Перед Дареном возникла модель блокадника — носовой куб, стёсанный по переднему верхнему ребру, длинный хребет, на котором у самого носового модуля висит трюм, переделанный из трюма инженерный модуль и закреплен единственный малый транспорт — системный челнок, дальше полтораста метров с пустыми крюками-захватами, и корма, такой же куб, но обрезанный по продольным ребрам.
Собрали блокадник на верфи больше двух тысяч лет назад, в эпоху увлечения кораблестроителей Федерации концепцией частичной модульности и базовых форм. В те времена со стапелей сходили дешёвые корабли простой архитектуры, которые, при наличии у владельца денег, неплохо модернизировались.
Потенциал для модернизации — важная штука, ведь "Твёрдые намерения" — не простой грузовик для высоких систем, а транспорт глубокого космоса; корабль, способный пройти через опасные сектора и доставить груз хоть в пиратские анклавы, хоть на осаждённую планету. И потому прыгает блокадник дальше, светится на сканерах слабее и даже гипердвигатели при прорыве метрики дают меньший след. Всё ради скорости и скрытности, величина трюма хоть и важна, но не на первом месте.
Насколько знал Дарен, блокадник достался Хассанди голым — пустой корпус, да пара инженерных систем. Кошелька нужной ширины у Фарида Хассанди не нашлось, вот и получился корабль ни два, ни полтора: старенькие, но рабочие гипердвижки, приличные толкачи с новейшими форсажными кольцами, хорошие чернила, а всё остальное — на что денег хватило. С современными кораблями "Твёрдые намерения" не сравнить, да и военную блокаду им не прорвать, но для низин транспорт хоть куда. Даже людей можно возить — цепляй на крюки жилые модули со своей жизнякой и вперёд.
...Тут в симтеме появилась чем-то очень довольная Волька и потребовала:
— И где обещанные развлечения? Давай! А то усну прямо сейчас.
— Погоди, попробую так взвесить.
И Дарен занялся определением центра масс, а заодно и расчётом гравиматрицы. В пространстве симтема модель блокадника обзавелась миллионами тонких белых нитей, торчащих по нормали к поверхности. На одной из них, расположенной ближе к центру масс, Дарен и подвесил корабль. Тот покачнулся. Нити тут же окрасились всеми цветами радуги. Дарен перехватил другую нить. Затем — следующую.
Под управлением Дарена инженерный искин за одну секунду успевал перебрать сотни нитей, выдавая через эффекторы клетки легчайшие воздействия на корабль. По белому пуху, окутавшему модель корабля, прокатывались цветные волны, на миг-другой возникали устойчивые интерференционные картины, и тут же пропадали.
Через полчаса Дарен сдался. С повреждённой гравиклеткой нужной точности получить не вышло. Инженер отправил вызов всей команде, даже Хассанди. Почти сразу получил подтверждения.
Вначале Дарен выключил вентиляцию, закрыл клапаны и подождал пару минут. Лишь потом отрубил синхронизатор. Одной ошибки на заре пустотной жизни инженера оказалось достаточно: тогда Дарен провёл месяц в поисках разных мелочей, унесённых током воздуха.
Вес пропал. Мир провернулся вокруг инженера, его затошнило, но почти тут же неприятные ощущения прошли. Судя по бледнеющим иконкам в симтеме, невесомость зацепила всех, кроме Хикмана.
В дальнейшей забаве команда поучаствовала с большим удовольствием: хоть какое-то разнообразие на длинном скучном пути.
Чрезмерник вывел наружу обоих имеющихся боевых дронов, подвесил в километре от корабля и подсветил иллюминатором на минимальной мощности. Дронов инженер принял за точки отсчёта. Затем Волька по указаниям Дарена несколько раз толкнула блокадник маневровыми двигателями, а Хассанди потренировался во вращении корабля вокруг осей.
По модели корабля гуляли красочные волны, складываясь иногда в зелёную или алую сеть с яркими точками пересечения нитей. Вскоре статистики набралось с избытком и Дарен сумел сдвинуть центральную точку в реальное положение, а самое главное — определил матрицу массы.
