A Second Chance часть 4

Глава 75: Та, в которой Гарри ревнует

Примечание автора:

Сириус был с Зи урывками с Хэллоуина, и да, Гарри расстроен и имеет на это полное право. Ну, Сириус может надеяться, что больше не будет околосмертных переживаний. Он понятия не имеет, что его ждет LOL. Я согласна, это не имеет смысла для Гарри, чтобы сразу понравиться Зи. Он никогда не видел Сириуса с кем-то. Он всегда был предоставлен сам себе, так что это довольно большая перемена для него. Да, Ремус и Тонкс приближаются! Если, что вам все еще не нравится Зи и вы хотите увидеть больше ревнивого Гарри, прежде чем он вернется к Сириусу, Ремусу и Тонкс. Боюсь, что Зи останется здесь, я очень полюбила ее (как и Сириус).

Да Сириус должен был предвидеть ревность Гарри, это правда, но это новая территория для Сириуса. Он был очень осторожен со своими ведьмами. Гарри никогда не встречался с ними. Он никогда не приводил их домой и ни разу не говорил с Гарри о них. Гарри будет немного обижен, и это совершенно оправданно. Сириус облажался (что я тоже считаю важным). Сириус не идеален. Друзья Гарри определенно не хотели сказать, что Гарри — обуза в жизни Сириуса, но Гарри в стадии обиды и гнева определенно воспринял это именно так.

текст:

В течение недели Гарри думал о том, что сказала ему Тонкс; почему мысль о том, что в жизни Сириуса есть женщина, делает его таким несчастным. Он не мог этого объяснить. Но каждый день, когда Зи появлялась с улыбкой и добрым словом, когда она целовала Сириуса или обнимала его — Гарри чувствовал, как его охватывает волна ревности и гнева. Он хотел получить все внимание Сириуса!

В конце концов, именно он снова столкнулся с Волдемортом!

Именно он отважно искал камень, когда МакГонагалл ему не верила!

Именно он спас положение!

Разве это не должно праздноваться? Разве это не должно быть воспето?

Он вел себя как пятилетний ребенок, закатывающий истерику, и он знал это, но не мог остановить свои эмоции. Он изо всех сил старался найти причины не любить Зи. Даже когда он знал, что они были глупыми.

Он ненавидел, что она носила большую садовую шляпу, когда работала на улице.

Он ненавидел ее радужные солнечные очки.

Он ненавидел ее богатый смех, который заставлял ее глаза искриться.

Он ненавидел то, что она всегда приносила шоколадное печенье или свежеиспеченные кексы, так как, очевидно, любила печь.

Он ненавидел, что они всегда были такими вкусными.

Он ненавидел, что вел себя так глупо.

Когда несколько дней спустя Гарри увидел, что она готовит для них ужин на кухне, его желудок неприятно скрутило. Почему она не может просто оставить их наедине? Почему не может быть так, как было до того, как он поехал в Хогвартс, когда были только он и Сириус?

И больше всего его беспокоило одно: почему Сириус никогда раньше не упоминал о ней?

— "Я иду к дяде Муни на ужин", — неожиданно объявил он с порога кухни, увидев ее.

Он не хотел больше проводить время с ней и Сириусом. Он хотел, чтобы Сириус был таким, каким должен был быть.

Если она была здесь, он не хотел этого.

Сириус удивленно поднял глаза от стола.

— "Конечно, Сохатик. Если ты хочешь".

Гарри просто направился прямо к Камину, повернулся, не попрощавшись, и прибыл в гостиную Ремуса. Ремус сидел на диване и читал книгу, его глаза расширились от удивления.

— "Гарри!"

Гарри сел рядом с ним и, чувствуя себя маленьким ребенком, прислонился головой к плечу дяди.

Ремус обнял его и прижал к себе, опустив поцелуй на макушку сына.

— "Эй, все в порядке, маленький Олень?"

Гарри покачал головой, когда Ремус обнял его, впервые за все лето чувствуя себя довольным, когда Ремус нежно провел рукой вверх и вниз по руке Гарри.

— "Можно я сегодня переночую здесь?"

Рот Ремуса открылся от удивления, но он кивнул.

— "Конечно, можешь! Гарри, ты в порядке?"

— "Дома все не так", — тихо пробормотал он, закрывая глаза.

Ремус только улыбнулся, его рука успокаивающе погладила руку Гарри.

— "Что ты имеешь в виду, маленький Олень? Возвращаясь домой после школы, ты чувствуешь себя по-другому? У тебя был довольно интересный год, я полагаю".

Гарри пожал плечами.

— "Не из-за этого, а просто... она там".

Римус замолчал на мгновение.

— "Зи?"

Гарри кивнул.

Ремус добродушно улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать лоб Гарри.

— "Гарри, тебе не нравится Зи?".

Он снова пожал плечами в ответ.

Ремус улыбнулся, теперь он все понял.

— "Маленький Олень, она недавно появилась в твоей жизни, я это понимаю. Она очень милая, веселая и умная, не говоря уже о красоте, и Сириусу она очень нравится".

— "Она ему не нужна", — упрямо сказал Гарри. — "У него есть я".

— "Ах", — сказал Ремус, кивая, когда понял корень проблемы. — "Но тебя больше нет рядом, не все время. Тебя нет пока ты в школе, и Сириус один. Ты хочешь, чтобы он был один?"

— "Ну, нет", — признал Гарри, неловко переместившись на кресло. — "Но я уже вернулся, так что она может уйти". — На вопросительный взгляд Ремуса, Гарри вздохнул. — "Она всегда там, дядя Муни! У дяди Сири больше нет времени на меня. Он слишком занят тем, что целуется с ней. Его даже не волнует, что я дома! Он даже не позаботился о том, чтобы рассказать мне о ней!"

— "Это абсолютно не так. Ты — самый важный человек в жизни Сириуса, и у него всегда будет время для тебя", — тихо сказал Ремус. — "Что касается того, почему Сириус не рассказал тебе о ней... Я думаю, что он просто привык держать свои... не знаю лучшего слова — интрижки, втайне от тебя. Зи как бы подкралась к нему, я думаю. Я не думаю, что с его стороны было намерением не говорить тебе о ней".

— "Он предпочитает проводить время с ней", — с горечью сказал он, вставая. — "Мы даже не можем поужинать без ее присутствия!"

Ремус сочувственно улыбнулся.

— "Гарри, Зи стала очень хорошим другом для Сириуса, и ему нравится, когда она рядом".

Гарри закатил глаза.

— "Он постоянно целует ее, дядя Рем, я думаю, они больше, чем просто друзья. Можно нам пасту на ужин?"

Ремус улыбнулся и тоже встал.

— "Я уверен, что мы сможем. Возможно, сначала нам придется зайти в продуктовый магазин. Но Гарри, я хочу поговорить с тобой о Сириусе и Зи. Ты должен сказать это Сириусу".

— "Он меня не послушает".

— "Эй", — сказал Ремус, положив руку на плечо Гарри и повернув его, чтобы он посмотрел на него. — "Он всегда будет слушать тебя. Всегда. Теперь ты, конечно, можешь остаться здесь со мной на ночь, но завтра утром ты пойдешь домой и расскажешь Сириусу то, что рассказал мне сегодня".

Гарри неловко переместился на своих ногах.

— "Что я хочу, чтобы он перестал встречаться с Зи?"

— "Это нечестно, Гарри", — тихо сказал Ремус. — "Зи делает Сириуса по-настоящему счастливым. Он заслуживает того, чтобы в его жизни кто-то был; возможно, однажды он женится и, может быть, даже заведет детей, если он этого хочет. Я не говорю, что это случится, но он заслуживает шанс на это. От этого он не станет любить тебя меньше. А если бы я нашел женщину и начал встречаться с ней и проводить с ней время? Ты бы тоже возненавидела меня за это?" — спросил он, поднимая чашку с чаем и поднося ее к губам.

Гарри на мгновение уставился на него, а затем пожал плечами.

— "Зависит от того, смогу ли я называть ее тетей Тонкс или нет".

Ремус поперхнулся чаем, расплескав его, и его глаза расширились.

— "Прости?"

Глаза Гарри сверкнули озорством. Это, безусловно, ответило на его вопрос о том, любит ли его отец Тонкс или нет.

— "Я думаю, что твое место с Тонкс, так что, если бы это была она, я был бы не против", — сказал он так серьезно, что Ремус просто уставился на него в изумлении. — "Дядя Муни, ты действительно думаешь, что дядя Сириус собирается жениться на Зи?"

Ремус старался не подавиться языком. Откуда, мать его, Гарри сделал такой вывод о Нимфадоре?

— "Сириус не думает о женитьбе, я просто сказал, что ты не знаешь, что принесет будущее", — сказал он, двигаясь, чтобы открыть шкаф и посмотреть, что внутри, пока он пытался переключить свой разум с Тонкс на Зи.

С какой стати Гарри вбил себе в голову, что он должен быть с Нимфадорой? Она почти не разговаривала с ним с тех пор, как он снова отверг ее в ноябре, и он вряд ли мог винить ее за это. На Рождество она была приветлива, широко улыбалась, но с тех пор он ее почти не видел. Сириус рассказывал ему, что она отлично учится в Академии и блестяще проходит все тесты, хотя она была близка к тому, чтобы провалить обнаружение невидимости из-за своей неуклюжести, что очень забавляло Сириуса. Теперь она была полноценным начинающим аврором в Департаменте авроров, А1. Она переехала в собственную квартиру в Лондоне сразу после рождественских каникул и усердно работала.

Он послал ей подарок на день рождения. Он не был уверен, зачем он это сделал, он не разговаривал с ней после празднования собственного дня рождения, но он послал ей подарок. Цепочку из белого золота с маленьким хрустальным волком на конце.

Он понятия не имел, зачем послал ей волка, но когда он увидел его болтающимся между ее грудей в тот день, он почувствовал странное притяжение к ней, которое удовлетворяло волка на многих уровнях.

В ответ она прислала ему вежливую открытку с благодарностью, и он скомкал ее в руке и бросил в огонь.

А когда она появилась на ужине у Сириуса за неделю до окончания Гарри школы, все существо Ремуса манило к ней. Но он устоял на ногах, любезно поприветствовал ее и сразу же проигнорировал за пределами вежливой беседы.

Он продолжал делать это ради собственного здравомыслия. Он сделал правильный выбор, продолжал говорить он себе, хотя теперь знал, что он был неправильным. Но было слишком поздно, чтобы исправить это. Он завел ее слишком далеко, а теперь даже потерял ее дружбу, и ему некого винить, кроме себя.

Он снова посмотрел на Гарри, тщательно сглатывая.

— "Почему ты сказал это о Тонкс, Гарри?"

Гарри пожал плечами, открывая пакет с чипсами, который он нашел в буфете.

— "Ты всегда смотришь на нее, а она на тебя. Очевидно, что она тебе нравится, но ты не хочешь, чтобы она знала, что ты оборотень, что глупо, потому что Тонкс это не волнует".

Ремус только вытаращился на него.

— "Как ты стал таким проницательным и в то же время ведешь себя как наглый ребенок?"

Гарри усмехнулся.

— "Значит, она тебе нравится? Почему ты ей не говоришь?".

Наверное, лучше сменить тему, подумал Ремус. Он прочистил горло.

— "Гарри, давай вернемся к Зи — она тебе не нравится?"

— "Нет, она такая". — На поднятую бровь Ремуса он вздохнул. — "Она очень милая и хорошо пахнет. И она отлично готовит. Недавно вечером она приготовила запеканку с тако, и она просто потрясла — и она веселая, у нее классная работа. Леди Годива тоже вроде как нечисть".

Ремус улыбнулся.

— "Так... почему ты не хочешь, чтобы она была рядом?"

— "Потому что, когда она рядом, у дяди Бродяги нет времени на меня. Вместо этого он целуется с ней. Я вообще не понимаю, почему обжиматься — это так здорово", — сказал Гарри под нос.

Ремус усмехнулся.

— "Однажды ты поймешь", — он взъерошил волосы Гарри и полез в пакет с чипсами. — "Ты поговоришь с Сириусом?"

Гарри кивнул, дожевывая чипсы.

— "А я должен?" — На взгляд Ремуса, он проворчал. — "Хорошо, но только завтра".

— "Хорошо", — согласился Ремус. — "А теперь, почему бы тебе не найти лапшу, а я займусь соусом. Возможно, нам не придется идти в магазин".

Гарри задорно улыбнулся ему.

Но в итоге Гарри провел три ночи с Ремусом, уговаривая его остаться подольше, и счастье на его лице, когда Ремус уступил, заставило Ремуса подумать, что, возможно, Гарри немного отдохнуть от Сириуса пошло ему на пользу. На второй день Сириус заглянул на кухню к Ремусу, когда Гарри летал на улице.

Он взглянул на своего друга.

— "Он злится на меня".

Ремус, который мыл посуду, только кивнул.

— "У тебя сложилось такое впечатление, да?"

Сириус вздохнул и провел пальцами по волосам.

— "Он просто взял и сказал, что хочет прийти сюда на ужин. Я не собирался отказываться. Мне нравится, что он знает, что может прийти к тебе, когда захочет, но прошло уже два гребаных дня, Рем".

Ремус сочувственно улыбнулся своему другу.

— "Я не собираюсь рассказывать тебе, что он мне сказал, Сириус".

— "Я здесь не для этого", — сказал он, выглядывая в окно, чтобы понаблюдать за летящим Гарри. — "Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной. Я хочу знать, что его беспокоит, и... я скучаю по нему".

Ремус поставил чайник и вздохнул.

— "Он сделает это, Сириус. Мы заключили сделку. Когда он идет домой, он разговаривает с тобой. Сегодняшний вечер он проведет со мной, а после завтрака я отправлю его домой".

Сириус только кивнул, бросив еще один взгляд на своего крестника.

— "Я собираюсь провести ночь у Зи, если он будет здесь". — На поднятую бровь Ремуса, он наклонил голову. — "Что?"

— "Ты теперь останешься на ночь?".

Он пожал плечами. — "Время от времени да, но с тех пор, как Гарри вернулся домой, мы так не делали. Я не буду... только я и Гарри в доме все время, никаких ночевок. Я не позволю ей оставаться, когда он там, я не позволю".

Ремус кивнул.

— "Это хорошее правило".

Сириус вздохнул и засунул руки в карманы.

— "Я скучаю по тому, что он спит в другом конце коридора".

— "Он будет дома завтра, Сириус. А сейчас иди и поскакай, пока он тебя не увидел".

Сириус пожал плечами и направился к камину.

— "Рем, скажи ему, что я люблю его?"

Ремус улыбнулся своему другу.

— "Он знает, а я буду. Увидимся позже, Сириус".

Сириус со вздохом исчез в зеленом пламени.

* * *

Когда Гарри вернулся домой на следующее утро после завтрака, Сириус ждал его в гостиной. Он растянулся на мягком кресле, газета лежала у него на коленях, а Мародер лежал у его ног. Он лишь приподнял бровь, когда Гарри отошел от камина, и сделал глоток чая.

— "Доброе утро, дядя Сириус", — сказал он.

— "Доброе утро, Сохатик", — сказал Сириус, внимательно наблюдая за ним.

Гарри неловко поднялся на ноги. Дядя Муни не сказал, что он должен поговорить с ним прямо сейчас...

— "Ты собираешься рассказать мне, почему ты так быстро убежал прошлой ночью, а потом решил не возвращаться домой?"

Гарри покраснел и посмотрел на свои ноги.

— "Я хотел провести немного времени с дядей Муни".

Сириус спустил ноги на пол и жестом указал на диван.

— "Садись, Сохатик".

Гарри шаркал ногами, устраиваясь на диване, Мародер подпрыгнул и положил голову на бедро Гарри. Гарри рассеянно почесал собаку.

Сириус на мгновение уставился на него. Гарри не встретил его взгляда, но продолжал смотреть на Мародера.

— "Зи волновалась, что расстроила тебя той ночью, да?" — осторожно спросил он.

Гарри пожал плечами, не сводя глаз с собаки.

Сириус прикусил нижнюю губу.

— "Гарри, нужно ли мне напоминать тебе, что ты всегда можешь поговорить со мной — о чем угодно? В этом мире для меня нет ничего важнее тебя".

Глаза Гарри встретились с его глазами, и вспыхнувшая в них надежда удивила его.

— "Ты обещаешь?"

Сириус вздохнул, придвигаясь ближе и обхватывая его рукой.

— "Сохатик, конечно, я обещаю! Что происходит? Зи сделала что-то, что расстроило тебя?".

Гарри отстранился от Сириуса и поднялся на ноги, внезапно почувствовав себя таким же сердитым, как и накануне.

— "Она всегда здесь!"

Рот Сириуса открылся от удивления.

— "Она не всегда здесь, Сохатик".

— "Да, она здесь!" — взорвался он, чувствуя себя до смешного злым. — "Она была здесь каждый день, по крайней мере, за одним обедом, и она была здесь, когда мы работали над мотоциклом, и вы двое продолжали говорить о двигателях и сравнивать Адлер с Триумфом, и... и... когда я задавал вопрос, ты просто давал мне быстрый ответ и возвращался к разговору с ней или к поцелую с ней! Тебя даже не волнует, что я приехала домой на лето! Все, что тебя волнует, это глупая Зи и глупый секс с ней! Я останусь с дядей Римусом до конца лета!" — заявил он и, повернувшись, ушел в свою спальню собирать вещи.

Сириус схватил его, прежде чем он успел убежать, и толкнул его обратно на диван.

— "Гарри! Ты не переедешь к Ремусу на лето!"

Гарри упрямо скрестил руки.

— "Ты мне не нужен!"

Сердце Сириуса сжалось при этих словах.

— "Гарри, я забочусь о Зи не больше, чем ты. Захира и я... мы... я... слушай, я не знаю, у нас... что-то есть. Я думаю, мы вроде как встречаемся... это было давно и... и она мне нравится. Она мне очень нравится. Она заставляет меня улыбаться, и у нас много общего. Я забочусь не только о ней и о сексе с ней, хотя мне очень нравится эта часть".

Гарри просто уставился на него, на его лице появилась милая гримаска.

Сириус вздохнул.

— "Гарри, я люблю тебя. Ты мой крестник; сын моего сердца. Чего ты хочешь от меня?"

Гарри бросил на него взгляд, и в комнате словно пронесся вихрь, в камине ожило яркое пламя, заставившее Сириуса подпрыгнуть.

— "Если она тебе так нравится, почему ты даже не рассказал мне о ней? Я даже не знал о ее существовании, пока ты не стал целоваться с ней на кухне!"

Рот Сириуса открылся от удивления, и он вдруг понял, что Гарри был прав. Во всех письмах, которые он посылал, во всех разговорах со своим крестником, он ни разу не упомянул о новой леди в его жизни.

— "Гарри... давай немного успокоимся, хорошо? Твоя магия разжигает огонь".

Гарри лишь нахмурился, и когда он скрестил руки, огонь погас, а окна захлопнулись, когда ветерок пронесся по гостиной, но когда глаза Гарри встретились с его глазами, Сириус понял, что он лишь стряхнул его магию, а не остановил ее.

— "Гарри, я стараюсь, чтобы моя личная жизнь была именно такой, личной и отдельной от тебя. Я никогда не хотел, чтобы ты привязался к кому-то, с кем я не был заинтересован быть долгое время. Я... я склонен спать с кем попало. Я трахаю женщин и... и все", — неубедительно закончил он.

— "Почему?"

Сириус вздохнул, медленно раздувая щеки.

— "Когда ты становишься старше, Гарри, у тебя... появляются желания... но это не... послушай, я всегда был сосредоточен на тебе. Ты — весь мой мир. Я никогда не хотел позволить кому-то или чему-то заставить тебя чувствовать себя так, как ты чувствуешь сейчас, и мне очень жаль, что я подвел тебя в этом отношении. Ты — вот что важно в моей жизни, а не женщины, с которыми я спал". Зи переехала в соседний дом, и между нами была такая... химия. Но даже когда я понял, что все иначе, я все еще думал, что должен скрывать это от тебя. Прости меня за это, Сохатик. Зи... она другая. Она мой друг, и я еще не знаю, что это значит, но она другая. Она хотела приехать и познакомиться с тобой, потому что все, о чем я говорю, это ты. Ты самый важный человек в моей жизни, и она это знает. Я люблю тебя больше, чем кого-либо. Больше жизни. Мне жаль, что я скрывал ее от тебя".

Гарри уставился на Мародера, все еще нежно поглаживая его, когда по его щеке скатилась слеза.

— "Ты солгал мне".

— Эй," — сказал Сириус, снова обнимая Гарри. — "Я не хотел, Сохатик. Я могу быть... иногда я могу быть очень эгоистичным, это один из моих недостатков. Я не идеален, и я совершил ошибку. Мне жаль".

— "Ты собираешься жениться на ней?" — спросил Гарри, его глаза были полны непролитых слез, когда он посмотрел на Сириуса.

Рот Сириуса открылся от удивления.

— "Что?"

— "Ты собираешься жениться на ней?" — повторил Гарри, его глаза стали жесткими.

— "Нет, Гарри", — сказал Сириус, целуя лоб Гарри. — "Я не планирую жениться на ней".

— "Никогда?"

Сириус вздохнул.

— "Я никогда не думал о браке. Этого всегда хотел твой отец. Джеймс был большим романтиком и больше всего на свете хотел жениться на твоей маме. Больше никакой лжи, да?" — В ответ на кивок Гарри он снова поцеловал его в лоб. — "В данный момент я не планирую жениться. Ни на Зи. Ни на ком. Но я не могу предсказать будущее, не так ли? Я не скажу "никогда", потому что никогда не знаешь, что произойдет. Но мы с Зи... мы просто друзья и соседи, и у нас есть кое-что еще. Она мне небезразлична. Но я люблю тебя".

Глаза Гарри снова заострились, когда Сириус сказал, что она ему небезразлична, и слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их остановить. Хотя он знал, что они были эгоистичными и детскими, ему было все равно.

— "Ты проводишь с ней все свое время, и это несправедливо! Я хочу, чтобы ты был здесь со мной все время. Я не хочу, чтобы ты ее больше видел! Если ты действительно любишь меня, ты заставишь ее уйти!"

Рот Сириуса открылся от удивления, но затем он закрыл его.

— "Ты хочешь, чтобы я перестал с ней встречаться? Чтобы я перестал быть ее другом?"

Гарри упрямо кивнул.

— "Да."

Сириус вздохнул, его глаза были печальны. Долгое время он молчал. Гарри подумал, не завел ли он его слишком далеко, но потом ответил.

— "Сохатик, если это то, чего ты хочешь... если... если это то, что тебе нужно от меня сейчас, тогда... хорошо, я больше не увижу ее".

Рот Гарри открылся от удивления.

— "Ты — ты не будешь?"

— "Нет, не увижу", — печально сказал Сириус. — "Я пойду туда прямо сейчас и скажу ей, что больше не могу ее видеть. Это тебя обрадует?"

— "Да", — сказал Гарри, крепко обнимая Сириуса. Он был совершенно потрясен тем, что Сириус так быстро согласился.

Сириус обнял его в ответ и поцеловал в макушку, когда Тонкс вошла через Флоу.

— "Привет, Тонкс", — сказал он, одарив ее полусерьезной улыбкой.

— "Вотчер!"

— "Ты можешь немного побыть с Гарри? Мне нужно сбегать в соседнюю комнату и поговорить с Зи".

— "Конечно", — сказала Тонкс с улыбкой. — "Ты в порядке, Сириус? Ты выглядишь таким... не знаю, я как бы хочу сказать раненым?".

Сириус с улыбкой пожал плечами.

— "Я буду в порядке".

Когда за ним закрылась входная дверь, Тонкс повернулась к Гарри.

— "Что это было?"

Гарри пожал плечами, но в животе у него была яма, которая ему не нравилась, как и вкус, который она оставила у него во рту.

Но теперь Сириус снова был предоставлен самому себе.

Именно так, как и должно было быть.

* * *

Сириус стоял возле коттеджа Зи, делая глубокие, медленные вдохи. Короткая прогулка по улице и сквозь деревья к ее коттеджу, казалось, заняла целую вечность, и с каждым шагом он твердил себе, что, как бы сильно он этого не хотел, он должен это сделать — ради Гарри.

Он бодро постучал. Он не смог сдержать улыбку на лице, когда она открыла дверь. Она была в коротком красном платье от солнца, которое завязывалось на шее, босиком, а ее волосы были распущены, тугими локонами рассыпаясь по плечам. Она была так великолепна, подумал он.

— "Привет, Сириус", — сказала она с улыбкой, наклонившись и быстро поцеловав его, прежде чем пригласить его внутрь.

Она пахла корицей и ванилью, и у него сжалось нутро при мысли о том, что он больше не увидит ее. Она действительно была ему небезразлична.

— "Я не ожидала увидеть тебя сегодня утром. Я думал, что ты собирался провести день с Гарри".

— "Да", — сказал он, проведя пальцами по волосам, и вздохнул, нахмурившись. Было бы лучше, если бы он просто проболтался. — "Послушай, я зашел поговорить с тобой по-быстрому. Между нами все было замечательно. Я имею в виду, что все, что между нами было, было прекрасно, и ты удивительная и красивая, но я думаю, что мне пора двигаться дальше".

Рот Зи раскрылся от удивления.

— "Идти дальше?"

Сириус кивнул.

— "Да. Было весело, но я думаю, что пора положить конец нашим отношениям".

Зи просто уставилась на него.

— "Ты шутишь, да?"

Он покачал головой.

— "Нет, это не так. Мне нравилась легкость, с которой я просто приходил в соседнюю комнату, чтобы переспать, но это продолжалось слишком долго, и, честно говоря, я думаю, что могу сделать лучше".

Пощечина ужалила его щеку и удивила больше, чем следовало, заставив его расширить глаза.

— "Легкий доступ к траханью? Ты только что сказал мне это?" — потребовала она, ее глаза потемнели и пылали. — "Как ты смеешь? И ты думаешь, что можешь сделать лучше? Ты что, блядь, издеваешься? Можешь ли ты сейчас быть еще более полным мудаком?"

Сириус пожал плечами, потирая рукой щеку.

— "Не моя вина, что ты так легко тушуешься". — Ее глаза вспыхнули, и он сделал шаг назад, старательно сохраняя на лице пустое выражение. — "Спасибо за секс. Увидимся — соседка".

Сириус повернулся, чтобы открыть входную дверь, и леди Годива шипнула на него. Он кивнул пантере и закрыл за собой дверь. Он не оглядывался. А когда он вернулся в свой собственный коттедж, ему понадобилась минута, чтобы постоять на дороге и успокоиться.

Все было кончено.

Она не стала бы сомневаться, ведь он был суров именно по этой причине, и Гарри теперь будет счастлив.

Когда он увидел, как загорелись глаза Гарри при виде его, его сердце сжалось. Он никогда никого и ничего не любил так, как своего мальчика. Ради него он готов был отправиться на Луну, если бы тот попросил его об этом. Ничто не имело большего значения, чем счастье Гарри, и после того, как он узнал, что Гарри в одиннадцать лет снова встретился с Волдемортом, он не собирался отнимать у него это счастье.

Ни на секунду.

Счастье Гарри — это все, что имело значение, и все, что он мог сделать, чтобы защитить это счастье, защитить его, он сделает. Гарри будет достаточно для него.

* * *

Сириус проснулся в темноте и, моргая, потянулся на кровати, с удивлением обнаружив, что она холодная. После того, что он сказал Зи, она ни за что бы не пришла в его постель, чтобы согреть ее снова. Ему лишь однажды приснился кошмар, когда она была рядом — приснилось, что он снова в своей камере в Азкабане, и он разбудил ее, потому что был весь в ледяном поту. Это напугало ее, когда она трясла его, пытаясь разбудить. Он коротко рассказал ей, что ему приснился дурной сон, а потом поцеловал ее, умоляя снова согреть его, и она поцеловала его в ответ, прижавшись к нему, и заставила его думать о гораздо лучших вещах.

Больше они об этом не говорили.

Его сегодняшний сон был очень насыщенным, подумал он. Он преследовал леди Годиву в поисках Гарри, а леди Джи шипела на мужчину в тюрбане, ее зубы сжимали его голову, а лицо, растущее из его затылка, кричало в агонии, затем лицо мужчины сменилось лицом Гарри, его глаза вспыхнули красным, и он пробормотал убийственное проклятие.

Сириус стоял там, держа руку над головой пантеры, пока Гарри превращался в Джеймса.

— "Почему ты не спас его? Ты, как всегда, был слишком занят своими мыслями! Это твоя вина, что он стал убийцей. Он самый темный волшебник из когда-либо живших, Сириус! Ты еще хуже, чем был твой отец! Гарри было бы лучше жить с Дурслеями!"

Джеймс повернулся к Зи, которая соблазнительно манила его вперед.

— "Не беспокойся о Гарри, Сириус, у тебя есть я. Все, что тебе нужно — это я. Я буду скакать на тебе, пока ты не взорвешься, как свежее шампанское — иди за мной".

И вот Гарри был там, окровавленный и в синяках в свои пять лет, его глаза были ранены, и когда Сириус потянулся к нему, он вздрогнул.

— "Не трогайте меня! Я не люблю, когда меня трогают! Почему ты оставил меня здесь? Почему вы не спасли меня?"

А потом он оказался в своей темной камере, крики вокруг него были оглушительными, и его окровавленные кулаки бились о стены, когда он кричал.

Его разбудил собственный крик, и он снова потянулся через кровать, но она по-прежнему оставалась холодной и пустой. Затем он почувствовал на себе взгляд и увидел Гарри и Мародера в дверях своей спальни.

— "Привет, Сохатик", — сказал он, его голос был немного грубее, чем он хотел.

Гарри просто уставился на него.

— "Еще один кошмар?"

Сириус кивнул, медленно сглатывая. Последнее, что ему было нужно, это беспокоить сына своими кошмарами.

— "Думаю, да. Но я его не помню, и это хорошо. Не хотел тебя будить".

Гарри пожал плечами и перебрался на кровать.

— "Все в порядке. Мне снился Волдеморт".

Сириус кивнул, обнимая Гарри.

— "Мы пара, да?" — Он поцеловал его в макушку. — "Кошмары мучают нас налево и направо".

Гарри усмехнулся.

— "Это отстой".

— Абсолютно, — сказал Сириус с ухмылкой, снова целуя макушку сына. — "Наверное, ты становишься слишком большим, чтобы забраться ко мне в постель, и хочешь, чтобы я все сделал лучше, а?"

Гарри улыбнулся ему.

— "Не знаю, звучит так, как будто тебе нужно, чтобы я сделал все лучше?"

Сириус улыбнулся в ответ.

— "Определенно. Просто от того, что ты снова дома, я чувствую себя лучше". — Он крепче обхватил его руками. — "Ты взрослеешь, малыш. Это ужасно".

— "Я все еще маленький! Рон возвышается надо мной, а Невилл еще выше!"

Сириус усмехнулся. Гарри все еще был небольшого роста, тощий, несмотря на то, сколько он ел, но Сириус знал, что его отец был таким же.

— "Не о чем беспокоиться, у всех рост происходит в разном возрасте. Твой отец был самым низким, пока после второго курса не стал возвышаться над всеми нами. И вдруг летом перед четвертым курсом Ремус вырос как сорняк и поставил нас всех в тупик. Мы с Джеймсом так разозлились, нам нравилось быть высокими".

Гарри улыбнулся в ответ.

— "Значит, я стану выше? Я хочу быть таким же высоким, как дядя Римус".

Сириус хихикнул.

— "Ну, может быть, не таким высоким, но ты будешь высоким, не волнуйся. Джеймс был сто восемьдесят восемь сантиметров. Помнишь, как сильно ты вырос с Рождества? Я отметила это на столбе в дверном проеме кухни. И ты стал еще выше, теперь ты почти достигаешь плеч Тонкс".

Гарри закатил глаза.

— "Но она же коротышка!"

Сириус ухмыльнулся ему.

— "Она не такая уж и короткая, Сохатик. Ты вырастешь высоким, я обещаю. Кстати, о взрослении: тебе скоро исполнится двенадцать. Что мы будем делать на твой день рождения в этом году?"

— "Ты не собираешься его планировать?" — удивленно спросил Гарри.

Он усмехнулся.

— "Я могу. Я просто подумал, что тебе исполняется двенадцать, и у тебя есть новые друзья из школы, так что, возможно, у тебя есть что-то на уме".

Он пожал плечами.

— "Я не знаю. Мы можем просто устроить вечеринку здесь? Может быть, с музыкой и костром?"

— "Звучит мило и просто".

— "Простота звучит неплохо. Могу я пригласить кого захочу?"

— "Сто человек."

Гарри засмеялся.

— "Я даже не знаю ста человек".

Сириус поцеловал его в лоб.

— "Тогда предел бесконечен. Отправь совы завтра утром".

— "Хорошо", — сказал он, спрыгивая с кровати. — "Ты не будешь против, если я вернусь в свою комнату?"

— "Кто здесь родитель, мистер?" — На быструю ухмылку Гарри он улыбнулся. — "Иди, я в порядке".

Гарри только уставился на него.

— "Я могу остаться, если ты хочешь... если... если ты не хочешь быть один".

Сириус благодарно улыбнулся ему.

— "Я буду в порядке. Иди спать".

Но он подождал, пока Гарри вернется в свою комнату и будет крепко спать, а затем спустился вниз и вышел в мастерскую.

Сегодня он не собирался возвращаться ко сну.

Примечания:

Мне было весело писать эту главу. Гарри был избалован тем, что вырос под безраздельным вниманием Сириуса и Ремуса, поэтому я подумала, что когда это внимание немного отвлечется, он заметит, и ему не понравится тот, кто его отнимет. Не говоря уже о том, что до Зи Сириус никогда не представлял Гарри никого, с кем встречался. Гарри знал Алтею только как своего целителя, а позже как подругу своего крестного отца. Сириус ничего не говорил о новом человеке в своей жизни — очевидно, Гарри не воспримет это хорошо.

Глава 76: Та, в которой Сириус ест ворону

Примечание автора:

Считаем ли мы, что Сириус сделал правильный выбор? Он предпочел Гарри собственному счастью. Думаю, мы увидим.

Да, он действительно совершил большую ошибку. Он не должен был так с ней расставаться, и я полагаю, что она была рядом с ним слишком часто. Но в ее защиту скажу, что Сириус говорил о Гарри как сумасшедший, и она была так взволнована встречей с ним. Я согласна, Сириус уступил Гарри — это нехорошо, и Гарри требовал от Сириуса порвать с Зи — это тоже плохо. Они оба сделали ужасный выбор. Сириус определенно должен был знать лучше, но часть его все еще немного ребенок, не так ли? Он боится, что сделает что-то, чтобы потерять Гарри, которого, по его мнению, он не заслуживает. Гарри вел себя соответственно своему возрасту, и да, Зи должна была понять, что Гарри ведет себя ревниво, но Сириус не дал ей шанса установить связь. Теперь она просто злится на него.

текст:

На следующее утро Гарри остался в постели чуть позже, гадая, удалось ли Сириусу поспать еще. Он слышал, как тот вышел на улицу и направился в мастерскую — мастерскую, которая так идеально подходила ему, подумал он. Сириус развесил на стенах все свои маггловские плакаты с мотоциклами и голыми девушками, а также несколько своих рок-плакатов и старое гриффиндорское знамя. В мастерской он подключил проигрыватель пластинок. Он знал, что Сириус проводит там больше времени, так как они с Зи больше не встречаются.

Он чувствовал себя немного виноватым за это, но ему также очень нравилось, что Сириус снова все время рядом и что он предоставлен сам себе. Сириус не нуждался в ней, подумал Гарри, не совсем.

Он спустился вниз и накормил себя завтраком. Он как раз готовил яичницу, когда в дом вошел Сириус в выцветших синих джинсах и с откинутыми назад волосами.

— "Доброе утро, Гарри", — сказал он, вытирая пот со лба. — "Хорошо спал?"

Гарри кивнул, добавляя в сковороду еще яиц.

— "Да. А ты?"

Он пожал плечами.

— "Конечно. Яичница выглядит отлично, спасибо. Я пойду приберусь".

Гарри смотрел, как он поднимается наверх, и вздохнул. За последние две недели улыбка так и не появилась в глазах Сириуса, и он знал, что это полностью его вина. Он посмотрел на сову, которая прилетела на кухню, забрав письмо. Он доел яичницу и положил ее на две тарелки с тостами, а затем открыл письмо и усмехнулся, узнав аккуратный почерк Гермионы.

"Дорогой Гарри,

Я не могу поверить, что ты заставил своего крестного расстаться со своей девушкой! Какой ужасный поступок! Единственное, чем я могу это оправдать, это если бы она была ужасным человеком и причиняла боль ему или тебе, но, судя по ее словам, она замечательная, а ты ведешь себя как избалованный ребенок. Я очень разочарован в тебе и немного в твоем крестном. Почему он слушал угрюмого одиннадцатилетнего ребенка о его личной жизни? Однако я не могу поверить, что он даже не рассказал тебе о ней! Если она была так важна для него, почему ты даже не знал о ее существовании? Я не знаю, Гарри. Я не согласна с тем, что ты сделал, но я также не думаю, что твой отец вел себя очень зрело. Похоже, что у нас проблемы с общением.

Как у тебя дела после всего случившегося? Вдобавок к окончанию учебного года, я представляю, что возвращение домой с этой бомбой было не совсем тем, чего вы ожидали. Ты в порядке?

Что касается меня, то мое лето было довольно интересным. Папа взял меня в путешествие в Амстердам, и мы ходили по музеям, библиотекам и магазинам редких книг. Это было лучше всего! Кроме того, мы попробовали отличную еду, и я рассказала ему все о своем первом годе — и у нас состоялся серьезный разговор о том, что в этом году я не позволю вам, двум идиотам, заставить меня нарушить столько школьных правил. Мама была особенно раздражена на меня за это, и я приуменьшила все то, что ты чуть не умер, но я думаю, что папа был немного доволен. Он всегда говорит мне, что я слишком взвинчена — это смешно и совершенно оскорбительно. Сегодня мы с папой уезжаем из Амстердама и по дороге домой встречаемся с мамой в Париже, чтобы остаться на день или около того. Она навещала свою лучшую школьную подругу, поэтому и не поехала с нами. Я должна быть дома в ближайшие три дня.

Может быть, мы сможем договориться встретиться в ближайшее время, собрать наши школьные принадлежности или что-то в этом роде? Может быть, к тому времени у тебя будет более интересное лето, и ты перестанешь устраивать дома такие беспорядки.

С любовью,

Гермиона"

Гарри вздохнул, прочитав письмо. Он знал, что Гермиона была совершенно права, он повел себя как ребенок, попросив Сириуса выбрать его, а не Зи. Но он был невероятно рад, что Сириус выбрал его. Это не имело значения. Теперь все было кончено, и ничто, что бы он ни сделал, не могло исправить ситуацию.

— "Сохатик, забыл упомянуть", — сказал Сириус, возвращаясь на кухню. — "Я купил нам несколько билетов на матч "Манчестер Юнайтед" на следующей неделе, это за три дня до твоего дня рождения. У меня шесть билетов, так что я подумал, что ты можешь взять с собой Рона, Невилла и Джинни, а потом ты, я и Ремус можем пойти. Ты сказал, что Рон был единственным, кто не понимал игру, так?"

Гарри кивнул, ухмыляясь отцу, когда тот закрывал письмо в его руке.

— "Да, это звучит идеально!"

— "От кого письмо?" — спросил Сириус, заняв место за столом и сразу же принявшись за яичницу.

— "От Гермионы. Она в Амстердаме с отцом".

Бровь Сириуса приподнялась при этом имени.

— "Гермиона, точно... Я хотел поговорить с тобой о ней".

Гарри бросил на него озадаченный взгляд.

— "Почему?"

"Ну, ты потерял все баллы за то, что тайком прогуливался с этой ведьмой в Астрономической башне, не меньше, чем в Астрономической башне, которая, хочу тебе сказать, была лучшим местом для обжиманий, когда я учился в школе".

Гарри покраснел.

— "Дядя Сириус! Я не... я имею в виду, Гермиона и я... Я не обжимался с ней!"

Сириус ухмыльнулся, подмигнув ему.

— "Нет? Даже не чмокнул?"

Гарри покраснел еще больше.

— "Нет! Я же говорил тебе! Мы избавлялись от дракона Хагрида!"

Сириус наблюдал за ним с забавным видом.

— "Она не в твоем вкусе или как?".

Если это возможно, Гарри покраснел еще больше и сполз на стул.

— "Мы просто друзья!"

Сириус усмехнулся, усмехаясь про себя. Гарри еще не готов к разговору, подумал он. Пока не готов. Но у него было чувство, что к следующему лету этот разговор станет тем, что он должен будет обсудить со своим крестником.

— "Хорошо, хорошо. Просто хотел проверить, понимаешь. Когда ты начнешь думать об обжиманиях, я хочу знать. Нам нужно обсудить важные вещи".

Гарри нахмурился, его лоб все еще горел.

— "Уф."

Сириус только рассмеялся.

— "Почему бы тебе не пойти по камину к дяде Рему и не рассказать ему о билетах, а потом ты сможешь послать сову своим друзьям и пригласить их? Ты можешь послать совы и на свой день рождения. Мы устроим вечеринку в субботу после игры, хорошо? Я знаю, что тогда уже будет август, но суббота — лучший день для вечеринки".

Гарри усмехнулся и кивнул, испытывая облегчение от того, что тема обжиманий, похоже, изменилась.

— "Хорошо!"

После завтрака Гарри отправился к Ремусу, чтобы рассказать ему о футбольном матче, и был удивлен, когда Ремус сказал ему, что Рону, Невиллу и Джинни не разрешили присутствовать на игре вместе с ними.

Гарри просто нахмурился на него. "Почему бы и нет, дядя Рем? Я сказал дяде Сири, что Рон должен прийти, потому что он не очень понимает всю эту маггловскую футбольную историю, и он уже купил билеты".

Ремус просто покачал головой, прислонившись к косяку двери в гостиную.

— "Почему ты должен проводить время со своими друзьями, когда из-за тебя Сириус перестал встречаться со своими?"

Гарри удивленно уставился на него.

— "Я не делал этого". — Под взглядом Ремуса он неловко переместился. — "Ему все равно, дядя Рем".

Но Гарри знал, что это ложь.

Последние две недели Сириус был невероятно внимателен к Гарри. Они проводили вместе почти каждую свободную минуту: разговаривали и смеялись, работали над мотоциклами (Дукати был полностью готов, и теперь они перешли к Адлеру), слушали музыку, летали в саду, ходили на местные матчи по квиддичу, проводили время с Ремусом или с Тонкс. Но как бы ему ни было весело с Сириусом, он видел, что ему действительно не все равно.

Как часто он замечал, что его отец смотрит в сторону коттеджа Зи?

Как часто он видел, что его отец выглядит грустным, только чтобы скрыть это?

Как часто он наблюдал, как его отец превращается в Бродягу и забредает в соседний дом, чтобы "пробежаться", как он утверждал?

И больше всего Гарри замечал, как часто его отцу снова снятся кошмары.

Гарри хотел защитить Сириуса от его плохих снов; быть рядом с ним так, как он всегда был рядом с ним. Он пытался быть рядом, когда тот просыпался, и обнимать его, но он видел, что ему нужно что-то еще. Он не знал, помогала ли Зи в его жизни от кошмаров, но он точно видел, что чувствовал его отец из-за ее отсутствия.

Гарри посмотрел на Ремуса, его глаза были полны вины.

Ремус просто скрестил руки на груди.

— "Я просил тебя поговорить с ним, Гарри, рассказать ему о своих чувствах, а ты поступил совершенно противоположно тому, о чем я тебя просил".

— "Нет", — настаивал Гарри. — "Я поговорил с ним!"

Ремус вздохнул.

— "Просить его порвать с ней было несправедливо. Он скучает по ней. Она сделала его счастливым так, что я не думаю, что он понял, что был несчастен".

Гарри неловко пошевелился. Он знал, что Ремус был прав. Он знал, что Ремус прав в тот момент, когда Сириус сказал ему, что он перестанет разговаривать с Зи, но он не остановил его. Он просто позволил своему отцу зайти в соседний дом и положить конец их отношениям. Он не мог сосчитать, сколько раз Сириус вскользь упоминал Зи, а потом останавливал себя, будь то в отношении двигателей или мотоциклов, в отношении чего-то, что они ели, или даже когда речь заходила о фильмах или музыке, и когда он это делал, он ловил себя и быстро менял тему.

И Гарри позволил ему это.

— "Я не хочу, чтобы он был несчастен", — сказал Гарри, уставившись на свои ноги.

Ремус осторожно приподнял его подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.

— "На следующей неделе тебе исполнится двенадцать. Ты уже не маленький мальчик, Гарри, и тебе больше не нужно безраздельное внимание меня и Сириуса двадцать четыре часа в сутки. Мы всегда рядом с тобой, мы оба, когда тебе что-то нужно или хочется, но у нас тоже есть своя жизнь. Я думаю, что ты должен извиниться и перед Сириусом, и перед Зи, маленький Олень".

Гарри вздохнул, чувство вины плавало в его нутре и вызывало тошноту. Он знал, что Ремус был прав. Он был эгоистичен, невнимателен и мелочен.

— Если я извинюсь, можно Рон, Невилл и Джинни пойдут со мной смотреть игру "Манчестер Юнайтед"? Я не видел их все лето, с самого вокзала?

Ремус пожал плечами.

— "Ты извинись, Гарри, а потом мы поговорим об этом".

* * *

За день до футбольного матча Гарри шел по улице вместе с Мародером. Мародер был так хорош и так хорошо себя вел, что шел рядом с ним, не делая попыток убежать или удрать. Так было до тех пор, пока он не увидел домик Зи, тогда он понесся через лужайку, радостно лая в знак приветствия и прыгая на женщину в большой широкополой садовой шляпе, стоявшую на коленях в грязи.

Гарри попятился, наблюдая, как она восторженно приветствует Мародера, чешет ему живот и смеется, глядя на него с обожанием за то, что он уделяет ему внимание. Ему понравилось, что она любит его собаку, подумал он.

Несмотря на радужные линзы, скрывающие ее глаза, он увидел, как она вздрогнула от неожиданности при виде его, а затем подняла руку и помахала ему. Он помахал в ответ и направился к ней.

— "Привет, Зи", — сказал он, смеясь, когда Мародер подошел и подпрыгнул, чтобы лизнуть его в лицо.

— "Привет, Гарри. Куда это ты собрался?"

Он пожал плечами.

— Никуда". — На ее поднятую бровь он усмехнулся. — Дядя Сириус думает, что я в своем домике на дереве".

— "Это самый крутой домик на дереве, который я когда-либо видела. Знаешь, как я ревновала, когда увидел это?".

Он широко улыбнулся.

— "Да, это просто великолепно".

Она уставилась на него на мгновение, прежде чем заговорить.

— "Твой отец будет в шоке, когда увидит, что тебя нет в домике на дереве, ты ведь знаешь это? Ты хоть представляешь, как он волновался, когда узнал, что ты в больнице?"

Гарри кивнул. Он помнил беспокойство в глазах Сириуса, когда тот очнулся в больничном крыле, так что у него было некоторое представление.

— "Я знаю. Я вернусь еще до того, как он поймет, что меня нет. Я просто... Зи... Я просто хотел сказать, что мне очень жаль. Я... я не хотел заставить тебя думать, что ты мне не нравишься".

Она ласково улыбнулась ему.

— "Нет, я все понимаю. Это просто ты и он уже давно. Трудно делиться. Когда умерла моя мама, мы с папой были вдвоем. Трудно привыкнуть к кому-то еще. Но ты не должен беспокоиться, Гарри, Сириус не хочет иметь со мной ничего общего. Он ясно дал это понять".

— "Нет!" — запротестовал Гарри, его глаза расширились. — "Нет, это... он сказал это только из-за меня!"

Зи в замешательстве уставилась на него.

— "Милый, ты тут ни при чем!"

— "Я ревновал к тебе!" — быстро проговорил он.

— "Я знаю, милый", — ласково сказала Зи. — "Но это не твоя вина".

— "Так и есть. Все было по-другому. Когда я снова вернулся домой", — быстро сказал он. — "Я думал, что все будет как до моего отъезда в Хогвартс, но дядя Сири всегда был слишком занят тобой, чтобы найти время для меня. Я думал... Я думал, что это значит, что я ему больше не интересен, и когда я сказал ему, я сказал... Я сказал, что это из-за тебя и что я не хочу, чтобы он тебя больше видел. Поэтому он пришел сюда и... Мне очень жаль".

Зи долго смотрела на него, а потом начала смеяться.

— "Ты сказал ему, что он не должен меня больше видеть, и он просто согласился? Вот так просто? Глупый, дурачок!"

Гарри вздохнул.

— "Он скучает по тебе, я вижу. И ему сейчас грустно, и это все моя вина. Неужели ты не можешь его простить? Ты можешь ненавидеть меня, это нормально, но, пожалуйста, не сердись на него! Я обещаю, что не буду жаловаться, ни разу! Даже если ты выйдешь замуж, родишь детей и он забудет обо мне!"

— "Гарри, этого никогда не случится, милый!" — воскликнула Зи, стягивая с себя солнечные очки и вешая их на горловину рубашки. — "Во-первых, нам с Сириусом нравится проводить время вместе. Мы наслаждаемся обществом друг друга, но я не готова выйти замуж. Блин, я даже отдаленно не думаю об этом — и я знаю, что он не думает! Я определенно не готова иметь детей! Во-вторых, даже если бы я вышла замуж за Сириуса, я бы ни на секунду не задумалась о том, чтобы хоть как-то заменить тебя, потому что отчасти Сириус мне так нравится из-за того, как сильно он любит и обожает тебя. Ты — весь его мир, Гарри, и ничто и никто никогда не изменит этого. Я могу тебе это обещать".

Гарри улыбнулся ей. Услышав из ее уст слова о привязанности Сириуса к нему, его сердце разорвалось от счастья, и он почувствовал себя еще более виноватым за то, что сделал.

— "Значит, ты простишь его?"

Зи вздохнула и вернула солнцезащитные очки на лицо.

— "Я тоже этого не говорил".

Гарри ухмыльнулся ей.

— "Тебе нравится футбол?"

Зи улыбнулась ему.

— "Какой странный вопрос. Да, мне нравится футбол".

— "Мне нравится футбол. Дядя Сириус, дядя Римус и я постоянно пинали мяч. Мой друг Рон понятия не имеет, что такое футбол, потому что он не знаком ни с одним магглом, а Дин любит "Вест Хэм" и постоянно об этом говорит. Это сводит Рона с ума. Он не может понять, как спорт может быть интересным, когда есть только один мяч. На следующей неделе у меня день рождения, и часть моего подарка — пойти завтра на игру. Завтра днем мы собираемся посмотреть игру "Манчестер Юнайтед". Рон, Невилл, дядя Сириус, Джинни, дядя Ремус и я — но ты тоже должна прийти. Я знаю, что дядя Рем даст тебе свой билет. И дядя Сири будет очень рад, если ты придешь, и я тоже!" — быстро сказал он.

Она засмеялась.

— "И почему дядя Рем дал мне свой билет?"

— "Потому что он говорит, что Сириус тоже скучает по тебе", — просто ответил он.

Зи надолго замолчала. Она смотрела на деревья в направлении их дома, как будто потерялась в мыслях, а потом вздохнула, прикусив нижнюю губу.

— "Во сколько игра?"

Гарри только улыбнулся ей.

* * *

Гарри удалось вернуться в коттедж так, что Сириус не заметил его отсутствия. По крайней мере, он так думал, пока не обнаружил, что его крестный отец лежит в гамаке на дереве и ждет его.

— "Э, привет, дядя Сириус".

Сириус лишь поднял на него бровь.

— "Опять улизнул? Что я сделал на этот раз?"

Гарри покачал головой и забрался в гамак к своему крестному отцу.

— "Это то, что я сделал".

Сириус ничего не сказал, и Гарри вздохнул.

— "Мне так жаль, дядя Сири. Я заставил тебя оттолкнуть Зи. Я был эгоистом, теперь я это знаю. Дядя Римус сказал мне. Он сказал, что я был эгоистом и что я должен был знать лучше. То, что тебе нравилось проводить с ней время, не изменило твоих чувств ко мне", — мягко сказал он.

Сириус раскрыл руки так, что голова Гарри оказалась на его плече.

— "Я никогда не хочу, чтобы ты чувствовал, что ты не самый важный человек в моей жизни, Гарри, никогда! После того, что случилось в июне, я хочу, чтобы ты знал это еще больше. Я люблю тебя, Сохатик. Ничто и никто в этом мире не изменит моего мнения об этом".

Гарри обнял его в ответ.

— "Я тоже тебя люблю, дядя Сириус".

Сириус поцеловал его в лоб.

— "И не беспокойся обо мне и Зи. Я облажался. Ты не сделал ничего плохого! Я должен был рассказать тебе о ней с самого начала, или хотя бы на Рождество, после того, как мы общались несколько недель. Но я этого не сделал, и это моя вина. Но теперь между нами все кончено. Я сказал ей несколько ужасных вещей. Теперь она просто будет нашей соседкой, и этого должно быть достаточно".

— "Ты же не хочешь, чтобы она была просто нашей соседкой. Если бы ты хотел, ты бы не бродил к ней, как Бродяга".

Рот Сириуса открылся от удивления. Он не понимал, что его поймали. Как Бродяга, он часто приходил к ней домой, ему нравилось ощущать, как она осыпает его вниманием, хотя он знал, что не заслуживает этого после того, как обращался с ней — но он просто хотел увидеть ее. Вид ее успокаивал его, а Зи понятия не имела, что Бродяга— это Сириус в форме анимага. Тот факт, что Гарри заметил его маленькие визиты, раздражал его. Ему казалось, что он ведет себя довольно осторожно.

— "Послушай, умник, я уже воспользовался твоим советом и был для нее настоящей задницей. Поверь мне, в ближайшее время она больше не появится".

— "Может быть", — сказал Гарри с ухмылкой. — "Если ты перестанешь быть проклятой задницей".

Сириус ухмыльнулся.

— "Да ну? И как, по-твоему, я это сделаю?"

— "Ты можешь принести ей цветы", — сказал Гарри с ухмылкой. — "Миссис Уизли всегда пучит глаза, когда мистер Уизли приносит ей цветы".

— "Женщины любят цветы, это правда", — с улыбкой сказал Сириус, которого позабавил совет сына. — "Но я думаю, что сильно обидел ее, и цветы тут не помогут".

— "Ну, ты также должен сказать, что тебе жаль. Завтра она пойдет с нами на футбол, так что ты сможешь сказать ей об этом".

Сириус удивленно уставился на него.

— "Она — что?"

Гарри кивнул.

— "Я дал ей билет дяди Римуса, с его разрешения, конечно. Может, ты мог бы извиниться перед ней. Скажи ей, что это я во всем виноват".

— "Это не твоя вина, Сохатик. Я идиот, который порвал с ней и оттолкнул ее. Я идиот, что даже не упомянул о ней тебе, моему сыну и самому важному человеку в моей жизни. Мы оба совершили ошибки, Гарри".

— "Ты любишь ее?"

Глаза Сириуса расширились.

— "Что?"

— "Ты любишь ее?" — повторил Гарри, внимательно наблюдая за лицом своего крестного отца.

— "Я... она мне очень нравится", — осторожно ответил он.

Гарри кивнул и вылез из гамака.

— "Тогда не будь ослом".

У Сириуса открылся рот, когда Гарри сполз вниз по пожарному шесту.

— "Эй! Вернись сюда, маленький засранец!"

* * *

Футбольный матч несказанно развлек Рона. Невилл был заинтригован не меньше, но он с самого начала был рад пойти на игру, в то время как Рон поначалу категорически отказывался. Но когда было забито несколько первых голов, Рон проникся духом игры, подбадривая и крича на судей и заставляя Гарри смеяться.

Он повернулся, чтобы улыбнуться Джинни, которая широко улыбалась.

— "Я думаю, он наслаждается собой".

Джинни охотно кивнула и улыбнулась ему в ответ:

— "Я тоже. Спасибо, что пригласил нас, Гарри!"

— "Конечно", — ответил он с улыбкой.

Он писал ей несколько раз за учебный год, но видеть ее снова было как-то странно. Он не чувствовал, что они были такими же близкими друзьями, как раньше, и подумал, что, возможно, она тоже это чувствует. Тем не менее, он скучал по ней. Она крепко обняла его, когда увидела, и он понял, как ему не хватало ее рядом.

Он понял, что немного вырос, потому что она казалась еще меньше, чем раньше, ее макушка едва достигала его плеч. Он провел пальцами по своим беспорядочным волосам, не сводя с нее глаз, так как она с интересом наблюдала за футбольным матчем. В этом году она будет учиться в Хогвартсе. Это была бы перемена. Рон уже сказал, что надеется, что она не захочет торчать с ними весь год. Гарри не был уверен, что он думает по этому поводу. Джинни ему нравилась, и он действительно хотел видеть ее в школе, но это не было похоже на то, что она будет учиться в его классе.

Он отогнал свои мысли в сторону, все еще не зная, что об этом думать, и перевел взгляд на игру.

Сириус сидел в стороне от детей с Зи, он украдкой поглядывал на нее, но она игнорировала его и смотрела футбол. У него возникло желание обхватить ее за талию, притянуть к себе и погладить по шее. Но он чувствовал, что это не будет принято.

Он решил рискнуть и протянул руку, скрестив свои пальцы с ее. Ее взгляд переместился на него, но он не мог видеть ее глаза, так как на ней были радужные линзы.

— "Я уже говорил тебе, как я рад, что ты пришла сегодня?"

— "Нет, не говорил", — ответила она.

Сириус соединил свои пальцы с ее пальцами, и был рад, когда она не отдернула руку.

— "Я так счастлив, что ты здесь. Я скучал по тебе".

— "Ну, когда ты теряешь такого удобного и легкодоступного трахальщика, трудно сделать что-то лучше. О, подожди, ты сказал, что можешь найти лучше меня".

Он вздрогнул, и когда она отдернула руку, он все понял.

— "Я уже говорил вам, что страдаю от идиотизма?" — На ее поднятую бровь он усмехнулся и придвинулся ближе к ней. — "Я не позволяю своим мозгам догнать мой рот. Я позволил своему сыну диктовать мне мою жизнь, и мысль о том, что я могу потерять сына, заставила меня усомниться во всех моих личных решениях?"

Зи вздохнула и полностью повернулась, чтобы посмотреть на него.

— "Я понимаю, почему ты решил меня бросить. Ты был напуган в июне после того, что случилось с Гарри, и я не могу тебя винить. Гарри закатил истерику, и ты уступил, потому что, как я уже говорила, ты большой мягкотелый".

Сириус ухмыльнулся ей.

— "А еще я идиот".

— "Принято к сведению. Сириус, ты даже не рассказал ему о нас. Неужели ты думал, что он будет просто не против?"

— "Я уже говорил, что я идиот?"

Она мягко улыбнулась.

— "В первый момент, когда я увидела тебя, я захотела тебя. Ты выглядел так невероятно сексуально в этих джинсах, низко сидящих на бедрах, без рубашки, потный и весь в татуировках. Сексуальная тяга удивила меня, и я набросилась на тебя более резко, чем следовало, из-за того, что ты сглазил Леди Джи, хотя, очевидно, ты совершенно нормально отреагировал на бегущую к тебе пантеру в полный рост. Потом ты рассказал мне о своем сыне, и твои глаза загорелись, тело расслабилось, и я практически почувствовала, как любовь, которую ты испытывал, волнами изливается из тебя. Это сделало тебя еще более привлекательным".

— "Я скучал по тебе, Захира. Больше, чем ты думаешь", — честно сказал он ей. — "Я не имел в виду ничего из того, что сказал... Я просто... Я просто хотел заставить тебя ненавидеть меня, чтобы ты не задавалась вопросом, почему я порвал с тобой. Мне так жаль. Ты этого не заслужила".

— "Гарри сказал мне, что ты скучаешь по мне", — сказала она с небольшой улыбкой. — "Бродяга тоже продолжает разгуливать, Сириус. Я довольно часто нахожу его в своем саду. Он тоже большой любитель понежиться и любит обниматься со мной. Это заставляет леди Джи ревновать, что говорит о том, что даже животные не любят перемен". Гарри имел полное право сердиться на тебя и на меня. Я не должна была так быстро навязывать себя в его жизнь. Я все еще буду рядом, но ты проведешь лето с ним, наслаждайся тем, что он дома, пока можешь. Он — вот что важно, а меня через несколько недель снова отправят за границу".

— "Похоже, что Гарри был просто переполнен информацией, не так ли?".

Зи улыбнулась.

— "Гарри также сказал мне, что даже если мы поженимся и у нас будет много детей, он не будет вмешиваться в наши отношения".

Сириус побледнел.

— "Ч-что?"

Зи засмеялась и встала на носочки, чтобы нежно поцеловать его.

— "Не волнуйся. Меня тоже пугает эта мысль".

Сириус нервно хихикнул, но тут ее руки обхватили его, и она прильнула к его губам. Когда она отстранилась, чтобы улыбнуться ему, он улыбнулся в ответ.

— "Я прощен?"

Зи пожала плечами.

— "Назовем это путем к искуплению".

Его бровь приподнялась. "Я собираюсь отрабатывать это некоторое время, не так ли?"

Она только улыбнулась и наклонилась, чтобы ущипнуть его за мочку уха. "Ты даже не представляешь".

Глава 77: Та, в которой Зи встречает Минни

Примечание автора:

Гарри знает, что он был неправ, и Сириус тоже. Но Зи не хочет устраивать сцену перед празднованием дня рождения Гарри — так что не волнуйтесь, они поговорят.

О, мне грустно, если Алтея нравится вам больше, чем Зи. Я все еще надеюсь изменить ваше мнение. Что касается исправления Гарри своей ошибки, да, я думаю, ему нужно было понять, что он был неправ и эгоистичен. Сириусу также нужно понять, что он был излишне жесток и необдуман, и Зи не заслужила этого от него.

Я думаю, что признание Гарри тоже важно. Его реакция была нормальной, но то, как он поступил, было неправильно. Зи определенно удивится, когда узнает, что Сириус — это Бродяга, lol.

Гарри определенно должен чувствовать себя очень виноватым за свои действия. Я думаю, что Гарри получил урок в этой ситуации. Сириус определенно был идиотом, и его извинения будут лучше, когда у них действительно будет возможность поговорить.

текст:

Сириус улыбнулся МакГонагалл, когда она вышла из камина и вошла в его гостиную в день празднования дня рождения Гарри.

— "Привет, Минни", — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

МакГонагалл улыбнулась ему.

— "Привет, Сириус. Как дела у Гарри?"

— "Довольно хорошо. Вы даже не узнаете, что в июне он столкнулся с темным магом. Парень стойкий. В этом году у нас было тяжелое начало из-за Зи, но... думаю, теперь все в порядке".

МакГонагалл подняла бровь.

— "Зи?"

Сириус кивнул, прикусив нижнюю губу.

— "Захира Закариас, и да, Минни, сегодня вечером ты наконец-то сможешь с ней познакомиться".

МакГонагалл улыбнулась. Мысль о встрече с женщиной, которая последние несколько месяцев удерживала внимание Сириуса Блэка, была ей интересна.

— "Почему у Гарри было трудное начало?"

Сириус провел пальцами по волосам.

— "Я... я никогда не говорил ему о ней. Он был зол, как и должен был быть, и мы... мы поссорились, но все уладили — я думаю. Сейчас он, кажется, не против. Он даже настоял на том, чтобы Зи присутствовала сегодня на его дне рождения".

МакГонагалл кивнула, улыбаясь ему.

— "Я с нетерпением жду встречи с этой женщиной".

— "Я тоже не могу дождаться, когда ты с ней познакомишься... Я имею в виду, нам еще нужно кое-что уладить между нами, я наговорил ей несколько ужасных вещей после того, как мы с Гарри... Я разорвал с ней из-за того, что чувствовал Гарри, но мы помирились, я думаю, и... ну, она придет сегодня по просьбе Гарри, но у нас еще не было возможности поговорить, у нас двоих, то есть, но я очень хочу, чтобы ты познакомилась с ней, Минни. Она фантастическая".

Затараторил Сириус, заставив МакГонагалл улыбнуться.

Мысль о том, что Сириус Блэк хотел познакомить ее со своей девушкой, была ей интересна. Она надеялась, что эта женщина соответствует ее представлениям о том, какого человека он заслуживает в своей жизни. По ее мнению, никто не заслуживал шанса на счастье больше, чем Сириус Блэк.

— "Тогда я уверена, что она мне понравится. Сириус, я хотела поговорить с тобой о должности в совете правления до начала вечеринки".

Сириус недовольно сморщил нос.

— "Я все еще не уверен, что это для меня, Минни, в смысле, ты действительно можешь представить меня в совете управляющих?"

— "Да, я могу", — упрямо настаивала она. — "Я уже представила твое имя, так что ты можешь не только думать об этом, но и рассмотреть возможность принять эту работу. Ферривезер уходит в отставку в середине октября. Он решил остаться и начать новый учебный год до своего ухода. Но с тридцать первого августа эта должность будет в вашем распоряжении. Им нужно двенадцать управляющих, и я думаю, что вы будете отличной заменой ему на двенадцатом месте. Вы молоды, ваш сын только на втором курсе, и вы знаете, что делать со школой. Дамблдор только-только наконец нашел нового профессора Защиты от Искусств, и совет утвердил его только вчера".

— "Эта работа проклята", — с горечью сказал Сириус, глядя на нее. — "Я в политике? Я не знаю."

— "Сириус в политике?" — сказал Ремус, выходя из огня. — "Я тоже не знаю".

МакГонагалл кивнула ему.

— "Не политика, Ремус, хотя я думаю, что он неплохо справился бы с этим, если бы у него был шанс, но я хочу, чтобы он занял пост в Совете управляющих Хогвартса".

— "О", — сказал Ремус с пониманием. — "Он был бы великолепен в этом".

— "Ты думаешь?" — спросил он, удивленно глядя на своего друга. — "Я не знаю, действительно ли это мое дело".

— "Просто сделай это, Сириус. Кроме того, Люциус Малфой входит в совет, и подумай, как сильно ты можешь его раздражать, игнорируя любое предложение, которое он попытается принять", — предложил Ремус, заставив своего друга ухмыльнуться.

— "Это есть", — сказал он с ухмылкой, когда МакГонагалл закатила глаза. — "Нет, честно. Я подумаю об этом и свяжусь с тобой".

— "Мне нужно знать до конца недели, Сириус", — сурово сказала ему МакГонагалл. — "Но я думаю, что у тебя это прекрасно получится".

Он кивнул, улыбаясь ей.

— "Спасибо, Минни".

— "Профессор!" — воскликнул Гарри, входя снаружи вместе с Мародером.

МакГонагалл тепло улыбнулась ему.

— "Здравствуй, Гарри, как проходит твое лето?"

— "Хорошо", — ответил он с ухмылкой. — "Могу я теперь называть вас тетушкой?"

Она засмеялась и кивнула.

— "О, наверное!"

Сириус усмехнулся.

— "Ей это нравится".

МакГонагалл лишь сверкнула на него глазами.

— "Заткнись, Сириус". — Она с улыбкой повернулась к Гарри. — "С днем рождения, Гарри", — сказала она, протягивая ему пакет, завернутый в коричневую бумагу.

— "Спасибо, тетя Минни!"

Сириус улыбнулся ей.

— "Выходи в беседку, Минни. Хочешь бокал вина?"

— "Это было бы замечательно, белое, если оно у тебя есть, пожалуйста", — сказала она с улыбкой.

Сириус закатил глаза.

— "Минни, как будто я пригласил бы тебя к себе, не запасшись предварительно твоим любимым итальянским совиньон блан. У меня также есть французская роза, которая тебе понравилась в прошлый раз, когда ты была здесь".

Она благодарно улыбнулась ему, следуя за Ремусом на задний двор.

Гарри стоял рядом с Сириусом в его праздничной накидке, пока "Битлз" пели "День рождения" на повторе из беспроводной сети на кухне.

— "Когда все остальные приедут?"

— "Скоро", — с улыбкой ответил Сириус.

Они с Гарри провели весь вчерашний день, украшая двор и домик на дереве. Они установили беспроводную связь, чтобы играть на местной станции WWN, приготовили закуски и напитки, огромное ведро с водяными шарами, контейнеры с бечевкой и костер на потом. По словам Гарри, он и его друзья собирались просто "потусоваться", что вполне устраивало Сириуса. Он пригласил Минерву, Ремуса, Хагрида, Андромеду, Тонкс и Теда, как для себя, так и потому, что они приходили на каждый день рождения. Дамблдор тоже был приглашен, но у него были дела в Министерстве, и он не смог бы присутствовать. По настоянию Гарри он также пригласил Зи, но она сама еще не приехала.

Если быть честным, Сириус обнаружил, что немного нервничает из-за присутствия Зи, ведь ей предстояло впервые встретиться не только с Андромедой и Тедом, но и с Минервой. Ничье мнение не имело для него большего значения, чем мнение матриарха Гриффиндора.

В дверь позвонили, и Гарри тявкнул, когда Мародер взволнованно залаял. Сириус толкнул Гарри в бок так, что тот упал на диван, заставив Гарри рассмеяться, а Сириус пошел открывать дверь. Он открыл дверь и улыбнулся стоявшему там мужчине. У мужчины были волосы цвета соли с перцем, но лицо его было молодым с яркими ореховыми глазами, и он вежливо кивнул. В этот момент Сириус заметил рядом с ним миниатюрную девушку. Она была невысокого роста, с кустистыми каштановыми волосами, довольно крупными передними зубами и большими карими глазами.

— "Э, здравствуйте, это дом Гарри Поттера?" — любезно сказал мужчина, взглянув на адрес сбоку.

Сириус кивнул и улыбнулся, протягивая руку.

— "Да. Я Сириус".

— "Грег Грейнджер, а это моя дочь, Гермиона".

Сириус улыбнулся ей, его палочка коснулась стены по другую сторону двери, чтобы пропустить их сквозь чары конфиденциальности. — "Верно, Гермиона, ведьма, с которой мой сын попался в Астрономической башне".

— "Дядя Сириус!" — воскликнул Гарри сзади него, покраснев.

Гермиона тоже покраснела, а Сириус захихикал.

— "Я просто дразнюсь, проходите в дом", — его взгляд упал на красный Ford Escort на дороге. — "Хорошая машина".

Мистер Грейнджер улыбнулся.

— "Мне это нравится."

Гермиона улыбнулась Гарри и обняла его.

— "С днем рождения, Гарри!"

— Спасибо, Гермиона.

— "Мы ехали сюда больше трех часов. Мне пришлось умолять папу, чтобы он вообще разрешил мне приехать", — сказала она, повернувшись и бросив на отца раздраженный взгляд.

Глаза Гарри расширились.

— "Три часа? Гермиона, почему ты не послала сову? Мы могли бы просто забрать тебя гораздо быстрее!"

— "Я собиралась", — раздраженно сказала Гермиона. — "Но папа настоял на том, что сначала должен встретиться с твоим отцом".

Мистер Грейнджер кивнул своей дочери.

— "Это верно. Я не хочу, чтобы моя маленькая девочка отправлялась в чужой дом, которого я не знаю".

Сириус хихикнул.

— "В этом есть смысл. Ну, тогда пойдем обратно, Грег, ты можешь выпить и перекусить. Расслабься немного, прежде чем ехать домой".

— "Спасибо", — любезно сказал мистер Грейнджер, выходя вслед за Сириусом на улицу.

— "Мне нравится плащ", — с весельем сказала Гермиона. — "Хотя двенадцать лет для такого плаща, по-моему, многовато, не находишь?"

Гарри покачал головой.

— "Не-а. Это традиция Поттеров. Ты надеваешь плащ каждый год. Все Поттеры так делают. Дядя Сириус говорит, что мой папа заставлял мою маму надевать его каждый год, и когда ей исполнился двадцать один год, я, видимо, плюнул на него. Мой папа считал это уморительным".

Гермиона рассмеялась над этим образом.

— "Это даже замечательно, на самом деле. Я рада, что ты продолжаешь эту пошлую традицию. Кто еще здесь?"

— "Пока никого", — сказал Гарри. — "Кроме тети Минни и, конечно, дяди Римуса".

— "Тетя Минни?"

— "МакГонагалл", — сказал Гарри с ухмылкой, когда камин вспыхнул, и он поспешил вперед, поймав Джинни, когда она споткнулась. — "Джинни!"

Джинни засмеялась и крепко обняла его, целуя в щеку.

— "С днем рождения, Гарри!"

— "Спасибо!" — сказал он, улыбаясь ей, когда через несколько секунд вышел Рон.

— "Привет, Гермиона", — сказал Рон, ухмыляясь. — "Ты тоже только что приехала?"

Она кивнула.

— "Да. Мы с папой поехали на машине. Привет, ты, должно быть, младшая сестра Рона, Джинни, да?"

Джинни кивнула, ярко улыбаясь.

— "Привет".

Камин снова зажегся, и Невилл прошел через него, споткнувшись о каменный выступ, и Рон протянул руку, чтобы поддержать его.

— "Осторожно!"

— "Спасибо, Рон", — благодарно сказал Невилл, ставя подарок в своих руках на землю. — "Это было бы плохо".

Гарри усмехнулся.

— "Привет, Нев. Джинни, а Луна придет?"

Джинни улыбнулась ему.

— "Думаю, да. Она и ее отец должны были вернуться с Майорки на прошлой неделе".

Через минуту Луна вышла из камина, на ее лице была мечтательная улыбка. С тех пор как она потеряла мать, Луна позволила себе очень привязаться к мистеру Лавгуду, к его убеждениям и к своему воображению. Но Гарри все равно был рад ее видеть, несмотря на то, что видел ее всего два раза с тех пор, как умерла ее мать.

— "Привет, Луна!" — сказал он ярко.

Она усмехнулась.

— "Привет, Гарри. С днем рождения. Привет, Джинни и Рональд. Я вас не знаю", — сказала она, уставившись на Гермиону.

— "Я Гермиона Грейнджер".

— "Луна Лавгуд", — сказала она, садясь рядом с Джинни на диван. — "Вечеринка будет здесь?"

Гарри усмехнулся.

— "Нет, это будет в домике на дереве. Мы просто ждем еще несколько человек".

— "Кого еще ты пригласил, Гарри?" — спросил Рон, почесывая нос.

— "Симуса и Дина".

Как по команде, камин снова зажегся, и Дин и Симус выскочили наружу, смеясь.

— "Гарри!" — сказал Симус со смехом. — "Ты только что пропустил это! Наша соседка только что узнала, что ее муж ей изменяет! Мама прижалась лицом к окну, пытаясь подслушать, как они устроили грандиозную сцену прямо во дворе! Миссис Дэнверс выбрасывала все его вещи в мусорные баки прямо во дворе!

Дин хихикнул.

— "Уморительно для тех из нас, кто смотрит".

Симус кивнул.

— "Мы решили отправить его оттуда как можно скорее". — Он с улыбкой оглядел гостиную. — "Так вот где живет знаменитый Гарри Поттер... милое помещение".

Гарри усмехнулся.

— "Нам нравится. Пойдемте на улицу".

Восемь человек вышли на задний двор, и Гарри показал им домик на дереве. Гермиона, Симус и Дин удивленно уставились на него. Гарри нравилось, когда люди впервые видели, насколько это невероятно. Он повел их на самый верх, где находился пиратский корабль, чтобы они могли посидеть на солнышке, послушать беспроводную связь и поговорить вдали от любопытных глаз родителей.

Гарри заметил, что все остальные тоже прибыли и пробираются в беседку, чтобы посидеть с Сириусом, включая Зи.

— "Это МакГонагалл там внизу с Хагридом?" — спросил Дин, глядя вниз в сад.

Гарри кивнул. "Да."

— "Ого, приятель, они пришли на твой день рождения?" — спросил он в изумлении.

Гарри кивнул.

— "Дядя Сириус считает МакГонагалл частью своей семьи, любит ее как маму и приглашает ее на все мероприятия. Помнишь, как я потерял баллы в первый месяц учебы, потому что продолжал называть ее тетей Минни на уроках? Это потому, что я знал ее всю свою жизнь. Хагрид тоже дружит с дядей Сириусом, поэтому он постоянно приглашает его в гости. Другие люди — это кузина моего отца и ее муж, а потом их дочь, наш сосед, мой дядя Римус и папа Гермионы".

У Рона приподнялась бровь от этой новости.

— "Твой отец здесь?"

Гермиона кивнула.

— "Он настаивал, что я не могу приехать, пока он сначала не встретится с отцом Гарри, но это три часа езды, и он не позволил мне послать Гарри сову о том, чтобы он получил магическую поездку или что-то в этом роде. Он все еще немного нервничает из-за магии и мало что в ней понимает, понимаешь?"

— "Нет", — сказали они все, и она покраснела.

— "Представьте себе, что вы только узнали, что магия существует. Иногда это трудно", — настаивала она.

Гарри улыбнулся ей.

— "Наверное, да".

Симус хлопнул в ладоши.

— "Кто хочет сыграть в "Would You Rather?"?"

Дин застонал и зарылся лицом в свои руки.

— "Я бы не хотел".

Гарри хихикнул и прислонился спиной к штурвалу корабля.

— "Не знаю, Дин, звучит забавно".

Симус усмехнулся.

— "Отлично! Именинник может идти первым. Ты бы предпочел провести целый день наедине со Снейпом или побрить Хагрида?"

Рон разразился смехом.

— "Простите, но — побрить Хагрида?"

Гарри усмехнулся в ответ. Он даже не мог представить Хагрида без обильного количества волос на лице.

— "Побреть Хагрида, очевидно, кто захочет проводить время со Снейпом?" — Он вздрогнул.

— "Подождите, подождите, подождите", — сказала Джинни, подняв руки вверх, ее глаза озорно блестели. — "Может быть, я просто слишком привыкла к Фреду и Джорджу, но — брить Хагрида... где именно?"

Симус рассмеялся, широко улыбаясь ей.

— "Я просто подумал о его лице, Уизли, но если ты думала о другом..."

Джинни покраснела.

— "Нет! Я просто хотела уточнить".

— "Ценю", — сказал Гарри, ухмыляясь. — "Я предпочитаю брить лицо Хагрида, чем проводить время со Снейпом".

Симус засмеялся.

— "Так, Гарри, теперь ты выбираешь человека, сидящего рядом с тобой слева или справа, и игра продолжается".

— "Хорошо", — сказал Гарри. Справа от него сидел Рон, а слева — Джинни. Он улыбнулся ей. Ее карие глаза смеялись, и он кивнул. — "Джинни, ты бы предпочла, чтобы тебе никогда не разрешили поехать в Хогвартс или поехать, не зная там ни одного человека?"

— "Поеду, несмотря ни на что", — сказала Джинни с улыбкой. — "Иметь в избытке старших братьев, наверное, только хуже".

— "Oi!" запротестовал Рон.

Джинни усмехнулась и повернулась к Невиллу.

— "Невилл, ты бы предпочел летать на метле или на мотоцикле Сириуса?"

Невилл побледнел.

— "Ни то, ни другое, но если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал мотоцикл, мне кажется, что у него меньше шансов, что я упаду и неминуемо погибну, или больше подушек при падении". — Он усмехнулся и повернулся к Дину. — "Дин, ты бы предпочел играть в футбол или в квиддич?"

Дин на мгновение задумался, а затем усмехнулся прямо на Рона.

— "Футбол".

Рон нахмурился.

— "Эй, я ходил на игру "Манчестер Юнайтед", и все было в порядке, но это определенно не лучше квиддича!"

Дин пожал плечами и ухмыльнулся Симусу.

— Сим, ты бы предпочел переспать с Миллисент Булстроуд или со Снейпом?".

Симус сделал гримасу отвращения.

— "Думаю, я бы выбрал Снейпа".

— "Да ладно", — запротестовала Гермиона. — "Миллисент не такая уж ужасная, правда?"

Гарри помрачнел.

— "Не думаю, что она чистит зубы, и изо рта у нее ужасно пахнет".

— "У Снейпа у самого довольно желтоватые зубы", — возмущенно сказала Гермиона.

Симус кивнул.

— "Да, но я готов поспорить, что он, по крайней мере, умеет хорошо целоваться".

Это вызвало смех среди группы, когда Симус повернулся к Гермионе.

— "Гермиона, ты бы предпочла, чтобы тебя заставили быть годовым партнером по Зельям с Малфоем или Гойлом?"

Гермиона закатила глаза.

— "Малфой. Он второй в классе после меня, и, несмотря на его невежество и грубое поведение, он, по крайней мере, чрезвычайно умен, не говоря уже о том, что Зелья — его лучший предмет. Гойл, с другой стороны, просто шут".

Гарри рассмеялся на это.

— "Справедливо."

Гермиона улыбнулась и повернулась к Рону.

— "Рон, ты бы предпочел провалить все уроки и стать звездой квиддича или ты бы предпочел быть совершенно обычным, но гением?"

— "Звезда квиддича", — сказал Рон, его глаза смотрели на нее так, словно она была глупой. — "Кто захочет быть обычным?" — Он повернулся к Луне. -" Луна, ты бы предпочла быть Слизеринкой или Хаффлпаффкой?".

Луна мечтательно посмотрела на него, как будто она все еще потерялась в другом мире, а затем улыбнулась.

— "Думаю, Слизерин был бы для меня приятной переменой".

Они все немного посмеялись над этим, а затем начали игру заново.

Пока Гарри развлекался со своими друзьями, Сириус нервно покусывал губу. Его нога судорожно сжималась, что заметил Ремус, потому что его друг то и дело бросал на него забавный взгляд. МакГонагалл потягивала белое вино и тихо разговаривала с Зи, и Сириус не мог понять, нравятся они друг другу или нет. Это заставляло его нервничать гораздо больше, чем он хотел признать.

— Вы всегда хотели стать магозоологом?.

— "Да", — сказала Зи. — "Мне всегда нравилось работать с животными. Вы всегда хотели преподавать?"

— "Боже, нет", — сказала МакГонагалл. — "Вообще-то я работала в Департаменте магического правопорядка, но когда открылась вакансия профессора трансфигурации, мне было трудно отказаться по многим причинам. Я не могла представить, что буду заниматься чем-то другим. А как вы с Сириусом познакомились?"

— "Я переехала в соседний дом", — сказала ей Зи. — "Мы пошли гулять, и моя пантера забежала в его сад. Он не нашел ее такой очаровательной, как я".

— "Она пыталась меня съесть", — перебил Сириус.

— "Это слишком драматично", — сказала Зи. — "Она осматривала местность".

— "Она ничего не осматривала", — возразил Сириус. — "Она была готова наброситься!"

— "Потому что ты ее оглушил", — ответила Зи.

— "Нет, она пыталась что-то сделать", — настаивал Сириус.

Зи закатила глаза.

— "В общем, как только он перестал психовать из-за пантеры, мы перешли к разговору о мотоциклах".

— "Я не выходил из себя", — воскликнул Сириус.

— "Я заметила, что иногда он немного драматичен", — продолжила Зи, ее глаза блестели. — "Но он заставляет меня улыбаться. Помогает и то, что он очень сексуален".

МакГонагалл усмехнулась.

— "Это никогда не помешает. Его проблема в том, что он это знает".

— "Я сижу прямо здесь", — сказал Сириус.

— "Минерва", — сказал Ремус, заставив МакГонагалл повернуться и посмотреть на него. — "Сириус когда-нибудь рассказывал вам о том, как на шестом курсе он пропустил три дня занятий из-за желудочного гриппа?"

— "Я припоминаю, что он отказался идти к целителю", — сказала МакГонагалл. — "Он утверждал, что не может посещать целителя из-за природы своей болезни. Он даже не позволил мне увидеть его".

— "Это потому, что на самом деле он не был болен", — сказал Ремус, широко ухмыляясь. — "Ты думаешь, он сейчас драматизирует? Представь его в семнадцать лет, когда он проснулся с плохой прической. У него в волосах каким-то образом оказалась жвачка, и он пропустил три дня занятий под предлогом "желудочного гриппа", потому что его прическа была просто катастрофой".

— "Римус!" — воскликнул Сириус. — "Это была настоящая чрезвычайная ситуация! Я не мог допустить, чтобы кто-то увидел меня в таком состоянии!"

Зи фыркнула.

— "Из-за твоих волос? Серьезно?"

— "Да, я Сириус, всегда".

Ремус закатил глаза.

— "И все же эта шутка становится хуже с каждым разом, когда ты ее рассказываешь".

МакГонагалл покачала головой. "С тобой никогда не бывает скучно, не так ли, Сириус?"

— "Ты любишь меня, Минни".

Когда глаза МакГонагалл встретились с его глазами, он усмехнулся в ответ и уже не в первый раз подумал, что Минерва МакГонагалл — замечательная женщина. Он был благодарен за то, что в его жизни есть такая женщина, как она.

* * *

К тому времени, когда Сириус позвал их на ужин, они все еще смеялись и хихикали друг с другом. Гарри открывал подарки, благодарил друзей и родных, потом они использовали дурацкую веревку и водяные шары, гоняясь друг за другом и смеясь, а затем съели торт и мороженое и развели костер.

