Тонкс лежала на боку, ее ногти нежно касались левого соска.
— Я надеялась, что ты достаточно умен, чтобы сделать правильный выбор.
Ремус практически рычал, двигаясь к кровати.
— Ты хочешь, чтобы я взял тебя как животное? Ты этого хочешь? — прорычал он, шлепая ее сзади, прежде чем глубоко ввести в нее два пальца. — Ты хочешь, чтобы я нагнул тебя и позволил тебе оседлать меня, так что ли?
Тонкс задыхалась, когда он добавил третий палец.
— Да!
— Ты хочешь, чтобы я укусил тебя достаточно сильно, чтобы пустить кровь? Чтобы пометить тебя как мою подругу? Моя, Нимфадора; моя и только моя? Ты этого хочешь? — потребовал он, его пальцы яростно входили и выходили из нее в быстром и требовательном темпе.
Тонкс задыхалась, ее голова откинулась назад в наслаждении.
— Да! Сделай меня своей, Ремус, будь моим.
Ремус навалился на нее, удерживая ее за шею, его пальцы оставили ее достаточно долго, чтобы снять джинсы, а затем он оказался внутри нее, глубоко и грубо, и она выкрикнула его имя, когда он оседлал ее, прислонившись к нему спиной и задыхаясь от удовольствия, когда она скакала на нем, и он снова и снова попадал в эту сладкую точку. Когда оргазм пронзил ее, его зубы впились ей в шею, и тогда он вырвался, перевернул ее и продолжил глубоко скакать на ней. Она снова кончила, выкрикивая его имя, и он, наконец, кончил, зарывшись лицом в ее грудь.
Тонкс запустила влажную руку в его волосы.
— Мерлин, это было охуенно!
Ремус озорно усмехнулся, выскользнув из нее и прижав ее к себе.
— Ты такая красивая, — сказал он, целуя ее грудь.
Она улыбнулась в ответ.
— Это называется посткоитальное блаженство. Я восхитительно средненькая в плане внешности. Но я приму комплимент.
Ремус продолжал обрабатывать ее грудь.
— Ты покоряешь меня, Нимфадора, целиком и полностью.
Тонкс улыбнулась ему.
— Я могу сказать то же самое, — она провела пальцами по его волосам, широко улыбаясь. — Я люблю тебя.
Его золотистые глаза встретились с ее глазами, и от его взгляда, полного недоумения и удивления, у нее разрывалось сердце.
Она обхватила его щеки и притянула его лицо к своему, глубоко целуя его.
— Я полностью влюблена в тебя, Ремус Джон Люпин. Я люблю в тебе все. Даже это упрямство. Я люблю волчью часть тебя так же сильно, как и мужскую.
Ремус закрыл глаза и поцеловал ее, прижавшись губами к ее губам.
— Я тоже полностью влюблен в тебя, Нимфадора. Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, но это так.
Тонкс нежно поцеловала его.
— Я могу сказать то же самое, — пробормотала она.
Он крепче прижался к ней, и желание укусить ее, пометить ее как свою подругу заставило его кожу гудеть, а кровь стучать.
— Я хочу, чтобы ты была моей.
Тонкс улыбнулась ему.
— Я и есть твоя. Я всегда была твоей. Пометь меня.
Он покачал головой.
— Ты... ты не знаешь, о чем я прошу, Дора.
Тонкс прижалась губами к его губам.
— Да, я знаю. Пометь меня, Ремус.
Ремус смотрел на нее целую минуту. Кровь стучала в его ушах, а сердце колотилось в груди.
— Ты уверена?
Тонкс придвинулась к нему, задыхаясь, когда она осторожно опустилась на его эрекцию, принимая его глубоко в себя, ощущая биение его сердца между своими грудями.
— Я никогда не была так уверена в чем-либо в своей жизни, Ремус. Пометь меня.
Ее бедра качались на нем, когда он двигался глубоко внутри нее, давление нарастало внутри него, а затем он приподнялся, двигаясь глубже в ней, и она вскрикнула от удовольствия. Его глаза были устремлены на нее, пока она скакала на нем, приближая ее все ближе и ближе к пику. Она выкрикивала его имя, запустив руки в его волосы и отчаянно двигая бедрами, а он наклонил голову к ее груди, сомкнул рот вокруг соска и засосал его так сильно, что она выгнулась. Он нежно поцеловал ее левый сосок, а затем его зубы пронзили кожу нижней части ее груди.