На этом развлечения и закончились. Волька ушла отсыпаться, Хассанди — в кают-компанию, к любезной его желудку сладкой выпечке, омаланец же остался в рубке — следить за пространством. А Дарен следующие несколько часов гонял инженерных дронов по кораблю: передвигал эффекторы один за другим — где на миллиметр, а где и на полметра. Часто вместе с дронами шёл сам, за стальными болванами в таком деле нужен присмотр. Ещё несколько раз звал на помощь Вольку, один раз даже разбудив, но к вечеру клетка заработала. Прочно сидела в жёлтой зоне и не проявляла склонности уползать. Можно было прыгать; Волька уже час как разгоняла блокадник, пока на медленных ионниках.
Насмерть уставший инженер добрался до пенала, с тоской оглядел раскиданные вещи (вентиляцию-то выключил, молодец, а как насчёт вращения корабля?!), сбросил оповещение о готовности клетки капитану и упал на кровать, мгновенно утонув во сне. А через полчаса Дарена разбудили: прижались горячим, чуть влажным после душа телом, и требовательно укусили за ухо. Затем вцепились в самое важное.
Дарен подскочил и ошалело уставился на девушку. Светонить едва тлела и лицо Вольки пряталось в сумраке, но руками девушка действовала с очевидной целью.
— Волька, ты что творишь? — парень потёр кулаком красные от усталости глаза. — Сказано же: видишь спящего — помоги ему, приляг рядом и спи.
— Вот и помогаю! Сейчас ты проснёшься, нападёшь на беззащитную меня, а потом уснёшь крепче прежнего.
— А тебе разве не надо через полчаса идти считать следующий прыжок и всё такое?
— Может и надо. Или нет.
— Давай до утра потерпим, обещаю набраться сил к твоему возвращению.
— Эх ты, романтик. Хочешь секрет?
— Давай.
— Я прыжок чуть-чуть подправила. Снаружи час пройдёт, а у нас целых семь, — призналась без смущения девушка, но почти сразу же заалела. — Всё успеем!
Дарен от изумления аж заморгал.
— Что-то новое в навигации. Ты ничего не путаешь?
— У нас на "Геррате" все пилоты так умеют, да и лиса...
— Что лиса?
— Забудь, — девушка вспыхнула как мак и спрятала лицо подмышкой у Дарена.
— Эй, эй! Вылезай! Проговорилась, ага!
Волька повозилась, прячась, но была принуждена обернуться к Дарену лицом. Пару минут парочка шутливо боролась, и Волька сдалась.
— Ну, ладно. Мне лиса помогла. И думай что хочешь!
— Понятно, — протянул Дарен. — Так это шутка насчёт семи часов?
— Нет, правда!
Вздохнув, Дарен отвернулся и попытался устроиться удобнее. Спать хотелось неимоверно, и за такую вот побудку он был готов на подругу разозлиться. Но не получалось, просто вдруг стало грустно.
— Спи, фантазёрка.
И тут Волька больно укусила Дарена за руку.
— А ну, проснись, мужчина!
— Вот что за женщину я нашёл, а?
— Нормальную! Учись её слушать и всё хорошо будет. Слушаешь?
— Слушаю, — сказал Дарен и потёр укушенное место.
— Утром я решила, что аркианское-то кофе хочу из твоего подарка выпить. И лиса со мной согласилась: хороший кофе.
— Кто? Как?!
— Через браслет. Оказывается, она знает протоколы... Мы с лисой поболтали и она подсказала кое-чего. Теперь я умею растягивать прыжки не вдвое, как все на "Геррате", а чуть не в десять раз.
Дарен потёр лоб. Какая-то ерунда: чашка, лиса, браслет... как это всё с прыжком-то складывается?
— С ума ты сошла, женщина, с кофейными чашками разговариваешь.
— Ага, а парень с живой картой на спине, это нормально?
— Вот это — удар ниже... Ниже... Ну, куда-нибудь ниже. У меня голова сейчас не варит, что ты от меня хочешь?