Сириус, Ремус, Зи и Тонкс сидели за кухонным столом, пока дети были снаружи у костра. Тонкс налила себе пива и принесла еще три для остальных.

— "Гарри действительно взрослеет! Он там без присмотра и все такое!" — сказала она, заставив Ремуса захихикать.

— "Это действительно так. Приятно видеть, как он ладит со всеми своими соседями по общежитию".

Сириус кивнул.

— "Пока он наслаждается своим днем рождения, он может делать все, что захочет". — Он улыбнулся Зи, поцеловав ее пальцы, когда ее рука коснулась его руки. — "Еще раз спасибо, что пришла. Я знаю, что нам еще нужно поговорить о некоторых вещах".

Зи тепло улыбнулась ему.

— "Конечно, в конце концов, меня пригласил Гарри, чтобы составить тебе компанию, так что я вряд ли могла отказаться". — Она открыла свое пиво и сделала глоток. — "И мы поговорим, Сириус. Завтра, после празднования". — Она снова повернулась к Ремусу и Тонкс. — "Я скоро снова уезжаю на несколько недель, поэтому рада, что заглянула сейчас".

— "Куда ты едешь на этот раз?" — с интересом спросила Тонкс.

Зи улыбнулась ей.

— "Новое задание по работе. Мы получили информацию, что где-то в окрестностях Белфаста живет кровососущий жук. Сначала меня направили туда, чтобы выяснить, есть ли он там на самом деле, и если да, то найти его — и удалить — от маггловского населения. Если я удалю его, мне придется найти безопасное место для его жизни".

"И на это уходят недели?" спросила Тонкс.

Зи кивнула.

— "Иногда. Это зависит от того, что я найду. Я уезжаю в понедельник, после того, как проверюсь в ДРКМЦ, и мы начнем действовать оттуда. Местные жители сначала собирают для меня факты и файлы, плюс мне нужно расшифровать, что думают магглы. Иногда то, что им мерещится, более занимательно, чем само существо".

— "Сириус говорил тебе, что он подумывает о работе в Совете управляющих Хогвартса?" — спросил Ремус, попивая свое пиво.

Сириус пожал плечами, а Зи удивленно посмотрела на него.

— "Я еще не решил".

— "Ты сделаешь это, Сириус", — настаивал Ремус. — "Это меньше трех часов в неделю, и МакГонагалл хочет, чтобы ты лично входил в совет. Какие у тебя есть причины не делать этого?"

— "Да, полагаю, ты прав. К тому же МакГонагалл говорила мне, что они только два дня назад нашли нового преподавателя Защиты от темных сил! Как будто эта работа и раньше не была проклята, а узнав, что твой предшественник был убит, любой захочет взять ее еще меньше, чем раньше".

— "Кто это в этом году?" спросил Ремус.

Сириус захихикал.

— "Ты помнишь Гилдероя Локхарта?"

Ремус покачал головой, прежде чем его бровь поднялась.

— "Подожди... тот парень с пятого курса Рейвенкло, который вырезал свои инициалы на шестиметровой высоте на поле для квиддича, когда мы были семикурсниками?"

Сириус кивнул.

— "Это был он. Я мало что о нем знаю, кроме того, что он был довольно самодоволен. Минни считает, что он ужасный выбор, но она говорит, что у Дамблдора всегда есть свои причины. Посмотрим. В любом случае, письма из Хогвартса запаздывают, потому что Дамблдор ждал найма, но они должны быть отправлены завтра или послезавтра".

Тонкс улыбнулась, потягивая пиво и откинувшись на спинку кресла.

— "Разве Локхарт не тот симпатичный блондин, который получил награду "Самая обаятельная улыбка" в "Ведьмином еженедельнике"?

Зи кивнула, заправляя за ухо выбившийся локон.

— "Я думаю, что да. Он довольно известен и многого добился, судя по его книгам. Похоже, что он был бы тем, у кого студенты могли бы многому научиться".

Бровь Тонкс приподнялась.

— "Полагаю, да. Посмотрим. Я думаю, это здорово, что МакГонагалл лично выбрала тебя для работы в совете, Сириус".

Сириус улыбнулся.

— "Минни любит меня как сына".

— "Именно поэтому встреча с ней сегодня была такой нервной", — сказала Зи, потягивая пиво.

Сириус усмехнулся ей.

— "Ты нервничала, встречаясь с Минни?"

Она пожала плечами.

— "Не нервничала, но немного волновалась, да. Сириус, кроме Гарри и Ремуса, она, наверное, самый важный человек в твоей жизни. Судя по тому, как ты о ней говоришь, она для тебя как мать. Я хочу ей понравиться".

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— "Она сказала, что ты умная, дерзкая и красивая — и ей нравится, что ты заставляешь меня улыбаться".

Зи улыбнулась ему.

— "Правда?"

Тонкс хихикнула.

— "Вы двое просто очаровательны". — Она посмотрела на часы, затем на Ремуса, прежде чем встать и вытянуть руки вверх, рубашка немного сползла по животу, обнажив кольцо в пупке, которое она утром заменила на маленький хрустальный кулон в виде волка. — "Мне действительно пора домой. У меня уже почти шесть месяцев есть своя квартира, а я так и не смогла оценить ее по достоинству. К тому же, завтра рано утром у меня свидание за завтраком".

Ремус поднял голову от того места, где его внимание было сосредоточено на ее пупке.

— "Свидание за завтраком?"

Тонкс улыбнулась ему, когда его взгляд тут же вернулся к висящему волку.

— "Да. Он мой новый партнер по работе, и мы решили, что сначала нам нужно немного узнать друг друга. Его зовут Хью Арнетт".

— "Значит, это просто связано с работой?" — спросил Ремус, его голос был немного напряженным.

Тонкс подумала о том, что Гарри сказал ей о том, что она понравилась Ремусу в начале лета, и усмехнулась.

— "Пока что. Хотя он довольно красив и обаятелен, так что никогда не знаешь, к чему все может привести".

Сириус усмехнулся ей.

— "Не делай ничего такого, чего бы я не сделал".

Тонкс закатила глаза.

— "И что это включает? Не заниматься сексом на людях?"

— "Ну, вообще-то, был один раз — ой!" — сказал он, когда Ремус пнул его.

Тонкс засмеялась.

— "Я буду вести себя хорошо". — Она поцеловала Сириуса в щеку. — "Скажи Гарри, что я попрощалась. Спокойной ночи." — Она тоже поцеловала Ремуса в щеку, а затем ушла, наблюдая за тем, как Ремус провожает ее взглядом.

Ремус прочистил горло и встал.

— "Встречаться с кем-то, с кем она работает — плохая идея".

Сириус закатил глаза.

— "Она может встречаться с кем хочет, Рем".

Зи тоже встала.

— "Я тоже пойду домой", — она наклонилась и поцеловала Сириуса в щеку. — "Увидимся завтра".

— "Увидимся". — Как только за ней закрылась дверь, Сириус повернулся к Римусу. — "Ты тоже собираешься уходить?"

Ремус посмотрел на дверь, через которую Тонкс ушла в аппарирование домой.

— "Тебе не кажется, что встречаться с кем-то, с кем она работает, — плохая идея?"

— "Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Но если он красив, обаятелен и хочет трахнуть ее до бесчувствия, а она заинтересована — она ему позволит. Она взрослая женщина".

Глаза Ремуса потемнели, а руки сжались в кулаки.

— "Она не... это не имеет значения", — прошептал он. — "Она может делать то, что хочет. Она взрослая женщина".

Сириус фыркнул.

— "Да, это так. Мерлин, какой же ты охренительно глупый, Рем. Я пойду соберу детей и отвезу их домой".

Ремус кивнул, глядя, как Сириус выходит на улицу.

Мысль о том, что его Нимфадора в постели с другим мужчиной, заставила его кровь броситься в жар, и он сердито прикусил нижнюю губу.

Она не для тебя, сказал он себе.

Она не для тебя.

Но впервые за три года он задумался: Почему она не может быть такой?

Двадцать минут спустя Сириус отправил всех по домам через каминую сеть, за исключением Гермионы, которую он собирался аппарировать домой. Мистер Грейнджер после выпитого напитка отправился в долгий путь обратно в Хитгейт, поскольку Сириус заверил его, что доставит его дочь домой в целости и сохранности и быстро. Он велел ей крепко держаться за его руку и не отпускать. Она вскрикнула и чуть не упала, когда они приземлились в ее дворе.

— "В первые несколько раз это довольно неприятно, я знаю", — сказал он с сочувствием. Он последовал за ней к задней двери, улыбаясь мистеру Грейнджеру. — "Как и обещал, Грег, вернулся домой в целости и сохранности".

Мистер Грейнджер улыбнулся в ответ.

— "Спасибо, Сириус. Это моя жена Джин".

— "Приятно познакомиться", — с улыбкой сказал Сириус, кивнув женщине с такими же густыми волосами, как у ее дочери, хотя ее волосы были светло-коричневыми. — "Мне пора возвращаться. Но я уверен, что мы увидимся с вами на Диагон Аллее на следующей неделе".

Миссис Грейнджер улыбнулась ему в ответ.

— "Звучит неплохо. Ты поблагодарила мистера Поттера за то, что он привез тебя домой, Гермиона?".

— "Спасибо, Сириус", — сказала она с улыбкой.

— "Конечно, и я Блэк, а не Поттер. Все зовут меня просто Сириус. Увидимся".

Когда он аппарировал обратно в свой двор, он ухмыльнулся Гарри, который бросал фрисби вместе с Мародером.

— "Не устал?"

Гарри пожал плечами.

— "Думаю, нет".

Сириус усмехнулся.

— "Есть еще праздничный торт?"

Гарри усмехнулся в ответ и последовал за своим крестным отцом на кухню, где Сириус нарезал каждому по куску торта.

— "Спасибо за мой праздник", — сказал он, принимая торт.

Сириус улыбнулся ему.

— "Конечно. Твои новые друзья кажутся милыми. Особенно Гермиона".

Гарри закатил глаза.

— "В последний раз повторяю — мне не нравится такая Гермиона!"

Сириус хихикнул.

— "Ничего страшного, если так". — Он встал, чтобы налить им каждому по стакану молока, и сел обратно. — "Гарри, есть кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить".

— "Что?" — спросил Гарри, надеясь, что речь не пойдет о том, что он снова обжимался с Гермионой.

Сириус вздохнул, когда заговорил.

— "Минни попросила меня работать в Управляющем совете Хогвартса".

— "Что это?" — спросил Гарри, попивая молоко, чтобы смыть вкуснейший шоколадный торт на день рождения, который приготовила Андромеда.

— "Это группа лиц, которые управляют и помогают принимать решения о Хогвартсе и тому подобном".

— "Ты будешь работать со мной в школе?"

Сириус покачал головой.

— "Нет. Я имею в виду, может быть, ты увидишь меня раз или два, но это всего лишь час или около того в неделю".

— "Ты собираешься это делать?"

— "Ты думаешь, что я должен?"

Гарри улыбнулся ему.

— "Ты просишь меня решать за тебя? Я думал, что тебе не нужен совет двенадцатилетнего?"

— "Нет, я сказал, что мне не нужен совет угрюмого одиннадцатилетнего, но двенадцать, что ж, ты явно поумнел в свои годы".

Гарри ухмыльнулся.

— "Я учился у тебя".

Сириус захихикал, доедая пирог.

— "Думаю, я собираюсь это сделать".

Гарри кивнул.

— "Хорошо. Если это то, чего ты хочешь, то ты должен".

— "В понедельник Зи тоже отправляется на работу. Возможно, она уедет до конца лета. Я бы хотел провести с ней немного времени, пока она не уехала. И нам нужно поговорить о некоторых вещах — а именно, мне нужно загладить свою вину перед ней за те ужасные вещи, которые я сказал, когда расстался с ней. Ты не против погулять завтра с дядей Ремом, пока я это сделаю?"

Гарри закатил глаза.

— "Думаю, я уже достаточно взрослый, чтобы оставаться дома одному, дядя Сириус".

Сириус просто посмотрел на него.

— "Я думаю, возможно, Волдеморт пытался убить тебя чуть больше месяца назад, и я не хочу, чтобы ты оставался дома один".

Гарри вздохнул. Он мог согласиться, что это справедливая причина.

— "Ладно. Но только потому, что поцелуй с Зи делает тебя счастливым по какой-то непонятной причине".

Сириус сдвинул брови.

— "Это так, мой молодой человек, и поверь мне, однажды ты это поймешь".

Гарри лишь усмехнулся в ответ. Было здорово снова видеть Сириуса таким счастливым. Они вернулись к нормальной жизни, и ничто больше не имело для него значения.

Глава 78: Письмо, в котором было достаточно гордости, чтобы плакать

Примечание автора:

DISCLAIMER: Мне не принадлежит предупреждение Добби — но, как всегда, я его немного изменил. Спасибо, JKR. И я знаю, что это не по порядку, поскольку Добби появляется не в конце лета, а в начале, но у меня есть свои причины сделать это концом, как вы скоро увидите.

И, возможно, у меня есть еще несколько сюрпризов в рукаве.

Зи не знает МакГонагалл, поэтому она понятия не имеет, что ее ждет, кроме того, что она важна для Сириуса и что нет никого, кого бы он уважал больше. Я думаю, если бы Луна попала в Слизерин, это бы точно вскружило голову! Но она определенно не Слизерине. Я думаю, что для Гарри имеет смысл подружиться с Симусом и Дином. Да, МакГонагалл нравился Зи.

текст:

Когда Сириус появился перед дверью Зи на следующий день после обеда, в его руке был букет фиолетовых гиацинтов. Менеджер Гербологического центра Поттерера сказал ему, что они представляют собой идеальный цветок для искренних извинений. Хотя Сириус знал, что у них с Зи все в порядке, он также прекрасно понимал, что в последние несколько дней она ничего не говорила ему об их так называемом разрыве из-за празднования дня рождения Гарри. Им все еще нужно было поговорить, и он был невероятно благодарен ей за то, что она дала ему возможность поговорить с ней.

Он постучал в дверь и улыбнулся, когда она открыла ее. На ней было фиолетовое платье в пол без бретелек, а волосы были заплетены в длинную косу.

— "Это тебе", — сказал он, передавая ей цветы.

Зи улыбнулась в ответ, принимая цветы.

— "Это единственный способ, который ты знаешь, как правильно унижаться? Дарить мне цветы?"

— "Гиацинты", — поправил он. — "Мне сказали, что они символизируют искренние извинения. Мне действительно очень жаль, Зи".

Зи кивнула и отступила назад, чтобы пропустить его в свой дом.

— "Я поставлю их в воду, но нам нужно поговорить, Сириус".

Он шумно сглотнул и сел на диван, а леди Годива наблюдала за ним со своего места у очага. Зи вернулась через несколько минут с цветами в стеклянной вазе и поставила их на журнальный столик.

— "Гиацинты прекрасны, спасибо".

— "Не за что".

Зи на мгновение замерла перед ним, а затем вздохнула.

— "Давай зайдем сзади". — Он кивнул и вышел за ней во внутренний дворик, сев рядом с ней на качели. Зи скрестила ноги и повернулась, чтобы посмотреть на него. — "Просто дай мне немного поговорить, хорошо?"

— "Хорошо", — осторожно сказал Сириус, прислонившись спиной к качелям и повернувшись к ней лицом.

— "Я была так же плоха, как и ты, в том, что не хотела определять эти отношения. Я люблю свою жизнь, Сириус. Я люблю свою работу. Я люблю этот дом. Я люблю проводить время с тобой. Ты заставляешь меня улыбаться и смеяться. Мы можем говорить о чем угодно и обо всем, и это так прекрасно и освежающе — иметь кого-то, с кем можно поделиться этим. Я много путешествую, и, несмотря на то, что мы начали все это перед Хэллоуином, мы действительно провели вместе всего около трех месяцев. Но, думаю, мы оба можем согласиться, что они были просто замечательными. Я знаю, как Гарри важен для тебя, и я никогда не сделаю ничего, что поставит под угрозу эти отношения".

— "Зи..."

"— Нет", — прервала она. — "Пожалуйста, дай мне закончить". — Когда он кивнул, она глубоко вздохнула. — "Я не могу представить, что ты чувствовал в июне, когда помчался отсюда, чтобы увидеть своего сына в больничном крыле... чтобы узнать, что он снова встретился лицом к лицу с Сами Знаете Кем... Мир думает, что Сами Знаете Кто исчез, и Мерлин знает, что я надеюсь, что он никогда не вернет свои силы, но он все еще был опасен для Гарри в июне, и я знаю, как ты был напуган. Я знаю, что Гарри не всегда был с тобой, и ты рассказывал мне, что его родственники-магглы плохо обращались с ним, а у тебя самое большое сердце из всех, кого я когда-либо знала. Я понимаю, почему одной мысли о том, что он несчастен, было достаточно, чтобы ты оттолкнул меня. Я понимаю. Я действительно, действительно полностью понимаю твои мотивы".

— "Но ты с ними не согласна".

— "Нет! Ты глупый и тупой человек", — сказала она, внезапно разозлившись. — "Ты заслуживаешь счастья, и то, что ты пришел сюда и наврал, что это только ради секса, что ты трахаешься со мной только потому, что я живу по соседству и это удобно — это было обидно, Сириус! Не только из-за лжи, но и потому, что я знаю, что, хотя мы не обозначили это между нами, это нечто большее, чем просто удобство".

— "Зи..."

— Это нечто большее, Сириус, — воскликнула она. — "Мы проводим время вместе. Мы вместе совершали долгие поездки на мотоциклах. Я часами смотрю, как ты работаешь над мотоциклами. Я провожу время, работая на мотоциклах вместе с тобой. Мы вместе готовим, мы часами просто разговариваем, и да, мы часто трахаемся, и это так же прекрасно, но... Ремус был прав некоторое время назад, мы больше, чем просто друзья с выгодой. Это... это начало чего-то..."

Сириус медленно сглотнул.

— "Теперь я могу говорить?"

Она кивнула, и он вздохнул.

— "Я забочусь о тебе, Зи. Я забочусь о тебе больше, чем о ком-либо прежде. Мне нравится делать все эти вещи с тобой, но... я не знаю, готов ли я к серьезным отношениям с кем-либо. Гарри... он первый и последний приоритет в моей жизни".

— "Так и должно быть", — сказала ему Зи. — "Я жду от него этого и не хочу, чтобы это изменилось".

Он кивнул, его глаза смотрели на ее большие карие глаза.

— "Мне нравится то, как мы сейчас живем, эти друзья с привилегиями. Мне нравится, когда ты предоставлена сама себе. Мне нравится быть с тобой и знакомить тебя со своими друзьями: Минни, Ремом, Тонкс, Энди, Тедом... Ты единственная женщина, которую я пригласил в жизнь Гарри. Мне нравится проводить с тобой время как с другом, но... если тебе нужно что-то большее... я готов попробовать", — сказал он ей, глядя ей в глаза.

Зи улыбнулась ему.

— "Сириус, если честно, я тоже не знаю, готова ли я к серьезным отношениям, но я знаю, что мне очень нравится проводить с тобой время, заниматься с тобой потрясающим сексом, и я знаю, что если бы я действительно позволила себе расслабиться, если бы я хоть на минуту задумалась об этом — я могла бы влюбиться в тебя с головой", — сказала она, щелкнув пальцами, — "и это пугает меня, потому что я не думаю, что готова к этому".

Сириус потянулся вперед и взял ее руку в свою, поднеся левую к губам.

— "Ты мне тоже небезразлична, Зи".

Она улыбнулась ему.

— "Я знаю это, потому что вчера ты познакомил меня с Минервой. Я знаю, что ты любишь ее как мать".

Он усмехнулся.

— "Она думает, что ты мне подходишь".

Она наклонилась и нежно поцеловала его.

— "Я думаю, что если мы дадим этому шанс, то мы оба вполне подходим друг другу".

Сириус наклонился и нежно прикусил ее нижнюю губу.

— "Я согласен с этим. Захира, я знаю, я все испортил, причинив тебе боль, но я хочу, чтобы ты знала, что ты важна для меня, что я не хочу потерять тебя из своей жизни. Ты полностью околдовала меня, женщина", — сказал он, прильнув к ее рту. — "И я планирую потратить столько времени, сколько потребуется, чтобы загладить свою вину перед тобой, пока ты не простишь меня за те ужасные вещи, которые я тебе сказал".

Зи обвила руками его шею.

— "Это может занять некоторое время", — сказала она. — "Я уезжаю первым делом утром, а тебе нужно многое наверстать".

Сириус впился горячими поцелуями в ее горло.

— "Я готов попробовать, если ты согласна". Когда его язык скользнул под платье и между грудей, она откинула голову назад.

— "Полагаю, я могу позволить тебе попытаться немного загладить свою вину, прежде чем я уеду".

Он ухмыльнулся, стягивая платье с ее обнаженной груди, его язык дразнил ее сосок.

— "Позволь мне сделать это для тебя".

Ее руки скользнули в его волосы, пока его рот обрабатывал ее грудь.

— "Тогда продолжай".

Сириус усмехнулся и снова опустил голову к ее груди. Он был готов унижаться перед ней сколько угодно, потому что был согласен с МакГонагалл, и считал, что Зи ему подходит, и знал одно — он не хотел ее потерять.

И он прекрасно знал, как ему повезло, что он сейчас здесь, с ней, и он собирался показать ей это.

Сколько бы часов это ни заняло, подумал он с усмешкой, стоя перед ней на коленях. Неважно, сколько времени ему придется провести на коленях. Он приподнял ее платье, его голова проскользнула под него. Он поцеловал ее через трусики, и она затрепетала. Да, он определенно будет унижаться до тех пор, пока это будет необходимо им обоим.

А затем его рот показал ей, насколько сильно он готов загладить свою вину перед ней.

* * *

Прошла середина августа, прежде чем они наконец согласовали день на косой-аллее. Гарри умолял Сириуса встретиться с Роном и Гермионой, чтобы купить им школьные принадлежности. Сириус согласился, и они направились к мадам Малкин, чтобы сначала купить Гарри его новые мантии. Его рубашки были в порядке еще год, но брюки были слишком коротки, как и мантии. Гарри терпеливо стоял на табурете, пока швея снимала с него мерки.

Они получили его новые принадлежности для зелий и новые закуски для Хедвиг, прежде чем Гарри вытащил свой конверт из Хогвартса. Он даже еще не открыл его, но сделал это сейчас, удивленно глядя на список книг.

— "Здесь много новых книг, дядя Сири!"

Сириус взглянул на пергамент, глаза расширились. "Конечно, как еще этот притворщик собирается продать хоть один экземпляр?"

— "Какой притворщик?" — спросил Гарри, но его отвлекла Гермиона, махавшая ему рукой снаружи " Флориш и Блоттс". Она стояла со своим отцом и, как он предположил, ее матерью. — "Привет, Гермиона. Здравствуйте, мистер Грейнджер, миссис Грейнджер".

— "Гарри, смотри!" — взволнованно пискнула Гермиона. — "Они подписывают книгу Локхарта! Он написал весь наш сет-лист, и мы сможем встретиться с ним! Это так волнующе!"

Гарри снова уставился на список.

— "Да, я только что это заметил. Ты не видела Рона?"

— "Гарри!" — воскликнул Рон, заставив Рона повернуться, когда он увидел своего друга, идущего к ним с большей частью семьи Уизли.

Джинни крепко держала миссис Уизли за руку и широко улыбалась.

— "Привет, Гарри! Я только что получила свою палочку! Ее подарил мне Билл на день рождения! Она из тиса и с волосами из хвоста единорога!"

Гарри усмехнулся ей в ответ.

— "Это здорово, Джин".

Сириус положил руку на плечо Гарри.

— "Здесь огромная очередь из ведьм, давай попробуем попасть внутрь и взять твои школьные учебники, хорошо?"

Они осторожно маневрировали, пробираясь вперед. Сириус забрал у Гарри список книг.

— "Это займет несколько часов. Гарри, ты подожди здесь в очереди со своими друзьями за книгами Локхарта, а я возьму остальные книги из твоего списка и вернусь сюда?"

Гарри благодарно кивнул, глядя, как его крестный спешит прочь. Кто-то толкнул его, и он упал вперед, благодарный тому, кто схватил его за руку и не дал ему опрокинуться в толпу, полную жаждущих ведьм.

— "Спасибо", — сказал он, прежде чем его снова толкнули.

На этот раз он поймал себя, прежде чем упасть, и чуть не попал под удар человека, фотографировавшего автограф-сессию.

— "Уйди с дороги, парень", — сердито сказал мужчина.

— "ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ГАРРИ ПОТТЕР?" — раздался громкий голос.

Гарри вздрогнул на секунду, прежде чем рука схватила его и потянула вперед. Он обнаружил, что стоит рядом с красивым мужчиной с волнистыми светлыми волосами, голубыми глазами и самыми белыми зубами, которые он когда-либо видел.

— "Улыбнись, Гарри, мы вдвоем точно попадем на первую полосу", — прошептал мужчина с яркой улыбкой, положив руку на плечи Гарри. — "Дамы и господа!" — прокричал он, когда глаза Гарри отчаянно искали кого-нибудь, кто мог бы увести его от этого сумасшедшего человека. — "Когда юный Гарри Поттер пришел сегодня во "Флауриш и Блоттс", его интересовало только то, чтобы получить мою автобиографию "Волшебный я" с моей личной подписью, но он и представить себе не мог, что в сентябре он получит настоящего "Волшебного я". Я согласился занять должность профессора Защиты от темных искусств в Хогвартсе в этом году".

Толпа зааплодировала, а мужчина помахал рукой, широко улыбаясь.

— "Да, да, я знаю, это будет сложная задача, но я осмелюсь сказать, что я тот человек, который подходит для этой работы". — Он наконец отпустил Гарри, подошел к столу и взял стопку книг. — "За то, что вы помогли мне поделиться новостями, я дарю Гарри полное собрание моих сочинений с автографом вашего истинного автора и совершенно — бесплатно".

Толпа снова зааплодировала, хлопая, когда Гарри взял в руки большую стопку книг.

Он почувствовал, как его лицо покраснело, и быстро подошел к Уизли.

— "О Боже, он будет нашим учителем!" — воскликнула Гермиона, ее глаза расширились от волнения.

Гарри закатил глаза.

— "Наверное". — Он передал книги в корзину миссис Уизли и улыбнулся Джинни. — "Джин, ты можешь взять их. Я куплю свои собственные".

— "Гарри..." — начала миссис Уизли, но Гарри отмахнулся от нее.

— "Нет, этот парень затащил меня туда. Мне не нужны его бесплатные книги", — упрямо твердил он. — "Я хочу, чтобы они были у Джинни".

— "Спорим, тебе это понравилось, не так ли, Поттер?" — Знакомый голос раздался у него за спиной. — "Даже в книжный магазин не можешь зайти, чтобы не оказаться на первой странице?"

— "Он не хотел всего этого!" — сердито сказала Джинни, глядя на Малфоя.

Малфой усмехнулся.

— "Нашел себе подружку, Поттер?"

Гарри закатил глаза, когда Джинни покраснела у него за спиной.

— "Что тебе нужно, Малфой?"

Малфой просто усмехнулся.

— "Напомнить тебе, что ты все еще должен мне услугу".

— "Я знаю это. Чего ты хочешь?"

Рука опустилась на плечо Малфоя, и Гарри поднял глаза на Люциуса Малфоя. Его серебристые светлые волосы были светлее, чем у его сына, но он носил их длинными и заплетенными в косу с лентой.

— "Драко, познакомь меня со своими друзьями".

— "Отец, ты помнишь Гарри Поттера", — сухо сказал Драко.

Люциус кивнул.

— "Помню".

— "Люци!" — воскликнул Сириус сзади них, и Гарри благодарно улыбнулся. — "Прошла целая вечность".

Люциус закатил глаза.

— "Я вижу, некоторые вещи не изменились, Сириус".

Сириус положил руку на плечо Гарри.

— "Ты в порядке, Сохатик? Я был слишком далеко, когда услышал, как Локхарт выкрикнул твое имя".

Гарри кивнул.

— "Я в порядке. Я отдал Джинни свои книги".

— "Хорошо. Мы достанем тебе новые копии", — сказал он, глядя на Люциуса. — "Я вижу, ты готовишь своего сына быть такой же задницей, как и ты, как печально".

Глаза Люциуса гневно сверкнули, когда мистер Уизли протолкался к ним.

— "Гарри, Сириус, слава Мерлину — здесь сумасшедший дом". — Он понял, что Люциус был там, и его выражение лица прояснилось. — "Люциус."

— "Артур", — сказал Люциус. — "В последнее время так много рейдов, надеюсь, они платят тебе сверхурочные". — Он сдвинулся и столкнулся с Джинни, схватив ее котел и руку, чтобы не сбить ее. Он поднял одну из потрепанных книг из ее котелка, заглянув в него. — "Очевидно, нет".

Гарри не был уверен, что произошло дальше, но следующее, что он знал, мистер Малфой вернул Джинни ее книги, а мистер Уизли и мистер Малфой дрались; полки опрокидывались, камеры вспыхивали, а миссис Уизли кричала

— "Артур нет!"

Хагрид появился из ниоткуда и бросился разнимать драку, в то время как Сириус подхватил Джинни, взял Гарри за руку и потащил их из книжного магазина, а Рон и Гермиона следовали за ними. К тому времени, когда они все оказались на улице на косой-аллее, Джинни все еще была на руках у Сириуса. Он осторожно поставил ее на землю и с усмешкой посмотрел на них.

— "Ну, это было довольно захватывающе".

Джинни указала на переулок за книжным магазином, когда Сириус повернулся, чтобы оглянуться в поисках мистера и миссис Уизли, ее глаза расширились.

— "Это похоже на Паршивца", — удивленно сказала она, указывая на крысу Рону.

Рон прищурился, глядя на крысу вдалеке.

— "Вроде того, Джин, но Паршивец сбежал давным-давно. Сейчас он, наверное, уже мертв".

— "Кто такой Паршивец?" — с любопытством спросил Сириус.

Рон усмехнулся.

— "Старый крысеныш Перси. Он жил с нами всегда, а потом, как только мы познакомились с тобой и Гарри, он исчез. Фред всегда думал, что он уполз куда-нибудь умирать".

Гарри почесал нос.

— "О да, я помню, ты говорила мне, что он убежал. Ты уверена, что это он, Джин?" — спросил он, наклоняясь, чтобы заглянуть в переулок. — "Это было давно, а крысы так долго не живут".

— "Думаю, да", — сказала Джинни.

Руки Сириуса крепко сжимали плечи Гарри, а его собственный взгляд блуждал по переулку. В книжном магазине ему показалось, что за ним кто-то наблюдает, и мысль о пропавшей крысе заставила его кровь похолодеть. Но когда он заглянул в переулок, то ничего не увидел. Он был параноиком, подумал он, слегка расслабившись, но все еще держал руку на плече сына, когда мистер и миссис Уизли выходили из книжного магазина.

Миссис Уизли не согласилась с мнением Сириуса о том, что драка была довольно захватывающей, и накричала на мужа за то, что он устроил такую сцену и подал прекрасный пример их детям. Фред попытался подбодрить ее, сообщив, что Локхарт считает это великолепным и хочет, чтобы репортер как-нибудь вписал драку в статью о нем. Сириус только усмехнулся мистеру Уизли и, когда миссис Уизли уже не было слышно, поздравил его с отличным правым хуком, заставив мистера Уизли ухмыльнуться.

Миссис Уизли вернулась в дом, чтобы встать в очередь за тремя комплектами книг Локхарта, которые ей все еще были нужны, а все остальные отправились в "Дырявый котел" на обед.

В целом, по мнению Гарри, день выдался весьма приключенческим.

* * *

Гарри проснулся на следующее утро от звука рычания Мародёра. Он сел и потянулся вслепую за очками. Он положил успокаивающую руку на голову Мародера, прежде чем вздрогнул от вида маленького грязного эльфа, сидящего на краю его кровати. Сначала он подумал, что это Кричер, но потом понял, что этот эльф намного моложе, и он никогда не видел его раньше.

— "Привет", — спокойно сказал он, его пальцы чуть крепче сжали ошейник Мародера.

Эльф поклонился так низко, что его нос коснулся одеяла.

— "Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр Гарри Поттер", — сказал эльф высоким голосом.

Гарри кивнул, слабо улыбнувшись.

— "Хм, спасибо. А вы кто?"

— "Я Добби, сэр, домовый эльф!"

Гарри кивнул, как будто это имело для него смысл.

— "Э... Я не хочу показаться грубым или что-то в этом роде, но... что вы делаете в моей спальне? Не то чтобы я не был рад познакомиться с вами, то есть, но, э-э, есть ли какая-то особая причина, по которой вы здесь?"

— "О, да, сэр!" — искренне пискнул Добби. — "Добби пришел сказать вам, сэр... это трудно, сэр... Добби думает, с чего начать..."

— "Садись", — вежливо сказал Гарри, с любопытством указывая на кровать. К его ужасу, эльф разразился слезами — очень шумными слезами.

— С-садись!" — причитал он. — "Никогда... никогда!"

— "Мне жаль!" — быстро сказал Гарри, его глаза метнулись к дверному проему его спальни, чтобы посмотреть, не разбудил ли этот звук Сириуса, находящегося в другом конце коридора. — "Я не хотел вас обидеть или что-то в этом роде..."

— "Оскорбить Добби!" — задохнулся эльф. — "Добби никогда не просил волшебника сесть — как равного..."

Гарри, который пытался одновременно сказать "тсс" и выглядеть успокаивающим, усадил Добби обратно на кровать, где тот сидел, икая, похожий на большую и очень уродливую куклу. Наконец ему удалось взять себя в руки, и он сидел, устремив на Гарри огромные глаза с выражением водянистого обожания.

— "Значит, ты нечасто встречал достойных волшебников", — сказал ему Гарри, пытаясь подбодрить его. Он не знал, как объяснит появление домового эльфа в его спальне, если он разбудит Сириуса.

Добби покачал головой. Затем без предупреждения он вскочил на ноги и начал яростно биться головой об окно балконной двери, крича:

— "Плохой Добби! Плохой Добби!"

— "Не надо — что ты делаешь?" — зашипел Гарри, вскакивая и оттаскивая Добби обратно на кровать.

Хедвиг, мирно спавшая в своей клетке, проснулась с громким криком и сердито вылетела из открытых балконных дверей.

— "Добби должен был наказать себя, сэр", — сказал эльф. — "Добби чуть не сказал плохо о своей семье, сэр..."

— "Твоей семье?"

— "Семья волшебников, которой служит Добби, сэр... Добби — домовой эльф — обязан вечно служить одному дому и одной семье...".

— "А они знают, что ты здесь?" — с любопытством спросил Гарри.

Добби вздрогнул.

— "О нет, сэр, о нет... Добби придется жесточайшим образом наказать себя за то, что он пришел к вам, сэр. Добби придется заткнуть свои уши дверцей печи за это. Если они когда-нибудь узнают, сэр -"

— "Но разве они не заметят, если ты зажмешь свои уши в дверце духовки?"

— "Добби сомневается в этом, сэр. Добби всегда приходится наказывать себя за что-то, сэр. Они позволяют Добби справляться с этим, сэр. Иногда они напоминают мне, чтобы я сделал дополнительное наказание..."

Гарри был озадачен этим.

— "Но почему бы вам не уйти? Сбежать?"

— "Домовой эльф должен быть свободен, сэр. А семья никогда не освободит Добби... Добби будет служить семье до самой смерти, сэр..."

— "Неужели никто не может тебе помочь?" — спросил Гарри. Он не мог представить, чтобы кто-то держал эльфа в заложниках таким образом. Но, честно говоря, он не так уж много знал о домовых эльфах. Он знал, что Кричер служит им и работает в различных владениях Блэков. Он появлялся время от времени, чтобы проверить, и настаивал, что он здесь, чтобы служить хозяину Сириуса и хозяину Гарри, но это было все. — "Разве я не могу?"

Почти сразу же Гарри пожалел, что не заговорил. Добби снова растворился в стенаниях благодарности.

— "Пожалуйста", — отчаянно прошептал Гарри, но было уже поздно: в дверях появился Сириус, его волосы были взъерошены, а руки засунуты в карманы пижамных штанов. Гарри в замешательстве указал на плачущего эльфа.

— "Гарри Поттер спрашивает, может ли он помочь Добби... Добби слышал о вашем величии, сэр, но о вашей доброте Добби никогда не знал..."

Гарри покраснел, а Сириус забавно усмехнулся, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки перед голой грудью. Он ничего не сказал, и эльф не обратил на него внимания.

— "Что бы ты ни слышал о моем величии, это полная чушь. Я даже не лучший в своем году в Хогвартсе, это Гермиона".

— "Гарри Поттер смирен и скромен", — благоговейно сказал Добби, его глаза, похожие на шары, сияли. — "Гарри Поттер не говорит о своем триумфе над Тем, Кого Нельзя Называть..."

— "Волдеморт?" — сказал Гарри, переводя взгляд на Сириуса, чье выражение лица протрезвело.

Добби закрыл руками уши летучей мыши и застонал.

— "Ах, не произносите это имя, сэр! Не произносите это имя!"

— "Простите", — быстро сказал Гарри. — "Я знаю, что многим оно не нравится".

Добби наклонился к Гарри, его глаза были широкими, как фары.

— "Добби слышал, что Гарри Поттер встретился с Темным Лордом во второй раз, всего несколько недель назад... что Гарри Поттер снова спасся". Гарри кивнул, и в глазах Добби вдруг заблестели слезы. — "Ах, сэр", — вздохнул он, вытирая лицо уголком грязной наволочки, которая была на нем. — "Гарри Поттер такой доблестный и смелый! Он уже отважился на столько опасностей! Но Добби пришел защитить Гарри Поттера, предупредить его, даже если потом ему придется заткнуть уши дверцей печи... Гарри Поттер не должен возвращаться в Хогвартс".

— "Добби", — сказал Сириус с порога, заставив Добби подпрыгнуть. — "Зачем ты пришел сюда и сказал это Гарри?"

Добби удивленно уставился на Сириуса, его глаза расширились, как фары.

— "Хозяин Сириус, сэр!"

— "Я не твой хозяин, Добби".

— "Вы принадлежите к древнейшему и благородному дому Блэков, сэр, я должен обращаться к вам с уважением, сэр!".

Сириус только уставился на него.

— "Добби, почему ты говоришь моему сыну, что он не может вернуться в Хогвартс".

Добби навострил уши, пока говорил.

— "Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Он слишком велик, слишком хорош, чтобы его потерять. Если Гарри Поттер вернется в Хогвартс, он будет в смертельной опасности".

— "Почему?" — удивленно спросил Гарри, глядя на эльфа в еще большем замешательстве.

— "Существует заговор, Гарри Поттер. Заговор, чтобы в этом году в Школе чародейства и волшебства Хогвартс произошли самые ужасные вещи", — прошептал Добби, внезапно задрожав всем телом. — "Добби знает об этом уже несколько месяцев, сэр. Гарри Поттер не должен подвергать себя опасности. Он слишком важен, сэр!"

— "Какие ужасные вещи?" — потребовал Гарри. — "Кто их замышляет?"

Сириус уже перебрался в спальню Гарри и положил руку на плечо сына, когда Добби издал смешной задыхающийся звук, а затем яростно ударился головой о стену.

— "Хорошо!" — закричал Гарри, хватая эльфа за руку, чтобы остановить его. — "Ты не можешь мне сказать. Я понимаю. Но почему ты предупреждаешь меня?" — Внезапная неприятная мысль поразила его. — "Погоди, это ведь не имеет никакого отношения к Волд — простите — к Сами Знаете Кому, не так ли? Ты можешь просто пожать плечами или кивнуть", — добавил он, опасаясь, что Добби снова начнет вредничать.

Медленно, Добби покачал головой.

— "Нет... не Тот, Кто Не Должен Быть Назван, сэр", — глаза Добби расширились, и он, казалось, пытался намекнуть Гарри, но Гарри был совершенно растерян.

— "Ну, тогда я не могу представить, кто еще может сделать так, чтобы в Хогвартсе происходили ужасные вещи, я имею в виду, что есть Дамблдор, например — ты ведь знаешь, кто такой Дамблдор, не так ли?"

Добби склонил голову.

— "Альбус Дамблдор — величайший директор Хогвартса. Добби знает это, сэр. Добби слышал, что силы Дамблдора могут сравниться с силами Того, Кто Не Должен Быть Назван, когда он был на пике своей силы. Но, сэр..." — Голос Добби понизился до настоятельного шепота, его глаза ненадолго переместились на Сириуса. — "Есть силы, которых нет у Дамблдора... силы, которыми не обладает ни один достойный волшебник..."

И прежде чем Гарри успел остановить его, Добби спрыгнул с кровати, схватил настольную лампу Гарри и начал бить себя по голове с воплями, разрывающими уши.

Сириус схватил эльфа за шиворот.

— "Прекрати!"

Добби уставился на Сириуса, его глаза расширились.

— "Ты сделал предупреждение, эльф, теперь уходи".

Добби покачал головой.

— "Гарри Поттер должен пообещать, что не вернется!"

— "Ни за что!" — сердито сказал Гарри.

Сириус поставил Добби обратно на землю.

— "Ты предупредил, эльф, теперь уходи", — повторил он.

Добби на мгновение уставился на него, затем бросил умоляющий взгляд на Гарри, щелкнул пальцами и исчез перед ними.

Сириус провел пальцами по волосам.

— "Мерлин, не таким я ожидал увидеть свое утро".

Гарри просто уставился на своего отца.

— "Как ты думаешь, он говорил правду?"

Сириус провел рукой по лицу.

— "Домовые эльфы обладают огромной магией, Гарри. Они очень могущественные существа, которые, по сути, живут, чтобы служить ведьмам и волшебникам. К сожалению, с некоторыми из них плохо обращаются. Они привязаны к семье, их магия связана с семьей, которой они служат, и они должны делать то, что говорит им семья... Если он рискнул и пришел сюда, чтобы попытаться предупредить тебя... Да, я думаю, он говорит правду".

— "Значит, в этом году в Хогвартсе будет что-то ужасное?"

Сириус кивнул, переместившись, чтобы сесть на кровать Гарри.

— "Но не Волдеморт... То есть, я думаю, это хорошая новость... может быть, было бы безопаснее держать тебя дома..."

— "Не может быть!" — воскликнул Гарри, глядя на своего крестного отца. — "Как это справедливо? Ты даже не знаешь, что будет происходить?"

Сириус кивнул, положив руку на плечи Гарри.

— "Нет, я не заставлю тебя остаться дома, Сохатик, успокойся. Но я собираюсь разобраться в этом". — Он поцеловал Гарри в лоб. — "Обещай мне, что в этом году ты не будешь искать неприятностей? Если происходит что-то смертельно опасное, последнее, что мне нужно, это чтобы ты оказался в Больничном крыле. Снова".

Гарри улыбнулся ему.

— "Я не буду искать неприятностей".

Сириус улыбнулся.

— "Хорошо. Пойдем, приготовим завтрак. Я собираюсь вызвать Минни через камин. Может быть, мы сможем разобраться в этом до того, как начнет происходить что-то подозрительное".

Гарри только кивнул. Но он не мог не задаться вопросом, чего так сильно боится эльф, и что это не может быть так плохо, как Волдеморт, так что беспокоиться действительно не о чем. Ведь так?

* * *

Сириус поговорил с МакГонагалл о таинственном эльфе, и Минерва согласилась, что это очень странно. Она пообещала поговорить с Дамблдором, и что они будут держать глаза открытыми, если в школе произойдет что-то странное. Она также пообещала присматривать за Гарри.

К тому времени, когда наступило первое сентября, Гарри уже не терпелось вернуться в школу. Сириус согласился на должность в Совете управляющих Хогвартса и скривился, когда понял, что первое заседание состоится в десять утра первого сентября. Когда он сказал об этом Гарри, Гарри усмехнулся.

— "Все в порядке, дядя Сириус".

Миссис Уизли пообещала взять Гарри с собой на Кингс-Кросс на следующее утро, так как Ремусу нужно было работать (в начале августа он наконец-то снова нашел работу в маггловском книжном магазине). Гарри был слишком рад вернуться в школу, чтобы беспокоиться о том, как он туда попадет. Он обнял Сириуса на прощание, пообещав писать, и отправился через камин со своим сундуком в Нору.

Он был заинтригован, узнав, что у мистера Уизли был Ford Anglia, и что он заколдовал его (без ведома миссис Уизли) подобно тому, как Сириус заколдовал свой мотоцикл, сделав его достаточно вместительным, чтобы Гарри, Рон, Фред, Джордж и Перси удобно разместились на заднем сиденье. Джинни сидела впереди между своими родителями.

Они едва успели вовремя добраться до вокзала Кингс-Кросс после того, как Фред что-то забыл, Джинни заявила, что забыла свой дневник, а Перси забыл свою шляпу. Мистер и миссис Уизли первыми проскочили через барьер, крепко сжимая руки Джинни между собой. Фред и Джордж прошли следом, за ними последовал Перси, который сказал им не мешкать, иначе они опоздают на поезд.

Но когда в 10:59 Гарри и Рон направились к стене, стена оказалась твердой — и они разбились, перевернув свои чемоданы и упав в недоумении.

Паникуя и беспокоясь, что они опоздают на поезд, Гарри предложил им подождать у машины мистера Уизли. В следующее мгновение Рон оказался на водительском сиденье (очевидно, он наблюдал, как Фред водит машину без ведома мистера и миссис Уизли, но видел его достаточно, чтобы догадаться), и они поднялись над землей и улетели в небо.

Нет нужды говорить, что прибытие в Хогвартс на летающей невидимой машине было не совсем тем торжественным входом, каким Гарри и Рон его себе представляли. Во-первых, в облаках было жарко и липко. Во-вторых, усилитель невидимости постоянно давал сбои. И в-третьих, в машине кончился бензин, она зашипела и с ужасающей скоростью рухнула на землю — и, к ужасу Гарри, врезалась прямо в дерево Гремучую Иву, расколов палочку Рона пополам так, что она держалась только на ниточке. Дерево, рассердившись на них за то, что они врезались в него, решило покатать их взад-вперед и сшибло их машину на землю.

Заколдованная машина мистера Уизли, разгневанная плохим обращением с ними, вышвырнула их и их чемоданы и уехала в сторону заколдованного леса, выглядя весьма расстроенной.

После того как Снейп, МакГонагалл и Дамблдор прочитали им лекции о нарушении закона о магической тайне и о тяжести их поступка, им посчастливилось отделаться лишь наказанием. Они не могли поверить в свою удачу, когда вечером забрались в свои кровати.

Но Гарри не мог не задаться вопросом еще раз: Почему барьер вообще запечатался?

На следующее утро, когда к Рону пришел Вопилер, Гарри сочувственно скривился. Он опустился на свое место, когда миссис Уизли упомянула его имя, и покраснел от смущения. Но потом его глаза расширились, когда Персефона приземлилась перед ним с вопилером.

Гермиона самодовольно ухмылялась, глядя на них. Она прочитала им лекцию о том, как глупо было вообще угонять машину, и, очевидно, считала, что то, что они оба получили "Вопилеры" от своих родителей, было справедливо.

Гарри осторожно открыл конверт, покраснев. Сириус никогда раньше не присылал ему Ревуна.

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ УКРАСТЬ МАШИНУ И ПРИЛЕТЕТЬ НА НЕЙ В ХОГВАРТС!

— Я ПОТРЯСЕН И ОТКРОВЕННО ГОРЖУСЬ ТОБОЙ ТАК, ЧТО МОГУ РАСПЛАКАТЬСЯ! АБСОЛЮТНО БЛЕСТЯЩЕ, СОХАТИК!

Вопилер распался у него на глазах, и Гарри разразился хохотом. Гермиона скрестила руки на груди в раздражении, а Рон и Невилл широко ухмыльнулись.

— "Полагает, что он будет гордиться, а моя мама грозится забрать меня из школы", — сказал Рон со смехом.

Гарри усмехнулся в ответ.

— "С дядей Сири я никогда не знаю, чего ожидать".

Гермиона лишь нахмурилась.

— "Я не думаю, что он понимает, что ты мог погибнуть".

Гарри улыбнулся ей.

— "Он поймет. Дай ему время".

Джинни просто хихикала, попивая свой апельсиновый сок, а Гарри усмехнулся.

Это определенно было не то, чего он ожидал.

Глава 79: В которой они понимают, что их новый профессор — идиот

Примечание автора:

У Зи и Сириуса все еще впереди, но они знают, что хотят быть друг с другом, но оба боятся, что это будет что-то слишком серьезное. Нам придется подождать и посмотреть!

текст:

Первые несколько дней занятий Гарри просто ждал нового письма от Сириуса, ожидая, что его отец начнет паниковать, когда поймет, насколько Гарри был близок к смерти. Ремус уже написал ему, прочитав лекцию о том, как ему повезло, и о важности магической тайны, но Гарри знал, что Ремус тоже был немного впечатлен, несмотря на свою лекцию.

Второе письмо от Сириуса пришло в конце первой недели.

"Гарри,

Оглядываясь назад, могу сказать, что кража летающего автомобиля и полет на нем в Хогвартс вместе с Роном были очень глупым поступком. Во-первых, вас видели, а это нарушение закона о магической тайне. Во-вторых, вы врезались в иву, которая сама по себе является магическим зверем, призванным защищать себя любой ценой. И в-третьих, мне нужно больше подробностей о том, почему барьер на платформе Девять и три четверти не был открыт для вас.

Мы с МакГонагалл тоже говорили о предупреждении Добби. Перед первым сентября школа была проверена на наличие признаков чего-либо, что могло бы стать проблемой, но ничего не было обнаружено. Пожалуйста, постарайся держаться подальше от неприятностей. Может быть, попытаться найти карту, устроить какую-нибудь шалость, помочь Джинни с ее первым курсом — но, пожалуйста, не делай ничего опасного для жизни.

С любовью,

Сириус"

Письмо заставило его улыбнуться. Он знал, что Сириус прав, но в тот момент они с Роном просто запаниковали. Полет на машине в Хогвартс казался самым логичным решением. На самом деле им следовало просто дождаться мистера и миссис Уизли.

Начались занятия, и в привычном ритме учебного года Гарри совсем забыл о предупреждении Добби. Он был слишком озабочен их новым и совершенно идиотским преподавателем Защиты от темных искусств.

Профессор Квиррелл был не самым лучшим учителем, правда, не говоря уже о том, что в него вселился Волдеморт, но он хотя бы научил их чему-то. Гарри выучил заклинания, сглаз и сдал экзамены.

Профессор Локхарт, с другой стороны, был полным идиотом.

В первый день занятий он потратил много времени, пересказывая им истории из написанных им книг. Затем он удивил их контрольной работой, чтобы проверить, прочитал ли кто-нибудь из них его книги до конца. Контрольная работа была полностью посвящена ему, и в ней не было ни одного вопроса, хоть как-то связанного с Защитой от темных искусств.

Как будто тест не был достаточно плохим. Затем он представил им клетку, полную корнуэльских пикси. Он выпустил их на волю, попытался показать им, как их "обвести вокруг пальца", потерял свою палочку, а затем спрятался в своем кабинете. Пикси устроили настоящий хаос. И бедный Невилл оказался подвешенным на люстре посреди класса.

Гермиона, быстро сообразив, заморозила их на месте. Гарри спустил Невилла с потолка, и он, Гермиона, Рон и Невилл осторожно запихнули пикси обратно в клетку.

— "Вот болван!" — воскликнул Рон, когда они наконец-то закрыли клетку. — "Он даже не смог произнести то самое заклинание, которому пытался нас научить!"

Гарри кивнул, сидя рядом с ним.

— "Верно? Я буквально думал, что Квиррелл, по крайней мере, был лучшим учителем".

Гермиона насмешливо посмотрела на них.

— "Да он просто гений! Он сделал все эти удивительные вещи в своих книгах, и я уверена, что он бы прекрасно выполнил заклинание, если бы пикси не украли его палочку".

Невилл лишь фыркнул на Гермиону.

— "В его контрольной все вопросы были о нем".

— "И ты получила отлично!" — с отвращением обвинил Рон.

Гермиона надулась.

— "То, что я действительно читала, не повод для ревности".

Гарри закатил глаза.

— "Ты просто думаешь, что он привлекательный".

Гермиона покраснела.

— "Я не считаю!"

Но она отказалась разговаривать с ними до конца дня.

В тот вечер Гарри столкнулся с Джинни по дороге на ужин.

— "Привет, Джинни, как проходит твоя первая неделя?".

Она пожала плечами.

— "Хорошо, я думаю".

"Только хорошо?"

Джинни вздохнула и заправила свои рыжие волосы за ухо.

— "Это немного ошеломляет, вот и все".

Гарри кивнул.

— "Мне знакомо это чувство. Не волнуйся, когда у тебя появятся новые друзья, это не будет казаться таким странным".

Она благодарно улыбнулась ему и поспешила прочь. Гарри смотрел ей вслед, нахмурив брови. Джинни всегда была полна энергии, и видеть ее такой подавленной заставляло его беспокоиться. Он подумал, не является ли частью этого то, что Луна попала в Рейвенкло вместо Гриффиндора. Он сделал мысленную заметку упомянуть об этом Фреду и Джорджу. Они лучше всех умели подбодрить свою младшую сестру.

Когда он пришел на ужин в тот вечер, МакГонагалл вручила ему и Рону по конверту, в котором лежали их соответствующие листки наказания.

— "Я забыл об этом", — признался Гарри, когда она ушла.

Гермиона посмотрела на них.

— "Вы двое украли машину и улетели на ней в Шотландию! Наказание — это самое меньшее, что вы заслуживаете!"

Гарри согласился, что в этом отношении им очень повезло, особенно потому, что Дамблдор предупредил их, что в следующий раз, когда они нарушат какие-либо серьезные правила, он будет вынужден их исключить. Это была ужасающая мысль, и заключение под стражу не казалось таким уж плохим после того, как он узнал, от чего им удалось спастись, пока он не открыл свой конверт.

— "Я должен провести свое заключение с проклятым Локхартом!"

Рон застонал соответственно, а затем открыл свой.

— "Я должен встретиться с Филчем в комнате трофеев! Он заставит меня убирать все вручную, я просто чувствую это!"

— "По крайней мере, это не раньше субботы", — сказал Гарри, накладывая себе немного еды. "Привет, Оливер", — сказал он, когда Вуд занял место рядом с ним.

— "Гарри, хорошо, нам нужно поговорить о квиддиче".

— "Первый матч только в ноябре", — сказал Гарри.

Вуд кивнул.

— "Я знаю. Но в прошлом году мы должны были выиграть, у нас была команда для этого, но, знаешь, тот последний матч..."

Гарри неловко пошевелился на своем месте. Во время последнего матча по квиддичу он был без сознания в больничном крыле, а команда без ловца не имела шансов на успех.

— "Э, точно".

— "Завтра утром будь на поле к шести. Мы начинаем новую подробную программу тренировок, и в этом году мы собираемся победить! Я чувствую это!"

Гарри кивнул, ухмыляясь своему энтузиазму:

— "Хорошо, в шесть, я буду там!"

— "Это АМ, Поттер", — добавил Вуд и пересел за стол, чтобы сесть с Алисией Спиннет, охотницей в команде.

— "По крайней мере, у меня будет квиддич, чтобы вымотать себя перед наказанием", — ярко добавил он.

Рон просто нахмурился.

— "Думаю, я лучше возьму Локхарта, чем Филча".

Гарри мрачно посмотрел на него.

— "Я бы обменял тебя, если бы мог".

На следующее утро Вуд потратил почти два часа на то, чтобы подробно рассказать о своем новом тренировочном лагере, который он запланировал летом для гриффиндорской команды. Гарри выслушал около тридцати процентов. Он продолжал зевать. Фред спал на плече у Кэти, а Анджелина спала, положив голову на ногу Джорджа. Глаза Джорджа были закрыты на замок, а Алисия пыталась выглядеть заинтересованной, но ее голова все время опускалась.

Вуд ничего этого не заметил.

Когда они спустились на поле, Гарри не терпелось сесть на метлу и снова полететь. Он провел большую часть лета в полетах, практикуя ныряния, резкие повороты и взлеты, но настоящая тренировка для команды была тем, к чему он с нетерпением ждал начала.

Но к его удивлению, команда Слизерина по квиддичу двигалась к ним по полю. Рон и Гермиона, которые пришли посмотреть, как он тренируется, поспешили спуститься с трибун, когда команда соперников приблизилась к ним.

— "Флинт! Я забронировал поле для Гриффиндора сегодня!" — сердито воскликнул Вуд. — "Тебе и твоей команде нечего здесь делать!"

Маркус Флинт, крепкий шестикурсник и капитан команды соперников, лишь угрожающе посмотрел на них.

— "Да, но профессор Снейп дал нам прямое разрешение на сегодняшнюю тренировку, так как мы должны обучать нашего нового ловца".

— "Нового ловца?" — изумленно спросил Вуд.

Гарри громко застонал, когда Драко Малфой вышел из-за спин команды.

— "Малфой?"

Малфой ухмыльнулся ему.

— "Точно, Поттер. И посмотри, что мой отец щедро пожертвовал нашей команде, чтобы поздравить меня".

Команда Слизерина в полном составе подняла свои метлы. Все они были гладкими черными "Нимбус 2001", самой последней модели.

— "Твой отец купил каждому по новой метле?" — пробормотал Рон.

Малфой повернулся, чтобы посмотреть на него.

— "Это верно. Он очень поддерживает мои внеклассные занятия".

Гермиона скрестила руки перед грудью.

— "По крайней мере, никому в Гриффиндоре не пришлось покупать себе дорогу, они попали туда благодаря чистому таланту".

Серые глаза Малфоя опасно сверкнули.

— "Никто не спрашивал твоего мнения, грязнокровка!"

Рон задохнулся и вытащил свою палочку из мантии.

— "Ты извинишься перед Гермионой, Малфой!"

Малфой лишь ухмыльнулся.

— "Она такая, какая есть, Уизли".

Гарри попытался схватить Рона, но он был недостаточно быстр. Рон потребовал, чтобы Малфой ел слизняков, и его сломанная палочка дала сбой. Она сработала, и теперь именно Рона заставляли отрыгивать слизняков.

— "Мы должны отвести его к мадам Помфри", — сказала Гермиона, пока Слизеринцы смеялись над несчастьем Рона, а Малфой имитировал рвоту на заднем плане.

— "Нет", — сказал Гарри, помогая Гермионе с Роном и оставляя Вуда спорить с Флинтом. — "Хагрид ближе".

Хагрид поставил Рону ведро и сочувственно скривился, когда Рон позеленел и отрыгнул еще один слизняк.

— "Лучше перебдеть, чем недобдеть, я всегда говорю".

Гарри усмехнулся.

— "Спасибо, Хагрид". — Он подвинулся, чтобы обнять Гермиону. — "Ты в порядке?"

Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на них, в ее глазах стояли слезы.

— "Я даже не знаю, что это значит, так почему это должно меня расстраивать?"

Гарри прикусил губу, но Рон ответил первым.

— "Это ужасная вещь! Это значит грязная кровь, и это неправда!"

Гарри кивнул.

— "Это что-то нецензурное для магглорожденных, и только Малфой в своем чистокровном превосходстве мог сказать такое".

— "А наша Эрмиона знает все заклинания", — с улыбкой сказал Хагрид.

Губы Гермионы дрогнули, и она кивнула.

— "Спасибо, что попытался защитить меня, Рон".

Рон попытался улыбнуться, но вместо этого его вырвало еще одним слизняком.

Гарри смотрел в окно на поле для квиддича.

— "Не могу поверить, что отец Малфоя купил всей команде Слизерина новые метлы! Разве это вообще разрешено?"

— "Никаких правил против этого нет", — сказал Хагрид, посмотрев в сторону поля.

Гермиона улыбнулась ему.

— "Не волнуйся, Гарри, у Гриффиндора лучшая команда".

Гарри только кивнул.

— "Эй, Хагрид, у тебя есть какая-нибудь еда? Вуд заставил нас пропустить завтрак, а я умираю с голоду".

Хагрид радостно ухмыльнулся.

— "Конечно! Садись, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое!"

Сириус провел субботний день, посещая Гринготтс. После отправки Гарри письма он начал думать о том, что ему нужен лучший способ общения с сыном. Зеркало двусторонней связи, которое они с Джеймсом сделали еще на четвертом курсе, казалось лучшим вариантом. Проблема заключалась в том, что Сириус не мог найти зеркало Джеймса. Он перерыл все вещи, принадлежавшие его лучшему другу, но ничего не нашел.

Он пришел к выводу, что оно должно быть в хранилище Поттеров, куда было помещено все из дома в Годриковой впадине.

Гоблин, Богрод, раздраженно наблюдал за ним из дверного проема, но Сириус не обращал на него внимания. Он не собирался уходить отсюда, пока не найдет его или пока не будет уверен, что его здесь нет. К его радости, он действительно нашел его. На полке в задней части хранилища стояла большая черная шкатулка для драгоценностей. Когда Сириус открыл ее, зеркало лежало сверху, завернутое в красный бархатный мешочек.

Когда он поднял зеркало, его сердце сжалось. Под зеркалом лежали обручальные кольца Джеймса и Лили. Он был с ними, когда они выбирали их. Они хотели что-то простое. Оба кольца были из гриффиндорского золота. У Лили было три маленьких бриллианта, а у Джеймса — простое золотое кольцо. На внутренней стороне каждого кольца была гравировка: В моей жизни я люблю тебя больше ~ J; Я люблю тебя, да, да! ~ Рядом с обручальным кольцом Лили лежало ее помолвочное кольцо. Оно передавалось в семье Поттеров из поколения в поколение. Оно было золотым, усыпанным бриллиантами, с большим рубином в центре. На ней оно смотрелось великолепно.

Под кольцами лежали часы, подаренные Джеймсом на семнадцатый день рождения, бриллиантовые серьги с обручем, которые Лили надела, когда они поженились, и простое золотое ожерелье с надписью Lily, которое отец Лили подарил ей на тринадцатый день рождения. Вид всего этого навевал на него грусть, но в то же время заставлял улыбаться.

Решив взять с собой всю коробку, он повернулся с ней в руках.

— "Вот и все, теперь мы можем вернуться наверх".

Гоблин лишь кивнул, и Сириус последовал за ним из хранилища.

Он отложит часы Джеймса на семнадцатый день рождения Гарри, ему это понравится, подумал он.

Когда он вернулся домой, он порылся в коробке, чтобы посмотреть, что еще внутри, и его улыбка расширилась, когда он увидел оленя, свисающего с браслета Лили. Он подарил ей этот браслет на шестом курсе на день рождения, вместе с чучелом оленя. Лили просто уставилась на него в недоумении.

Это воспоминание заставило его улыбнуться, и он решил добавить его в сундук памяти для Гарри, поместив его в думосбос для просмотра.

— "С семнадцатым днем рождения, Лили!" — воскликнул Сириус, обнимая ее.

Она тепло улыбнулась ему, заправляя распущенные волосы за уши.

— "Спасибо. Здорово, что мне наконец-то исполнилось семнадцать. Теперь я могу творить волшебство, когда захочу!"

Сириус ухмыльнулся ей.

— "Добро пожаловать в клуб. Осталось только подождать, пока эти тугодумы догонят нас". — Он вытащил из-за спины подарочный пакет. — "У меня для тебя есть кое-что".

Лили задорно улыбнулась ему.

— "О, Сириус, ты не должен был этого делать!"

Сириус пожал плечами, но усмехнулся.

— "Я хотел подарить тебе что-нибудь. Ты всегда была мне хорошим другом, а девушка заслуживает чего-то на свой семнадцатый день рождения".

Лили тепло улыбнулась и, приняв пакет с подарками, села на скамейку в холле.

— "Что ж, спасибо". — Она осторожно разобрала папиросную бумагу и вытащила пушистого белого оленя. — "О, он такой милый!"

Сириус озорно усмехнулся.

— "Олени — довольно величественные существа, не так ли?"

Лили недоуменно посмотрела на него.

— "Наверное. Они красивы и сильны, не говоря уже о том, что являются прекрасными защитниками для всех. Почему ты выбрал оленя, Сириус?"

Сириус ухмыльнулся ей.

— "Очевидно, по этим причинам. Кстати, его зовут Сохатый".

Лили подняла бровь.

— "Сохатый?"

Сириус только усмехнулся.

— "Держи его рядом, а? Может, спать с ним".

Лили лишь ухмыльнулась ему.

— "Конечно, Сириус, спасибо".

Сириус кивнул.

— "Там есть еще одна вещь".

Лили потянулась в сумку и достала маленькую коробочку с кольцом. Когда она открыла ее, там лежал маленький серебряный брелок в виде оленя.

— "О, это прекрасно!"

— "Я знаю, как сильно ты любишь браслет, который родители подарили тебе на Рождество несколько лет назад, поэтому я подумал, что, возможно, ты захочешь добавить к нему еще один талисман", — объяснил он с улыбкой.

— "Мне очень нравится, Сириус! Он идеален! И снова олень, я полагаю, его тоже зовут Сохатый?"

"Очевидно", — сказал Сириус с ухмылкой. "Это знак защиты, и я подумал, что олень — хороший символ этого".

Лили отстегнула браслет с запястья и аккуратно закрепила талисман с оленем.

— "Это идеально, спасибо". — Она поцеловала его в щеку, как раз когда Джеймс появился из-за угла.

Лили подняла Сохатого и спрятала чучело под мышкой.

— "Поттер."

Глаза Джеймса расширились, когда он уставился на чучело животного в ее руках.

— "Олень, Лили?"

— "Сохатый", — сказала Лили с улыбкой, когда глаза Джеймса расширились еще больше.

— "Он был подарком на день рождения от Сириуса". — Она улыбнулась своему другу. — "Еще раз спасибо, Сириус".

— "Конечно, с днем рождения, Лили".

Лили улыбнулась на прощание, схватила свои вещи и поспешила за угол.

Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на Сириуса.

— "Ты подарил ей чучело оленя и сказал, что его зовут Сохатый!"

Сириус просто ухмыльнулся ей.

— "Я подумал, что ты ближе всех к ее постели".

— "Я ненавижу тебя, Бродяга".

Сириус ухмыльнулся.

— "Я тоже тебя люблю, Сохатый".

Это воспоминание заставило его усмехнуться. Он вспомнил, как на следующий год, когда Лили действительно узнала, что Джеймс — анимаг, который может превращаться в оленя и имеет прозвище Сохатый, она ударила Сириуса по руке и назвала его придурком. Но еще больше она любила это чучело и подарила его Гарри, когда он был совсем маленьким. Это было приятное воспоминание, подумал он.

Он запер думосброс и воспоминания в маленьком хранилище в шкафу вместе со шкатулкой для драгоценностей. Двустороннее зеркало он держал в руке, пока заворачивал его и тщательно упаковывал в коробку.

Зная, что у Гарри есть это зеркало, он чувствовал себя намного лучше. Он отправит его ему первым делом утром.

* * *

Когда Гарри в тот вечер пришел на свою отработку, Рон чувствовал себя гораздо лучше, но, к сожалению, все еще отрыгивал иногда слизняком. Он с ужасом постучал в дверь кабинета профессора Локхарта. Мысль о том, чтобы проводить время с этим человеком, нисколько его не интересовала.

— "Гарри!" — радостно воскликнул Локхарт, затаскивая его внутрь. — "Добро пожаловать! Добро пожаловать!"

— "Я пришел на отработку, профессор".

Локхарт лишь усмехнулся.

— "Все равно добро пожаловать!"

Гарри с любопытством оглядел кабинет. На стенах висели огромные улыбающиеся портреты самого Локхарта, что его немного нервировало. Он сел в кресло в конце стола Локхарта, куда ему жестом указали, и стал терпеливо ждать.

— "Гарри, Гарри, Гарри, должен сказать — когда я услышал об инциденте с летающей машиной, я полностью винил себя".

Гарри поднял голову в удивлении и недоумении.

— "Почему?"

Локхарт улыбнулся, показав ему каждый из своих жемчужных белых зубов.

— "Ну, я же дал тебе жучок, не так ли?".

— "Жучок?" — повторил Гарри, не понимая, о чем говорит Локхарт.

— "Когда мы сфотографировались вместе, у тебя появился жучок! Тебе нравится быть в центре внимания! Ну, позволь мне сказать тебе, что слава — непостоянный друг, Гарри. Я знаю, что ты уже достаточно знаменит, сам по себе", — добавил он, бросив взгляд на свой шрам в виде молнии. — "Но не стоит слишком выпячивать себя — иначе люди не будут тебя уважать".

— "Угу", — сказал Гарри, не зная, как ответить. — "Я прилетел сюда на летающей машине не для того, чтобы стать более известным, профессор".

Локхарт только ухмыльнулся.

— "Гарри, Гарри, Гарри, не скромничай со мной! Я вижу тебя насквозь! Так как ты нарушил некоторые правила, я попросил профессора МакГонагалл разрешить тебе отбывать наказание вместе со мной, потому что я не считаю, что тебя вообще нужно наказывать. Поэтому у меня есть для тебя угощение".

Гарри слегка улыбнулся от любопытства. Он не собирался отбывать наказание? Может быть, быть с Локхартом будет не так уж плохо?

— "Ты можешь помочь мне ответить на письма поклонников!"

он простонал. Подумаешь. Все оказалось гораздо хуже, чем он мог себе представить.

Через четыре часа стало еще хуже. Его руку начало сводить судорогой. Локхарт все это время рассказывал ему о своих преданных поклонниках и о том, как он совершал одно великое дело за другим. Фанаты были важны, и они хотели, чтобы их ценили так же, как и звезду, и что быть знаменитым — это ответственность, а не право.

Когда он впервые услышал, как голос произносит слово "убить", он подумал, что немного сходит с ума. Когда он в тревоге посмотрел на Локхарта, тот даже не заметил, но потом он услышал это снова.

— "Простите, вы только что сказали, что хотите что-то убить?" — спросил Гарри, нахмурив брови.

Локхарт посмотрел на него в замешательстве.

— "Нет, нет, я сказал, что хочу попробовать что-то новое. Ты, наверное, устал, и, Боже правый, неудивительно, мы занимаемся этим уже почти четыре часа! Время действительно летит, когда тебе весело, не так ли?"

Гарри только кивнул, благодарный за то, что он уходит. Но пока он поднимался обратно в башню Гриффиндора, он не мог не задаться вопросом о том, что за бесплотный голос ему показалось, что он слышал, и почему Локхарт не признал его.

Это определенно было очень странно.

Глава 80: Та, в которой Ремус берет себя в руки

Примечание автора:

Я всегда была шиппером Хинни, и тут написано, что это будет история Гарри/Джинни, так что я не знаю, что людей смущает. Я согласна, я не знаю, почему все винят Джинни и утверждают, что она глупая, раз открыла комнату и написала в дневнике. Я люблю Джинни и это меня огорчает.

Мне нравится, что Сириус подарил Лили чучело оленя, которое она подарила Гарри. Вы правы, оно имеет больше смысла! Спасибо!

текст:

Сириус только что закончил читать письмо от МакГонагалл вслух Ремусу, Зи, Тонкс и Хью Арнетту, которые собрались на ужин у Зи. Зи только вчера вернулась из поездки в Белфаст, проработав над делом почти четыре недели без перерыва. Сириус не видел ее с воскресенья после дня рождения Гарри и ужасно по ней скучал. План этого небольшого ужина был составлен в последнюю минуту, когда они сидели, свернувшись калачиком, на ее маленькой кухне и банкетке. Зи настояла на приготовлении пищи и попросила его пригласить Римуса и Тонкс. Она приготовила пельмени, невероятные мясные пельмени, со сливочным огуречным салатом и узелками из теста с чесноком и розмарином.

Тонкс спросила у Сириуса, может ли она пригласить на ужин своего друга Хью Арнетта, и Сириус сказал ей, что, конечно же, можно. Ремусу это совсем не понравилось, а Сириусу показалось забавным, как его друг все время поглядывал на мужчину, сидящего рядом с Тонкс.

Сириус закончил читать письмо и ухмыльнулся, облокотившись на небольшую банкетку.

— "Я так горжусь им. Лететь на проклятой машине в Хогвартс, он действительно Мародер!".

Ремус нахмурился.

-"Сириус, он мог погибнуть!" — сказал он в отчаянии. — "Он врезался в Гремучую иву, ради Мерлина!"

Сириус пожал плечами.

— "Он в порядке. Только несколько незначительных синяков, и, кроме того, как будто ты не впечатлен, что он прилетел в школу на проклятой машине". — Когда рот Ремуса дернулся, он усмехнулся. — "Хотя я просил его постараться не искать неприятностей..."

Зи рассмеялась.

— "Любой другой родитель пришел бы в ярость, когда его сын украл летающую машину и влетел на ней в дерево, но только не ты. Ты просто впечатлен. Ты меня озадачиваешь".

— "Он озадачивает меня уже много лет", — раздраженно сказал Ремус. — "МакГонагалл, должно быть, разозлилась".

Сириус усмехнулся.

— "Да, но она также была впечатлена. Я могу сказать. Она даже не сняла с него баллы за дом, только задержала. Блестящий ребенок".

Тонкс рассмеялась и ухмыльнулась Хью.

— "Хью, я забыла упомянуть, что мой дядя совершенно психически ненормальный".

Хью с усмешкой посмотрел на нее, его светлые волосы падали на глаза, когда он зачесывал их назад.

— "Все в порядке, похоже, что его сын начинает учебный год правильно".

— "Спасибо, Хью!" — сказал Сириус с ухмылкой. — "Хотя Дамблдор написал мне, чтобы я сказал, что если Гарри нарушит еще какие-нибудь серьезные школьные правила, то он будет вынужден рассмотреть вопрос о его исключении, чего, очевидно, не произойдет. Дамблдор не исключит Гарри. Кроме того, он больше не попадется на неприятности такого уровня".

Следующие двадцать минут Сириус развлекал друзей новыми приключениями Гарри. Когда он рассказал, что Люциус Малфой купил все новые метлы для команды Слизерина по квиддичу, глаза Тонкс сузились.

— "Это чушь собачья! Это даже не должно быть разрешено! Это дает несправедливое преимущество команде целого дома!"

Ремус кивнул:

— "Не то чтобы Гарри это было нужно, он и так прекрасно летает, но это принцип".

Сириус был вынужден согласиться и сказал то же самое, в результате чего разгорелся жаркий спор о качестве метлы против таланта и о том, насколько метла может помочь или помешать игроку. Хью был очень категоричен в этом вопросе, и каждый раз, когда он отвечал, Ремус обрывал его, заставляя Сириуса вопросительно поднимать бровь.

Ремус снова оскалился, пытаясь скрыть свой гнев и еще больше злясь на то, что Сириус заметил это. Он не имел права злиться на то, что Тонкс решила привести с собой на свидание.

Но он был.

Он продолжал повторять себе снова и снова, что сделал правильный выбор в отношении Тонкс; что он не тот мужчина для нее. Она заслуживала кого-то намного лучше, кого-то целостного, кого-то, у кого внутри не было чудовища, как у него.

Тонкс была другой, заметил он. Она не делала ему никаких предложений; если честно, она вообще не прилагала к нему никаких усилий — он обнаружил, что больше всего на свете скучает по ее дружбе. Но он боялся сделать шаг в ее сторону, боялся, что она решит полностью вычеркнуть его из своей жизни, чего он в любом случае заслуживал за то, как он с ней обращался, но он был слишком напуган, чтобы увидеть, как это произойдет на самом деле.

Он не знал, что будет делать, если она полностью вычеркнет его из своей жизни, независимо от того, насколько он заслуживает этого за то, как он с ней обращался. Но одно присутствие рядом с ней подстегивало его так, что он не мог этого объяснить, и он думал, что отсутствие встречи с ней уничтожит его.

Нимфадора Тонкс стала храброй и красивой женщиной, а также талантливым аврором в Департаменте магического правопорядка. Он гордился тем, кем она стала. Ремус был так впечатлен ею и так очарован ею. Он хотел возродить эту дружбу; дать себе повод быть рядом с ней. Он хотел загладить свою вину, извиниться за то, что оттолкнул ее, и объяснить ей, что хочет быть другом.

Просто друзьями.

Но вид того, как она флиртует и смеется с мужчиной, сидящим рядом с ней, невероятно разозлил его. Он оставил на ладони вмятины от ногтей, достаточно глубокие, чтобы кровоточить, и волк внутри него был вне себя от ярости при виде этого самца рядом с его подругой, прикасающегося к его подруге.

Какое право имел этот придурок находиться рядом с ней?

Прикасаться к ней?

Он не был достаточно хорош для нее.

Он недостаточно хорош, чтобы дышать одним воздухом с ней, с горечью подумал он. Он смеялся и поддерживал разговор, изо всех сил скрывая свой гнев, пока его короткие ногти впивались в ладони.

Это был прямой удар по его нутру, когда она поцеловала этого тупого придурка прямо за обеденным столом, и он буквально почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом. У него не было никакого права расстраиваться, сказал он себе.

Она заслуживала счастья. Она не заслуживает быть с таким человеком, как он.

Но в тот момент, когда Хью отозвали работать над одним из его дел, а Тонкс ушла домой, Ремус практически набросился на нее. Он едва успел попрощаться с Зи и Сириусом, как в гневе последовал за ней в ее квартиру.

Удивленный взгляд Тонкс, когда он аппарировал за ней, не остановил его от насмешек.

— "Как ты можешь встречаться с человеком, который настолько ниже тебя?" — усмехнулся он, его глаза вспыхнули от гнева. — "Он не стоит и секунды твоего времени!"

— "Он аврор, фактически А3", — удивленно сказала Тонкс.

Гнев на лице Ремуса удивил ее. Он не разговаривал с ней месяцами, а теперь просто последовал за ней в ее квартиру, излучая гнев. Это встревожило ее и вызвало у нее прилив вожделения, что повергло ее в шок.

— "И он очень милый".

Ремус снова усмехнулся, стоя в ее гостиной.

— "Милый? Кому, нахрен, нужны хорошие отношения?"

Тонкс посмотрела на него.

— "Что, мать твою, ты знаешь об отношениях, Ремус?"

Глаза Ремуса опасно сверкнули.

— "Я знаю, что для тебя лучше, Нимфадора, и этот маленький проказник не стоит и секунды твоего времени!"

— "О?" — мило сказала Тонкс, — "Ты знаешь, что для меня лучше? Как мило. Я управляю своей жизнью, Ремус Люпин, а не ты!"

Он сделал шаг к ней и решил, что ему было приятно видеть, как она сделала шаг назад.

— "Хью — мерзавец, и ты должна порвать с ним немедленно! Я требую этого".

Тонкс рассмеялась, ее глаза расширились от шока. Она не могла поверить, что у него хватило наглости стоять здесь и пытаться диктовать ей жизнь. Это был не Ремус. Это был... какой-то безумец, который явно взял над ним верх.

-"Ты шутишь? Я не собираюсь расставаться с ним только потому, что ты мне это говоришь! Что, мать твою, с тобой не так?" — потребовала она, слегка оттолкнув его. — "За последние несколько месяцев ты почти не разговаривал со мной, даже не пытался быть моим другом — и теперь ты идешь за мной домой, чтобы прочитать мне лекцию о том, кого я привела в свою постель?"

Ремус зарычал и схватил ее за руку, его пальцы были в синяках.

— "Лучше бы ему не быть в твоей гребаной постели, Нимфадора!"

Глаза Тонкс сверкнули озорством.

— "О? Почему нет? Это разозлит тебя, Римус?"

Ремус сбросил ее руку, его пальцы потянулись к волосам. Он был не просто зол, он понял, что возбужден до боли, и одной мысли о том, что она может быть в постели с кем угодно, но не с ним, было достаточно, чтобы он почувствовал себя убийцей. Он не имел на нее никакого права, подумал он. Ему нужно было убираться отсюда, пока он не сделал что-то, о чем потом пожалеет.

— "Я... мне нужно идти. Простите, я перегнул палку".

Тонкс схватила его за руку, поворачивая его к себе, ее серые глаза вспыхнули от гнева.

— "О, ты перешел черту, когда последовал за мной домой!"

— "Мне жаль", — искренне сказал он ей, его золотые глаза смотрели в ее. — "Я не имею права указывать тебе, с кем ты можешь встречаться, а с кем нет, даже если я считаю, что он совершенно недостоин тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего, Нимфадора".

Она улыбнулась на это и потянулась вверх, чтобы мягко смахнуть его волосы с глаз.

— "Ты думаешь, что он недостоин меня?"

— "Ну, я... я просто думаю, что ты могла бы сделать намного лучше. Этот поцелуй даже не выглядел так, будто в нем была страсть. Ты заслуживаешь страсти".

— "Может быть, ты недостаточно внимательно смотрел", — сказала она.

Ремус снова зарычал.

— "Я смотрел очень близко".

Тонкс озорно усмехнулась, внезапно поняв, почему он так рассердился.

— "Ты ревнуешь", — удивленно вздохнула она, и ее пронзила волна удовольствия. Она, Нимфадора Тонкс, заставила Ремуса Люпина ревновать. Это было больше, чем она когда-либо могла надеяться.

— "Что?" — воскликнул он.

Ее ухмылка расширилась, она придвинулась к нему и засунула руки в задний карман его джинсов, прижимая его к себе. Мерлин, как же ей нравилось держать его упругую попку в своих руках. Ощущения были еще лучше, чем она помнила. Она была невероятно возбуждена и знала, что как бы ей не хотелось остаться с ним, она слишком сильно хотела его, чтобы заботиться об этом прямо сейчас.

— "Ты ревнуешь".

— "Тонкс, отпусти меня".

— "Тонкс, хм? Что случилось с Нимфадорой?" — Она слегка сжала его задницу, а затем вынула руки из его карманов. — "Я не должна, потому что Мерлин знает, что ты этого не заслуживаешь, но я дам тебе еще один шанс, Ремус".

— Шанс?" — спросил он, медленно двигаясь назад и приближаясь к входной двери. — "Я не знаю, о чем ты говоришь. Мне нужно идти. Я не должен был приходить сюда в первую очередь".

Тонкс закатила глаза. Она не позволит ему так просто уйти от нее. Не в этот раз. Он последовал за ней домой. Он ворвался в ее квартиру в ревнивой ярости — и это взволновало ее. Он действительно хотел ее, и осознание этого придало ей уверенности. Она просто посмотрела прямо в его красивые золотистые глаза цвета виски, стянула через голову футболку, обнажив простой фиолетовый хлопковый бюстгальтер на бретельках, и наблюдала, как его глаза расширились в недоумении.

— "Я пойду в свою спальню", — сказала она, вылезая из своих джинсовых шорт и обнажая хлопчатобумажные трусы. — "Я лягу на кровать", — продолжила она, расстегивая лифчик, и ее маленькие груди предстали перед его глазами.

Ремус сглотнул, но его взгляд был устремлен на ее груди, круглые, как пухлые маленькие яблоки. Он жадно смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Она была еще прекраснее, чем в фантазиях. Он не должен так смотреть на нее, подумал он.

Она выпуталась из трусиков и бросила их на пол. Его взгляд нашел идеальный маленький треугольник, заинтригованный тем, что он был такого же темно-фиолетового цвета, как и нижний слой ее волос.

— "Еще один шанс, Рем", — сказала она, нежно лаская свою грудь, наблюдая, как он облизывает губы, и этот жест полностью возбудил ее.

Она ухмыльнулась ему, а затем повернулась и пошла в свою спальню.

Ремус стоял, засунув руки в карманы, его эрекция пульсировала. Его кровь гудела, и он чувствовал запах ее возбуждения даже из другой комнаты. Ему нужно было выбраться отсюда. Ему нужно было выйти через парадную дверь и исчезнуть, и сделать это нужно было прямо сейчас.

Услышав тихий стон, он закрыл глаза. Она трогала себя, понял он, и прежде чем он смог отговорить себя от этого, прежде чем он смог рационализировать в своем мозгу все причины, почему он не должен, почему она заслуживает лучшего, чем он — он обнаружил себя стоящим в дверях ее спальни.

Она лежала на кровати с рукой между ног, один палец медленно обводил ее клитор. Ее глаза встретились с его глазами, и она торжествующе улыбнулась.

— "Ты собираешься помочь девушке?" — едко спросила она.

Ремус замер на мгновение, прежде чем переместиться через комнату и встать на колени на полу у ее кровати, широко раздвинув ее ноги и наклонив голову, чтобы попробовать ее на вкус.

На вкус она оказалась даже лучше, чем он мог себе представить, подумал он. Его язык ласкал ее длинными жадными движениями, обводя ее клитор и двигаясь внутрь и наружу в восхитительном танце, который заставил ее крепче вцепиться в его волосы. Она стонала его имя, и он затвердел в своих джинсах, отчаянно желая кончить, доставить ей удовольствие, и когда он глубоко засосал ее, он почувствовал восхитительное сжатие внутри нее, прежде чем она высвободилась, и она выкрикнула его имя. Он не двигался, пока она кончала, а оставался на месте, его язык работал над ней все сильнее и сильнее, пока он не почувствовал, что ее оргазм снова нарастает.

— "Ремус..." — простонала она, ее тело выгнулось дугой. — "Рем, я хочу тебя... внутри себя..."