При укусе она почувствовала легкое сжатие, но затем наступило такое наслаждение, какого она никогда не могла себе представить.
Как будто он подарил ей что-то от себя. Она чувствовала, как его член глубоко проникает в нее, выталкивая и доставляя ей удовольствие, но в то же время она ощущала, как трепещет ее тугое тепло, обхватывая его, когда он входил в нее. Совокупного удовольствия было достаточно, чтобы она выкрикнула его имя, и оргазм обрушился на них обоих снова, снова и снова.
Когда его язык прошелся по укусу, запечатывая его, ее тело рухнуло на него с облегчением. Она прижалась к нему, полностью насытившись, и могла слышать биение его сердца у своего уха, как чувствовала его в ожерелье, расположенном между ее грудей. Она провела рукой по его груди, почувствовала, как его кожа покрывается мурашками, и улыбнулась.
— Ты укусил меня, и мне это понравилось, — с ухмылкой сказала она, целуя его грудь.
Ремус потрепал ее по волосам.
— Ты моя подруга, Нимфадора, и теперь я сделал тебя своей.
— Я всегда была твоей, — сказала она с небольшой улыбкой. — И ты, Ремус Люпин, такой же мой друг, как и я твой. Я очень счастливая женщина.
Он улыбнулся ей в волосы.
— Только ты могла так думать.
— Ремус?
— Хм, — спросил он, проводя губами по ее шее.
— Я догадался об оборотне некоторое время назад. Мне никогда не было стыдно за тебя. И я полагаю, что зелье, о котором говорил Сириус, это Волчье зелье?
Ремус кивнул, не сводя с нее глаз.
— Да. Снейп варит его для меня каждый месяц.
Тонкс провела пальцами по его волнистым локонам.
— Я думаю, что ты должен извиниться перед Сириусом, профессор Люпин, потому что ты принимаешь эту должность.
— Дора... если кто-нибудь из родителей узнает, что оборотень обучает их детей, они...
— Придется отвечать передо мной, — умно сказала она, целуя его губы. — Я знаю, что ты хочешь этого. Если ты отказываешься, потому что не хочешь быть учителем, это другое дело, но я наблюдала за тобой, когда ты учил Гарри, и ты был в своей стихии. Это работа для тебя. Соглашайся.
Ремус нежно поцеловал ее.
— Мне, наверное, придется остаться в замке.
Она лукаво усмехнулась.
— Только представь, на какие озорные штучки мы там можем пойти.
Он хихикнул, а затем испустил долгий вздох.
— Я действительно люблю преподавать, — признался он.
Она улыбнулась.
— Так что соглашайся, Римус.
Он прикусил губу, его глаза цвета виски смотрели на нее, прежде чем он кивнул.
— Хорошо, я согласен. Я буду новым профессором Защиты от темных искусств в Хогвартсе.
Тонкс протянула руку, чтобы сжать его задницу.
— Хороший выбор, профессор. — Она провела пальцем по его заднице и спустилась между ног. — А теперь, почему бы вам не показать мне, насколько хорош метаболизм оборотня?
Римус просто усмехнулся.
— Во-первых, я лучше пойду проверю свиные отбивные, потому что, кажется, я испортил наш ужин.
Тонкс широко улыбнулась.
— Ничего страшного, я все равно хочу чего-нибудь другого.
Римус рассмеялся и впервые за десять лет почувствовал себя легким, счастливым и в мире с самим собой.
Глава 96: Та, в которой Фред слышит имя Бродяга
Примечание автора:
Ну, вот оно и началось... дайте мне знать ваши мысли, пожалуйста.
Будет ли Ремус постоянным учителем защиты или только на один год? Что ж, вам придется подождать и посмотреть, так как у меня много планов. да, Ремусу пора было перестать вести себя как идиот. Я тоже думаю, что реакция Тонкс была идеальной. Очевидно, он подумал бы о худшем, и ему нужно, чтобы она вбила в него хоть немного здравого смысла. Это было горячо, и я думаю, что ожидание того стоило. Спасибо! Мы должны увидеть, как они уволят Локхарта.