— Что-что! Ты уже дней пять на меня внимания не обращаешь. Обрати сейчас!
— Обращ-у-у... эх-х-ха... — зевнув, Дарен прижал к себе Вольку, скользнул губами по её шее и двинулся ниже. — Вот так, пойдёт?
— Ничего так, продолжай, продолжай... Может даже расскажу как мы, герратцы, растягиваем прыжки... Ой, не там! Там не трогай!
Провозились больше часа, пока Дарен вовсе не иссяк. Впрочем, и Вольке требовалось отоспаться; знала — под утро объявится Хассанди, встревоженный непривычно долгим прыжком.
О лисе в тот день больше не вспоминали, а там стало не до неё.
— — —
Неделя до границы Фиолетового прошла до тошноты скучно и в то же время суетно. Волька прыгала и считала, считала и прыгала. Дарен ползал по закоулкам хребтовой трубы с дронами и инструментами. Недовольный всем на свете Хассанди накачивался в кают-компании чаем. Лишь чрезмерник бдил в рубке, и едва заметное подрагивание его ног и рук давало знать — вояка не только посматривает по сторонам, но и активно тренируется в симтеме.
В хозяйстве Дарена объявилась новая напасть: разладилась система жизнеобеспечения. Начал пропадать кислород, вода и углекислый газ. Поначалу инженер увидел лишь падение давления и надеялся найти мелкую трещину да и заклеить. Но анализ показал: уходит не вся смесь, а лишь её часть. Пока — доли процента, но утечка нарастала.
Утро дня, когда блокадник пересёк Границу, инженер начал с приятного: прошёлся поцелуями по телу спящей Вольки и принялся стаскивать с неё бельё. Ещё в прошлый раз решил не доводить дело до разговоров о невнимании и вот наконец-то подкараулил подругу. Сонная девушка лишь слабо потрепыхалась, а потом сдалась охотнику и, судя по всему, так и дремала в процессе. Но удовольствие получила, о чём не преминула Дарену заявить; ещё полчаса они нежились в объятьях друг друга.
На прикроватном столике звякнул браслет. Волька потянулась и мурлыкнула:
— А сегодня будем в Фиолетке.
По Дарену промаршировал легион мурашек.
— Уже?! Завтра, вроде...
— Сегодня. После полудня подходи в рубку, сам увидишь.
— Ладно, тогда я побежал, надо успеть кое-чего сделать.
Парень с неохотой оторвался от подруги и отправился собираться. Пора разобраться с утечкой из вентиляции, иначе "Твёрдые намерения" к середине пути потеряет воздух и придётся думать как пополнить запасы, а если не выйдет, то людям останется лишь жить месяцами не вылезая из скафов. За такую радость команда подвесит инженера за ноги и будет совершенно права.
Дарен надел комбез потеплее, захватил стремянку, пяток инженерных дронов и отправился на корму. Данные показывали, что утечка там.
Но начал с хребтового коридора, прошёл по центральной палубе. На нижнюю и верхнюю палубы время тратить не стал, вентсистема объединена, а значит параметры одинаковы. Открывал клапаны вентиляции, проверял состав газовой смеси. Шёл от одного клапана к другому, потом плюнул и начал проверять через раз.
В коридоре с атмосферой всё было нормально.
А вот за первой же кормовой дверью анализатор показал небольшое, но снижение уровня кислорода и водяного пара в воздухе. Дарен вызвал схему корабля и отметил на ней первый отсек кормовой части. С унынием окинул взглядом семь палуб и сотню помещений, — большую часть из них неделю назад с чрезмерником уже обследовал. И теперь вот опять осматривать, на этот раз в одиночку.
Наметив схему обхода, Дарен отправил стальную многоногую братву по маршрутам. Сам же уселся на пол, открыл перед собой экраны с трансляцией от дронов и принялся за ними следить. На экранах распахивались двери, мелькали отсеки, громоздилось оборудование. Была бы его, Дарена, воля, давно бы развесил здесь камеры наблюдения. Копеечное дело, но Хассанди даже на это кошелёк закрыл, выделил денег на установку камер только в помещениях на носу грузовика.