Ремус проигнорировал ее. Она была слишком хороша на вкус. Он ждал годы, чтобы насладиться ею вот так, и не собирался останавливаться в ближайшее время. Он украдкой взглянул на нее и с изумлением наблюдал, как ярко окрашенные волосы безумно переливаются, как радуга, а когда он снова посмотрел на ее клитор, этот прекрасный фиолетовый треугольник тоже менял цвета, и он удовлетворенно улыбнулся. Она потеряла контроль над собой, и его это так возбудило, что он потянулся вниз, чтобы погладить себя по джинсам. Затем он опустил голову и начал лизать ее снова и снова, пока она не кончила во второй раз, выкрикивая его имя как мантру. Когда она наконец перестала дрожать под его жаждущим языком, он отстранился и посмотрел на нее сверху.

Ее волосы снова стали обычного розового цвета с фиолетовым оттенком, а щеки раскраснелись от удовольствия. Этот румянец распространился по ее шее и между грудей, и он провел кончиками пальцев по ее животу и между грудей, его легкое дразнящее прикосновение заставило ее затрепетать под ним.

— "Римус..."

Серые глаза Тонкс встретились с его глазами, и она с изумлением наблюдала, как он облизнул губы, словно ему нужно было попробовать больше ее вкуса, а затем он склонил голову к ее животу, переполз на кровать, целуя ее ребра, груди, плечи, шею. Он перевернул ее на живот, целуя спину и позвоночник в легких поцелуях, от которых у нее перехватило дыхание, а затем его рот оказался на ее попке, слегка покусывая ее, пока его голова снова не оказалась между ее ног, и она задохнулась, когда его язык снова нашел ее и довел ее до предела.

Она задыхалась, отчаянно желая его. Ее тело выгибалось и дрожало, когда он дразнил ее, не позволяя ей упасть с этой грани. Она стояла на грани наслаждения, ее сердце бешено билось в груди.

— "Римус, пожалуйста...", — умоляла она.

Она никогда в жизни не испытывала такого наслаждения, и осознание того, что оно исходит от него, только усиливало его.

Ремус снова облизал губы и усмехнулся, когда она стянула с него рубашку, ее руки прошлись по его груди, и он расстегнул джинсы, отчаянно стягивая их вместе с боксерами.

Ее взгляд сразу же упал на его внушительную эрекцию. Она потянулась, чтобы прикоснуться к нему, ее руки нежно обхватили его, массируя, прежде чем погладить.

Он закрыл глаза, накрыв ее руку своей.

— "Нет".

Серые глаза Тонкс встретились с его глазами цвета виски.

— "Я хочу тебя".

Он поцеловал ее в лоб, а затем лег рядом с ней, заложив руки за голову.

— "Сядь на меня, Нимфадора".

Она охотно села на него. Его руки легли на ее бедра, и он кивнул ей, когда она медленно и мучительно опустилась на него, откинув голову назад в наслаждении.

"Ах", — сказала она, положив руки на его плоский живот. "О... Мерлин, да! Ты такой... Я никогда не была такой... наполненной".

Ремус не мог удержаться от самодовольного взгляда, пересекающего его лицо.

— "Это потому, что ты никогда не была со мной, Нимфадора".

Он просунул кончик пальца внутрь нее, поглаживая ее клитор. Она хныкнула.

— "Продолжай, прими меня. Всего меня".

Тонкс толкнулась вниз, выгнув бедра дугой, принимая его в себя целиком. Она вздохнула, почувствовав, что он весь в ней, но через мгновение или два она начала скакать на нем.

— "Быстрее", — крикнула она, вздохнув, когда его рот переместился к ее груди.

Ремус сделал то, что она просила, и она чувствовала, как все нарастает, как все приближается, и она выкрикнула его имя, когда он, наконец, перевел ее через край во второй раз, и почувствовала, как он кончил вместе с ней, сильно покачивая бедрами, пока она удерживала его на месте.

Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в его сердце и счастливо вздыхая. Она лежала так, обхватив его, очень долго, никто из них не двигался, рука Ремуса нежно скользила по ее обнаженной спине.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем она нашла в себе силы заговорить.

"Если ты скажешь мне, что это была ошибка, Ремус Люпин, я сделаю тебе Авада Кедавру прямо сейчас".

Он усмехнулся, его пальцы нежно гладили ее волосы.

— "Единственной ошибкой, Нимфадора, было то, что ты не сделала этого много лет назад". — Он поцеловал ее в лоб. — "Ты удивительная".

Тонкс улыбнулась ему, положив подбородок на руки.

— "То, что ты сделал раньше, с твоим языком... это было..." — она покраснела и прикусила нижнюю губу. — "Мне понравилось. Мне действительно понравилось. Я имею в виду... ты...?"

Ремус удивленно поднял бровь.

— "Я думал, что ты не девственница?".

Она закатила глаза.

— "Не была, но никто никогда... то есть..." — она снова покраснела. — "Это заставило меня почувствовать себя... особенной", — сказала она, отводя взгляд.

Ремус взял ее подбородок в свои руки и глубоко поцеловал. "Ты особенная. И мужчины должны выстраиваться в очередь, чтобы попробовать тебя на вкус. Ты такая красивая и такая невероятная. Я не заслуживаю тебя".

Тонкс нежно поцеловала его.

— "Я выбираю, кто меня заслуживает, Ремус Люпин, и я давно выбрала тебя, упрямая задница".

Он перевернул ее под собой, осыпая мелкими поцелуями ее шею, ключицы, посасывая ее груди. Его рот переместился на ее живот, целуя бедра, и когда он снова раздвинул ее ноги, целуя ее там, и его язык скользнул между ее складок, она задохнулась.

— "Боже", — вскрикнула она, уже так возбужденная.

Ремус улыбался ей и наслаждался своим пиршеством.

Когда она закончила извиваться под ним, он поцелуями вернулся к ее телу.

— "Я рад, что Хью никогда не пробовал тебя такой".

Тонкс рассмеялась.

— "У Хью со мной никогда ничего не было. Мы были на трех свиданиях, Ремус, и только несколько раз обменивались острыми поцелуями".

Ремус кивнул, посасывая мочку ее уха.

— "Хорошо, тогда он может жить".

Она засмеялась, когда он снова прижал ее к себе, усадив на себя.

— "Ты немного сумасшедший. У меня уже был секс, ты знаешь".

Он зарычал, и его рот обхватил ее сосок, крутя его языком, и она вскрикнула.

— "Я впервые — о! Я впервые занялась сексом на шестом курсе — с... с... о мой Годрик", — закричала она, когда он снова погрузился в нее.

Глаза Ремуса были темными от желания.

— "Если ты скажешь мне имя любого, кто прикасался к тебе, я убью его".

Тонкс усмехнулась, обхватив его ногами за талию и увлекая его глубже.

— "Там... их было только двое..."

Он схватил ее за запястья, прижав ее руки к голове.

— "Теперь есть только я", — прорычал он, двигаясь быстрее и сильнее, пока она кричала от удовольствия. — "Только я".

— "Да, только ты! Только ты!"

Она сомкнула ноги на лодыжках, держась любым способом. Когда он отпустил ее запястья, она тут же сомкнула руки на его упругой заднице, сжимая и царапая, ее пальцы дразняще погрузились в него, когда они оба перешли через край.

Дыхание Ремуса было тяжелым у ее уха, когда он рухнул рядом с ней, переплетя ноги с ее ногами.

— "Отдохни минутку", — сказал он, нежно целуя ее. — "Я собираюсь взять тебя снова".

Рука Тонкс скользнула вниз, чтобы коснуться его, и она с удивлением обнаружила, что он уже возбудился и затвердел.

— "Ты не можешь...", — воскликнула она, поглаживая его в восторге.

Глаза Ремуса блестели от удовольствия. Это был побочный эффект волчьей сущности. У него был быстрый метаболизм, и выносливость никогда не была проблемой. Он никогда не проверял это на практике, но однажды он занимался сексом восемь раз за день и все еще мог бы заниматься им дольше. Его губы коснулись ее губ, когда она гладила его.

— "Конечно, могу. Ты не сможешь пошевелиться завтра, когда я закончу с тобой".

Тонкс уставилась на него, когда его язык прижался к ее соску, и она подумала, что ее это вполне устраивает, учитывая, что она будет знать, почему. Затем его рот стал делать самые восхитительные вещи с ее соском, а она удерживала его голову на месте. Да, она определенно была не против.

* * *

Когда Ремус проснулся в то воскресное утро, Тонкс свернулась вокруг него, ее голова лежала на его животе, ее ноги обвивали его, а он был полностью эрегирован, как он понял. Он повернул голову, чтобы взглянуть на часы, и с удивлением увидел, что уже больше десяти утра. С другой стороны, не похоже было, что они долго спали. Последний раз, когда он помнил, что видел время, было уже после четырех.

Он провел ночь, понял он, расширив глаза от удивления. Он никогда раньше не проводил ночь с женщиной.

Ремус попытался медленно вырваться из ее объятий, его дыхание перехватило, когда она повернулась, ее голова скользнула ниже по его животу, пока он не почувствовал ее дыхание на своем члене. Дерьмо, подумал он.

Он снова попытался пошевелиться, осторожно распутав ноги, но ее рука крепко сжала его, и он зашипел.

— "Кто-то рано проснулся", — поддразнила она, сверкнув на него глазами.

Ее волосы были уложены в восхитительную прическу в стиле "меня только что трахнули", а серые глаза улыбались ему от счастья. Это было больше, чем он когда-либо мог надеяться, а затем ее рука начала восхитительно двигаться, и он застонал, задыхаясь от ее имени, когда кончил немного позже.

Тонкс села и потянулась, улыбаясь ему.

— "Я собираюсь привести себя в порядок, а потом приготовлю тебе завтрак. Как тебе омлет?"

Ремус только кивнул, с улыбкой наблюдая, как она поспешно выходит из комнаты. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо в своей жизни чувствовал себя таким довольным. С помощью своей палочки он быстро привел себя в порядок, после чего натянул одежду и направился на кухню. Он легко сориентировался и поставил чайник.

Он только что налил им по чашке чая, когда она вошла на кухню, с мокрыми волосами и в футболке Weird Sisters, которая едва прикрывала изгиб ее задницы. Она встала на носочки и нежно поцеловала его, широко улыбаясь.

— "Омлет — это единственное блюдо, которое я умею готовить. Боюсь, что на кухне я подражаю папе", — сказала она с улыбкой, жестом приглашая его сесть. — "Что означает, что я практически безнадежна".

Ремус так и сделал, наблюдая за ее передвижениями по кухне и улыбаясь при этом. Он знал, что должен чувствовать себя виноватым за то, что взял ее, но это было не так. Он чувствовал себя прекрасно и беззаботно, и впервые за долгое время, которое он даже не мог вспомнить, он чувствовал себя полным и удовлетворенным, как будто, возможно, он на самом деле не был монстром.

— "Нимфадора, то, что ты сказала прошлой ночью, — начал он, улыбаясь, когда она покраснела в ответ. — "Неужели никто до меня не опускался на тебя?"

Она прикусила губу, повернувшись, чтобы улыбнуться ему.

— "Тебя это беспокоит?"

Ремус покачал головой, встал и прижал ее к стойке.

— "Нет, это просто озадачивает меня. Я не понимаю, как мужчина может смотреть на тебя и не хотеть делать ничего, кроме как доставлять тебе удовольствие", — сказал он, покусывая ее губы. — "Пробовать тебя на вкус", — он прикоснулся к ее шее. — "И поклоняться тебе".

Тонкс покраснела, засунув руки в задние карманы его джинсов и держась за них.

— "Я же говорила тебе, что до тебя было только двое, и..." — она слегка покраснела, когда заговорила. — "До прошлой ночи я испытывала оргазм всего два раза, и у меня никогда не было такого... это было потрясающе".

— "Ты заставила меня поверить, что ты гораздо опытнее, Нимфадора", — сказал он, целуя ее шею.

Она улыбнулась ему.

— "Я хотела тебя в своей постели, я бы сказала тебе все, что угодно, чтобы ты туда попал, а теперь, когда я знаю, каково это... я должна была просто наброситься на тебя".

Ремус подошел к ней сзади и выключил плиту, убрав сковороду на другую конфорку, а затем поднял ее на стойку. Он глубоко поцеловал ее, затем опустился на колени, и у нее перехватило дыхание.

— "Ремус, ты не должен..."

Он только улыбнулся ей, сдвигая футболку вверх по ее бедрам и зарываясь головой между ними.

— "Шшш, ты восхитительна, Мерлин", — пробормотал он, запустив палец в ее фиолетовые локоны. Он был в восторге от того, что она уже такая мокрая. — "Ты такая мокрая и такая..." Он провел языком по ее складочкам и улыбнулся. — "Идеально".

Он поцеловал ее, вдыхая запах ее возбуждения, от которого у него забурлила кровь. Волк в нем говорил ему взять ее. Укусить ее и сделать своей. Но он лишь зарылся носом в ее темно-фиолетовые кудри и проигнорировал волка, просто ублажая себя. Он обхватил губами ее клитор, посасывая его, поглаживая языком в медленной пытке, от которой она задыхалась над ним.

О том, что волк захочет потребовать свою подругу, он будет беспокоиться позже. Сейчас он просто хотел насладиться ею.

И когда она разливалась у него во рту, он так и сделал.

Глава 81: В которой Гарри встречает своего фанбоя

Примечание автора:

Надеюсь, вам понравилась интермедия с Ремусом и Тонкс.

Для тех, кто спрашивает — я шиппер Джинни, так что, да, Гарри в конечном итоге будет вместе с Джинни, но не в ближайшее время. Терпение, мои любимые, терпение.

ДИСКЛЕЙМЕР: Я не владею прекрасной сценой из "Гарри Поттера и Тайной Комнаты", это прекрасная JKR, но, как обычно, я могла немного подправить ее.

Да, было приятно увидеть, как Ремус вытащил голову из своей задницы LOL. Ремусу тоже было не по себе от его чувств, но Тонкс уже девятнадцать, и он наконец-то смирился с этим. Забавно, что Тонкс решила пригласить Хью, а Сириус сказал: "Сделай это, это сведет Ремуса с ума". Если бы он только знал, насколько... ЛОЛ.

текст:

Письмо от Сириуса пришло во время завтрака, и Гарри с интересом посмотрел на завернутую коробку. Сириус редко присылал ему что-то помимо письма. Он быстро вскрыл конверт и развернул пергамент.

"Гарри,

Я тут подумал, что мне хотелось бы иметь лучший способ общаться с тобой, когда ты в школе.

Когда я учился на четвертом курсе, моя домашняя жизнь была не очень удачной, и твой отец знал, как я ненавижу возвращаться домой и оставаться с семьей. Поэтому мы нашли эти старые стекла на чердаке его дома и заколдовали их в двусторонние зеркала, чтобы мы всегда могли общаться. Меня все время дразнили за то, что я ношу с собой зеркало, говорили, что я тщеславный, но на самом деле это устройство для общения.

Я собирался отправить это на прошлой неделе, но тем не менее вот оно. Я нашел зеркало твоего отца в хранилище Поттеров. Я всегда буду носить свое с собой. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, поднеси зеркало ко рту и произнеси мое имя.

Попробуй как-нибудь сегодня, и мы поболтаем.

С любовью,

дядя Сириус"

Гарри открыл коробку, весьма заинтригованный, и осторожно вытащил прямоугольное зеркало. Оно было чуть больше его руки и имело тонкую черную оправу.

— "Зеркало?" — с интересом спросила Гермиона, заглядывая Гарри через плечо.

Он кивнул.

— "Это от дяди Сириуса. Он сказал, что она принадлежала моему отцу; что-то, что они вдвоем наколдовали на четвертом курсе".

Он посмотрел на него еще мгновение, прежде чем аккуратно положить его в карман на потом. Он собирался опоздать на урок.

Только после ужина в тот день Гарри наконец нашел время достать зеркало и осмотреть его. Рон и Гермиона были в библиотеке и работали над эссе по зельям, а Гарри вернулся в общежитие, чтобы найти свой учебник по зельям, который он потерял. Увидев, что в общежитии пустынно, он решил опробовать зеркало.

Он сел на кровать и достал ее из кармана, рассматривая прямоугольную форму, которая так хорошо сидела в его руке. Черная рамка вокруг него мерцала на свету, и он осторожно протер поверхность салфеткой, прежде чем поднести ее к губам и сказать:

— "Дядя Сириус".

Зеркало замерцало перед ним, и перед ним появилось лицо Сириуса Блэка, заставив его широко улыбнуться.

— "Дядя Сириус!"

— "Сохатик!" — воскликнул Сириус с ухмылкой. — "Тяжелый день?"

Гарри пожал плечами.

— "Занятия. Я должен был работать над эссе по Зельям с Роном и Гермионой, но я забыл учебник. Потом я вспомнил про зеркало. Оно великолепно".

— "Мы с Джеймсом так и думали", — сказал ему Сириус с улыбкой. — "Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, тебе нужно будет только произнести мое имя. Оно всегда будет при мне. Он будет вибрировать в твоем кармане, если я буду пытаться связаться с тобой".

Гарри кивнул.

— "Хорошо."

Сириус улыбнулся.

— "Как Джинни нравится Хогвартс?"

Гарри пожал плечами.

— "Думаю, нормально. Я не слишком часто ее вижу".

Сириус нахмурился.

— "Помни, что она была твоим первым другом, Гарри; не позволяй ей барахтаться в одиночестве".

— "Я не буду", — сказал Гарри.

— "Хорошо. Я позволю тебе вернуться к учебе. Я люблю тебя, Сохатик".

Гарри улыбнулся ему.

— "Я тоже тебя люблю".

Лицо Сириуса исчезло из зеркала, и Гарри улыбнулся. Определенно, это было довольно крутое устройство. Он сунул его в карман и схватил учебник по зельям, спускаясь по лестнице.

Он чуть не налетел на крошечного светловолосого мальчика с кудрявыми волосами, который смотрел на него широко раскрытыми глазами.

— "Ты — Гарри Поттер!"

— "Э, точно", — сказал Гарри, осторожно обойдя его и войдя в общую комнату.

— "Я знаю о тебе все, и как ты победил Того, Кого Нельзя Называть, когда ты был еще ребенком, и как ты выжил со шрамом в виде молнии на лбу, и как твои родители погибли, и это было трагично, но это положило конец войне, и ты знаменит, и как ты прилетел на летающей машине в Хогвартс в этом году, и я слышал, что ты сражался с Сами Знаете Кем в прошлом году и победил, и ты совершенно гениальный и знаменитый, и я всегда хотел поговорить с тобой, и я Колин, Колин Криви", — сказал он на одном дыхании.

Гарри на мгновение уставился на него, совершенно ошарашенный.

— "Привет, Колин".

Колин улыбнулся ему.

— "Как ты думаешь, Гарри, я могу тебя сфотографировать?"

— "Эмм, не сейчас. Я встречаюсь с некоторыми людьми".

Колин кивнул в знак понимания.

— "Конечно. Мы поговорим позже".

Гарри только кивнул и поспешил прочь от него. Возле портретного проема он столкнулся с Фредом и Джорджем.

— "Привет, я искал вас, ребята".

Фред улыбнулся.

— "А вот и мы".

— "Что мы можем сделать для тебя, юный Гарри?"

Гарри улыбнулся им.

— "Не для меня. Я просто... я заметил на днях, что Джинни кажется немного не в себе. Она не такая энергичная, как обычно, и я подумал, что вы двое могли бы подбодрить ее".

Джордж похлопал Гарри по плечу. "С радостью. Спасибо, что присматриваешь за нашей младшей сестрой".

— "Конечно."

Он поспешил в библиотеку, чтобы поработать над своим эссе, чувствуя себя немного лучше.

* * *

Прошла целая неделя с тех пор, как Ремус и Тонкс оказались в одной постели. Ремус никогда не был так счастлив за всю свою жизнь, и он все ждал, что произойдет что-то, что напомнит ему, почему он не может быть так счастлив. Он не провел с ней ночь с той первой ночи, но с тех пор они были вместе каждую ночь, и у него заканчивались оправдания, почему он не может остаться на всю ночь.

Это было не так, как с другими женщинами, которые знали, что он просто трахается с ними. Это была Тонкс, и они оба знали, что это нечто большее.

Он осторожно поднялся с ее кровати, чтобы не потревожить ее, и нашел свою одежду. Он только что открыл дверь ее спальни, когда ее голос заставил его остановиться на месте.

— "Опять улизнул, да?" — спросила она его, ее голос был сонным.

Ремус повернулся, чтобы посмотреть на нее. Мягкий свет ночного неба освещал ее ровно настолько, чтобы он мог видеть ее кремовую кожу и тонкие изгибы ее тела, и от одного ее вида он снова стал твердым.

— "Мне пора домой".

Тонкс встала, потянулась и подошла к нему. Она встала на носочки и нежно поцеловала его.

— "Останься со мной".

Ремус поцеловал ее в ответ, его рот прошелся по ее подбородку, по шее и коснулся ее плеча.

— "Я не должен".

Пальцы Тонкс прошлись по его груди, расстегивая пуговицы на рубашке с небольшой улыбкой на лице.

— "Если мне придется соблазнить тебя снова, я это сделаю".

Он ухмыльнулся ей.

— "Это не кажется справедливым, когда мне достаточно взглянуть на тебя, чтобы быть соблазненным".

Она покраснела от его слов.

— "Если это правда, тогда почему ты не хочешь остаться?"

Ремус поцеловал ее в лоб, положив руки ей на бедра.

— "Я плохо сплю и не хочу мешать тебе спать".

Тонкс только улыбнулась и расстегнула пуговицу на его джинсах.

— "Я не против того, чтобы не спать. Я уверена, что мы найдем, чем себя занять", — сказала она с ухмылкой, ее рука скользнула в его джинсы, чтобы найти его.

— "Тебе... тебе нужно поспать, Нимфадора", — вздохнул он, пытаясь придумать причину, чтобы оставить ее.

Тонкс проигнорировала его и стянула джинсы и боксеры с его бедер. "Я буду спать", — сказала она, опускаясь перед ним на колени.

— "После того, как ты вернешься в мою постель".

Затем эти пухлые губы, те самые, которые он представлял себе годами, обхватили кончик его члена, и ему пришлось ухватиться за дверной косяк, пытаясь заставить себя не кончить немедленно ей в рот.

— "Дора", — простонал он, запустив пальцы в ее волосы.

Тонкс лишь улыбнулась ему, ее губы прошлись по его губам, а затем по животу к его губам.

— "Возвращайся в постель, Ремус".

Ремус наблюдал, как она вернулась к кровати, и на мгновение замер с расстегнутой рубашкой, джинсами на лодыжках и эрекцией, направленной на живот. Он подумал, что в данный момент выглядит довольно привлекательно. Он вылез из джинсов и трусов, стянул с себя рубашку и снова забрался к ней на кровать. Он легонько шлепнул ее по попе, и она хихикнула.

— "Ты — самое прекрасное создание во Вселенной", — грубо сказал он, его рот переместился на ее грудь.

— "Это кажется немного надуманным", — со смехом сказала Тонкс, вздохнув, когда его язык стал ласкать ее сосок.

Ремус ухмыльнулся.

— "Нет, это правда". — Он слегка поцеловал каждую грудь, а затем приник к ее губам, углубляя поцелуй, пока ее руки зарывались в его волосы. — "Так красива".

— "Я могу сделать себя красивее. Изменить свое тело, если ты этого хочешь?" — спросила она нерешительно.

Глаза Ремуса встретились с ее глазами.

— "Не смей. Ты совершенна такой, какая ты есть. Я не знаю, как мне так повезло, что ты захотела меня".

Рука Тонкс скользнула вниз по его спине: напряженные мышцы и мягкие бугорки шрамов вызывали у нее боль.

— "Я увидела тебя и подумала, что в жизни не видела более красивого мужчины. Сильный, красивый, сексуальный... тело воина, сплошные мышцы и шрамы, мягкие золотистые глаза, которые, кажется, смотрят мне в душу... умный, терпеливый, добрый... если не считать того, что он упрямая задница, то есть".

Он хихикал у нее над шеей.

— "Ты меня утомила". — Он поцеловал ее в шею и перекатил ее к себе так, что она оказалась на нем. — "Это золотое платье... Я едва успел вернуться домой, прежде чем мне пришлось хорошенько подрочить. Я представлял, что ты там, и чувствовал себя таким грязным".

Тонкс ухмыльнулась и поцеловала его грудь.

— "Да, да, ты развратник", — сказала она дразняще. — "Итак, теперь, когда у тебя есть я, какие непристойности ты хочешь, чтобы я с тобой делала?"

Ремус поднял на нее бровь.

— "Это не тот путь, по которому вы хотите пойти, мисс Тонкс".

Тонкс усмехнулась и большим пальцем помассировала его левый сосок.

— "Научи меня чему-нибудь непослушному, Ремус. Позволь мне доставить тебе удовольствие". Ее рука скользнула ниже по его животу, спустилась по мягким кудрям и обхватила его. "Тебе нравилось раньше, когда я накрывала тебя своим ртом?"

Он издал в горле рычащий звук, который заставил ее усмехнуться и прикусить губу.

— "Я никогда не делала этого раньше, — сказала она ему, поглаживая его, — а ты довольно большой, но я бы хотела попробовать еще раз".

Ремус мог только кивнуть, когда она скользнула вниз по его телу и эти великолепные губы снова обхватили его. Она дразнила его языком, ее рука по-прежнему обвивала его основание, медленно потирая, а язык исследовал его длину, облизывая и покусывая, прежде чем она обхватила его ртом и пососала кончик. Она отпустила его, улыбнулась ему и поцеловала головку.

— "Правильно ли я делаю?"

— "Мерлин, Нимфадора", — задыхался он, когда ее голова наклонилась, чтобы снова взять его.

На этот раз ее дразнящий язык ласкал его, когда она сосала, а ее язык слегка дразнил, когда она ласкала. Он почувствовал, как его яйца напряглись в ответ.

— "Дора, Дора, остановись", — шипел он, его пальцы схватили ее за волосы, когда она подняла голову.

— "Почему? Это было неправильно? Я не могу взять тебя всего, но я могу постараться".

Ремус уставился на нее. Ее припухшие губы были влажными от его прикосновений, а глаза широко раскрыты и полны желания. Ее яркие волосы были уложены вокруг нее, и она все еще была самой невероятной красавицей, которую он когда-либо видел.

— "Нет, нет, это было потрясающе, но я... если ты продолжишь в том же духе, я кончу тебе в рот".

Тонкс нахально ухмыльнулась.

— "Точно".

Затем она наклонила голову и взяла его еще раз, и он выкрикнул ее имя, когда кончил, изо всех сил стараясь не дергать бедрами в ее рот, так как видел звезды. Когда его глаза наконец встретились с ее глазами, она медленно оторвала губы от его члена, а затем сглотнула. Он только смотрел на нее в изумлении, а потом она стала целовать его живот, грудь, плечи, и он снова начал обретать концентрацию.

Ремус притянул ее к себе, глубоко целуя, пробуя себя в ее рту, когда он углублял поцелуй, его руки лежали на ее груди. Он скользнул одной рукой ниже, нащупывая ее готовность, и она задыхалась в его рту, пока он работал над ней, доводя ее до края и безжалостно дразня, пока она не взмолилась о разрядке. Тогда он дал ему свободу, проведя по ней большим пальцем, и она изверглась в его объятиях, выкрикивая его имя от удовольствия.

Он гладил ее шею, а она прижималась к нему, крепко обхватив его руками.

— "Останься", — прошептала она.

Ремус не знал, как ей отказать.

И пока он лежал, слушая ее мягкое дыхание, он знал, что не собирается никуда уходить.

* * *

К концу недели Гарри был уверен, что странный голос, который он слышал в кабинете Локхарта, был всего лишь признаком того, что он переутомился. К тому же, сидя там и слушая, как Локхарт без конца рассказывает о своих поклонниках и обо всех людях, которые его любят, любой может почувствовать себя немного не в своей тарелке.

Сентябрь превратился в октябрь, и на них обрушилась волна жары, казалось, что прохладный осенний ветерок сентября исчез. На переменах они нежились на солнце и делали домашние задания на улице у озера.

На Гербологии они изучали мандрагору, на Трансфигурации практиковались в превращении мышей в кубки с водой, а Вуд увеличил тренировки по квиддичу до четырех вечеров в неделю. Снейп насмехался над ним, пока он пытался сварить зелье забывчивости, и так сильно смотрел на Невилла, что тот сбил свой котел прямо со стола, забрызгав зельем Крэбба и Гойла. Гарри вскочил на ноги, чтобы помочь Невиллу убрать беспорядок, и слегка подтолкнул друга локтем, когда увидел, что у того дрожат руки.

— "Все в порядке, Нев. Это был просто несчастный случай".

Невилл только покачал головой, его губы были плотно сжаты.

Если это было возможно, то Снейп в этом году казался еще более злым.

Тот факт, что Гарри и Рона не исключили после инцидента с летающей машиной, похоже, привел его в ярость. Гарри терял баллы за все: от прихода в класс вовремя, до использования красных чернил в своих записях и слишком медленного нарезания ингредиентов. Ничто из того, что он делал, не радовало Снейпа.

На самом деле, Гарри был уверен, что сегодня он потерял баллы за дыхание.

Невилл пытался перестать бояться Снейпа. Гарри не раз слышал, как он бормотал себе под нос слова Сириуса о том, что лай Снейпа хуже его укуса, но он знал, как Невилл боится профессора зелий. Он помог ему убрать пролитую жидкость, не обращая внимания на Снейпа, который снял еще пять баллов с Гриффиндора за то, что тот пренебрег своим зельем.

Когда они вышли из класса, Гермиона поспешила в библиотеку, потащив за собой Рона, так как ему нужна была ее помощь с его работой по трансфигурации. Гарри шел рядом с Невиллом, наблюдая за своим другом.

— "С тобой все будет в порядке, Нев?"

Невилл пожал плечами, беспомощно глядя на Гарри.

— "Иногда я не понимаю, как шляпа могла отправить меня в Гриффиндор. Я не... я не храбрый. Учитель меня пугает. Я жалок".

Гарри насмешливо посмотрел на него.

— "Не будь глупым! Шляпа всегда ставит тебя на место. Я имею в виду, в основном".

— Его уши покраснели, когда он наклонился ближе, чтобы прошептать. — "Шляпа хотела поместить меня в Слизерин, но я не хотел туда идти, поэтому она выбрала Гриффиндор. Как ты думаешь, я ошибся домом?"

Невилл удивленно посмотрел на Гарри, и тот покачал головой.

— "Нет! Гарри, ты такой храбрый! Ты — ты в прошлом году вышел против Сами Знаете Кого!".

Гарри покраснел.

— "Ну, в свою защиту скажу, что я просто подумал, что это Снейп".

Невилл усмехнулся.

— "Это бы меня напугало".

Они оба рассмеялись и направились вверх по лестнице в свое общежитие.

— "Серьезно, Нев, не позволяй Снейпу издеваться над тобой. Посмотри на меня, я потерял сколько, тридцать баллов сегодня, просто из-за дыхания? Он придурок и задира. Ты очень умный, и я знаю, что ты сможешь добиться хороших результатов в Зельях, если просто постараешься забыть о нем. Он учитель. Он не может причинить тебе вреда", — сказал ему Гарри. — "Лучший способ победить его — это хорошо учиться в его классе".

Невилл кивнул, бросив сумку с учебниками на свою кровать.

— "Я обещаю постараться, Гарри".

Гарри усмехнулся.

— "Хорошо, и я всегда буду рядом, если тебе понадобится напоминание".

Они улыбнулись друг другу и направились в башню, чтобы пойти на ужин. Гарри увидел Джинни, сидящую в большом кресле у камина в общей комнате Гриффиндора, и попросил Невилла спуститься без него. Он обошел диван и втиснулся в кресло рядом с ней.

— "Привет, Джин!"

Джинни полуулыбнулась ему.

— "Привет, Гарри".

Она отвернулась, чтобы посмотреть на огонь, и Гарри нахмурился.

— "Что случилось?"

— "Ничего."

Гарри ткнул ее в ребра, и она скривилась.

— "Скажи мне."

— "Ничего не случилось!"

Гарри закатил глаза.

— "Скажи мне, или я буду продолжать тебя тыкать".

Джинни посмотрела на него, отпихивая его руки.

— "Я поссорилась с другом".

— "Какой друг?" — Когда она не ответила, Гарри положил подбородок ей на плечо. — "Джинни, ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной?"

Джинни вздохнула, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

— "Это не имеет значения. Просто... он сказал несколько обидных вещей, и я начинаю думать, может быть, он прав. Все девушки в моем общежитии такие... скучные, и... трудно завести новых друзей".

— "У тебя есть старые друзья. А как насчет Луны?"

Джинни улыбнулась.

— "Она тоже рядом. Гарри, ты не понимаешь... в моем общежитии есть две девушки, которые так раздражают, и они практически боготворят тебя, потому что ты Гарри Поттер — Мальчик-Который-Выжил".

Гарри застонал, а она рассмеялась.

— "Не волнуйся, я сказала им, что в тебе нет ничего особенного, когда они попросили меня вступить в твой фан-клуб".

— " Хей!" — воскликнул он, заставив ее ухмыльнуться. — "Вот это улыбка", — сказал он, улыбаясь в ответ. — "В последнее время мне ее не хватает. Пойдем, скоро Хэллоуин, а праздник Хэллоуина всегда очень эффектный. Тебе понравится. Но сейчас тебе лучше спуститься на обычный пир. Уверена, ты голодна".

Джинни прижала к груди тетрадь и маленький черный дневник.

— "Обязательно. Только сначала я хочу закончить писать Биллу".

Гарри кивнул и поднялся со стула.

— "Хорошо. Увидимся позже, Джинни".

Она улыбнулась ему, когда он поспешил уйти. Когда за ним закрылась дверь, он почувствовал себя немного легче. С Джинни все будет в порядке, а письмо Биллу, несомненно, поднимет ей настроение.

Но что она имела в виду, говоря о его фан-клубе?

Он был уверен, что не хотел бы знать ответ на этот вопрос.

* * *

В день празднования Хэллоуина Гарри не терпелось увидеть, что приготовили для них домовые эльфы. Но после разговора с привидением, обитающим в башне Гриффиндора, известным как Почти Безголовый Ник (благодаря которому он не получил взыскание от Филча после того, как размазал грязь по коридорам после тренировки по квиддичу), его пригласили на вечеринку в честь Дня смерти. Он не знал, как реагировать на такое заявление, и пообещал Нику, что, конечно же, с удовольствием примет участие.

Гарри решил взять с собой Рона, Гермиону и Невилла. После развлечений, связанных с охотой на Безголовых, увидев, что вся предоставленная еда оказалась гнилой для привидений, и совершенно замерзнув в подземельях, четверо из них решили, что настало время для быстрого побега. Рон предложил, что если они поторопятся, то, возможно, успеют на пир к пудингу.

Они были на полпути к Большому залу, когда таинственный голос снова раздался сквозь стены. Гарри был уверен, что слышит, как кто-то бормочет слова: Разорвать, растерзать, убить. От этого звука у него кровь стыла в жилах. Он замер на месте, а Рон повернулся и посмотрел на него, вопросительно подняв бровь.

— "Что случилось?"

Гарри поднял руку, услышав, как слова "должен убить" эхом разнеслись по коридору.

— "Разве ты не слышишь?"

Невилл повернулся и уставился на Гарри.

— "Что слышу?"

— "Я ничего не слышу. Пойдем на пир", — сказал Рон, снова собираясь уходить.

— "Этот голос!" воскликнул Гарри, напрягая уши, чтобы прислушаться. Он звучал так, будто двигался.

— "Я чувствую запах крови... Убить! Убить! Убить!"

— "Оно собирается кого-то убить!" крикнул Гарри, начиная бежать.

Рон и Невилл посмотрели на Гермиону, которая выглядела такой же озадаченной, как и они, и побежали за Гарри мимо Большого зала и по коридору.

— "Фу", — с отвращением сказал Невилл, наступив в воду. — "Воняет, как в туалете".

Рон кивнул, морщась, когда его ботинки хлюпали в воде.

— "Я думаю, это и есть туалетная вода".

— " Плакса Миртл, должно быть, снова затопила туалет для девочек", — раздраженно сказала Гермиона, когда Гарри оттолкнул их.

Они втроем врезались в Гарри, когда он внезапно остановился.

— "Дружище, это... кровь?"

Невилл заглянул Гарри через плечо, его глаза расширились, когда он уставился на слова, стекающие по стене коридора кровью.

— "Тайная комната была открыта, враги Наследника берегитесь". Что это значит?"

Рон указывал теперь мимо сообщения.

— "А что это там висит?"

Гарри сделал шаг ближе, прищурившись. Миссис Норрис, кошка смотрителя, висела за хвост на кронштейне фонаря. Она была неподвижна, как доска, ее глаза были широко раскрыты и смотрели на него.

— "Это миссис Норрис".

— "Кошка Филча?" — удивленно воскликнул Рон.

— "Нам нужно выбираться отсюда, Гарри", — тихо сказала Гермиона.

Несколько секунд они не двигались.

— "Разве мы не должны попытаться помочь..." — неловко начал Гарри.

— "Поверь мне", — настаивал Рон. — "Мы не хотим, чтобы нас здесь нашли".

Но тут по коридору разнесся грохот шагов, известивший их о том, что пир только что закончился. Болтовня стала громче, и студенты начали массово появляться с обоих концов коридора. Затем шум внезапно утих, и в зале воцарилась тишина, когда все заметили висящую кошку.

Знакомый голос раздался из толпы, когда он пробивался вперед.

— "Враги Наследника, берегитесь! Вы будете следующими, грязнокровки!"

— "Что здесь происходит? Что происходит?"

Крик Драко насторожил смотрителя, и Филч начал пробиваться к ученикам. Затем он увидел миссис Норрис и в ужасе пошатнулся, схватившись за лицо.

— " Моя кошка! Моя кошечка! Что случилось с миссис Норрис?" — закричал он, прежде чем его выкаченные глаза упали на Гарри. — "Ты!" — закричал он, делая шаг к Гарри, протягивая руки.

И прежде чем Гарри успел что-либо сделать, смотритель обхватил его шею обеими руками.

— "Ты! Ты убил мою кошку! Ты убил ее! Я убью тебя!"

Гарри задыхался, знакомое ощущение навевало воспоминания о дяде Верноне, и он в отчаянии посмотрел на своих друзей. Рон и Невилл тянули Филча за руки, но безрезультатно. В гневе сила этого человека казалась непоколебимой. Перед глазами Гарри начали появляться черные пятна, и он отчаянно моргал.

— "Аргус!" воскликнул Дамблдор. — "Инкарцерос!"

Гарри упал на землю, задыхаясь, когда Невилл и Рон схватили его за руку.

— "Ты в порядке, Гарри?" — встревоженно спросил Невилл.

Гарри попытался сглотнуть и поморщился от боли.

— "Да", — прохрипел он.

Гермиона соединила свою руку с его рукой, когда он поднялся на ноги, и сердито посмотрела на Дамблдора, который все еще держал Филча связанным.

— "Пойдем со мной, Аргус", — спокойно сказал Дамблдор. — "Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом".

Локхарт нетерпеливо шагнул вперед.

— "Мой кабинет находится рядом, директор — прямо наверху — пожалуйста, не стесняйтесь..."

— "Спасибо, Гилдерой", — сказал Дамблдор.

Локхарт, выглядевший взволнованным и важным, направился в свой кабинет, а толпа молчала. За ними быстро последовали профессора МакГонагалл и Снейп.

Когда они вошли в затемненный кабинет Локхарта, по стенам пробежала суматоха. Гарри увидел, как несколько Локхартов с фотографий скрылись из виду, их волосы были закручены в бигуди. Настоящий Локхарт зажег свечи на своем столе и отошел в сторону. Дамблдор положил миссис Норрис на полированную поверхность и начал её осматривать. Гарри, Рон, Невилл и Гермиона обменялись напряжёнными взглядами и опустились в кресла у бассейна со свечами, наблюдая за происходящим.

Дамблдор освободил Филча от связывавших его веревок. Он призвал его сесть.

МакГонагалл подошла к Гарри, взяла его подбородок в руки и осмотрела его горло.

— "Это оставит неприятный синяк, Поттер, вы уверены, что с вами все в порядке?"

Гарри кивнул, его глаза были устремлены на миссис Норрис.

— "Я в порядке", — прохрипел он. — "Миссис Норрис мертва?"

Кончик длинного кривого носа Дамблдора был едва ли в дюйме от шерсти миссис Норрис, когда он критически осматривал ее через свои очки-полумесяцы, используя свои длинные пальцы, чтобы осторожно тыкать и гладить кошку. Профессор МакГонагалл придвинулась и наклонилась почти так же близко, ее глаза сузились. Снейп возвышался позади них, наполовину скрытый тенью, с самым необычным выражением лица: Казалось, он изо всех сил старался не улыбаться.

А Локхарт крутился вокруг всех них, высказывая свои предположения.

— "Это определенно было проклятие, которое убило ее — вероятно, Трансмогрифианская пытка — я видел, как ее использовали много раз, так что мне не повезло, что меня там не было, я знаю то самое контрпроклятие, которое могло бы спасти ее..."

Комментарии Локхарта сопровождались сухими, надрывными рыданиями Филча. Он опустился на стул у стола, не в силах смотреть на миссис Норрис, уткнувшись лицом в руки. Как бы он ни ненавидел Филча, Гарри не мог не испытывать к нему жалости, хотя и не такой сильной, как к самому себе: Если бы Дамблдор поверил Филчу, его бы точно исключили.

Дамблдор теперь бормотал странные слова под нос и стучал палочкой по миссис Норрис, но ничего не происходило: Она по-прежнему выглядела так, словно ее недавно набили чучелом.

— "...Я помню, как нечто подобное произошло в Уагадугу, — сказал Локхарт, — серия нападений, полная история описана в моей автобиографии, я смог снабдить жителей города различными амулетами, которые сразу прояснили ситуацию...".

Все фотографии Локхарта на стенах кивали в знак согласия, пока он говорил. Один из них забыл снять сетку для волос.

Наконец Дамблдор выпрямился.

— "Она не умерла, Аргус, — мягко сказал он.

Локхарт резко остановился, подсчитывая количество предотвращенных им убийств.

— "Не умерла?" — Филч поперхнулся, глядя сквозь пальцы на миссис Норрис. — "Но почему она вся — вся окоченевшая и замерзшая?"

— "Она была окаменела", — сказал Дамблдор.

— "А! Я так и думал!" — триумфально заявил Локхарт.

— "Но как, я не могу сказать..."

— "Спросите его!" вскричал Филч, повернув свое покрытое пятнами и слезами лицо к Гарри.

— "Ни один студент второго курса не смог бы этого сделать", — твердо сказал Дамблдор. — "Для этого потребовалась бы Темная магия самого высокого уровня..."

— "Он сделал это, он сделал это!" — Филч плюнул, его мешковатое лицо побагровело. — "Вы видели, что он написал на стене!"

— "Разрешите обратиться, директор", — сказал Снейп из тени, и чувство предчувствия у Гарри усилилось. Он был уверен, что ничего из того, что скажет Снейп, не принесет ему пользы. — "Поттер и его друзья могли просто оказаться не в том месте и не в то время", — сказал он, слегка усмехаясь, как будто сомневался в этом. — "Но у нас есть ряд подозрительных обстоятельств. Почему он вообще оказался в коридоре наверху? Почему его не было на празднике Хэллоуина?"

Гарри, Рон, Невилл и Гермиона пустились в объяснения по поводу вечеринки в честь дня смерти Почти Безголового Ника.

— "...там были сотни призраков, они скажут вам, что мы были там..."

— "Но почему бы потом не присоединиться к пиру?" — спросил Снейп, его черные глаза блестели в свете свечей. — "Зачем подниматься в тот коридор?"

Все трое посмотрели на Гарри.

— "Потому что... потому что..." сказал Гарри, его сердце билось очень быстро; что-то подсказывало ему, что это прозвучит очень надуманно, если он скажет им, что его привел туда бесплотный голос, который никто, кроме него, не мог слышать, "потому что мы устали и хотели лечь спать".

— "Без ужина?" — сказал Снейп, на его исхудалом лице мелькнула торжествующая улыбка. — "Я не думал, что призраки на своих вечеринках дают еду, пригодную для живых людей".

— "Мы не были голодны", — громко сказал Рон, когда его желудок издал огромное урчание.

Мерзкая улыбка Снейпа расширилась.

— "Я полагаю, директор, что Поттер не совсем правдив", — сказал он. — "Было бы неплохо лишить его некоторых привилегий, пока он не будет готов рассказать нам всю историю. Я лично считаю, что его следует исключить из гриффиндорской команды по квиддичу, пока он не будет готов быть честным".

— "Правда, Северус, — резко сказала профессор МакГонагалл, — я не вижу причин мешать мальчику играть в квиддич. Этого кота не били по голове метлой. Нет никаких доказательств того, что Поттер сделал что-то плохое!".

Дамблдор бросил на Гарри ищущий взгляд. Его мерцающий светло-голубой взгляд заставил Гарри почувствовать себя так, как будто его просвечивают рентгеном.

— "Невиновен, пока вина не доказана, Северус", — твердо сказал он.

Снейп выглядел разъяренным.

Филч тоже.

— "Мою кошку окаменели!" — закричал он, выпучив глаза. — "Я хочу увидеть наказание!"

— "Я думаю, ты достаточно наказал сегодня невинного мальчика, Аргус", — резко сказала МакГонагалл. — "Ты почти задушил его! Тебе должно быть стыдно за себя!"

Филч хотел было запротестовать, но потом зажал рот и просто кивнул ей.

— "Мы сможем вылечить ее, Аргус, — терпеливо сказал Дамблдор. — "Профессору Спраут недавно удалось раздобыть несколько мандрагор. Как только они достигнут своего полного размера, я приготовлю зелье, которое оживит миссис Норрис".

— "Я справлюсь", — вмешался Локхарт.

— " Наверное, я делал это сотни раз. Я могу приготовить восстанавливающий отвар мандрагоры во сне..."

— "Простите", — ледяным тоном сказал Снейп. — "Но я полагаю, что я — мастер зелий в этой школе".

Возникла очень неловкая пауза.

— "Вы можете идти", — сказал Дамблдор Гарри, Рону, Невиллу и Гермионе.

Они пошли, так быстро, как только могли, не убегая. Когда они оказались на этаж выше от кабинета Локхарта, они свернули в пустой класс и тихо закрыли за собой дверь.

Гарри прищурился, глядя на омраченные лица своих друзей.

— "Как вы думаете, должен ли я был рассказать им о том голосе, который я слышал?"

— "Нет", — без колебаний ответил Рон. — "Слышать голоса, которые никто другой не слышит, — не очень хороший знак".

Что-то в голосе Рона заставило Гарри спросить:

— "Ты ведь веришь мне, не так ли?"

— "Конечно, верю", — быстро сказал Рон. — "Но — ты должен признать, что это странно..."

— "Я знаю, что это странно", — вызывающе сказал Гарри. — "Все это странно. О чем была та надпись на стене? Тайная комната снова открыта... Что это должно означать?"

— "Знаешь, это что-то вроде звонка", — медленно сказал Рон. — "Кажется, кто-то однажды рассказал мне историю о тайной комнате в Хогвартсе... возможно, это был Билл..."

— "Нам лучше лечь спать, пока не появился Снейп и не попытался подставить нас еще в чем-нибудь", — тихо сказал Гарри, когда часы пробили полночь.

Гермиона переплела свою руку с его рукой.

— "Ты уверен, что с тобой все в порядке, Гарри? Твое горло выглядит... оно не болит?"

Гарри пожал плечами.

— "Немного. Я буду в порядке".

Это было больно, но в то же время знакомо, и он знал, что, когда он закроет глаза сегодня ночью, там будут воспоминания о дяде Верноне.

И как бы он ни боялся, что ему приснится кошмар, еще больше его пугал бесплотный голос, который, похоже, никто не слышал.

Глава 82: Та, в которой Биннс не укладывает класс спать почти целых десять минут

Примечание автора:

Гарри сделает все возможное, чтобы быть рядом с Джинни, и ее семья не забудет о ней. Я никогда не думала, что в каноне они тоже так думают, просто мы видим это только с точки зрения Гарри. Спасибо, что сказали, что это один из ваших любимых фанфиков, но мне жаль слышать, что вы хотите, чтобы Сириус и Зи расстались. Она мне нравится, и я планирую, что она останется со мной. Будет еще много нового о Ремусе и Тонкс, и да, у меня есть план на третий год. Извините, я люблю Джинни и я совершенно не согласна с тем, что она — фангёрл, которая безвкусная и неинтересная и не имеет индивидуальности Гарри будет с Джинни в этом фике. Извините, что сцена с окаменением показалась вам такой скучной, но вы все равно любите этот фик, так что спасибо, я думаю? Мне жаль, если вы видите в Джини не более чем одержимую фангёрл. Джинни не стала обязанностью Гарри. Она его друг, и он хочет заботиться о ней. Сириус не давит на него. Она, конечно, не заслужила быть одержимой, потому что была глупой. Она ребенок, и мне жаль, что вы считаете ее ужасным человеком, который полностью виноват во всем. Мне от этого грустно. Гарри пытается помочь Невиллу преодолеть страх перед Снейпом и присматривает за Джинни. Он отличный друг.

Я просто хотела сказать, что количество враждебности, которое я получаю в последнее время в отзывах и личных сообщениях, очень меня расстроило.

Я люблю Джинни и всегда считала, что они идеально подходят друг другу, о чем говорится в моем авторском профиле. Каждый фанфик, который я когда-либо писала, основан на Гарри и Джинни. Джинни — это все, что нужно Гарри: храбрая, умная, сильная, и когда она любит, то всем сердцем. Когда вы впервые встречаете ее, да, она раздражающая одиннадцатилетняя девочка-фанатка, влюбленная в Гарри (на это намекается в первой книге), но у всех нас бывали неловкие моменты влюбленности, и выбор, который мы делаем в детстве или юности, не должен быть против нас всю жизнь. Она выросла. Она была умной и находчивой и была отличным другом для Гарри в той степени, в которой не были Рон и Гермиона — именно она поставила его на место в "Ордене Феникса", когда он нуждался в этом после нападения на Артура, именно Джинни предложила ему утешение, в котором он не знал, что нуждается, в "Огненном кубке" на Пасху, и именно Джинни знала, как сильно она его любит, но все же позволила ему отправиться на войну. Она не задавала вопросов, не просила его остаться, не умоляла пойти с ним, не плакала и не заставляла его чувствовать себя виноватым за то, что он уходит — она просто отпустила его, потому что знала, что это то, что он должен сделать, и она могла только надеяться, что он не только вернется живым, но и решит вернуться к ней. Они не давали друг другу никаких обещаний или гарантий. Не говоря уже о том, что Джинни Уизли — это последнее, о чем думает Гарри, прежде чем пожертвовать собой ради общего блага, это ее "пылающий взгляд" — последнее, о чем он думает перед смертью.

Если это не любовь, то я не знаю, что вы, люди, считаете любовью.

Конечно, каждый имеет право на собственное мнение — я читаю фанфики всех калибров: Гарри и Джинни, Драко и Гермиона, Рон и Гермиона, Римус и Сириус, некоторые Драко и Гарри (но Драмиона мне нравится больше, чем Драрри), и многие из них действительно превосходны. Но по канону Гарри в конечном итоге оказывается с Джинни, и как человек, который читал Гарри Поттера буквально девятнадцать лет (по состоянию на 2018 год) и ждал выхода каждой книги с затаенным дыханием, это было то, что я отгрузила тогда, и я ликовала в Принце-полукровке, когда Гарри наконец понял, что он хочет именно Джинни.

Гарри и Джинни не скоро встретятся, ведь это всего лишь второй курс, но, в конце концов, в конце этой истории они будут вместе. Мне жаль, если у кого-то из вас есть проблемы с этим, тогда я предлагаю вам пропустить эти фрагменты или притвориться, что это кто-то другой, или просто не читать это. Посылая мне гневные сообщения или оставляя негативные отзывы о том, почему Джинни — дерьмовый человек, я не изменю своего мнения. Главные герои этой истории — буквально Гарри, Сириус, Ремус и Джинни — это не должно быть сюрпризом. Это то, что должно произойти.

Тем замечательным рецензентам, которые защищали мою работу и высказывали свое раздражение по поводу негатива, я благодарю вас за это. Я ценю всю ту поддержку, которую вы все мне оказали. Без тех из вас, кто читает это, я бы писала только для себя (что я, конечно, продолжала бы делать), но если бы кто-то читал вашу работу и наслаждался ею — это все, о чем я прошу.

Также, в этой истории Гарри дружит с Джинни, она его первый друг. Конечно, он будет беспокоиться о ней и хотеть защитить ее, разве не все мы делаем это для наших друзей?

ДИСКЛЕЙМЕР: Я не являюсь владельцем прекрасной части из девятой главы "Гарри Поттера и Тайной комнаты", она принадлежит прекрасной JKR — я хотела сохранить историю мифологии Тайной комнаты практически неизменной.

Я знаю, что здесь было много повторений из книг, но потерпите меня, есть некоторые вещи, которые я считаю важными, и мы приближаемся к тому, чтобы отклониться от курса.

текст:

В течение нескольких дней в школе только и разговоров было, что о нападении на миссис Норрис. Филч оставался Филчем, но он был еще более несчастным и еще более враждебным по отношению к ученикам, чем обычно. Он проводил дни, крича на учеников за улыбки или смех в коридорах. А на случай, если кто-то попытается забыть о нападении, он постоянно крутился на месте перед туалетом для девочек и энергично скреб стену, чтобы удалить надпись, но это не имело никакого эффекта.

Слова все так же ярко сияли на камне.

Джинни выглядела очень обеспокоенной судьбой миссис Норрис.

— "Но ты еще не узнала миссис Норрис по-настоящему", — бодро сказал ей Рон. — "Честно говоря, без нее нам гораздо лучше". — Губы Джинни дрогнули. — "Такие вещи не часто случаются в Хогвартсе", — заверил ее Рон. — "Они поймают маньяка, который это сделал, и быстро вывезут его отсюда. Я только надеюсь, что он успеет окаменить Филча до того, как его исключат. Я просто шучу..." — поспешно добавил Рон, когда Джинни покраснела.

Невилл попытался объяснить Гарри, что никто больше не слышал голоса. Он попросил Гарри описать это более подробно, что именно сказал голос? Но Гарри не мог объяснить это лучше.

— "Может быть, тебе стоит поговорить с Сириусом", — предложил Невилл.

Гарри только кивнул. Его беспокоило только то, что Сириус может слишком бурно отреагировать, услышав эту новость. Но в одном он был согласен с Невиллом: прошло уже два дня с тех пор, как это случилось, и последнее, что нужно было Гарри, это чтобы Сириус узнал об этом от кого-то другого.

Не говоря уже о том, что он откладывал это из-за неприятных синяков в форме пальцев вокруг горла. К этому времени они уже изменили цвет на тошнотворно-желтый, но все равно выглядели не лучшим образом.

Он поднялся в свою спальню, сел на кровать после ужина, чтобы найти тихое место, и достал зеркало, произнося имя Сириуса.

Зеркало мерцало, как и прежде, и примерно через тридцать секунд появилось лицо Сириуса.

— "Привет, Сохатик!" — сказал Сириус с улыбкой. — "Что происходит?"

Гарри вздохнул.

— "Я должен тебе кое-что сказать, но ты не должен паниковать, хорошо?"

Бровь Сириуса поднялась.

— "Гарри, так ты не удержишь меня от паники. С тобой все в порядке? Ты как-нибудь пострадал?"

— "Нет! Я в порядке!" — Сириус просто уставился на него, и Гарри вздохнул. — "На кошку Филча напали и оставили послание кровью на стенах".

Гарри быстро объяснил, что произошло, включая голос, который никто больше не слышал.

Сириус внимательно слушал, но не перебивал.

— "Голос сказал убить?"

Гарри кивнул.

— "Я слышал его раньше".

— "Когда?"

— "Когда я был на отработке с Локхартом".

— "Почему ты был на отработке, Гарри?"

— "из-за ситуации с машиной, я снова был на отработке", — быстро добавил он. — "Но Локхарт этого не слышал. Я подумал, может быть, я устал, но теперь Рон, Гермиона и Невилл думают, что я сошел с ума. Невилл считает, что я должен был рассказать Дамблдору, но Рон и Гермиона говорят, что слышать голоса — это плохой знак".

— "Нет", — согласился Сириус. — "Это не так, но странно, что только ты можешь его слышать".

Гарри испустил длинный вздох.

— "И все думают, что я обидел кошку Филча, потому что меня нашли на месте преступления. Снейп пытался заставить Дамблдора исключить меня из команды по квиддичу, но тетя Минни сказала ему, что это глупо, потому что на миссис Норрис не нападали с метлой. Я не знаю, что и думать, дядя Сири!"

— "Все будет хорошо, Гарри", — сказал Сириус. — "Я хочу знать, если ты снова услышишь этот голос, слышишь ли ты меня? А пока мы просто оставим это между нами. Я поговорю с Минни и узнаю подробности об этой истории с комнатой. Сегодня у меня встреча с Советом управляющих, и тогда мы тоже все обсудим. Я хочу быть в курсе, Сохатик".

Гарри кивнул.

— "Хорошо. Я обещаю".

Сириус, казалось, согласился с этим.

— "Я скучаю по тебе. Как дела в школе?"

Гарри пожал плечами.

— "Как обычно, я думаю. Вы с дядей Муни придете ко мне на игру на следующей неделе?"

— "Я бы не пропустил", — сказал Сириус с ухмылкой. — "У Тонкс выходной, и она тоже собирается прийти".

— "А что насчет Зи?"

Сириус улыбнулся.

— "Она сейчас в Новой Зеландии".

— "Она много путешествует", — сказал Гарри.

— "Да, путешествует. Ты уверен, что с тобой все в порядке?" — спросил Сириус.

Гарри кивнул.

— "Да, я уверен. Спасибо, что поверил мне".

Сириус тепло улыбнулся.

— "Всегда. Мы никогда не лжем друг другу, это правило, верно?"

— "Точно", — сказал Гарри с ухмылкой.

— "Я люблю тебя. Если я ничего не услышу от тебя, увидимся на матче по квиддичу".

Гарри усмехнулся в зеркало.

— "Хорошо. Пока, дядя Сириус".

— "Подожди!" — Гарри приподнял бровь, а затем сглотнул, наблюдая, как Сириус критически смотрит на него. — "Перемести зеркало обратно на шею, Сохатик".

Гарри вздрогнул, а Сириус уставился на него.

— "Ничего страшного, дядя Сири".

— "Если ничего, то почему ты скрываешь это от меня? Что мы только что говорили о лжи?"

Гарри вздохнул и опустил зеркало, чтобы показать крестному отцу уродливые синяки.

— "Филч вроде как вышел из себя, когда нашел меня рядом с миссис Норрис, я не хотел, чтобы ты волновался. Я в порядке, клянусь".

— "Филч сделал это с тобой?" — спросил Сириус.

Его голос был смертельно спокоен, что встревожило Гарри еще больше.

— "Он был напуган, дядя Сири! Это на его кошку напали — а я в порядке, честно говоря. Не волнуйся, тетя Минни меня осмотрела. Мне даже не больно". — Когда Сириус не ответил, Гарри вздохнул. — "Честно говоря, я в порядке. Это был несчастный случай. Он не хотел причинить мне боль".

Сириус кивнул.

— "Если он снова наложит на тебя руки, я хочу знать, Гарри".

— "Он не сделает этого", — настаивал Гарри. — "Но я обещаю, что скажу тебе. Я в порядке, честно".

Сириус вздохнул и кивнул.

— "Хорошо. Я люблю тебя".

— "Пока, дядя Сири".

— "Пока", — сказал Сириус, когда его лицо исчезло из зеркала.

Гарри вздохнул, убирая зеркало. Ему стало немного легче, но он все еще не знал ничего о таинственном голосе.

* * *

Когда на следующий день после разговора с Гарри на кухню прилетел филин, у Сириуса возникло чувство, что он точно знает, что это было. Не было никакой другой причины, по которой его кузина писала бы ему; по крайней мере, ни одной веской причины, о которой он мог бы подумать.

Его опасения подтвердились, когда он развернул пергамент.

"Сириус,

папа умер прошлой ночью.

Теперь ты глава Дома Блэков. Все ли осталось в силе с момента нашего последнего разговора?

Нарцисса"

Сириус вздохнул и провел рукой по волосам. Сигнус Блэк страдал уже много лет. Сириус был удивлен, что он продержался так долго, если быть честным с самим собой. В поместье все было по-прежнему. Он ничего не трогал с тех пор, как они обсуждали это в Малфой-мэноре несколько лет назад. Он будет управлять поместьем Блэков до тех пор, пока Гарри и Драко не достигнут совершеннолетия. Но со смертью Сигнуса это означало, что Тонкс унаследует довольно много, а она даже не подозревала об этом. Он держал это в секрете от нее только потому, что Андромеда не хотела иметь ничего общего с этими деньгами.

Ему предстояло сказать Энди, что ее отец умер. Он знал, что она будет горевать о нем. Пусть она потеряла его много лет назад, но горе все равно будет. Она любила его. Он провел рукой по лицу при одной мысли об этом.

Он закончил завтрак и направился к коттеджу Тонкс, поцеловав Энди в щеку, когда она открыла дверь.

— "Сириус! Какой замечательный сюрприз!" — воскликнула Андромеда, жестом приглашая его войти внутрь. — "Как проходит второй год обучения Гарри?"

Сириус усмехнулся ей.

— "Лучше, чем первый, я полагаю, хотя они с Роном прилетели в Хогвартс на машине Артура".

Рот Андромеды открылся от ужаса.

— "Та статья в "Ежедневном пророке" о магглах, которые видели летающий автомобиль?"

Сириус кивнул.

— "Ага."

Она рассмеялась.

— "Он держит тебя в напряжении!"

— "Можешь повторить это еще раз", — с улыбкой сказал он, присаживаясь на диван. — "Его первый матч в сезоне состоится на следующей неделе, так что мне есть чего ждать. Энди, нам нужно поговорить".

Андромеда только вздохнула.

— "Я никогда не хочу так начинать разговор".

— "Это насчет Сигнуса... он умер прошлой ночью".

Андромеда на мгновение уставилась на него, ее рот слегка приоткрылся. А затем по ее щеке скатилась одна слезинка.

— "О."

Сириус обнял ее за плечи.

— "Я знаю, что у тебя смешанные чувства, но я знаю, что ты любила его когда-то, может быть, даже до сих пор любишь".

Андромеда только кивнула, позволяя ему прижать ее к себе, пока она плакала на его плече.

— "Похороны?"

— "Тетя Друэлла все организует. Ты хочешь пойти?"

Она кивнула.

— "Да."

Сириус поцеловал ее в лоб.

— "Тогда мы пойдем".

* * *

История магии была самым скучным предметом в их расписании. Не то чтобы это была неинтересная тема, но от того, как ее преподавали, Гарри хотелось выцарапать себе глаза, так как он отчаянно желал вернуться в свой солярий и слушать, как дядя Римус рассказывает ему истории.

Профессор Биннс был их единственным учителем-призраком, и самым захватывающим событием на его уроках было то, что он входил в комнату через доску. Древний и дряхлый, многие говорили, что он и не заметил, как умер. Однажды он просто встал, чтобы преподавать, и оставил свое тело в кресле перед камином в комнате персонала; с тех пор его распорядок дня ничуть не изменился.

Сегодняшний день был таким же скучным, как и всегда.

Профессор Биннс открыл свои записи и начал читать ровным гулом, как старый пылесос, пока почти все в классе не впали в глубокий ступор, изредка приходя в себя, чтобы записать имя или дату, а затем снова засыпая. Он говорил уже полчаса, когда произошло то, чего никогда не случалось раньше.

Гермиона подняла руку.

Профессор Биннс, поднявший глаза посреди смертельно скучной лекции о Международной конвенции колдунов 1289 года, выглядел изумленным.

— "Мисс... э?.."

— "Грейнджер, профессор. Я хотела спросить, не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о Тайной комнате", — сказала Гермиона ровным голосом.

Дин, который сидел с открытым ртом, глядя в окно, рывком вышел из своего транса. Голова Лаванды поднялась с ее рук, а локоть Невилла соскользнул со стола, когда он внезапно очнулся от дремоты.

Профессор Биннс моргнул.

— "Мой предмет — история магии", — сказал он своим сухим, хриплым голосом. — "Я имею дело с фактами, мисс Грейнджер, а не с мифами и легендами". — В сентябре того же года подкомитет сардинских колдунов, — он запнулся, — прочистил горло с небольшим звуком, похожим на скольжение мела, и продолжил: — "В сентябре того же года подкомитет сардинских колдунов..."

Рука Гермионы снова махала в воздухе.

— "Мисс Грант?"

— "Пожалуйста, сэр, разве легенды не всегда основываются на фактах?"

Профессор Биннс смотрел на нее с таким изумлением, что Гарри был уверен, что ни один студент не перебивал его раньше, ни живой, ни мертвый.

— "Ну," — медленно сказал профессор Биннс, — "Да, я полагаю, это можно утверждать." Он посмотрел на Гермиону так, словно никогда раньше не видел студентку как следует. -"Однако легенда, о которой вы говорите, — это очень сенсационная, даже смехотворная история..."

Все уставились на него, заинтересованные, с расширенными глазами, отчаянно ожидая, что он скажет. Должно быть, для него это было впервые, подумал Гарри.

— "О, очень хорошо", — медленно сказал он. — "Позвольте мне посмотреть... Тайная комната... Вы все, конечно, знаете, что Хогвартс был основан более тысячи лет назад — точная дата неизвестна — четырьмя величайшими ведьмами и волшебниками того времени. Четыре школьных Дома названы в их честь: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рейвенкло и Салазар Слизерин. Они построили этот замок вместе, вдали от любопытных маггловских глаз, ведь это была эпоха, когда магии боялись простые люди, а ведьмы и волшебники подвергались большим гонениям. В течение нескольких лет основатели работали в гармонии друг с другом, разыскивая молодых людей, проявляющих признаки магии, и привозя их в замок для обучения. Но затем между ними возникли разногласия. Между Слизерином и остальными начал расти раскол. Слизерин хотел более избирательно подходить к выбору учеников, принимаемых в Хогвартс. Он считал, что магическое обучение должно оставаться в пределах всех волшебных семей. Ему не нравилось принимать студентов с магловским происхождением, считая, что они не заслуживают доверия. Через некоторое время между Слизерином и Гриффиндором произошел серьезный спор на эту тему, и Слизерин покинул школу".

— "Надежные исторические источники говорят нам об этом", — упрямо сказал он. — "Но эти честные факты были затемнены причудливой легендой о Тайной комнате. История гласит, что Слизерин построил в замке потайную комнату, о которой ничего не знали другие основатели. Слизерин, согласно легенде, запечатал Тайную комнату так, чтобы никто не смог открыть ее, пока в школу не прибудет его собственный истинный наследник. Только наследник сможет открыть Тайную комнату, высвободить ужас, скрывающийся внутри, и использовать его для очищения школы от всех, кто недостоин изучать магию".

В воздухе витала тревога, все продолжали наблюдать за ним, надеясь на большее, и тишина их ожидания, казалось, эхом разносилась по классу.

Профессор Биннс выглядел слегка раздраженным.

— "Все это, конечно же, полная чушь! Естественно, в школе искали доказательства существования такой комнаты, много раз, самые ученые ведьмы и волшебники. Ее не существует. Сказка, рассказанная для запугивания легковерных".

Рука Гермионы снова поднялась в воздух.

— "Сэр, что именно вы имеете в виду под "ужасом внутри" комнаты?"

— "Считается, что это какое-то чудовище, которым может управлять только Наследник Слизерина", — сказал профессор Биннс своим сухим, тростниковым голосом.

Класс обменялся нервными взглядами.

— "Я говорю вам, этой штуки не существует!" — настаивал профессор Биннс, тасуя свои записи. — "Нет ни комнаты, ни монстра".

— "Но, сэр, — начал Симус, — если комнату может открыть только истинный наследник Слизерина, то никто другой не сможет ее найти, не так ли?"

— "Глупости, О'Флаэрти", — сказал профессор Биннс укоризненным тоном. — "Если длинная череда директоров и директрис Хогвартса не нашла эту штуку..."

— "Но, профессор, — вмешалась Парвати Патил, — вам, вероятно, придется использовать Темную магию, чтобы открыть ее..."

— "Если волшебник не использует Темную магию, это не значит, что он не может, мисс Пеннифезер", — огрызнулась профессор Биннс. — "Повторяю, если Дамблдор..."

— "Но, может быть, вы должны быть родственником Слизерина, чтобы Дамблдор не мог..." — начал Дин, но профессору Биннсу было достаточно.

— Достаточно, — резко сказал он. — "Это миф! Ее не существует! Нет ни малейших доказательств того, что Слизерин когда-либо строил даже потайной шкаф для метел! Я сожалею, что рассказал вам такую глупую историю! Мы вернемся, если хотите, к истории, к твердому, правдоподобному, проверяемому факту!"

И в течение пяти минут класс снова погрузился в свой обычный ступор.

— "Я всегда знал, что Салазар Слизерин был старым психом", — сказал Рон Гарри, Гермионе и Невиллу, когда они пробирались по кишащим коридорам в конце урока, чтобы сдать вещи перед обедом. — "Но я никогда не знал, что он затеял всю эту историю с чистокровными. Я бы не был в его доме, если бы вы мне заплатили. Честно говоря, если бы Сортировочная Шляпа попыталась определить меня в Слизерин, я бы сел на поезд прямо домой..."

Гермиона горячо кивнула, но Гарри ничего не сказал. Его желудок неприятно свело. Он встретил взгляд Невилла, благодарный за то, что его друг ничего не сказал. Он никогда не говорил Рону, что Шляпа хотела отправить его в Слизерин, но он мог только представить себе выражение ужаса на лице Рона, если бы тот когда-нибудь узнал об этом.

Когда они проталкивались в толпе, мимо прошел Колин Криви.

— "Привет, Гарри!"

— "Привет, Колин", — машинально сказал Гарри. Он уже привык видеть крошечного мальчика рядом, и ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем поздороваться с Гарри.

— "Гарри — Гарри — один мальчик из моего класса сказал, что ты..." — Но Колин был так мал, что не мог бороться с потоком людей, несущих его к Большому залу; они услышали, как он пискнул — "Увидимся, Гарри!" — и исчез.

— "Что мальчик из его класса говорит о тебе?" — поинтересовалась Гермиона.

— "Что я наследник Слизерина, я полагаю", — ответил Гарри.

После обнаружения миссис Норрис и сообщения на стене все смотрели и шептались о нем.

— "Люди здесь поверят чему угодно", — с отвращением сказал Рон. Толпа поредела, и они смогли без труда подняться по следующей лестнице. — "Ты действительно думаешь, что здесь есть Тайная комната?" — спросил Рон у Гермионы.

— "Я не знаю", — сказала она, нахмурившись. — "Дамблдор не смог вылечить миссис Норрис, и это заставляет меня думать, что то, что напало на нее, не может быть человеком".

— "Но как монстр может прокрасться по школе так, чтобы никто его не заметил?" — задался вопросом Невилл. — "Это бессмысленно!"

Гермиона кивнула.

— "В том-то и дело, Невилл, как это происходит? И если это чудовище, то почему Гарри слышал, как оно говорит?"

Пока она говорила, они свернули за угол и оказались в конце того самого коридора, где произошло нападение. Они остановились, с удивлением обнаружив, что он пустынен, но слова все еще зловеще смотрели со стены.

— "Вот где Филч караулил", — пробормотал Рон.

Они посмотрели друг на друга. Коридор был пустынным.

— "Не помешает осмотреться", — сказал Гарри, бросив сумку и встав на руки и колени, чтобы можно было ползти в поисках улик. — "Следы ожогов!" — сказал он. — "Здесь — и здесь..."

— "Иди и посмотри на это!" — сказала Гермиона. — "Это забавно..."

Гарри встал и подошел к окну рядом с надписью на стене. Гермиона указывала на самый верхний стеклопакет, где копошились около двадцати пауков, очевидно, борясь за то, чтобы пролезть через небольшую трещину. Длинная серебристая нить болталась как веревка, как будто все они забрались на нее, торопясь выбраться наружу.

— "Ты когда-нибудь видел, чтобы пауки вели себя так? — удивленно спросила Гермиона.

— "Нет", — сказал Гарри. — "А ты, Невилл? Рон? Рон?" — Он оглянулся через плечо. Рон стоял далеко позади и, казалось, боролся с желанием убежать. — "Прости, приятель, я забыл о пауке".

— "Гарри, тебе не кажется, что это можно квалифицировать как поиск неприятностей", — добавил Невилл, наблюдая за тем, как его друг ищет подсказки.

Гарри ухмыльнулся Невиллу.

— "Возможно, но не может быть, чтобы дядя Сириус не сделал то же самое, если бы он был здесь".

— "Верно", — с ухмылкой сказал Невилл, тоже начав осматриваться. — "Помнишь всю эту воду на полу? Откуда она взялась?"

— "Это было примерно здесь", — сказал Рон, восстанавливая силы, чтобы пройти несколько шагов мимо кресла Филча и указывая на него. — "Вровень с этой дверью". — Рон потянулся к латунной дверной ручке, но вдруг отдернул руку, как будто обжегся.

— "В чем дело?"

— "Туда нельзя", — хрипло сказал Рон. — "Это туалет для девочек".

— "О, Рон, там не будет никого, кроме Плаксы Миртл", — сказала Гермиона, вставая и подходя к нему.

Это была самая мрачная, самая унылая ванная комната, в которую когда-либо ступала нога Гарри. Под большим, потрескавшимся и пятнистым зеркалом стоял ряд раковин со сколами. Пол был сырым и отражал тусклый свет, испускаемый огрызками нескольких свечей, слабо горевших в своих подставках; деревянные двери в кабинки были облуплены и поцарапаны, а одна из них болталась на петлях.

Гермиона приложила пальцы к губам и направилась к крайней кабинке. Дойдя до нее, она сказала:

— "Привет, Миртл, как дела?".

Плаксивая Миртл парила над бачком унитаза, ковыряя пятнышко на подбородке.

— "Это туалет для девочек", — сказала она, подозрительно оглядывая Рона, Гарри и Невилла. — "Они не девочки".

— "Нет", — согласилась Гермиона. — "Я просто хотела показать им, как здесь мило". — Она неопределенно махнула рукой в сторону старого грязного зеркала и сырого пола.

— "Спроси ее, не видела ли она чего-нибудь", — прошептал Гарри Гермионе.

— "Что ты шепчешь?" — сказала Миртл, пристально глядя на него.

— "Ничего", — быстро сказал Гарри. — "Мы хотели спросить..."

— "Я бы хотела, чтобы люди перестали говорить за моей спиной!" сказала Миртл голосом, захлебывающимся от слез. — "У меня есть чувства, вы знаете, даже если я мертва..."

— "Миртл, никто не хочет тебя расстраивать", — сказала Гермиона. — "Гарри только..."

— "Никто не хочет меня расстраивать! Вот это да!" — завыла Миртл. — "Вся моя жизнь была сплошным страданием в этом месте, а теперь появляются люди, которые разрушают мою смерть!"

— "Мы хотели спросить, не видели ли вы в последнее время чего-нибудь интересного", — быстро сказала Гермиона. — "Потому что на Хэллоуин прямо у вашей входной двери напали на кошку".

— "Вы видели кого-нибудь поблизости той ночью?" — спросил Гарри.

— "Я не обращала внимания", — резко заявила Миртл. — "Пивз расстроил меня так сильно, что я пришла сюда и попыталась покончить с собой. Потом, конечно, я вспомнила, что... что я... что я..."

— "Уже мертва", — услужливо подсказал Рон.

Гермиона бросила на него взгляд, но было уже поздно: Миртл издала трагический всхлип, поднялась в воздух, перевернулась и нырнула головой вперед в унитаз, забрызгав их водой и исчезнув из виду, хотя, судя по приглушенным всхлипам, она приземлилась где-то в U-образном изгибе.

Гарри, Рон и Невилл стояли с открытыми ртами, но Гермиона устало пожала плечами и сказала:

— "Честно говоря, это почти развеселило Миртл... Пойдемте, пойдемте".

Гарри едва успел закрыть дверь, как громкий голос заставил всех троих подпрыгнуть.

— "РОН!" — Перси замер у лестницы, значок старосты сверкает, на лице выражение полного шока. — "Это туалет для девочек!" — задыхался он. — "Что ты...?"

— "Просто осматривался", — пожал плечами Рон. — "Подсказки, знаешь ли..."

Перси раздулся таким образом, что сильно напомнил Гарри миссис Уизли.

— "Уходите — прочь — оттуда!" сказал Перси, направляясь к ним и начиная их подгонять, хлопая руками. — "Разве вас не волнует, как это выглядит? Возвращаться сюда, пока все ужинают..."

— "Почему мы не должны быть здесь?" — горячо сказал Рон, остановившись и посмотрев на Перси. — "Слушай, мы и пальцем не тронули эту кошку!"

— "Именно это я и сказал Джинни", — яростно сказал Перси, — "но она все еще думает, что тебя исключат, я никогда не видел ее такой расстроенной, со слезами на глазах, ты можешь подумать о ней, все первокурсники основательно перевозбуждены этим делом..."

— "Тебе наплевать на Джинни", — сказал Рон, чьи уши теперь покраснели. — "Ты просто боишься, что я испорчу твои шансы стать Главным старостой мальчиков!"

— "Пять баллов с Гриффиндора!" — резко сказал Перси, перебирая пальцами свой значок старосты. — "И я надеюсь, это послужит тебе уроком! Больше никаких детективов, или я напишу маме!".

И он зашагал прочь, его затылок был таким же красным, как уши Рона.

— "Как он смеет отнимать баллы за дом?" — воскликнул Рон, когда Невилл пожал плечами.

— "По крайней мере, он не говорит твоей маме, верно?"

Рон сверкнул на него глазами.

— "Кроме того, с миссис Норрис все будет в порядке. Профессор Спраут работает с мандрагорами. Она разрешила мне помогать ей. Это действительно очень интересно — наблюдать, как они растут и как развиваются", — объяснил Невилл.

Гарри кивнул.

— "Только бы никто больше не пострадал, кроме кошки, иначе вся школа действительно будет винить меня".

— "Гарри, никто не думает, что это ты. Ты просто оказался не в том месте и не в то время".

— "Да, стоя рядом с окаменевшей кошкой и под словами, капающими кровью — поверь мне, они думают, что это я, Гермиона".

Гермиона предпочла ничего не комментировать, пока они шли в общую комнату Гриффиндора.

Гарри увидел Джинни у камина, сидящую с Фредом и Джорджем. Она выглядела немного поникшей.

— "Как ты думаешь, Перси был прав насчет Джинни?"

Рон пожал плечами.

— "Я так думаю, да. Она любит животных, и это ее первый год, и все эти ужасные вещи происходят, я не удивлен, что она плохо это воспринимает. Я пытался сказать ей, что Дамблдор скоро найдет виновного, но она боится. И, честно говоря, я не могу ее винить. Мы понятия не имеем, кто за этим стоит".

— "Кто же это может быть?" — спросила Гермиона, оглядывая общую комнату. — "Кто захочет распугать всех сквибов и магглорожденных из Хогвартса?"

— "Давайте подумаем", — сказал Рон в насмешливом недоумении. — "Кого мы знаем, кто считает магглорожденных отбросами?"

Он посмотрел на Гермиону. Гермиона неубедительно смотрела в ответ.

— "Если ты говоришь о Малфое..."

— "Конечно, говорю!" — Рон зарычал. — "Ты слышала его — "Вы будете следующими, грязнокровки!"".

— "Малфой, наследник Слизерина?" — скептически сказала Гермиона.

— "Посмотри на его семью", — сказал Гарри, обдумывая слова своего друга. — "Все они были в Слизерине — он всегда этим хвастался. Они легко могут быть потомками Слизерина".

— "У них мог быть ключ от Тайной комнаты на протяжении веков!" — сказал Рон. — "Передавать его от отца к сыну... ты так не думаешь, Нев?"

— "Ну", — осторожно сказал Невилл, глядя между Гарри и Роном, — "я полагаю, что это возможно...".

— "Но как мы это докажем?" — мрачно ответил Гарри.

— "Возможно, есть способ", — медленно сказала Гермиона, еще больше понизив голос и бросив быстрый взгляд через всю комнату на Перси. — "Конечно, это будет трудно. И опасно, очень опасно. Мы нарушим около пятидесяти школьных правил, я думаю..."

— Если через месяц или около того тебе захочется объяснить, ты дашь нам знать, не так ли? — раздраженно сказал Рон, заставив Невилла усмехнуться.

— Хорошо, — холодно сказала Гермиона. — Что нам нужно сделать, так это проникнуть в гостиную Слизерина и задать Малфою несколько вопросов так, чтобы он не понял, что это мы.

— Но это невозможно, — сказал Гарри, а Рон рассмеялся.

— Нет, это не так, — сказала Гермиона. — Все, что нам нужно, это оборотное зелье.

— Разве это не то, что превращает тебя в кого-то другого? — спросил Гарри, его бровь сморщилась в раздумье.

Гермиона взволнованно кивнула.

— Подумай об этом! Мы могли бы превратиться в четырех Слизеринцев. Никто бы не узнал, что это мы. Малфой наверняка рассказал бы нам все. Возможно, он сейчас хвастается этим в гостиной Слизерина, если бы только мы могли его услышать.

— По-моему, эта технология "оборотного" звучит немного сомнительно, — сказал Рон, нахмурившись. — Что если мы навсегда застрянем в облике Слизеринцев?

— Это проходит через некоторое время, — сказала Гермиона, нетерпеливо махнув рукой. — Но достать рецепт будет очень сложно. Снейп сказал, что он был в книге под названием "Самые сильные зелья", и она наверняка находится в библиотеке в секции с ограниченным доступом.

Был только один способ получить книгу из секции с ограниченным доступом: нужна была подписанная записка с разрешением от учителя.

— Непонятно, зачем нам нужна эта книга, — сказал Рон, — если мы не собираемся пытаться приготовить одно из зелий.

— Я думаю, — сказала Гермиона, — что если мы сделаем вид, будто нас интересует только теория, то у нас будет шанс...

— Да ладно, ни один учитель на это не купится, — сказал Рон. — Они должны быть очень тупыми!

Невилл захихикал и ухмыльнулся Гарри.

— Мы знаем кое-кого, кто любит раздавать автографы...

Гарри усмехнулся в ответ.

— Этот придурок подпишет что угодно! Просто смотри...

Глава 83: Та, в которой Сириус узнает

Примечание автора:

Я знаю, что одной из больших проблем с тем, что Ремус был оборотнем, было то, как трудно ему было найти работу. Он пропускал дни, часто болел из-за Луны, плюс клеймо ликантропии заставляло людей в волшебном мире даже не хотеть брать его на работу. Мне хочется думать, что если бы Сириус был жив, он бы сделал все возможное, чтобы помочь своему другу. Я уже упоминал, что Ремус сохранил все, что заработал на обучении Гарри. Поскольку он был человеком, который не привык иметь много, я представляю, что он был немного "щипачом" сиклей и Кнатов, поэтому, на мой взгляд, он сэкономил много денег за эти пять с половиной лет. Очевидно, что Сириус хотел бы помочь ему, поэтому в шестьдесят пятой главе Ремус просит Сириуса заняться инвестированием для него.

Кроме того, я хотела как-то затронуть эту тему с тех пор, как первоначально показала воспоминания Джеймса и Сириуса — у нас у всех красная кровь.

текст:

Похороны прошли иначе, чем ожидал Сириус. Они были сдержанными и тихими. Его тетя стояла у входа в черном вместе с Люциусом, Нарциссой и Драко. Глаза Друэллы расширились при виде Сириуса, Андромеды и Теда, идущих к ним.

— Вам здесь не рады, — сердито шипела она, ее щеки покрылись пятнами.

Нарцисса кивнула своей сестре.

— Дромеда, конечно, тебе здесь рады. Он был и твоим отцом.

Андромеда благодарно улыбнулась, проходя мимо матери, ее рука крепко сжимала руку мужа, когда она смотрела в гроб на своего отца. Тед обхватил ее за талию и прижал к себе, когда она прощалась с ним, наклонившись, чтобы поцеловать его холодную щеку. Слезы катились по ее щекам, когда она повернулась и уткнулась лицом в плечо мужа.

Тед успокаивающе погладил ее по спине, не сводя глаз с Нарциссы.

— Я сожалею о вашей потере.

Нарцисса только кивнула им.

— Вы попрощались — теперь уходите. Вы больше не часть этой семьи! — сердито потребовала Друэлла.

Андромеда проигнорировала свою мать и пересела на место рядом с Сириусом во время службы. Глаза Драко следили за ней, и когда она слабо улыбнулась ему, он улыбнулся ей в ответ.

После службы Друэлла разговаривала с Люциусом и Нарциссой, но Драко пробрался к ним и поймал ее, прежде чем они ушли.