текст:
К середине января Гарри обнаружил, что еще больше разочаровался в Локхарте. Каждый раз, когда тот открывал рот, ему хотелось швырнуть в него чем-нибудь. Когда он сказал об этом Рону, его друг только кивнул и упомянул еще какую-нибудь глупость, которую они видели, как тот делал в последнее время. Ему хотелось, чтобы Римус был их учителем, но от Сириуса по-прежнему не было никаких новостей на этот счет, и Гарри уже начал думать, что его надежды рухнули.
Он отправился на поле для квиддича на свою первую тренировку в новом году, перекинув метлу через плечо. Он провел утро, обучаясь сглазам и проклятиям, которые записал на уроке Локхарта, и был доволен тем, что уже освоил восемь из них. Ему не терпелось опробовать некоторые из них, но пока не было возможности.
Холодный зимний ветер со свистом пронесся мимо его головы, когда он открыл дверь в раздевалку и направился по коридору в секцию Гриффиндора. Он остановился, увидев обнимающихся Оливера и Алисию. Оливер держал свою ногу между ее, а Алисия прислонилась к своему шкафчику, ее руки обвились вокруг его шеи, его руки лежали на ее бедрах, и они целовались. В его голове промелькнуло воспоминание о том, как они занимались чем-то другим, и он издал неловкий кашляющий звук, чтобы дать им знать, что он пришел.
Оливер усмехнулся, когда он отстранился.
— О, прости, Гарри.
Алисия тепло улыбнулась ему, повернулась, чтобы взять свой джемпер и натянуть его на водолазку.
— Привет, Гарри. Хорошо провел каникулы?
Он кивнул.
— Да, а ты?
— Да, спасибо.
Фред, Джордж и Анджелина вошли вместе, смеясь и разговаривая, а Гарри направился в свою кабинку, чтобы переодеться, размышляя, что делать с тем фактом, что у него теперь эрекция. Он вспомнил слова Сириуса: Снейп, подумал он, представь себе Снейпа. И не успела эта мысль сформироваться в его голове, как он почувствовал, что его тело повинуется. Он быстро оделся в свои теплые красные треники и носки, затем натянул нижнюю рубашку и толстовку Гриффиндора для квиддича. Он добавил к этому токи и надел свои новые перчатки, улыбнулся Кэти, когда она спешила в дом, и закатил глаза на Оливера, который объявил, что она опоздала на минуту.
Затем они отправились на поле.
Вуд хотел хорошенько их потренировать, чтобы избавиться от праздничной лени, как он утверждал. Он начал тренировку с того, что заставил их держать метлы, перекинутые через плечо, и бежать вверх по ступенькам трибуны для квиддича. Гарри запыхался уже на второй раз и рассмеялся, когда Алисия назвала своего парня садистом.
Они сделали десять кругов вверх и вниз по трибунам, после чего Оливер разрешил им медленно пробежаться вокруг поля. Пять кругов вокруг поля, затем они сели на метлы для полета (пятнадцать кругов), затем они передали кваффл (двадцать минут), и наконец он выпустил снитч и бладжеры для тренировки команды.
Два часа спустя Гарри, волоча ноги, возвращался в общую комнату, измученный, но в хорошем смысле этого слова. Он быстро принял душ в раздевалке, положил свои вещи обратно в кабинку и переоделся в синие джинсы и новый вязаный джемпер от миссис Уизли. Он был уже на полпути к общей комнате Гриффиндора, когда столкнулся с Гермионой.
Она свернулась калачиком на оконном карнизе в коридоре: большое одеяло, накинутое на ноги, шарф на шее и раскрытая книга в руках.
Он улыбнулся, подойдя к ней.
— Эй, что ты здесь делаешь? Ты, наверное, промерзла до костей.
— Немного, — ответила она с улыбкой, отмечая свое место в книге, которую читала. — Но я использовала согревающие чары на одеяле. Как прошла тренировка?