...Металлический пол холодил, даже через толстый комбез. Гиперпространство жадный мытарь, дай ему волю — выморозит, высосет блокадник насухо, до донца; до последней капли тепла и жизни. Система жизнеобеспечения пока справлялась, но при такой интенсивности прыжков вскоре придётся остановиться и греть корабль. И лишь потом продолжить путь.
Хоть здесь не такая стынь, как в отсеках у самой внешней брони, где пора сдирать со стен намороженную из воздуха шубу инея и льда. Заодно и в оборот системы жизнеобеспечения можно пустить тонну-другую воды, всё экономия. А экономию Хассанди очень даже уважает.
Инженер ухмыльнулся. И тут же нахмурился. Остановил одного из дронов, вернул назад. Что-то показалось странным. Оглядел проверяемый отсек через камеру дрона, ничего подозрительного не заметил. Но червячок шевелился, дёргался. Некая незначительная деталь цепляла Дарена, но какая? Парень выругался и отпустил стального подручного дальше.
Да и четверть, — решил он, — запись идёт, потом можно просмотреть заново.
Дроны почти одновременно добрались до отсеков внешнего пояса, расположенных у самой брони. И — два экрана разом погасли. Вновь разгорелись — камеры включили подсветку и перешли в ночной режим.
Дарен вскочил на ноги: вот оно!
Но — что?!
Остановил всех дронов, долго вглядывался в экраны, но понять ситуацию не смог. Пришлось отправиться на верхнюю палубу, примерно в те же места, где недавно плавил броню, заделывал дыры и трещины. Минут через пять и добрался. Потоптался у порога, глубоко вздохнул и открыл дверь. Из проёма явственно потянуло стужей, пар от дыхания заклубился в воздухе.
Облизав вдруг пересохшие губы, Дарен натянул маску и шагнул внутрь. В длинном низком помещении царил густой сумрак. Наклонный ячеистый потолок опускался слева почти до пола. Толстые рёбра корабельного каркаса выступали из стен, продольными элементами служили сами стены и пол. Посреди помещения торчал дрон, поводя верхними лапами и крутя головой. По стенам и силовому набору металось размытое световое пятно.
Инженер огляделся, подключил тестер к инженерному разъёму в стене, запросил проверку энергетики — светонить числилась исправной, но светила едва-едва, выхватывая из темноты лишь полосу на высокой части потолка. Маска приблизила изображение нити, та была покрыта грязно-серым налётом, похожим на кометный лёд. Примечательно, но на стенах изморози не нашлось. Дарен помнил, как возился здесь совсем недавно, стены и пол сверкали инеем. Заснеженный пол инженер тогда в процессе ремонта истоптал, да и стены местами пришлось чистить, чтобы пробоины заделать...
Сейчас вокруг темнел голый металл. Как будто кто-то высушил воздух, да настолько, что исчезла вся изморозь, лишь на светонити лёд задержался. Что само по себе удивляло.
Ситуация перестала нравиться Дарену окончательно: творилось непонятное, непривычное, неизвестное. Не простая авария в системе жизнеобеспечения, совсем иное. Он прошёлся вдоль отсека, оглядываясь в поисках подозрительного. Позади следовал дрон, светя расфокусированным фонарём. Инженер потрогал свежие шрамы, оставшиеся после ремонта на броне, поковырял наплывы на тех местах, где с помощью нанопасты заделывал трещины в каркасе.
Всё обычно.
Так ничего и не найдя, Дарен оставил дрона здесь, и отправился на нижнюю палубу. Если и там обнаружится схожее, тогда... но что тогда — никак не придумывалось. Ничего подобного в его практике не встречалось.
Пока Дарен спускался длинными переходами и лестницами, ему чудилось, что вокруг темнеет. Медленно, но неуклонно. В конце концов не выдержал и вызвал инженерный искин, но тот заявил: в главных коридорах освещение в пределах нормы. Что творится в боковых отсеках — неизвестно, а вот прямо сейчас вокруг Дарена полный порядок.