— Э, тетя?

Андромеда повернулась и удивленно посмотрела на него.

— Тетя Энди или тетя Дромеда — это нормально, Драко.

Он одарил ее небольшой улыбкой.

— Я всегда хотел с тобой познакомиться. Мама много говорит о тебе.

— Говорит? — спросила Андромеда, ее глаза искали сестру в толпе.

Драко кивнул, украдкой оглянувшись на родителей, которые оба смотрели на него холодным взглядом.

— Она любит вас.

Андромеда улыбнулась ему. Он был красивым мальчиком, точным копией Люциуса Малфоя, но у него были глаза семьи Блэк, глубокие серые, но с оттенком голубого цвета его отца, и когда он улыбался, она видела свою младшую сестру.

— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Драко. Это твой дядя Тед. Твоя кузина Нимфадора — аврор. Я просила ее не приходить сегодня. Она даже никогда не встречалась со своим дедушкой.

Сириус сжал плечо Андромеды.

— И это была его потеря, Энди. Драко, твоя тетя Энди просто замечательная. Не говоря уже о том, какой замечательный твой дядя.

— Дедушка говорит, что он грязнокровка.

Тед пожал плечами, услышав это слово. Большую часть своей жизни он слышал, как его использовали невежественные ведьмы и волшебники, но, услышав это слово от ребенка, немного защемило сердце. То, что подобные учения до сих пор передаются по наследству, было душераздирающим и отвратительным.

— Я магглорожденный, да.

— Это ужасное слово, Драко. Ты хоть знаешь, что оно означает? — спросил его Сириус, его серые глаза встретились с такими же глазами, как у него самого.

— Грязная кровь. Дедушка говорит, что грязнокровки должны быть искоренены.

Сириус на мгновение уставился на него.

— Мой лучший друг однажды сказал мне кое-что, что изменило мою жизнь, Драко. У нас у всех красная кровь. Ты не сможешь отличить мою кровь от крови Теда и наоборот, потому что его кровь не грязная, она красная, как моя, совсем не мутная. Подумай об этом в следующий раз, когда у тебя возникнет искушение использовать это нецензурное слово. Пойдем, Энди.

Драко смотрел им вслед, нахмурив брови в раздумье, но больше ничего не сказал.

Сириус улыбнулся своей кузине.

— С тобой все будет в порядке?

Андромеда кивнула и поцеловала его в щеку.

— Обязательно. Пойдем, Тед; пойдем домой.

Сириус смотрел, как они исчезают, и вздохнул.

Теперь ему предстояло придумать, как сказать Тонкс, что она только что унаследовала немного золота. Это должно быть интересно, подумал он.

Он посмотрел на часы. Его племяница, вероятно, не вернется с работы еще по крайней мере несколько часов. Он аппарировал в Врексхэм; пройдя через палаты, он направился к знакомому крошечному коттеджу среди деревьев, засунув руки в карманы черных брюк. Он не стал стучать, а проскользнул внутрь, закрыв за собой дверь. Он переобулся в мокасины и, увидев, что гостиная пуста, направился на кухню, чтобы посмотреть, не увидит ли он своего друга.

Ремус вышел из спальни в поношенных синих джинсах, расстегнутых на все пуговицы.

— Сириус?

— Привет, Рем, — сказал он, вскинув бровь на наряд своего друга. — Я вытащил тебя из постели в... — он посмотрел на часы, — один час восемь минут пополудни?"

Ремус покраснел.

— Нет. Я... просто переодевался. — Он потянулся вниз, чтобы закрыть джинсы, но чья-то рука скользнула по его талии и накрыла его руки. Задняя часть его шеи покраснела от смущения.

Сириус широко ухмыльнулся.

— А, компания — надо было сказать, — сказал он ему, прикусив губу, чтобы не рассмеяться над затруднительным положением своего друга. Его бровь слегка нахмурилась,

Ремус никогда не приводил женщин в свой коттедж. Иначе он не мог оставить их после секса.

— Сириус, дай мне минутку...

Сириус поднял руки вверх.

— Нет, все в порядке. Приходи попозже, ладно?

Ремус только кивнул, когда таинственная женская рука погладила его пресс.

— Конечно.

Сириус обулся и вышел. Не успела за ним закрыться дверь, как Ремус обернулся, чтобы посмотреть на Тонкс.

— Он мог тебя видеть!

Она усмехнулась, облизнув губы.

— И что с того, что он это сделал? Мы планируем хранить это в секрете вечно?

Ремус наклонился, чтобы поцеловать ее. На ней была его рубашка на пуговицах и больше ничего.

— Нет, но я не думаю, что это именно тот способ, чтобы представить это, не так ли?"

Она хихикнула, вставая на носочки, чтобы удобно обхватить его шею.

— Думаю, нет. — Она прильнула к его губам.

— Мне нужно возвращаться на работу. Мой обед скоро закончится.

Ремус положил руки на ее бедра под рубашкой, скользнул ими вверх по ее грудной клетке и обхватил ее груди.

— Было мило с твоей стороны зайти перекусить.

Тонкс усмехнулась и нежно поцеловала его, прежде чем отступить от него и стянуть с него рубашку. Она почувствовала его взгляд на своей спине, когда нашла трусики, надела их, затем темно-синие форменные брюки с серебряной отделкой, белый кружевной бюстгальтер, белую блузку и такой же темно-синий пиджак с серебряными застежками. Она провела пальцами по волосам.

— У меня что, волосы в стиле "меня только что затрахали до полусмерти"?

Ремус ухмыльнулся, придвинувшись ближе, чтобы поцеловать ее в шею.

— Ты определенно похожа на женщину, которая кончила четыре раза за час.

Тонкс покраснела.

— Мы определенно сделаем это в такой позе снова.

Ремус усмехнулся, выглядя невероятно довольным собой.

— Определенно.

Она вздохнула и быстро поправила волосы перед зеркалом. Она глубоко поцеловала его и надела сапоги.

— Я хочу зайти к маме и папе попозже и узнать, как дела у мамы. Я зайду после этого?

— Возможно, я буду у Сириуса. Он хочет поговорить о похоронах, я полагаю, почему бы тебе не пойти туда? Он будет рад тебя видеть, — сказал он, обнимая ее за талию. Он нежно поцеловал ее в губы — раз, два, три раза — а затем улыбнулся ей. — Тогда ты можешь пойти со мной домой.

Тонкс усмехнулась ему.

— Идеально. — Она взглянула на часы и помрачнела. — У меня есть четыре минуты, чтобы вернуться в министерство. — Она быстро поцеловала его. — Пока!

Ремус смотрел, как она выбегает из его дома, чтобы аппарировать, и ухмылялся. Ему нравилось, когда она заходила на "обед". Он вернулся в спальню, натянул джинсы и взял рубашку на пуговицах, которая была на ней раньше, и надел ее. К своему удовольствию, он чувствовал ее запах. Он заправил ее в джинсы, поправил ремень и взял легкий пиджак, чтобы надеть сверху. Он уложил свои волнистые волосы и надел носки и туфли, после чего отправился по каминой сети, чтобы пойти к Сириусу.

Сириус только приподнял бровь со своего места на диване, когда он появился в гостиной.

— Не ожидал, что ты придешь так скоро, Муни.

Ремус лишь ухмыльнулся.

— У нее был обеденный перерыв.

Сириус усмехнулся.

— Непослушная ведьма тайком прокралась на полдник. — Он ухмыльнулся своему другу. — Она была у тебя дома.

— И что?

Сириус выгнул бровь.

— Не надо "так", Муни! За все годы, что я тебя знаю, ты ни разу не приводил ведьму обратно в свою постель. Я знаю, как ты действуешь, мистер Ускользающий после траха.

— И ты всегда остаешься на ночь?

— Иногда, зависит от ведьмы. Но часто — да. Ночь — это то, как ты получаешь утренний секс.

Ремус пожал плечами.

— Она пришла только на обеденный перерыв, Бродяга. Не может же она остаться на ночь, когда у тебя всего час.

Сириус решил, что в этом есть смысл, но все же он был немного подозрителен, так как это было крайне не в духе его друга.

— Так кто же она?

— Просто с кем-то трахаюсь, — сказал он, пытаясь казаться безразличным. Его друг лишь забавно посмотрел на него. — Ладно, не смотри на меня так. Это длится уже больше месяца, и это... — Огромная ухмылка расплылась по его лицу. — Это лучший секс, который у меня когда-либо был в жизни.

Он широко улыбнулся.

— Ну, рассказывай, Муни.

Ремус покраснел.

— Я только что рассказал.

— Нет, нет, — сказал Сириус с ухмылкой. — Ты не можешь просто сказать, что это лучшее, что у тебя когда-либо было, не добавив еще несколько деталей.

Он усмехнулся.

— Это просто хорошо... она потрясающая, красивая, сексуальная и... так хочет. Мы никогда не делаем это в одной и той же позе. Сегодня она появилась в начале своего обеденного перерыва. Она разделась и сказала, чтобы я трахал ее боком. Она... она говорит мне, что мои шрамы сексуальны, и когда она обхватывает меня ртом... блядь, это здорово, ясно?

Сириус усмехнулся. Он мог отнестись к этой концепции.

— Звучит как особенная женщина. Правда?

— Что я сделал?

— Трахнул ее на стороне?

Римус просто усмехнулся.

— О да, ну, она лежала на боку, ее нога была поднята в воздух, а я... э-э... в общем, — сказал Римус, решив сменить тему, так как его уши покраснели. — Невероятный секс — но как прошли похороны сегодня?

Сириус усмехнулся своему другу, облизывая губы.

— Неплохо сменил тему, Рем.

Ремус пожал плечами.

— Я и так поделился больше, чем следовало. Полагаю, ты хотел, чтобы я зашел из-за похорон сегодня утром?

Он кивнул, выпустив глубокий вздох.

— Да, хотел. В основном. Я надеялась, что ты сможешь помочь мне кое с чем.

— Конечно.

Сириус улыбнулся ему. Он немного завидовал ранним послеобеденным развлечениям своего друга. Зи возвращался только на следующей неделе.

— Ну, это насчет Тонкс.

Ремус кашлянул.

— О?

Сириус на мгновение уставился на него. Это была довольно странная реакция, подумал он.

— Да, помнишь, как мы узнали, что мой дядя болен, и я организовал поместье и имущество семьи Блэк? — Получив кивок друга, он продолжил. — Драко должен унаследовать большую его часть, но Энди была лишена наследства, когда ее вычеркнули из семейного гобелена за то, что она вышла замуж за Теда. Я подумал, что Тонкс заслуживает того, чтобы иметь хоть что-то из имущества ее семьи, и отложил сорок процентов для Драко и сорок процентов для Тонкс.

При этом бровь Ремуса приподнялась. "Сорок процентов?"

Он кивнул.

— Технически, она должна была вступить в наследство в семнадцать лет, если бы я сказал ей об этом, но я не сказал. Я откладывал это, потому что дядя Сай был еще жив и здоров... Я не хотел, чтобы Энди сходила с ума от этого.

— Если она и Драко унаследуют сорок процентов, то остальные двадцать процентов ты оставишь себе на жизнь? — спросил Ремус, почесывая руку.

Сириус кивнул.

— По сути, да. Оно перейдет к Гарри, когда я умру, но остальное будет передано Драко и Тонкс в день их семнадцатилетия, или в любой другой момент, или в тот момент, когда им исполнится двадцать один год. Я контролирую это решение.

— И ты считаешь, что Тонкс должна получить свое сейчас?

Сириус пожал плечами.

— Она — А1. У нее теперь своя квартира, она живет сама по себе. Я думаю, что она должна хотя бы знать об этом, но да, я думаю, что передам ей это. Мой вопрос к тебе: Должен ли я сначала рассказать Энди?

Бровь Ремуса приподнялась, и он сел на диване более прямо.

— Андромеда не знает?

Сириус покачал головой.

— Она была так категорична в том, чтобы ничего не брать от людей, которые ее подрезали, что я подумал, что упоминание о том, чтобы отдать его ее дочери, было плохим решением в то время.

— Наверное, мудрым.

— Я так и думал. В любом случае, я собираюсь отдать его ей сейчас. Я позвоню ей и узнаю, во сколько она освободится с работы.

— Она будет у Андромеды сегодня вечером.

— О? — спросил Сириус, ухмыляясь своему другу.

— Ну, я бы предположил, я имею в виду, что ее дедушка умер, и она знает, что ее мать любила его и горевала по нему.

— Да, ты права, конечно, она хотела поехать, чтобы убедиться, что с ее мамой все в порядке. Я знаю, что она хотела поехать сегодня на похороны, чтобы быть рядом с мамой, но Андромеда настаивала. Она не хотела, чтобы ее дочь видела уродство семьи Блэк. С ее стороны это был хороший выбор, тетя Друэлла была для нее настоящей стервой, настаивая на том, что ей там не место, поскольку она больше не является частью этой семьи.

— На похоронах, тем не менее, стильно, — сказал Ремус.

— Верно?

— Как Андромеда?

— Скорбит, — сказал Сириус, его глаза были грустными. — Как бы этот человек ни относился к ней как к дерьму с того момента, как она сказала ему, что влюблена в Теда, он боготворил ее до этого. Она была его миром, и она любила его. Даже после того, как он вытеснил ее из своей жизни, она любила его, а потерять отца будет тяжело, несмотря ни на что. Сегодня Тед был для нее опорой.

Ремус кивнул.

— Я рад.

Сириус встал.

— Я собираюсь послать Тонкс сову и попросить ее заглянуть сюда после приезда родителей. Я скажу ей, а об Энди побеспокоюсь позже.

— Хороший план, — сказал ему Ремус, тоже вставая. — О, кстати, я... я потерял работу в книжном магазине.

— Гребаные идиоты, — пробормотал Сириус, глядя на своего друга.

Римус пожал плечами. "Я пропустил слишком много работы, и что опять сказал менеджер: Ты выглядишь больным, Люпин.

Сириус фыркнул.

— Придурок. — Он ухмыльнулся своему другу. — Вообще-то, как раз вовремя. Я получил это по почте сегодня утром. — Он направился на кухню и стал разбирать стопку писем на кухонном столе, вытащил одно с печатью Гринготтса и передал его своему другу.

Римус осторожно открыл его, а затем его глаза расширились, когда он прочитал, что там было.

— Это шутка.

Сириус усмехнулся и покачал головой.

— Это не так. Видимо, у меня есть мозг для цифр, кто бы мог подумать, а?

Римус продолжал смотреть на письмо.

В начале первого года обучения Гарри отдал Сириусу половину своих сбережений, чтобы тот вложил их в некоторые рынки, в которые было инвестировано семейное поместье Блэков. Он обсудил это с Сириусом, когда Гарри только поступил в Хогвартс, и так и сделал, но увеличил сумму после того, как мистер Грейнджер на дне рождения Гарри предложил Сириусу изучить также рынки маггловского мира. Сириус, всегда заинтересованный в том, чтобы увидеть, что он может сделать, немедленно поменял золото и сделал это, поместив части денег своего друга и своих собственных на разные счета и в разные банки между двумя фондовыми рынками. Очевидно, он сделал отличные инвестиции, потому что сумма, которую дал ему Ремус (половина того, что Ремус заработал, обучая Гарри в течение почти шести лет), увеличилась в четыре раза между двумя рынками.

"Я нажился на каждом из них", — сказал Сириус с ухмылкой. "Ты, Римус Люпин, сколотил себе небольшое состояние".

Римус просто уставился на письмо и конверт с чеками внутри него.

— Этого не может быть".

Сириус усмехнулся и хлопнул своего друга по спине.

— Очень даже может быть. Ты дал мне 48 000 галлеонов, что было безумием с самого начала, что ты сэкономил столько, ты, Кнат-щипач, но когда я перевел половину этой суммы в маггловские фунты и распределил половину на маггловском рынке, а половину — на волшебном, среди различных акций и облигаций, да, ты сделал для себя очень неплохие деньги. Это примерно почти полмиллиона в маггловских фунтах и почти столько же в галеонах. Я пойду с тобой в Гринготтс, чтобы конвертировать их.

Глаза Римуса просто выпучились.

— Половина... твою мать, Бродяга, это шутка.

Сириус широко ухмыльнулся.

— Это не шутка, Муни. Я вложил деньги, и ты оказался в выигрыше. Тебе не нужно беспокоиться о работе, возможно, вообще никогда больше. Ты можешь выплатить остаток своего коттеджа и жить безбедно десятилетиями.

Глаза Римуса цвета виски наполнились слезами, когда он посмотрел на своего друга.

— Я не знаю, как отблагодарить тебя за это. Это больше, чем... я никогда не ожидал... твою мать!

Сириус притянул друга в свои объятия. Он знал, как много это для него значит. Именно поэтому он потратил свое время на то, чтобы получить как можно больше советов по инвестированию. Он знал, что его друг откладывал почти каждый кнат и сикль из того, что зарабатывал на преподавании Гарри. Его коттедж был почти оплачен, и Ремус почти ничего не покупал для себя, кроме предметов первой необходимости. Он платил за свое зелье каждый месяц, но это было все. Деньги всегда были проблемой для Римуса, и знать, что теперь у него достаточно средств для жизни, что ему не нужно бороться за работу, было счастьем.

— Ты заслужил это, Рем.

Римус только кивнул на плечо друга, успокаиваясь, когда тот отстранился.

— Спасибо.

Сириус улыбнулся и сжал руку друга.

— Конечно. Почему бы нам не пойти и не обналичить эти чеки в фунты и не отправиться в Гринготтс? Ты можешь купить мне пинту пива, чтобы отпраздновать.

Ремус ухмыльнулся своему другу. Он дал бы Сириусу все, что тот захочет, за то, что тот сделал это для него. Все, что угодно.

Поход в маггловский банк, где он открыл счет и обналичил многочисленные чеки, занял не так много времени, как ожидал Римус. Он решил оставить половину денег на маггловском счете, а часть отнести в Гринготтс для конвертации. Он был согласен с Сириусом в том, что раздельное хранение денег — иногда хорошая идея. Но он чувствовал себя самым богатым человеком на свете, когда купил две пинты пива в "Дырявом котле" после обеда.

Сириус рассказал Ремусу о разговоре с Гарри о том, что он слышал голос в стенах, и о его встрече с управляющими в тот же вечер.

— Что сказали управляющие? Кажется, я помню слух о том, что где-то в школе есть тайная комната? — спросил Ремус, попивая пиво.

Сириус кивнул.

— Я тоже, но я не могу точно вспомнить. Управляющие были шокированы, но Люциус — нет. Он сказал, что Драко сам написал ему письмо, чтобы рассказать об этом, так что он уже знал. Один из других управляющих, Матиас, упомянул, что помнит старую историю о том, что Слизерин спрятал в школе монстра, чтобы отсеять "неугодных", но школа была проверена много раз, и никаких признаков такого монстра или потайной камеры не было.

— Но мы находили всевозможные потайные комнаты, коридоры и тайные ходы, когда были студентами, — заметил он.

— Именно! Хотя я не настолько глуп, чтобы думать, что мы были единственными студентами, которые когда-либо знали о них, они были секретом для нас, и не все знали о них.

— Значит, ты думаешь, что Тайная комната все еще может быть там?

— Кто знает? Но кто-то верит, что она есть, и кто-то применил темную магию, достаточно сильную, чтобы окаменить кошку.

— И Дамблдор не может снять с нее околдовывание?

— Нет, без зелья, которое нельзя сделать, пока мандрагоры не созреют.

— Мы думаем, что это как-то связано с тем, что сказал тот домовой эльф?

Сириус провел пальцами по волосам.

— Это приходило мне в голову. Гарри тоже думал об этом. Я имею в виду, предупреждение о смертельной опасности и кровавое послание, начертанное на стенах — это не очень-то говорит о безопасности. Не говоря уже о том, что мне не давало покоя то, что Добби называл меня хозяином Сириусом, что заставляет меня думать, что он должен иметь какую-то связь с семьей Блэк, но я не знаю, означает ли это, что он принадлежит тете Друэлле или Нарциссе.

— Нарцисса имела бы смысл, если бы Люциус уже знал о комнате.

Сириус кивнул.

— Значит ли это, что он знает больше, чем говорит?

— Это пугающая мысль. Но он не может стоять за этим, его нет в школе.

— Правда, — тихо сказал Сириус. — И Дамблдор уже знает, что Гарри не виноват, несмотря на подозрительные обстоятельства, из-за темной магии. Она слишком сильна для второго курса, чтобы ее можно было сотворить, что оправдывает и Драко.

— А как насчет голоса, который он слышал?

— Я не знаю. Больше никто его не слышал. Это меня немного беспокоит. Может, кто-то играет с ним в игры разума? В любом случае, мне это не нравится.

— Мне тоже, — признался Ремус. — Может, это на другом языке? Гарри очень хорошо говорит на французском и латыни.

Сириус нахмурил брови.

— Кто-то все равно услышит слова, даже если не поймет их смысл.

Ремус кивнул.

— Да, полагаю, ты прав. Хотя это интересно.

— А этот Локхарт звучит как огромный идиот. Видимо, он пытался внушить, что если бы он был там, когда это случилось, то смог бы это остановить, но он не может объяснить, что это было и как бы он это сделал. Гарри говорит, что он абсолютно ничему не научился на его занятиях.

— Я знаю. Он рассказал мне о пикси. И он сказал, что Локхарт постоянно таскает его в класс, чтобы помочь разыграть захватывающие сцены из его книг, где он спас положение, как герой, которым он и является, — сказал он, закатывая глаза. — Я купил Гарри учебник по защите. Я собираюсь отдать его ему, чтобы он мог начать действительно изучать то, что должен. Неспособный учитель не должен удерживать его от образования.

Сириус усмехнулся.

— Слушаю вас, профессор Муни.

Римус улыбнулся.

— Ну, не должно.

Сириус усмехнулся.

— Отдай ему это после матча в субботу.

— Я так и планировал.

Сириус ухмыльнулся, поднося пиво к губам.

— Итак, я думаю, что нам действительно стоит вернуться к этому потрясающему сексу, которым ты занимаешься.

— О?

— Больше месяца, да? Когда это началось? Как вы с ней познакомились?

— В сентябре, и это просто случилось. У нас много химии.

— Ага. Сейчас ноябрь.

— Я прекрасно знаю, какой сейчас месяц, Сириус, тем более что в субботу вечером — ночь перед Луной. — И это была одна из причин, по которой он планировал провести большую часть следующих двух ночей, погрузившись в Нимфадору по самую рукоять. Он напрягался от одной мысли о ней, а дополнительный бонус в виде того, что до трех дней Луны осталось всего два дня, еще больше возбуждал его.

— Чего она, очевидно, не знает.

— Очевидно, — сказал Ремус.

— Как ее зовут, Рем?

Ремус много выпил.

— Не беспокойся об этом, Сириус.

— Лучший секс в твоей жизни, а ты уже думаешь, как бы ее кинуть, пока она не узнала о твоей маленькой мохнатой проблеме, фигушки.

— Я не говорил, что планирую ее бросить.

— Пожалуйста, я знаю тебя. Почему ты не хочешь сказать мне ее имя?

— А какое это имеет значение?

Ремус просто снова пил свое пиво.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Сириус ухмыльнулся своему другу. Интересно, подумал он, очень интересно. Он оставил эту тему, и они отправились обратно в его коттедж. Тонкс написала ответ, сказав, что заберет ужин по пути сюда.

Она приехала около шести с пиццей в руках.

— Вотчер!

Сириус поцеловал ее в щеку, забирая у нее пиццу.

— Как твоя мама?

— Хорошо, — сказала Тонкс, снимая форменную куртку и оставляя ее в блузке и брюках, прежде чем сесть рядом с Ремусом на диван. — Папа говорит, что она плакала весь день, но с ней все будет в порядке. Она легла вскоре после того, как я пришла.

— Она любила и боготворила своего отца. Когда он отверг ее, это разбило ей сердце, и я думаю, она сожалеет о том, что так и не помирилась с ним, — сказал ей Сириус.

Тонкс кивнула.

— Я просто хотела бы, чтобы она позволила мне быть рядом с ней сегодня утром, даже если бы я никогда не встретила этого человека.

Сириус покачал головой.

— Хорошо, что тебя не было, Тонкс. Твоя бабушка была большой сукой за то, что она вообще появилась. Твоя мать не хотела, чтобы ты видела это, чтобы ты сталкивалась с этими людьми.

— Я никогда не встречала их раньше, так что не думаю, что это имеет значение.

Сириус улыбнулся ей.

— Это важно для Андромеды.

Он повернулся, чтобы отнести пиццу на кухню, а Тонкс повернулась, чтобы нежно поцеловать Римуса, как только он скрылся из виду.

— Привет, любимый.

Римус облизал губы и поцеловал ее в ответ.

— Привет, Нимфадора. — Он встал, протягивая ей руку и подтягивая ее к себе. — Пойдем поедим".

Тонкс последовала за ним на кухню, не сводя глаз с его аппетитного затылка. Сириус поставил на стол тарелки и шипучие напитки, они сели и стали угощаться.

Сириус улыбнулся ей, пока ел.

— Итак, Тонкс, одной из причин, по которой я хотел, чтобы ты пришла сегодня вечером, было желание поговорить с тобой о семье Блэк.

Тонкс с интересом уставилась на него.

— Почему?

— Как единственный оставшийся официальный Блэк, я глава Дома Блэк и единственный управляющий всем поместьем.

— Я думала, что от тебя отреклись, как от мамы?

— Я был, — легко ответил он. — Но в результате ряда неудачных обстоятельств все вернулось ко мне. Мой отец оставил все Регулусу и вписал в завещание, что если что-то случится с его младшим сыном, то все вернется ко мне. К сожалению, мой отец и мой брат умерли в течение нескольких месяцев друг от друга, и тогда все перешло к моей матери. Она умерла, пока я сидел в тюрьме, и тогда завещание отца было приведено в действие, чтобы все перешло ко мне. Все стало известно, когда меня освободили. Я унаследовал все, хотя дядя Сай возглавлял некоторые из них из-за моего заключения. Когда он заболел, твоя тетя Нарцисса написала мне и попросила помочь со всем. Она не знала, что я убежал далеко от своей семьи и этой жизни, не хотел брать на себя ответственность за поместье и сделал кое-что за несколько месяцев до этого.

— Хорошо, — сказала Тонкс, ее глаза были полны недоумения. — И какое отношение это имеет ко мне? Я даже не встречала никого из этих людей. Я Тонкс, а не Блэк.

Сириус улыбнулся ей.

— Я разбил поместье Блэков и организовал его. Я оставил двадцать процентов себе и, в конце концов, Гарри, так как у него есть своя собственность и золото Поттеров, а остальные восемьдесят процентов я разделил между двумя внуками Сигнуса.

Бровь Тонкс приподнялась.

— Хорошо...

Ремус усмехнулся.

— Нимфадора, ты его внучка и очень даже Блэк.

Она уставилась на Сириуса.

— Ты шутишь.

Он улыбнулся ей.

— Твоя мама была довольно строга в том, что она не хочет этого, но я решил, что раз она не сказала строго, что ты не можешь получить его, то передача его тебе — это нормально.

— Что именно передать мне?

— В основном, небольшое состояние.

Глаза Тонкс расширились.

— Что?

Сириус захихикал.

— Старые деньги, Тонкс, это то, что есть у старых чистокровных семей, и я оставил сорок процентов тебе и сорок процентов Драко Малфою. Но теперь, когда Сигнус умер, я хочу отдать тебе твои. Я подготовил все бумаги, тебе нужно только подписать их, и они перейдут к тебе.

Тонкс уставилась расширенными глазами между Сириусом и Ремусом.

— Что?

— Я знаю, это немного шокирует. Рем тоже получил сегодня.

— Я дал Сириусу деньги для инвестиций, и он сделал для меня небольшое состояние на фондовом рынке.

— Это другое, — настаивала она. — Это были твои деньги, вложенные лично тобой. Это... Я этого не заслуживаю.

Сириус улыбнулся ей.

— Дорогая, это твое. Ты можешь отдать все это, если ты этого хочешь. — Он встал и взял конверт, в котором лежали документы. — Здесь подробно описано, что ты унаследовала.

Тонкс открыла конверт, ее руки дрожали, когда она доставала пергамент.

— Здесь говорится... здесь говорится... здесь больше миллиона проклятых галеонов!

— Три с мелочью, если быть точным. Драко получит столько же, когда достигнет совершеннолетия.

— И... блин, я ведь не владею этой недвижимостью?

— Владеешь, — сказал ей Сириус. — Твоя бабушка живет в Сассексе, а поместье я оставил Драко, так как он будет с ним знаком. Но у вас двоих равные доли в недвижимости в Греции, Нью-Йорке, Тоскане и Южной Африке; вы сможете решить это позже, когда он достигнет совершеннолетия, чтобы принимать решения. Кричер по большей части заботится о недвижимости и информирует меня о ее состоянии. Некоторые из них сдаются в аренду.

Тонкс уставилась на бумагу, ее глаза все еще были расширены.

— Это слишком много.

Сириус улыбнулся ей.

— Расскажи мне об этом. И это только сорок процентов поместья. Я отдал титул Фалмута Драко, так как решил, что он тебе не нужен.

— Но это фамилия, Сириус", — удивленно сказала ему Тонкс. — То есть, я совершенно не хочу этого — но как насчет того, что если у тебя будут свои дети? Они могут захотеть его?

Сириус пожал плечами.

— Там есть пункт, что если я когда-нибудь размножусь, что крайне маловероятно, титул перейдет к моим наследникам, в противном случае он перейдет к семье Малфой, и меня это вполне устраивает. Драко все равно не унаследует его официально, пока ему не исполнится семнадцать. Но это — твое. Инвестируй его, отдай, отложи для своих детей — как хочешь, но теперь он твой.

Она кивнула, засовывая бумагу обратно в карман.

— Эм, спасибо.

— Просто подпишите свое имя внизу, — проинструктировал он, снова протягивая бумагу.

Тонкс взяла у него перо и подписала соответствующие документы, ее глаза все еще были расширены от шока.

Сириус тоже подписал свое имя и улыбнулся ей.

— Готово. Я принесу их в Гринготтс в понедельник и сделаю все официально. Я распоряжусь, чтобы все перевели в твое личное хранилище.

Тонкс кивнула, ее глаза все еще были расширены.

Римус усмехнулся.

— Я думаю, она в шоке.

Затем, к удивлению Сириуса, она повернулась и обняла Римуса.

Руки Римуса обхватили ее, и он погладил ее по спине.

— Это нормально быть в шоке, Нимфадора.

Тонкс отстранилась и улыбнулась ему, а затем взяла его лицо в свои руки и глубоко поцеловала его.

— Эй! — воскликнул Сириус, вставая из-за кухонного стола и указывая на них. — Есть ли что-то, чем вы двое хотели бы поделиться с комнатой?

Тонкс облизала губы и повернулась, чтобы ухмыльнуться ему.

— Я думаю, что вы видели мою руку на его прессе сегодня, когда я была на обеденном перерыве.

Сириус широко ухмыльнулся.

— Это была ты! Ты — лучший секс, который у него когда-либо был!

— Правда? — сказала Тонкс, поворачиваясь, чтобы ухмыльнуться Ремусу. — Самый лучший?

Римус покраснел, когда Тонкс усмехнулась над ним.

— Сириус...

— Ни за что, Муни, — прервал он. — Тебе понадобилось всего лишь сколько лет, чтобы оторвать задницу и принять решение. Как это произошло? Я должен знать!

Тонкс рассмеялась и снова взяла свой кусок пиццы.

— Я заставила его безумно ревновать, и он пошел за мной домой.

Сириус усмехнулся.

— Когда мы были у Зи той ночью с Хью?

Она кивнула.

— Сказал тебе, что он взорвется, если ты заставишь его ревновать.

— Что? — спросил Ремус, глядя между ними в шоке.

Сириус усмехнулся.

— Когда она спросила меня, может ли она привести своего нового парня Хью на ужин, я сказал ей, что всегда пожалуйста, но ты, вероятно, взорвешься от ревности. Тонкс подумала, что я сошел с ума. Очевидно, это сработало.

— Я ненавижу тебя, Сириус.

Сириус ухмыльнулся.

— Но сейчас у тебя лучший секс в твоей жизни с женщиной, по которой ты тосковал годами, так что действительно — ты действительно меня любишь.

Римус предпочел не отвечать.

Сириус и Тонкс усмехнулись друг другу в ответ.

Глава 84: Та, в которой Ремус бьет Локхарта

Примечание автора:

DISCLAIMER: Я не владею разделом из десятой главы "Гарри Поттер и Тайная комната", он принадлежит прекрасной JKR, и как всегда, я подправил его, как нужно для моей истории.

Я думаю, было важно, чтобы Тед и Андромеда оба присутствовали на похоронах, независимо от того, нравилось это Друэлле или нет. Надеюсь, слова Сириуса дойдут до вас. Драко — фанатик и засранец, и было бы здорово увидеть, как он немного повзрослеет. Ремус определенно не отрицает своих чувств к Тонкс. Он блаженно счастлив. Сириус иногда просто гребанный гений lol. Я рада, что вам показалось смешным, когда Тонкс поцеловала Ремуса прямо у него на глазах. Я согласна, мать должна любить своего ребенка несмотря ни на что, а Друэлла похожа на Вальбургу в категории стерв.

текст:

Как Гарри рассказал Сириусу и Ремусу, профессор Локхарт практически отказался от обучения, но вместо этого решил воспроизвести некоторые из своих достижений. Обычно он выбирал Гарри, чтобы тот помог ему в этих реконструкциях. До сих пор Гарри приходилось играть простого трансильванского крестьянина, которого Локхарт вылечил от Болтливого проклятия, йети с простуженной головой и вампира, который не мог есть ничего, кроме салата, с тех пор как Локхарт с ним расправился.

На следующем же уроке Защиты от темных искусств Гарри вытащили на передний план класса, на этот раз в роли оборотня. Если бы у него не было очень веской причины поддерживать хорошее настроение Локхарта, он бы отказался это делать. От одной мысли о нападении на оборотня его тошнило.

— Хороший громкий вой, Гарри — точно — и затем, если ты поверишь, я набросился — вот так — прижал его к полу — таким образом, одной рукой мне удалось удержать его — другой я приставил свою палочку к его горлу — затем я собрал все оставшиеся силы и применил чрезвычайно сложные чары Гоморфуса — он издал жалобный стон — продолжай, Гарри — выше, чем это — хорошо — шерсть исчезла — клыки уменьшились — и он снова превратился в человека. Просто, но эффективно — и еще одна деревня навсегда запомнит меня как героя, избавившего их от ежемесячного ужаса нападений оборотней.

Прозвенел звонок, и Локхарт поднялся на ноги.

— Домашнее задание — сочинить поэму о моей победе над оборотнем из Вагга-Вагга! Подписанные экземпляры "Волшебного меня" автору лучшего из них!

Класс начал уходить. Гарри вернулся в конец комнаты, где его ждали Рон, Невилл и Гермиона.

— Лучше бы это сработало, потому что если мне снова придется быть его подопытным кроликом, меня может стошнить, — сказал им Гарри, когда Рон рядом с ним фыркнул.

— Подожди, пока все уйдут, — нервно сказала Гермиона. — Хорошо...

Она подошла к столу Локхарта, крепко сжимая в руке лист бумаги, Гарри, Рон и Невилл стояли прямо за ней.

— Э-э... профессор Локхарт? — Гермиона заикалась. — Я хотела... взять эту книгу из библиотеки. Просто для ознакомления. — Она протянула листок бумаги, ее рука слегка дрожала. — Но дело в том, что она находится в Запретной секции библиотеки, поэтому мне нужен учитель, чтобы подписать ее. Я уверена, что это поможет мне понять то, что вы говорите в "Встрече с упырями" о медленно действующих ядах...

— А, Путешествие с упырями! — сказал Локхарт, принимая записку от Гермионы и широко улыбаясь ей. "Возможно, это моя самая любимая книга. Тебе понравилось?

— О, да, — с нетерпением сказала Гермиона, в то время как Гарри и Рон закатили глаза друг на друга за спиной своего друга. — Так умно, как ты поймал последнего в ловушку с помощью чайного ситечка!

— Ну, я уверен, что никто не будет возражать, если я окажу лучшему ученику года небольшую дополнительную помощь, — тепло сказал Локхарт и достал огромное павлинье перо. — Да, неплохо, не правда ли? — сказал он, не понимая возмущенного выражения лица Рона. — Обычно я приберегаю его для подписания книг.

Он нацарапал на записке огромную петлистую подпись и передал ее обратно Гермионе.

— Итак, Гарри, — сказал Локхарт, пока Гермиона складывала записку неуклюжими пальцами и засовывала ее в сумку. — Завтра у вас большой матч по квиддичу в этом сезоне, я полагаю? Гриффиндор против Слизерина, не так ли? Я слышал, что ты полезный игрок. Я тоже был ловцом. Мне предлагали попробовать себя в Национальной сборной, но я предпочел посвятить свою жизнь искоренению Темных сил. Тем не менее, если когда-нибудь вам понадобится небольшая частная тренировка, не стесняйтесь, спрашивайте. Всегда рад передать свой опыт менее способным игрокам или показать пару трюков...

Гарри издал невнятный звук в горле, а Невилл просто дернул его за руку. Они быстро попрощались и поспешили прочь. Мысль о том, чтобы спрашивать совета по квиддичу или брать частные уроки у этого придурка, заставила его желудок сжаться от отвращения. Он поспешил за своими друзьями.

— Я не верю, — сказал он, когда они вчетвером рассматривали подпись на записке. — Он даже не взглянул на книгу, которую мы хотели!

— Это потому, что он безмозглый болван, — сказал Рон. — Но какая разница, мы получили то, что нам было нужно...

— Он не безмозглый болван, — пронзительно сказала Гермиона, когда они наполовину бежали в сторону библиотеки.

— Только потому, что он сказал, что ты лучшая ученица года...

Они понизили голос, когда вошли в приглушенную тишину библиотеки. Мадам Пинс, библиотекарь, была худой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного стервятника.

— сильно действующие зелья? — подозрительно повторила она, пытаясь забрать записку у Гермионы; но Гермиона не отпускала ее.

— Я хотела спросить, могу ли я оставить ее себе, — сказала она, задыхаясь.

— Да ладно, — сказал Рон, вырывая записку из ее рук и протягивая ее мадам Пинс. — Мы дадим тебе еще один автограф. Локхарт подпишет все, что угодно, если будет стоять достаточно долго.

Через пять минут они снова были забаррикадированы в туалете Плаксы Миртл. Гермиона пресекла возражения Рона, указав на то, что это последнее место, куда бы кто-либо в здравом уме пошел, так что им было гарантировано некоторое уединение.

Гермиона осторожно открыла "сильно действующие зелья", и они вчетвером склонились над влажными пятнистыми страницами. С первого взгляда было ясно, почему эта книга должна находиться в секции ограниченного доступа. Некоторые зелья оказывали слишком жуткие эффекты, о которых даже думать страшно, а иллюстрации были очень неприятные: мужчина, которого словно вывернуло наизнанку, и ведьма, у которой из головы выросло несколько дополнительных пар рук.

— Вот оно, — взволнованно сказала Гермиона, найдя страницу с названием "Оборотное зелье".

Она была украшена рисунками людей, наполовину превратившихся в других людей. Гарри искренне надеялся, что художник представлял себе выражение сильной боли на их лицах.

— Это самое сложное зелье, которое я когда-либо видела, — сказала Гермиона, пока они просматривали рецепт. — Златоглазки, пиявки, водоросли и узловатая трава, — пробормотала она, проводя пальцем по списку ингредиентов. — Ну, с ними все просто, они есть в студенческом шкафу, мы можем помочь себе сами... Оооо, смотри, порошковый рог двурога — не знаю, где мы его возьмем, измельченная шкура бумсланга — это тоже будет непросто, и, конечно, немного того, в кого мы хотим превратиться.

— Прости? — резко сказал Рон. — Что значит "немного того, в кого мы переоденемся"? Я не буду пить ничего с ногтями Крэбба...

Невилл фыркнул, а Рон лишь бросил на него взгляд.

Гермиона продолжала, как будто не слышала его.

— Но нам пока не стоит об этом беспокоиться, потому что мы добавляем эти кусочки в последнюю очередь.

— Ты понимаешь, сколько нам придется украсть, Гермиона? Измельченная кожа бумсланга, этого точно нет в студенческом шкафу. Что мы будем делать, вломимся в личные хранилища Снейпа? Не знаю, хорошая ли это идея... Наверное, я мог бы заказать их в аптеке, но это будет так же подозрительно... — сказал Гарри, думая о том, как достать все ингредиенты.

Гермиона с треском закрыла книгу.

— Ну, если вы трое собираетесь трусить, то ладно, — сказала она. На ее щеках появились ярко-розовые пятна, а глаза были ярче, чем обычно. — Я не хочу нарушать правила, знаете ли. Я думаю, что угроза магглорожденным гораздо хуже, чем варка сложного зелья. Но если ты не хочешь выяснить, Малфой ли это, я сейчас же пойду к мадам Пинс и сдам книгу обратно...

— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты будешь уговаривать нас нарушить правила, — пробормотал Рон. — Хорошо, мы сделаем это. Но никаких ногтей на ногах, хорошо?

— Сколько времени потребуется на изготовление? — спросил Гарри, когда Гермиона, выглядя более счастливой, снова открыла книгу.

— Ну, поскольку цветочные травы нужно собирать в полнолуние, а златоглазок нужно тушить двадцать один день... Я бы сказала, что он будет готов примерно через месяц, если мы сможем достать все ингредиенты.

— Полнолуние будет завтра ночью, — сказал ей Гарри. — Ты не знаешь, где мы можем найти цветочные травы?

— Профессор Спраут держит его во второй теплице, — сказал им Невилл, почесывая подбородок. — Это звучит очень опасно. Ты уверена, что сможешь сварить его, Гермиона?

— Мы точно сможем его сварить, — с улыбкой сказал Гарри Невиллу. — Гермиона и я будем варить его вместе.

— Месяц? — воскликнул Рон, в шоке глядя на своих друзей. — Малфой мог бы к тому времени напасть на половину магглорожденных в школе! — Но глаза Гермионы снова опасно сузились, и Рон быстро добавил: — Но это лучший план, который у нас есть, так что полный вперед, я говорю!

Однако пока Гермиона проверяла, все ли чисто, чтобы они могли выйти из ванной, Рон пробормотал Гарри:

— Будет гораздо меньше хлопот, если завтра ты сможешь просто сбить Малфоя с метлы.

* * *

После всего, что происходило в последние несколько недель, Гарри не терпелось наконец сыграть в своем первом матче по квиддичу в этом сезоне. Сезон начался в прошлые выходные, когда Слизерин разгромил Хаффлпафф, крошечные размытые пятна в воздухе на их новых метлах.

Он проснулся рано утром в субботу, с теплой липкой субстанцией на животе и в своей пижаме. Он в тревоге посмотрел вниз, на мгновение испугавшись, что каким-то образом обмочил кровать. Он поднял штаны и в замешательстве посмотрел на свой пенис. Когда он дотронулся до него, он был очень чувствителен к прикосновениям, и он нахмурился. Не зная, что с этим делать, он схватил свою палочку и быстро использовал новое очищающее заклинание, которому их научил Флитвик, и вдруг почувствовал себя намного лучше. Он не был уверен, что произошло, но надеялся, что не начал мочиться на кровать или делать что-то столь же постыдное.

Он лежал некоторое время, думая о том, что ему приснилось, что вызвало такую странную вещь, но он не мог вспомнить свой сон, и тогда он вспомнил о предстоящем матче по квиддичу. Он нервничал, в основном от мысли о том, что скажет Вуд, если Гриффиндор проиграет, но также от мысли о том, что ему придется столкнуться с командой, выступающей на самых быстрых метлах, которые только можно купить за золото. Никогда еще ему так сильно не хотелось победить Слизерин. Через полчаса лежания в таком состоянии, когда внутри у него все клокотало, он встал, оделся и отправился на завтрак, где обнаружил остальных членов гриффиндорской команды, сгрудившихся за длинным пустым столом, с напряженным видом и немногословных.

Близилось одиннадцать часов, и вся школа начала спускаться к стадиону для квиддича. День был душный, в воздухе витал намек на грозу. Рон, Гермиона и Невилл поспешили к Гарри, чтобы пожелать ему удачи, когда он вошел в раздевалку. Команда натянула свои алые гриффиндорские мантии, затем села, чтобы послушать обычную предматчевую ободряющую речь Вуда.

— У Слизерина метлы лучше, чем у нас, — начал он. — Нет смысла отрицать это. Но у нас на метлах сидят лучшие люди. Мы тренировались больше, чем они, мы летали в любую погоду...

— Это правда, — пробормотал Джордж. — Я не был как следует сухим с августа.

— И мы заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили этому маленькому слизеринцу, Малфою, купить себе дорогу в их команду. — Надув от волнения грудь, Вуд повернулся к Гарри. — Тебе, Гарри, предстоит показать им, что у Искателя должно быть нечто большее, чем богатый отец. Доберись до снитча раньше Малфоя или умри, Гарри, потому что мы должны победить сегодня, мы должны!

— Так что никакого давления, Гарри, — сказал Фред, подмигнув ему.

Когда они вышли на поле, их встретил шумный рев; в основном это были приветствия, потому что Рейвенкло и Хаффлпафф с нетерпением ждали победы Слизерина, но слизеринцы в толпе тоже слышали свои освистывания и шипения. Мадам Хуч, учительница Полетов, попросила Флинта и Вуда пожать друг другу руки, и Гарри позабавило то, как они оба, казалось, угрожающе смотрели друг на друга.

— По моему свистку, — сказала мадам Хуч. — Три... два... один...

Под рев толпы, подгонявшей их, четырнадцать игроков поднялись в свинцовое небо. Гарри летел выше всех, озираясь по сторонам в поисках снитча.

"Все в порядке, Шрамоголовый?" крикнул Драко, стреляя под ним, словно демонстрируя скорость своей метлы.

Гарри не успел ответить. В этот самый момент в него полетел тяжелый черный бладжер; он так ловко уклонился от него, что почувствовал, как он взъерошил ему волосы.

— Близко, Гарри! — сказал Джордж, проносясь мимо него с дубинкой в руке, готовый отбить бладжер в сторону Слизерина.

Гарри увидел, как Джордж нанес мощный удар бладжером в сторону Адриана Пьюси, но бладжер изменил направление в воздухе и снова устремился прямо на Гарри. Гарри быстро пригнулся, чтобы уклониться, а Джордж сильно ударил им в сторону Драко, но бладжер повернулся, как бумеранг, и вместо этого попал в голову Гарри. Гарри прибавил скорость и помчался к другому концу поля. Он слышал, как позади него со свистом проносится бладжер.

Что происходит? Бладжеры никогда не концентрировались на одном игроке; их работа заключалась в том, чтобы попытаться сбить с ног как можно больше людей...

Сириус и Ремус задавались тем же вопросом внизу.

— Этот бладжер преследовал Гарри всю игру! — настаивал Сириус, глядя в бинокль и привставая на носочки, как будто это помогало ему рассмотреть все поближе.

Тонкс внимательно наблюдала за происходящим рядом со своим дядей.

— Это просто совпадение".

— Лучше бы так и было, — пробормотал Сириус. — Если кто-то подделал этот Бладжер, ему придется отвечать передо мной. После того, что случилось на Хэллоуин, это последнее, что нужно Гарри, — чтобы за ним всю игру гонялся какой-то шальной бладжер!

Поднявшись в воздух, Фред поджидал бладжер на другом конце. Гарри пригнулся, когда Фред со всей силы замахнулся на Бладжер; Бладжер сбился с курса.

— Попался! — радостно завопил Фред, но он ошибся. Словно притянутый магнитом к Гарри, Бладжер снова бросился за ним, и Гарри был вынужден улететь на полной скорости.

Начался дождь; Гарри почувствовал, как тяжелые капли падают ему на лицо, забрызгивая очки. Он понятия не имел, что происходит в оставшейся части игры, пока не услышал, как Ли Джордан, который комментировал игру, сказал:

— Слизерин ведет, шестьдесят очков — ноль.

Новые метлы Слизерина явно делали свое дело, а тем временем бешеный бладжер делал все возможное, чтобы выбить Гарри из воздуха. Фред и Джордж теперь летели так близко к нему с обеих сторон, что Гарри не видел ничего, кроме их машущих рук, и не имел ни малейшего шанса отыскать снитч, не говоря уже о том, чтобы поймать его.

— Кто-то — испортил — этот — Бладжер! — гаркнул Фред, со всей силы размахивая битой, когда она начала новую атаку на Гарри.

— Нам нужен тайм-аут, — сказал Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и остановить Бладжер, ломающий нос Гарри.

Вуд, очевидно, получил сообщение. Раздался свисток мадам Хуч, и Гарри, Фред и Джордж бросились на землю, все еще пытаясь избежать бешеного Бладжера.

— Что происходит? — сказал Вуд, когда гриффиндорская команда сгрудилась вместе, а Слизеринцы в толпе зашушукались. "Нас расплющивают. Фред, Джордж, где вы были, когда этот Бладжер помешал Анджелине забить гол?

— Мы были в шести метрах над ней, не давая другому Бладжеру убить Гарри, Оливер, — сердито заявил Джордж. — Кто-то его зафиксировал! Он не оставляет Гарри в покое! За всю игру он не ушел ни к кому другому. Слизеринцы, должно быть, что-то с ним сделали.

— Но бладжеры были заперты в кабинете мадам Хуч с нашей последней тренировки, и тогда с ними все было в порядке... — с тревогой сказал Вуд.

Мадам Хуч шла к ним. Через ее плечо Гарри мог видеть, как команда Слизерина насмехалась и указывала в его сторону.

— Послушайте, — быстро сказал Гарри. — С вами двумя, постоянно летающими вокруг меня, я смогу поймать снитч, только если он влетит мне в рукав. Возвращайтесь к остальным членам команды и дайте мне разобраться с этим негодяем.

— Не будь идиотом, — раздраженно сказал Фред. — Это лишит тебя головы.

Вуд неуверенно переводил взгляд с Гарри на Уизли.

— Оливер, это безумие, — сердито сказала Алисия. — Ты не можешь просто позволить Гарри самому разобраться с этой штукой. Давай попросим провести расследование...

— Если мы остановимся сейчас, нам придется проиграть матч! И мы не проиграем Слизерину только из-за глупого бладжера! Давай, Оливер, скажи им, чтобы оставили меня в покое! — потребовал Гарри.

— Это ты во всем виноват, — сердито воскликнул Джордж, обращаясь к Вуду. — Поймай снитч или умри, пытаясь, что за глупость ты ему сказал!

Вуд посмотрел на решительное выражение лица Гарри.

— Хорошо, — сказал он. — Фред, Джордж, вы слышали Гарри — оставьте его в покое и дайте ему самому разобраться с бладжером.

По свистку мадам Хуч Гарри сильно ударил ногой в воздух и услышал позади себя звонкий удар Блуджера. Он взлетел выше в воздух, пытаясь промчаться наперегонки с Блуджером.

Он петлял и проносился, крутился по спирали, зигзагами и кувыркался. Голова слегка кружилась, но он все же держал глаза широко открытыми, так как дождь застилал его очки. Он слышал смех из толпы. Он понимал, что выглядит очень глупо, но Бладжер был тяжелым и не мог так быстро менять направление.

— Посмотрите, как он летает! — сказал Сириус, его распирала гордость. — Он полностью контролирует метлу, но этот Бладжер все равно навис над ним, Рем!

Ремус кивнул. "Сириус, Гарри знает, что он там делает, мы просто должны доверять ему".

Сириус постучал МакГонагалл по плечу с того места, где она сидела рядом с Ли перед ними.

— Этот бладжер был испорчен, Минни!

МакГонагалл кивнула, ее глаза расширились, когда они смотрели, как Гарри кружит по полю, кружась и вращаясь, чтобы избежать мяча.

— Я не знаю, как кто-то получил к нему доступ!

Сириус нахмурился. "Посмотрите, как он летит, он обгоняет эту штуку, как профессионал!"

Свист в ухе Гарри сообщил ему, что Бладжер снова промахнулся мимо него. Он перевернулся и помчался в противоположном направлении.

— Тренируешься для балета, Поттер? — крикнул Драко, когда Гарри пришлось сделать дурацкий поворот в воздухе, чтобы увернуться от Бладжера.

Гарри бросился в сторону, "Бладжер" остался в нескольких футах позади него, и тут, оглянувшись на Драко, он увидел его — Золотой снитч. Он висел в паре сантиметров над его левым ухом, а Драко был слишком занят смехом и издевательствами, чтобы заметить его.

На какое-то мучительное мгновение Гарри завис в воздухе, пытаясь понять, как достать снитч, не привлекая внимания Драко к тому, что он находится прямо перед ним.

Он застыл на месте на секунду дольше.

Локоть врезался ему в ребра, и он вздрогнул, когда в него попал Бладжер. Оцепенев от жгучей боли в руке, он боком сполз на свою промокшую от дождя метлу, одно колено так и осталось под ним, правая рука бесполезно болталась на боку. Бладжер вернулся для второй атаки, на этот раз целясь ему в лицо. Гарри уклонился с дороги, в его оцепеневшем мозгу засела одна мысль — он должен добраться до снитча.

Сквозь дымку дождя он развернул свою метлу и помчался в направлении ловца Слизерина. Глаза Драко расширились от удивления, и он в шоке отпрянул от него, когда Гарри оторвал оставшуюся руку от метлы и сделал дикий рывок. Он почувствовал, как его пальцы сомкнулись на холодном снитче, но теперь он держался за метлу только ногами, и тут из толпы внизу раздался крик, когда он полетел прямо на землю, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

С грохотом он упал в грязь и скатился с метлы. Его рука висела под очень странным углом, и боль пронзила руку и отдалась в плечо, когда он услышал свист и крики. Он сосредоточился на снитче, зажатом в его здоровой руке.

"Ага", — сказал он неопределенно. "Мы победили".

И он потерял сознание.

Сириус, Ремус и Тонкс побежали по трибунам к Гарри в тот момент, когда Гарри схватил снитч. Сердце Сириуса бешено колотилось, когда он смотрел, как Гарри падает с неба и разбивается о землю.

Он уже бежал во весь опор и упал на колени рядом со своим крестником, его лицо было бледным. Локхарт смотрел на Гарри с другой стороны, оттолкнув Ремуса с дороги.

Сириус легонько шлепнул Гарри по щекам, и тот застонал, повернувшись к Локхарту.

— О, нет, только не вы, — застонал он, приходя в себя.

— Не знает, что говорит, — громко сказал Локхарт встревоженной толпе гриффиндорцев, сгрудившихся вокруг них. — Не волнуйся, Гарри. Я сейчас вылечу твою руку.

— Нет! — сказал Гарри. — Я оставлю ее в таком состоянии, спасибо...

— Гарри, — сказал Сириус, его рука осторожно коснулась сломанной руки Гарри. — Все в порядке, Сохатик, она сломана, но мы ее сейчас починим.

— Нет, только не он! — настаивал Гарри, пытаясь сесть, но боль была ужасной. Он услышал знакомый щелкающий звук неподалеку. — Я не хочу, чтобы меня фотографировали, Колин, — громко сказал он, повернувшись, когда увидел Ремуса. — Дядя Рем, ты чинишь мою руку — не Локхарт!

— Ложись, Гарри, — успокаивающе сказал Локхарт, игнорируя протесты Гарри. — Это простое заклинание, которое я использовал бесчисленное количество раз!

— Почему я не могу просто пойти в больничное крыло? — настаивал Гарри сквозь стиснутые зубы.

— Так и должно быть, профессор, — сказал Вуд, вытирая грязь с лица и широко улыбаясь, несмотря на травму Искателя. — Отличный захват, Гарри, действительно впечатляющий — твой лучший пока!

— Отойдите, — сказал Локхарт, который закатывал свои нефритово-зеленые рукава, пока Фред и Джордж пытались вернуть бладжер в коробку позади него.

— Правда, Локхарт, позвольте мне просто отвести Гарри к мадам Помфри, — сказал Сириус, наклоняясь, чтобы подхватить Гарри на руки. — Мы благодарны вам за предложение, но вы не целитель.

Локхарт пожал плечами.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Это простое заклинание!

— Нет — не надо... — слабо сказал Гарри, уткнувшись в плечо Сириуса, — Он некомпетентен, дядя Сири.

Но Локхарт уже крутил своей палочкой и через секунду направил ее прямо на руку Гарри.

Странное и неприятное ощущение началось в плече Гарри и распространилось до кончиков пальцев. Было ощущение, что его рука сдувается. Он не осмеливался взглянуть на происходящее. Он закрыл глаза, отвернул лицо от руки и уткнулся в плечо Сириуса, но его худшие опасения оправдались, когда люди над ним задыхались, а Колин Криви начал бешено щелкать мышкой. Его рука больше не болела, да и вообще не была похожа на руку.

— Ах, — сказал Локхарт. — Да. Такое иногда случается. Но суть в том, что кости больше не сломаны. Это главное, что нужно иметь в виду.

— Ты, гребаный идиот, — воскликнул Ремус, сидя рядом с Сириусом. — Ты удалил его проклятые кости!

— Ну, это всего лишь небольшой побочный эффект, я обещаю, что все можно исправить!

— Не в этом, мать твою, дело, придурок, — сердито настаивал Ремус. — Если ты не способен произнести простое исцеляющее заклинание, то не стоит пытаться произнести его над студентом!

Локхарт покраснел и попытался принять важный вид.

— Итак, Гарри, просто поднимись в больничное крыло, и мадам Помфри сможет... э-э... немного привести тебя в порядок.

Сириус посмотрел на него.

— Я отведу его в больничное крыло, а потом мы с тобой серьезно поговорим о том, какой ты абсолютный болван!

Локхарт покраснел.

— А теперь смотри сюда!

Ремус отпихнул его с дороги.

— Шевелись!

Локхарт посмотрел на него.

— Он в полном порядке! Это была простая случайность, побочный эффект, который..., — он покраснел, когда Ремус повернулся к нему.

Глаза Ремуса опасно сверкнули, цвет виски потемнел до глубокого янтаря, что заставило Локхарта сделать автоматический шаг назад. Но он отступил недостаточно далеко, потому что Ремус со всей силы ударил кулаком в лицо Локхарта. Все тело Локхарта дернулось назад, и он упал на спину.

— Слушай сюда, ты, безмозглая болванка! Если ты не можешь наложить простое исцеляющее заклинание на сломанную руку, то и не пытайся это сделать, а особенно не пытайся сделать это на моем сыне, ты, бесполезный болван! Гребаная овца справилась бы лучше!

— Ремус! — воскликнула МакГонагалл, хватая его за руку и оттаскивая от Локхарта. -Держи себя в руках, здесь есть студенты!"

Локхарт зажимал окровавленный нос и стонал, когда вставал.

— Этот болван ударил меня!

МакГонагалл просто посмотрела на его нос.

— О, Боже, Гилдерой, вам стоит попросить кого-нибудь проверить это. Я уверена, что мадам Помфри сможет взглянуть на это после того, как вылечит руку Поттера, но повторное выращивание костей, дорогой, дело небыстрое, и Поттеру понадобится ее полное и безраздельное внимание. Если, конечно, вы не сможете починить его сами? В конце концов, такой опытный человек, как вы, наверняка сможет вправить такой сломанный нос, — сказала она, щелкнув пальцами. Она одарила его яркой улыбкой и протянула руку Ремусу. — Давай отнесем Гарри в больничное крыло, Ремус.

Римус наклонил голову и поцеловал ее в щеку. "Ты самая лучшая, Минерва".

Она улыбнулась и ласково погладила его по щеке, и пошла вместе с ним вслед за Сириусом, который нес Гарри, когда они шли.

МакГонагалл оставила их у двери в больничное крыло, чтобы пойти проверить злодейский бладжер, пообещав Сириусу ввести его в курс дела, как только она и Хуч закончат его осматривать.

Мадам Помфри была в ярости, когда увидела, что натворил Локхарт. Она заверила Гарри, что сможет вырастить его кости обратно, но это будет очень болезненно.

— Ты не можешь дать ему что-нибудь от боли, Поппи?

Мадам Помфри покачала головой.

— Нет. Это будет противодействовать Скеле-росту. Ты должен был привести его прямо сюда, Сириус. Локхарт не целитель и, очевидно, не способен наложить простые чары!

— Я собирался это сделать, но он настоял, встал у меня на пути, — с горечью пробормотал Римус. — Прости, маленький Олень, я должен был остановить его.

— Все в порядке, — сказал Гарри, выпив зелье, которое передала ему матрона. Он выпил его до дна, закашлявшись от отвращения. — Видя, как ты бьешь его по лицу, это того стоило.

Римус покраснел.

— Возможно, я немного переборщил.

Тонкс широко улыбнулась ему.

— Возможно? Мерлин, это было великолепно! Студенты будут говорить об этом годами!

Сириус ухмыльнулся им, взбивая подушки Гарри.

— Устраивайся поудобнее, Сохатик. У тебя будет долгая ночь.

В этот момент дверь в больничное крыло распахнулась. Грязные и промокшие, остальные члены гриффиндорской команды прибыли навестить Гарри.

— Невероятный полет, Гарри! — воскликнул Джордж. — Я только что видел, как Маркус Флинт кричал на Малфоя. Что-то насчет того, что снитч был у него над головой, а он не заметил. Малфой не выглядел слишком счастливым.

— Молодец, что ударил Локхарта, — сказал Фред Ремусу с ухмылкой. — Все об этом говорят!

Ремус покраснел, а Тонкс только ухмыльнулась.

Они принесли пирожные, сладости и бутылки тыквенного сока, собрались вокруг кровати Гарри, чтобы отпраздновать впечатляющую победу Гриффиндора, но тут ворвалась мадам Помфри и закричала:

— Этому мальчику нужен отдых! У него тридцать три кости, которые должны восстановиться! Вон! ВОН!

Сириус просто смотрел ей вслед, пока команда Гарри, Рон, Гермиона и Невилл были выгнаны.

— Если ты думаешь, что мы уходим, Поппи, то у тебя есть еще одно дело.

Мадам Помфри закатила глаза.

— Я не смогла выгнать тебя, когда ты учился здесь, Блэк, и не собираюсь даже пытаться сейчас.

Тонкс устроилась поудобнее на конце больничной койки, сидя скрестив ноги и прислонившись спиной к изножью. Она широко улыбалась, глядя на него. "Это был очень крутой полет, Гарри! Ты был быстрым и умелым, и эти движения! Когда ты начал крутить бочку, чтобы избежать бладжера, и превратил ее в петлю, держа ее как ленивец, я имею в виду, вау! Я не смогу сделать это сейчас!

Ремус кивнул, садясь в кресло для посетителей, которое он пододвинул слева от Гарри.

— Я могу только согласиться. Не говоря уже о том, как хорошо ты ныряешь. Ты невероятно ловко справился с тем Бладжером!

Сириус с восторгом смотрел на него с того места, где он лежал рядом с Гарри на больничной койке.

— Я могу подтвердить это. Ты, без сомнения, более талантливый летун, чем твой отец, а для двенадцатилетнего ребенка это говорит о многом.

Гарри покраснел от похвалы.

— Спасибо. Я просто пытался избежать этого Бладжера. Мне тоже почти удалось, но когда я увидел снитч возле уха Малфоя, я замер. Я думал, что проиграю матч, но он этого не заметил.

— Вот видишь, — сказал Сириус с ухмылкой. — Метла не делает игрока, Гарри. Ты был невероятен там. Что касается того бладжера, то его кто-то испортил. Я никогда не видел, чтобы бладжер так следовал за одним игроком.

— Фред и Джордж пытались остановить это, но я не мог так играть. Как мы могли выиграть, если они прикрывали меня и не давали мне увидеть снитч?

Ремус усмехнулся.

— Ты мог бы сказать что-нибудь мадам Хуч.

Гарри закатил глаза.

— Тогда нам пришлось бы проиграть игру, дядя Муни!

Ремус хихикнул.

— Мерлин, ты говоришь как Джейми.

Гарри ухмыльнулся им.

— Я рад, что вы здесь, ребята. Вы видели Локхарта? Насколько он некомпетентен? — Он слегка поморщился от резкой боли в руке. Казалось, будто сотни иголок колют его повсюду.

— Похоже, он действительно плохо владеет простыми чарами, — сказал Ремус, его глаза были раздраженными. — Интересно, он уже починил свой собственный нос?

Тонкс хихикнула и потянулась, чтобы погладить колено Ремуса.

— Не могу поверить, что ты ударил его по носу.

Гарри ухмыльнулся.

— Это было великолепно, дядя Рем!

Ремус покраснел.

— Ну, тем не менее, я не должен был позволять своему гневу взять верх надо мной.

Гарри закатил глаза.

— Нет, он просто безмозглый болван! Вчера на уроке он заставил меня выйти вперед и притвориться оборотнем, которого он победил, когда он разыгрывал сцену из своей книги. Это было ужасно! Знаете, чему я научился у него за этот год? Не делай ничего, что он скажет, — с горечью сказал Гарри.

— Он убил оборотня? — спросила Тонкс, ее глаза расширились. — Как будто действительно убил? Он знает, что они люди?

Римус резко посмотрел на Тонкс, впитывая ее шокированное выражение, прежде чем прочистить горло.

— Я не думаю, что он убил его, конечно.

— Нет, не убил, но он сделал так, будто убил; о том, как волк превратился обратно в человека, и деревня ликовала, — фыркнул Гарри. — Наверное, полнолуние только что закончилось.

Римус усмехнулся:

— Гарри, я думаю, что ты немного переборщил с драматизмом.

— Немного? — удивленно сказал Гарри. — Дядя Рем, он ничему нас не учит! Он просто рассказывает нам истории обо всех так называемых великих делах, которые он сделал.

Сириус поцеловал Гарри в щеку.

— Ладно, Сохатик, успокойся. Я знаю, что ты зол на того парня, который удалил все кости из твоей руки...

— Очевидно, — сказал он, закатывая глаза.

— Мне жаль, что он такой ужасный учитель, — сказал Ремус с сочувствующим видом. -Именно поэтому я принес тебе этот подарок. — Он порылся в своей сумке и достал учебник, передав его Гарри через кровать.

— Практическая защитная магия и ее использование против темных искусств, — с интересом прочитал Гарри.

— Он немного продвинутый, но я подумал, что кое-что из того, что там написано, тебе очень пригодится. Ты можешь начать учить себя некоторым из этих заклинаний. Сириус и я поможем тебе, если понадобится. Первые пять глав охватывают большую часть того, что ты должен выучить в этом году, — с улыбкой сказал Ремус.

Гарри широко улыбнулся.

— Спасибо, дядя Римус.

— Не за что.

— Чем еще ты занимался после нашего последнего разговора? — спросил Сириус, забирая книгу и кладя ее на ночной столик Гарри.

Гарри подумал о оборотном зелье, которое они варили в ванной для девочек.

— Э-э, ничего особенного. Биннс рассказал нам о Тайной комнате. — Он быстро пересказал им историю. — Мы рассуждали о том, кто может быть наследником. Все думают, что это я из-за всей этой истории с миссис Норрис. Рон думает, что это Малфой.

— Драко? — удивленно спросил Сириус. — Почему?

Гарри пожал плечами.

— Из-за того, что он сказал, в основном, о магглорожденных. Хотя у нас нет никаких доказательств, кроме того, что он просто какой-то хмырь.

Римус рассмеялся.

— Полагаю, это достаточная причина. Но вспомните прошлый год, когда вы, мальчики, думали, что это Снейп, а это был не он.

— Я знаю, — сказал Гарри. — Мы просто предполагали.

Сириус улыбнулся, глядя, как Гарри слегка поморщился от резкой боли в руке.

— У нас с Римусом есть несколько вещей, которые мы все равно хотели тебе рассказать.

— Какого рода вещи?

Римус слегка покраснел.

— Ну, для начала... Мы с Нимфадорой вместе.

Гарри удивленно уставился на них обоих, когда Тонкс соединила свою руку с его.

— Правда?

Тонкс усмехнулась.

— Мы вместе. Наконец-то, да?

Гарри усмехнулся.

— Это блестяще!

— Я рад, что ты так думаешь, — сказал он, улыбаясь, когда Тонкс ласково сжала его колено.

— И еще, — сказал Сириус, испустив глубокий вздох. — Мой дядя скончался на этой неделе. Ты никогда не встречал его, но он был отцом Энди. Я был с Энди на похоронах.

Он быстро рассказал о том, как столкнулся с Драко и как Драко так грубо разговаривал с Тедом.

Когда он закончил, Гарри просто уставился на него.

— Я сомневаюсь, что твои слова что-то значат, но посмотрим. Малфой все еще огромный гад.

Сириус просто усмехнулся.

— Может, и так. Но я надеюсь, что он примет мои слова к сведению.

Гарри вздохнул и устроился на подушках.

— Как ты думаешь, дядя Сириус, я могу немного поесть? Я слишком нервничал, чтобы позавтракать сегодня утром, и теперь умираю с голоду.

Сириус усмехнулся и взъерошил волосы сына.

— Все что угодно для моей звезды квиддича.

Гарри только улыбнулся в ответ.

Глава 85: Та, что с сумасшедшим домовым эльфом

Сириус, Римус и Тонкс покинули постель Гарри в девять часов вечера. Сириус хотел остаться, но Гарри настоял на том, чтобы он отправился домой. У него только заново росли кости, и вряд ли им нужно было оставаться на всю ночь, держа его за руку. Но уже через несколько минут после того, как они ушли, он пожелал, чтобы они вернулись, так как теперь ему нечем было отвлечься от боли в руке.

Он пытался читать учебник, который оставил ему Ремус, заинтригованный некоторыми чарами и сглазами, включая щекотку, подножку и проклятие блокировки ног, которые ему очень хотелось опробовать. Мадам Помфри снова проведала его около десяти тридцати и сказала, чтобы он постарался немного поспать. Когда она приказала ему выключить лампу, он вздохнул и неохотно согласился.

Он попытался устроиться поудобнее, но его руку словно пронзили крупные осколки, и, несмотря на это, он задремал. Через несколько часов он неожиданно проснулся и вскрикнул от боли. Рука заметно болела и была неудобной, но он не думал, что это было настолько больно, чтобы разбудить его.

Затем, с ужасом, он понял, что кто-то в темноте проводит губкой по его лбу.

— Отстань! — громко сказал он, а затем: — Добби!

Вытаращенные глаза домового эльфа, похожие на теннисные мячики, смотрели на Гарри сквозь темноту. По его длинному острому носу стекала одна слезинка.

— Гарри Поттер вернулся в школу, — жалобно прошептал он. — Добби предупреждал и предостерегал Гарри Поттера. Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не вернулся домой, когда опоздал на поезд?

Гарри приподнялся на подушках и оттолкнул губку Добби.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал он. — И как ты узнал, что я опоздал на поезд?

Губы Добби дрогнули, и Гарри охватило внезапное подозрение.

— Это был ты! — медленно сказал он. — Ты помешал барьеру пропустить нас!

— Да, сэр, — сказал Добби, энергично кивая головой и хлопая ушами. — Добби прятался и следил за Гарри Поттером и запечатал врата, и Добби пришлось потом погладить руки, — сказал он, показывая Гарри десять длинных забинтованных пальцев. — Но Добби было все равно, сэр, потому что он думал, что Гарри Поттер в безопасности, и Добби никогда не думал, что Гарри Поттер попадет в школу другим путем!

Гарри откинулся на подушки, слушая, как Добби пытается объяснить, почему он заблокировал барьер для Хогвартс-экспресса. Когда Добби рассказал ему, что его Бладжера, очевидно, все еще недостаточно, чтобы отправить Гарри домой, Гарри вспыхнул.

— Твой Бладжер? — потребовал Гарри, гнев снова нарастал. — Что ты имеешь в виду, твой Бладжер? Ты заставил этого Бладжера попытаться убить меня?

— Не убить вас, сэр, никогда не убить! — сказал Добби, потрясенный. — Добби хочет спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше отправиться домой, тяжело раненным, чем оставаться здесь, сэр! Добби только хотел, чтобы Гарри Поттер был ранен настолько, чтобы его отправили домой!

— И это все? — сердито сказал Гарри. — Полагаю, ты не собираешься объяснять мне, почему ты хотел отправить меня домой по частям?

— Ах, если бы Гарри Поттер только знал! — простонал Добби, и еще больше слез капнуло на его потрепанную наволочку. — Если бы он знал, что он значит для нас, для ничтожных, порабощенных, для нас, отбросов магического мира!

Лицо Гарри покраснело от смущения, когда Добби продолжил восхвалять его за триумфальную победу над Волдемортом одиннадцать лет назад. Он слегка поморщился, когда кости в его руке затрещали во время срастания, но его внимание вновь сфокусировалось, когда Добби упомянул, что история повторяется.

— Значит, существует Тайная комната? — прошептал Гарри. — И ты сказал, что ее уже открывали? Скажи мне, Добби!

— Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен рассказывать! — завизжал эльф. — Отправляйся домой, Гарри Поттер, отправляйся домой!

— Я никуда не пойду! — яростно сказал Гарри. — Одна из моих лучших подруг — магглорожденная, и она будет первой в очереди, если Комнату действительно открыли!

— Гарри Поттер рискует собственной жизнью ради своих друзей!" — Добби стонал в каком-то жалком экстазе. — Так благородно! Так доблестно! Но он должен спастись, он должен, Гарри Поттер не должен... — Добби внезапно замер, его уши летучей мыши затрепетали. Гарри тоже услышал это. Снаружи раздались шаги по проходу. — Добби должен уйти! — в ужасе вздохнул эльф.

Раздался громкий треск, и эльф исчез. Гарри лег обратно, внимательно прислушиваясь, когда шаги стали ближе и свет из коридора пролился через дверь больничного крыла.

Дамблдор входил в дортуар, одетый в длинный шерстяной халат и ночной колпак. Он нес то, что выглядело как статуя, а профессор МакГонагалл вошла с другим концом, когда они осторожно положили его на больничную койку.

— Позовите мадам Помфри, — прошептал Дамблдор, и профессор МакГонагалл поспешно прошла мимо кровати Гарри, скрывшись из виду.

Гарри лежал совершенно неподвижно, притворяясь спящим. Он услышал чьи-то голоса, а затем профессор МакГонагалл снова появилась в поле зрения, за ней следовала мадам Помфри, которая натягивала кардиган поверх ночной рубашки. Он услышал резкий вдох.

— Что случилось? — прошептала мадам Помфри Дамблдору, склонившись над статуей на кровати.

— Еще одно нападение, — сказал Дамблдор. — Минерва нашла его на лестнице.

— Рядом с ним была гроздь винограда, — сказала профессор МакГонагалл. — Мы думаем, что он пытался пробраться сюда, чтобы навестить Поттера.

Желудок Гарри ужасно сжался. Медленно и осторожно он приподнялся на несколько сантиметров, чтобы посмотреть на статую на кровати, и обнаружил, что смотрит на застывшую окаменевшую фигуру маленького светловолосого мальчика с камерой в руках.

Это был Колин Криви.

Он медленно сглотнул, когда они попытались открыть камеру, но по больничному крылу разнеслась вонь горящего пластика.

— Расплавился, — удивленно сказала мадам Помфри. — Все расплавилось...

— Что это значит, Альбус? — срочно спросила профессор МакГонагалл.

— Это значит, — медленно произнес Дамблдор, пока Гарри с трудом прислушивался к неустойчивому шепоту любопытства, — что Тайная комната действительно снова открыта.

Мадам Помфри прижала руку ко рту.

Профессор МакГонагалл уставилась на Дамблдора.

— Но, Альбус... конечно... кто бы мог сделать такое?

— Вопрос не в том, кто, — сказал Дамблдор, не сводя глаз с Колина. — Вопрос в том, как...

Гарри ждал почти двадцать минут после ухода профессоров, прежде чем попытался связаться с Сириусом, но потом вспомнил, что утром оставил зеркало на прикроватной тумбочке, боясь, что оно разобьется во время игры в квиддич, и проклинал себя за это.

Что имел в виду Дамблдор, говоря, что Палата была открыта раньше и что она действительно открыта снова?

А Колин... он был окаменелым, как и миссис Норрис. Что за ужасная вещь могла так заморозить человека?

Гарри не стал засыпать.

Когда утром к нему пришла мадам Помфри и признала, что он может вернуться в общежитие, поскольку все тридцать три кости успешно срослись, он практически бегом вернулся в Гриффиндорскую башню. Он с удивлением обнаружил, что его общежитие пустынно. Он ожидал, что Рон и Невилл, по крайней мере, будут ждать его.

Дин вышел из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии, и кивнул Гарри.

— Привет, здорово вчера полетал! Как рука?

— Все кости срослись, — сказал Гарри с ухмылкой.

Дин сочувственно кивнул.

— Локхарт — настоящий болван. Рад, что с твоей рукой все в порядке. Это ведь твой дядя ударил его, не так ли? Это было великолепно!

— Спасибо, и да, это было так. Он потом немного смущался, но я думаю, что это было здорово. Дин, ты не знаешь, где Рон и Невилл?

— Не знаю. Они оба встали и ушли до того, как я проснулся сегодня утром.

Гарри кивнул и направился в ванную со своими туалетными принадлежностями. Он быстро принял душ, смывая с себя грязь и пот после вчерашнего матча. Он почистил зубы и попытался причесаться, оделся и вернулся в свою комнату, прихватив зеркало с прикроватной тумбочки. Дина уже не было, поэтому Гарри поднес зеркало ко рту и произнес имя Сириуса.

Зеркало засияло, и в нем появилось лицо Сириуса.

— Доброе утро, Гарри! Как рука?

— Все в порядке, — быстро сказал Гарри. — Дядя Сириус, после твоего ухода кое-что случилось. — Он быстро рассказал ему о Добби и о Колине. — Ты знал, что комната была открыта раньше?

Сириус покачал головой, его серые глаза были полны беспокойства.

— Да, до меня дошли слухи, что так и было, я все еще выясняю это. Мне не нравится, как это звучит, это точно, и Дамблдор, очевидно, знает больше, чем говорит.

— Но я не в опасности, я полукровка — вряд ли это враг наследника.

Сириус кивнул.

— Теоретически, да... по крайней мере, мы знаем, что барьер и бладжер был создан сильно заблуждающимся домовым эльфом, но да, я полагаю, что в этом отношении ты в безопасности.

— А вот Гермиона — нет! Колин был магглорожденным, и она тоже!

— Гарри, ты ничего не можешь с этим поделать. Оставайся рядом с Гермионой; не позволяй ей бродить одной. Дамблдор разберется в этом. Похоже, что он имеет представление о том, что происходит. Я поговорю с Минни и Ремусом... попытаюсь выяснить, что в этой комнате происходило раньше.

Гарри вздохнул.

— Я уверен, что если я просто проведу небольшое расследование... возможно, это Малфой!

Сириус улыбнулся ему.

— Это не Малфой. Не суй свой нос не в свое дело, Сохатик. Я хочу, чтобы ты вернулся целым и невредимым в этом году.

— Я знаю, знаю, — неохотно сказал Гарри.

— Если я узнаю что-нибудь еще, я дам тебе знать. Ты ведь не делаешь больше ничего такого, чего не следовало бы делать, правда?

Гарри снова подумал о обортном зелье и невинно улыбнулся отцу.

— Нет, — быстро ответил он.

Сириус на мгновение уставился на него.

— Блядь! Я даже не хочу знать, Сохатик, просто оставайся в безопасности.

Гарри усмехнулся.

— Дядя Сири, как ты думаешь, что имел в виду Дамблдор, когда сказал, что дело не в том, кто, а в том, как? Как ты думаешь, он знает, кто ее открыл?

— Нет, он не знает, кто именно, иначе он бы остановил это, но я думаю, зная Дамблдора, у него есть свои подозрения.

Гарри не счел это очень полезным.

Когда Гарри снова увидел собственное отражение в зеркале, он сунул его в карман и поспешил на поиски своих друзей. Съев полный обед в Большом зале и послушав, как Вуд хвалит его за невероятное спасение, он начал беспокоиться об отсутствующих друзьях.

Джинни опустилась на скамейку рядом с ним и осторожно взяла несколько ягод клубники. Гарри заметил, что ее рука слегка дрожит, и потянулся, чтобы взять ее в свою.

— Эй, что случилось?

Джинни на мгновение уставилась на него, ее большие шоколадно-карие глаза были расширены и полны страха.

— Колин был моим другом.

— Эй, — сказал Гарри, уронив ее руку и обхватив ее, чтобы крепко обнять. Джинни уткнулась лицом в его плечо, когда он обнял ее. — С ним все будет в порядке, Джинни. Он был окаменелым, как миссис Норрис, и как только зелье будет готово, он вылечится.

Джинни прижалась лицом к его плечу.

— Гарри, я...

— Что? — спросил Гарри, немного отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно, Джин.

Джинни прикусила нижнюю губу.

— Нет... это глупо.

— Ничего, я люблю глупости.

Она слегка ухмыльнулась.

— Мне просто снятся плохие сны, вот и все. Не о чем беспокоиться.

На это Гарри слегка приподнял бровь.

— Никогда не стыдись плохих снов. Ты знаешь, где найти меня, а также своих братьев. Не держи их при себе, Джинни.

Она кивнула и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, Гарри.

Джордж опустился на сиденье рядом с Джинни и наколол вилкой сосиску для завтрака.

— Доброе утро всем, как рука, Гарри?

— Все лучше, — сказал он с ухмылкой.

Джордж обнял сестру за плечи.

— Я скучал по тебе на вечеринке вчера вечером, Невра, куда ты пропала?

Джинни пожала плечами.

— Я хотела немного тишины.

— Опять строчишь в своем тайном дневнике?

Джинни только подняла свой тост.

Гарри вздохнул.

— Было еще одно нападение, Джордж. На друга Джинни, Колина.

— Ах, чокнутая, — сказал Джордж, притягивая сестру к себе. — Сегодня ты остаешься с нами с Фредом, девочка, никаких споров.

Джинни только кивнула, но, казалось, она была очень довольна этой новостью.

Гарри закончил завтрак и поспешил на поиски своих друзей. Осмотрев библиотеку, общую комнату и дом Хагрида, он уже начал задаваться вопросом, куда они убежали. Затем он вспомнил о зелье и осторожно пробрался по коридору в туалет для девочек. Рон, Гермиона и Невилл были там, но только Гермиона работала над зельем.

— Гарри! — шипела она. — Ты напугал нас.

— Простите, я везде искал вас, ребята. Ты слышала о Колине?

Гермиона кивнула, ее глаза потемнели.

— Вот почему мы здесь. Мы должны закончить с этим, чтобы мы могли поговорить с Малфоем.

Гарри рассказал им о Добби и о том, что сказал Дамблдор.

Глаза Невилла расширились от страха.

— Это случилось раньше? Когда?

— Я не знаю, Нев, но мне кажется, что Дамблдор знает больше, чем говорит.

Рон глубоко вздохнул, словно смиряясь с неизбежным.

— Ладно, Миона, что еще тебе нужно от нас?"

* * *

Сириус тепло улыбнулся, когда МакГонагалл пришла на свой обычный воскресный чай после обеда. Он поцеловал ее в щеку, когда она устроилась в общей комнате, и подал ей чай с печеньем. Он наслаждался этими воскресными посиделками с ней, которые обычно случались не реже двух раз в месяц с тех пор, как Гарри был принят в Хогвартс.

Сегодня у него были к ней вопросы.

— Итак, Минни, что ты можешь рассказать мне о Тайной комнате?

МакГонагалл вздохнула и отпила чай.

— Ничего больше, чем ты уже знаешь, я полагаю.

Сириус улыбнулся ей.

— Да ладно тебе, ты лучшая подруга Дамблдора, ты должна знать больше.

Она хихикнула.

— Я не знаю. И хотя мы с Альбусом близкие друзья, я бы не сказала, что мы лучшие друзья. Он очень... одинокий человек.

— Да ладно, Минни, это неправда. Вы двое всегда обсуждали прочитанные книги.

МакГонагалл покраснела.

— Ну, если честно, мы с Альбусом оба разделяем глубокую любовь к любовным романам. На прошлой неделе Альбус дал мне одну книгу под названием "Год в Аркадии: календарь пастуха" немецкого автора девятнадцатого века, маггла. Она довольно хороша, я должна сказать, не говоря уже о том, что последняя, "Морис" Э.М. Форстера, была очень захватывающей. — Она прочистила горло, когда Сириус просто ухмыльнулся ей. — Но что касается комнаты, я полагаю, Гарри уже рассказал тебе, что прошлой ночью было совершено нападение на студента? — Получив его кивок, она продолжила. — Я знаю только, что комната была открыта и раньше, но это было до того, как я стала здесь профессором. Альбус тогда преподавал трансфигурацию, а Диппет был директором.

— Вы не знаете, кто открыл ее тогда?

— Я знаю, что кого-то обвинили и, кто бы это ни был, исключили из Хогвартса, но Альбус утверждает, что его подставили, и он так и не смог этого доказать, но клянется в своей невиновности.

— Интересно.

— Немного. Я просто надеюсь, что мы скоро найдем преступника. Меньше всего мне хочется, чтобы еще один студент оказался в Больничном крыле.