— Изнурительно, но хорошо, — сказал он ей, запрыгивая на карниз и натягивая часть ее одеяла себе на ноги. — Рон тебя бесит?
Она нахмурила брови.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Ну, ты здесь совсем одна, так что я подумал, что, возможно, причина в этом.
Она улыбнулась и заправила локоны за уши.
— Нет. Он играл в шахматы с Невиллом у камина, а у меня не было настроения смотреть. Мне нужен был покой и тишина, а общежитие для этого не подходило.
На поднятую бровь Гарри, она вздохнула.
— Лаванда и Парвати такие сплетницы, что я просто не могла этого вынести! Очевидно, Лаванда поцеловала Симуса, и они с Парвати сплетничали об этом.
— Да, я знаю, Симус рассказал нам на днях. Он был в восторге от этого. Его первый поцелуй и все такое.
Гермиона покраснела.
— Я имею в виду, тебе не кажется, что мы еще слишком молоды, чтобы заниматься... этим?
Гарри снова пожал плечами, прислонился спиной к стене и повернулся к ней лицом.
— Не знаю, это зависит от тебя, я думаю. Дядя Сириус говорит, что это происходит тогда, когда ты считаешь себя готовым, и неважно, двенадцать тебе лет или двадцать.
— Он мудр, — сказала Гермиона.
Гарри засмеялся.
— Наверное, но давай не будем ему об этом говорить, — сказал он, заставив ее захихикать. — А как насчет других девочек, Софи и Натали? Что они скажут по поводу обжиманий?
Гермиона вздохнула.
— Они такие же плохие. Софи говорит, что у нее есть парень дома, но я не знаю, верить ли ей. А Нэт ужасно любит Малфоя. Она всегда говорит о том, какой он красивый и подтянутый.
— Неудивительно, что ты предпочитаешь общаться с нами, парнями.
Она ухмыльнулась и обхватила руками колени.
— Я не знаю, как дружить с другими девочками. Мама говорит, что я слишком независимая, слишком решительная и что я их пугаю. Как ты думаешь, это правда?
— Откуда мне знать? — спросил он ее.
Она усмехнулась.
— Я думала, может быть, мы с Джинни подружимся, когда встретила ее на твоем дне рождения, но мне кажется, что я ей не очень нравлюсь.
— Джинни нравятся все. Она как воплощение самого дружелюбного человека на земле. Нужно очень постараться, чтобы попасть на ее плохую сторону. Ты ей нравишься. Она просто... сейчас что-то переживает, и я не могу понять, что именно. Это беспокоит меня. С тех пор, как она пришла в школу, она очень отличается от той девушки, которую я знал. Поверь мне, Гермиона, она отличный друг. Я уверен, что она придет в себя.
Гермиона пожала плечами.
— Прости, что втягиваю тебя в эту вечеринку жалости, Гарри. Видишь, вот почему я сижу здесь одна.
Гарри улыбнулся ей.
— Эй, я всегда рядом, чтобы выслушать, если я тебе понадоблюсь.
Она благодарно улыбнулась ему.
— Я знаю, спасибо.
— А вечеринки жалости иногда разрешены. Ты ничего не рассказала о своих каникулах. Твои родители были расстроены тем, что ты сделала Оборотное зелье и превратилась в гибрид получеловека и полукошки?
— Скорее, смущены, — честно ответила она. — Иногда трудно им что-то объяснить, потому что они сами не понимают. Я рассказала им, как зелье может заставить кого-то по сути стать другим человеком, но... я не знаю. Папа подумал, что это гениально, и захотел узнать все. Я рассказал ему, что мы сварили его без разрешения и что это не то зелье, которое может сварить большинство второкурсников. Он очень гордился этим фактом. Он всегда относился ко мне с большим пониманием в этом смысле.
— Твоя мама была расстроена?
Гермиона покачала головой.
— Нет, не расстроилась, но она испытала большое облегчение, когда весь мех исчез через несколько дней. Я думаю, иногда она гордится мной, но мысль о том, что у меня есть такие силы и способности, немного пугает ее, — сказала она с улыбкой. — Рождество прошло хорошо. Мой Нонно приехал погостить у нас, и я рассказала ему о своих приключениях. Он любит слушать о них.
