошел — они явно обсуждали статью Риты, — и, совершив покупку, Гарри повторил то, что сказал в "Дырявом котле".
— Почему бы не навредить им? — спросил угрюмого вида подросток-волшебник. — После всего, что они с тобой сделали?