Сириус кивнул.

— И тебе, и мне.

— Что говорят управляющие, Сириус?

Он пожал плечами.

— Они обеспокоены. Люциус болтает, что Дамблдор не справляется со своей работой, но большинство управляющих понимают, что это чушь. Некоторые из них даже говорили о том, чтобы послать людей обыскать школу на предмет комнаты, но Дамблдор отказывается это делать. Он говорит, что школу уже много раз обыскивали в поисках, и никто никогда ее не находил.

— Правда. Я не знаю, что и думать, Сириус, — призналась она. — Правда, не знаю.

Сириус вздохнул и потянулся за печеньем, с удовольствием откусывая овсяную шоколадную крошку.

— Это меня не успокаивает.

Она улыбнулась и тоже взяла себе печенье.

— Я бы хотела дать тебе больше. Что касается лучших новостей, то ты должен гордиться тем, как замечательно Гарри играл вчера.

— Он невероятный летун, лучше, чем даже Джейми.

— Я согласна, — сказала МакГонагалл с улыбкой. — Не могу дождаться, чтобы увидеть, что он будет делать в воздухе к седьмому курсу, если он уже сейчас так хорошо летает.

— Этот Локхарт — тот еще гад, Минни, он буквально вынул кости из руки Гарри! Как этот гад может быть приемлемым учителем? Я жаловался на него управляющим.

МакГонагалл удивленно подняла бровь.

— И что они говорят?

— Что если не будет найдена подходящая замена, он закончит учебный год. Они ничему не научились на этом уроке! Гарри говорит, что он просто пересказывает им свои приключения.

— Хм, хотя я и думаю, что он довольно много о себе возомнил, он очень умный. Он добился высоких оценок, когда сам был студентом. Я поговорю с ним о его учебном плане и узнаю, что он планирует изучить в течение следующих нескольких недель, — сказала она, ее глаза блестели от удовольствия. — Вам будет приятно узнать, что он не мог починить свой собственный нос. Филиус сжалился над ним и сделал это.

— Вам понравилось смотреть, как Рем его бьет, не так ли?

МакГонагалл поджала губы.

— Конечно, нет, это было абсолютно отвратительно.

Сириус ухмыльнулся.

— Верно.

В ответ она сверкнула на него глазами.

— Итак, где пряталась Зи? Я ожидала, что она будет на матче.

— Тонко, Минни.

МакГонагалл пожала плечами.

— Ну, я наконец-то познакомилась с женщиной, с которой ты встречаешься на дне рождения Гарри, мне интересно, как у нее дела.

— У нее все отлично, и мы не встречаемся. Мы просто... общаемся.

— Ага, — сказала МакГонагалл с ухмылкой. — Она мне понравилась. Она умная и немного пикантная. Я думаю, она тебе вполне подходит.

— О, правда? Мне она тоже нравится. То есть, она мне очень нравится. Она заставляет меня смеяться, и я безумно скучаю по ней, когда она путешествует. С ней легко разговаривать, и у нас довольно много общего.

— Почему бы тебе не поехать с ней, когда она путешествует?

Он пожал плечами.

— Я думал об этом. В этот раз она пригласила меня поехать с ней в Новую Зеландию, но... я не хочу быть слишком далеко от Гарри, а у меня тут в последнее время много дел. Может быть, в следующий раз я так и сделаю.

— Она в Новой Зеландии?

Сириус кивнул.

— Каким-то образом туда прибыло стадо эрумпентов. Зи говорит, что они родом из Африки, и она пытается безопасно вернуть их на родину и выяснить, кто вообще перевез их в Новую Зеландию. Климат здесь для них неподходящий, и они могут быть довольно опасны, если их спровоцировать. Ее главный приоритет — это животные и их безопасность.

— Это правда, — сказала МакГонагалл с улыбкой. — Я слышала, что эрумпенты могут быть опасны, если с ними неправильно обращаться. Когда она вернется?

— Завтра, — сказал он с нетерпением. — Я очень скучал по ней. Ее не было почти весь август, и она была дома только неделю, прежде чем ей пришлось снова улететь. Мы писали письма, но это не совсем то же самое. — Он встал, протягивая ей руку. — Пойдем; я почти закончил Адлер, вы должны видеть, как красиво он выглядит.

МакГонагалл приняла его руку с улыбкой, поднимаясь на ноги.

— Вы собираетесь покрасить ее в красный и золотой цвета?

— Определенно. Ты можешь прокатиться первой.

— Сириус, я не собираюсь забираться на спину этой маггловской смертельной ловушки. Я не знаю, сколько раз я должна тебе это повторять.

— Мы можем поговорить об этом позже. Сейчас я просто хочу, чтобы ты увидела ее.

— Я не поеду на этом мотоцикле, — настаивала она.

* * *

Она не ездила на мотоцикле, но Сириус уговорил ее посидеть на нем, пока он заводил двигатель, к ее удовольствию. Он только что закончил убирать чай и решал, приготовить ли ему что-нибудь на ужин или просто съесть быстрый сэндвич, когда раздался стук во входную дверь.

Он зевнул, проходя через гостиную, чтобы открыть дверь, и его ухмылка расширилась при виде стоящей там Захиры.

— Зи!

Зи засмеялась, когда он подхватил ее на руки, перенес через порог и закружил по кругу, прежде чем его губы нашли ее губы для долгого, глубокого поцелуя, от которого у нее перехватило дыхание.

— Я думала, что ты вернешься только завтра!

Она улыбнулась ему, когда он, наконец, поставил ее на землю.

— Они изменили время моего порта. Я скучала по тебе, — сказала она, вставая на носочки, чтобы снова поцеловать его.

— Я тоже по тебе скучала. Где леди Джи?

— Я оставила ее дома. Ей так же не терпелось вернуться, как и мне, — сказала она ему, ее рука машинально почесала голову Мародера, когда он попытался пройти между ними, требуя внимания. — И она становится раздражительной после портключа.

Сириус снова притянул ее к себе, его губы переместились на ее шею.

— Я почти не видел тебя с лета, — пробормотал он, посасывая кожу у ее горла достаточно сильно, чтобы оставить след. — Мне так много нужно тебе рассказать.

Зи рассмеялась, когда он начал стягивать с ее плеч пиджак, и они упали на кресло в гостиной, причем она легла на него сверху.

— Я знаю, в последнее время я много путешествую, извини.

Сириус стянул с нее одежду, прильнув ртом к ее обнаженной коже.

— Сначала ты нужна мне, — пробормотал он, перевернул ее так, что она оказалась под ним, и поднял ее рубашку, чтобы осыпать поцелуями ее обнаженный живот.

— Мерлин, ты мне нужна, — повторил он, вдавливая ее бедрами в диван и вызывая у нее восхитительный стон.

— Ты мне тоже нужен, — пыхтела она, возившись с пуговицей на его джинсах.

Сириус даже не стал ждать, пока она разденется. Он спустил ее джинсы вниз по бедрам вместе с трусиками, остановившись на коленях. Его пальцы нашли ее уже влажную кожу. Он застонал и просто стянул свои джинсы, чтобы освободить себя, а затем одним быстрым движением глубоко вошел в нее.

Зи вскрикнула от удивления, ее руки скользнули вниз, чтобы сжать его задницу.

— Сириус, — застонала она, когда он начал двигаться.

— Ты уже такая мокрая, Зи, — задыхался он. — Блядь, мне это нужно.

Все, что она могла сделать, это держаться, когда его бедра вдавили ее в подушки, и восхитительные волны удовольствия захлестнули ее. Она прижалась к нему, когда он подвел ее к краю, и выкрикнула его имя.

Она поцеловала его плечи, когда он рухнул на нее.

— Это было не совсем то воссоединение, которого я ожидала, — призналась она.

Сириус прижался к ее шее, его руки удерживали ее под ним, все еще зажатую между ее ног.

— Я тоже, но я не жалуюсь.

Зи хихикнула и нежно поцеловала его.

— Я действительно скучала по тебе.

— Я действительно скучал по тебе, — сказал он, глубоко целуя ее. — Я бы хотел, чтобы ты осталась сегодня, но я обещал Ремусу, что поеду к нему.

Зи улыбнулась ему, нежно проведя рукой по его щеке.

— Ну, тогда нам лучше покончить с этим.

Сириус снова поцеловал ее, его член затвердел внутри нее.

Это было именно то, что он хотел услышать.

Примечания:

ДИСКЛЕЙМЕР: Мне не принадлежит ничего из "Гарри Поттера и Тайной Комнаты", так как это принадлежит прекрасной JKR — как обычно, я немного подправил сцену с Добби, чтобы она соответствовала моей сюжетной линии.

Напоминание о татуировках Зи:

1 — золотой и зеленый племенной слон на правой стороне ребер

2 — Красный и золотой дракон на позвоночнике

3 — Черный ниффлер на шее, который иногда перемещается.

Книги, которые я упомянул, для тех, кто интересуется: A Year in Arcadia: A Shepherd's Calendar — о герцоге Августе Эмиле Леопольде фон Саксен-Готе (1772-1822), современнике и знакомом Гете, который был переодетым правителем мизерной территории Германии в наполеоновскую эпоху, а также дедом королевы Виктории. Среди своих подданных он был известен как "Счастливый". Мы не знаем, был ли герцог Август счастлив, но его единственное опубликованное произведение является гейским в нескольких смыслах. Эта пасторальная басня о двух красивых пастухах, которые влюбляются друг в друга, написана на фоне классической греческой мифологии и является одним из первых гомоэротических произведений в Европе, а также забытым сокровищем немецкой литературы.

Морис" Э. М. Форстера рассказывает о том, как его сердце разбилось от безответной любви, которая открыла его сердце и разум для его собственной сексуальной идентичности. Чтобы быть верным себе, он идет против часто негласных правил общества, касающихся класса, богатства и политики.

Глава 86: Тот, кто захватил большую коробку из-под обуви

Примечание автора:

И изменения начались... (злой смех) Хаха!

Это то, что я планировала почти с самого начала. Мне очень интересно услышать ваши мысли по этому поводу.

У них была праздничная вечеринка в общей комнате Гриффиндора, так что я уверена, что Колин взял виноград оттуда. Спасибо! Думаю, МакГонагалл тоже нравился ее литературный вкус. МакГонагалл определенно нравится, и да, Сириус должен хотя бы раз прокатить ее на своем мотоцикле. Хотя она довольно упряма.

текст:

Сириус проснулся на следующее утро, обхватив Зи. Она лежала на боку на краю большой кровати, а он прижимался к ней, его нога была просунута между ее ногами, а его утренняя эрекция прижималась к теплой округлой попке. Вид ее в его постели, снова в его объятиях, заставил его улыбнуться, и он поцеловал ее в шею. Проведя ночь в подвале с Ремусом, он пробрался в ее коттедж рано утром и забрался к ней в постель. Они занимались нежной любовью, прежде чем заснуть в объятиях друг друга. Солнце уже взошло и светило в окно ее спальни. Он целовал ее шею, мочку уха, щеку, а его рука скользнула вверх и коснулась груди.

Она сонно застонала, повернула голову и наклонила ее назад, чтобы поцеловать его.

— Еще не утро.

— Да, — сказал он с улыбкой.

"Мои часы сбились", — надулась она, растягиваясь на кровати и дразня Сириуса, когда ее упругое тело прижалось к его. "Новая Зеландия опережает нас на одиннадцать часов, а Африка — всего на час, так что прыгать туда-сюда между двумя странами было довольно утомительно".

Сириус поцеловал ее.

— Я знаю.

Накануне вечером они во второй раз занимались любовью на диване в гостиной. Потом Сириус дал ей свою футболку, а сам надел джинсы, и они приготовили на ужин сэндвичи с яйцами, пока он рассказывал ей о том, что она пропустила с Гарри, о том, что Ремус и Тонкс наконец-то встречаются, и о тайне Тайной комнаты. Зи рассказала ему все об Эрумпентах и о работе с ними и другими магами-зоологами в Новой Зеландии.

Затем Сириус поцеловал ее на ночь и пообещал зайти, как только вернется от Ремуса. Ему было труднее, чем он хотел признать, не последовать за ней домой. Несмотря на то, что он проспал всего два часа, он чувствовал себя довольно хорошо и думал, сможет ли он вызвать ее на бис.

— Я рад, что ты дома, — сказал он ей, прижимаясь к ее шее.

Зи улыбнулась.

— Я тоже. Я действительно скучала по тебе. В этот раз я провела слишком много времени с Триппом Форестером, и мне хотелось его ударить.

Сириус слегка нахмурился. Зи уже несколько раз упоминала этого Триппа. Он был магозоологом в министерстве и часто сопровождал ее в поездках. Как он понял, он считал себя немного всезнайкой и, очевидно, был неравнодушен к своей партнерше и делал все возможное, чтобы она об этом узнала.

— Что он сделал на этот раз?

Она закатила глаза.

— Как обычно, пытался в последнюю минуту заявить, что Эрумпенты нужно перенести в другое место, не говоря уже о том, что он снова приставал ко мне.

— О? — осторожно спросил Сириус, его рот прошелся вдоль ее горла. — Он еще жив?

Она хихикнула.

— Да, жив.

— Хм, это может измениться, — сказал он ей с ухмылкой. — Я не делюсь, Зи.

Зи просунула руку между ними, ее хватка была достаточно крепкой, чтобы он задохнулся.

— Я тоже не делюсь, любовник.

Он усмехнулся.

— Если он еще раз пристанет к тебе, я думаю, тебе стоит его ударить.

— Я бы хотела, это точно. Я нашла его в своей палатке, когда он рылся в моих трусиках. Извращенец.

Сириус нахмурился.

— Я могу его ударить?

Она улыбнулась.

— Хм, зависит от того, собираетесь ли вы оба сначала раздеться и намазаться маслом?

Он засмеялся, когда она отпустила его и провела рукой по его бицепсу.

— Мне просто не нравится идея, что какой-то парень доставит тебе неприятности, вот и все.

— И я ценю это, но мне не нужно, чтобы ты сражался в моих битвах, Сириус.

— Я тоже это знаю, — сказал он. — Ты все еще хочешь пойти сегодня за покупками в маггловский Лондон? — спросил он, целуя ее в шею.

— Ммм, — пробормотала она. — Да. Мне нужна новая одежда, и мне нужно сделать рождественские покупки. Ты уверен, что хочешь пойти со мной?

— Да, я уверен, — сказал он, целуя ее шею. — Я скучал по тебе. Я хочу провести с тобой немного времени.

Зи перекатилась, устроившись на его кровати и проведя руками по его груди.

— По-моему, это звучит замечательно. Но Сириус?

— Хм? — спросил он, ухмыляясь.

— Я очень люблю ходить по магазинам, поэтому не хочу слышать жалобы от "ореховой галереи", когда я заставлю тебя нести все мои вещи.

Он просто ухмыльнулся ей.

— Договорились.

У него перехватило дыхание, когда ее губы начали целовать его грудь, а когда ее рот обхватил его, он удовлетворенно вздохнул. Да, он действительно скучал по ней.

* * *

Прошло уже три часа с тех пор, как это случилось, а Сириус все еще не мог объяснить, откуда он узнал. Все, что он знал, это то, что он ходил по магазинам в маггловском Лондоне вместе с Зи. Зи таскала его по магазинам, покупала подарки, моделировала одежду и намекала на пикантное нижнее белье, которое она купила. Он до потери сознания целовал ее в одной из примерочных, пока одна из портних не приказала им выйти. Они остановились пообедать и еще немного походили по магазинам. Когда они шли, держась за руки, и рассеянно говорили о прошедшем дне и своих планах, он вдруг почувствовал знакомое покалывание на шее, словно кто-то наблюдал за ними. Когда он посмотрел назад, там никого не было.

Но потом он увидел его.

И он понял.

Он сидел на земле, выгребая мусор из ближайшей урны, и Сириус, даже не задумываясь и не объясняя причин, протянул руку вниз и с триумфом поднял облезлую крысу.

Зи в недоумении уставился на него.

— Сириус, что ты делаешь?

Сириус проигнорировал ее. Крыса пыталась вырваться и укусила его за руку так сильно, что он вздрогнул, но не отпустил, пока кровь стекала между пальцами.

Он не мог отпустить.

— Еще раз укусишь меня, ублюдок, и я сдеру с тебя шкуру. Подай мне коробку из-под обуви, Зи. Быстрее. — Крыса завизжала, и Сириус посмотрел на нее. — Ты думал, я тебя не замечу, Червехвост?

Зи осторожно достала свои новые Jimmy Choos и положила их в сумку, открыв коробку для Сириуса. Сириус бросил крысу внутрь и закрыл крышку. С помощью своей палочки он запечатал коробку и проделал три маленьких отверстия в крышке.

— Не хочешь объяснить, что это было? — спросила Зи, ее глаза расширились.

— Это крыса, которая предала Джеймса и Лили Поттер. Крыса, которая отправила меня в Азкабан. Он анимаг.

У Зи открылся рот, но потом она кивнула.

— Тогда давай доставим его в ДМП.

Сириус только кивнул, благодарный за то, что она доверяет ему настолько, что не требует объяснений прямо сейчас, и крепко сжал коробку в руках, пока они спешили по улице к телефонной будке, которая была входом для посетителей в Министерство магии. Он не сказал ни слова, пока они спускались на лифте, и только когда он увидел Тонкс, сидящую за своим столом в кабинете Департамента магического правопорядка, ему стало немного спокойнее.

— Тонкс, — сказал Зи, поспешив к ней с улыбкой. — Нам нужно, чтобы ты немедленно вызвала главного аврора.

Тонкс посмотрела с бледного лица Сириуса на Зи и обратно, прежде чем кивнуть. Через минуту она вернулась с Кингсли Шеклботом, недавно назначенным главным аврором департамента.

— Нам нужна комната для допросов, — тихо сказал Сириус.

Тонкс только кивнула. Она провела их вниз, мимо кабинок и офисов, в каменную круглую комнату со столом, двумя стульями и кандалами на стене.

— Что происходит, Сириус? Ты выглядишь так, будто увидел привидение?

Сириус осторожно положил коробку на стол, его руки все еще держали ее на месте.

— Закрой дверь.

Кингсли закрыл дверь, прислонив к ней свою высокую, темную фигуру.

— Ответь аврору Тонкс, Сириус".

Сириус наконец отпустил коробку, с помощью своей палочки открыл ее, и крыса выпрыгнула наружу, испуганно пискнув. Сириус окаменел, а затем пробормотал "revelio" и с ужасающим восхищением наблюдал, как тело крысы превращается в тело человека. Человека, который сильно изменился за последнее десятилетие.

Он по-прежнему был маленьким, всего сто семьдесят один сантиметр, но его густые соломенного цвета волосы больше не стояли дыбом, а были тонкими и бесцветными. На затылке у него была лысина. Его маленькие водянисто-голубые глаза в ужасе смотрели на Сириуса. Его лицо было почти крысиным, и он немного сгорбился, как будто жизнь в образе крысы изменила его реальную форму.

— Привет, Питер, — приятно сказал Сириус, его серые глаза угрожающе смотрели на старого друга, пока он крутил палочку между пальцами.

Питер, если это возможно, побледнел еще больше.

— С-С-Сириус!

Кингсли скрестил руки перед грудью, его глаза расширились.

— Питер Петтигрю, как я живу и дышу. Мы ищем тебя уже много лет. И вот ты здесь, переданный нам Сириусом Блэком. Как невероятно поэтично!

Питер выглядел в ужасе.

— Сириус, Сириус, что я мог сделать? Темный Лорд... ты не представляешь... у него есть оружие, которое ты не можешь себе представить... Я был напуган, Сириус, я никогда не был храбрым, как ты, Ремус и Джеймс. Я никогда не хотел, чтобы это случилось... Тот, Кого Нельзя Называть, заставил меня... Он... он захватывал власть повсюду! Что можно было получить, отказавшись от него? Ты не понимаешь! Он бы убил меня, Сириус!

— ТОГДА ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ! — взорвался Сириус, его руки гневно сжимали палочку.

Зи осторожно обхватила его за талию, ее рука скользнула по его бицепсу, вниз к запястью, к палочке.

— Сириус, опусти свою палочку".

Сириус держал свою палочку направленной на Питера и даже не вздрогнул, когда Кингсли использовал свою палочку, чтобы связать кандалы с Питером. Он наложил на кандалы чары, чтобы предотвратить его превращение обратно в крысу, и только после этого Сириус опустил палочку.

— Зи, ты должна подождать снаружи, — сказала ей Тонкс, взяв ее за руку. — Нам нужно поговорить с Сириусом.

Зи кивнула. Она встала на носочки и легонько поцеловала его в щеку, а его серые глаза благодарно посмотрели на нее. Как только за ними снова закрылась дверь, Тонкс жестом попросила Сириуса присесть.

— Сириус, я думаю, что сначала нам нужно вспомнить все, что произошло. У нас есть стенограмма твоего суда, — сказала она, садясь на другой стул.

Глаза Кингсли были устремлены на Питера.

— Как ты нашел его, Сириус? Как ты узнал, что это он?

Это был вопрос, подумал Сириус.

Все началось еще в августе, во "Флориш и Блоттс". Когда Локхарт вытащил Гарри на платформу для фотосессии, Сириус почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он чувствовал, что кто-то рядом и что он за ним шпионит, но когда его глаза обшаривали толпу, он не мог увидеть никого из следствия. Затем Джинни заметила крысу, сидящую в переулке отдельно от других крыс.

— Это похоже на Паршивца, — удивленно сказала она, указывая Рону на крысу.

Рон прищурился и посмотрел на крысу вдалеке.

— Вроде того, Джин, но Скабберс сбежал давным-давно. Скорее всего, он мертв.

— Кто такой Паршивец? — с любопытством спросил Сириус.

Рон усмехнулся.

— Старый крысеныш Перси. Он жил с нами всегда, а потом, как только мы познакомились с вами и Гарри, он исчез. Фред всегда думал, что он уполз куда-то умирать.

Когда Сириус повернулся, чтобы посмотреть на крысу, та исчезла, но он не мог избавиться от ощущения, что Паршивец— это нечто большее, чем просто старый домашний крысенок. В сентябре он направлялся в Министерство на первую встречу с Управляющим советом Хогвартса, когда ему снова показалось, что за ним наблюдают. Это ощущение заставило его насторожиться, но, оглядевшись вокруг, он не увидел ничего необычного, никого, кого бы он узнал.

Потом он увидел крысу, которая смотрела на него, и все понял. Но как только он направился к нему, крыса исчезла в канализации, скрывшись в толпе миллионов других крыс, живших под землей. Но Сириус продолжал чувствовать, что за ним кто-то наблюдает — когда он ходил в больницу навещать детей, когда он ходил в Гринготтс — но он никогда не мог доказать это.

Он начал сомневаться в том, не становится ли он просто параноиком.

Но в тот день, как только они приехали в Лондон, Сириус знал, что Питер где-то рядом.

Он чувствовал его. Когда он повернулся и заметил недостающий палец на лапе крысы, он схватил его, не задумываясь. Теперь он смотрел на больного и старого человека перед собой, пытаясь вспомнить, как когда-то выглядел его друг. Ему было всего тридцать два года, а Сириусу казалось, что он выглядит ближе к пятидесяти.

— Он следил за мной. Я не знаю, как долго, но впервые я почувствовала, что за мной кто-то следит, когда мы с Гарри были на косой Аллее, чтобы забрать его школьные вещи. Сегодня я просто... я знал, что это он, и набросился на него, как только увидел.

— Как ты узнал, что это он?

Сириус фыркнул.

— У него есть отличительные черты, не так ли? Ублюдок отрезал себе палец, чтобы подставить меня в убийстве. Я склонен замечать крысу, у которой не хватает пальца на ноге.

Кингсли кивнул, его взгляд остановился на Питере.

— Где ты был последние одиннадцать лет, Петтигрю?

Питер вспотел, его нижняя губа дрожала, когда он смотрел между Сириусом, Кингсли и Тонкс.

— Я бежал, спасая свою жизнь! Сириус пытался убить меня!

— Он пытался, — сказала ему Тонкс, скрестив руки перед грудью. — Но ты сбежал раньше, чем он смог. Ты отрезал себе палец и использовал взрывное проклятие такой силы, что оно убило двенадцать магглов, находившихся поблизости. Сириус Блэк не убил никого.

— Он... он предал Лили и Джеймса!

Сириус насмехался.

— Я больше не в тюрьме, Червехвост! Неужели ты думаешь, что правда до сих пор не вышла наружу? Ты был Хранителем секретов, и именно ты продал их Волдеморту!

Питер вздрогнул.

— О? Тебе не нравится имя твоего старого хозяина, Пит? Боишься услышать его имя, произнесенное вслух? — потребовал Сириус, его глаза вспыхнули от гнева.

— Я не хотел! — прохрипел он, слезы текли по его щекам. — Меня обманули!

Сириус хлопнул руками по столу.

— Тебя, блядь, обманули? Мы доверяли тебе, Пит! Мы доверили тебе свои гребаные жизни, и это все, что ты можешь сказать, это то, что тебя нагло обманули! Ты хоть сожалеешь о том, что они мертвы?

Тонкс встала, ее руки переместились на грудь Сириуса, немного оттолкнув его назад.

— Сириус, ты не можешь оставаться здесь, если не собираешься успокоиться.

Кингсли двинулся к ним.

— Мы знаем, в чем его обвиняют, и мы знаем из воспоминаний, которые вы предоставили, что он был хранителем чар для Поттеров. Именно он виновен в убийстве тех двенадцати магглов. Не говоря уже о том, что он незарегистрированный Анимаг. Уже одно это заслуживает того, чтобы он провел время в Азкабане.

Питер в ужасе заскулил.

— Сириус — незарегистрированный Анимаг!

Тонкс и Кинглси повернулись, чтобы посмотреть на него.

Сириус сглотнул.

— Тонкс, я бы хотел поговорить с Кингом наедине.

Бровь Тонкс поднялась.

— Сэр?

Кингсли кивнул.

— Начни оформление документов для суда над Петтигрю и отправки его в Азкабан.

Когда Тонкс вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, Сириус повернулся к Кингсли.

— Мы здесь одни? Кто-нибудь еще наблюдает?

Кингсли покачал головой.

— Нет. Только у меня есть право открывать двустороннее зеркало с другой стороны. Мы одни. — Он быстро наложил чары конфиденциальности на себя и Сириуса, чтобы Петтигрю не слышал их разговора. — Объясни.

Сириус провел пальцами по волосам.

— Червехвост говорит правду обо мне.

— Ты знаешь, что за это полагается до шести месяцев тюрьмы, Сириус.

— Я знаю, — сухо сказал Сириус, его глаза встретились с глазами Кингсли. — Я собирался упомянуть об этом на суде, но... я просто хотел быть свободным. Я хотел найти Гарри и стать для него лучшим крестным отцом. — Кивнув Кингсли, он продолжил. — Джеймс, Пит и я... мы все сделали это — преуспели на пятом курсе. Мы сделали это для Римуса.

— Для Римуса?" спросил Кингсли, а затем его глаза сфокусировались. — Потому что он оборотень.

Сириус кивнул.

— Мы хотели помочь ему. Раз в месяц он проходил через это ужасное превращение, и мы, как животные, могли быть рядом, чтобы поддержать его, помочь ему успокоиться, и он не мог причинить нам вреда. Мы делали это для него.

Кингсли на мгновение замолчал, его глаза были устремлены на Питера.

— Так вот почему я всегда находил черную собачью шерсть на своей кровати в школе?

Сириус озорно усмехнулся.

— Возможно.

Рука Кингсли на мгновение скользнула по его подбородку, пока он обдумывал то, что сказал ему Сириус.

— Вы сохранили это в тайне, чтобы защитить Ремуса Люпина, чем я восхищаюсь. Я прекрасно знаю, что он не зарегистрирован как оборотень в Министерстве магии.

— Это так, и мы ценим, что вы сохранили это в тайне. Снейп уже много лет варит для него Волчье зелье; он исправно принимает его каждый месяц. Он никогда не представлял опасности, Кинг. Вы семь лет ходили с нами в школу, жили с нами в одном общежитии. Вы когда-нибудь боялись Римуса? Я знаю, что ты узнал, что он оборотень на седьмом курсе, и ты... ты сказал, что смирился с этим? — спросил Сириус, пытаясь понять, в каком состоянии находится разум его старого друга.

— У меня нет проблем с Римусом. Вы четверо постоянно пускались в собственные приключения в школе, что меня вполне устраивало, поскольку мои лучшие друзья были в Рейвенкло, но нет, я знаю, что Римус не представляет опасности для общества — и нет, я не собираюсь раскрывать его секрет. Я так и сказал, когда Дамблдор принимал его в Орден много лет назад, — объяснил он. — Я так понимаю, что аврор Тонкс не знает его секрет?

Сириус покачал головой.

— Нет. Она совершенно не в курсе.

Кингсли кивнул.

— Я немедленно подготовлю документы, касающиеся тебя как незарегистрированного анимага, Сириус. Ты зарегистрируешься сегодня: Имя, метки и все остальное, затем год и дата, когда тебе удалось стать Анимагом. В свою очередь, я освобожу тебя от наказания в Азкабане за твою помощь в поиске разыскиваемого убийцы и Пожирателя смерти Питера Петтигрю. Как главный аврор, я могу пойти на такую сделку, но сначала я должен буду поговорить с прокурором и с главой моего отдела. Вы будете оштрафованы.

— А Римус?

— Никто не должен о нем знать.

Сириус вздохнул с облегчением.

— Договорились.

Кингсли снял с них чары уединения.

Питер повис на кандалах, когда они оба повернулись, чтобы посмотреть на него.

— А что насчет меня?

— Вас будут судить за ваши преступления как можно скорее. Вас обвиняют в следующем: Предательство Поттеров и соучастие в их смерти, соучастие в покушении на убийство Гарри Поттера, двенадцать эпизодов убийства магглов, которых вы убили своим проклятием, в том, что вы являетесь незарегистрированным Анимагом, в том, что вы подставили Сириуса Блэка и бежали от закона. Это сто лет за жизнь, Петтигрю, и мы даже не добрались до других твоих преступлений. Ты умрешь в Азкабане, если только суд не решит, что в твоем будущем есть Поцелуй. — объяснил ему Кингсли.

Питер хныкал.

— Сириус! Сириус, пожалуйста! Помоги мне!

— Я помог тебе, Червехвост. Когда-то давно я защитил бы тебя своей жизнью, а ты все бросил. — Питер дрожал от страха, когда Сириус повернулся, чтобы открыть дверь. — Кинг, я хочу быть на его суде.

Кингсли кивнул.

— Я буду держать вас в курсе.

Последнее, что услышал Сириус, закрывая за собой дверь, было хныканье Питера, и этот звук так сильно напомнил ему его друга, когда они были детьми, что у него сжались кулаки. Он все еще не мог понять, как тот, кому он так доверял, мог предать их всех.

И именно это ранило его больше всего.

Он все еще не понимал этого.

* * *

Зи ждала его у кабинки Тонкс, ее глаза были полны беспокойства, когда он вышел из комнаты для допросов.

— Сириус?

Сириус просто притянул ее в свои объятия, его подбородок лежал на ее макушке, когда он наклонился, чтобы прижать ее к себе. Его сердце колотилось в груди, когда он обнимал ее. Чем дольше она находилась в его объятиях, тем спокойнее он себя чувствовал. Он немного отстранился, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Ты осталась.

Зи улыбнулась ему.

— Конечно, я осталась. Ты в порядке?

Он провел пальцами по волосам и пожал плечами.

— Я не уверен. Мне нужно... Рем должен знать".

— Конечно, — сказала она, взяв его руку в свою.

Сириус поцеловал их соединенные руки.

— Ты даже не сомневаешься, и мне это в тебе нравится.

Зи улыбнулась.

— Я знаю, что ты скажешь мне, когда будешь готов.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Мне нужно заполнить кое-какие бумаги. Я не знаю, сколько времени это займет. Но мы сегодня поужинаем, Римус тоже, и... я все объясню.

Зи кивнула.

— Почему бы мне тогда не отправиться домой? Вы с Римусом можете зайти ко мне. Я приготовлю что-нибудь на ужин. Принеси немного вина.

Сириус снова поцеловал ее.

— Звучит прекрасно. Спасибо.

Она улыбнулась.

— Если я тебе понадоблюсь...

— Я знаю, — сказал он с улыбкой, нежно сжав ее руку, прежде чем отпустить. Он смотрел, как она покидает кабинет, прежде чем занять место на стуле для посетителей в тесной кабинке Тонкс. — Хорошо; давайте займемся бумажной работой, а потом вы сможете прийти и на ужин. Я думаю, что вам пора узнать всю историю о том, почему я был заключен в тюрьму.

— Сириус, ты действительно Анимаг? — спросила она, широко раскрыв глаза.

Сириус подмигнул ей.

— Помнишь, как сильно ты любишь этого гулящего Бродягу?

Глаза Тонкс расширились.

— Это все время был ты! — Когда он кивнул, она покраснела. — Я позволила тебе облизать мое лицо.

Он засмеялся.

— Передай мне бумаги, Тонкс.

* * *

Было чуть раньше пяти, когда Сириус подъехал к дому Зи. Он вошел в коттедж, рассеянно поглаживая голову леди Годивы, пока снимал обувь. Она была на маленькой кухне, из беспроводной сети играла легкая джазовая музыка.

Он обнял ее за талию и прижался к ее шее.

— Здесь потрясающе пахнет.

Зи повернулась, чтобы улыбнуться ему.

— Просто старый семейный рецепт: жареная курица и кукурузный хлеб, как готовит моя бабушка. Потом у нас салат из шпината, помидоров и огурцов и еще сырные запеченные макароны.

Сириус наклонил ее подбородок и глубоко поцеловал, вздохнув, когда ее руки метнулись к его плечам.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказал он, прижавшись лбом к ее лбу.

— Я ничего не сделала, — сказала ему Зи.

— Ты все сделала, — он снова поцеловал ее. — Я пригласил Тонкс тоже прийти. Она тоже должна знать всю историю.

Она кивнула, снова повернувшись к курице.

— Конечно. Не мог бы ты поставить для нее еще одну порцию?

Сириус направился к шкафу, чтобы найти посуду, когда раздался стук в дверь.

— Я принесу. — Он благодарно улыбнулся Ремусу, когда тот поприветствовал его у входной двери, и обнял своего друга. — Спасибо, что пришел.

Ремус кивнул, удивленно глядя на Сириуса.

— Конечно. Ты сказал, что это важно. Ты в порядке?

Сириус глубоко вздохнул, прежде чем заговорить.

— Я в порядке, но Питер находится под стражей в Министерстве магии.

Глаза Ремуса расширились от шока.

— Что?

Сириус кивнул.

— Как я уже сказал, это важно. — Он жестом пригласил Ремуса следовать за ним на кухню, как раз когда раздался второй стук во входную дверь. — Это, наверное, Тонкс. Она была там сегодня, и я хотел, чтобы она услышала историю и тоже все поняла.

Через пять минут они все сидели за кухонным столом Зи, когда она заканчивала жарить курицу. Тонкс играла с Ремусом в лапту под столом, и он изо всех сил старался сказать ей, чтобы она прекратила, но ей это не удавалось.

— Тонкс, почему бы тебе не налить нам всем вина, а Сириус, ты можешь подать еду, — предложила Зи, доедая курицу.

Вскоре все они уже ели потрясающее блюдо, а Ремус наблюдал за лицом своего друга.

— Как долго ты собираешься заставлять меня корчиться здесь? Как, мать твою, Питер попал под стражу?

— Сириус поймал его за шпионажем и захватил его в коробке из-под обуви, — быстро сказала Тонкс, заслужив короткий смешок от Ремуса.

— Ты шутишь?

— Нет, — серьезно ответила Зи. — Я позволила ему использовать мою коробку для обуви для моих новых туфель Jimmy Choos.

Тонкс ухмыльнулась, а Ремус все еще выглядел ошеломленным.

Сириус прочистил горло.

— Рем, последние несколько месяцев или около того у меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Когда мы были на косой-аллее в конце августа, Джинни упомянула что-то о том, что у Уизли есть старая крыса, которая сбежала много лет назад. Она была уверена, что заметила его в тот день. Я подумал, что это довольно странно, но ничего страшного в этом не было, пока я снова не начал чувствовать, что за мной наблюдают. Никогда здесь. Нигде вокруг моего дома или дома Зи, но всякий раз, когда я выходила в Лондон, я чувствовал это. Я начал смотреть на крыс. Может быть, на каком-то уровне я знал, что это... Я честно не знаю... но потом я увидел его. Сидел там, смелый как день. Он был крысой и наблюдал за мной. Он сбежал в канализацию, прежде чем я смог что-то сделать, но сегодня мы с Зи ходили по магазинам, и я снова увидел его — и просто схватил его.

— Он попросил у меня коробку из-под обуви и держит в руках крысу, которая отчаянно сопротивляется. Она укусила его, и у него кровь стекает по руке, но он не отпускает ее. Я отдала коробку из-под обуви, и он запечатал ее там, проделав несколько дырок сверху, — объяснила Зи, сделав глоток вина.

— Зи просто уставилась на меня, как будто немного обеспокоенная тем, что я сошел с ума, и я сказал ей, что крыса была причиной моего попадания в Азкабан. Она сказала только: "Тогда пойдем в Министерство", и мы так и сделали", — сказал им Сириус. — Я нашел Тонкс у ее кабинета и потребовал встречи с главным аврором, которым, кстати, оказался Кинг, я и не знал, что его повысили. В общем, мы попали в комнату для допросов, и я заставил его раскрыться. Это был Пит, Рем.

Ремус уставился на своего друга, его глаза расширились.

— Я уже начал думать, не умер ли он.

Сириус поклялся.

— Ублюдок заслуживает этого. Он выглядит просто ужасно. Я думаю, он жил как крыса все эти годы. У него практически нет волос, они бесцветные, и он лысеет. Если честно, он выглядит ближе к пятидесяти.

Ремус наклонил голову.

— Думаю, стресс от жизни в подполье все эти годы не совсем подходит для здорового образа жизни. Что он может сказать о себе?"

Сириус отхлебнул вина, его руки сжались в кулаки, когда гнев снова пронесся через него.

— Он сказал, что его обманули. Что было очевидно, что Волдеморт выиграет войну, и что, о да, как он там сказал, он не хотел этого.

Ремус просиял на это.

— Он не хотел предавать своих друзей? И это его оправдание?

Тонкс смотрела между ними двумя, ее брови были нахмурены.

— Не могли бы вы двое объяснить все с самого начала? Я совсем запуталась.

Зи кивнула, благодарно улыбаясь Тонкс.

— Спасибо, я чувствую то же самое.

Сириус вздохнул, откинувшись в кресле, пока Тонкс наливала вино в его бокал.

— Зи, ты училась в школе в России, не знаю, насколько ты была в курсе войны?

— Я была в курсе. Мой двоюродный дядя был убит Пожирателями смерти за то, что спас жизнь маггловской семье. Я точно знала, что происходит, и ничто не злило меня больше, чем то, что я была так далеко от семьи, которая у меня была в Шотландии, — с горечью сказала она.

Сириус кивнул.

— Когда мы покинули Хогвартс, Джеймс, Ремус, Питер и я получили свою собственную маленькую квартиру, ту самую, которую оставил мне мой дядя Альфард. Мы решили, что какое-то время будем жить вместе. Недолго, конечно, поскольку Джеймс сделал предложение Лили еще до того, как мы покинули школу, но война к тому времени уже обострилась. Мы стали участвовать в военных действиях, делая все возможное, чтобы выяснить планы Волдеморта и попытаться узнать, кто его Пожиратели смерти. Вы не могли никому доверять. Люди были под проклятием Империуса, их использовали, а мы не знали об этом, пока не стало слишком поздно; других мы даже не узнали. Джеймс происходил из сильной чистокровной семьи, известной своими предателями крови. Когда мы были семикурсниками, Эван Розье даже предлагал Джейми присоединиться к его делу. Розье оказался в Больничном крыле. Когда Джеймс сделал предложение Лили и статья об их помолвке стала достоянием общественности, Джеймс и Лили неосознанно стали мишенями.

Ремус постучал пальцами по столу.

— Джеймс, востребованный чистокровный, который был настоящим гением Трансфигурации и чемпионом дуэлянтов, планировал жениться на магглорожденной — это привлекло серьезное внимание. Поттеры стали семьей предателей крови, как никогда раньше. А Лили, Мерлин, она была потрясающей. Эта женщина могла зачаровать что угодно, а ее палочка двигалась так, словно была частью ее самой, и вы не могли победить ее в драке. Они вдвоем были похожи на идеальную властную пару. О них постоянно писали в газетах: "Наследник Поттеров женится на магглорожденном ниффлере" и прочую чушь, утверждая, что Лили выходит за него замуж из-за денег, что она приворожила его с помощью магии или что она использовала любовное зелье. Но они были безумно влюблены, и это было видно любому. Наблюдать за тем, как они сражаются вместе, было невероятно. Пока мы работали под прикрытием против Волдеморта и его Пожирателей смерти, было много нападений на тех, кто бросил ему вызов. Лили и Джеймс сами трижды избегали смерти. Когда Лили узнала, что беременна, она была напугана не меньше, чем взволнована. Они с Джеймсом решили, что единственный способ благополучно пережить войну — это скрыться.

— Джейми сходил с ума. Он — последний человек, который сидит сложа руки и позволяет другим делать работу, но его жена была беременна, она нуждалась в нем, и он любил ее больше всего на свете, — объяснил Сириус с улыбкой. — Мы навещали их так часто, как только могли, и когда родители Джеймса заразились драконьей оспой и умерли с разницей всего в несколько недель, мы горевали вместе с ними. Они даже не успели познакомиться со своим внуком.

Римус печально кивнул.

— После рождения Гарри Дамблдор сказал Джеймсу, что, по его мнению, его семья находится в большей опасности, потому что он убежден, что среди нас, пытавшихся выяснить, что задумал Волдеморт, есть шпион. Он не знал, кто это, но он знал, что у Волдеморта есть шпион среди нас и что Джеймс, Лили и Гарри не в безопасности. Они согласились действительно скрыться — глубоко в подполье. Именно там они приняли решение использовать чары Фиделиуса.

Глаза Сириуса сузились. "Джейми попросил меня стать Хранителем секретов. Я согласился. Он был моим лучшим другом, моим кровным братом, и я бы сделал для него все. Но я совершил глупую ошибку. Я убедил его сделать вместо него Хранителем секрета Питера".

— Почему? — спросила Тонкс, завороженная историей, которую ей рассказывали.

— Потому что все знали о моих отношениях с Поттерами. Я был чумой для семьи Блэк: Наследник, от которого отреклись и которого лишили наследства, Белая Овца, который предпочел предателей крови своей крови — я был позором, — с горечью выплюнул Сириус. — И каждый, кто хоть что-то знал о Джеймсе Поттере, знал, что я был его самым верным другом. Было очевидно, что именно я должен знать, где они прячутся. Поэтому я решил поступить умно. Если бы они выбрали Питера, никто бы ничего не заподозрил. Он был нашим лучшим другом, но иногда он был довольно застенчивым и не лучшим в дуэли, но он был нашим другом, и он умрет, прежде чем выдаст такой секрет. Или, по крайней мере, должен был. Это была моя работа — защищать Пита.

— Сириус, ты не можешь винить себя... — сказал Ремус, тихо.

— Я виноват, — перебил Сириус. — Даже после всех этих лет, это все еще моя гребаная вина. Я заставил их сменить хранителя тайны, Рем; это был я! Если бы я был хранителем тайны, как они хотели, Джеймс и Лили были бы живы.

Зи потянулась и взяла ее руку в свою, положив ее на сердце.

— Ты не мог знать. Ты не можешь винить себя за выбор, который ты сделал.

Сириус наблюдал, как она нежно массирует его руку, пока он говорил.

— Ремус был на задании Ордена. Он был под глубоким прикрытием под именем Ромулус. У нас не было возможности связаться с ним. Джеймс и Лили пригласили нас с Питом на Хэллоуин. Лили нашла для Гарри наряд тыквы и очень хотела, чтобы мы увидели его на нем. Я поговорил с Джейми по зеркалу, сказал ему, что заеду за Питом, и мы отправились в путь, но когда я добрался до квартиры Пита, там было пусто. Я подумал, что это странно, но немного подождал. У меня было такое чувство, что что-то не так, и я сел на мотоцикл и полетел в Годрикову Лощину, но я опоздал.

Пальцы Зи сжали его пальцы, и он посмотрел вниз, где она все еще благодарно прижимала его руку к своему сердцу.

— Я опоздал, — повторил он. — Дом был разнесен к хренам с одной стороны, и Темная метка плавала над ним. Я вбежал внутрь и первым нашел Джеймса мертвым, а когда я добрался до детской и нашел Лили... Гарри плакал и звал меня, и я должен был просто забрать его прямо тогда и там. Но я был так охрененно зол... В тот момент я понял, что единственная причина смерти моих друзей — это то, что Питер кому-то рассказал. Я отдал Гарри Хагриду и отправился за ним. Мне потребовалось почти двадцать четыре часа, но я выследил его в доме его матери и нашел его там, а затем последовал за ним, когда он дезаппарировал, вот почему мы оказались на той маггловской улице. Я хотел знать, почему он сбежал, кто добрался до него — я думал, что сделал недостаточно, чтобы защитить его, но я ошибался. Когда я добрался до него, он запаниковал. У меня были все намерения убить его, и он знал об этом, но этот ублюдок удивил меня. Мы были на людной маггловской улице, и он закричал, что я предал своих друзей, отрезал себе палец и использовал взрывное проклятие, после чего превратился в крысу и исчез. Я остался стоять на улице в окружении мертвых тел, а Питер исчез, когда вокруг меня появились авроры.

— Все выглядело не очень хорошо. После смерти Джеймса и Лили, когда весь мир заявил, что Гарри — это Мальчик-Который-Выжил, а Волдеморт, казалось, тоже исчез, Сириуса отправили в Азкабан без суда и следствия, — печально сказал Римус. — Мир думал, что Питер мертв; что Сириус убил его проклятием такой силы, что от него остался только палец. Я был в шоке. Я не мог в это поверить. Все мои друзья были мертвы, Сириус был виновен, и... я не хотел в это верить, но улики были против него, и когда его отправили в Азкабан... я сломался и... я потерял последнего человека в своей жизни, который был важен для меня.

— Только Минерва верила в мою невиновность, — сказал Сириус с небольшой улыбкой. — Эта женщина... она удивительная и лучшая мама, о которой только может мечтать парень.

Римус ухмыльнулся.

— Пока ты не назовешь ее мамой.

Сириус рассмеялся.

— Она верила в меня и неустанно работала годами, чтобы добиться для меня суда.

— Я должен был работать с ней. Я должен был знать, что ты никогда не смог бы предать их. Мне стыдно за себя за это.

— Я не виню тебя, Муни, — сказал ему Сириус. — Учитывая все, что произошло, и потерю, которую ты пережил, я действительно выглядел виноватым, и я понимаю, почему ты думал, что я мог быть таким. Ты думал, что я был Хранителем секретов.

— Я все равно должен был знать, Сириус. Минерва знала.

Сириус улыбнулся.

— Она много работала, чтобы устроить мне суд. И ей это удалось. В апреле 1986 года меня наконец освободили и признали невиновным. Министерство магии извинилось за то, что держало невиновного человека взаперти. Но Питер... он пропадал все это проклятое время.

— Почему ты думаешь, что он следил за тобой? — спросил Ремус, не сводя глаз со своего друга. — После всех этих лет никто не знал, где он и жив ли он вообще. Почему он следил за тобой сейчас?

Сириус пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Итак, давайте вернемся к тому, что ты — Анимаг? — спросила Тонкс, ухмыляясь. — И почему ты никогда не говорил мне?

Сириус ухмыльнулся ей.

— Потому что я был незарегистрирован, Тонкс.

— Но теперь ты зарегистрирован.

Бровь Ремуса приподнялась.

— Ты зарегистрировал себя?

Сириус кивнул.

— Питер проболтался, что я тоже незарегистрированный Анимаг. Кинг заключил со мной сделку после того, как я все объяснил: я регистрируюсь, а в обмен на то, что я привел Питера, меня только оштрафуют, а не посадят в тюрьму.

Зи уставилась на него, ее глаза расширились.

— Что ты за зверь?

Сириус улыбнулся ей, отошел от стола и превратился в свою собаку, запрыгнув к ней на колени, чтобы лизнуть ее лицо.

Зи на мгновение уставилась на него с благоговением, прежде чем сказать:

— Бродяга?

Бродяга гавкнул один раз и прижался к ее руке, скуля от счастья, когда она погладила его живот.

Ремус усмехнулся и покачал головой.

— Он всегда был самым нуждающимся псом.

Тонкс провела рукой по бедру Ремуса под столом.

— Он не единственный, кто нуждается в помощи, — пробормотала она, ухмыляясь ему.

Сириус снова превратился в себя и нежно поцеловал Зи.

— Значит, я собака.

Зи просто ухмыльнулась.

— Я это уже знала.

Сириус закатил глаза, снова заняв свое место.

— В любом случае, теперь я зарегистрирован. Кинг все знает", — добавил он, его глаза встретились с глазами Ремуса. — Мы заключили сделку, я зарегистрировался, и скоро будет назначен суд над Питером. Кинг обещал дать мне знать. Я хочу быть там.

Ремус кивнул. Он понимал, о чем говорит его друг. Кингсли знал, что он оборотень, и скрывал это как часть сделки. Он был благодарен за это.

— Как и я.

Сириус кивнул своему другу.

— Может быть, тогда мы узнаем, почему он вообще за мной следил.

Причина этого была такой, о которой Сириус даже не дал себе шанса подумать, и он не был уверен, что знание ответа поможет ему почувствовать себя лучше.

Он вздохнул.

— Теперь нам нужно найти способ рассказать Гарри.

Ремус кивнул, широко раскрыв глаза.

— Да, да, мы должны.

Глава 87: Та, в которой Сириус рассказывает Зи об Азкабане

Примечание автора:

Скоро вас ждут большие перемены.

DISCLAIMER: Я не являюсь владельцем Гарри Поттера и Тайной Комнаты (хотя я немного подправила этот прекрасный раздел, чтобы он соответствовал моей сюжетной линии), он принадлежит удивительной JKR.

Я знаю, что были некоторые повторения, но это конец — все меняется, мои милые, все меняется.

Да, крыса была поймана! Он отправится в Азкабан, но что касается того, что он сбежит на третьем курсе вместо Сириуса, то это мы еще посмотрим.

текст:

После ухода Ремуса и Тонкс Сириус сидел на диване в гостиной Зи и улыбался, когда она села рядом с ним, протягивая ему чашку горячего какао. Он принял ее с улыбкой, положив руку ей на плечи, когда она прислонилась к его груди.

— Ты сегодня была великолепна, — сказал он, целуя ее макушку.

Зи потягивала свое горячее какао.

— Я почти ничего не делала.

— Нет, ты сделала все. Не знаю, смог бы я прожить этот день без тебя, — честно сказал он ей.

Зи повернулась и улыбнулась ему, ее рука прижалась к его груди.

— Мне кажется, что после сегодняшнего дня я действительно знаю тебя; настоящего тебя. Ты никогда... ты никогда не говорил о той ночи, о том, что попал в тюрьму невиновным. Я знаю, что иногда тебя мучают кошмары...

Сириус прижал ее к себе, вздохнув.

— Я не знаю, что об этом говорить. Я попал в тюрьму. С этим покончено.

— Все не так однозначно, Сириус, — мягко сказала она. — Я не могу представить, каково это — провести там годы за преступление, которого ты даже не совершал. Чувствовать, как вокруг тебя снуют Дементоры...

— Это было не очень хорошо, — сказал он тихо. — В некоторые дни я думал о том, чтобы покончить с собой, но потом переосмысливал это. Я думал, что никто никогда не узнает, что Питер был настоящим предателем, если я покончу с собой. Я пытался привлечь внимание всех, кого мог. Я кричал. Я бил стены до крови. Я плакал. Я рыдал до боли в глазах и горле. Но это не имело значения. Никто не слушал. И когда Дементоры подошли слишком близко... это чувство вины, осознание того, что если бы я не убедил их сменить хранителей тайны, то мой лучший друг и его семья были бы живы... это, мать его, преследует меня каждый день. Это то, что ты хочешь знать?

Зи наклонилась вперед, чтобы поставить свое какао на стол, откинулась назад и притянула его руку ближе к себе. Она повернула свое тело, чтобы прижаться к нему.

— Сириус, я просто хочу, чтобы ты знал, что можешь говорить со мной обо всем. Я не хочу, чтобы ты держал все это взаперти. Эти кошмары... ты несколько раз будил меня посреди ночи, обливаясь ледяным потом или плача во сне..., — сказала она, переплетая свои пальцы с его. — Я хочу быть рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь для тебя, когда ты хочешь или нуждаешься во мне.

Он вздохнул, на его лице появилась небольшая улыбка.

— Я знаю.

— Хорошо, — сказала она, повернув голову, чтобы поцеловать его в шею.

— Зи... — тихо сказал он, когда ее глаза поднялись к его глазам. — Я так рад, что ты знаешь о Пите и обо всем этом. Я чувствую... облегчение.

Она улыбнулась, обхватив его шею руками.

— Я говорила тебе несколько месяцев назад, что эта вещь между нами, Сириус... эта неопределенная вещь, которую мы оба игнорируем, это больше, чем начало чего-то. Я хочу быть здесь для тебя.

— Ты есть, — сказал он ей, целуя ее шею. — Так и есть.

Сириус развернул ее к себе, притянул к себе и поцеловал в губы. Его язык встретился с ее языком так, что ему стало больно. Ее ладони прижались к его груди, когда он углубил поцелуй, касаясь губами и языком ее губ.

Она отстранилась с улыбкой и встала, протягивая ему руку.

— Иди ко мне в постель.

Сириус улыбнулся ей.

— Поднимайся. Я поставлю это в раковину. Сначала я хочу поговорить с Гарри.

Зи кивнула, наклонившись, чтобы нежно поцеловать его.

— Не торопись. Я буду в ванной.

Сириус смотрел, как она уходит, его глаза следили за покачиванием ее бедер, и его сердце заколотилось. Он понял, что не просто влюбился в нее, и не имел ни малейшего понятия, что это значит.

* * *

Гарри находился в общей комнате Гриффиндора и сильно зевал, пытаясь закончить эссе по Чарам. Ему не хватало еще пяти сантиметров, а его мозг уже практически отключился на ночь. Он обвел совиным взглядом общую комнату, пытаясь найти что-нибудь, что помогло бы ему не заснуть, но почти все уже разошлись спать.

Вибрация в кармане заставила его насторожиться, прежде чем он вспомнил о зеркале. Он неуклюже попытался вытащить его и зевнул, глядя на Сириуса.

— Привет, дядя Сириус, — сонно сказал он.

Бровь Сириуса приподнялась.

— Я тебя разбудил? Дерьмо, я не думал, что уже почти полночь.

Гарри покачал головой.

— Нет, я пытаюсь закончить эссе по Чарам, но думаю, что мой мозг на ночь уже готов. Все в порядке?

— Да, да, все в порядке. Как рука?

— Все хорошо. Все зажило.

— Хорошо, хорошо.

— Как дела, дядя Сири? — спросил Гарри, подавляя очередной зевок.

Сириус провел пальцами по его волосам.

— Сегодня произошло кое-что, о чем ты должен знать. — Когда Гарри только моргнул, Сириус медленно выдохнул. — Питер Петтигрю был арестован сегодня.

Гарри уставился на него.

— Почему я знаю, что... подожди, Петтигрю как...?

— Да, — ответил Сириус. — Это тот парень, который предал твоих родителей, Гарри. Из-за него я попал в тюрьму. Из-за него Волдеморт нашел тебя, Джеймса и Лили все эти годы назад.

У Гарри открылся рот, когда он представил себе маленького мальчика с водянистыми голубыми глазами с фотографий.

— Парень с фотографий.

Сириус кивнул.

— Да.

— Он в Азкабане?

— Пока нет. Он задержан в Министерстве Департаментом магического правопорядка. Кингсли Шеклболт сообщит мне, когда состоится суд над ним. Сохатик, я подумал, что ты должен знать, что его арестовали. Я расскажу тебе обо всем, когда ты приедешь домой на Рождество, хорошо? Мы с Римусом хотим пойти на суд.

Гарри уставился на зеркало.

— Можно мне тоже пойти?

Сириус вздохнул.

— Мы поговорим об этом. Я еще не знаю, какие планы на суд, поэтому, когда я узнаю, мы это обсудим. Это будет не скоро, точно не после каникул.

Гарри кивнул, его глаза расширились.

— Хорошо.

— Как у тебя дела в остальном, Сохатик? Есть что-нибудь новое в комнате с момента нашего последнего разговора?

Гарри покачал головой, почесав нос.

— Нет, но сегодня утром появилось объявление о дуэльном клубе. Я думаю, что мы собираемся проверить его.

— Дуэльный клуб? Это звучит великолепно! Не говоря уже о том, что это отличное место для тебя, чтобы выучить несколько новых заклинаний. Флитвик будет преподавать? Он ведь был чемпионом по дуэлям.

Гарри пожал плечами, усмехнувшись.

— Не уверен. Мы надеемся, что да, но он не сказал.

— Что ж, развлекайся. Выучи несколько новых заклинаний и покажи мне, чему ты научился за Рождество.

Гарри усмехнулся.

— Договорились.

— Спокойной ночи, Сохатик.

— Спокойной ночи, дядя Бродяга.

Когда его крестный исчез из зеркала, Гарри долго смотрел в него.

Питер Петтигрю был пойман Министерством магии.

Он отправится в тюрьму.

Если честно, он не был уверен, как он к этому относится.

Он знал этого человека, конечно, знал. Это был маленький мальчик с густой шевелюрой, улыбающийся вместе с отцом и дядями. Он был мальчиком, который символизировал крысу на татуировках Мародеров, которые были у Сириуса и Ремуса. Он был человеком, который продал своих друзей Волдеморту. Гарри знал, как сильно Сириус ненавидел человека, которого он когда-то называл другом, называл братом.

Но почему его поймали именно сейчас, после более чем десяти лет в бегах?

Это показалось Гарри не менее любопытным.

Он подавил очередной зевок и решил отправиться спать. О Петтигрю он подумает в другой день, когда не будет так уставать.

* * *

Дуэльный клуб появился в конце недели. Гарри был очень рад этой перспективе, особенно тому, что преподавать будет такой замечательный человек, как Флитвик. Бывший чемпион-дуэлянт должен был дать несколько отличных советов, не говоря уже о великолепных заклинаниях, которые нужно было выучить.

Гарри проводил свободное время за чтением книги, которую дал ему Ремус, изучая некоторые из предлагаемых защитных заклинаний и чар. Он освоил три новых заклинания, заставив Гермиону ревновать, пока он не пообещал ей показать. Он выучил: Сглаз Желейного Мозга, Проклятие Блокировки Ног и Сглаз Поездки. Он был уверен, что сможет справиться и с проклятием "Желейные пальцы", и с проклятием "Желейные ноги", так как они были очень похожи. И как раз в то утро он научил себя ланглоку, который, как он помнил, особенно любил Римус. Отец рассказывал ему, что он часто применял его к Пивзу, когда тот учился здесь, когда полтергейст становился особенно надоедливым.

Гарри надеялся вскоре опробовать его на практике; может быть, даже на надоедливом полтергейсте.

Но мысль о том, чтобы пойти в настоящий дуэльный клуб и выучить несколько новых фокусов и проклятий специально для дуэли, была захватывающей — пока они не пришли и не издали коллективный стон при виде Локхарта в ярко-синей мантии, широко улыбающегося.

— Собирайтесь, собирайтесь, — приказал он, демонстрируя каждый из своих жемчужно-белых зубов.

— С таким же успехом можно уйти, — пробормотал Дин себе под нос, заставив Гарри рассмеяться.

Рон кивнул, на его лице появилось выражение отвращения.

— Чему он собирается нас научить? Как потерять свою палочку из-за пикси?

— Рональд! — раздраженно воскликнула Гермиона. — Я уверена, что у него будет много замечательных вещей, которыми он может поделиться. Он сделал несколько впечатляющих вещей! — Гарри и Рон уставились на нее, а она покраснела. — Ну, он сделал! Только посмотрите на его книги!

Локхарт пытался привлечь внимание толпы, среди которой было много обожательниц. Большой зал был превращен в сцену для дуэлей, где Локхарт возвышался над всеми с ослепительной улыбкой.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! Профессор Дамблдор любезно согласился позволить мне основать этот маленький дуэльный клуб, чтобы помочь вам всем научиться держать себя в безопасности. Помните, что это шанс выучить несколько отличных защитных заклинаний, а не использовать их в коридорах или на своих одноклассниках. В конце концов, дуэли противоречат школьным правилам, — сказал он, хлопнув в ладоши. — А теперь позвольте мне позвать сюда моего верного помощника, профессора Снейпа, который любезно согласился стать моим партнером в этой учебной демонстрации! Профессор Снейп, прошу вас!

Гарри ухмыльнулся Рону, когда его друг заговорил.

— Может, Снейп просто избавится от него сейчас.

— Может быть, они избавятся друг от друга, — ответил Гарри.

Гарри смотрел, как Снейп движется к Локхарту, и подумал, что на месте Локхарта он бы убежал. Снейп выглядел совсем не счастливым, что оказался здесь. На самом деле, если это возможно, он выглядел еще более разъяренным, чем обычно. Он выглядел опасным и раздраженным, что, по мнению Гарри, было худшим сочетанием для Снейпа.

— Будьте внимательны, — сказал Локхарт с яркой улыбкой. — Мы с профессором Снейпом покажем, как правильно вести дуэль. Сначала мы поклонимся, это показывает уважение к нашему партнеру. — Они оба склонили головы, Снейп несколько быстро и раздраженно по сравнению с этикетом. — А теперь мы дуэлируем!

Палочка Снейпа двигалась так быстро, что Локхарт даже не успел поднять свою.

— Экспеллиармус!

Произошла ослепительная вспышка алого света, и Локхарт был сбит с ног: Он полетел со сцены назад, врезался в стену и, сползая по ней, растянулся на полу. Малфой и некоторые другие Слизеринцы зааплодировали.

Гермиона танцевала на цыпочках.

— Как ты думаешь, с ним все в порядке? — пропищала она сквозь пальцы.

— Какая разница? — Гарри и Рон сказали вместе.

Локхарт неуверенно поднимался на ноги. Его шляпа свалилась, и волнистые волосы стояли дыбом. На мгновение он выглядел растерянным, но потом покачал головой с яркой улыбкой.

— Отлично, профессор Снейп! Превосходно! Обезоруживающее заклинание, как умно, и, могу добавить, что было совершенно очевидно, что вы собирались сделать. Если бы я хотел остановить вас, это было бы слишком просто, однако я посчитал, что будет поучительно дать им увидеть...

Снейп выглядел убийственно, и Локхарт, очевидно, заметил это, потому что прочистил горло.

— Итак, давайте разделим вас по парам и посмотрим, какие шалости мы можем устроить, — воскликнул Локхарт, хлопая в ладоши в предвкушении.

Снейп закатил глаза и не пытался скрыть сарказм в своем голосе.

— Разве мы не должны сначала продемонстрировать, как выполнить обезоруживающее заклинание, прежде чем позволить студентам попробовать его?

— Да, конечно, как только они будут разбиты на пары, — сказал Локхарт.

Гарри ухмыльнулся Рону, и они захихикали.

— Итак, разбивайтесь на пары! Вперед!

Гарри сразу же встал в пару с Роном, Невилл выбрал Гермиону, а Симус — Дина. Когда все расположились по комнате со своими партнерами, они стали ждать инструкций.

— Итак, — читал лекцию Локхарт, — чары для обезоруживающего заклинания — "Экспеллиармус"! Попробуйте!

Бровь Гарри приподнялась.

— Что за движение палочки, сэр?

Локхарт просиял.

— Отличный вопрос, Гарри! Действительно, отличный!

Гарри постарался не закатить глаза в ответ. На самом деле это был не прекрасный вопрос, а простой вопрос. Он смотрел, как Локхарт с увлечением демонстрирует движение. Гарри вспомнил, что у Снейпа это выглядело гораздо проще. Тот был хоть и болваном, но гораздо умнее, чем ухмыляющийся болван перед ним, подумал он. Он вспомнил, как это сделал Снейп, дождался слов Локхарта и направил свою палочку на Рона, обезоружив друга с первой попытки.

Он был единственным, кому это удалось.

У некоторых его одноклассников шла кровь из носа, некоторые отбивались от щекочущих чар и желейных ног, а некоторые все еще стояли и недоуменно смотрели друг на друга.

Локхарт громко прочистил горло.

— Я сказал, только обезоружить! Давайте устроим еще одну демонстрацию. Мистер Поттер, вы легко обезоружили мистера Уизли, подойдите к мистеру Уизли!

— Нет, — сказал Снейп, двигаясь к Локхарту. — Палочка Уизли едва может произносить простейшие заклинания, как насчет Поттера и, возможно, кого-то из моего дома... Малфоя?

— Э, да, — сказал Локхарт, очевидно, все еще пытаясь выглядеть так, будто он контролирует ситуацию.

Гарри и Драко поднялись на сцену и встали лицом друг к другу. Драко подошел к ним, на его заостренном лице появилась хитрая ухмылка.

— Встаньте лицом к своим партнерам, — позвал Локхарт. — И кланяйтесь!

Гарри не сводил глаз с Драко, пока они кланялись, едва наклонив головы.

— Палочки наготове, — крикнул Локхарт.

Гарри взмахнул своей палочкой, когда Локхарт досчитал до трех, но Драко начал с двух. Его заклинание ударило Гарри так сильно, что ему показалось, будто его ударили тяжелым горшком. Он споткнулся, но поймал себя, направил палочку в сторону Драко и пробормотал:

— Риктусемпра!

Серебряный свет ударил Драко в живот, и он упал вдвое, хрипя и смеясь от щекочущих чар. Он собирался ударить его еще раз, но подумал, что было бы неуместно сглазить его, пока он был в отключке.

Гарри тут же пожалел об этом, когда Драко выкрикнул

— Таранталлегра, — и в следующую секунду ноги Гарри начали выделывать королевский квикстеп.

— Стоп! Стоп! — закричал Локхарт.

Снейп шагнул вперед.

— Фините Инкантатем!

Заклинания были сняты, и Гарри смог контролировать свои танцующие ноги.

Локхарт подошел к Гарри с ослепительной улыбкой.

— Гарри, давай повторим одно простое заклинание. Когда Драко направит на тебя свою палочку, ты сделаешь вот так!

Он поднял свою собственную палочку, попытался сделать сложное покачивающееся движение и уронил ее на землю, после чего быстро поднял и сказал:

— Упс — моя палочка немного перевозбудилась!

Снейп тем временем придвинулся ближе к Драко и зашептал ему на ухо. Впервые на памяти Гарри ему захотелось, чтобы именно Снейп дал ему совет, когда он увидел, как Драко ухмыльнулся в знак согласия с тем, что сказал ему Снейп.

Гарри снова поднял глаза на Локхарта.

— Профессор, не могли бы вы снова показать мне ту штуку с блокировкой?

— Боишься, Поттер? — пробормотал Драко уголком рта, чтобы Локхарт его не услышал.

— не дождешься.

Локхарт весело хлопнул Гарри по плечу.

— Просто сделай то, что сделал я, Гарри!

— Что, бросить мою палочку? — недоверчиво спросил он.

Драко быстро поднял свою палочку и прокричал:

— Серпенсортиа!

Конец его палочки взорвался. Гарри с ужасом наблюдал, как из нее вылетела длинная черная змея, тяжело упала на пол между ними и поднялась, готовая нанести удар. Раздались крики, толпа быстро отступила назад, освобождая пол.

— Не двигайтесь, Поттер, — лениво сказал Снейп, как будто смотреть, как Гарри смотрит на змею, которая может напасть на него в любой момент, было пустяком. — Я избавлюсь от нее...

— Позвольте мне! — крикнул Локхарт.

Он направил на змею свою палочку, и раздался громкий удар; змея, вместо того чтобы исчезнуть, подлетела на десять футов в воздух и с громким шлепком упала на пол. Разъяренная, яростно шипящая, она скользнула прямо к хаффлпаффцу по имени Джастин и снова поднялась, обнажив клыки, готовая нанести удар.

Гарри не был уверен, что заставило его сделать это. Он даже не осознавал, что решил это сделать. Он знал только, что бежит к змее и кричит: "Оставьте его в покое!".

Змея послушалась, упала на землю и не двигалась.

Гарри почувствовал, как из него уходит страх. Он знал, что теперь змея ни на кого не нападет, хотя откуда он это знал, он не мог бы объяснить. Он просто знал, что змея выслушала его и поняла, что нападать не стоит.

Он посмотрел на Джастина и усмехнулся, ожидая увидеть облегчение, недоумение или даже благодарность, но вместо этого хаффлпаффец начал смотреть на него с ужасом и страхом.

— Во что, по-твоему, ты играешь? — крикнул он, и прежде чем Гарри успел что-то сказать, Джастин повернулся и выбежал из зала.

Снейп шагнул вперед, взмахнул палочкой, и змея исчезла в небольшом клубе черного дыма, настороженно наблюдая за Гарри, словно он подозревал или знал что-то, чего не знал сам Гарри. Это заставило его почувствовать беспокойство.

Он также смутно ощущал зловещее бормотание, раздававшееся по стенам. Затем он почувствовал, что его дергают за мантию.

— Пошли, — раздался у него над ухом голос Рона. — Двигайся — ну же...

Рон вывел его из зала, Гермиона поспешила следом за ними. Когда они проходили через двери, люди по обе стороны от него отпрянули, как будто у него была какая-то заразная болезнь, которой они боялись заразиться. Гарри не понимал, что происходит, и ни Рон, ни Гермиона ничего не объяснили, пока не дотащили его до пустой общей комнаты Гриффиндора.

Затем Рон толкнул Гарри в кресло и сказал:

— Ты — Парселмут. Почему ты нам не сказал?

— Я кто? — спросил Гарри, его брови поднялись в замешательстве. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь слышал этот термин раньше.

— Парселмут! — повторил Рон. — Ты можешь разговаривать со змеями!

— Ну, наверное, да. Однажды я нашел в саду садовую змею и попросил ее уйти, а она сказала мне, что идет, желательно, в Ла-Манш. Она уползла, и на этом все закончилось. Когда я рассказал об этом дяде Сириусу, он рассмеялся и сказал, что у меня творческий ум.

— Змея сказала тебе, что отправится в Ла-Манш?

— И что? — сказал Гарри, в замешательстве глядя на своих друзей. — Наверняка многие здесь разговаривали со змеями.

— О, нет, не говорили, — сказал Рон. — Это не очень распространенный дар. Гарри, это очень плохо.

— Что плохого? — спросил Гарри, начиная чувствовать себя довольно сердитым. — Что не так со всеми? Слушай, если бы я не сказал этой змее не нападать на Джастина...

— О, так вот что ты ей сказал?

— Что ты имеешь в виду? Ты был там! Ты слышал меня!

— Я слышал, как ты говорил на парселтонге, — перебил Рон. — Змеиный язык. Ты мог говорить что угодно! Неудивительно, что Джастин запаниковал... это было жутко, знаешь...

Гарри вытаращился на него.

— Но — я не понимаю — как я могу говорить на языке, не зная, что могу говорить на нем? — От испуга на лицах друзей у Гарри нервно сжался живот. — Вы хотите сказать мне, что плохого в том, чтобы остановить огромную змею, откусившую голову Джастину? Какая разница, как я это сделал, лишь бы Джастину не пришлось участвовать в охоте на Безголовых?

— Это важно, — сказала Гермиона, наконец заговорив тихим голосом, — потому что умение разговаривать со змеями — это то, чем славился Салазар Слизерин. Вот почему символом дома Слизерин является змея.

У Гарри открылся рот.

— Именно, — сказал Рон. — И теперь вся школа будет думать, что ты его пра-пра-пра-правнук или что-то в этом роде!

— Но это не так, — сказал Гарри с паникой, которую он не мог объяснить.

— Тебе будет трудно это доказать, — сказала Гермиона. — Он жил более тысячи лет назад; насколько мы знаем, ты можешь им быть.

Когда Гарри лег спать той ночью, он не мог перестать думать о словах своих друзей. Невозможно, чтобы он был родственником Слизерина, Сириус сказал бы ему, если бы в нем было что-то подобное. А разве он бы не сказал? Его отец был гордым гриффиндорцем, в нем не могло быть слизеринской крови, иначе Сортировочная шляпа определила бы его в Слизерин.

Он тихо пытался что-то сказать на парселтонге, но выходило только по-английски. Наверное, для этого надо было смотреть на змею, подумал он.

Но я в Гриффиндоре... Сортировочная шляпа не поставила бы меня сюда, если бы у меня была кровь Слизерина...

Ах, сказал противный голосок в его мозгу, но Сортировочная Шляпа хотела поместить тебя в Слизерин, разве ты не помнишь?

Гарри перевернулся и ударил кулаком по подушке. Теперь вся школа будет думать, что он наследник Слизерина; что это он напал на миссис Норрис и Колина Криви.

А это было не так.

Он просто поговорит завтра с Джастином на Гербологии и расскажет ему, что произошло.

Но на следующее утро Гербология была отменена. Профессор Спраут должна была надеть носки на мандрагоры, а это непростой процесс, и она доверила Невиллу, третьекурснику Рейвенкло по имени Уилл и семикурснику Хаффлпаффа по имени Брэндон помочь ей, так как мандрагоры были нужны для приготовления зелья, чтобы оживить миссис Норрис и Колина.

Гарри беспокоился об этом все утро. Если Джастин боялся его, то и другие люди тоже, и меньше всего ему хотелось, чтобы люди думали, что он нападает на других студентов. Он никогда бы этого не сделал. Достаточно того, что люди обвинили его в том, что он обидел кошку Филча, и что на Колина напали, когда он шел навестить его в больничном крыле. То, что Джастин решил, что он натравил на него змею, было не очень хорошей новостью, на которую он надеялся.

Гермиона наконец-то сорвалась на него за его неустойчивую ходьбу в общей комнате. Она очень плохо играла в шахматы с Роном, и это ее злило, так как она ненавидела, когда ей что-то не удавалось. Она сказала ему, чтобы он просто нашел Джастина, если это его так беспокоит, и все объяснил.

Гарри согласился, взял свою сумку с книгами и сказал им, что встретится с ними в Трансфигурации. Он направился к библиотеке, думая, что, возможно, его одноклассники занимаются там.

Группа хаффлпаффцев, которые должны были быть на Гербологии, действительно сидела в задней части библиотеки, но, похоже, они не работали. Между длинными рядами высоких книжных полок Гарри мог видеть, что их головы были близко друг к другу, и они вели, похоже, увлекательную беседу. Он не мог разглядеть, был ли среди них Джастин. Он шел к ним, когда что-то из того, о чем они говорили, донеслось до его слуха, и он остановился, чтобы послушать, спрятавшись в секции невидимости.

— Так вот, — говорил крепкий мальчик, которого Гарри узнал как Эрни Макмиллана, — я сказал Джастину спрятаться в нашем общежитии. Я хочу сказать, что если Поттер наметил его в качестве своей следующей жертвы, то будет лучше, если он какое-то время будет держаться в тени. Конечно, Джастин ждал чего-то подобного с тех пор, как проболтался Поттеру, что он магглорожденный.

— Значит, ты точно думаешь, что это Поттер, Эрни?

— Ханна, — торжественно сказал Эрни, — он Парселмут. Все знают, что это знак Темного волшебника. Ты когда-нибудь слышала о достойном, который мог бы разговаривать со змеями? Самого Слизерина называли Змеиным языком". На это раздался тяжелый ропот, и Эрни продолжил: "Помните, что было написано на стене? Враги Наследника, берегитесь". У Поттера была какая-то стычка с Филчем. А потом на кошку Флича напали. На первом курсе Криви досаждал Поттеру на матче по квиддичу, фотографируя его, пока тот валялся в грязи. Следующее, что мы знаем, это то, что на Криви напали.

— Но он всегда кажется таким милым, — неуверенно сказала Ханна, — и, в общем, это он заставил исчезнуть Сами Знаете Кого. Не может же он быть совсем плохим, правда? Не говоря уже о том, что он очень симпатичный.

Брюнетка рядом с ней кивнула.

— Действительно симпатичный. У него самые великолепные зеленые глаза!

Ханна усмехнулась, глядя на брюнетку.

— Определенно!

Эрни закатил глаза, понизив голос.

— Его цвет глаз вряд ли имеет значение, девочки. И никто не знает, как он выжил после нападения Сами Знаете Кого. Я хочу сказать, что он был еще ребенком, когда это случилось. Его должно было разнести в щепки. Только очень сильный Темный маг мог выжить после такого проклятия". Он понизил голос до шепота и сказал: "Возможно, именно поэтому Сами Знаете Кто хотел убить его в первую очередь. Не хотел, чтобы еще один Темный Лорд соперничал с ним. Он живет с Блэком, а мы все знаем, насколько темной известна эта семья. Наверняка его опекун обучил его всем видам темной магии. Интересно, какие еще способности скрывает Поттер?

Гарри больше не мог этого выносить. Громко прочистив горло, он вышел из-за книжных полок. Если бы он не был так зол, то зрелище, которое его встретило, показалось бы ему забавным. Все хаффлпаффцы выглядели так, словно их окаменели при виде его, а с лица Эрни исчезла вся краска.

— Привет, — сказал Гарри. — Я ищу Джастина.

Худшие опасения хаффлпаффцев подтвердились. Все они со страхом смотрели на Эрни.

— Что тебе от него нужно? — спросил Эрни дрожащим голосом.

— Я хотел рассказать ему, что на самом деле произошло с той змеей в Дуэльном клубе, — раздраженно ответил Гарри.

Как они смеют просто сидеть здесь и говорить о нем? Они понятия не имели, какой была его жизнь. Они понятия не имели, кто настоящий наследник, и сваливать все на него было несправедливо.

Эрни покусал свои белые губы, а затем, сделав глубокий вдох, сказал:

— Мы все были там. Мы видели, что произошло.

— Ты имеешь в виду, как я говорил со змеей, и она перестала пытаться напасть?

Ханна прикусила губу, переводя взгляд с Гарри на Эрни в поисках объяснения.

— Все, что я видел, — упрямо сказал Эрни, хотя он дрожал, когда говорил, — это то, как ты говорил на парселтонге и гнал змею к Джастину.

— Я не гнал ее на него! — сказал Гарри, его голос дрожал от гнева. — Она даже не коснулась его!

-Это был очень близкий промах, — упрямо настаивал Эрни. — И на случай, если у вас возникнут идеи, — поспешно добавил он, — я могу сказать вам, что вы можете проследить мою семью через девять поколений...

— Мне все равно, какая у тебя кровь! — яростно сказал Гарри. — Почему я должен нападать на магглорожденных? Моя собственная мать была магглорожденной!

Эрни не нашелся, что на это ответить.

— Гарри, ты должен признать, что это выглядит подозрительно, — добавила Ханна, пытаясь дать ему небольшую улыбку. Она толкнула локтем брюнетку рядом с ней, которую, как Гарри думал, звали Меган, но он не был уверен.

Брюнетка улыбнулась ему.

— Ты продолжаешь узнавать или находить тех, на кого нападают. Ты можешь разговаривать со змеями. Кто еще может это делать?

Гарри бросил на них взгляд.

— Я не знаю, но клянусь, я не желаю зла ни Джастину, ни кому-либо еще! И я в Гриффиндоре, а не в Слизерине!

Эрни на это насмехался, а мальчик рядом с ним, Кевин, как подумал Гарри, бросил на него тяжелый взгляд.

Гарри повернулся на пятках и выбежал из библиотеки, заслужив укоризненный взгляд мадам Пинс, которая полировала позолоченную обложку большой книги заклинаний. Гарри бежал по коридору, едва замечая, куда идет, он был в такой ярости.

Как они могли сидеть здесь и говорить о нем, как о каком-то чудовище? Он ходил с ними в школу больше года! Разве они не знали, что он никогда никому не причинит такого вреда? Гермиона была магглорожденной. Его собственная мать была магглорожденной. Не говоря уже о том, что они говорили о Сириусе! Его отец был совсем не похож на семью, из которой он происходил, и, конечно же, он не учил Гарри никакой темной магии!

Он продолжал идти, его гнев только усиливался, и он не смотрел, куда идет. В результате он наткнулся на что-то очень большое и твердое, что повалило его спиной на пол.

— О, привет, Хагрид, — сказал Гарри, глядя вверх.

Лицо Хагрида было полностью скрыто шерстяной, покрытой снегом вязаной шапочкой, но это не мог быть никто другой, так как он заполнял большую часть коридора в своей молескиновой шинели. На одной из его массивных рук в перчатках висел мертвый петух.

— Все в порядке, Арри? — сказал он, натягивая балаклаву, чтобы можно было говорить. — Почему вы не в классе?

— Отменили, — сказал Гарри, вставая. — Что ты здесь делаешь?

Хагрид поднял обмякшего петуха.

— Второй убитый за этот семестр, — объяснил он. — Это либо лиса, либо кровососущий медведь, и мне нужно разрешение директора, чтобы наложить чары на курятник. — Он пристально посмотрел на Гарри из-под густых бровей, припорошенных снегом. — Ты уверен, что все правильно? Ты выглядишь таким горячим и озабоченным?

Гарри не мог заставить себя повторить то, что Эрни и остальные хаффлпаффцы говорили о нем. Но вид Хагрида заставил его почувствовать себя лучше, и прежде чем он успел усомниться в своем решении, он придвинулся к крупному мужчине и крепко обнял его.

Если Хагрид и был удивлен, он ничем этого не выдал. Он просто похлопал большой рукой по спине Гарри, нежно поглаживая.

— Ничего страшного, — пробормотал Гарри. — Это... была долгая неделя. — Он отстранился и слегка ухмыльнулся Хагриду. — Спасибо за это. Я лучше пойду, Хагрид, следующая трансфигурация.

— Арри, ты уверен, что все в порядке?

— Я в порядке, — сказал он, заставив друга улыбнуться.

Он ушел, все еще думая о том, что Эрни сказал о нем. Гарри поднялся по лестнице и свернул в другой коридор, в котором было особенно темно. Факелы были потушены сильным ледяным ветром, дувшим через неплотно закрытое оконное стекло. Он был уже на полпути, когда споткнулся обо что-то, лежащее на полу. Он повернулся, чтобы посмотреть, на что он упал, и почувствовал, что его желудок словно растворился.

Джастин лежал на полу, жесткий и холодный, на его лице застыло выражение шока, глаза безучастно смотрели в потолок. Но не это пугало его. Это была черная и дымчатая фигура Почти Безголового Ника, парящая в двух метрах от пола, и на его лице было такое же потрясенное выражение, как и у Джастина.

Гарри поднялся на ноги, его дыхание было учащенным и поверхностным, сердце выбивало барабанную дробь по ребрам. Он оглядел пустынный коридор и увидел вереницу пауков, которые как можно быстрее бежали от тел. Единственными звуками были приглушенные голоса учителей из классов по обе стороны.

Он мог убежать, и никто никогда не узнал бы, что он был там. Но он не мог просто оставить их лежать здесь. Но это... то, что он нашел новых жертв, все подумают, что это был он...

Это только подтверждало подозрения его однокурсников с Хаффлпаффа.

Его сердце бешено колотилось, пока он пытался подумать, что ему делать, но он никак не мог решить, бежать ему или искать помощи, но выбор был отнят у него, когда Пивз проскочил мимо него.

— Что Поттер задумал? Почему Поттер скрывается... — Пивз остановился на полпути через кувырок в воздухе. Перевернувшись, он заметил Джастина и Почти Безголового Ника. Он перевернулся вправо-вверх, набрал полные легкие воздуха и, прежде чем Гарри успел его остановить, закричал: — АТТАКА! АТАКА! ЕЩЕ ОДНА АТАКА! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ ИЛИ ПРИЗРАК НЕ В БЕЗОПАСНОСТИ! СПАСАЙТЕСЬ! АТАААААКА!

— Лэнглок! — сказал Гарри, направляя свою палочку на полтергейста и ухмыляясь, когда его язык завязался в узел, прилип к крыше рта полтергейста и не дал ему кричать дальше.

Пивз бросил на него неприличный взгляд и умчался, но было уже слишком поздно. В коридоре раздался звук открывающихся дверей и торопливые шаги, и Гарри оказался в окружении студентов, которые в ужасе смотрели на Джастина и Ника.

Гарри прижался спиной к стене, чтобы его не затоптали.

Прибежала профессор МакГонагалл, за ней следовал ее собственный класс, у одного из которых все еще были волосы в черно-белую полоску. Она использовала свою палочку, чтобы произвести громкий взрыв, который восстановил тишину, и приказала всем вернуться в свои классы. Не успела сцена немного рассеяться, как на место происшествия, запыхавшись, прибыл Эрни.

— Поймали на месте преступления! — крикнул Эрни, его лицо было совершенно белым, он резко указал пальцем на Гарри.

— Достаточно, Макмиллан! — резко сказала профессор МакГонагалл.

Джастина отнесли в больничное крыло профессор Флитвик и профессор Синистра с кафедры астрономии, но никто, казалось, не знал, что делать с Почти Безголовым Ником. В конце концов профессор МакГонагалл наколдовала из воздуха большой веер, который отдала Эрни с указанием поднять Почти Безголового Ника по лестнице. Эрни обдувал Ника, как бесшумный черный корабль на воздушной подушке. Так Гарри и профессор МакГонагалл остались вдвоем.

Она на мгновение уставилась на него.

— Пойдем, Гарри.

Гарри покачал головой.

— Тетя-профессор, клянусь, я этого не делал!

— Это не в моей власти, Гарри. Мне очень жаль.

Склонив голову в знак поражения, он последовал за ней к большой и чрезвычайно уродливой каменной горгулье.

— Лимонная капля, — приказала МакГонагалл, и горгулья внезапно ожила и отпрыгнула в сторону, когда стена позади нее раскололась надвое.

Даже полный ужаса перед грядущим, Гарри не мог не поразиться. За стеной оказалась винтовая лестница, которая плавно поднималась вверх, как эскалатор. Когда он и профессор МакГонагалл ступили на нее, Гарри услышал, как за ними закрылась стена. Они поднимались вверх по кругу, все выше и выше, пока наконец, слегка ошалев, Гарри не увидел впереди сверкающую дубовую дверь с латунным молотком в виде грифона.

Теперь он знал, куда его ведут.

Глава 88: Та, в которой Гарри тоскует по дому

Примечание автора:

ДИСКЛЕЙМЕР: Мне не принадлежат части двенадцатой главы из "Гарри Поттера и Тайной Комнаты" (хотя я немного подправила ее, чтобы она соответствовала моей сюжетной линии), она принадлежит удивительной JKR. Мне просто пришлось вставить часть с фениксом, потому что я ее очень люблю.

текст:

Гарри вошел в кабинет Дамблдора.

— Профессор Дамблдор сейчас подойдет к тебе, Гарри.

-Тетя Минни, я бы никогда никого не обидел! Это не я.

Она протянула руку и погладила его по щеке.

— Я знаю, что ты никому не причинишь вреда, Гарри. Профессор Дамблдор просто хочет поговорить с тобой. Подожди здесь, хорошо?

Он кивнул и смотрел, как она уходит, но его желудок неловко сжался, когда он оглядел кабинет, пытаясь не останавливать себя от постоянных переживаний о том, что его вот-вот исключат.

Его взгляд упал на школьную Сортировочную шляпу, и он направился к ней. Может быть, шляпа ошиблась? Может быть, его определили не в тот дом? От этой мысли ему стало почти плохо, когда он дотронулся до шляпы и нахлобучил ее на голову, прежде чем успел об этом подумать.

— Ну что, Гарри Поттер? — прошептал ему на ухо голос.

— Извините за беспокойство, — пробормотал Гарри. — Я просто хотел спросить...

Когда шляпа ответила, что остается при своих словах, желудок Гарри упал, и он стянул шляпу со своей головы. Ему не место в Слизерине; он не мог, настаивал он.

Шляпа была неправильной.

Писк заставил его вскочить в тревоге, и он повернулся, чтобы увидеть самую уродливую птицу, которую он когда-либо видел, сидящую в клетке рядом с письменным столом Дамблдора. Она выглядела больной и издавала рвотные звуки, Гарри подумал, что она близка к смерти, и решил, что ему просто повезло, если птица Дамблдора выбрала именно этот момент, чтобы умереть, как вдруг птица вспыхнула. Пылающий огненный шар разорвался, и пепел упал на дно клетки как раз в тот момент, когда дверь кабинета открылась и вошел Дамблдор.

— Профессор! — Гарри задыхался, его глаза были полны отчаяния и шока. — Ваша птица — я ничего не мог сделать — она просто загорелась!

К удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.

— Как раз вовремя, — сказал он. — Он уже несколько дней выглядит ужасно; я говорил ему, чтобы он пошевеливался. — Он усмехнулся, глядя на ошеломленное выражение лица Гарри. — Фоукс — это феникс, Гарри. Фениксы вспыхивают, когда им приходит время умирать, и возрождаются из пепла. Смотри на него...

Гарри посмотрел вниз и успел увидеть, как из пепла высунула голову крошечная, сморщенная, новорожденная птичка. Она была такой же уродливой, как и старая. Феникс, подумал он, и его охватило облегчение. Это имело смысл. Он должен был догадаться, но учитывая, как прошел день...

— Жаль, что вам пришлось увидеть его в День сожжения, — продолжал Дамблдор, усаживаясь за свой стол. — Он действительно очень красив большую часть времени, прекрасное красно-золотое оперение. Очаровательные создания, фениксы. Они могут переносить огромные тяжести, их слезы обладают целебной силой, и из них получаются очень верные домашние животные.

В шоке от того, что Фоукс загорелся, Гарри забыл, для чего он здесь, но все вернулось к нему, когда Дамблдор устроился на высоком стуле за письменным столом и устремил на Гарри свой пронизывающий светло-голубой взгляд.

Однако не успел Дамблдор произнести и слова, как дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в кабинет ворвался Хагрид с диким взглядом в глазах, балаклава была надвинута на его лохматую черную голову, а мертвый петух все еще раскачивался в его руке.

— Это был не Арри, профессор Дамблдор! — срочно сказал Хагрид.

— Хагрид...

— Я говорил с ним за несколько секунд до того, как нашли этого ребенка, он бы не успел, сэр!

Дамблдор снова попытался что-то сказать, но Хагрид продолжал разглагольствовать, размахивая петухом в своем волнении, разбрасывая перья повсюду.

— Я знаю, что Арри никогда...

— Хагрид! — громко сказал Дамблдор. — Я не думаю, что Гарри напал на тех людей.

— О, — просто сказал Хагрид, петух упал на его бок. — Хорошо. Тогда я подожду снаружи, господин директор. — И он вышел, выглядя смущенным.

— Вы не думаете, что это был я, профессор? — с надеждой повторил Гарри, пока Дамблдор смахивал петушиные перья со своего стола.

— Нет, Гарри, не думаю, — сказал Дамблдор, хотя его лицо снова стало мрачным. — Но я все равно хочу поговорить с тобой.

Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, сцепив кончики своих длинных пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, есть ли что-нибудь, что ты хотел бы мне рассказать, — мягко сказал он. — Все, что угодно.

Гарри не знал, что сказать.

Последний раз он разговаривал с Дамблдором только с миссис Норрис, а до этого директор сказал, что его исключат, если он еще раз нарушит школьные правила. Он думал о зелье, ингредиенты для которого еще нужно достать, думал о том, что все думают, что это он напал на учеников, о том, что у него есть способность разговаривать со змеями, а он об этом не знал. Что он мог ему сказать?

— Нет, сэр. Ничего нет.

Дамблдор только кивнул.

— Хорошо, Гарри. Ты можешь идти.

Но пока Гарри шел обратно в башню Гриффиндора, он думал, зачем Дамблдор вообще хотел его видеть, если он уже знал, что Гарри никому не причинил вреда.

Знал ли он, что у Гарри есть секреты? От этой мысли ему стало не по себе.

Его желудок сжался, когда он свернул за угол и увидел Драко Малфоя, идущего по дороге, а с ним Блейза Забини и Теодора Нотта.

Гарри лишь приподнял бровь.

— Сегодня никаких дружков?

Блейз усмехнулся.

— Они выглядят довольно похожими на миньонов, не так ли? Конечно, не могут связать двух умных слов.

— Неправда, — сказал Тео. — Это в основном Крэббе.

Драко проигнорировал своих друзей.

— Еще один магглорожденный... испугался?

— Почему я должен бояться? Я не магглорожденный. Я вижу, ты научился хорошим манерам, давно пора.

— Почему, потому что я не сказал "грязнокровки"? — Драко усмехнулся.

Гарри просто пожал плечами.

— У нас у всех красная кровь. — Он с интересом посмотрел на Блейза и Теодора. — Разве вы не согласны?

— Тео не нравится такой язык, а тебе, Тео? — Блейз спросил своего друга и наблюдал, как Тео кивнул.

— Нет, не нравится. Это умное чувство, Поттер, у нас у всех красная кровь.

— Мой крестный отец сказал мне эти слова. И кроме того, нападают не только на магглорожденных, не так ли? Почти Безголовый Ник был окаменелым! Что бы это ни было, оно напало на призрака.

Блейз слегка побледнел при этих словах.

— Это странно. Что может напасть на призрака? Они уже мертвы.

Драко скрестил руки перед собой.

— Ты все еще должен мне услугу, Поттер.

— Да, я знаю, и если ты когда-нибудь решишь взыскать с него, дай мне знать. У меня нет времени на твои бессмысленные насмешки. Я опаздываю на Трансфигурацию.

Он повернулся и поспешил прочь, не обращая внимания на трех Слизеринцев, но он не мог не думать о том, что они ему сказали. О том, что магглорожденные — не грязнокровки, что на них напали призраки, а Блейз и Тео на самом деле казались... ну, милыми.

Но они все еще были Слизеринами, и он был уверен, что это означает, что они что-то замышляют, просто он не знал что.

* * *

Следующие несколько дней прошли для Гарри медленно. Он почти полдюжины раз звонил Сириусу, чтобы просто поговорить, но не знал, что хочет сказать и как передать ему свои чувства. Но впервые за многие годы Гарри захотелось просто обнять отца и сказать, что все будет хорошо, как маленькому ребенку, и он изо всех сил старался не заплакать от разочарования.

Казалось, вся школа была против него.

Люди, которые всегда были добры к нему, теперь шептались за его спиной, и большинство из них даже не пытались скрыть это от него. Злые взгляды, грубые замечания... все считали его виновным, и это злило его. Что он сделал этим студентам, чтобы они решили, что он действительно виновен в этом чудовищном преступлении?

Локхарт ничем не мог помочь. Он постоянно отводил Гарри в сторону и говорил ему, что слава — вещь непостоянная и что иногда быть знаменитым означает идти на жертвы; что он сейчас в центре внимания, поэтому люди ищут у него ответы. У него даже хватило наглости сказать Гарри, что ему нужно перестать появляться на местах преступлений, иначе люди действительно начнут думать, что это его рук дело. Когда Гарри попытался объяснить, что это не его вина, что он продолжает находить трупы, Локхарт проигнорировал его и только дал ему еще больше клише о том, как быть знаменитостью.

Это стало настолько неприятно, что Гарри начал вставать рано, чтобы позавтракать раньше других учеников, просто чтобы не чувствовать их пристальных взглядов. Однако на третье утро он услышал, как толстый монах сказал Пивзу, что тот только усиливает свои подозрения, стараясь избегать других учеников.

Впервые с тех пор, как он приехал в Хогвартс, Гарри захотел уехать.

Он считал дни до рождественских каникул. Ему больше всего хотелось оказаться дома с Сириусом и Ремусом и не чувствовать, что его осуждают все вокруг.

Он понял, что дела идут плохо, когда вернулись кошмары.

Гарри не мог вспомнить, когда в последний раз ему действительно снился плохой сон о его жизни до Сириуса. Но три ночи подряд он просыпался, обливаясь ледяным потом, и в его ушах звучал голос дяди Вернона, который говорил ему, какой он урод.

На третью ночь Невилл откинул шторы на кровати и скользнул в свою постель.

— Эй, ты в порядке? — спросил он, прислонившись спиной к плакату в конце кровати.

Гарри пожал плечами в ответ.

— Я не хотел тебя будить.

Невилл только улыбнулся ему.

— Я уже проснулся, поэтому, когда услышал, что ты ворочаешься, решил зайти. — Когда Гарри ничего не ответил, Невилл только кивнул ему. — Хочешь поговорить об этом?

— О чем?

Невилл пожал плечами.

— О чем хочешь. О твоем сне. О комнате. О том, что все обвиняют тебя.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Нев?

— Это не может быть легко, вся школа думает, что это ты.

— Это преуменьшение века.

— Эй! — сказал Симус, открывая занавески на кровати Гарри. — Некоторым из нас нужен сон для красоты, приятель.

Гарри ухмыльнулся.

— Тогда тебе лучше поспать десяток лет.

Симус фыркнул и пересел рядом с Невиллом.

— Ты же не сидишь здесь и не замышляешь свою следующую жертву? Потому что если мы будем выбирать, я думаю, что этого надоедливого маленького засранца Эрни можно хорошенько напугать.

Гарри фыркнул.

— Ты поймал меня. Я расскажу Невиллу все свои злые планы.

Дин зевнул, проскользнув за шторы и сев рядом с Гарри.

— Может, вы все перестанете так громко разговаривать?

Рон переместился за Дином и лег поперек середины кровати.

— У нас что, тайная встреча?

Гарри усмехнулся.

— Я не хотел вас всех будить. Мне просто приснился плохой сон, вот и все.

Рон кивнул, ухмыляясь своему другу.

— Я думал, Симус сказал, что ты замышляешь натравить монстра на Эрни?

Симус фыркнул.

— Или, может быть, тот парень, Кукурузные Ноги, он все время смотрит на меня, и это начинает меня пугать.

Дин усмехнулся.

— Не может быть, потому что он застал тебя дрочащим в туалете на днях, не так ли?

Симус покраснел.

— Может быть. — На поднятую бровь Гарри, он вздохнул. — Слушай, это случилось на днях после обеда, я думал, что я один, но потом вошел Стивен, а я забыл закрыть дверь кабинки до конца, и мы встретились глазами, когда я... ну, ты понимаешь, и это было довольно неловко.

— Я скажу, — с ухмылкой добавил Дин. — Неудивительно, что он напуган.

Рон вытаращился на него.

— Приятель, это просто... неправильно.

— Иногда ты ничего не можешь с этим поделать, знаешь ли! — запротестовал Симус, краснея. — Не мог же я пойти на урок, устанавливая палатку?

Невилл хихикнул.

— Нет. — Он почесал подбородок и повернулся к Гарри. -Гарри, ты в порядке?

Гарри улыбнулся своим друзьям. Никто из них не верил, что он нападал на учеников, и он вдруг почувствовал себя лучше, осознав это. Они были его друзьями и знали, что он невиновен.

— Да, я... спасибо, что поверили мне.

Дин усмехнулся.

— Наследник Слизерина не может быть гриффиндорцем, Гарри, давай будем реалистами!

Гарри усмехнулся.

— Это может быть, мы не можем просто предполагать Слизеринов из-за имени, но я просто хотел бы, чтобы мы знали, кто за всем этим стоит.

— Ты говорил об этом с Сириусом или Ремусом? — спросил Рон, зевая и крадя подушку Гарри, чтобы прижаться к ней.

— Нет... Я не хочу их волновать. Они еще даже не знают о другом нападении. Дядя Сириус пытается получить информацию от управляющих Хогвартса о том, когда комната была первоначально открыта.

— Он бы хотел знать, что происходит, — сказал ему Невилл. — Особенно если учесть, что вся школа считает тебя виновным.

Гарри пожал плечами.

— Я знаю. Я расскажу им обоим, просто... не сейчас.

Симус усмехнулся и прислонился спиной к изголовью кровати.

— Ну, а пока давай сыграем в "Would You Rather", раз уж мы все встали.

Дин застонал.

— Шейм, ты не можешь выбрать другую игру? Хоть раз?

Симус ухмыльнулся и хлопнул в ладоши.

— Дин, ты бы предпочел, чтобы тебя застал за дрочкой учитель или твоя мать?

Дин побледнел.

— Учитель. Моя мама меня убьет.

Рон усмехнулся.

— Согласен.

Дин повернулся к Гарри.

— Гарри, ты бы предпочел пойти спать или продолжить играть в дурацкую игру Симуса?

Гарри ухмыльнулся Симусу.

— Играть в игру.

Дин только застонал в ответ.

Гарри улыбнулся Невиллу.

— Нев, ты бы предпочел встретиться с неизвестным монстром из комнаты в темном закоулке или со Снейпом?

Невилл засмеялся.

— Монстр.

Симус хихикнул.

— Наверное, гораздо безопаснее, давай будем реалистами.

Невилл усмехнулся и посмотрел на Рона.

— Рон, ты бы предпочел дружить с Малфоем или Снейпом?

Рон помрачнел.

— Ни то, ни другое, но, полагаю, я бы выбрал Малфоя только потому, что не беспокоился бы, что он постоянно меня травит. Симус, ты бы предпочел обжиматься с Лавандой или Софи?

Симус улыбнулся.

— Я думаю, Лаванда, но Софи тоже очень красивая, так что любая из них подойдет. — Он усмехнулся им. — Я имею в виду, когда у меня будет шанс, верно? Я никогда раньше не целовал ведьм.

— Я тоже, — сказал Гарри, и все остальные кивнули в знак согласия.

Симус выглядел облегченным.

— Хорошо.

Дин усмехнулся.

— Эй, а у нас еще осталась та заначка конфет с Хэллоуина или Уизли все съел?

— Эй! — воскликнул Рон, — Я возмущен. — Он встал и направился к окну возле кровати Гарри, открыв там сиденье. — И здесь еще тонны конфет.

— Тогда бросай их сюда, — сказал Дин с улыбкой. — Может быть, стоит провести эту ночь с пользой.

Когда все друзья устроились поудобнее на его кровати, Гарри только усмехнулся.

Не все были против него, и это действительно имело значение.

* * *

Ремус не мог точно объяснить свои отношения с Нимфадорой.

Большинство ночей они проводили вместе. Иногда в ее квартире, иногда в его коттедже. Она любила прижиматься к нему, и Ремус не мог пошевелиться, если она не обхватывала его поудобнее. Ему хотелось раздражаться, но ощущение того, что она рядом, обхватывает его, ее кожа прижимается к его коже, и звук ее сердца, бьющегося в такт с его, успокаивал его. Его кровь гудела, а кожу покалывало, когда она была рядом с ним.

Она занималась делами и готовилась к тесту А2, который ей предстояло сдавать в конце января, а Ремус разгадывал кроссворды или читал книги, их пальцы соприкасались, а руки соприкасались, и оба они нуждались в контакте друг с другом. Ремус готовил для них, пытался научить ее, но обычно это приводило к большому беспорядку и вызывало смех. Шоколадные пирожные были ее фирменным блюдом, и это было единственное, что она умела делать на кухне. Ремус чуть не проглотил язык, когда она расстегнула рубашку, обмакнула палец в свежее шоколадное тесто, которое она приготовила, и провела им по своей груди.

Его язык почти мгновенно оказался на ней, отчаянно слизывая шоколад и пробуя ее на вкус. Они занимались любовью и целовались, и каждый раз, когда он прикасался к ней, ему все труднее было не укусить ее, не прорвать кожу и не сделать ее своей.

Он снова написал Адриану, сообщив, что он со своей подругой, но не знает, как затронуть тему о том, чтобы сделать ее своей. Адриан ответил через несколько дней одним простым вопросом: Что она хочет сделать с тобой?

Ремус не был уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос. Но он точно знал, что когда он пошел с ней на рождественскую вечеринку в офисе и Хью Арнетт положил руку ей на бедро, приглашая на танец, ему захотелось разорвать этого человека на части. Должно быть, его ярость проявилась, потому что Тонкс положила руку ему на грудь, другую руку на бедро, прислонилась к нему, и он сразу же успокоился.

— Думаю, мне нравится, когда ты ревнуешь, — сказала она с улыбкой и быстро поцеловала его.

Ремус насмешливо посмотрел на нее.

— Я не ревную.

Она лишь забавно приподняла бровь.

— Нет? Кажется, ты зарычал.

Ремус посмотрел на нее.

— Мне не понравилось, когда он дотронулся до тебя.

— Почему это? — Она издала небольшой визг, когда он притянул ее к себе.

— Потому что ты моя. — Он поцеловал ее крепко, почти до синяков. — Ты — моя.

Тонкс обхватила его лицо руками.

— Я твоя. — Затем она поцеловала его мягко и медленно, а когда отстранилась, улыбнулась ему. — И ты мой, Ремус Люпин, и не забывай об этом.

Они танцевали вместе почти всю ночь; ощущение ее объятий давало ему чувство удовлетворения, успокаивало его. Он чувствовал, как бьется ее сердце, почти слышал, как кровь течет по венам, и каждый ее вздох удовлетворения только усиливал его желание овладеть ею полностью.

Но он не мог этого сделать.

Он не мог претендовать на нее, не сказав ей об этом, а он не был достаточно смел, чтобы сказать ей об этом, еще нет. Он слишком боялся, что она отвергнет его; слишком боялся увидеть отвращение в ее глазах. Ему нужно было больше времени.

Тонкс улыбнулась, ее подбородок лежал на его груди, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на него.

— Кнат, о чем ты думаешь?

Он улыбнулся и нежно отвел локон от ее лица. Ее волосы были завиты, длиннее, чем обычно, и уложены вокруг лица, чтобы соответствовать модному черному платью, которое она надела для вечеринки. Она выглядела просто потрясающе.

— Я просто думаю о том, как мне нравится быть с тобой.

Она улыбнулась и поцеловала его в подбородок.

— Я чувствую то же самое. Ты делаешь меня невероятно счастливой, Римус.

Именно она делала его счастливым.

Он не мог перестать улыбаться. Ему стало легче, и впервые за тридцать два года он задумался о будущем. Его подруга была здесь, перед ним. Красивая, умная и волевая, и мысль о том, что она будет рядом с ним, превосходила все его ожидания.

Он снова поцеловал ее, любовь к ней бурлила в нем, и он прошептал, что пора идти домой. Они вернулись в ее квартиру, и он медленно занимался с ней любовью в ее постели, прижимая ее к себе, пока ее тело дрожало и трепетало.

И когда сон навалился на него, он понял, что уже слишком поздно, чтобы остановить его.

Было больно. Боже, как больно. Иногда казалось, что волк хочет разорвать его на части, разорвать его мышцы и носить их как вторую кожу. Его кости ломались, а сердцебиение учащалось. По мере формирования морды его обоняние обострилось, и он уловил знакомый медный привкус. Он хотел крови.

И она была там, махала ему рукой, манила его вперед.

Она пахла знакомым запахом полевых цветов и меда с легким привкусом жвачки, но кровь все громче пульсировала в его ушах. Когда она протянула руку, ее глаза загорелись смехом, он набросился на нее.

Когда он вырвал ей яремную вену, сладкий вкус крови, хлынувшей ему в рот прежде, чем она успела закричать, заставил волка удовлетворенно вздохнуть, а мужчину закричать от ужаса.

Его глаза распахнулись, сердце заколотилось от страха.

Он попытался выровнять дыхание, когда Тонкс переместилась с места, где ее голова покоилась на его груди. Она провела рукой по его прессу и подняла голову, чтобы поцеловать его в щеку, взяла его руку в свою и положила ее на сердце.

— Мое сердце бьется так же быстро, как и твое. Я чувствую твой страх, — удивленно прошептала она. Казалось, она поймала себя на мысли, потому что села. — Это был всего лишь сон, Римус. — Она поцеловала его, и он почувствовал утешение.

— Я... э... я пойду домой. Я не очень устал, и я...

Тонкс просто накрыла ее губы своими.

— Почему ты всегда пытаешься убежать после того, как тебе приснился плохой сон? В этом нет ничего постыдного.

— Я не стыжусь, просто не хочу мешать тебе спать.

Тонкс прижалась ближе, положив голову ему на плечо.

— Ты не будешь. Я хочу, чтобы ты остался, я хочу отвлечь тебя от ужасных снов, которые тебе постоянно снятся. Ты можешь рассказать мне о них, знаешь, это поможет.

Римус покачал головой. Рассказать ей о них? О да, мне снился сон, в котором я выслеживаю тебя и разрываю зубами твою шею. Кстати, я оборотень... да, точно, подумал он.

— Нет, я... не помню.

Она улыбнулась ему, целуя место над его сердцем, а ее пальцы нежно играли с пружинистыми белокурыми локонами на его груди.

— Угу, лжец.

— Я не... Я просто не хочу говорить об этом.

Тонкс кивнула, ее пальцы продолжали играть с его вьющимися волосами на груди.

— Все в порядке, ты не обязан говорить мне, если не хочешь. Это и так плохо, что ты таинственно исчезаешь несколько ночей в месяц.

Римус сглотнул.

— Я же сказал тебе, есть вещи, о которых я должен позаботиться...

— Угу, — повторила она, целуя его подбородок. — Я не собираюсь лезть не в свое дело, во всяком случае, пока. Но в данный момент, Римус Люпин, ты точно не покинешь эту кровать.

— О, я не уйду, да? — спросил он с небольшой улыбкой, когда его сердцебиение наконец-то пришло в норму.

— Неа, — сказала она. — Я уверена, что мы можем что-нибудь сделать, чтобы помочь вам снова заснуть.

Ремус провел пальцами по ее волосам. Меньше всего ему хотелось прикасаться к ней после такого сна. Страх причинить боль все еще был слишком близко к поверхности.

— Расскажи мне о некоторых неприятностях, в которые ты попадала, когда училась в школе.

Она улыбнулась, прижавшись к его груди.

— Это может занять несколько часов.

— Тогда прекрасно, — сказал он с улыбкой, целуя ее в макушку.

Тонкс вытянула ноги, перекинув одну через его ноги, когда придвинулась ближе.

— Ну, начнем с того, что я сделала с Филчем. Я когда-нибудь говорила тебе, что на первом курсе я постоянно меняла свою внешность, чтобы выглядеть как МакГонагалл и читать Филчу лекции о надлежащем уважении к студентам?

Ремус захихикал, переплетая свою ногу с ее.

— Нет, я не верю, что ты это делала.

И пока она говорила, он слушал и с каждым словом влюблялся в нее все больше и больше, и это пугало его до глубины души. Когда она узнала правду о нем и неизбежно поняла, что он чудовище, он знал, что это сломит его, и впервые в жизни — он ужаснулся за этого человека.

Теперь, когда он знал, что такое обладание ею, он без сомнения понимал, что жизнь без нее будет немыслима.

Она владела его сердцем и душой и даже не представляла, какую власть она имеет над ним. Он слушал, как она говорит, на его лице появилась улыбка, и он вздохнул с удовлетворением. С ней он был завершен, он знал, что ее сердце бьется в такт с его, и это заставляло его чувствовать себя целым.

Но его кровь гудела от желания завладеть ею; прикусить ее кожу и поставить на ней метку, но он проигнорировал это желание.

Еще не время.

Еще не время.

А завтра была ночь перед полнолунием.

У него были другие заботы.

* * *

На следующий вечер Гарри поспешил спуститься в подземелья, поглядывая на часы, чтобы сверить время, беспокоясь, что опоздает. Он буквально вбежал в кабинет Снейпа, едва не столкнувшись с дверной рамой, когда пробирался внутрь, а Снейп лишь поднял на него одну жирную бровь.

— Поттер, как жаль видеть вас здесь.

Гарри решил проигнорировать его.

— Дядя Римус уже приходил за своим зельем?

— Нет.

Гарри кивнул, довольный.

— Хорошо. Мне нужно с ним поговорить.

Снейп осторожно перелил дымящееся зелье из походного котла в кубок.

— Значит, ты можешь разговаривать со змеями.

Это был не вопрос, и от этого у Гарри заколотилось сердце, но он пожал плечами.

— Да, я могу.

— Но все же директор достаточно глуп, чтобы оставить вас в школе. Улики в подавляющем большинстве против тебя, Поттер.

Гарри посмотрел на него.

— Я ни на кого не нападал, и вы это знаете! Зачем мне нападать на магглорожденных, кошек и призраков? Это не имеет никакого смысла.

— Чтобы привлечь внимание? Локхарт постоянно говорит персоналу, какой ты искатель внимания, стремящийся любым способом повысить свой статус знаменитости. Дуэльный клуб только доказал, как сильно ты присматриваешься к этому человеку.

Гнев вспыхнул в Гарри.

— Я — я — не — ищу — внимания! Этот придурок — сумасшедший!

Снейп ухмыльнулся, когда камин позади него загорелся зеленым светом, и Римус вышел, сдувая сажу со своей мантии.

— Гарри, — удивленно произнес он.

Гарри засиял.

— Дядя Рем! Я хотел тебя увидеть.

Римус кивнул, тепло улыбаясь.

— Боюсь, у меня не так много времени.

— Я знаю, — сказал Гарри, глядя на Снейпа. — Мне нужно всего несколько минут.

— Конечно. Северус, может быть, мы могли бы занять ваш кабинет на несколько минут?

Глаза Снейпа опасно сверкнули.

— Нет.

Римус добродушно улыбнулся и кивнул.

— Конечно. Веди, Гарри.

Гарри повернулся, чтобы выйти из кабинета Снейпа, и повел Римуса в пустую классную комнату по соседству. Как только за ними закрылась дверь, Гарри крепко обнял Римуса.

Римус обнял его с мягкой улыбкой, наклонившись, чтобы положить подбородок на макушку головы сына.

— Эй, ты в порядке, маленький Олень?

Гарри улыбнулся прозвищу, отстраняясь, чтобы встретиться с глазами Римуса.

— Я просто... скучал по тебе.

Римус улыбнулся и обнял его во второй раз.

— Я тоже скучаю по тебе. Представляю, как тяжело в этом году в школе из-за страшилок о Тайной комнате.

— И я думал о... Питере.

Ремус кивнул, встретившись взглядом с ясными зелеными глазами Гарри.

— Я тоже.

— Почему он следил за дядей Бродягой?

Римус пожал плечами и вздохнул.

— Это очень хороший вопрос. У меня нет ответа. Будем надеяться, что на суде мы это узнаем.

— Когда будет суд?

— Учитывая приближающиеся каникулы, Кингсли сказал, что, скорее всего, все выяснится не раньше января. Авроры допрашивают его и пытаются узнать, где он был и чем занимался последние десять лет. Его держат в подземельях Министерства магии, пока не будет назначена дата суда.

Гарри кивнул.

Ремус погладил его по подбородку.

— Гарри, его хорошо охраняют авроры и дементоры, и он не причинит тебе вреда.

— Он мог бы навредить дяде Бродяге.

Ремус вздохнул, поняв, чего боится Гарри.

— Он не сделал этого, и я не думаю, что сделал бы. Питер... он всегда был немного трусом, храбрым, когда хотел, но в прямых ситуациях, особенно в тех, где речь шла о его собственной жизни, он ценил прежде всего свою собственную жизнь. Он никогда не поставил бы себя в ситуацию, когда ему пришлось бы сражаться с Сириусом один на один, потому что он проиграл бы, и он это знает.

— Тогда почему он следил за ним?

— Честно говоря, я не знаю. Вспоминая того мальчика, которого я знал, моя первая мысль была, что он пытался извиниться, но... я понятия не имею.

Гарри кивнул, отодвигаясь от Римуса, и сел на одну из парт.

— Я хочу пойти на суд.

— Когда мы узнаем больше о том, когда это будет, ты, дядя Сириус и я поговорим об этом, — сказал ему Римус, наблюдая за ним некоторое время. — Гарри, у тебя есть что-то еще на уме?

Гарри пожал плечами.

— Просто... все думают, что это я открыл Тайную комнату. Они все винят меня и... Снейп говорит, что меня нужно исключить.

— Эй, тебя не исключат. Мы с Сириусом никогда бы этого не допустили. Мы знаем, что ты этого не делал, Гарри. — Он подошел и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб. — Я думал, Снейп перестал доставлять тебе столько хлопот?

Гарри пожал плечами.

— Зависит от его настроения. Мои зелья были слишком хороши, чтобы он их критиковал, но по крайней мере раз в неделю я получаю ноль, потому что он "случайно" уронил мою работу. А на прошлой неделе он снял баллы, потому что я слишком громко дышал.

Ремус нахмурился на это.

— Ну, это определенно прекратится. А Локхарт хоть немного улучшился?

Гарри закатил глаза.

— Я думаю, ему стало хуже. Хотя та книга, которую ты мне дал, очень помогла.

— Хорошо. — Ремус взглянул на часы. — Прости, маленький Олень, мне пора идти.

Гарри кивнул.

— Я знаю. Не забудь принять зелье.

Римус усмехнулся.

— Не забуду. Я и так с трудом добрался сюда сегодня.

— Почему?

— Нимфадора.

Гарри нахмурился.

— Ты все еще не сказал ей?

— Не смотри на меня так, — сказал Ремус, не сводя глаз с Гарри.

Гарри фыркнул.

— Я не смотрю на тебя. Я просто не понимаю, почему ты думаешь, что ей будет все равно. Она любит тебя, дядя Муни.

От этих слов сердце Ремуса сжалось. Никто из них еще не говорил друг другу таких слов.

— Ей будет не все равно, Гарри.

Гарри закатил глаза.

— Да, она будет злиться, что ты ей не сказал.

Римус вздохнул.

— Я не собираюсь спорить с тобой об этом. Я еще не готов сказать ей. А сейчас мне нужно идти. Пожалуйста, постарайся держаться подальше от неприятностей. Увидимся через две недели на Рождество. Я люблю тебя.

Гарри смотрел, как его отец поспешно выходит из класса, и вздохнул. Разговор с ним не принес ему облегчения, но на сердце все равно стало легче.

Глава 89: Та, в которой Сириус говорит "Я люблю тебя"

Прошло несколько дней, когда Гермиона попросила Гарри отвлечь их на уроке зелий. Им нужно было чем-то отвлечь внимание, чтобы достать остальные ингредиенты для оборотного зелья, и Гарри начал сомневаться, действительно ли Малфой способен нападать на других студентов. Дамблдор утверждал, что второй курс недостаточно силен для выполнения подобных заданий, а Сириус и Римус, похоже, были уверены, что он не виновен. Но в то же время Гарри не мог придумать никого другого, кто хотел бы причинить вред магглорожденным в школе.

Гермиона решила, что именно она должна заняться кражей ингредиентов для зелья. Они решили, что украсть их — лучшая идея, так как, заказав ингредиенты вместе, кто-нибудь обязательно узнает, что они варят оборотное зелье, а им меньше всего хотелось, чтобы кто-то узнал об этом.

Гарри согласился быть отвлекающим маневром и быстро бросил фейерверк в котел Крэбба посреди урока зелий, что вызвало небольшой взрыв, и зелье разлетелось во все стороны. Они готовили Разбухающий раствор, и лицо Крэббла распухло, а руки надулись, как у иглобрюха.

После урока Гарри был уверен, что Снейп знал, что это был он, но он не мог этого доказать, и это была единственная причина, по которой Гарри удалось избежать задержания, потери баллов или угрозы исключения.

Гарри поспешил за Гермионой, чтобы помочь ей доделать зелье. Он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы помочь ей, и был вполне доволен результатами, когда Гермиона сказала, что, по ее мнению, зелье должно быть готово как раз к их отъезду на рождественские каникулы.

Рождественские каникулы стремительно приближались, и студенты стекались домой; все стремились избежать опасностей, связанных с угрозой комнаты. Гарри был удивлен, узнав, что Малфой планирует провести Рождество в Хогвартсе.

— Почему он не едет домой? — спросил он Рона, когда они готовились ко сну в тот вечер. — Он всегда хвастается о больших вечеринках, о количестве подарков, которые он получает, и тому подобное. Почему он остается здесь?

— Не знаю, — сказал Рон, забираясь в свою кровать. — Не могу тебе сказать. Но он явно в безопасности, чистокровный и все такое.

Но у Гарри было слишком много мыслей, поскольку он услышал, как Рон начал храпеть, и стал ворочаться. Наконец в два часа он взял зеркало и спустился в пустынную общую комнату Гриффиндора. Он удобно устроился в большом кресле у камина и на мгновение уставился в зеркало.

Было уже поздно.

Но потом он тряхнул головой, поднес зеркало ко рту и произнес имя своего крестного отца.

Прошла почти минута, прежде чем появилось всклокоченное лицо Сириуса. Его волосы слегка торчали вверх, и по выражению серых глаз крестного Гарри понял, что тот, вероятно, разбудил его от ночного кошмара.

— Гарри, — хрипло сказал Сириус. — Привет, вовремя, Сохатик.

Гарри улыбнулся ему.

— Плохой сон?

— Худшее. Не о чем беспокоиться. Я давно от тебя ничего не слышал, все в порядке? Конечно, не в порядке, сейчас два часа ночи. Что случилось?

Гарри улыбнулся ему.

— Нет, ничего плохого не случилось, не волнуйся. — Сириус просто посмотрел на него и вздохнул. — Я просто не мог заснуть.

Сириус улыбнулся ему.

— Что у тебя на уме, Сохатик?

— Я не говорил тебе, но... две недели назад было еще одно нападение. Джастин из Хаффлпаффа и Почти Безголовый Ник.

— Ник — призрак, Гарри.

— Я знаю, — сказал Гарри, проводя рукой по волосам. — Он тоже был окаменелым.

Сириус на мгновение замолчал.

— Что ты мне не говоришь, Сохатик?

— Я нашел их... и все думают, что это сделал я.

— Что? Почему?

— Дядя Сири... я не хочу, чтобы меня исключили!

— Гарри, у тебя нет причин быть исключенным! Ты ведь не сделал ничего плохого, правда? И не смотри на меня так, я прекрасно знаю, что ты не нападаешь на студентов, но разве ты занимался другими делами?

Гарри просто почесал нос.

— Нет. Хотя мы думаем, что это может быть Малфой.

— Это не Драко, Гарри, — настаивал Сириус. — Он только на втором курсе, он ни за что не смог бы этого сделать.

— Он мог бы... кажется, он ненавидит магглорожденных, хотя на днях он так и сказал: "магглорожденные" вместо "грязнокровки". Это было... почти мило.

— Это не Драко, Гарри, — повторил Сириус. — Было бы легко обвинить его, но дело не в нем.

Гарри вздохнул, подавляя зевок.

— Драко останется в школе на Рождество. Зачем ему это делать?

— Он не поедет домой на Рождество? — На нетерпеливый кивок Гарри, Сириус провел рукой по лицу. — Я не знаю, Гарри, это странно, но это не значит, что он виновник. Может быть, он просто не хочет иметь дело с причудливым зимним маскарадом Цисси в этом году.

— Наверное, — неохотно сказал Гарри.

Сириус улыбнулся ему.

— Все думают, что это ты, ага.

— Я продолжаю находить людей после того, как на них напали. Все настроены против меня.

— Все?

Гарри вздохнул.

— Нет, не гриффиндорцы, но все остальные дома, да!

— Гарри, я знаю, как это ужасно — знать, что люди говорят о тебе и обвиняют в том, чего ты не делал, но я обещаю тебе, что это пройдет. Дядя Рем сказал мне, что ты также беспокоишься о Питере.

Гарри пожал плечами.

— Я не беспокоюсь... почему он следил за тобой?

— Гарри, он под охраной в Министерстве магии, тебе не нужно беспокоиться обо мне. У тебя есть друзья, с которыми можно поговорить, и я всегда здесь, чтобы выслушать, когда тебе нужно поговорить о чем-нибудь.

— Я знаю, — грустно сказал он, прикусив нижнюю губу. — Мне жаль, что я зря разбудил тебя.

Сириус улыбнулся ему.

— Никогда не извиняйся за это. Я всегда здесь для тебя, ты знаешь это, даже для того, чтобы поговорить ни о чем. Постарайся немного поспать. Увидимся в пятницу, хорошо?

Гарри кивнул.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Гарри. Я люблю тебя.

Но когда лицо его отца исчезло из зеркала, Гарри не стал возвращаться в постель. Он просто сидел в общей комнате, наблюдая, как огонь превращается в угли, и ждал, когда рассвет забрезжит в окнах.

* * *

Сириус положил зеркало обратно на тумбочку и, перевернувшись на спину, уставился в потолок. Гарри разбудил его от дурного сна об Азкабане. Он был один в своей камере, кричал до хрипоты, избивая свои руки в кровь о камень.

Он улыбнулся, когда Зи прижалась к нему, отвлекая его от мыслей, и его рука обхватила ее.

— Все в порядке с Гарри?

Он кивнул, поцеловав ее в макушку.

— Думаю, да. Вся школа думает, что это он обижает этих студентов, и я вижу, что это его задевает, но есть что-то... что-то, о чем он мне не говорит.

Зи поцеловала середину его обнаженной груди.

— Он будет дома через несколько дней. Я уверена, что тогда он захочет поговорить с тобой.

— Да, возможно.

Зи положила руки на кровать по обе стороны от него, приподнялась и наклонилась, чтобы глубоко поцеловать его.

— Захочет.

Сириус улыбнулся, его руки легли на ее дикие локоны, обрамляя ее лицо, когда он поцеловал ее, вздохнув, когда ее мягкая грудь прижалась к нему. "Я рад, что ты здесь". Она улыбнулась, и он позволил одной руке проследовать вниз и лечь на ее бедро, целуя ее глубже, его язык медленно поглаживал ее в том же ритме, в котором его палец поглаживал ее бедро.

Зи поцеловала его, в ее глазах появился соблазнительный блеск.

— Я тоже рада, что я здесь, — дразняще сказала она, снова прильнув к его губам.

Сириус удовлетворенно мурлыкал ей в губы, задыхаясь, когда она провела ртом по его шее. Горячие поцелуи с открытым ртом заставляли его задыхаться от потребности. Ее рот скользил ниже, по ключицам, по соскам, ребрам, прессу... Ее язык проникал в его пупок, а рука скользила между его ног, прижимаясь к горячему бархату.

Сириус застонал, и она поцеловала его бедра, бедра, колени, а затем ее язык медленно и соблазнительно скользнул по внутренней стороне бедра. Его рука схватила ее локоны, то ли для того, чтобы удержать ее на месте, то ли для того, чтобы отстранить, он так и не решил, но тут ее язык прошелся по его длине, и все, что он мог сделать, это прохрипеть ее имя.

Она наслаждалась им.

Дело было не только в том, чтобы доставить ему удовольствие, хотя она очень хотела этого; дело было в том, чтобы наслаждаться каждым мгновением. Ее губы и язык работали в идеальном тандеме с пальцами и руками: она гладила и лизала, тянула и сосала, ласкала и терла. Она потянулась вниз, просунула два пальца внутрь себя, влажность покрыла их, и эти два пальца скользнули под ним и дразняще погрузили кончик одного пальца в него, и он выкрикнул ее имя от шока.

Зи только шире улыбнулась.

Она ввела палец чуть глубже, взяла больше его в рот и сжала его, нежно потирая другой рукой. Ее палец был скользким от ее влаги, когда она вводила и выводила его в ритме, противоположном тому, в котором она сосала его. Сириус задыхался, выкрикивая ее имя при каждом движении.

— О... Годрик, — закричал он, когда она сосала только его кончик, а ее палец все еще скользил в нем и выходил из него. — О, Мерлин! Зи... блядь, ты мне нужна!

Она проигнорировала его и просунула палец чуть глубже, до костяшки, заставив его выругаться, и почувствовала, как он напрягся. Она облизала его от основания до кончика и убрала рот и руки, целуя его живот и грудь, проводя языком по его соску.

— Зи, — простонал он, пытаясь проскользнуть в нее.

— Нет, — сказала она с ухмылкой, прикрывая его рукой. — Еще нет.

Он застонал, и ее рот снова встретился с его ртом в долгом глубоком поцелуе, она терлась о него, ощущения были настолько приятными, что она чуть не вскрикнула. Она снова покрыла поцелуями его грудь, а затем села на него, нежно проводя им по своим складкам, но не пропуская его внутрь.

— Блядь, ты меня убьешь, — задыхался он.

Она ухмыльнулась и продолжила свои медленные мучительные движения. Его руки переместились к ее груди, и она сняла их, прижав его запястья к голове.

— Я еще не сказала, что ты можешь меня трогать, — прошептала она, облизывая его шею.

Бедра Сириуса двинулись ей навстречу, но она просто соскользнула с него. Она повернулась и села на его живот, ее рука нежно массировала его яйца, потирая и перекатывая их в своих ладонях, а он стонал от ее имени.

— Мерлин, Зи, что ты со мной делаешь? — шипел он.

Он был так тверд, так отчаянно нуждался в разрядке, а она отказывала ему.

Это было самое горячее и самое разочаровывающее из всего, что он когда-либо испытывал.

Он знал, что она страдает так же сильно, как и он. Она была такой мокрой, что оставляла горячие следы на его животе, когда работала над ним. Он отчаянно вцепился в прутья изголовья, изо всех сил стараясь не коснуться ее, наблюдая, как ее круглая красивая попка подпрыгивает на его груди, пока ее руки работают над ним. Красный и золотой дракон вдоль ее позвоночника блестел в мягком ночном свете. Затем она повернулась, чтобы посмотреть на него, потянулась вниз, чтобы просунуть один палец внутрь себя, и он застонал.

— Я хочу прикоснуться к тебе. Я хочу зарыться в тебя так глубоко, чтобы не знать, где начинается ты и заканчивается я, — сказал он ей, не сводя глаз с ее пальца.

Зи лишь улыбнулась ему. Палец, который она использовала на себе, скользнул по его губам, и он жадно облизал его, всасывая в рот, чтобы почувствовать ее вкус, громко высунул его изо рта, а затем она переместила палец под его яйца и снова ввела его в него...

— Святая блядь... блядь, Зи... Мерлин!

Она улыбнулась, прижимаясь к нему, массируя его медленными концентрическими кругами, что сводило с ума. Ноги Сириуса дернулись, раскрываясь шире, и он подтянул колени, когда Зи скользнула обратно по его телу и провела по нему зубами. Мягкий прикус на бедре заставил его застонать.

Она раздвинула его бедра шире, пропуская его толстую длину между своими большими грудями, и он застонал в ответ. Она просунула его между ними, лаская его, сжимая между большими мягкими буграми.

— Зи... пожалуйста, — задыхался он.

Зи наклонила голову и стала сосать кончик, торчащий между ее грудей, сосать нежно, и его яйца напряглись. Она ласкала их, слегка сжимая, а потом снова опустила его, и он взвизгнул.

— Захира!

Она усмехнулась, скользнув обратно по его телу, ее язык пробежался по его соскам, пока она упорно отказывала ему в оргазме. "Еще нет", — сказала она ему, двигаясь, чтобы пососать пульс в его горле.

Ее влажные бедра скользнули по нему, по его прессу, а затем она оказалась на коленях над ним, нависая, и он облизал губы за секунду до того, как она прижалась к нему, и его рот нашел ее.

Он крепче прижался к изголовью, а его язык зашевелился и замерцал. Если он коснется ее сейчас... если он отпустит свои руки, он будет трахать ее так сильно... он позволит ей играть в эту игру, подумал он, посасывая ее, когда она вскрикнула, и когда она кончила, он впился в нее, стоная в нее, когда его член отчаянно пульсировал между ног.

Зи скользила по его телу, терлась о него, целовала его губы, шею, а затем снова накрывала его рот своим. Он стонал ее имя, повторяя его с каждым поцелуем, и когда он почувствовал, как его яйца снова напряглись за секунду до того, как она отпустила его, он поклялся.

— Зи, клянусь Мерлином... если ты не дашь мне кончить, я собираюсь...

— Что ты сделаешь? — спросила она, тихонько дуя на его эрекцию. Ее рука нежно поглаживала его, достаточно, чтобы мучить его еще больше. — Я просто отвлекаю тебя.

— Трахни меня.

Зи ухмыльнулась и нежно поцеловала его.

— У вас такой непослушный рот, мистер Блэк, вас действительно следует наказать.

Она скользнула рукой вниз, перекатив их на бок, и легонько шлепнула его. Она снова засунула палец ему в рот, и он послушно сосал его, все еще держась за изголовье так крепко, что его пальцы побелели. Она освободила палец и слегка провела кончиком по его заднице, скользя внутрь и наружу, танцуя по краю, дразня его, и его бедра закрутились в ней.

— Зи...

Зи ухмыльнулась и поцеловала его, толкнув его на спину и устроившись на нем. Она медленно вбирала его в себя, дюйм за дюймом, пока он задыхался, отчаянно желая ее.

— Прикоснись ко мне, Сириус, — прошептала она.

Сириусу не нужно было больше никаких поощрений. Он приподнял ее ноги и закинул их себе на плечи, когда она вскрикнула, а он вошел в нее еще глубже. Зи откинула голову назад в наслаждении, а он наклонил голову, чтобы пососать ее грудь, его бедра быстро двигались навстречу ее бедрам.

Его яйца напряглись, и он выкрикнул ее имя, когда наконец кончил, зарываясь в нее еще глубже, растягивая ее, пока его оргазм продолжался и продолжался, его интенсивность шокировала его. Перед его глазами замелькали краски, он сильно укусил ее за сосок, и она закричала от удовольствия, кончая вместе с ним. Она продолжала скакать на нем, высасывая из него последние крупицы удовольствия, а затем бескостно откинулась назад, ее ноги соскользнули с его плеч, и она провела рукой по своим потным локонам.

— Ну, это определенно отвлекало.

Сириус ухмыльнулся ей, его собственные волосы прилипли ко лбу, а его вялый член прижался к ней. Он растянулся на ней, переплетая свои пальцы с ее пальцами, когда они оба лежали как мертвые боком на большой кровати. Он глубоко поцеловал ее.

— Это был... это был самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывал в своей жизни, — честно сказал он ей, целуя ее шею. — Это было охуенно.

Она могла только кивнуть, прижавшись к нему. Она обвила руками его шею и удивленно вздохнула, когда они просто бескостно сползли обратно на кровать.

— Это была самая сильная вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни.

Сириус нежно поцеловал ее.

— Я люблю тебя, Захира.

Глаза Зи распахнулись от удивления. Его серый взгляд смотрел на нее с обожанием.

— Ты... что?

Сириус поцеловал ее в нос.

— Я влюблен в тебя.

— Это из-за того, что только что произошло? — нервно спросила она.

Он усмехнулся, его рука переместилась к ее груди.

— Нет, хотя, возможно, это заставило меня полюбить тебя еще больше... Я... я влюблен в тебя уже некоторое время, и я просто... я просто посмотрел на тебя сейчас и понял это. Я влюбился в тебя. Полностью, бесповоротно влюблен в тебя.

Зи взяла его щеку в свою руку, ее темно-карие глаза смотрели на него.

— Я тоже влюблена в тебя.

Его глаза загорелись, и он глубоко поцеловал ее, перевернул ее на бок и крепко прижал к себе, их губы снова встретились. Он оторвался от нее и поцеловал ее плечо, ее руку и крепко обнял ее. Он любил ее, и единственное, что он знал, это то, что она делала его невероятно счастливым.

Он снова поцеловал ее плечо.

— Зи?

— Хм? — спросила она, ее глаза закрылись.

— Ты будешь моей девушкой? Официально?

Она засмеялась, повернув голову, чтобы улыбнуться ему.

— Думаю, прошло больше года и все такое, мы должны быть официальными в чем-то.

Он усмехнулся и поцеловал ее.

— Именно.

— Сириус?

— Хм?

Она нежно поцеловала его.

— Я бы с удовольствием стала твоей девушкой.

Он усмехнулся ей в губы и крепко сжал ее в своих объятиях.

— Хорошо.

* * *

На следующее утро зелье было готово, и Гермиона настаивала на том, что они должны использовать его до пятницы, если хотят добиться от Драко хоть чего-то. Они проголосовали в четверг вечером, перед тем как отправиться домой на каникулы.

Гарри и Рон собирались изображать Крэбба и Гойла. Гермиона наполнила несколько пирожков в котле сонным зельем, чтобы вырубить их. Гермиона собиралась быть Миллисент Булстроуд, так как, очевидно, в дуэльном клубе у нее отклеилось несколько волос от мантии. Невилл будет сторожевым псом, чтобы помочь им безопасно вернуться в туалет для девочек, когда зелье закончится.

Гарри и Рону это удалось, они с ухмылкой смотрели друг на друга, когда запирали Крэбба и Гойла в шкафу с метлами, зажав несколько их волос между пальцами. Они опустили их в зелье, с отвращением наблюдали, как оно пузырится, пока Рон говорил, как он рад, что не будет пить ничего с ногтями Крэбба, и быстро проглотили его. Выпив зелье, Гермиона спряталась в своей кабинке в ванной и отказалась выходить. У них был всего час, поэтому они неохотно оставили ее с Невиллом, который обещал остаться с ней, прежде чем поспешить на поиски Драко.

Направляясь к выходу, они старались принять облик двух мальчиков, которые обычно следовали за Драко Малфоем с суровым видом.

Им посчастливилось застать Драко выходящим из Большого зала, и они бросились к нему.

— Вот вы где! Вы что, все это время набивали себе морды?

Гарри и Рон, теперь уже Крэбб и Гойл, быстро кивнули.

Драко жестом велел им следовать за ним, и они последовали за ним, направляясь в подземелья и, в конце концов, в общую комнату Слизерина. Пароль — " чистота крови", — с удовольствием произнес Драко, и потайная дверь открылась, открыв большой круглый каменный зал, украшенный серебристыми и зелеными цветами.

Здесь было почти безлюдно, многие студенты все еще были на праздничном пиру. Маркус Флинт поднял голову со своего места у камина и кивнул Драко.

— Как раз вовремя, Кровавый Барон только что ушел, он привел всех в состояние повышенной готовности после того, как Почти Безголовый Ник окаменел. Он сказал, что ни одно привидение не может быть в безопасности, и что мы должны оставаться в наших общих комнатах.

Драко закатил глаза, а Флинт встал и поспешил поприветствовать темноволосую девушку, которая только что вошла.

— Ты можешь поверить, что на этот раз напали на привидение? — спросил Драко, повернувшись, чтобы посмотреть на них двоих. — Это невероятно! Зачем кому-то вообще понадобилось нападать на призрака? Какой, мать твою, в этом смысл?

Гарри пожал плечами.

— Ты должен знать, кто мог это сделать.

— Я миллион раз говорил тебе, что не знаю, Гойл. Если бы я знал... возможно, я мог бы помочь им, избавиться от магглорожденных. Как Грейнджер.

— А что насчет Грейнджер? — спросил Блейз, поднимаясь по лестнице оттуда, где, по предположению Гарри, находились дортуары для мальчиков. — Ты все еще злишься, что она обошла тебя на контрольной по Зельям?

— Заткнись, Забини! Она не обошла меня! Она получила на один балл больше — это разница!

— Да, один знак разницы, — поддразнил Блейз, когда Драко на него нахмурился.

Гарри усмехнулся. Он был рад, что Гермиона превзошла Драко, и что это настолько его задело, что он стал жаловаться на это.

— Мы говорили о Тайной комнате.

Рон хрюкнул рядом с ним в очень похожей на Крэбба манере.

— Мы хотим знать, кто наследник.

Блейз присвистнул, бросившись на диван и вытянув ноги.

— Как и мы все. Твой отец все еще не рассказал тебе о том, кто открыл его раньше, а?

Драко покачал головой, усаживаясь в кресло напротив Блейза.

— Ни слова. Он говорит, что это было до его времени и что умерла девочка. Он говорит, что мне не нужно больше ничего знать. Ты знаешь, какой он.

Блейз кивнул.

— Девушка была магглорожденной?

Драко кивнул.

— Да, так и было. Наверное, поэтому он сказал, что я должен остаться здесь на Рождество. Поскольку дедушка приезжает из Франции, он не хочет, чтобы я засыпал его вопросами.

Блейз фыркнул.

— Ты ненавидишь своего дедушку.

— Именно, так что я не против. Мама расстроена, хочет, чтобы я вернулся домой. Говорит, что я пропущу ее шикарный бал.

Блейз кивнул.

— Ты можешь пожить у нас с мамой.

Драко закатил глаза.

— И смотреть, как твоя мама строит глазки своему новому мужу? Нет, спасибо. Тео предложил мне тоже поехать с ним, он сказал, что едет в отпуск или что-то в этом роде. Кики собирается взять его с собой, а я останусь здесь. Хотелось бы выяснить, кто открыл комнату. Ты можешь поверить, что олухи в этой школе думают, что это Поттер? Как будто у него хватит мозговых клеток, чтобы провернуть такое!

Гарри вспыхнул от обиды, но тут Рон толкнул его локтем, наклонив голову к двери. Взглянув на часы, Гарри понял, что им нужно вернуться в туалет на другой стороне замка, пока действие зелья не закончилось. И они не собирались узнавать здесь ничего нового.

Блейз весело смотрел на них.

— Вы двое кажетесь более тихими, чем обычно.

Рон внезапно встал, схватившись за живот, и Гарри сделал то же самое.

— Болит живот, больничное крыло, — сказал Рон, Гарри кивнул, и оба поспешили прочь, а Малфой и Забини в замешательстве смотрели им вслед.

К тому времени, когда они вернулись в ванную комнату, зелье почти полностью выветрилось. К их удивлению, Гермиона случайно добавила в свое зелье кошачью шерсть, и вид ее рассмешил всех троих мальчиков, несмотря на ее сердитый взгляд. Они привели ее к мадам Помфри, а затем Гарри и Рон рассказали Невиллу о том, что сказал Драко.

— Значит, это точно не Драко, — сказал Невилл, кивая. — Я не очень-то удивлен.

— Я тоже, — честно сказал Гарри. — Я просто хотел бы знать, кто это был. Своими высказываниями он казался наиболее вероятным виновником.

Невилл кивнул, и они направились обратно в башню Гриффиндора.

Но в ту ночь Гарри снова не смог заснуть. Мысли о том, кто открыл комнату, снова не давали ему покоя, и он постоянно ворочался. Наконец он решил просто спуститься в общую комнату и попытаться закончить домашнее задание, чтобы не делать его на каникулах.

Он тихонько спустился по лестнице с сумкой для книг и остановился на нижней ступеньке, услышав голос. Он и не думал, что кто-то еще не спит так поздно.

Он высунул голову из-за камня, чтобы посмотреть, кто это, и его глаза расширились от удивления. Это была Алисия Спиннет, но он вздрогнул не от того, что она лежала на ковре, а от того, что она была полностью обнажена. Ее темно-каштановые волосы расчесывали плечи, а обнаженная грудь выдавалась вперед, упругие соски побаливали от укусов воздуха. Перед ней лежал Оливер Вуд, его рот находился между ее ног.

Глаза Гарри расширились, когда он понял, что Вуд держит язык внутри нее, а Алисия задыхается, запустив руки в его волосы и откинув голову назад почти настолько, чтобы видеть Гарри, стоящего на ступеньках.

Он медленно сглотнул, схватил сумку с учебниками и поспешил обратно по лестнице в общежитие для мальчиков, его лицо раскраснелось от смущения. Он заполз обратно в свою кровать, плотно закрыв занавески вокруг себя. Образ обнаженного тела Алисии проплыл перед его мысленным взором, и его член дернулся в штанах, пульсируя.

Если быть честным с самим собой, он никогда раньше не думал о девушках. Они были рядом, конечно, и он знал, что в какой-то момент, когда он станет старше, он может захотеть поцеловать их или что-то в этом роде, но видеть обнаженную Алисию, эти острые груди, набухшие от желания, то, как язык Вуда лизал ее между ног, было очень сексуально, подумал он. Алисия явно получала от этого удовольствие.

Гарри запустил руку в пижамные штаны и крепко стиснул себя, пытаясь остановить пульсирующее там возбуждение. Как он собирался играть с ней в квиддич теперь, когда увидел ее голой? Он потер себя, не понимая, что делает, и у него вырвался стон. Он повернулся, чтобы зарыться лицом в подушку. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из соседей по общежитию услышал его. Он снова стал тереть себя, от трения он вспотел, представляя, как он был на месте Оливера, стоял на коленях перед этим прекрасным телом и кончал на его руку, шокируя его.

Он медленно сглотнул, убрал руку и посмотрел вниз на липкость, которая прилипла к его пальцам. Это было что-то новенькое, подумал он про себя и покраснел от смущения. Он осторожно направился в ванную, чтобы вымыться, и на мгновение уставился на себя в зеркало. Симус говорил, что однажды после обеда он подрочил себе в туалете для мальчиков, так что то, что он сделал, определенно не было чем-то неправильным, не так ли?

Да и ощущения не были неправильными, подумал он, все еще не понимая, что именно произошло.

Он стянул штаны и удивленно посмотрел на свой вялый член. Под животом и над членом начали появляться темные волосы, и он с любопытством потрогал грубую шерсть. Волосы начали появляться только в последние несколько месяцев, и Гарри знал, что его тело определенно делает что-то странное, потому что он сбился со счета, сколько раз он просыпался с одной и той же липкой субстанцией по всему животу. Единственное, что он знал, так это то, что он точно не мочился на кровать, и он испытал огромное облегчение, осознав это, так как эта мысль приходила ему в голову в первые несколько раз, когда это случалось.

Мысль о том, чтобы спросить об этом Сириуса, заставила его покраснеть от смущения.

Он натянул пижаму, вымыл руки и вернулся в постель. Наверное, лучше не думать об этом, подумал он.

Но когда он закрыл глаза, перед глазами снова возник образ обнаженной Алисии, и в полудреме его рука снова скользнула в пижамные штаны, и он не смог остановить себя, потирая свой медленно твердеющий от удовольствия член.

* * *

В поезде на следующее утро Гермиона все еще принимала зелья. На лице и руках у нее все еще было немного шерсти, и она изо всех сил старалась скрыть ее с помощью плаща и шарфа. Она беспокоилась о том, что скажут ее родители, когда увидят ее.

Гарри не терпелось поехать домой на Рождество. Он хотел увидеть Сириуса, Ремуса, Тонкс, Энди, Теда и даже Зи. Он просто хотел домой. Он устал от того, что люди говорят о нем, указывают на него в коридорах. Он устал от страха, который, казалось, исходил от людей, когда они видели его, как будто они действительно боялись, что он может напасть на них в любой момент.

Он попытался сыграть с Роном в шахматы, но проиграл так неудачно, что с радостью передал партию Невиллу. Гермиона заснула у окна, а Джинни свернулась калачиком на сиденье рядом с ней, безучастно глядя на движущийся пейзаж.

Гарри обошел Невилла и сел рядом с Джинни, выведя ее из ступора.

— Привет.

— Привет, — ответила она с небольшой улыбкой.

— Ты рада Рождеству?

Она пожала плечами.

— Мне не терпится увидеть Билла и Чарли. Просто школа стала... слишком напряженной.

— Расскажи мне об этом, — честно сказал он ей. — Я тоже хочу домой.

Джинни улыбнулась ему, но улыбка не достигла ее глаз.

— Гарри, ты действительно думаешь, что с Колином и остальными все будет в порядке?

— Думаю, да. Дамблдор довольно уверен в себе, и ты всегда можешь ему доверять.

Она кивнула.

— Да.

— Джинни, ты в порядке?

Она кивнула, обхватив себя руками.

— Я буду в порядке, не волнуйся.

Поезд замедлил ход, подъезжая к станции Кингс-Кросс, и Гарри кивнул ей. Он не был уверен, верит ли он ей, но он думал, что Рождество с ее семьей определенно поможет. Ему не нравилось видеть ее такой тихой и замкнутой, и он чувствовал, что с тех пор, как она начала учиться в Хогвартсе, она уже не та веселая и энергичная девушка, с которой он дружил.

Когда он сошел с поезда со своей сумкой, он заметил Сириуса, болтающего с мистером и миссис Грейнджер, и поспешил к нему.

Сириус усмехнулся, притянул Гарри к себе и крепко обнял его.

— Гарри!

Гарри улыбнулся своему отцу, крепко обхватив его руками. Сириус только улыбнулся, наклонившись и положив подбородок на макушку Гарри. Прошла целая минута, прежде чем Гарри отстранился и посмотрел на него.

— Привет, дядя Сириус. Здравствуйте, мистер Грейнджер, миссис Грейнджер.

— Здравствуй, Гарри, дорогой, — с улыбкой сказала миссис Грейнджер, а затем ее глаза расширились. — Боже правый, Грег! Гермиона, дорогая, что случилось?

Гермиона покраснела под их широким взглядом.

— Мама, папа.

Сириус лишь приподнял бровь, на его лице появилась ухмылка.

— Привет, мисс Китти.

Гермиона посмотрела на него.

— Это не смешно, Сириус!

Гарри хмыкнул.

— Немного. — Он усмехнулся, когда Сириус взял у него сумку и положил руку ему на плечи. — Мадам Помфри говорит, что через несколько дней она будет в порядке.

Сириус только кивнул, когда они помахали друг другу на прощание и направились к лондонскому метро.

— Ты собираешься объяснить мне, почему Гермиона выглядит так, будто пыталась превратиться в огромную кошку?

Гарри пожал плечами, когда они заплатили за проход через барьер и скользнули в метро.

— Эээ...

Сириус усмехнулся.

— Что-то, что ты не должен был делать, я так понимаю.

Гарри улыбнулся ему.

— Мы с Гермионой, возможно, успешно сварили оборотное зелье, а возможно, и нет.

Бровь Сириуса приподнялась.

— Это очень сложное зелье. Вы вдвоем успешно сварили его, но использовали шерсть животных вместо человеческой... где твои усы?

— Случайно, она не поняла, что в ее зелье была кошачья шерсть.

— И за кого она пыталась себя выдать?

— Миллисент Булстроуд, девочка из Слизерина в нашем году. Она взяла волосы из своей мантии, но, очевидно, это была кошачья шерсть.

— Ага. А ты?

— Грегори Гойл, мальчик из Слизерина в нашем году.

— Угу, — повторил Сириус, его бровь приподнялась. — Почему?

— Чтобы мы могли попытаться выяснить, открыл Драко Малфой Тайную комнату или нет.

Сириус вздохнул и перекинул руку через спинку сиденья Гарри.

— Он не сделал этого, Гарри. Я думал, мы договорились об этом.

— Ну, теперь я знаю, что нет, — осторожно сказал он.

Он быстро рассказал о том, как Невилл остался с Гермионой, пока они с Роном, под видом оборотного, притворились Крэббом и Гойлом и пробрались в общую комнату Слизерина, чтобы поговорить с Драко о комнате.

— В прошлый раз кто-то умер, дядя Сириус.

Сириус вздохнул, когда они вышли из подземелья и направились в сторону Дырявого котла, откуда они должны были отправиться домой через камин. Когда они вошли в гостиную коттеджа Блэков, Сириус быстрым очищающим заклинанием отчистил их обоих от копоти и жестом предложил Гарри занять место на честерфилде.

— Гарри, я сказала тебе, что я посмотрю на это. Тебе не нужно расследовать что-то настолько опасное в одиночку.

— Да, когда вся школа думает, что это я, — запротестовал он. — Куда бы я ни пошел, люди говорят обо мне или показывают на меня и убегают от меня, как будто боятся или опасаются, что я нападу на них в любой момент! Меня тошнит от этого!

Сириус кивнул.

— Я понимаю, Сохатик, и это не может быть весело, но я хочу, чтобы ты прекратил это. В прошлый раз погибла девушка и... это опасно.

— А что насчет голоса?

— Ты слышал его снова?

— Перед последним нападением, да.

— Но не иначе?

— Нет, — признал он.

Сириус вздохнул.

— Нелогично, что никто больше не слышит этот голос. Гарри, ты уверен, что не видел больше ничего необычного? Как прошел тот дуэльный клуб? Ты так и не рассказал мне.

Гарри закатил глаза.

— Этому научил Локхарт. Это была шутка. Другим преподавателем был Снейп, и он обезоружил Локхарта за две секунды! Это было стыдно! А потом Локхарт сказал нам делать обезоруживающие чары, но никому не показал, как это делается. Я понял это, наблюдая за Снейпом. Но потом Снейп заставил Драко натравить на меня змею во время нашей дуэли, и после этого все пошло наперекосяк.

— Почему?

Гарри вздохнул и зарылся лицом в свои руки.

— Дядя Сириус... знаешь ли ты, что я могу говорить на парселтонге?

Сириус открыл рот от удивления.

— Я — нет. Я имею в виду, ты сказал мне однажды, что змея сказала тебе, что идет к Ла-Маншу, но я просто подумал, что у тебя творческий подход или воображение.

— Я могу разговаривать со змеями. Я не знал, что это другой язык, и уж точно не знал, что это знак темного мага!

— Эй! — сказал Сириус, положив руку на плечи сына. — Это точно не делает тебя темным волшебником! Я понятия не имею, почему ты можешь говорить, но я знаю, что это наследственный талант, который часто передается по наследству, но иногда он может переходить через поколение. Например, Метаморфамагус. Ни у кого в моей семье не было такого таланта на протяжении веков, и посмотри на Тонкс. — Гарри только нахмурился, и Сириус поцеловал его в макушку. — Гарри, ты говорил со змеей, которую Малфой натравил на тебя?

— Локхарт пытался быть храбрым и избавиться от нее, но он потерпел неудачу — снова — и только добился успеха, бросив змею в потолок, что только разозлило ее, когда она упала обратно. Она повернулась, чтобы напасть на ближайшего человека, которым оказался мальчик с Хаффлпаффа по имени Джастин, и я не знаю, я просто крикнул, чтобы она оставила его в покое, и змея послушалась меня, но потом все уставились на меня. Они все выглядели такими испуганными, а Рон оттаскивал меня, и они сказали мне, что я говорю на другом языке... а на следующий день на Джастина и Ника напали! Все думают, что это я. — Гарри говорил очень быстро, его вспыхнув от эмоций.

— Гарри, пусть все думают, что хотят, — сказал ему Сириус. — Я знаю, как тяжело осознавать, что люди говорят о тебе. Но я знаю, что ты этого не делал. Я знаю, что ты не обижаешь этих людей, как и важных людей в твоей жизни, таких как твои учителя и твои друзья. Дамблдор найдет настоящего виновника, я знаю это. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Хорошо?

Гарри кивнул, вздохнув.

— Я никогда не был так рад вернуться домой.

Сириус усмехнулся, поцеловав сына в макушку.

— Я тоже рад, что ты дома. Слушай, я ждал, пока ты украсишь елку, так почему бы нам не пойти и не найти идеальную елку и не начать проникаться духом Рождества, да? Мы поговорим обо всем этом позже, когда закончим?

Гарри ухмыльнулся в ответ. — Хорошо.

Четыре часа спустя они нашли и срубили идеальную елку и красиво ее украсили. Гарри помог развесить гирлянды по гостиной, и они достали все рождественские украшения.

Оба они проголодались после тяжелой работы, и Сириус отправился за пиццей для них. Гарри с удовольствием ел, улыбаясь своему отцу.

Сириус усмехнулся в ответ, потягивая вино.

— Хорошо, Гарри, есть несколько вещей, о которых нам еще предстоит поговорить.

Гарри кивнул, потянувшись за своим шипучим напитком.

— Хорошо.

— Во-первых, сегодня я наконец-то получил весточку от Кингсли. Суд над Питером Петтигрю состоится в конце января. Он содержится в подземелье, полностью зачарован, чтобы держать его в подвале Министерства магии, чтобы он не мог превратиться в крысу и сбежать. Его охраняют два Дементора, днем и ночью.

— Можно мне пойти на суд с тобой и дядей Ремом? — спросил Гарри.

Сириус испустил длинный вздох.

— Ты уверен, что хочешь быть там, Гарри? Этот человек... он — причина того, что у тебя нет родителей.

— Я знаю, — прошептал Гарри. — И я знаю, что когда-то он был твоим другом, дядя Сири, я... я хочу быть там.

Сириус кивнул. Он не был уверен, хочет ли он, чтобы Гарри был там, но если он хотел пойти, если он хотел посмотреть, как этот человек получит заслуженное правосудие, он не собирался его останавливать.

— Хорошо. Тогда ты будешь там.

Гарри благодарно улыбнулся ему.

— Хорошо.

— Что касается Питера, у меня не было возможности рассказать тебе, как все это произошло...

Он быстро рассказал Гарри о том, как он подозревал, что за ним кто-то следит, и как, когда Джинни упомянула Паршивца на Диагон-аллее, он начал беспокоиться. Он рассказал, как гулял с Зи, увидел крысу и поймал ее в ловушку, после чего принес ее Кингсли.

— Итак, теперь я зарегистрированный анимаг в Министерстве, но Питер находится под стражей, и это главное.

Гарри кивнул.

— Что подумала Зи, когда узнала?

Сириус улыбнулся.

— Она была великолепна. Даже лучше, чем отлично, она была великолепна. Это еще одна вещь, о которой я хотел поговорить с тобой. — Когда Гарри поднял бровь, он вздохнул. — Я влюблен в нее, Гарри.

Гарри удивленно поднял голову.

— Что это значит?

— Я не знаю, — сказал Сириус с усмешкой. — Ничего особенного, я полагаю. Мы просто делаем все медленно и спокойно. Она моя девушка, и я люблю ее. Вот и все.

— Она собирается жить с нами?

— Нет, — сказал Сириус, покачав головой. — Нет, у нее есть свой дом, Гарри, и я не готов к тому, чтобы она жила здесь.

Гарри просто кивнул.

Сириус наблюдал за ним какое-то мгновение.

— Я думал, тебе нравится Захира.

— Да, — быстро ответил Гарри. Она действительно нравилась ему, и он знал, что после своей глупости летом он не сделает ничего, что могло бы снова поставить под угрозу эти зарождающиеся отношения.

— В чем дело?

Гарри пожал плечами.

— Я не знаю. Наверное, просто... все меняется.

Сириус улыбнулся и протянул руку через стол, чтобы аккуратно убрать волосы сына с глаз.

— Ты можешь сказать это снова. Ты взрослеешь вместе со мной. Гарри, я люблю Зи. Но мы все еще не торопим события. Никто из нас не готов к каким-то серьезным обязательствам, и просто ее присутствие рядом делает меня счастливым. Мы просто встречаемся и наслаждаемся друг другом. Вот и все.

Гарри улыбнулся.

— Она делает тебя счастливым.

— Да, да, помогает, — сказал он с улыбкой. — И она также помогает держать мои кошмары в узде.

— Я рад. Она собирается провести Рождество с нами?

Сириус улыбнулся.

— Она собирается прийти и провести с нами день в канун Рождества, но у нее есть своя семья, с которой она собирается встретить Рождество. Видишь, ничего не меняется, это все еще мы.

Гарри усмехнулся.

— Я знаю.

Сириус улыбнулся.

— Но Муни и Тонкс еще не сказали Энди и Теду, что они встречаются.

— Почему?

— Ремус беспокоится, что они не одобрят, ведь он намного старше ее. Я сказал ему, что он должен сделать это до Рождества, но посмотрим, так что, на всякий случай, держи свою большую ловушку закрытой, хорошо, Сохатик?

Гарри ухмыльнулся.

— Хорошо.

— Хорошо, и последнее, о чем я хочу с тобой поговорить, это о Тайной комнате.

Бровь Гарри удивленно приподнялась.

— Ты действительно что-то знаешь!

Сириус захихикал.

— Я ничего не знаю, Сохатик, не совсем. Но я узнал несколько вещей на встрече вчера вечером. Абраксас Малфой, дедушка Драко, учился в школе, когда Тайная комната была открыта в последний раз — это было в 1943 году. Он учился на пятом курсе, когда была убита магглорожденная девочка. Один из префектов рассказал о нападении, и кого-то обвинили в преступлении, поймали и в конце концов исключили из школы. Но Дамблдор никогда не верил, что обвиняемый виновен. Он всегда был убежден, что человек невиновен и был обвинен несправедливо, но он никогда не мог этого доказать.

— Кто это был? — с любопытством спросил Гарри.

Сириус колебался.

— В этом я согласен с Дамблдором, Гарри... Я тоже не думаю, что он был виновником. — При виде растерянного взгляда Гарри, Сириус вздохнул. — Обвинили Хагрида.

— Хагрид! — в шоке воскликнул Гарри. — Он бы никогда!

— У него в замке был спрятан гигантский Акромантул. Этот вид опасен и может причинить вред человеку, но Хагрид приручил его, научил его быть добрым. Не говоря уже о том, что у этих гигантских пауков нет способности окаменеть, как это происходит с этими студентами.

— Значит, он был невиновен?

Сириус кивнул.

— Думаю, да, но, как и в случае со мной, улики были против него, и его исключили. Дамблдор убедил тогдашнего директора позволить ему оставаться лесником все эти годы, что говорит лишь о том, что он знает о своей невиновности, но никто так и не смог найти настоящего виновника, и после того, как Хагрида исключили, нападения полностью прекратились. Управляющие начинают нервничать и подумывают об исключении Хагрида из школы, потому что Тайная комната снова была открыта.

— Но он этого не делал! — настаивал Гарри.

Сириус вздохнул.

— Я знаю, Гарри. Я делаю все возможное, чтобы они знали об этом. Я просто хотел, чтобы ты был в курсе.

Гарри кивнул, зевая.

— Хагрид никогда никому не причинит вреда, дядя Сири.

— Я знаю, Сохатик. В первую неделю января у нас будет еще одна встреча, чтобы обсудить некоторые варианты. Но я делаю все возможное, чтобы они не использовали Хагрида в качестве козла отпущения. — Он встал, широко раскинув руки. — Пойдем; уже поздно. Давай поднимемся в постель. Утром мы обсудим наши рождественские планы, хорошо?

Гарри кивнул и направился в постель. Он переоделся в пижаму и погладил живот Мародера, прежде чем пес растянулся на краю его кровати. Он пожелал Сириусу спокойной ночи и удивительным образом уснул еще до того, как его голова коснулась подушки.

* * *

На следующее утро его разбудил звук, с которым Сириус позвал его по имени.

Гарри застонал и перевернулся, липкая влага снова покрыла пижаму спереди, заставив его покраснеть от смущения, когда он пытался невинно посмотреть на своего отца в дверном проеме.

— Э-э, доброе утро.

Сириус нахмурился, глядя на покрасневшего сына.

— Завтрак готов. Ты в порядке?

Гарри кивнул, натягивая одеяло повыше.

— Угу.

Сириус лишь на мгновение уставился на него.

— Хорошо. Спускайся, когда будешь готов. Мародер умолял меня о беконе последние тридцать минут.

Гарри кивнул, когда Сириус вышел из комнаты. Он схватил свою палочку с тумбочки и тут вспомнил, что он теперь дома и не может пользоваться магией. Он выругался и попытался почистить пижаму в ванной, быстро отстирав ее, а затем бросил в корзину для белья и вытерся. Он почувствовал себя менее неловко, когда привел себя в порядок и оделся, прежде чем отправиться вниз.

Сириус приготовил французские тосты с беконом, его любимые, и Гарри с удовольствием угощался завтраком, пока Раш пел о рабочем человеке из беспроводной сети. Они планировали завернуть подарки, а затем отправиться в магазин, чтобы купить рождественские продукты, включая пресловутые ингредиенты для пряничного домика.

Гарри не мог ждать.

Он был просто счастлив оказаться дома.

Глава 90: Тот, кто говорил о сексе

Примечание автора:

Я долго пыталась решить, как я хочу это сделать. Я вспоминала, что я изучала, как я это изучала, и что было сказано; я также провела некоторые исследования в Интернете и поговорила с моей подругой, которая работает в центре здоровья подростков. Но вот оно.

Пришло время для того самого неловкого разговора между родителями и детьми.

текст:

Прошло два дня, когда Сириус открыл корзину в ванной Гарри, чтобы постирать белье, и обнаружил там три пары мокрых пижамных трусов. Он нахмурился, недоумевая, почему они были насквозь пропитаны водой, а в промежности виднелись кусочки ручного мыла. Почему Гарри пытался таким образом постирать свою собственную одежду? Он задумался об этом на мгновение, а затем нахмурился.

Дерьмо, подумал он, наполняя корзину грязным бельем своего сына. Он точно знал, почему.

Он задумался о том, как он собирается поднять этот вопрос. Затронуть эту тему оказалось гораздо труднее, чем он предполагал. Сириус вспомнил, как он предполагал, что разговор с сыном будет легким, но теперь, когда задача, несомненно, стояла перед ним, он не был уверен, что все будет так просто.

После завтрака он прилетел к Римусу и улыбнулся своему другу.

— Привет, Рем, есть минутка?

Римус просто кивнул, принес чай из кухни и прошел в гостиную, чтобы встать на колени перед камином, где голова Сириуса плясала в языках пламени.

— Конечно, что происходит?

Сириус объяснил, что он нашел тем утром.

— Я думаю, пришло время поговорить о... ну, знаешь, о сексе и прочем.

Римус усмехнулся.

— Лучше ты, чем я.

— Да ладно, ты не собираешься прийти и помочь?

Римус захихикал.

— А что случилось с тем, что я не могу дождаться, когда он будет изводить его подробностями обо всем от тебя и твоих огромных знаний как бога секса?

Сириус усмехнулся.

— О, я все еще планирую. Теа дала мне несколько тем для начала, например, что делает его тело, прежде чем я перейду к сексу, но я просто подумал, может быть, ты захочешь присутствовать?

Римус покачал головой.

— Ни капельки.

— Римус, — сказал Сириус со смехом. — Мы должны сделать это вместе, ты так не думаешь? Ты такой же его родитель, как и я.

Римус вздохнул, и его шея покраснела.

— Нет, ты прав. Когда тебе нужно, чтобы я пришел?

Они решили заняться этим после обеда. Римус пришел пообедать вместе с ними и слушал, как Гарри рассказывает ему о Тайной комнате. Они закончили есть и убирать на кухне, и Сириус улыбнулся Гарри.

— Эй, Сохатик, есть... есть еще кое-что, о чем нам нужно поговорить.

Гарри нахмурил брови.

— Что-то еще?

Сириус кивнул, двигаясь, чтобы сесть за кухонный стол.

— Да, присаживайся.

Гарри сел напротив своих отцов, с недоумением глядя на них, его глаза переходили с Сириуса на Римуса.

— О чем нам нужно поговорить?

Сириус глубоко вздохнул.

— Ну, я собирался посадить тебя за стол этим летом, но подумал, что, возможно, ты еще не готов, и, может быть, мне стоило поговорить с тобой об этом тогда, но... Гарри, возможно, этот разговор будет для тебя неприятным, но в нем нет ничего постыдного, хорошо? Помни, в нашей семье мы всегда придерживаемся честности.

Гарри лишь с любопытством посмотрел на Сириуса.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Сириус усмехнулся.

— Я хочу поговорить с тобой о твоем теле.

Гарри покраснел.

— Мое тело?

Римус улыбнулся ему.

— О переменах, через которые начинает проходить твое тело, и, самое главное, о сексе.

Щеки Гарри покраснели.

Сириус почесал подбородок, когда начал.

— Ты сейчас растешь, Гарри. Мы немного говорили об этом летом, о том, что ты становишься выше, и это означает, что твое тело тоже меняется. Я измерил тебя на днях, и с начала прошлого лета ты вырос еще на пять сантиметров. У тебя уже началось так называемое половое созревание. Все проходят через это, мальчики и девочки, это совершенно нормально. У тебя начинают расти волосы в тех местах, где раньше их не было, — сказал Сириус. — Может быть, под мышками, вокруг пупка и, возможно, над ягодицами, да?

Гарри кивнул, опустив глаза.

Сириус улыбнулся.

— Не нужно смущаться, Гарри, это нормально. Все через это проходят.

Ремус улыбнулся ему.

— У меня волосы по всей груди, а у Сириуса нет; у некоторых мужчин они есть, а у некоторых нет. У некоторых даже на спине.

Гарри слегка ужаснулся этому.

Ремус хихикнул.

— У Джеймса не было много волос на груди и ничего на спине, так что, думаю, с тобой все будет в порядке, Гарри, не смотри так панически.

Сириус кивнул.

— Когда ты станешь старше, у тебя начнут расти волосы на лице и шее, и тебе придется начать бриться, но обычно это происходит не раньше, чем через год или два, а иногда даже не раньше, чем ты станешь намного старше. Но дело не только в росте волос. Твои мышцы становятся сильнее по мере твоего роста, и ты можешь почувствовать некоторую боль в конечностях, так как твое тело напрягается, чтобы приспособиться к этим новым изменениям.

Гарри сглотнул, его затылок все еще был красным, пока Сириус продолжал.

— С мальчиками происходит еще несколько вещей. Ты также начнешь замечать, что твой пенис стал длиннее, а яички — больше. Они формируются, чтобы сделать тебя мужчиной, и эти изменения в твоих яйцах также означают, что тестостерон вырабатывается в твоем теле с большей скоростью. Это приводит к так называемым "влажным снам". Раньше это случалось со мной постоянно, и я всегда смущался поначалу, пока мне не рассказали об этом, и я узнал, что это совершенно нормально. У меня было много мокрых снов.

— Что такое — что такое влажный сон? — осторожно спросил Гарри.

Сириус улыбнулся и посмотрел на своего сына довольно сочувственно.

— Ну, твое тело начинает становиться мужским, а это значит, что в организме вырабатывается больше тестостерона, главного мужского гормона. Помнишь, мы говорили о различиях между мужчинами и женщинами? О том, что у мужчин больше тестостерона, а у женщин больше эстрогена, о хромосомах и о том, что это значит с точки зрения рождения детей?

Гарри кивнул.

— Да.

Римус подхватил разговор.

— Когда мальчик начинает становиться мужчиной, в его организме начинает вырабатываться тестостерон, а поскольку это гормон, это также означает, что твое половое влечение просыпается, и иногда оно просыпается раньше, чем ты понимаешь, что оно проснулось. Это означает, что у тебя могут быть влажные сны. Мокрые сны — это то, что происходит с тобой во сне, когда тебе снится сексуальный образ или что-то, что привлекает тебя, и твой пенис трется о простыню, о руку или о кровать, что доставляет тебе удовольствие. Это называется "мокрый сон", потому что ты даже не знаешь, что это происходит, но ты стимулируешь свое половое влечение, и у тебя происходит эякуляция во сне. Иногда ты просыпаешься до наступления кульминации, и у тебя возникает эрекция, а иногда это происходит во сне, и ты даже не знаешь, что это происходит, пока не проснешься и не обнаружишь себя покрытым спермой. Это совершенно нормально, так что не смущайся этого.

Сириус подошел к холодильнику и налил каждому по безалкогольному шипучему напитку, после чего сел обратно.

— Итак, дядя Римус говорит, что если ты когда-нибудь проснешься, а на твоем пенисе, на твоей пижаме или в твоей кровати будет липкая субстанция, то вот что произошло — тебе просто приснился мокрый сон.

— О, — сказал Гарри, взяв напиток. — Это... это случалось несколько раз.

Сириус сочувственно улыбнулся.

— Я понимаю, Сохатик, это случалось и со мной, и с дядей Римусом. Не волнуйся, это не длится вечно. Просто приведи себя в порядок и двигайся дальше, и не беспокойся о том, чтобы отстирать свою пижаму, хорошо? Стирка выведет сперму.

Гарри кивнул, его щеки горели, когда он подумал о своих попытках отстирать пижаму только тем утром и понял, что, очевидно, Сириус нашел их и знает, что он пытался сделать.

Сириус прочистил горло.

— Итак, переходя от этого, я хочу поговорить с тобой о мастурбации или, как ее чаще называют, дрочке.

Гарри только уставился на него, его лицо еще больше нагрелось.

— Все это делают. Мальчики, девочки, мужчины и женщины, это здорово и совершенно нормально, я хочу, чтобы ты это понял. — Он сделал глоток, прежде чем продолжить. — Мы с дядей Ремом тоже прошли через период полового созревания, и, скажу я тебе, нет ничего хуже, чем проснуться или внезапно испытать эрекцию и не знать, что с этим делать. Твое тело просто перестраивается, и все, что угодно, может привести тебя в возбуждение. Иногда дело даже не в сексуальности, а в том, что твое тело просто готово к работе. Иногда тебе просто нужно хорошенько подумать о чем-то, что не имеет сексуального характера: о домашней работе, о Снейпе или о чем-то столь же отвратительном. — Гарри ухмыльнулся, когда Сириус продолжил. — и эрекция пройдет. Но иногда это немного сложнее, без каламбура, и когда это происходит, тебе, возможно, придется помочь ей, прикасаясь к себе.

Гарри покраснел еще сильнее.

Сириус тоже немного покраснел.

— Это нормально — трогать себя, и это полезно для здоровья. Ты должен знать, как доставить себе удовольствие. Но это то же самое, что мокрый сон, Гарри, когда ты кончишь, подмойся и двигайся дальше. Нет ничего постыдного в хорошей дрочке, более того, я это поощряю, но иди в укромное место, где тебя никто не потревожит, и закончи дело. Ты должен исследовать свое тело. Ты должен потрогать себя со всех сторон, узнать, что доставляет тебе удовольствие и что приятно, не только твои яйца, но и все остальное. Ты должен знать, что чувствует каждая часть твоего тела и как ей нравится, когда к ней прикасаются, потому что однажды ты решишь разделить свое тело с другим человеком, и как ты сможешь доставить ему удовольствие, если ты не знаешь, что приносит удовольствие тебе?

Гарри только кивнул, отпивая еще из своего стакана содовой.

— Дядя Сириус, нам обязательно говорить об этом?

Сириус улыбнулся ему.

— Да, Сохатик, нужно.

Лицо Гарри положительно пылало в знак протеста.

Сириус провел пальцами по своим волосам.

— Мы делаем это не для того, чтобы смутить тебя, Гарри, хотя это привилегия родителей — смущать своего сына, но ты должен знать о своем собственном теле. Просыпаться с утренним деревом — это практически стандарт для парней, и я могу тебе обещать, что мы с дядей Ремом и сами до сих пор просыпаемся с напряжением. Это нормально. Скоро твой голос тоже изменится, станет глубже, и ты больше не будешь звучать как ребенок. Это не только сексуальные изменения. Ты заметишь разницу в том, как ты пахнешь, поскольку твое тело будет вырабатывать взрослые гормоны, и тебе придется начать поддерживать себя в чистоте, используя соответствующие туалетные принадлежности, такие как дезодорант и, возможно, даже одеколон, если ты хочешь. А еще появится раздражение в виде прыщей, Мерлин, мы все это ненавидим.

Ремус хихикнул.

— У меня до сих пор иногда появляются прыщи, которые меня раздражают. Но еще есть перемены настроения. В одну минуту ты можешь быть невероятно злым без причины, а потом, возможно, очень грустным, и ты не можешь до конца объяснить, почему. Это действительно трудное время для тебя, но это просто этап, через который проходит твой организм, и все проходят через то же самое, что и ты, но у всех это происходит в разном темпе. Некоторые мальчики из твоего курса могут уже пытаться целовать девочек или интересоваться свиданиями, а некоторые мальчики могут даже не думать об этом еще два-три года или дольше. Все люди разные. — Он вздохнул. — Но именно о сексуальной составляющей полового созревания мы с дядей Сири хотим поговорить с тобой сегодня.

Сириус кивнул и медленно вздохнул.

— Гарри, ты знаешь, что такое секс?

— У вас с Зи он есть".

Сириус покраснел при этом.

— Ну, да, есть.

— А теперь им занимаются Тонкс и дядя Римус.

— Да, это правда, но знаешь ли ты, что это такое?

— Это когда мужчина вводит свой пенис в женщину, и у них получается ребенок.

Сириус усмехнулся.

— Да, у нас был разговор о детях, не так ли? Секс делает детей, это правда, но люди занимаются сексом не только для того, чтобы делать детей. Они занимаются сексом, потому что это приятно. Помнишь, когда мы были в Помпеях и видели те картины на стенах, ты спросил меня, что делали те люди? — На кивок Гарри он улыбнулся. — Они занимались сексом, но не для того, чтобы завести детей, а ради удовольствия от секса.

Гарри просто уставился на него.

Сириус вздохнул.

— Секс — это удивительное удовольствие, когда ты находишься с другим человеком, доставляя ему удовольствие, а он доставляет удовольствие тебе. Это замечательная вещь, которую можно испытать, когда ты достаточно взрослый и, что более важно, когда ты готов. Скоро ты начнешь думать о поцелуях, Гарри. Поцелуи — это замечательная вещь, которую можно испытать. Все получают удовольствие от хорошего поцелуя. И дело не только в твоих губах, но и в том, как ты можешь использовать свои губы.

Гарри смотрел на него, пока Сириус объяснял, как поцелуй с человеком, к которому испытываешь сексуальное влечение, сильно отличается от поцелуя с другом или членом семьи. Он объяснил, как целовать кого-то нежно, глубоко, с открытым ртом, с закрытым ртом, как использовать язык, как определить правильное количество языка, как облизывать, посасывать и покусывать, и что делать с руками, когда целуешь кого-то. Сириус советовал держать их за талию, держать их лицо, проводить пальцами по волосам, по спине.

— Когда ты целуешь кого-то в первый раз, ты чувствуешь искру, что-то, что говорит тебе, что тебе нравится целовать его, и если ты этого не чувствуешь, то, возможно, этот человек тебе не подходит, — объяснил ему Ремус.

Сириус скрестил руки перед грудью и вздохнул.

— Хорошо, дальше мы поговорим о прелюдии.

Гарри покраснел еще больше, но слушал, как его отец объяснял, что после того, как вы потратили время на поцелуи, вы можете захотеть продвинуться немного дальше, и что если ты и твой партнер готовы к этому, вы можете захотеть прикоснуться друг к другу. Ремус объяснил, что эти прикосновения похожи на прикосновения к собственному телу, когда ты исследуешь его руки, спину, грудь и живот, поглаживаешь и, возможно, даже целуешь.

— Это зависит от того, к чему готовы ты и твой партнер, Гарри. Двигайся в удобном для вас двоих темпе.

Гарри только кивнул.

Сириус перешел от прикосновений выше талии к прикосновениям ниже талии и доставлению удовольствия партнеру. Он нарисовал подвижные диаграммы мужского и женского тела, объясняя, что такое эрогенные зоны.

— Дядя Сириус?

— Да, Гарри?

Гарри неловко сдвинулся на своем сиденье.

— В ночь перед тем, как поезд привез меня домой, я спустился вниз, потому что не мог заснуть, и я...

— А ты?

Он бросил взгляд на своего отца, прежде чем быстро отвернуться.

— В общей комнате была девочка шестого курса, она была голая и... у нее была очень красивая грудь, и... мальчик шестого курса стоял перед ней на коленях, и его язык был внутри нее, ну, знаешь... там... и выглядело так, будто он сосал... что-то...

Сириус ухмыльнулся.

— Внутри ее влагалища? — Когда Гарри кивнул, он усмехнулся. — И что ты при этом почувствовал?

Гарри покраснел.

— Я... я убежал обратно наверх, чтобы они меня не увидели.

— Ты трогал себя?

Уши Гарри горели таким красным огнем, что он подумал, что из них должно исходить настоящее пламя.

— Да.

Сириус улыбнулся.

— В этом нет ничего плохого, Гарри. Я готов поспорить, что это было довольно сексуально, на самом деле, не то чтобы ты должен был шпионить, заметь. Но то, что этот шестой курс делал с девушкой, доставляло ей удовольствие, занимаясь оральным сексом, то, что называется куннилингусом. Поверьте мне, это фантастика для ведьмы и для тебя. Он сосал ее клитор, или коротко клит.

Он указал на диаграмму на столе и объяснил, где находятся точки удовольствия, и перешел к обсуждению плюсов и минусов орального секса, включая использование рук, пальцев, рта и языка. Он объяснил, как важно доставлять удовольствие клитору и как это делать, используя рот, язык, пальцы и член.

— Ты почувствуешь, как ее стенки трепещут, пульсируют, когда она готова, и это невероятное ощущение.

— Вкус невероятный, — сказал Ремус с улыбкой. — Но быть внутри нее, когда она достигает кульминации, — это самое потрясающее ощущение.

Сириус кивнул.

— Ты можешь повторить это еще раз. Но мы говорим об использовании языка, Муни.

— Ощущение твоего языка внутри нее, когда она кончает, тоже потрясающее, — добавил Ремус, когда Сириус усмехнулся.

Когда Сириус стал объяснять, как втягивать клитор в рот, продолжая работать с ним языком, Гарри покраснел и спрятал лицо в ладонях.

— Оргазм очень важен, Гарри, — настаивал Ремус, заставляя смущенного Гарри поднять на него глаза. — Ты хочешь дать своей партнерше как можно больше оргазмов, и самое главное — ты хочешь, чтобы она кончила первой. Это сделает секс более приятным для вас обоих, а трах гораздо более приятным для нее.

Сириус кивнул и продолжил объяснять, как мастерски использовать пальцы, а Гарри опустился в кресло.

— Ты экспериментируй, Гарри, — просто сказал Ремус. — Все люди разные, и не все ведьмы одинаковы. Ты целуешься, прикасаешься и смотришь, что ей нравится делать. Не бойся спросить ее, что ей нравится; пусть она тебе покажет.

— Это тоже сексуально, — добавил Сириус, пошевелив бровями. — Смотреть, как женщина трогает себя, — это само по себе прелюдия. Поверь мне.

Ремус кивнул.

— Он не ошибается. Помни, дай своему партнеру оргазм. Ты просто должен быть терпеливым, а хороший любовник наслаждается своей работой. Поверь мне, Гарри, как только в твоих объятиях окажется обнаженная или полуобнаженная ведьма, ты будешь знать, что делать. Ты не будешь думать о том, как и когда, ты будешь думать: "Я хочу поцеловать ее здесь, или я хочу прикоснуться к ней там, и после этого все будет иметь смысл". Это лишь основные рекомендации, которые помогут вам чувствовать себя более комфортно. Но вместе вы разберетесь, клянусь.

— И ты всегда можешь делать все понемногу, не думай, что это должно быть что-то одно. Иногда прелюдия может начинаться с оральных ласк, а заканчиваться сексом, или наоборот, или смешивать их где-то посередине. Все зависит от тебя и твоего партнера. Не думай об этом слишком много, — объяснил Сириус.

Четыре часа спустя у Гарри звенело в ушах, а его член был настолько твердым, что причинял боль. Он пытался думать о других вещах, как предлагал дядя Сириус, но слушать, как кто-то может прикоснуться к нему или пососать его, или как он может вставить в кого-то свой член, было еще труднее. Ремус рассказал ему о ручной, минетной и ободковой работе, используя подвижные схемы Сириуса, чтобы указать, где должны работать пальцы и язык для получения максимального удовольствия, а он смотрел на них, прикрыв лицо пальцами. Затем Сириус объяснил ему все о сексе и сексуальных позициях и перешел к обучению безопасному сексу.

Когда он закончил, он ласково улыбнулся Гарри.

— Теперь нам всем было достаточно стыдно. Я собираюсь начать ужин, почему бы тебе не подняться наверх и не подумать о том, что мы только что обсудили. Если у тебя возникнут вопросы или если ты захочешь узнать что-то еще, просто спроси меня или дядю Римуса, Гарри. Помни, мы не лжем друг другу, и мы всегда готовы ответить на любые твои вопросы по любому поводу, каким бы неудобным он тебе ни казался — не бойся говорить с нами.

Гарри только кивнул и поспешил вверх по лестнице, его член неловко упирался в джинсы. Он закрыл за собой дверь спальни, расстегнул молнию на джинсах и зачарованно смотрел, как его твердый член вырывается на свободу. Он вспомнил слова Сириуса о том, что трогать себя — это совершенно нормально, и потянулся вниз, чтобы поласкать себя. Перед глазами снова возник образ груди Алисии, и он с любопытством начал исследовать свой мешочек и анус, а затем стал тереть ладонью свои интимные места, вверх-вниз и по кругу, пока не кончил и не застонал от облегчения.

Каким бы неловким и травмирующим ни был для него этот разговор, он был благодарен Сириусу и Ремусу за то, что они наконец-то все объяснили, и он был благодарен за то, что Сириус сделал все возможное, чтобы не допустить неловкости.

Это все равно было невероятно неловко, но все могло быть гораздо хуже, подумал он.

Он привел себя в порядок, решив принять душ до ужина, а не после.

Он просто надеялся, что в ближайшее время ему не придется снова говорить об этом.

* * *

Как только Гарри поднялся наверх, Сириус посмотрел на Римуса и испустил долгий вздох.

— Как ты думаешь, мы оставили ему шрам на всю жизнь?

Римус усмехнулся, потирая затылок.

— Нет, я так не думаю, но мы вывалили на него много информации. Думаю, ты все хорошо донес.

Сириус посмотрел на потолок.

— Мне кажется, что он, наверное, сидит в своей комнате и мечтает оказаться где угодно, только не здесь.

Ремус улыбнулся.

— По крайней мере, мы были достаточно милы, чтобы только поговорить с ним, ты помнишь, как мы узнали об этом?

Сириус покраснел, но кивнул.

— О, помню. Летом перед третьим курсом Монти подслушал, как я рассказывал тебе и Джеймсу, что у меня был минет. Он пригласил нас с ним в лагерь в саду, и мы сидели вокруг костра и жарили зефир, пока Флимонт Поттер рассказывал нам все о влажных снах и мастурбации. Я был совершенно ошарашен, а когда он начал объяснять про оральный секс и спросил меня, что я знаю об этом, поскольку я, очевидно, был самым опытным в группе... Мерлин, я хотел заползти в нору и умереть.

Римус хихикнул.

— А потом еще и еще. Но он был основателен. Он рассказал нам то, что нам нужно было знать, а потом аккуратно отправил нас по той книге в школе, помнишь, как она называлась?

— Ублажение вашей ведьмы или волшебника, пошаговое руководство, — с улыбкой повторил Сириус. — У меня все еще есть мой экземпляр. Я думал подарить ее Гарри на Рождество.

— Это умная идея. Я думаю, книга ответит на все остальные вопросы, которые могут у него возникнуть, не смущая его еще больше.

— Я тоже. В книге описаны эрогенные зоны, все сексуальные позиции с иллюстрациями, мужская и женская репродуктивная система и способы получения удовольствия, а также первая глава посвящена безопасному сексу.

— Как ты думаешь, Фи когда-нибудь узнает, что он прислал нам эту книгу? — спросил Ремус.

Сириус усмехнулся.

— Если честно, я бы не хотел об этом думать.

Римус засмеялся.

— Согласен. Хотя, должен признать, я рад, что разговор окончен. Ты хорошо поработал, Бродяга.

Сириус усмехнулся и взъерошил его волосы.

— Мерлин, надеюсь, мы оба справились. И я надеюсь, что пройдет еще много времени, прежде чем нам придется беспокоиться о том, что он будет делать что-то подобное. Подумать только, ему почти столько же лет, сколько было мне, когда я делал минет, просто немыслимо.

— Расскажи мне об этом, — сказал Ремус с усмешкой. — Тебе стоит сводить его в магазин, помочь ему выбрать мыло и дезодорант, может быть, одеколон. Помоги ему решить, что он хочет носить. Он растет, Падфут, и я думаю, что самостоятельный выбор в этом вопросе пойдет ему на пользу.

Сириус кивнул, испустив долгий вздох.

— Согласен. Мы займемся этим завтра, мне самому нужно несколько вещей, плюс я забыл купить ингредиенты для гоголь-моголя, который любит Минни, и я забыл купить сливочное пиво.

Ремус хихикнул.

— Звучит как план.

— Я бы пригласил тебя с собой, но тебе нужно решить, когда ты собираешься сказать Теду и Энди, что встречаешься с их дочерью.

Римус покраснел.

— Я не думаю, что сейчас подходящее время.

— Они должны знать, Рем, особенно перед тем, как мы все будем там на Рождество.

— Я знаю, знаю... Я просто... Я никогда не проходил через все эти знакомства с родителями. Для меня это все в новинку.

Сириус только усмехнулся.

— Ты уже познакомился с родителями, и это не единственное, о чем тебе нужно думать, Муни. Тонкс знает, что ты заботишься о ней. Она знает, как долго ты отталкивал ее и как упрямо игнорировал свои чувства к ней, но я уже знаю, что она не знает, почему.

Ремус колебался.

— Бродяга...

— Нет, — прервал Сириус. — Не надо меня переубеждать, Муни. Она твоя вторая половинка. Она чувствует эту связь так же ясно, как и ты, и ты должен сказать ей об этом.

Римус медленно сглотнул.

— Когда она узнает, кто я...

— Что? Ты думаешь, это изменит ее отношение к тебе?

Римус склонил голову в стыде.

— Я бы не смог этого вынести. Не от нее.

Сириус потянулся, чтобы сжать плечо своего друга.

— Чем дольше ты будешь ждать, чтобы сказать ей, тем больше это будет выглядеть для нее как предательство. Она знает тебя много лет, и ты никогда не рассказывал ей о себе, но теперь, когда вы вместе... Муни, ты должен сказать ей, что ты оборотень.

Римус только кивнул, прикусив нижнюю губу.

— Я знаю. Боже, я знаю. — Он зарылся лицом в свои руки. — Я даже не знаю, как это сделать.

Сириус сочувственно улыбнулся.

— Рем, мы только что провели с двенадцатилетним ребенком беседу о половом созревании, мастурбации и сексе. Ты можешь, мать твою, сказать своей девушке, что ты оборотень.

Он хихикнул и ухмыльнулся своему другу.

— Это вряд ли одно и то же.

— Нет, блин, все должно быть гораздо проще!

Римус ухмыльнулся.

— Обязательно. Просто... пока нет... мне нужно больше времени.

Сириус просто кивнул.

— Ты не обязан говорить ей прямо сейчас, Рем, но ты должен сказать ей в ближайшее время. Хорошо?

— Хорошо.

Сириус только надеялся, что его друг послушал его.

Глава 91: Та, в которой Тед заходит, пока Ремус ласкает Тонкс... А Ремус добавляет еще один палец

Римус долго думал над тем, что сказал ему Сириус, но он все еще не был готов рассказать Тонкс о своей тайне. Она еще не расспросила его о том, что он не появлялся в три ночи Луны, и он задумался над этим. Почему она не расспросила его? Разве она не хотела знать, куда он ходит или что делает?

Но в тот момент все эти мысли улетучились в окно, когда на следующий день после обеда он зажал ее между столами на ее маленькой кухне и глубоко поцеловал. Его руки лежали на ее бедрах, а ее руки были в заднем кармане его джинсов, сжимая его задницу.

Ремусу очень нравилось, когда ее руки были на его заднице.

Ему очень нравилось.

Он приник к ее губам и усмехнулся, когда она вздохнула и откинула голову назад.

— Ммм, я думаю, что мы должны перенести это в спальню.

— Стоит ли? — спросил Римус, осыпая ее шею мягкими поцелуями. — Почему?

Тонкс усмехнулась, повернув голову, чтобы игриво укусить его за мочку уха.

— У меня на тебя очень плохие планы, мистер Люпин, очень плохие планы.

Бровь Ремуса только приподнялась.

— О? У меня тоже, и я думаю, что эта стойка — отличное место для их начала.

Она крепче сжала его задницу и прижалась губами к его губам, целуя его. Ее губы встретились с его губами мягко и медленно, задерживаясь на каждом прикосновении, как будто у нее было все время в мире, чтобы поцеловать его в этот ленивый полдень.

Ремус притянул ее ближе, его руки мягко сжали ее бедра, одна рука скользнула по середине ее спины, когда он прижал ее ближе к себе. Его язык танцевал с ее языком, и его кровь положительно гудела в ее присутствии. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя полным, цельным, и его сердце учащенно забилось. Он хотел укусить ее, пометить ее как свою, раз и навсегда признать ее своей подругой.

Под давлением этого желания он отстранился, прислонившись лбом к ее лбу.

— Нимфадора....

Тонкс просто улыбнулась ему.

— Римус?

Его губы снова мягко коснулись ее губ. Он хотел объяснить, рассказать ей, как она сделала его голову такой туманной, но вместо этого он поднял ее на стойку. Его рука двинулась по ее бедру, проникая между ног и натирая джинсы с такой силой, что от трения она задыхалась.

— Давай снимем их, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее шее. — Я хочу прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус...

Тонкс только кивнула, ее голова откинулась на шкаф, когда его рука скользнула внутрь джинсов, и его пальцы нашли ее. Она издала небольшой вздох, ее бедра подались навстречу его руке, когда он стал работать пальцами. Его указательный палец скользнул вверх и обвел ее клитор, как раз когда кто-то прочистил горло позади них.

Ремус повернулся, просунул в нее третий палец и надавил на ее клитор, готовый пригрозить любому, кто посмеет их прервать, но вид стоящего мужчины заставил его покраснеть, и он быстро вынул руку из джинсов и трусиков Тонкс и сунул ее в карман.

— Э, привет, Тед.

Тед засунул руки в карманы, его глаза расширились от удивления.

— Я-я зашел узнать, не хочет ли Дора... э-э, извини.

Он собрался уходить, но Тонкс спрыгнула со стойки и бросилась вперед.

— Папа!

Тед повернулся, его уши покраснели.

— Я только что воспользовался камином, я должен был аппарировать и постучать, это моя вина. Я не... — Он посмотрел на Римуса. — Я не знал, что Люпин будет здесь.

Тонкс взяла руку Римуса в свою.

— Папа, мы с Ремусом вместе, нет необходимости использовать такие формальности, ведь ты знаешь его уже много лет.

— Да, я знаю его много лет, что только доказывает, что он не должен целоваться с моей дочерью на ее кухне и совать свои руки... — Он открыто посмотрел на Римуса.

Ремус покраснел и попытался отдернуть от нее руку, но она удержалась.

— Папа, с кем я встречаюсь — это мой выбор, а не твой.

— Дора, — начал Тед, но Тонкс посмотрела на него, и он быстро закрыл рот.

— И ты должен радоваться за меня, потому что он делает меня невероятно счастливой, — сказала она, ее глаза переместились на лицо Римуса, на ее губах появилась мягкая улыбка.

Тед на мгновение замолчал.

— Как долго это продолжается?

— С последней недели сентября, — вызывающе сказала Тонкс.

Тед только кивнул.

Римус сглотнул.

— Тед, я знаю, что я последний человек, которого ты представлял себе рядом со своей дочерью, но она самая невероятная женщина, которую я когда-либо знал, и я знаю, что не заслуживаю ее... Я пытался сказать ей об этом, но... она довольно упряма.

Тонкс усмехнулась.

— А я — да.

Она встала на носочки и поцеловала его в щеку.

Тед кивнул, его взгляд остановился на Римусе, прежде чем он сделал отрывистый кивок.

— Почему бы вам двоим не прийти на ужин в наш дом завтра вечером?

Тонкс улыбнулась ему, придвинулась и поцеловала отца в щеку.

— Спасибо, папа.

Тед только кивнул.

— Увидимся в четыре.

Когда позади них зажегся камин, Тонкс вернулась в объятия Римуса.

— Не так, как я планировала, чтобы родители узнали, но это тоже подходит. Знаешь, мама прекрасно знает, что я занимаюсь сексом, я ей уже говорила, но папа... Я думаю, что у него только что было грубое пробуждение от того, что мне уже не пять лет.

Римус хихикнул.

— Я не могу поверить, что он не проклял меня на следующей неделе, вообще-то. Нимфадора, мои пальцы были внутри тебя.

— Ты добавил третий палец, когда понял, что за тобой кто-то стоит, — обвинила Тонкс.

— Я не знал, что это был твой отец, — запротестовал Римус. — Он определенно должен был меня проклясть.

— Он бы не стал, — сказала она с улыбкой. — Папа не такой, и, по крайней мере, на мне все еще была одежда.

Римус хихикнул, облизывая губы.

— Хорошо, что он не пришел на пять минут позже.

Она засмеялась, ее глаза заблестели.

— И почему же, мистер Люпин?

Римус поднял ее обратно на стойку, зажав ее бедра между своими руками с лукавой улыбкой.

— Я думаю, вы знаете почему, мисс Тонкс.

Она усмехнулась и глубоко поцеловала его.

— Почему бы мне не помочь тебе с этим?

Он ухмыльнулся, когда ее руки расстегнули молнию на джинсах, и она стянула их вниз по бедрам.

— Почему бы и нет? — сказал он, снова целуя ее, и его рука вернулась к ее трусикам.

Когда она издала лепет, когда его пальцы снова проникли в нее, он стал еще сильнее, поглаживая ее, а когда она притянула его рот к своему, он почувствовал себя как дома.

Сириус взял Гарри за покупками на следующий день.

Он помог ему выбрать новое мыло, и Гарри с удовольствием выбрал новые туалетные принадлежности для себя. Он нашел то, что ему особенно понравилось, — новое мыло с запахом цитрусовых и кедра, и выбрал новый шампунь, который сам пах лесом. Сириус уговорил его купить мужской одеколон с запахом дуба и специй, но Гарри не знал, хочет он им пользоваться или нет.

— Ты не обязан, — сказал ему Сириус с улыбкой. — Но поверь мне, распыли его утром после душа, и ты будешь чувствовать себя прекрасно, будешь пахнуть великолепно, и девочкам это понравится. Но не больше двух распылений, ты же не хочешь переборщить с ароматом.

Гарри покраснел в ответ.

Сириус также купил ему дезодорант, за что Гарри был ему благодарен, вспоминая свои потные тренировки по квиддичу. Кроме того, он уговорил Сириуса купить ему новые майки, потому что некоторые из них после тренировок становились совсем грязными.

Но Гарри почувствовал себя лучше, когда вернулся домой со своими новыми покупками, и он признал, что после первого душа с новыми средствами он действительно почувствовал себя более взрослым. Когда он смотрел на себя в зеркало, он удивлялся физическим изменениям. Крошечных волосков под мышками почти не осталось, и он задумался, сколько времени пройдет, прежде чем у него появятся волосы на лице. Он воспользовался своим новым дезодорантом, но решил не использовать одеколон, когда спустился вниз к ужину.

Сириус как раз накрывал на стол, когда он вошел в кухню, и он усмехнулся. "Хорошо выглядишь, Сохатик, наверняка девочки заметили. Может быть, даже несколько парней".

Гарри покраснел.

— Дядя Бродяга!

Сириус рассмеялся и указал своей палочкой на арку в кухне.

— Думаю, пришло время измерить тебя снова.

Гарри закатил глаза, но усмехнулся.

— Мы только что сделали это, когда я вернулся домой, пять сантиметров, помнишь?

— Мы сделали это, и я думаю, что ты снова вырос. Встань к стене.

Гарри послушно встал у дверного косяка, пока Сириус измерял его, отмечая стену зарубкой от своей палочки.

— Я же говорил тебе, — торжествующе сказал Сириус. — Еще полсантиметра.

Гарри ухмыльнулся.

— Теперь я настоящий великан.

— Эй, не надо сарказма, однажды ты станешь выше меня, к сожалению, Джейми превзошел меня в росте, великий болван, каким он был.

Гарри хихикнул.

— Что у нас на ужин?

— Я приготовил пастуший пирог; он должен быть почти готов. Возьми из холодильника немного сырых овощей. — Увидев лицо Гарри, он усмехнулся. — Овощи полезны для тебя.

— Знаешь, что действительно полезно для меня, паточный пирог. Он приносит счастье. Это известный факт.

Сириус рассмеялся.

— Хорошая попытка, умник. Бери овощи, а я займусь ужином.

Как только они сели за стол и Гарри стал хрустеть овощами, Гарри снова заговорил.

— Дядя Сири?

— Гарри? — спросил Сириус, на его лице появилась небольшая улыбка.

— Я знаю, что постоянно жалуюсь на него, но Локхарт, честно говоря, самый худший учитель на свете!

Сириус захихикал, проглотив свою еду.

— Гарри, я знаю, что ты не думаешь, что он хорошо работает, и, честно говоря, он явно имбецил, но, к сожалению, он твой профессор. Не я устанавливаю правила на этот счет.

— В дуэльном клубе я узнал больше от Снейпа.

— Ну, Снейп, конечно, болван, но он умен, я признаю. — Сириус сказал ему, на его лице появилось раздраженное выражение, как будто признание в этом было настоящим преступлением.

— Я серьезно!

— Нет, я Сириус, — сказал Сириус, усмехнувшись, когда Гарри просто закатил глаза в отчаянии от этой шутки.

— Он удалил тридцать три кости из моей руки, а дядя Римус ударил его по лицу.

Сириус рассмеялся.

— Мерлин, это был хороший день. Нужно много чего сделать, чтобы так разозлить Муни; особенно, чтобы действительно ударить.

— Он ничему нас не научил! — в отчаянии сказал Гарри. — Все его тесты только о нем! Мы проходили тест по обзору терминов, и первый вопрос был о том, какой шампунь любит Гилдерой Локхарт?

Сириус нахмурился.

— Он проверяет тебя на что-нибудь, связанное с Защитой от темных искусств?

— Я должен был сочинить поэму о том, как он победил оборотня, — раздраженно сказал Гарри. — А на прошлой неделе он хотел, чтобы мы написали лимерик о его замечательной роли в избавлении от упырей.

Сириус закатил глаза.

— Лимерики и стихи? А как же чары и заклинания?

Гарри пожал плечами.

— Я узнал, что когда ты произносишь заклинание над корнуэльскими пикси, не позволяй им взять твою палочку и выбросить ее в окно.

Сириус вздохнул и почесал нос.

— Слушай, я знаю, что он идиот, и ты тоже, и, очевидно, другие учителя тоже. МакГонагалл терпеть не может его напыщенную задницу, но никто другой не может быть преподавателем Защиты, Гарри. Я уже говорил тебе, эта работа проклята. Так было более сорока лет. Он был лучшим, кого Дамблдор смог найти для этой работы, но, по словам управляющих, дошло до того, что никто даже не хочет стать преподавателем Защиты от темных искусств.

— Это неправда, — сказал Гарри, потянувшись за вторым куском пастушьего пирога, — дядя Муни мог бы это сделать.

— А вот это мысль, — сказал Сириус, заинтересованно приподняв бровь. — Он был бы отличным профессором по защите. Конечно, ты знаешь, что он будет упрямиться, если мы затронем эту тему.

— Я уже узнал гораздо больше из того, что он сказал мне изучить, чем от Локхарта за весь год, — настаивал Гарри. — Он был бы великолепен. Ты не можешь спросить его, хочет ли он получить эту работу, и заставить Дамблдора нанять его вместо него? Пожалуйста!

Сириус усмехнулся.

— Ну, я не знаю, есть ли у меня такая власть, но знаешь что, Сохатик, я посмотрю. Позволь мне послать сову управляющим о замещении должности Локхарта, а когда мы встретимся в новом году, тогда и посмотрим. Но давай пока оставим это между нами, хорошо? Я думаю, мы оба знаем, как сильно Муни будет пытаться пробить себе дорогу через это, и я должен буду сначала поговорить с Дамблдором. Я не знаю, сработает ли это, но я изо всех сил постараюсь избавиться от Локхарта, хорошо?

Гарри просто засиял.

* * *

На следующее утро Гарри помогал Сириусу сгребать свежий снег с подъездной дорожки. Они закончили только половину работы, когда по дорожке с улыбкой прошла Тонкс.

— Вотчер, Гарри, Сириус.

Гарри улыбнулся ей, вытирая пот со лба, так как, несмотря на прохладу, разгребать снег было тяжелой работой.

— Привет, Тонкс. Не ожидал увидеть тебя перед Рождеством.

Она широко улыбнулась им и пожала плечами.

— Я принесла свои домашние пирожные. Могу я заманить вас двоих ненадолго в дом?

Гарри тут же уронил лопату, заставив ее рассмеяться.

Сириус махнул им рукой.

— Я уже почти закончил. Я закончу. Приготовь горячее какао, Сохатик.

Гарри кивнул и потопал в дом, снимая ботинки и зимнее снаряжение и растирая озябшие руки. Он провел Тонкс на кухню и сразу же начал готовить горячее какао.

Тонкс открыла жестянку с пирожными и положила несколько штук на тарелку. Она поставила их на кухонный стол, после чего испустила долгий вздох.

Гарри просто улыбнулся ей.

— Ты в порядке?

Она пожала плечами и подошла к нему, чтобы крепко обнять. Гарри был одного с ней роста, как он понял, может быть, даже немного выше ее — сто шестьдесят пять сантиметров. Она поцеловала его в щеку и отстранилась.

— Гарри, я хочу спросить тебя кое о чем. И когда я спрошу тебя, я хочу, чтобы ты пообещал сказать мне правду.

Бровь Гарри приподнялась.

— Ну, я не собираюсь тебе лгать.

Тонкс провела руками по волосам.

— Ремус хранит от меня секрет. Да или нет.

Гарри заколебался, и Тонкс указала на него.

— Ха! Я так и знала!

— Тонкс, это нечестно! Ты не можешь просить меня рассказать тебе его секрет!

Она покачала головой.

— Нет, я не прошу тебя об этом. Я просто хотела получить подтверждение, что я не схожу с ума. Он что-то скрывает от меня, и я это знаю. Я провожу с ним почти все ночи, но... иногда он не разрешает мне остаться или не хочет оставаться со мной и не называет уважительной причины. Он говорит, что проводит их с Сириусом.

— А как же я? — спросил Сириус, снимая шляпу и проводя пальцами по волосам.

Гарри вздохнул.

— Тонкс хочет знать, что дядя Муни скрывает от нее.

— Вот еще что — Муни — почему ты его так называешь? — потребовала она, расширив глаза. — Ты — Бродяга, он — Муни, а Гарри — Сохатик. Почему?

— Ну, Гарри — Сохатик, потому что Джейми был Сохатым, так что мы вроде как приняли его прозвище, когда Гарри родился, — объяснил Сириус, садясь за стол и вытягивая перед собой длинные ноги. — Я сделал его Сохатиком, а Рем зовет его маленьким Оленем. Что касается Муни, то это просто прозвище, которое мы придумали в школе. Ты знаешь это, помнишь, я говорил тебе, что Питер — это Червехвост. Ты видела мою татуировку Мародеров, и я прекрасно знаю, что ты видела татуировку Рема.

Тонкс вздохнула.

— Да, и его символ — волк, но он не Анимаг, как ты, Питер и Джеймс, почему бы и нет?

Гарри закусил губу и отвернулся, чтобы помешать горячий шоколад. Меньше всего ему хотелось случайно выдать секрет своего отца. Он пытался сказать Ремусу, что она должна знать, а теперь практически видел, как в ее голове поворачиваются колесики.

Тонкс была далеко не глупа.

— Он не хотел быть Анимагом, — сказал Сириус. — Он просто хотел изучать его.

Она на мгновение скептически посмотрела на него.

— Знаешь, несколько лет назад я, помнится, подумала, что это довольно странно, что Ремус иногда кажется не в духе в дни полнолуния. Какое-то время я даже размышляла о том, не может ли он быть оборотнем, разве это не странно?

Сириус медленно выдохнул.

— Тонкс, каким бы ни был секрет Рема, не нам тебе его рассказывать. Тебе нужно поговорить с Ремом и сказать ему, что ты хочешь знать, что он от тебя скрывает. Мы не можем тебе в этом помочь.

Она кивнула, прикусив нижнюю губу.

— Сегодня мы ужинаем с моими родителями. Папа увидел, как мы с Ремусом вчера обжимались на моей кухне. Он был немного взбешен.

Сириус посмотрел на Гарри, и они оба ухмыльнулись одинаковыми ухмылками.

— Звучит забавно.

Тонкс закатила глаза.

— Все будет хорошо. — Она взяла пирожное и откусила кусочек, задумчиво жуя. — И я думаю, вы двое помогли ответить на мой вопрос. — Она поцеловала каждого из них в щеку. — Мне нужно встретиться с Римусом. Увидимся на Рождество.

Когда она направилась к выходу, Гарри посмотрел на своего крестного отца. — Мы только что подтвердили, что дядя Римус — оборотень? Неужели она теперь знает? Это наша вина?

Сириус вздохнул.

— Я думаю, что она всегда знала об этом на каком-то уровне, Гарри, и я думаю, что она только сейчас начинает собирать кусочки вместе. Римус должен сказать ей об этом в ближайшее время.

— Как ты думаешь, она будет ужасно недовольна им?

Сириус покачал головой, улыбаясь своему крестнику.

— Она любит его, но то, что он солгал ей, это совсем другое дело.

Гарри только кивнул и налил горячее какао в две кружки.

— Я надеюсь, что он скоро ей все расскажет. Это не изменит его сущности. Он по-прежнему величайший.

Сириус принял кружку с улыбкой.

— Так и будет, Гарри, особенно если он собирается сегодня ужинать с Тедом и Энди.

— Почему?

Сириус усмехнулся, делая глоток.

— Тед раньше был с нами в Ордене Феникса.

Гарри выглядел озадаченным.

— Что это значит?

— Довольно много, я думаю.

Гарри это совсем не помогло.

* * *

Когда Римус и Тонкс переступили порог дома ее детства незадолго до пяти вечера, Римус почувствовал себя неловко. С годами он начал чувствовать себя здесь как дома, приезжая сюда на каждое Рождество, и ему казалось, что они тоже стали его семьей.

Теперь же он чувствовал себя незваным чужаком.

Он прочистил горло и тепло улыбнулся Андромеде, когда она взяла у него пальто.

— Дора, — сказала она с улыбкой, поцеловав дочь в щеку. — И Римус, входи!

Римус улыбнулся ей в ответ, а Тонкс ласково поприветствовала своих родителей. Тед жестом предложил Римусу сесть, и он выбрал место на диване, обрадовавшись, когда Тонкс села рядом с ним, переплетя свои пальцы с его. Ощущение ее кожи на своей успокаивало его, и он чувствовал биение ее сердца, пульсирующего в крови в медленном и ровном ритме, и его собственное замедлялось в соответствии с ним. Просто быть с ней всегда помогало ему чувствовать себя лучше.

— Это сюрприз для нас, как я уверена, вы можете себе представить, — осторожно сказала Андромеда, усаживаясь в кресло рядом с мужем.

Тонкс только улыбнулась.

— Мама, он делает меня счастливой.

Андромеда улыбнулась в ответ, кивнув.

— Я вижу это. Дора, почему бы тебе не помочь мне на кухне? Я хочу поговорить с тобой.

Тонкс только кивнула, встала и вышла вслед за матерью, нежно поцеловав Ремуса в щеку.

— Действительно, поговорим, ведь мы все знаем, что я и кухня не сочетаются. — Ремус ухмыльнулся, а ее отец захихикал. — Будь вежлив, папа.

— Я всегда вежлив, — защищаясь, сказал Тед.

Тонкс только пожала плечами и последовала за матерью на кухню, закрыв за собой дверь.

Андромеда стояла у стойки и резала перец, фартук был надет на ее талии, и она не обернулась, когда дверь кухни закрылась.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, мама.

— Нет, не знаешь, — сказала Андромеда, не оборачиваясь.

— Я знаю, что тринадцать лет — это большая разница, я не глупая.

— Я никогда не говорила, что ты такая.

— Он самый невероятный мужчина, которого я когда-либо знала, мама.

— Он умный и очень красивый, — признала Андромеда.

Тонкс вздохнула, запрыгивая на стойку рядом с тем местом, где ее мать яростно резала.

— Он не просто умный и красивый, мама. Он добрый, терпеливый, обаятельный и веселый, и он заставляет меня чувствовать то, что я не могу выразить словами.

— Он также пытается найти работу, Дора.

— Мама!

Андромеда вздохнула и положила нож, вытирая руки о фартук.

— Мне нравится Римус. В нем есть все эти замечательные черты и многое другое, не говоря уже о том, что он всегда был рядом с Гарри и Сириусом. Он любит этого ребенка, как своего собственного сына. Но... он часто болеет, и болезнь, похоже, мешает ему сделать настоящую карьеру, жизнь. Ты, конечно, знаешь об этом. У него болезнь, которая...

— Он не... ты не понимаешь.

Андромеда закрыла глаза, теперь она говорила осторожно.

— Он действительно часто болеет, Дора. Он всегда болел, сколько я его знаю. Сириус предан до мелочей. Он говорит мне, что принимает правильные зелья и что с ним все будет хорошо, и обычно так и бывает, но он болен. Иногда это видно по его глазам, когда болезнь... Я не хочу, чтобы ты была нянькой для больного человека.

— Мама, он вполне способен позаботиться о себе сам!

— Тогда почему у него нет работы? Его уволили с большего количества работ, чем я могу вспомнить. Если бы Сириус не платил ему за преподавание, Гарри, он бы едва сводил концы с концами! Ты стремительно становишься потрясающим аврором, скоро ты станешь А2, и ты собираешься позволить ему удержать тебя от твоих амбиций?

Тонкс посмотрела на свою мать. Она и представить себе не могла, что Андромеда, как никто другой, будет судить о человеке по его богатству.

— Честно говоря, мам, ты вообще себя сейчас слушаешь? Думаю, некоторые из генов семьи Блэк действительно прижились; как отец, так и дочь.

Андромеда побледнела.

— Нимфадора!

— Нет! — воскликнула Тонкс, устремив свои серые глаза на мать. — Я влюблена в него! — страстно заявила она. — Иногда мне кажется, что я всегда была влюблена в него. Он поцеловал меня, знаешь, два года назад, здесь, на Рождество. Боже, это был лучший момент в моей жизни до того момента. Он извинился, пытался притвориться, что этого не было, но это произошло, и я... я так сильно хотела его, а он сказал "нет". Он сказал, что не заслуживает меня. Он самый невероятный человек, но по какой-то непонятной причине он считает, что не заслуживает меня из всех людей. Я знаю, что он старше меня. Мне все равно. Я знаю, что у него проблемы с работой, так как он пропускает несколько дней каждый месяц. Мне все равно. Я знаю, что он иногда болеет. Мне все равно. То, что он рядом, делает меня счастливее, чем я могу выразить словами. Моя кровь гудит, когда он рядом со мной, и я никогда не хочу, чтобы это чувство исчезло. Разве ты не помнишь, как ты была влюблена в папу?

— Я все еще люблю твоего отца, отчаянно и полностью, — тихо сказала Андромеда, наблюдая, как глаза ее дочери пляшут от радости, когда она описывает свои чувства. — Дора, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая, ничто другое не имеет для меня значения. Ничего.

Тонкс спрыгнула с прилавка и крепко обняла мать, улыбаясь, когда мамины губы прижались к ее щеке.

— Он делает меня такой счастливой, что я могу лопнуть. Прошло всего несколько месяцев, но... это между нами происходило годами. Он... мой, я знаю это. У меня есть эта... потребность обладать им, сделать его своим, но я не могу... Он нужен мне, мама, и я боюсь сказать ему, насколько сильно, вдруг это снова его отпугнет.

Андромеда взяла лицо дочери в руки, на ее лице появилась небольшая улыбка.

— Он замечательный человек, Дора, не думай, что я этого не знаю. Если он делает тебя такой счастливой, если он действительно тот, кто тебе нужен, я никогда не буду стоять у тебя на пути. Я люблю тебя, моя дорогая маленькая пикси, и все, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива и следовала своим мечтам.

Тонкс улыбнулась детскому прозвищу и поцеловала маму в щеку.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Андромеда прижала дочь к себе на долгий миг, а затем вздохнула.

— А теперь помоги мне поджарить курицу, и ты сможешь рассказать мне все о том, как это произошло. Особенно я хочу знать о первом рождественском поцелуе.

Тонкс усмехнулась, доставая специи из шкафа.

— Ты уже знаешь об этом. Помнишь, я говорила тебе, что у меня был лучший поцелуй в моей жизни, когда я играла в снежки?

— Тот самый, после игры в снежки?

Тонкс кивнула.

— Именно.

Андромеда усмехнулась.

— Ну, это был довольно жаркий поцелуй, насколько я помню, ты мне рассказывала, думаю, нам стоит поговорить об этом снова, теперь, когда я знаю, что это был Ремус, а не кто-то из школы.

Тонкс широко улыбнулась.

— Мам, он просто... он потрясающий.

— И красивый.

— Такой подтянутый и такой сексуальный, — сказала Тонкс с улыбкой. — Я говорила тебе, что в моей жизни есть кто-то особенный.

— Да, и ты говорила, что это был кто-то, кто подарил тебе первый настоящий оргазм, я слушаю, Дора, — сказала она с улыбкой. — Но ты очень удачно опустила ту часть, где этого человека звали Римус Люпин.

Тонкс обняла мать сзади.

— Я знаю, но теперь ты знаешь.

— Да. А теперь рассказывай, — с улыбкой сказала Андромеда, когда ее руки занялись приготовлением курицы. — И мы можем поговорить о том, почему ты еще не сказала ему о своих чувствах.

Тонкс только улыбнулась, запрыгнув обратно на стойку, и кивнула.

— Что ты хочешь знать?

Андромеда улыбнулась своей дочери.

— Все.

* * *

Римус сидел в гостиной с Тедом, чувствуя себя немного неловко. Он задавался вопросом, не говорит ли Андромеда Тонкс, что они не могут быть вместе, и, честно говоря, он вполне мог бы это понять. Он был ближе к возрасту Андромеды, чем к возрасту Нимфадоры, и он знал, что он не тот мужчина, которого она представляла для своей дочери. Что касается Теда, то Римус все еще был удивлен, что тот не попытался заколдовать его на следующую неделю после того, как зашел на кухню к дочери и обнаружил Римуса с рукой в трусиках дочери и пальцами внутри нее.

Тед постукивал пальцами по своей пивной кружке, его глаза надолго задержались на нем.

— Я знаю, что это не то, чего ты ожидал, и я знаю, что я последний человек, которого ты когда-либо хотел вовлечь в отношения со своей дочерью, — осторожно начал Римус.

Тед поднял руку, чтобы остановить его.

— Не вкладывай слова в мои уста, Римус.

Римус прикусил нижнюю губу.

— Рад ли я, что ты встречаешься с Нимфадорой? Не особенно, но, честно говоря, я чувствовал то же самое по отношению ко всем ее предыдущим парням, так что я не принимаю это близко к сердцу. Считаю ли я, что ты слишком стар для нее? Возраст для меня не имеет значения. Меня волнует совсем другое. — Тед говорил осторожно, его глаза переместились на закрытую дверь кухни, прежде чем он понизил голос. — Меня волнует то, что происходит с тобой три ночи в месяц.

Римус побледнел.

— Что ты имеешь в виду?

Тед закатил глаза.

— Я тоже был в Ордене Феникса, Римус. Ты отправился на несколько довольно опасных миссий; интересных, насколько я помню, особенно те, где ты пересекался с Адрианом Робертсом, и с кем еще ты имел дело на этих миссиях... некоторые из нас подозревали, что есть причина, по которой кто-то такой молодой был выбран для участия в них и для установления контакта с альфой стаи оборотней. Мы провели несколько исследований об оборотнях, изучая их и их повадки. Мы хотели знать все, что могли, на случай, если ты окажешься успешным и приведешь в Орден еще больше оборотней. Ты приходишь сюда уже много лет, Римус. Ты, по сути, уже стал частью этой семьи из-за дружбы с Сириусом. Неужели после всех этих лет ты думал, что я не замечу симптомов? Что я не замечу, что три ночи в месяц, как по часам, ты болен? Первый раз, когда Сириус оставил нас наедине с Гарри, то Рождество четыре года назад, когда ты был слишком болен, чтобы присутствовать на ужине, болезни... Энди думает, что у тебя какая-то неизлечимая болезнь или форма рака, и у меня не хватило духу сказать ей правду, если она сама не догадалась — что твоя болезнь коррелирует с лунным циклом. Я, конечно, не собираюсь быть тем, кто скажет ей об этом, и я ничего не говорил Доре на эту тему.

Ремус осторожно сглотнул. Меньше всего он ожидал, что Тед узнает подробности его самого большого секрета.

— Я не... я не знаю, смогу ли я держаться от нее подальше. Я пытался, но... она...

— Твой подруга, — просто сказал Тед, поднося пиво к губам и делая долгий глоток. — У меня уже сложилось такое впечатление, и как только я оправился от шока, обнаружив вас двоих в квартире Доры, я понял, что уже знал.

Римус в изумлении уставился на него. Он и не подозревал, что Эдвард Тонкс настолько наблюдателен, или он действительно только что выдал столько себя?

— Как?

— Собственнический характер; то, как ты практически оторвал голову ее парню несколько лет назад одним взглядом. Я же говорил тебе, что во время войны мы проводили исследования об оборотнях, о том, какие они бывают, какие у них характеры и какая у них жизнь. Неужели ты думал, что я не замечаю, как ты следишь за моей дочерью? Я видел, как ты пытался не замечать этого, как ты держался от нее подальше, и я также знаю, что моя дочь, вероятно, не так легко далась тебе. Она слишком похожа на свою мать, Мерлин ей в помощь. Сентябрь был, когда ты, наконец, сдался?

Римус кивнул, прикусив губу.

— Она встречалась с Хью Арнеттом, и... парень должен был уйти. Я пришел к ней в квартиру и сказал, что она должна порвать с ним. Что она не может с ним встречаться.

Тед усмехнулся.

— Если ты не хочешь, чтобы Дора что-то делала, последнее, что ты делаешь, это пытаешься сказать ей, чтобы она этого не делала.

Римус улыбнулся.

— Я не хотел, чтобы это произошло... Я пытался сопротивляться ей, я просто...

— Она твоя подруга, — повторил Тед, и когда Римус кивнул, он вздохнул. — Она даже не догадывается, не так ли?

Римус покачал головой.

— Я не могу заставить себя сказать ей.

— А ты говорил ей, что любишь ее?

Римус снова покачал головой.

Тед встал и сел рядом с Римусом на кресло.

— Единственное, чего я когда-либо хотел для своей малышки, это чтобы она была счастлива, Римус. Она делает работу своей мечты, достигает своих целей, и она мечтала о тебе много лет. Она сказала мне, что переросла это, когда я дразнил ее, что она хочет пойти к Сириусу, чтобы увидеть тебя, но та маленькая влюбленность, она росла вместе с ней. Сейчас она взрослая женщина, сильная и независимая, и именно ты делаешь ее счастливой, любой дурак это видит. Думаю, на каком-то уровне я всегда знал, что в конце концов она будет с тобой.

— А то, что я... чудовище? — прошептал он.

Тед пожал плечами.

— Оборотень, ты имеешь в виду? Это всего лишь три ночи в месяц, человек, который любит и боготворит мою дочь, вот кто меня волнует, а не волк. Я наблюдал за тобой все эти годы с твоим сыном, ведь он, знаешь ли, в той же степени, что и Сириус — он твой сын. Ты замечательный отец, отличный дядя и прекрасный друг. Я не соотношу эти понятия со словом "монстр". Человек с такими качествами, человек, который явно любит и боготворит мою дочь, не является монстром. Просто пообещай мне одну вещь?

— Какую?" — спросил Ремус, его сердце быстро билось в груди. Он не мог поверить, что Тед так спокойно относится к тому, что его дочь встречается с оборотнем.

— Обещай мне, что ты никогда не причинишь ей вреда, что ты будешь заботиться о ней, когда она позволит тебе, и что ты будешь любить ее всем сердцем.

Римус уставился в глаза Теда, совершенно обескураженный доверием, которое тот ему выказывал.

— Я могу это пообещать.

— Хорошо. О, и Римус?

— Да?

— Расскажи ей правду в ближайшее время — или это сделаю я.

Римус мог только кивнуть в ответ.

У него совершенно не было слов, чтобы передать свою реакцию. Тед знал, что он оборотень, знал уже много лет, судя по голосу, и знал, что Ремуса и Тонкс тянет друг к другу. Это немного встревожило его. Неужели он был настолько очевиден? Неужели он действительно выдал себя?

И самое главное, если Тед догадался — знает ли об этом Нимфадора?

Ремус отпил пива и закрыл глаза.

Никогда еще он так не боялся узнать ответ.

Глава 92: Та, в которой Драко приезжает на Рождество

Примечание автора:

Несколько рецензентов спрашивали меня о моем плейлисте для этой истории. Я слушаю все, что мне хочется, когда пишу, или просто наугад, обычно пишу в тишине, но иногда я представляю себе песни, которые подходят к определенным сценам. Поскольку лично я люблю каждую из этих песен, я также рекомендую послушать этот плейлист просто для того, чтобы послушать его (желательно в машине lol), потому что он просто фантастический! Плейлист доступен на YouTube, а ссылку вы можете найти в моем посте про ASC на моем tumblr — breaniebree.

У меня есть несколько идей здесь и интересных сюжетов, которые строятся или будут разворачиваться в конечном итоге. И снова нет, это не означает, что он искуплен.

текст:

Сириус улыбнулся Зи, когда она встала на носочки, чтобы быстро поцеловать его. Он не видел ее четыре дня и ужасно скучал по ней, но она настояла на том, чтобы дать ему время побыть наедине с Гарри, и он был благодарен ей за это.

— Привет, я скучал по тебе.

Зи улыбнулась и снова поцеловала его.

— Привет, я тоже по тебе скучала. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его в третий раз, когда Гарри вошел в кухню. — Привет, Гарри.

— Привет, Зи, — сказал Гарри, обходя их, чтобы открыть ящик со льдом. Он достал оставшуюся с вечера ветчину и начал делать себе сэндвич.

— Мы только час назад пообедали, — с весельем сказал Сириус.

Гарри усмехнулся, намазывая горчицу на хлеб.

— Ага, я растущий мальчик, помнишь?

Сириус ухмыльнулся.

— Отродье.

Зи хихикнула, заправляя темный локон за ухо.

— Вы оба очаровательны. Слушай, я просто заскочила поздороваться. Мне нужно закончить кое-какую бумажную работу в офисе, а потом я иду к дяде Брайану на ужин. Но увидимся в четверг на Рождество.

Сириус надулся и снова заключил ее в объятия.

— Но до этого еще целых два дня!

Она погладила его по щеке и ухмыльнулась.

— Ты выживешь. — Она быстро поцеловала его в губы и улыбнулась Гарри. — Позаботься о нем для меня, Гарри.

Гарри улыбнулся ей, глядя, как его отец провожает ее взглядом. Она действительно делала его счастливым, и за это она нравилась ему еще больше. Он закончил есть свой сэндвич и взял из контейнера дополнительный кусок ветчины.

— Во сколько она приедет в четверг?

— Не знаю, как только она придет, — сказал Сириус с улыбкой. Он подошел, чтобы украсть для себя кусок ветчины, когда Андромеда вошла на кухню. — Привет, Энди, какой сюрприз!

Энди поцеловала его в щеку, затем поцеловала щеку Гарри.

— Привет, мальчики, смотрю, едите стоя. Гарри, неужели твой отец никогда тебя не кормит?

Гарри засмеялся.

— Неа, позволяет мне голодать. Видишь, мне приходится есть холодным и все такое.

Андромеда захихикала и тут же открыла ящик со льдом, чтобы поискать его содержимое. Через несколько минут ее руки были заняты, когда она быстро готовила мясной рулет.

— Энди, ты честно готовишь нам ужин? Что ты здесь делаешь? — спросил Сириус, откладывая ветчину и глядя на Гарри, который выглядел таким же озадаченным, как и он.

— Я просто... У нас с Тедом возникли небольшие разногласия, и мне нужно было ненадолго отлучиться; я решила посмотреть, что за неприятности вы двое устроили. — Она разбила яйцо над миской с ингредиентами. — Дора и Ремус встречаются.

Бровь Сириуса приподнялась.

— Тебя это беспокоит?

Она покачала головой.

— Нет, он делает ее такой счастливой, это очень мило, я просто... Я просто удивлена этим, вот и все. И мне кажется, что я знала на каком-то уровне... она давно любит его, так что я не знаю, почему я так удивлена.

Сириус кивнул.

— Она любит, и он тоже.

Андромеда продолжала смешивать ингредиенты в миске, ее пальцы четко и легко перебирали сырой окорок.

— Она всегда все мне рассказывала, эта девочка. У нас никогда не было секретов друг от друга. Я знала, когда она впервые поцеловала мальчика и когда была готова к сексу, и... она всегда рассказывала мне все, и когда она рассказала мне о мужчине, который... Думаю, узнать, что это был Ремус, было немного большим шоком, чем я думала.

— Энди, на самом деле ничего не меняется.

Она улыбнулась ему.

— Нет, конечно, нет, она просто... она уже выросла, вот и все. Я иногда скучаю по своей малышке.

Сириус кивнул на Гарри, который прислонился к кухонной стойке.

— Можешь повторить это еще раз.

Андромеда улыбнулась Гарри.

— Кто-то еще там действительно растет. Есть какие-нибудь пожелания на рождественский ужин, кроме пирога с патокой?

Гарри широко улыбнулся ей.

— Клубничный пирог.

— Яблочный пирог, — сказал Сириус с ухмылкой.

— Просто пирог, — сказал Гарри со смехом.

Андромеда кивнула, улыбаясь им.

— Я могу это сделать. Гарри, Сириус рассказал мне об испуге, связанном с Тайной Комнатой, и я готова поспорить, что ты рад уехать из школы на некоторое время; побыть дома с семьей.

— Да, было приятно уехать, — честно сказал он ей. — Все думают, что я виновен в причинении вреда людям, потому что я постоянно нахожу жертв.

Она нахмурилась.

— Студент второго курса никогда не мог... Сириус, ты до сих пор не знаешь, кто мог быть нападавшим?

— Нет, — сказал ей Сириус. — Дамблдор работает над этим по-своему, но мы не имеем ни малейшего понятия.

Гарри пожал плечами.

— Мы с Роном думали, что это Драко Малфой. В основном потому, что он мерзавец, а еще потому, что он остался в Хогвартсе на каникулы. Он умеет быть подозрительным, но он тоже понятия не имеет, кто это открыл. — Он почесал за ушами Мародера, когда пес подошел поприветствовать его. — Дядя Сири, я собираюсь взять Мародера на прогулку.

Сириус кивнул.

— Конечно, не уходи слишком далеко. Держи зеркало при себе! И одевайся теплее!

Гарри закатил глаза.

— Так и сделаю. Пока, Энди.

Сириус улыбнулся своему кузену, наблюдая, как Гарри направляется к входной двери, чтобы собрать вещи.

— Это его достало, эти обвинения и взгляды. Надеюсь, когда он вернется в школу, это немного утихнет.

Она кивнула.

— Он сказал, что Драко останется в школе на каникулы?

— Да, похоже на то. Я тоже подумал, что это странно. Цисса всегда устраивает тщательно продуманную рождественскую вечеринку и приглашает всех. Не могу представить, почему он не едет домой.

Андромеда кивнула.

— Никто не должен быть в школе во время каникул.

— Ну, я согласен, но если он хочет остаться — эй, куда ты идешь?

Но Андромеда уже шагнула в камин и исчезла из коттеджа.

Сириус просто уставился на наполовину сформированный мясной рулет и пожал плечами. С таким же успехом можно приготовить мясной рулет на ужин, подумал он и вымыл руки, прежде чем копаться в миске с ингредиентами, чтобы закончить работу.

Через несколько минут Андромеда встретила Хагрида у ворот Хогвартса. Она улыбнулась, когда он провел ее через территорию и мост к замку. Она потерла руки, которые все еще были холодными, несмотря на перчатки, и приветливо улыбнулась МакГонагалл, когда та вышла встретить ее в вестибюле.

— Андромеда, это сюрприз. Что мы можем для вас сделать?

Андромеда тепло улыбнулась ей.

— Я бы хотела поговорить с Драко Малфоем.

Если МакГонагалл и подумала, что это странная просьба, она не подала никакого знака. Вместо этого она только кивнула.

— Конечно. Я провожу вас в свой кабинет и попрошу его старосту привести его.

— Спасибо.

Пятнадцать минут спустя она сидела в маленькой гостиной МакГонагалл с горячей чашкой чая в руках, когда в комнату вошел Драко. Он лишь с любопытством взглянул на МакГонагалл, когда она оставила их наедине.

— Здравствуйте, — коротко сказал он, его серо-голубые глаза смотрели на нее в замешательстве. — Профессор Снейп сказал, что у меня посетитель.

Андромеда тепло улыбнулась ему.

— Так и есть. Драко, как приятно видеть тебя снова. Пожалуйста, присаживайся. — Он колебался мгновение, но затем подошел и сел в кресло напротив нее. — Выпьешь со мной чашечку чая?

Драко осторожно сделал себе чашку чая, пока она наблюдала за ним. Только после того, как он сделал первый глоток, она заговорила.

— Я уверена, что тебе интересно, почему я пришла сегодня, — начала она, когда Драко лишь равнодушно посмотрел на нее. — Я думала о тебе с тех пор, как мы разговаривали на похоронах моего отца. Ты мой племянник, и, несмотря на все проблемы, которые есть у нас с твоей матерью и бабушкой, ты всегда будешь моим племянником.

Драко выглядел так, словно хотел что-то сказать, но вместо этого он зажал себе рот.

— Гарри сказал мне, что ты останешься здесь на каникулы, поэтому я и узнала, что ты будешь в школе.

— Поттер должен заниматься своими собственными проклятыми делами, — пробормотал он.

Андромеда улыбнулась.

— Рождество всегда было любимым временем года Циссы. Она любила вечеринки, танцы и украшение елки, не могу представить, что это сильно изменилось.

— Нет, она все еще любит его.

— А ты любишь Рождество?

— Конечно, нравится, а что может не нравиться? — спросил он, его голос был резким и раздраженным.

Андромеда кивнула, внимательно наблюдая за ним. Он изо всех сил старался скрыть свои эмоции, что показалось ей интересным, но она видела настороженность и любопытство в его серо-голубых глазах.

— Конечно. Хогвартс устраивает великолепный рождественский пир, я уверена, но из-за случившегося испуга, Минерва сказала мне, что только десять студентов остались, что делает праздничный пир небольшим и, вероятно, немного странным. А тут еще ты один в Слизеринском доме.

— Что вы хотите, тетя — миссис Тонкс?

Она улыбнулась и медленно вздохнула.

— Тетя Дромеда, пожалуйста, Драко. И, честно говоря, я была бы рада, если бы ты приехал и провел Рождество со мной и моей семьей.

Драко просто уставился на нее.

— Вы шутите.

— Нет, — сказала она сурово. — Нет. Мы с Тедом всегда готовим слишком много еды. Моя дочь Дора будет рада наконец-то познакомиться с вами. Сириус всегда приходит с Гарри и Ремусом; обычно нас шестеро. Я неплохо готовлю, ты знаешь. Это не будет похоже на то, к чему ты привык, я уверен, но ты будешь с семьей.

— Если бы я хотел быть с семьей, я бы поехал домой на Рождество.

— И ты не хочешь быть со своей семьей, да? — спросила она, глядя на него.

Драко на мгновение замолчал, осторожно потягивая свой чай.

— Дедушка и бабушка приехали из Франции, и мама считает, что будет лучше, если я останусь здесь на каникулы.

— Познакомившись с Абраксасом и Ислой Малфой, я согласен с мнением твоей матери, но они также твои бабушка и дедушка, и я полагаю, что они все же хотели бы тебя увидеть.

Драко просто пожал плечами.

— Я была бы очень рада, если бы ты приехал и провел Рождество с нами, Драко.

Драко сделал еще один глоток чая, внимательно наблюдая за ней, а затем пожал плечами.

— Ну хорошо, разумеется.

Андромеда засияла.

— Замечательно! Ты можешь прилететь сразу после завтрака! Увидимся в пятницу утром.

Драко просто кивнул, пока она собирала свои вещи.

— Тетя Дромеда? — Когда она повернулась, чтобы улыбнуться ему, он просто покачал головой. — Тогда в пятницу.

Она продолжала улыбаться всю обратную дорогу до места Аппарирования.

* * *

Сочельник начался так же, как обычно. В этом году битва снежками была еще более масштабной, и Гарри развеселился, когда Зи подкралась к Сириусу сзади от своего дома и ткнула его лицом в снег. Сириус объявил немедленную войну и бросился за ней, забрасывая ее снежками направо и налево. Но, к удивлению Гарри, Зи взмахнула палочкой, и снежки образовались вокруг нее, защищая ее и отбрасывая Сириуса, который смеялся.

— Гарри! Иди помоги защитить мой статус чемпиона! — воскликнул Сириус, спрятав голову за рукой, чтобы избежать попадания снежка в лицо.

Гарри ухмыльнулся Римусу, который бросил снежок в Сириуса сзади.

— Нет, думаю, пришло время свергнуть тебя с трона!

Они с Римусом ухмыльнулись друг другу, а затем присоединились к Зи и стали забрасывать Сириуса снежками, пока тот не рухнул на землю, закрыв голову руками и смеясь.

— Ладно, ладно, я сдаюсь! — кричал он.

Римус усмехнулся и протянул руку, чтобы помочь другу подняться на ноги.

— Побит. Наконец-то.

Затем он слегка подтолкнул его, и Сириус упал обратно в снежную кучу, ругаясь.

Это было чрезвычайно увлекательно.

После игры в снежки они пошли пить горячий шоколад, и Зи открыла банку свежеиспеченного шоколадного печенья.

— Спасибо, что помогли мне победить Сириуса, — сказала она с ухмылкой, передавая печенье по кругу.

Римус усмехнулся.

— Он заслужил это, ты так не думаешь, Гарри?

— Определенно. — сказал Гарри, беря печенье и улыбаясь ей.

Гарри видел ее всего один день на кухне с тех пор, как Сириус признался, что влюблен в нее. Но сейчас он медленно наблюдал за ней, пытаясь определить, что он действительно думает о ней.

Он знал, что она милая. И она готовила лучшее печенье, которое он когда-либо ел за всю свою жизнь. У нее была классная работа, а то, что у нее была домашняя пантера, было просто замечательно. Она любила веселиться, о чем свидетельствовало ее участие в бою снежками, и она была конкурентоспособной. Гарри мог понять, почему она понравилась Сириусу. Она была невысокого роста, но фигуристая и, надо признать, очень красивая. У нее был громкий, богатый смех.

Но больше всего в ней ему нравилось то, что она всегда заставляла Сириуса улыбаться.

И к его удивлению, он был не против того, чтобы она была рядом. С ней было весело.

Затем они решили построить пряничную деревню: Ремус вынес все пряники, которые они испекли утром, и разложил их по кухне. Тонкс пришла помочь, и Гарри остался доволен их работой. У них получилась целая деревня, окружающая трехэтажный коттедж (который в кои-то веки был ровным благодаря Зи), и когда они закончили, это был успех. Они строили его впятером, широко улыбаясь.

Сириус проверял жаркое, которое они готовили на ужин, когда Зи пересела на место рядом с Гарри в гостиной.

— Привет, Гарри, — ярко сказала она.

Гарри улыбнулся ей в ответ.

— Привет, Зи.

Она медленно вздохнула.

— Я знаю, что мы не разговаривали с лета, но Сириус сказал тебе, что мы теперь вместе, по-настоящему? — Когда Гарри кивнул, она улыбнулась. — Сириус много значит для меня, Гарри, и я обещаю, что буду хорошо заботиться о нем, когда ты будешь в школе.

Гарри улыбнулся ей.

— Ты делаешь его очень счастливым.

— Он тоже делает меня очень счастливой, — сказала она ему. Она потянулась к креслу и достала оттуда подарок, который завернула туда. — Сегодня и завтра у меня есть свои рождественские дела, но я хотела передать тебе твой подарок перед уходом.

— Мой подарок?

Зи улыбнулась ему.

— Ты самый важный человек в жизни Сириуса, а это значит, что мне бы очень хотелось, чтобы мы подружились. Сириус сказал мне, что я не обязана, но я хочу подарить тебе кое-что на Рождество. Только от меня.

Гарри кивнул, принимая от нее подарок.

— Спасибо.

Она кивнула, улыбаясь ему.

— Открой его.

Гарри быстро расправился с оберткой, с любопытством разглядывая то, что было внутри.

— Я знаю, что в Хогвартсе "Уход за магическими существами" преподается только на третьем курсе, и я даже не знаю, захочешь ли ты посещать этот предмет, но я подумала, что это в любом случае покажется тебе интересным, — осторожно сказала она, когда он достал из коробки красную лупу. — Это увеличительное стекло позволяет увидеть истинную форму существа. Я подумала об этом после того, как Сириус сказал мне, что он Анимаг.

— Оно действует только на тех, кто является анимагом?

Зи с улыбкой покачала головой.

— Нет. Он показывает тебе каждое магическое существо, а также предупреждает тебя, если от этого существа исходит опасность, например, что оно может вот-вот напасть на тебя. Он отслеживает уровень адреналина. Смотри, поднеси его к Мародеру и посмотри через стекло.

Гарри сделал все, как она велела. Он мог видеть, как Мародер зевает через красное стекло, а затем стекло стало прозрачным.

— Стекло изменило цвет. Оно прозрачное.

Она улыбнулась.

— Это значит, что Мародер не желает тебе зла, но настроен дружелюбно, а поскольку он обычная собака, а не магическое существо, то ничего особенного тут нет. А теперь иди посмотри на Сириуса.

Гарри с любопытством нахмурил брови, встал и направился к дверному проему кухни, где, как он мог видеть, Сириус разговаривал с Ремусом и Тонкс. Он поднес стекло к глазам, и к его удивлению, форма Сириуса в стекле постоянно менялась между Сириусом и немецкой овчаркой, в которую он мог превращаться.

— Вау, — сказал он в изумлении.

С любопытством он посмотрел на Тонкс, она выглядела так же, только подкрашенная красным цветом стекла, но когда он перевел взгляд на Ремуса, то с ужасным восхищением наблюдал, как лицо его отца вытянулось и превратилось в волчье, а затем снова стало похожим на себя.

Он вернулся к дивану с улыбкой.

— Это потрясающе. Спасибо, Зи!

И к удивлению Зи, он обнял ее.

Она крепко обняла его в ответ и улыбнулась.

— Не за что! Я рада, что тебе понравилось. Это старый инструмент, которым пользовались ведьмы и волшебники в Восточной Европе. Он вышел из моды столетие или около того назад, но после того, что случилось со старым другом Сириуса, преследовавшим его в форме Анимага, я подумала, что, возможно, тебе понравится способность видеть истинные формы людей.

— Хотелось бы. Большое спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Она встала, засунув руки в карманы джинсов. — Я собираюсь попрощаться с Сириусом и уйти. Счастливого тебе Рождества, Гарри.

— Счастливого Рождества, Зи.

Он смотрел, как она направляется на кухню, и широко улыбнулся.

Да, она была довольно крутой, подумал он.

После ухода Зи, Тонкс, Ремус, Сириус и Гарри поужинали, а затем свернулись калачиком в гостиной, чтобы посидеть в одиночестве, когда Ремус достал Диккенса. Они слушали, как он рассказывает знакомую сказку, и закончили незадолго до полуночи.

Тонкс обняла его на ночь, пообещав, что на следующий день они встретятся в доме ее родителей за ужином, и Гарри усмехнулся, глядя, как она довольно страстно целует Римуса, от чего тот покраснел.

Он усмехнулся своему дяде, когда она ушла.

— Снохождение выглядит нормально, я думаю.

Римус засмеялся и взъерошил волосы Гарри.

— Спать, маленький Олень. Или Дед Мороз не придет.

Гарри только закатил глаза, обнял их обоих на ночь и пошел наверх готовиться ко сну. Он только что забрался под одеяло, когда раздался стук в дверь его спальни.

Сириус просунул голову внутрь.

— Эй, можно тебя на минутку?

Гарри кивнул, приподнявшись на кровати, когда Сириус пересел на край кровати.

— Что происходит?

Сириус улыбнулся.

— Ничего не происходит, — сказал он с ухмылкой. — Мне немного грустно, что тебе больше не нужно, чтобы я укладывал тебя спать.

Гарри ухмыльнулся. "Я уже не маленький ребенок, дядя Сири".

— Я знаю, — сказал он с улыбкой. — Я хотел узнать, не против ли ты... того, что Зи была здесь раньше?

— Она мне нравится, — сказал ему Гарри. — Она делает тебя счастливым.

Сириус усмехнулся.

— Да, делает. Меня это тоже удивило, но это действительно так. Что Зи подарила тебе на Рождество?

Гарри объяснил про увеличительное стекло, и Сириус усмехнулся.

— Это невероятно.

— Дядя Сириус, ты в порядке?

Сириус улыбнулся, вставая. Он наклонился и поцеловал Гарри в лоб.

— Я более чем в порядке. А теперь давай немного поспим, а утром посмотрим, что принес тебе Дед Мороз.

— Спокойной ночи, дядя Сириус.

— Спокойной ночи, Сохатик.

Сириус закрыл за собой дверь спальни Гарри и на мгновение прислонился спиной к стене в коридоре. Его маленький мальчик действительно рос, и он не мог объяснить гордость и любовь, изливающиеся из него при одной мысли об этом, и в то же время чувствовал огромную грусть.

Он вздохнул и направился в свою комнату, чтобы приготовиться ко сну. Он был рад, что Гарри и Зи, похоже, ладят друг с другом. Мысли о Зи были последним, что пришло ему в голову, когда он погрузился в сон.

* * *

Рождественское утро начиналось практически одинаково. Гремела музыка, открывались подарки, съедался большой завтрак.

Гарри покраснел от смущения, когда открыл книгу от Сириуса и Ремуса под названием "Ублажение вашей ведьмы или волшебника, пошаговое руководство". Когда он открыл книгу и увидел, что первая глава посвящена безопасному сексу, он подумал, что это просто удобное руководство, но потом он продолжил листать книгу, и его глаза практически выскочили из его головы, когда он увидел набросок мужчины и женщины, двигающихся в тандеме на странице, и он быстро закрыл книгу снова, его щеки пылали красным.

Сириус лишь широко улыбнулся и сказал Гарри, что последняя глава представляет собой подробное описание двухсот сорока пяти известных сексуальных позиций и способов их выполнения. Он сказал Гарри, что они с Ремусом больше не будут поднимать эту тему, если Гарри сам не попросит, но книга должна ответить на любые другие вопросы, которые у него могут возникнуть на эту тему.

Гарри старался не думать об этом.

Он купил еще немного новой одежды, новые инструменты для чистки метлы и новые перчатки для квиддича.

После завтрака все приняли душ и оделись, прежде чем МакГонагалл пришла за гоголь-моголем и подарками, а затем они отправились в дом Тонксов на рождественский ужин.

Последним человеком, которого Гарри ожидал увидеть сидящим на диване в гостиной, был Драко Малфой.

— Малфой! — удивленно воскликнул он.

Андромеда поспешила в гостиную на его возглас и поцеловала его в щеку.

— С Рождеством, Гарри! Сегодня я пригласила своего племянника провести Рождество с нами. После того, как ты сказал мне, что он останется в школе один, я подумала, что мы не можем этого допустить.

Гарри только удивленно кивнул.

Сириус положил руку ему на плечи.

— Я знаю, что ты обычно выходишь в сад с Мародером и начинаешь строить снежные стены для снежной битвы после ужина, почему бы тебе не взять Драко с собой? — На закатывание глаз Гарри, Сириус только усмехнулся. — Он не хочет оставаться здесь с нами больше, чем ты, Сохатик.

Гарри вздохнул и кивнул, надевая перчатки и плащ.

— Драко, ты пойдешь со мной на улицу.

Драко лишь на мгновение уставился на него, а затем кивнул. Одевшись, они вышли на улицу в чудесную зимнюю страну чудес, и Мародер радостно скакал по снегу, заставляя Гарри смеяться. Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, идет ли Драко за ним или нет, а просто продолжал идти, пока не дошел до задней части сада, где всегда появлялась первая небольшая снежная стена.

— Что мы здесь делаем, Поттер?

Гарри повернулся к нему.

— После ужина мы всегда устраиваем массовый бой снежками. Это уже стало традицией. Последние несколько лет я беру на себя труд составлять снежные стены для каждой команды перед ужином. Ты можешь помочь. — Он потянулся вниз, чтобы взять контейнер, который он использовал для изготовления снежных кирпичей, довольный тем, что он так легко упаковывается. — Только сделай ее высотой в десять кирпичей, это просто место для пригибания.

Драко на мгновение уставился на него, и сначала Гарри подумал, что он не собирается помогать, но потом он потянулся за вторым контейнером и начал набивать его снегом.

Они работали в тишине почти десять минут, прежде чем Драко заговорил.

— Почему ты сказал ей, что я останусь в школе на Рождество?

Гарри пожал плечами.

— Она спрашивала меня о школе и о том, все ли у меня в порядке с испугом из-за Тайной комнаты и все такое. Я сказал ей, что у меня все хорошо, но я рад вернуться домой, и это как бы случайно вырвалось.

— Как это может случайно выскользнуть?

— Я мог бы упомянуть, что, по моему мнению, именно ты открыл Тайную комнату, а твое пребывание в Хогвартсе на каникулах только усилило подозрения.

Драко фыркнул. "Я не открывал Тайную комнату".

— Я знаю.

Бровь Драко приподнялась.

— Но ты только что сказал...

— Это было раньше, — перебил Гарри. — Но ты сказал Рону и мне, что не открывал, и намекнул, что не хочешь ехать домой на Рождество, потому что там были твои бабушка и дедушка.

— Я не говорил этого ни тебе, ни Проныре.

Гарри ухмыльнулся.

— Ну, в то время мы маскировались под Крэбба и Гойла.

Драко уставился на него на минуту, а потом рассмеялся.

— Ты умнее, чем я тебе приписываю. Если, конечно, Грейнджер не организовала все это, тогда это имеет больше смысла.

— Спасибо, я думаю.

Драко осторожно провел руками в перчатках по краю ряда, который они закончили, разглаживая снег.

— У тебя есть еще какие-нибудь подозрения, кто его открыл, теперь, когда ты знаешь, что это не я?

Гарри покачал головой.

— Нет. Хотя я хотел бы знать. Я имею в виду, я знаю, что тебя, кажется, не волнует, что на людей нападают, но меня волнует.

Драко открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

— Что?

— Ничего.

— Нет, ты собирался что-то сказать.

Драко вздохнул и выпустил длинный воздух.

— Мой дедушка был в школе, когда Тайная комната была открыта в последний раз.

— Дядя Сириус сказал мне, что твой отец упомянул об этом в Совете управляющих Хогвартса. Я также знаю, что кого-то обвинили и исключили за это преступление, но он оказался невиновен. Никто так и не нашел настоящего преступника или не обнаружил монстра. Но все нападения на магглорожденных прекратились после смерти той девочки.

Драко кивнул, оглядываясь в сторону дома.

— До сегодняшнего дня я никогда не разговаривал с магглорожденными... Дедушка всегда представлял их злодеями. Будто, находясь в одной комнате с одним из них, ты заражаешься каким-то вирусом, но Тед, дядя Тед... он... он милый и забавный. Когда я приехал сюда, его дочь спустилась вниз, а он левитировал ковер, когда она ступила на него, и отправил ее кататься по гостиной, а потом перевернул ее на диван. Она смеялась... и я мог сказать, что это был не первый раз, когда он так делал... Я не могу представить, чтобы мой отец когда-либо делал... он просто другой, чем я ожидал.

— Тед великолепен! Он такой забавный и умный. Он работает в Министерстве магии в Департаменте магического правопорядка. Он офицер в Управлении по выявлению и конфискации поддельных защитных заклинаний и предметов защиты. Ему очень нравится его работа, и ему нравится, что Тонкс тоже работает в Аврорате, потому что она рядом. Она учится на А2 и сможет сдать экзамен в конце января, — сказал Гарри, когда они закончили первую стену, и Гарри повел его через сад, чтобы начать строить вторую.

— Почему она зовется Тонкс?

Гарри усмехнулся.

— Она ненавидит имя Нимфадора; говорит, что оно слишком старомодно и претенциозно звучит. Хотя мама и папа зовут ее Дора, и она не против, но только дяде Римусу сходит с рук называть ее Нимфадорой. Все остальные зовут ее Тонкс. Она вроде как моя старшая сестра. Энди — самая лучшая. Она великолепно готовит и каждый год печет для меня лучшие торты на день рождения.

Драко кивнул.

— На самом деле я их не знаю... она... она говорит, что я должен называть их тетя Дромеда и дядя Тед, но... это кажется странным. А если мои родители узнают, что я здесь... или моя бабушка... хорошо известно, что Андромеда Блэк отреклась от семьи, и, честно говоря, до нескольких лет назад я думал, что она умерла. Так много мы об этом не говорим.

Гарри пожал плечами.

— Они не узнают, что ты здесь от меня.

Драко уставился.

— Поттер... Гарри, я не чувствую, что близость к — к — дяде Теду заразит меня.

— Потому что это не так. На самом деле, это может сделать тебя лучшим человеком.

Драко только закатил глаза.

— Пожалуйста.

Гарри хихикнул, разглаживая очередной ряд снега. Мародер тявкнул, подняв две передние лапы на Гарри, чтобы лизнуть его в лицо, заставив его рассмеяться. Затем, к удивлению Гарри, Мародер поспешил к нему, повалил Драко на землю и тоже лизнул его в лицо.

Смех, вырвавшийся у мальчика, удивил Гарри, когда он наблюдал, как тот борется с собакой.

— МАЛЬЧИКИ! — позвала Андромеда с задней двери. — ВРЕМЯ УЖИНАТЬ!

Гарри ухмыльнулся Драко, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться на ноги.

— Мародер обычно отлично разбирается в людях, — сказал ему Гарри, почесывая собаку за ушами.

Драко усмехнулся в ответ.

— Он довольно прикольный пес.

Гарри ухмыльнулся.

— Пойдем, умоемся.

Ужин, как обычно, прошел шумно, но Гарри было невероятно интересно наблюдать за тем, как Драко удивляется всему этому. Когда Сириус и Андромеда начали рассказывать истории из своей юности, он слушал внимательно и заинтригованно. Когда Сириус спросил кузину, помнит ли она, как они украли все расчески и средства для волос Циссы и смотрели, как она гоняется за ними по дому, Драко даже улыбнулся.

— Все повернулись, чтобы посмотреть на него, когда он заговорил, и Драко сглотнул, прежде чем продолжить. "Мама однажды сказала мне, что тетя Белла обезглавила всех своих кукол и повесила их на потолочный вентилятор в своей спальне, а затем повесила конечности на потолок в комнате своей сестры. Это... это правда?

Андромеда кивнула, на ее лице появилась грустная улыбка.

— Мы с Циссой всегда были близки в детстве, но Белла... в ней всегда было что-то неправильное, что-то... по-настоящему злое. Ей нравилось причинять боль другим. Ей нравилось смотреть, как люди страдают. В день, когда я вышла замуж за Теда, она прислала мне проклятое ожерелье. Тед забрал его у меня, прежде чем я успела его надеть — у него до сих пор шрам на руке.

Тед поднял руку, чтобы показать белый шрам в виде бисера через всю ладонь. "Он прожег мне кожу до самой кости, а я едва прикоснулся к нему".

— Как ты узнал, что он был проклят?

— Дромеда тянулась к нему, и казалось, что она находится в каком-то трансе. Я несколько раз позвал ее по имени, но безрезультатно, поэтому я призвал его подальше от нее. Авроры забрали его, и Муди сказал мне, что если бы Андромеде удалось надеть его на шею, он бы сжег ее заживо, — сказал Тед, потянувшись за вином, чтобы глубоко отпить. — После этого я почти два года не разрешал ей открывать другие посылки без моего разрешения.

— Я этого не знал, — сказал Сириус, глядя на своего кузена. — Ты никогда не говорила мне, что она так поступила.

Андромеда пожала плечами.

— Ты все еще был в Хогвартсе. Я не хотела тебя волновать. В то время ты был едва старше Гарри. — Она улыбнулась Драко. — Цисса часто говорит о Белле?

Драко покачал головой.

— Она старается этого не делать. Всякий раз, когда она это делает, она расстраивается. Но дедушка любит. Он всегда говорит моему отцу, что тетя Белла была бы лучшей женой для него, более подходящей во всех отношениях, но он позволил Лестрейнджу отнять у него ее руку, потому что он совершил глупую ошибку, но я не знаю, в чем была его ошибка. Отец всегда меняет тему.

Андромеда улыбнулась своему племяннику.

— Драко, твой дедушка — задница, и он всегда им был. Что касается Циссы... Я не видела Циссу после похорон нашего отца несколько недель назад более двадцати двух лет, но могу сказать, что она и Люциус... они были так влюблены друг в друга. Она была влюблена в него по уши, а он в нее. На каждом балу я искала твоего отца, чтобы посмотреть на него, на нее. Его глаза следовали за ней по всему балу, и всякий раз, когда она смотрела на него, на его лице появлялась улыбка. Однажды этот человек пригласил твою мать танцевать на Рождественском балу в Блэк-Мэноре... Ей тогда было около пятнадцати лет, твоему отцу — восемнадцать. Этот человек пригласил ее на танец, и он был... ну, пьян и неуместен. Твой отец выполнял свой долг и танцевал с Беллатрисой, и когда он увидел, что Цисса пытается вежливо отвести этого человека от нее, не устраивая сцен, он буквально оттолкнул Беллу от себя, подошел и закружил Циссу в танце так плавно, что ты никогда бы не узнал, что он спас ее, если бы не наблюдал за ними.

— Отец должен был жениться на тете Беллатрисе? — удивленно спросил Драко.

Андромеда кивнула.

— О, да, все было устроено, был составлен контракт и все такое. Он был гордым наследником Малфоев, а Белла — старшей дочерью Блэков, и было логично, что они будут обещаны друг другу. Но Люциус все время настаивал на том, чтобы дату свадьбы перенесли на более поздний срок, пока он не закончит строительство поместья в Уилтшире, но сейчас, оглядываясь назад, он прекрасно понимал, что делает; он выжидал время. Ваши родители встречались почти год тайно, без ведома моих родителей, и Белла тоже не знала, иначе, я уверен, она бы что-нибудь предприняла. Я была единственным человеком, которому Цисса рассказала. В день, когда Циссе исполнилось шестнадцать, он появился в нашем доме. Я никогда этого не забуду. Он подлетел на метле к окну нашей спальни и постучал в стекло. Я впустила его. Он встал на одно колено и предложил Циссе сбежать с ним. Она даже не колебалась. Она взобралась за ним на метлу, и они улетели в ночь. Я поклялась родителям, что ничего не знаю о том, куда отправилась Цисса, но на следующее утро Черный гобелен обновился и показал, что Нарцисса Блэк вышла замуж за Люциуса Малфоя. Мои родители были в ярости.

Драко усмехнулся.

— Они никогда не говорили мне об этом.

Андромеда улыбнулась.

— Они очень любили друг друга, и, судя по тому, что я видела на похоронах, они и сейчас очень любят друг друга. Родители твоего отца никогда особо не одобряли Циссу, но твоему отцу было все равно. Помните, что, как бы ваш отец ни уважал собственного отца, он не всегда делает то, что тот говорит. И вот, после того как они сбежали, между Нарциссой Блэк и Люциусом Малфоем был составлен новый брачный контракт и запланирована грандиозная свадьба с сотнями приглашенных гостей. Мало кто знал, что они поженились за три месяца до этого. Я была ее подружкой невесты, и это была самая прекрасная свадьба, которую я когда-либо могла себе представить.

Тед соединил свои пальцы с ее.

— Я знаю, что ты хотела бы иметь такую же большую свадьбу, как у Циссы, любимая, мне жаль, что я так и не дал тебе этого.

— Нет, ты дал мне гораздо больше, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. Она улыбнулась Драко. — Через неделю после свадьбы твоих родителей я сказала отцу, что Эдвард Тонкс сделал мне предложение и что мы собираемся пожениться, и на этом все закончилось, меня больше никогда не приглашали в семью. Несколько лет мы с Циссой писали письма, длинные письма, полные нашей жизни. Когда я сказала ей, что беременна, она была очень рада за меня, но потом наш отец узнал об этом и пригрозил отречься от Нарциссы, если она не вычеркнет меня из своей жизни. Так что письма прекратились, и только Сириус поддерживал меня.

— Всегда, — сказал Сириус с улыбкой. — Белая овечка семьи Блэк, Энди.

Она хихикнула и улыбнулась Драко.

— Но я устала от этих старых предрассудков и от того, что семья воюет против семьи. Тебе всегда рады в моем доме, как и твоим родителям, если бы они захотели. Помни об этом.

Драко кивнул, потянулся за очередной порцией жареной индейки и не мог не улыбнуться в ответ своей тете.

Глава 93: Та, в которой Сириус действительно получает работу

Примечание автора:

Я неоднократно упоминала о том, что Сириус играет определенную роль в Совете управляющих Хогвартса, и я хотела показать эту роль. Я хочу, чтобы он принес там пользу. Что касается членов, известно только, что Люциус Малфой был членом, поэтому я просто добавила других — использовала имена из Священной Двадцать Восьмерки и людей, которые, по моему мнению, были бы достойны быть в совете.

Здесь также есть несколько сюрпризов. И не волнуйтесь, я обещаю, что то, чего вы все ждете — скоро будет!

Да, я действительно люблю Битлз. Они потрясающие. Эти маленькие кусочки позитивных мыслей и идей о Драко, как они повлияют на него? Вот в чем вопрос. Мне нравится держать вас в догадках. Драко не был искуплен нет. Андромеда определенно пошла в школу и сказала, типа, знаете что, он мой племянник, он приедет на Рождество lol. Она не собиралась принимать отказ.

текст:

После ужина начался бой снежками.

Ремус потащил Тонкс в сторону дома, туда, где они впервые поцеловались, и прижал ее к стене, чтобы глубоко поцеловать.

Тонкс обхватила его руками со счастливым вздохом.

— Они заметят, что мы пропали.

Он ухмыльнулся и нежно поцеловал ее.

— Я знаю. Я просто хотел вручить тебе подарок вдали от посторонних глаз. — Он потянулся в карман и достал квадратную бархатную коробочку. — Счастливого Рождества, Нимфадора.

Тонкс удивленно уставилась на коробочку, осторожно развязывая ленточку, когда открыла крышку и увидела там ожерелье. В коробочке лежала тонкая золотая цепочка с висящим на ней кроваво-красным кулоном в форме сердца размером с детский кулачок.

— Это прекрасно!

Ремус улыбнулся, его глаза неуверенно смотрели на кулон, когда он взял его из коробки.

— Я сделал его для тебя. — Она ослабила шарф и повернулась так, чтобы он мог повязать его ей на шею.

Как только кулон оказался между грудей, она почувствовала его тепло, пульсацию и биение.

— Что это?

Римус взял ее руку и положил себе на грудь над сердцем. Его глаза смотрели на нее, настороженно и неуверенно. Тонкс лишь мгновение смотрела на него, а потом поняла, что ожерелье держит его сердцебиение, и ее глаза расширились.

— Римус... это...

Он кивнул и нежно отвел ее волосы от лица.

— В нем хранится частичка моей магии, а вместе с ней и частичка моего сердца. Это старомодная идея, но один мой старый друг, Адриан, сказал, что это подарок, который нужно дарить своей второй половинке.

— Твоей половинке? — спросила она с улыбкой на лице. — Это то, чем я являюсь? Значит, я стала твоей собственностью?

Римус глубоко поцеловал ее, и она почувствовала, как ожерелье вибрирует от его участившегося сердцебиения.

— Если что, Нимфадора, я твой. Полностью твой. — Он поправил ее шарф и слегка прикоснулся губами к ее губам. — Тогда вернемся к бою? — спросил он, протягивая ей руку.

Тонкс кивнула и сжала его руку в перчатке, ощущая тепло биения его сердца и тепло его магии на своей коже. Его подруга, подумала она с улыбкой. Ничто не звучало лучше для ее ушей.

Им определенно есть о чем поговорить, подумала она, но она не собиралась давить на него. Она прикоснулась к ожерелью, пульсирующее биение распространяло тепло по всему телу, — его подруга, подумала она, и не смогла сдержать улыбку.

* * *

Гарри обнял Андромеду, Теда и Тонкс на прощание после игры в снежки, ухмыляясь над ошеломленным выражением лица Драко, когда Андромеда притянула его к себе, крепко обняв и поцеловав в щеку.

— Ты должен возвращаться и навещать нас, когда захочешь, — настаивала Андромеда, снова обнимая его. — Тебе всегда здесь рады, Драко.

Драко кивнул, добродушно улыбаясь ей.

— Спасибо. Это было хорошее Рождество.

Сириус хлопнул Драко по плечу.

— Ты можешь остаться с Гарри и мной на время каникул или здесь, с Энди и Тедом. Ты не обязан возвращаться в школу.

Драко кивнул.

— Спасибо, но я думаю, что вернусь. — Он выглядел встревоженным, когда Андромеда снова обняла его, прежде чем он схватил горсть летучего пороха. — Спасибо. Пока.

Потом он ушел, и Андромеда обняла мужа за талию, прижимаясь к нему.

— Как ты думаешь, он вернется, чтобы навестить нас?

Тед поцеловал ее в макушку.

— Думаю, ты дала ему много пищи для размышлений, Дромеда.

Сириус улыбнулся им.

— Мы собираемся отправиться домой. Спасибо за прекрасный ужин.

Они помахали на прощание и воспользовались камином, чтобы вернуться в коттедж Блэков. Гарри не знал, что думать о том, что Драко провел Рождество с ними. Казалось, он был доволен, но в то же время держался довольно отстраненно. Наверное, было странно находиться в семье, с которой он никогда раньше не был знаком.

Остальные каникулы прошли без особых событий. Гарри помогал Сириусу работать над Адлером, нанося последний слой краски и совершенствуя гриффиндорские цвета на мотоцикле. Он выглядел великолепно, и Гарри усмехнулся, глядя на их тяжелую работу.

— Дядя Сириус?

— Хм? — спросил Сириус, опуская кисти в ведро, чтобы они отмокли, прежде чем использовать чары для их очистки.

— Может быть, этим летом, как ты думаешь, я мог бы научиться ездить на одном из твоих мотоциклов?

Сириус повернулся к нему и ухмыльнулся. Он вспомнил, как Гарри любил тот мини-мотоцикл, который он купил ему много лет назад. Он проездил на нем почти два года, прежде чем перерос его. Он задавался вопросом, будет ли у его крестника желание кататься на настоящих мотоциклах, когда он вырастет.

— Не вижу причин для отказа, — сказал он с улыбкой. — Если ты пообещаешь усердно работать и не отставать в учебе до конца семестра, я научу тебя кататься этим летом.

Гарри широко улыбнулся.

— Договорились.

* * *

Тонкс растянулась на диване в гостиной, наблюдая за Римусом. Он перегнулся через журнальный столик, открывая ей прекрасный и восхитительный вид на свою спину, когда он пытался найти в стопке книг, которые он положил туда несколько дней назад.

Они обсуждали Защиту от темных искусств, и Тонкс упомянула, что один из ее профессоров, а именно тот, что был на шестом курсе, был лучшим профессором по этому предмету. Она была отставным аврором.

Тогда Ремус решил, что пришло время найти для Гарри подходящие книги, чтобы он мог начать изучать настоящую защиту. Он устал слушать о некомпетентности Локхарта и хотел, чтобы его племянник действительно использовал свои навыки.

— Гарри очень смышленый, когда находит время, — продолжал Ремус, пока Тонкс пыталась вернуть свое внимание к его словам. Вид его задницы в джинсовой ткани заставил ее трусики увлажниться, и она стала играть с ожерельем на шее, сердцебиение Ремуса пульсировало в ее руке. — Я просто подумал, что если найду несколько действительно хороших книг, то смогу даже сам научить его кое-чему, если понадобится. — Он нашел книгу, которая показалась ему достаточно интересной, и с радостью взял ее из стопки, повернувшись, чтобы сесть рядом с Тонкс.

Его бровь слегка приподнялась, когда он увидел, что она облизнула губы, ее рот слегка приоткрылся.

— Что?

Тонкс просто подвинулась к нему, обхватив руками его шею.

— Мой сексуальный профессор, виляющий своей обтянутой попкой перед моим лицом, а потом совершенно ошарашенный тем, что я его хочу.

Римус улыбнулся ей.

— В последний раз повторяю, я не профессор.

— Ммм, — сказала она, целуя его шею. — Ты был учителем Гарри, и мы оба знаем, что ты все еще находишь время, чтобы снова учить его, чтобы убедиться, что он учится.

Римус, все еще держа книгу, опустил ее на диван рядом с ними.

— Это моя обязанность как родителя, но это не делает меня профессором.

— Угу, — сказала Тонкс, покусывая его нижнюю губу и вызывая у него тихий стон. Ожерелье на ее шее пульсировало, и она знала, что его сердце бешено колотится. — Почему бы тебе не научить меня чему-нибудь новому?

— Ты дипломированный аврор, вряд ли тебе нужно, чтобы я тебя чему-то учил, — сказал Римус с ухмылкой.

Тонкс прикусила мочку его уха, ее рука скользнула по его плечу и вниз по груди, мягко разминая ее.

— Нет, я уверена, что ты хочешь меня чему-то научить, может быть, ты хочешь, чтобы я сделала это с тобой? — Она покачивалась на нем, пока говорила.

У Римуса перехватило дыхание, и она лукаво усмехнулась, когда его сердце забилось быстрее.

— Я бы хотел, но у меня есть кое-что сегодня вечером; я... я обещал Сириусу. Боюсь, что мне пора идти.

Он осторожно снял ее с себя и встал, наклонившись, чтобы нежно поцеловать ее.

Тонкс надулась.

— Полагаю, если Сириусу придется требовать тебя.

Он улыбнулся.

— У нас были планы на прошлой неделе, извини.

— Куда это вы, смутьяны, собрались?

— О, знаете, просто собираемся пропустить стаканчик-другой, поболтать и все. Только мы, никаких женщин.

Тонкс улыбнулась, встала и поцеловала его.

— Когда уйдешь, оставайся со мной до конца ночи.

— Ну, мы обычно гуляем до рассвета, — сказал Ремус, подыскивая быстрое оправдание.

Тонкс поцеловала его подбородок и улыбнулась.

— Так что приходи на рассвете.

Ремус лишь быстро поцеловал ее.

— Увидимся. Пока, Дора.

Тонкс смотрела, как он поспешно выходит за дверь, чтобы аппарировать, и вздохнула. Было больно осознавать, что он только что солгал ей, и больше всего ранило то, что он явно не собирался признаваться в ближайшее время. Она думала, что когда он подарил ей ожерелье, это означало, что он собирается ей рассказать.

Она обхватила себя руками и стала смотреть в окно. Она стояла там долгое время, наблюдая за заходом солнца, пока не увидела очертания начинающей всходить луны. Она не могла остановить холодок, пробежавший по ее позвоночнику при виде луны. Она уже начала подозревать, что он скрывает от нее, и сегодняшняя ночь только укрепила ее в этой мысли.

Пусть он будет в безопасности, — прошептала она.

Пусть он будет в безопасности этой ночью.

* * *

В первую неделю после возвращения в школу Гарри чувствовал себя так, словно каникул и не было вовсе. Люди по-прежнему шептались о нем и подшучивали за его спиной. Единственное, что радовало его, так это то, что его друзья явно поддерживали его.

То, что Фред и Джордж были рядом, тоже несомненно помогало. Близнецы взяли за правило громко насмехаться над Гарри, когда он был рядом: Спрашивали, понравилось ли ему чаепитие с монстром Слизерина, не хочет ли он спуститься в комнату, чтобы перекусить. Смех, последовавший за этими насмешками, помог Гарри понять, что не все в школе ненавидят его и считают виновным в таком ужасном преступлении.

Он также сдержал свое слово и никому не рассказал о том, что провел Рождество с Драко. Сам Драко казался немного замкнутым, почти никого не высмеивал, но держался поближе к Блейзу или Тео, а Крэбб и Гойл по-прежнему бродили за ним, как миньоны.

Но две вещи изменились.

Первым был Локхарт.

Гарри и представить себе не мог, что такое возможно, но этот человек действительно стал еще худшим учителем, чем до Рождества. Свой первый урок он начал с того, что сказал им, что все нападения скоро прекратятся, поскольку он лично занимается этим вопросом. Затем он потратил тридцать минут на то, чтобы рассказать им о том, как он недавно был признан победителем в номинации "Самая очаровательная улыбка еженедельника " Ведьма" в потенциально шестой раз подряд, и показал им позы, которые он использовал для фотографа на рождественских каникулах. Затем он сказал им, что настало время выучить несколько важных сглазов. Он перечислил двенадцать действительно интересно звучащих, попытался показать им первый — неудачно, так как уронил палочку, и добился лишь того, что выстрелил красными искрами в Лаванду и поджег ее конспекты.

Затем урок был отменен, так как Локхарту пришлось отвести Лаванду в больничное крыло, поскольку ее руки были обожжены красными искрами.

Гарри просто записал названия двенадцати сглазов и решил выучить их сам. Он сказал об этом Гермионе, которая сразу же проявила интерес к обучению вместе с ним.

Второй вещью, которая изменилась, была Джинни.

Гарри думал, что поездка домой на Рождество поможет ей вернуть былую энергию и стать прежней, но, похоже, она стала еще более замкнутой и менее похожей на девушку, чьей дружбой он дорожил, чем раньше. Первые несколько дней после каникул он просто наблюдал за ней, пытаясь понять, почему она такая замкнутая. Она всегда оживлялась, когда Фред или Джордж приходили ее подразнить или проведать, но стоило им уйти, как она снова замыкалась в себе.

Единственный раз, когда Гарри увидел в ней огонь, который она обычно разжигала, это когда Перси пригрозил написать домой, если она не поумнеет.

Это были первые выходные после каникул, и Гарри оставил Рона и Гермиону препираться над домашним заданием по Чарам. Он был полон решимости найти Джинни и попытаться заставить ее поговорить с ним о том, что случилось. Он нашел ее в нише в задней части библиотеки, свернувшейся калачиком на оконном карнизе. Ее плащ был обернут вокруг ног, и она яростно писала в маленьком черном дневнике, который носила с собой весь учебный год.

Гарри запрыгнул на карниз рядом с ней, оторвав ее от писания.

— Привет, Джин.

Она кивнула ему, закрывая книгу перед собой.

— Привет, Гарри.

— Как прошло Рождество?

Она пожала плечами.

— Нормально. Билл и Чарли оба вернулись домой.

— Это хорошо, — сказал он ей, кивнув на дневник. — Пишешь в нем историю своей жизни?

Она покраснела.

— Это дневник, Гарри, а значит, он полон моих личных мыслей и секретов.

Гарри усмехнулся.

— Я не знал, что у нас есть секреты.

Джинни вздохнула.

— Это не так... конечно, у нас обоих есть секреты.

Гарри лишь поднял на нее бровь.

— Я просто беспокоюсь о тебе. Я знаю, что ты устала слышать это от Перси, но он не единственный. Ты был таким тихим и замкнутым в этом году. Я больше не вижу тебя с Полумной.

— Ты разговаривал с Полумной всего два раза с тех пор, как она начала учиться в Хогвартсе!

Гарри покраснел в ответ на это.

— Прости, это не намеренно с моей стороны, просто я действительно не вижу ее рядом. По крайней мере, ты со мной в Гриффиндоре. — Он легонько толкнул ее локтем, и дневник соскользнул с ее коленей. Гарри с быстротой квиддичного рефлекса успел схватить его, прежде чем он упал на пол.

Любопытство взяло верх, и он взглянул на книгу, которая открылась, когда он поймал ее, ожидая увидеть аккуратный почерк Джинни, но вместо этого нахмурился: все страницы были абсолютно пусты.

— Ты что, пишешь невидимыми чернилами или что-то в этом роде?

Джинни попыталась выхватить его обратно, но когда она коснулась дневника, боль пронзила его шрам с такой силой, что он тут же отпустил ее, а Джинни, ожидавшая большей борьбы, упала назад и ударилась головой о камень.

— Ой! — воскликнула она, ее глаза расширились, когда она увидела, как Гарри прижал руку ко лбу. — Почему тебе больно? Это я ударилась головой.

Но Гарри уже не слушал ее. Он провел рукой по своему шраму, интенсивность боли ослабла, но было ощущение, что кто-то взял раскаленную до бела кочергу и приложил ее к его шраму. Он почти все еще чувствовал, как она обжигает его.

— Гарри?

Гарри повернулся, чтобы посмотреть на нее, его рука упала со лба.

— Что это за книга, Джинни?

— Это — мой дневник, — быстро сказала она.

Гарри уставился на нее, придвинувшись ближе к ней на оконном карнизе.

— Почему он пустой?

— Это... не так, — сказала она, пристально глядя на него. — Том скрывает мои секреты.

— Том?

Глаза Джинни расширились в тревоге.

— Это просто название моего дневника.

Гарри снова вырвал книгу из ее рук, не обращая внимания на ее протесты, его глаза нашли крошечные золотые буквы, выгравированные на коже, которые гласили: Том Марволо Риддл. На мгновение он крепко сжал дневник в руке, но боли от этого не было.

— Гарри? Могу я, пожалуйста, забрать свой дневник?

Гарри протянул ей книгу, не отрывая от нее глаз.

— Это был предыдущий владелец дневника? Том Риддл?

Джинни кивнула, принимая от него книгу.

— Думаю, да. Книга была пустой, когда я ее получила.

— Когда ты начала писать в ней?

— За несколько дней до моего приезда в школу. Я написала о том, как я нервничала и как была взволнована перспективой приезда в Хогвартс.

— И? — спросил Гарри.

Джинни пожала плечами.

— И дневник хранит мои секреты, Гарри. — Она засунула книгу в сумку и спрыгнула с оконного карниза. — И со мной все в порядке, не приставай ко мне с этим.

Гарри смотрел, как она уходит, и положил руку на свой шрам, затянувшаяся боль все еще отдавалась в его голове. Он не был уверен в том, что произошло, но он начал задаваться вопросом, не делал ли предыдущий владелец дневника нечто большее, чем просто хранил секреты Джинни.

Он оставался на карнизе еще несколько минут, пока боль в шраме не стихла до тупой тягучей боли, а затем направился в Совятню. Он быстро нашел Хедвиг, угостил ее лакомством и похвалил, когда она радостно ухнула, а затем сел у окна, чтобы написать Сириусу письмо.

"Дядя Сириус,

Иногда мне снится сон, в котором я нахожусь в твоем старом доме, и из-за этого медальона мой шрам болит сильнее, чем я могу объяснить. Это как жгучая боль, как будто кто-то прижимает к моей голове раскаленную до бела кочергу, и это так больно, что я практически слышу, как шипит моя кожа от жара пламени; почти чувствую ожог.

Сегодня эта боль стала чем-то большим, чем просто сон.

Я разговаривал с Джинни, и у нее был дневник, в котором она писала весь год. Она уронила его, я попытался поймать его, а она попыталась забрать его у меня. В тот момент, когда обе наши руки обхватили кожаную обложку, у меня в голове, прямо на шраме, возникла острая боль. Но потом она исчезла, как будто ее и не было. Такое уже было в прошлом году, когда Квиррелл пил кровь единорога в Запретном лесу; резкая боль, а потом она прошла. Я не знаю, что с этим делать.

Мне показалось это странным. Ты считаешь, что все эти истории с Тайной Комнатой заставляют меня ломаться?

С любовью,

Гарри

PS — Есть новости от Управляющих о Локхарте?"

Он аккуратно запечатал письмо и отправил его вместе с Хедвиг, но не был уверен, что от написания этих слов ему стало легче.

* * *

Сириус сидел в одном из конференц-залов в отделе административных служб Визенгамота в Министерстве магии и изо всех сил старался не закатывать глаза. Люциус Малфой снова пытался убедить членов совета, что Дамблдора следует отстранить от управления школой, если эти нападения не прекратятся.

Джон Маттиас, один из старших волшебников в совете, только уставился на него. "В последний раз повторяю, лорд Малфой, удаление Дамблдора из школы было бы самым худшим решением, которое мы могли бы принять. Он уже проходил через это, он могущественный волшебник и он узнает, кто за этим стоит".

Бернис Колдер нахмурилась.

— Лорд Блэк, у вас была новая тема, о которой вы хотели поговорить? Возможно, мы могли бы перейти к ней.

Сириус кивнул, сел немного прямее на своем месте и наклонился вперед.

— Я хочу поговорить о Гилдерое Локхарте.

Джозефина Фоули издала девичье хихиканье.

— Я слышала, что он прекрасно справляется с ролью учителя. Основал дуэльный клуб для студентов и все такое.

Сириус не потрудился скрыть, что закатил глаза.

— Он — болван. — Он вздохнул. — Говорить с моим сыном и слышать о том, чему он их учит, просто неприемлемо. Он может быть автором бестселлеров, но как учитель он совершенно некомпетентен. Люциус, ваш сын сказал что-нибудь, что противоречит моему заявлению?

Голубые глаза Люциуса встретились с его глазами.

— Драко вскользь упомянул, что "Защита от темных искусств" — бесполезный предмет.

— Это не бесполезный предмет, — настаивал Сириус. — На самом деле, это один из самых важных уроков, которые должны посещать наши дети. Это о том, как вести себя с миром, как защищать себя, как подготовиться к жизни в магическом мире. Локхарт не имеет права заниматься этим. Этот человек тщеславен и корыстен. Его заботит только его статус самой горячей знаменитости, и он не учит их ничему о Защите от темных искусств.

— Чему же он их учит? — спросил Маттиас.

— Студентов заставили приобрести все его работы. Они должны были прочитать их, и, конечно, в его работах есть защита, но он проверяет их знания о нем, а не о предмете". Сириус сказал, потянувшись в папку, которую он принес, чтобы достать последний тест Гарри. "Это последний тест моего сына по защите, скажите мне, какое отношение это имеет к преподаванию Защиты от темных искусств.

Фоули приняла бумагу, сняла очки с шеи и водрузила их на кончик своего длинного носа, начав читать вслух.

— В "Поединке с упырями", какой амулет для ухода за волосами лучше всего подходит для поддержания хорошего внешнего вида во время борьбы с упырями? Когда Гилдерой Локхарт сражался с оборотнем в "Странствиях с оборотнями", какой цвет волос, по словам Гилдероя Локхарта, был его любимым? Какой шампунь Гилдерой Локхарт любит больше всего? В какой книге Гилдерой Локхарт рассказывает читателю о том, как лучше всего вывести надоедливое пятно? В книге "Год с Йети", что, по словам Гилдероя Локхарта, жители деревни думали о его улыбке? — Она пролистала тест до конца. — В этом тесте пятьдесят вопросов, и последний из них гласит: Какова самая большая амбиция Гилдероя Локхарта?

— Боже правый... это школьный тест?— воскликнула Лукреция Деттвейлер, широко раскрыв глаза.

Сириус кивнул.

— Мой сын рассказал мне, что его домашнее задание состояло из сочинения стихов и лимериков, чтобы объяснить, как Локхарт успешно справился с заданиями. В первый день занятий он представил Корнуэльских Пикси. Пикси украли его палочку и выбросили ее в окно, а Локхарт спрятался в своем кабинете, оставив учеников разбираться с хаосом, связанным с облавой на только что освобожденных нарушителей спокойствия. Похоже, это самый близкий случай, когда они действительно изучали предмет.

На это Люциус поднял бровь.

— Я помню, Драко упоминал об этом.

— Моя дочь тоже жаловалась на его методы преподавания, но она также проводит много времени, хваля его работу, — сказал Джулиус Эббот, глядя на Сириуса.

— Дочь — подходящее слово, Джулиус, — перебила Августа Лонгботтом. — Она увлечена им.

— Вдобавок к этому, — продолжил Сириус, ухмыляясь миссис Лонгботтом за ее комментарий. — Он попытался наложить лечебные чары на руку моего сына после травмы в квиддиче и вместо того, чтобы скрепить кость, он удалил все тридцать три кости из руки Гарри. Он совершенно некомпетентен и должен быть удален из школы — не только ради благополучия наших детей, но и ради их безопасности, поскольку он явно представляет угрозу.

Матиас постучал пальцами по столу, на его сморщенном лице появилось задумчивое выражение. "Локхарт был единственным кандидатом, который выдвинулся в этом году. Все труднее и труднее найти человека, готового взять на себя задачу преподавания Защиты от темных искусств. Никто не хочет занимать эту должность с тех пор, как Галатея Мерритаут ушла на пенсию в 1945 году. Мы, конечно, можем довести это до сведения Дамблдора, но в конечном итоге, как директор, он имеет право последнего слова в отношении того, кто будет преподавать в его школе.

Сириус кивнул.

— Позвольте мне поговорить с ним. У меня есть несколько идей на этот счет.

Колдер улыбнулся ему.

— Я думаю, это отличная идея, лорд Блэк. Вы можете сообщить нам о его мнении на следующем собрании. Возможно, лорд Малфой сможет присутствовать на собрании вместе с вами?

Сириус переглянулся с Люциусом.

— Конечно.

Люциус кивнул в его сторону.

Октавиус Гринграсс сложил руки перед собой.

— Лорд Блэк, мы решили, что сегодня состоится голосование по последней предложенной вами поправке к школьной программе. Если вы помните, мы вносим изменения в систему образования посредством демократии, но мы настаиваем, чтобы десять из двенадцати проголосовали "за", чтобы изменения вступили в силу.

Люциус нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что действительно собираешься прислушаться к совету этого бывшего заключенного о включении маггловедения в число обязательных предметов?

— Не просто маггловедение, Люциус, а добавление класса "Жизнь в магическом мире" для студентов, которые не знают о магии до получения письма из Хогвартса, — сказал Колдер с улыбкой. — На самом деле, я считаю, что это замечательная идея, которую следовало бы выдвинуть несколько десятилетий назад.

Эббот кивнул.

— Я согласен. Давно пора положить конец этим безрассудным идеологиям статуса крови. Изучение истории каждого общества будет чрезвычайно полезно для студентов и даст им более глубокое понимание мира в целом.

Фоули улыбнулся.

— Тогда давайте проголосуем. Все, кто за то, чтобы сделать маггловедение обязательным для студентов, поднимите палочку.

Одиннадцать из двенадцати управляющих подняли свои палочки в воздух. Люциус лишь нахмурился в ответ.

— Большинство решает, — заявил Фоули. — Будет составлен новый учебный план, предусматривающий введение маггловедения в качестве обязательного предмета для всех студентов, не являющихся выходцами из маггловской семьи. — Второе голосование. Все, кто за введение предмета "Жизнь в магическом мире" в качестве обязательного для всех студентов первого курса, не выросших в волшебном мире до поступления в Хогвартс, поднимите палочку.

Голосование было единогласным.

Фоули выглядел очень довольным и сделал пометку.

— Отлично. Итак, лорд Булстроуд, вы хотели бы добавить что-то еще в повестку дня сегодняшнего вечера?

Маркус Булстроуд потрогал кончик своего довольно большого носа и кивнул.

— Я знаю, что лорд Малфой уже упоминал об этом, но я думаю, что нам действительно нужно присмотреться к Рубеусу Хагриду. Его обвинили в открытии Тайной комнаты в июне 1943 года и исключили за это. Возможно, он делает это снова.

— Это чушь, и любой, кто знает Хагрида, понимает это, — перебил Сириус.

Элфиас Дож выпустил небольшой хриплый кашель, прежде чем заговорить.

— Я согласен с Сириусом. Идеология семейного положения и крови важна в этой ситуации, потому что студенты, на которых напали, из магглорожденных семей. Хагрид не чистокровный, почему его должно волновать, что в школе учатся другие не чистокровные? Я сказал это в 43-м, его не должны были исключать.

Кастор Паркинсон фыркнул.

— Виноват он или нет, но именно он впустил в школу монстра, и это нужно учитывать.

Матиас поднял руку, и за столом воцарилась тишина.

— Тайная комната была открыта еще раз кем-то из этой школы: Факт. Было два ученика, один кот и один призрак, которых окаменели от одной мысли о Тайной комнате: Тоже факт. Но у нас нет никаких фактов, говорящих о том, что Хагрид — тот человек, который это сделал, и Дамблдор очень категоричен в том, что он не несет ответственности. Я еще раз умоляю вас, что мы должны довериться директору и сделать то, что он считает лучшим. Тем временем Люциус и Сириус встретятся с Альбусом Дамблдором и обсудят возможное решение проблемы Локхарта. Заседание окончено.

Сразу же поднялась возня, и Сириус поднялся на ноги, улыбаясь миссис Лонгботтом, когда она встала рядом с ним.

— Рад видеть вас, леди Камбрия, э-э... миссис Лонгботтом, — поправил он ее, приподняв бровь. — Как прошло ваше Рождество?

— Очень хорошо, спасибо. Невилл также провел значительную часть каникул, информируя меня о неточностях Локхарта как учителя. Кто у тебя есть на примете на замену?

Сириус усмехнулся.

— Римус.

Бровь миссис Лонгботтом приподнялась, а затем она кивнула.

— Приемлемо. Удачи с Дамблдором.

Сириус кивнул, когда она поспешила уйти, и он повернулся, чтобы улыбнуться Малфою.

— Я пошлю Дамблдору сову, когда вернусь домой, и назначу встречу.

— Я только что слышал, как ты сказал, что хочешь, чтобы профессором стал твой друг Римус?

Сириус кивнул.

— Прежде чем ты начнешь выкручиваться, ты должен знать, что он более чем квалифицирован. У него были третьи высшие оценки в нашем году по СОВам и ЖАБА; он терпелив и всегда хотел преподавать. Он шесть лет учил моего сына, прежде чем тот поступил в Хогвартс, и он очень умен. Он знает, что должен изучать студент, и у него талант к преподаванию. Он обучал других студентов с третьего по седьмой курс, и каждый из них получал отличные оценки благодаря его преподаванию.

Люциус лишь приподнял бровь.

— Он звучит намного лучше, чем Локхарт.

— Именно, — сказал Сириус с ухмылкой. — Я могу только надеяться, что Дамблдор согласится.

— Сообщи мне, когда состоится встреча.

Сириус кивнул.

— Обязательно. Спокойной ночи, Люциус.

— Спокойной ночи, — сказал он и вышел из комнаты.

Сириус схватил куртку со спинки стула и посмотрел на часы. Было только чуть позже восьми, поэтому он аппарировал прямо к коттеджу Зи, постучав в дверь.

Зи с улыбкой открыла дверь. Она была одета в свой любимый безразмерный свитер темно-синего цвета, который свисал с ее левого плеча и доходил чуть выше колена. На ней были толстые черные шерстяные носки, сбитые в пучок над лодыжками.

— Привет, — сказал он, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать ее.

Зи встала на носочки, обвила руками его шею и поцеловала в ответ, ухмыляясь ему в губы, когда он закрыл за собой дверь и подхватил ее на руки. Он отнес ее на диван и усадил на него, при этом его губы все еще встречались с ее губами.

— Как прошла встреча? — спросила она, устраиваясь поудобнее на его коленях.

Сириус улыбнулся и нежно отвел темный локон от ее лица.

— Лучше, чем я думал.

Он быстро рассказал о новых поправках к учебному плану и о том, как он планирует попытаться уговорить Римуса стать новым преподавателем Защиты от темных искусств.

— Вау, похоже, это была одна из самых успешных встреч, которые у тебя были.

Он кивнул, его рука скользила по ее гладкой ноге концентрическими кругами за коленом.

— Так и есть. Как прошел твой день?

— О, все было хорошо, — сказала она с улыбкой. — Мы с Триппом разбирались с гриндилоу, которых кто-то выпустил на свободу в маггловском крытом бассейне. Пришлось наложить несколько чар памяти, а потом пришли авроры, чтобы провести расследование.

— Трипп, да?

Зи ухмыльнулась и поцеловала его в шею.

— Да, мой партнер.

— Он мне не нравится.

Она хихикнула.

— Ты с ним даже не знаком.

— Может быть, мне стоит.

— Ты ревнуешь?

— Нет, — сказал он с раздражением, а потом усмехнулся. — Может быть, немного. Он все еще пытается к тебе подкатить?

— Сириус, — сказала она, улыбаясь ему. — Я очень опытная ведьма, которая более чем способна позаботиться о себе сама.

Сириус улыбнулся.

— Я знаю это. Это то, что мне в тебе нравится.

Зи хихикнула.

— Ты всегда очаровашка. — Она снова поцеловала его губы, а затем улыбнулась. — На самом деле есть кое-что, о чем я хотела с тобой поговорить.

— О Триппе?

Она засмеялась.

— Нет, не об этом придурке. О моих родителях.

Его бровь приподнялась.

— Мерлин, уже пора?

— Думаю, да. Ты все-таки познакомил меня со своей фактической матерью.

Он вздохнул.

— Что я должен сказать, когда они спросят, как мы познакомились? Ну, ее пантера пыталась напасть на меня, а потом я трахнул ее на своей кухонной стойке.

Зи рассмеялась.

— Вторую часть мы опустим, спасибо.

Сириус усмехнулся и прильнул к ее губам.

— Может, мне рассказать им о том, что когда я попросил тебя стать моей девушкой, ты только что доставила мне удовольствие своим ртом?

— Ты неисправим! Беру свои слова обратно, ты не можешь с ними познакомиться!

"Отлично, вижу, что я выиграл".

Зи поцеловала его.

— Папа сейчас занят на работе, но они с мамой приедут в апреле на мой день рождения и на некоторое время переедут в дом в Шотландии. Папа всегда берет отпуск на целый месяц в середине апреля — мае. Может быть, тогда мы сможем выделить вечер и поужинать с ними?

— Наверное, мы могли бы это сделать, ведь до праздника еще несколько месяцев, — сказал он.

Зи поцеловала его в щеку.

— Спасибо.

Сириус провел рукой по ее бедру, наслаждаясь гладкой кожей, и усмехнулся, когда увидел шелковые трусы-боксеры, которые были на ней.

— А пока, почему бы нам не посмотреть, что произойдет, если я позволю своим пальцам проскользнуть под эти шорты?

У нее перехватило дыхание, когда его пальцы скользнули по шортам и погладили ее.

— Да, почему бы и нет?

Конец Примечания автора:

Мой список тех, кто входит в Совет управляющих Хогвартса, как было сказано выше:

1. Сириус Блэк

2. Джулиус Эббот (дядя Ханны)

3. Джозефина Фоули

4. Джон Маттиас (глава совета управляющих)

5. Бернис Колдер

6. Кастор Паркинсон (отец Пэнси)

7. Октавиус Гринграсс (отец Гарета, Дафны, Астории)

8. Люциус Малфой (отец Драко)

9. Элфиас Дож

10. Августа Лонгботтом (бабушка Невилла)

11. Маркус Булстроуд (отец Миллисент)

12. Лукреция Деттвейлер

Глава 94: Та, в которой Сириус спрашивает о проклятых шрамах

Примечание автора:

Спасибо, что сказали, что вам нравится ожерелье! Да, когда он превращается в оборотня, она будет чувствовать интенсивность биения его сердца и осознавать, что он чувствует. Это определенно знак его любви к ней. Да, шрам Гарри болит! Разгадают ли они Тайную комнату раньше? Вам придется подождать и увидеть.

текст:

Гарри провел большую часть ночи, размышляя о внезапной и сильной боли во лбу. Но он также не сводил глаз со своей подруги, наблюдая за ней, пока она что-то писала в дневнике в общей комнате. Непонятно было, почему от маленькой кожаной книжки у него болит шрам. И почему, когда он прикоснулся к нему во второй раз, боли не было?

Это показалось ему очень странным.

Позже вечером он поднялся в общежитие и улыбнулся Невиллу, который сидел на своей кровати и читал новый выпуск ежемесячного журнала по гербологии " Какие растения?

— Есть там что-нибудь новое и интересное, Нев? — спросил Гарри, переодеваясь в пижаму.

Невилл кивнул.

— Всегда. Не буду утомлять тебя подробностями, но они считают, что нашли новый способ уменьшения отеков с помощью бромелайна, тропического растения. Они также обнаружили, что его можно использовать в зельях для снижения уровня стресса.

— Интересно, — сказал Гарри, когда Симус вошел в комнату.

— Привет, Симус, — сказал Гарри, натягивая пижаму поверх трусов.

Симус ухмыльнулся шире, когда Дин шагнул за ним.

— Ребята... Я только что обжимался с девушкой.

Бровь Гарри приподнялась.

— Правда?

Он кивнул, и Гарри с Невиллом засмеялись, когда он исполнил быструю джигу.

Рон вошел, когда он танцевал, и его бровь поднялась.

— Что я пропустил?

— Симус с кем-то обжимался.

Рот Рона открылся от удивления.

— Правда? С кем?

Симус перестал танцевать и прыгнул на кровать.

— Лаванда Браун.

— И как это было? — спросил Дин, садясь рядом с другом.

Симус пожал плечами.

— Это было приятно. Ее губы были очень мягкими и влажными.

— Ты теперь собираешься с ней встречаться? — спросил Рон, глядя на Симуса со смесью благоговения и отвращения.

Симус пожал плечами.

— Может быть. Мы просто занимались вместе в углу, и она спросила меня, целовался ли я с кем-нибудь раньше.

— Что ты сказал? — потребовал Рон.

Он усмехнулся.

— Я сказал ей, что не пробовал, а она сказала, что тоже не пробовала, но Парвати пробовала, и ей хотелось бы узнать, на что это похоже. Поэтому она спросила, можем ли мы поцеловаться, просто чтобы посмотреть, на что это похоже. Думаю, я просто кивнул, и тогда она наклонилась и прижалась своими губами к моим.

— Вот так просто? — изумленно сказал Дин. — Ничего себе.

— Видите, мальчики, когда вам становится тринадцать, как мне, все меняется.

Дин лишь закатил глаза.

— Тебе исполнилось тринадцать три месяца назад, приятель, ты еще не стал старым и мудрым — а я старше тебя на один месяц.

Гарри усмехнулся и провел рукой по волосам.

— Этот год действительно меняется для нас, а? Я уехал домой на Рождество и получил разговор о сексе. Мы возвращаемся, а ты уже целуешься с девчонками.

Невилл покраснел.

— Тебе говорили о сексе на Рождество?

— Вообще-то, за несколько дней до. Это было ужасно. Потом дядя Сири подарил мне на Рождество книгу о сексе.

— Правда? — спросил Симус, его брови приподнялись в бахрому. — У тебя есть книга о сексе? Можно нам посмотреть?

Гарри пожал плечами, достал книгу из сундука и протянул ее остальным мальчикам.

— Ублажение вашей ведьмы или волшебника, пошаговое руководство, — прочитал Симус. — Она выглядит старой.

Гарри кивнул.

— Так и есть. Но в ней много информации, — он немного покраснел, когда открыл ее на главе о сексуальных позах. — Плюс, здесь есть вот это.

Глаза всех четверых мальчиков расширились, и они зачарованно смотрели, как мужская фигура держит женскую фигуру за бедра и вводит свой член в ее зад. Гарри перевернул страницу, и женская фигура оказалась сидящей на лице мужской фигуры, затем женская фигура сидела задом наперед на мужской фигуре, ее бедра раскачивались вперед-назад, и так далее.

— Мерлиновы чушки, это горячо, Гарри! — воскликнул Симус, глядя вниз на зеленые (мужские) и желтые (женские) фигуры, которые были безликими цветными формами, показывающими различные сексуальные позиции. — В этой книге есть все!

— Есть. Я провел больше нескольких дней, изучая ее, — сказал он со смущенной ухмылкой.

Дин указал на ту, где женская фигура была согнута, упираясь руками в землю, а мужская фигура стояла над ней, вжимаясь в нее бедрами.

— Блин...

Рон яростно покраснел.

— Сириус разрешил тебе принести это в школу!

Гарри кивнул.

— Он сказал, что это ответит на все мои вопросы.

Невилл взглянул на страницу, которую перевернул Симус, где женская фигура стояла на коленях перед мужской, и покраснел.

— Дядя Элджи определенно не упоминал об этом во время нашего разговора.

— И папа тоже, — сказал Рон, не отрывая глаз от страницы. — В основном он просто краснел, но Билл ввел меня в курс дела.

Невилл покраснел еще больше.

— Что именно?

Рон пожал плечами, пытаясь выглядеть бесстрастным.

— Ну, знаешь, о девушках, дрочке и прочем.

Симус усмехнулся, перевернув страницу с диаграммой эрогенных зон у мужчин и женщин.

— Папа рассказал мне об этом прошлым летом, когда застал меня дрочащим в душе. Было неловко, но я рад, что он это сделал. Посмотри на это, — сказал он, указывая на диаграмму для мужчин. — Я даже не знал, что это место удовольствия, здесь написано "место соприкосновения головки со стволом на нижней стороне пениса чуть ниже головки, уздечка"... приятель, вот как надо дрочить.

Гарри неловко рассмеялся.

— Ну, наверное.

Симус поднял бровь.

— Ну, это правда!

Дин хихикнул.

— Или у тебя просто больше влажных снов.

Невилл покраснел, и Гарри ободряюще похлопал его по плечу.

Они еще немного поговорили о книге, пока готовились ко сну. Гарри положил книгу обратно на дно своего сундука, спрятав ее под одеждой, прежде чем забраться в постель. Его голова была полна мыслей, которые ему рассказали друзья.

У большинства из них за последние шесть месяцев были подобные "разговоры" от родителей, дядей или братьев, но Гарри был рад узнать, что его отцы дали ему больше всего информации на эту тему, несмотря на то, что он был последним из них пятерых, с кем "официально поговорили".

Он думал о том, как Симус поцеловал Лаванду сегодня вечером. Целоваться с девушкой может быть весело, подумал он, но он не думал, что готов к этому. Симус тоже был старше, в октябре ему исполнилось тринадцать, как и Дину, у которого день рождения был в сентябре, так что, возможно, именно поэтому ему уже нравилось целовать девушек.

Ему действительно нравятся девушки, подумал он, вспоминая плакат с изображением обнаженной блондинки с полной грудью и круглым задом, едущей на мотоцикле "Харлей Дэвидсон" в мастерской Сириуса. Он вспомнил ее большие розовые соски, а потом подумал о том, что у подпрыгивающей груди Алисии темно-розовые соски.

Гарри просто перевернулся на кровати, его рука нашла путь в пижаму и обхватила его ствол, чтобы погладить его, пока он думал о груди в целом. Ему определенно нравились девушки, подумал он, но он не был уверен, что это означало, что он уже готов к тому, чтобы целоваться с кем-то из них.

Когда он закончил, он использовал свою палочку, чтобы очистить себя, и выпустил вздох облегчения, прежде чем медленно погрузиться в сон.

* * *

Сириус нахмурился, читая за завтраком письмо Гарри. Он провел ночь у Зи и получил почту только утром.

Шрам его сына болел.

Гарри лишь однажды пожаловался на свой шрам. Сириус до сих пор отчетливо помнил тот момент, когда он держал шестилетнего ребенка на руках.

— НЕТ! — внезапно воскликнул Гарри, схватившись за лоб. — Ой!

Сириус обхватил Гарри за плечи, его глаза были полны беспокойства.

— В чем дело, Гарри? Что тебя ранило?

Гарри потирал свой шрам, в его глазах стояли слезы.

— Больно.

Он отнял руку Гарри от его лба. Шрам был обычного нежно-розового цвета, точно молния, но он не выглядел воспаленным. Он нежно поцеловал его, и Гарри зарылся лицом в плечо Сириуса.

— Больно, дядя Бродяга.

Сириус сел на пол, его рука коснулась медальона, и Гарри вскрикнул, снова схватившись рукой за лоб. Сириус встревоженно посмотрел на Гарри, затем его взгляд вернулся к медальону.

— Гарри, Гарри, посмотри на меня, — он подождал, пока зеленые глаза встретятся с его. — Тебе не больно, когда я прикасаюсь к этому? — Он поднял медальон, и глаза Гарри наполнились болью.

— Опусти его! Положи! Это плохо! — закричал он, в его глазах стояли слезы.

Сириус бросил медальон, встал и, обняв Гарри, поспешил выйти из котельной. Как только он переступил порог кухни, Гарри, казалось, успокоился. Он в замешательстве оглянулся на комнату. Почему из-за старого медальона шрам Гарри так болит? Это не имело никакого смысла.

Он усадил Гарри на кухонный стол.

— Гарри, мне нужно достать этот медальон. Очень странно, что он причиняет тебе боль, поэтому мы не можем оставить его здесь, если это небезопасно. Хорошо?

Гарри выглядел испуганным, его глаза расширились, когда он покачал головой "нет".

— Не возвращайся туда! Это плохо, дядя Бродяга! Это плохо!

Он как можно быстрее передал этот медальон Дамблдору. Он и по сей день не знает, что в этом медальоне было такого, что заставило Гарри вскрикнуть от ужаса и страха, но боль в его глазах была очень реальной. А теперь от прикосновения к дневнику Джинни у него болел шрам, но только один раз... а тогда, в прошлом году в лесу... это было очень странно. Что это значило?

На следующий день после обеда он встречался с Дамблдором, чтобы обсудить ситуацию с Локхартом. Возможно, настало время поговорить со старым волшебником о таинственном медальоне и узнать, что он думает о том, что боль в шраме Гарри снова дает о себе знать.

Он быстро написал ответ Гарри.

"Гарри,

Это интересно насчет твоего шрама и очень необычно. Твой шрам действительно причинял тебе боль однажды, это был не сон, тебе было шесть лет, и когда я взял в руки медальон, ты сказал, что из-за него твой шрам болит. До вчерашнего дня ты никогда больше не упоминал, что он болит. Когда ты взял дневник во второй раз, ты ничего не почувствовал?

Я не знаю, что это значит, но я планирую разобраться в этом. А пока, пожалуйста, дайте мне знать, если это повторится.

Что касается ситуации с Локхартом, то завтра днем я встречаюсь с Дамблдором. Посмотрим, но я не могу давать никаких обещаний.

С любовью,

дядя Сириус"

Он отослал письмо Хедвиг, которая ждала его на кухне, поделившись с Персефоной тарелкой с водой, а затем отправился наверх, чтобы собраться.

Похоже, им с Дамблдором предстояло обсудить несколько вопросов.

* * *

Сириус прибыл в Хогвартс на следующий день через камин МакГонагалл сразу после обеда. Она писала бумаги за своим столом, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, заставив ее улыбнуться.

— Привет, Сириус, — сказала она, опуская перо.

— Привет, Минни. У меня встреча с Альбусом, но я подумал, не посидишь ли ты на ней со мной?

Ее бровь слегка приподнялась.

— Конечно, могу я спросить, зачем?

Сириус усмехнулся.

— Я чувствую, что ты сможешь понять, что мне нужно обсудить.

Она кивнула и встала.

— Тогда пойдем.

Сириус переплел свою руку с ее рукой и снова поцеловал ее в щеку.

— Кстати, ты сегодня выглядишь просто восхитительно. Новое платье?

МакГонагалл закатила глаза.

— О, тише.

Он усмехнулся, когда они направились к кабинету Дамблдора. МакГонагалл сказала пароль, и они поднялись по лестнице грифонов к двери.

Люциус Малфой уже ждал их внутри.

— А, Сириус, и Минерва тоже, добро пожаловать, — с улыбкой сказал Дамблдор, наколдовав третий стул для МакГонагалл. — Люциус только что сообщил мне, что вы хотите внести некоторые изменения в мой штат, Сириус.

Сириус кивнул, когда они оба уселись в кресла.

— Да. Я также знаю, что вы прекрасно понимаете, что Локхарт — зануда и совсем не подходящий учитель.

— Я сама говорила об этом с Альбусом, — сказала МакГонагалл, скрестив ноги и принимая чашку чая, которую передал ей Дамблдор. — Я сказала ему, что он тщеславный, жаждущий славы мошенник, который не должен учить студентов.

— И, кажется, я упомянул, что у плохого учителя можно многому научиться, например, что не делать и как не быть.

Сириус нахмурился. Иногда он забывал, каким загадочным может быть Дамблдор.

— Ну, я думаю, что студенты уже более чем усвоили этот урок, Альбус. Я помню Локхарта с тех пор, как учился в Хогвартсе. Он был на несколько лет младше меня, но тогда он был несносен, и я согласен с Минни в том, что он полный мошенник. Он даже не может должным образом продемонстрировать ни одно из заклинаний, проклятий или сглазов, которые он использовал для своих собственных достижений.

— Согласен, — сказал Люциус, кивнув Сириусу. — Я говорил с сыном после собрания на днях, и Драко сказал мне, что Локхарт провел вчерашний урок, рассказывая об интервью, которое он дал одному журналу, и о том, как его обожал репортер. Если вы считаете, что он в чем-то мошенничает, то я осмелюсь предположить, что кто-то должен выступить и разоблачить его как дурака.

Дамблдор кивнул.

— Я согласен, и это часть причины, по которой я согласился позволить ему преподавать здесь.

— Почему ты выбрал его, Альбус? — спросил Сириус. — Любой был бы лучше.

— Во-первых, я хотел присмотреть за ним. Он утверждал, что за девять коротких лет, прошедших с тех пор, как он покинул школу, он совершил немало великих дел. Мне было любопытно посмотреть, насколько он изменился.

— Он тщеславный и эгоистичный человек, который совсем не изменился, — заявила МакГонагалл с раздражением.

Сириус кивнул.

— Что ж, я думаю, пришло время его уволить.

Люциус кивнул.

— Я согласен с Блэком. Он должен уйти, и у нас есть поддержка управляющих по этому вопросу.

— Но я имею последнее слово в том, кто преподает в моей школе.

Сириус закатил глаза.

— Альбус, не прикидывайся дурачком, у меня есть другое предложение.

Дамблдор просто улыбнулся, соединив пальцы вместе.

— И я здесь, чтобы выслушать.

Сириус усмехнулся.

— Наймите вместо него Римуса.

Рот МакГонагалл открылся от удивления.

— Римуса Люпина? Он был бы прекрасным выбором, Альбус! Лучшие оценки, репетиторство других студентов на протяжении всей школы, не говоря уже о том, что он уже много лет работает учителем у юного Гарри. Но совсем недавно он ударил Локхарта — а это не совсем профессионально.

Сириус усмехнулся.

— Это было потрясающе и вполне заслуженно, ведь этот гад удалил все кости из руки нашего сына! И это ты была слишком занята, чтобы вправить ему сломанный нос после этого.

Губы МакГонагалл дернулись в ответ.

Дамблдор, казалось, на мгновение задумался над этим.

— Он был бы образцовым выбором, я согласен, но я не уверен, что он согласится.

— Почему, мать вашу, он не согласится? Это работа его мечты, — в отчаянии сказал Сириус.

— Я так понимаю, вы не спросили Римуса, не хочет ли он занять эту должность?

— Нет, не спрашивал, — мрачно ответил Сириус. — Я не хотел обнадеживать его, давая ему работу его мечты, а потом разрушить ее.

Дамблдор кивнул.

— Однажды я уже предлагал должность Защитника от темных искусств Римусу Люпину, еще в 1982 году. Он сказал мне, что я глупый старик, и категорически отказался занять эту должность.

Рот Сириуса открылся от удивления.

— Он никогда не говорил мне этого.

— Я понял и принял его причины в то время, но если ты сможешь убедить его согласиться на работу сейчас, я с радостью уволю Локхарта без колебаний.

Сириус широко ухмыльнулся.

— Без проблем.

Люциус встал.

— Что ж, похоже, это оказалось легче осуществить, чем предполагали управляющие. Я пойду. Сириус, увидимся на следующей неделе, чтобы обсудить твои отвратительные новые поправки.

Сириус усмехнулся.

— Это точно, Люци.

Когда дверь кабинета закрылась за ним, и они услышали, как лестница уносит его вниз, МакГонагалл улыбнулась ему.

— Какие новые поправки вы успели принять, чтобы вывести из себя мистера Малфоя?

— Все еще в работе, но единогласно — за вычетом Малфоя — сделать маггловедение обязательным для всех детей, которые не выросли в маггловском мире, и ввести новый обязательный курс для всех детей, которые выросли в маггловском мире, под названием "Жизнь в магическом мире".

— Сириус, это замечательно! — воскликнула МакГонагалл, целуя его в щеку. — Именно поэтому я хотела, чтобы ты был в этом совете! Ты делаешь очень хорошие вещи, и самое время совету сделать что-то стоящее для школы.

Дамблдор кивнул.

— Я согласен. Я буду рад представить их обоих, как только смогу. Вы хотите предложить это только поступающим первокурсникам или это будет для всех студентов?

— Я надеюсь на всех студентов, но детали еще нужно будет проработать.

МакГонагалл просияла.

— Я так горжусь тобой, Сириус.

Сириус слегка покраснел, а его сердце, казалось, вот-вот разорвется. Услышать эти слова от МакГонагалл было одним из лучших событий, которые он когда-либо мог себе представить.

— Спасибо, Минни. — Он взял ее руку в свою и поднес к губам, заставив ее улыбнуться, прежде чем повернуться к Дамблдору. — Альбус, есть еще кое-что, о чем я надеялся поговорить с тобой, по совершенно другому вопросу.

Дамблдор кивнул.

— Конечно.

МакГонагалл хотела встать, но Сириус велел ей сесть обратно.

— Нет, останься, Минни. Мне интересно узнать, что ты тоже думаешь.

МакГонагалл кивнула и села обратно.

Сириус вздохнул.

— Альбус, шесть лет назад я принес тебе проклятый медальон.

Бровь Дамблдора приподнялась.

— Да. Он все еще крепко заперт в моем хранилище.

— Вы когда-нибудь узнавали, что это такое?

— Нет, — признался он, сложив руки перед собой. — Я доставал его раз или два, чтобы пошарить в нем, но, не зная, какое проклятие было наложено на него, я не осмеливался пытаться открыть его.

Сириус кивнул.

— Я говорил тебе в тот день, что медальон, похоже, вызывает плохие воспоминания. Я заново переживал пытки, которым подвергла меня мать в той котельной, а Гарри... он заново переживал момент убийства своих родителей.

МакГонагалл испустила небольшой вздох.

— Бедный мальчик!

— Его шрам причинил ему боль.

Дамблдор кивнул.

— Я помню. Это случилось снова?

Сириус кивнул.

— Так и есть. Он сказал, что это было внезапно и, в отличие от медальона, когда он попытался найти источник боли, она не вернулась. Это случилось только один раз, но он сказал, что было ощущение, будто кто-то прижимает раскаленную кочергу к его шраму. Но никаких вспышек воспоминаний или чего-то еще, только боль.

— Это случилось только в этих двух случаях?

— Нет. Он упоминал, что шрам беспокоил его один раз в прошлом году, когда он был в лесу и увидел фигуру, пьющую кровь единорога. Сейчас мы знаем, что это был Квиррелл, но тогда он не придал этому значения.

— К чему он прикоснулся, чтобы сделать больно на этот раз?

Сириус провел пальцами по волосам.

— Он разговаривал со своей подругой и дотронулся до ее дневника. Он сказал, что они оба одновременно схватили его, и его пронзила боль. Но когда он снова дотронулся до него, там ничего не было. Он подумал, что это какая-то странная случайность. Дневник не беспокоил его ничем, кроме того единственного прикосновения, так что это явно не то же самое, что медальон. Или он так думает. Как вы думаете, это была просто странная случайность или они могут быть связаны?

— Это вполне может быть и то, и другое, — тихо сказал Дамблдор. — Но также очень странно, что это произошло так внезапно после стольких лет.

— Я тоже так подумал. Что это значит?

МакГонагалл нежно сжала руку Сириуса.

— Его шрам уникален, Сириус, и, может быть, он всегда будет чувствовать какое-то недомогание?

— Я не знаю. Я знаю, что он уникален, но мне не нравится не знать, что это такое, Альбус.

Дамблдор надолго задумался.

— Мне тоже. Дай мне знать, если это повторится, может быть, мы сможем установить какую-то взаимосвязь между тем, почему и когда это происходит.

Сириус кивнул.

— Спасибо. — Он встал, засунув руки в карманы своих черных джинсов. — Что насчет Локхарта?

— Что касается Локхарта, вы достанете мне Римуса Люпина, и я избавлюсь от него, — просто сказал Дамблдор.

— А как насчет мошенничества, в котором вы подозреваете его? — с любопытством спросил Сириус.

Дамблдор только улыбнулся, его глаза озорно блеснули.

— Предоставьте это мне.

Глава 95: Та, где Римус рассказывает Тонкс, а она говорит "Да!".

Примечание автора:

Я знаю, знаю, я затянула с этим, но у меня был образ того самого момента, когда я хотела, чтобы это произошло, так что вот он. Наконец-то!

Мне нравится думать, что проклятие на работе никогда не было официально доказано, и что нужно что-то неожиданное, чтобы снять его. (У меня есть идея на этот счет на потом). Спасибо, что сказали, что это интересный способ ввести Римуса в игру раньше времени, но да, будет ли он принят? Спасибо! Джошу: Спасибо, что сказал, что это одна из лучших историй, которые ты когда-либо читал! Это так много значит для меня!

Приятно видеть, как Гарри подружился с другими мальчиками в его году, и да, целый разговор о снохождении и сексе lol. Сириус понемногу взрослеет, он не паникует, вы правы. Он старается, лол. И да, у Дамблдора есть планы. Да, я подумала, что было интересно, что Дамблдор пытался нанять Римуса после того, как Сириус попал в тюрьму.

текст:

Сириус покинул Хогвартс и отправился прямиком в Уэльс к Римусу. Он впустил себя в коттедж в Врексхэме, окликнув друга по имени, и усмехнулся, увидев Тонкс, вышедшую из кухни с бокалом белого вина.

— Вотчер, Сириус!

— Привет, Тонкс, он здесь?

— Я на кухне, — отозвался Римус.

Сириус последовал за Тонкс на кухню. Римус засовывал свиные отбивные в духовку и закрыл дверь, повернувшись, чтобы улыбнуться своему другу.

— Что происходит?

— У меня прекрасные новости, вот что.

Римус поднял бровь.

— О?

Сириус занял место за столом, ухмыляясь Тонкс.

— Вчера вечером мы проголосовали на совете, что Локхарта давно пора выгнать. Этот ублюдок — абсолютный идиот, и мы можем подтвердить этот факт, поскольку ты ударил его по лицу еще в ноябре.

Римус покраснел.

— В то время это было плохое решение.

— Нет, это было не так, — сказала Тонкс с усмешкой. — Это было великолепно.

Римус покраснел в ответ, заставив Сириуса захихикать.

— Дамблдор согласился уволить его, но проблема в том, что нужно найти подходящую замену, а поскольку эта должность проклята уже несколько десятилетий, никто на нее не претендует, — сказал им Сириус, быстро обрисовав проблему.

Римус кивнул.

— Это правда. Как ты собираешься найти кого-то, кто — твою мать! Сириус, ты не сделал этого!

— Конечно, нашел! — воскликнул Сириус с ухмылкой. — О ком еще я мог подумать? Ты идеально подходишь для этой работы, не говоря уже о том, что это работа твоей мечты — быть профессором в Хогвартсе.

Римус прикусил губу.

— Ты знаешь, почему я не могу.

— Нет, вообще-то, не знаю. Тебе нужно принять зелье, Снейп варит его для тебя, и так получилось, что Снейп работает в Хогвартсе; по-моему, это не требует объяснений.

Римус бросил виноватый взгляд на Тонкс.

— Я не могу взять эту работу. Я не буду.

Сириус кивнул и встал.

— Тонкс, вразуми этого засранца. Я жду ответа к завтрашнему утру. И Дамблдор сказал мне, что ты отказался от этой работы в 82-м, Рем. Ты не откажешься от нее снова.

— У вас уже есть мой ответ, — сердито сказал Римус. — Я не буду подвергать опасности жизни всех учеников той школы, заставляя их... нет, Сириус. Почему, мать твою, ты думаешь, я отказался в первый раз?

Сириус повернулся к Тонкс.

— Поговори с ним по душам.

Затем он ушел.

Тонкс лишь долго смотрела на своего парня, а затем встала и в три быстрых шага запустила руки в его волосы и притянула его рот к своему.

Ее губы были мягкими и податливыми, но в то же время требовательными и жадными, когда она приникла к его рту. Когда ее язык заплясал по его рту, требуя проникновения, он дал ему, и застонал, когда ее тело прижалось к его. В свою очередь, он был прижат к стойке. Его руки обхватили ее, ладони скользнули по ее спине, и он углубил поцелуй.

— Римус, — прошептала она, ее губы двигались по его челюсти и вниз по шее.

Звук его имени вернул его к реальности, и он покачал головой.

— Нимфадора..., — начал он.

Тонкс просто снова прижалась к его губам и поцеловала его в самодовольстве. Ремус не стал протестовать. Ее губы снова нашли его горло, всасывая его кожу и оставляя горячий влажный след.

— Нимфадора, — повторил он.

Тонкс засунула руки в задние карманы джинсов, в которых он был одет, и притянула его бедра к себе.

— Ремус, даже не пытайся сказать мне, что это ошибка. Ты хочешь эту работу. Возможно, даже больше, чем я.

Ремус наклонил голову, прижавшись лбом к ее лбу.

— Я не заслуживаю ни тебя, ни этой работы, как бы сильно я их ни хотел.

Тонкс прикоснулась к его губам.

— Эти студенты... они определенно заслуживают тебя. Они заслуживают профессора, который будет учить их тому, чему они должны учиться. Профессора, который стремится быть лучшим, чем он может быть, и в свою очередь показывает им то же самое. Профессор, который терпелив и добр, и которого они будут уважать и ценить. Они заслуживают тебя, а ты заслуживаешь их. Но, возможно, это я не заслуживаю такого замечательного человека, как ты, в своей жизни.

Он выглядел потрясенным.

— Что? Ты совсем сошла с ума? Ты яркая и невероятно сексуальная женщина, у которой есть столько всего, ради чего стоит жить, а я просто... ну, я! И Дамблдор прекрасно знает, почему я не могу преподавать студентам; они заслуживают гораздо более безопасного профессора.

Она улыбнулась, сжав его аппетитную попку в карманах джинсов.

— У них есть Локхарт, который просто ужасен. — Когда он только уставился на нее, она улыбнулась. — А в прошлом году у профессора в затылке жил Волдеморт! И что Дамблдор знает о тебе такого, чего не знаю я? Почему ты небезопасен, Ремус?

Ремус сглотнул.

— Кое-что... Нимфадора, я кое-что скрывал от тебя и... Сириус и Гарри сказали мне, что ты будешь сердиться, когда узнаешь, что я скрывал это от тебя, и я... мысль о потере... ты моя, — сказал он горячо и страстно настолько, что по ее позвоночнику пробежала дрожь.

— Я твоя, — повторила она с улыбкой, целуя его губы. — Когда ты целуешь меня, я оживаю, Римус. Я... я оживаю так, что не могу объяснить. Мое тело гудит для тебя. Не говори мне, что ты не чувствуешь этого... этой связи, этой химии. — Она потянулась к ожерелью, которое не собиралась снимать, и сжала его в руке. — Ты подарил мне свое сердце.

Он покачал головой, его язык крутился вокруг мочки ее уха.

— Конечно, я чувствую его. Ты заставляешь меня хотеть... того, что я хочу сделать с тобой, — пробормотал он, его рот переместился к ее горлу.

Тонкс откинула голову назад, чтобы дать ему лучший доступ.

— Почему же ты не хочешь их делать? Кажется, ты всегда себя от чего-то останавливаешь... Чего ты хочешь? Что ты мне не говоришь?

Ремус застонал, его зубы царапали ее кожу.

— Нимфадора... Я...

— Нет, — сказала она, придвигаясь, чтобы пососать его ухо. — Я не позволю тебе оттолкнуть меня на этот раз, Римус. Не без объяснений. Ты сказал, что если возьмешься за эту работу, то поставишь под угрозу жизнь студентов, и ты уже использовал этот термин в отношении меня. Ты не опасен.

Ремус крепко сжал ее бедра на мгновение, прежде чем мягко оттолкнуть ее от себя. Он провел пальцами по своим волнистым волосам, понимая, что отчаянно нуждается в стрижке.

— Пойдем в гостиную, хорошо?

Тонкс последовала за ним к его мягкому дивану. Она села рядом с ним, ее ноги коснулись его ног, и она улыбнулась ему.

— Ну что? Пришло время сказать мне правду, Римус.

Римус снова провел пальцами по волосам и медленно вздохнул.

— Я... Я...

Тонкс положила руку на его бедро, медленно двигая ее вверх, и он застонал, схватив ее руку и остановив в направлении, в котором он очень хотел, чтобы она продолжала двигаться.

— Что, Римус?

— Есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь.

Тонкс соблазнительно улыбнулась ему.

— Все то, чему я пытаюсь научиться, но кое-кто продолжает держать меня на расстоянии.

Римус улыбнулся ей полуулыбкой.

— Нет, вообще-то, это... серьезно.

Она подогнула ноги под себя и повернулась к нему лицом.

— Итак, давай поговорим. Что я не знаю о тебе? Я знаю, что ты умный, терпеливый и добрый. Ты невероятно сексуален и абсолютно трахабелен, но я могу сказать, что ты немного стесняешься того, что я так думаю. Ты отдаешься и абсолютно лучший любовник, который у меня когда-либо был. Ты веселый и озорной. Ты любишь разыгрывать людей, что делает нас очень совместимыми. Я знаю, что ты познал потерю, и что война причинила тебе больше боли, чем, я думаю, ты готов говорить об этом. Я знаю, что ты был близок со своей матерью, не так близок с отцом, но ты любил их обоих беззаветно и до сих пор скучаешь по ним. Ты замечательный отец и дядя для Гарри, совершенно замечательный с детьми, и когда ты искренне улыбаешься, твои глаза загораются, и в них появляется это мерцание.

— Нимфадора, — тихо сказал он.

Она покачала головой.

— Ты совершенно бескорыстен и всегда ставишь счастье других людей выше своего собственного. Ты храбрый и смелый. Ты любишь разгадывать кроссворды, и когда какая-то подсказка ставит тебя в тупик, у тебя появляется вот эта маленькая черточка, — сказала она, нежно проводя пальцем между его бровями. — А потом, когда ты неизбежно разгадываешь его, появляется этот взгляд триумфа, и на левой стороне твоего рта вспыхивает милая маленькая ямочка. Когда ты нервничаешь, ты возишься со всем, что попадается под руку: Нитка свитера, блюдце чайной чашки — а когда ты чем-то взволнован, ты постукиваешь пальцами в такт "We Will Rock You" группы Queen. Ты любишь читать и совершать долгие прогулки. Когда идет гроза, ты сидишь у окна или на улице с чашкой чая и смотришь, как она идет. И ты смотришь с абсолютной нежностью в глазах, когда Гарри говорит тебе, что любит тебя, как будто ты не можешь в это поверить или понять. А когда я говорю, что хочу тебя, ты смотришь на меня с недоумением и растерянностью, словно не можешь понять, почему я выбрала именно тебя. Ты удивительный человек, Римус Люпин, и ты так привлекаешь меня на всех возможных уровнях.

Римус просто уставился на нее. О некоторых вещах, которые она упомянула, он даже не подозревал. Она была такой наблюдательной, и он не знал, что ей ответить. Он сглотнул и начал возиться с расстегнутой пуговицей на своем кардигане и поймал себя на том, что она понимающе улыбнулась.

— Я тебя нервирую, Римус? — спросила она, наклоняясь, чтобы нежно прикоснуться к его рту.

— Нимфадора, — снова начал он.

— Ты знаешь, что ты единственный человек, которому я разрешаю называть меня Нимфадорой? Не знаю, почему я тебе разрешаю, но когда это слово слетает с твоего языка, оно просто звучит правильно. Как будто я твоя. Я хочу быть твоей и ничьей больше. Я твоя, Римус, но ты постоянно боишься, что я отвернусь от тебя. Не отвернусь.

Римус снова сглотнул, его руки вернулись к волосам.

— Нимфадора, есть что-то во мне, чего ты не знаешь. Кое-что... я рассказал только одному человеку за всю свою жизнь. Другие знают, но они... ну, они узнали об этом сами или каким-то образом от третьих лиц, но это не важно. Важно то, что когда ты узнаешь... что я, что я... твое мнение обо мне изменится, и я знаю, что ты будешь злиться, что я не сказал тебе об этом раньше, и... ты, возможно, не захочешь больше быть моей или вообще не захочешь быть со мной, потому что это вызовет у тебя отвращение и ужас, а это... пугает меня.

Тонкс просто забралась к нему на колени, облокотилась на него и обвила руками его шею.

— Мое мнение изменится?

Он кивнул.

— Ну, я полагаю... есть большая вероятность, что это может... да...

Тонкс поцеловала его, ее руки играли с пуговицами его кардигана и расстегнули его. Она запустила руки в его волосы, а ее рот играл с его ртом, и он застонал, когда она расстегнула его рубашку, набросила ее на плечи и сняла. Ее руки скользили по его худой груди, касаясь шрамов, а затем она прижалась губами к каждому шраму, нежно целуя его.

— Ты такой сексуальный, — пробормотала она, целуя ртом неровные белые шрамы. — Ничто из того, что ты можешь мне сказать, не изменит моего мнения о тебе.

— Нимфадора, — застонал он, когда ее рот нащупал его сосок. — Мне... нам нужно поговорить.

Тонкс нахально улыбнулась ему.

— У меня ужасная концентрация внимания. Думаю, я бы слушала гораздо внимательнее, если бы ты был голым.

Римус усмехнулся, а затем задохнулся, когда она расстегнула его джинсы, и ее рука скользнула под джинсовую ткань и обхватила его.

— О, блядь, — застонал он.

Тонкс улыбнулась, прикусив нижнюю губу.

— Мне нравится, как ты чувствуешь себя в моей руке, как горячий бархат, — сказала она, захватывая его рот в долгий поцелуй.

Она слезла с него, стягивая джинсы и оставляя его совершенно голым на мягком диване. Затем она встала перед ним на колени, положив руки ему на бедра.

— И мне нравится твой вкус, — пробормотала она, обдавая горячим дыханием его бедра, и Ремус просто откинул голову назад, когда ее язык высунулся, чтобы коснуться его. — И ничто из того, что ты мне скажешь, не заставит меня хотеть тебя меньше.

Ее язык прошелся по всей его длине, обрисовал его мешочек, а затем задержался на кончике, прежде чем она взяла его в свой горячий рот. Ремус простонал ее имя, его руки вцепились в диван, а глаза цвета виски стали темно-янтарными, когда он смотрел, как ее рот обрабатывает его. Она становится слишком хороша в этом для своего собственного блага, подумал он, выкрикивая ее имя.

Тонкс наслаждалась его вкусом. Ей нравилось доставлять ему удовольствие. Ей нравилось пробовать его таким образом, овладевать им и иметь полный контроль над его телом. Ей хотелось взять его больше, но она не могла, пока не могла. Она скользила губами по нему, облизывая и посасывая, сосредоточившись на его кончике. Она не торопилась, наслаждаясь собой. Только когда она наконец почувствовала, как он напрягся, она улыбнулась и ввела его глубже, достаточно долго, чтобы он выкрикнул ее имя, а затем сосредоточилась на его кончике, когда он кончил. Она вцепилась в его бедра, заглатывая его. Она облизала губы, когда кончила, целуя его живот, шею, а затем, наконец, прикоснулась губами к его губам.

— Нимфадора, — застонал он, притягивая ее рот к своему и глубоко целуя ее, пробуя себя. — Ты становишься слишком хороша в этом.

Она ухмыльнулась, снова усаживаясь на него.

— Если бы ты позволил мне больше практиковаться, я бы стала еще лучше и, возможно, даже смогла бы взять всего тебя в рот.

Шея Ремуса покраснела.

Тонкс засмеялась и нежно поцеловала его, ее руки скользили по его груди.

— Я забыла упомянуть, что у тебя самый большой и самый красивый член, который я когда-либо видела.

Римус закатил глаза, его шея все еще покраснела.

— Это крайнее преувеличение.

Ее брови поднялись.

— Абсолютный факт, профессор Люпин.

Римус снова притянул ее рот к своему.

— Дора, — пробормотал он, нежно целуя ее. — Есть кое-что, что я должен тебе сказать, и... часть этого — то, почему я не могу стать профессором в Хогвартсе.

— Только не говори мне, что ты невероятный гей для Сириуса Блэка, потому что иногда то, как вы двое смотрите друг на друга...

Римус рассмеялся и бросил на нее недоуменный взгляд.

— Я не гей для Сириуса, нет, но я полагаю, что если бы кто-то заставил меня обратиться...

Она игриво похлопала его.

— Прат.

Он усмехнулся и нежно обнял ее лицо.

— Мне нравится быть с тобой. Ты невероятная женщина, и то, что ты даже дважды посмотрела на меня — это счастье, но... я не тот мужчина, за которого ты меня принимаешь.

Тонкс снова обвила руками его шею.

— Какой же ты мужчина, Ремус? Скажи мне. Скажи мне, какая глупость, по твоему мнению, заставит меня отвернуться от тебя, потому что, уверяю тебя, я этого не сделаю.

Он колебался.

— Мне нужно одеться. Я не могу быть... голым, пока мы говорим об этом.

Тонкс в замешательстве уставилась на него, когда он оттолкнул ее от себя и встал.

— Почему то, что ты голый, должно что-то изменить?

Ремус потянулся к своим джинсам, пока говорил.

— Потому что я не мужчина, Дора.

Тонкс просто уставилась на него, ее взгляд намеренно переместился вниз на его большую и растущую эрекцию.

— Итак, если ты не мужчина, объясни, как я только что сделала тебе минет?

Ремус закатил глаза.

— Это не... то есть, я мужчина — очевидно — но я... я животное.

Тонкс подняла бровь, когда он натянул джинсы, не потрудившись завязать их, прежде чем начать расхаживать взад-вперед.

— В постели, конечно же.

— Дора, — нетерпеливо сказал он, покачивая головой, словно все еще не зная, что сказать. Его глаза встретились с ее глазами, и она с удивлением увидела в них страх, который он быстро скрыл. — Нимфадора... Я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем когда-либо считал возможным любить кого-то, кроме Гарри и моих друзей. Ты... Я чувствую тебя во всем, что я делаю, и когда я не рядом с тобой, я чувствую меланхолию, как будто часть меня отсутствует.

— Римус...

— Нет, я должен это выложить, иначе никогда не смогу, — быстро сказал он. Когда она только кивнула, он медленно выдохнул. — Мое тело оживает, когда ты рядом со мной. Когда ты прикасаешься ко мне, моя кровь гудит и поет для тебя, и я знаю, что ты — это ты для меня. Ты тот, кого я ждала всю свою жизнь. Адриан сказал мне, что быть со своей половинкой — это самое невероятное, что он когда-либо испытывал, и когда я сделаю тебя своей, я действительно пойму это. Я делал все возможное, чтобы не погрузиться в тебя и не сделать тебя своей, Дора, чтобы... не отметить тебя как свою раз и навсегда.

— Я хочу, чтобы ты пометил меня, — хрипло сказала она, опускаясь на колени на диване. — Я тоже все это чувствую, Ремус.

Ремус покачал головой.

— Нет, ты не понимаешь... когда — когда я был ребенком, мой отец работал в Департаменте регулирования и контроля магических существ. Там он столкнулся с существом, которое, по его убеждению, обмануло Департамент, заставив поверить в то, что он невинный магл. Мой отец пытался убедить Министерство держать этого человека в тюрьме, чтобы доказать, что именно он был тем монстром, который нападал на детей в общине. В министерстве решили, что он преувеличивает, и отпустили существо. Мой отец был вне себя от ярости. Это существо, которое только носило маску человека, отпущенного на свободу министерством, отомстило моему отцу. В своей мести он узнал, где живет мой отец, где... где мы живем, пробрался в мою комнату незадолго до моего пятого дня рождения и... напал на меня. Мой отец бросился меня спасать, но было уже слишком поздно. Я... я был укушен.

Глаза Тонкс расширились, когда она поднялась на ноги, взяв его руки в свои.

— Рем, мне так жаль.

Он покачал головой, медленно сглатывая. Теперь, когда он наконец-то начал, он был полон решимости вымолвить слова.

— Этого человека звали Фенрир Грейбек, и он был известным и опасным оборотнем. Я не известен, но я опасен и... оборотень, — неубедительно закончил он.

Он отдернул от нее руки и пошел на кухню, снова запустив руки в волосы.

Тонкс смотрела, как он уходит от нее, и последовала за ним, закрутив его вокруг себя, снова засунув руки в его задние карманы и прижав его к себе.

— Я это уже знаю. И что?

Римус просто уставился на нее.

— И что? Это все, что ты можешь сказать, мать твою! Я только что сказал тебе, что я гребаный оборотень!

Тонкс прикусила его нижнюю губу.

— И я уже догадалась об этом. Неужели ты думал, что я ничего не подозревала, когда ты всегда оставлял меня на лунный цикл? Твои шрамы? Твоя собственническая натура? Мне нравится немного опасности, Ремус. Я аврор.

— Нимфадора, я не маленькая опасность! Ты хоть представляешь, на что способно такое существо, как я? Я могу пробивать двери и стены своей силой! Я могу выследить тебя за километры, я могу услышать что угодно почти за десять километров. Посмотри на меня! — взорвался он, сердито оттолкнув ее и хлопнув руками по голой груди. — Это я сделал! Я! Я запер себя в доме, и если я не принимаю зелье Волчьего отвара, когда мне не на что охотиться или убивать, я царапаю себя когтями; царапаю свою кожу, царапаю себя когтями в отчаянии! Это чудовище живет во мне! Волк все время внутри меня! Я все время волк! Маска человека лишь скрывает мое истинное лицо. Ты понимаешь? Какого хрена ты не сходишь с ума?

Она осторожно придвинулась к нему. Его глаза были широко раскрыты и янтарны, волосы растрепались от рук. Он выглядел запаниковавшим, подумала она, и еще больше похожим на сексуально озадаченного профессора, который ей нравился. Она положила руки на его пресс, скользя ладонями по грудной клетке, по груди и плечам.

— Я думаю, что ты достаточно напуган для нас обоих, если честно, — сказала она дразняще, целуя кожу под его ухом. — Мне нравится твоя маска, но я думаю, что сейчас тебе пора ее снять.

Римус уставился на нее в замешательстве.

— Нимфадора, ты даже не слушаешь меня!

Тонкс закрыла ему рот рукой.

— Нет, ты не слушаешь, и я уверена, что это серьезный недостаток твоей личности. Ты действительно стоишь здесь и ждешь, когда я изменю свое мнение о тебе? — В его глазах мелькнула боль, прежде чем он скрыл ее, и ее собственные глаза сузились. — Я неуклюжая, полная дурочка, если быть честной с собой. Я надеялся, что вырасту из этого, но, очевидно, это то, что является частью меня, что бы я ни делала. Волк — это часть тебя, и я думаю, что тебе пора слезть со своей высокой лошади и перестать так стыдиться этого.

Римус открыл рот, чтобы возразить, но она просто крепче сжала руку.

— Тебя укусили в детстве, ну бу-бу-бу, — сердито сказала она. — Жалко ли мне этого ребенка? Да! Болит ли у меня сердце при мысли о том, что ты, маленький мальчик, должен проходить болезненную трансформацию в каждое полнолуние? Конечно, да! Мое сердце разрывается из-за тебя, — сказала она, в ее глазах стояли слезы. — И когда ты говоришь мне это, ненависть в твоем голосе, ненависть к самому себе, которую ты испытываешь к волку, не может быть и речи. Ты не вызываешь у меня отвращения, Римус Люпин. Ты не вызываешь у меня ужаса. Волк — это ты, Ремус, и ты одновременно человек и волк, и носить маску, чтобы скрыть, кто ты есть, это не только оскорбление для многих людей, которые любят тебя, но и для тебя самого. Человек — это не маска, и тот факт, что ты думал, что скрывать от меня этот секрет для моего же блага, оскорбляет меня и позорит тебя. Я безумно люблю тебя, Ремус Люпин, и я знаю, что я твоя половинка — неужели ты думал, что я тоже не могу этого почувствовать?

Она отдернула руку и стянула рубашку через голову, бросив ее на пол в кухне. Затем ее руки переместились к лифчику, и глаза Ремуса расширились, когда она расстегнула застежку и ее грудь оказалась перед ним.

— Что... что ты делаешь? — пролепетал он, растерянно глядя на нее. Он только что признался ей, что он оборотень, а она уже снимает с себя одежду.

— Я собираюсь закончить раздеваться, — сказала она, выходя из туфель. — А затем я собираюсь устроиться поудобнее и раздеться на твоей кровати, — продолжала она, расстегивая брюки. — У тебя есть два варианта, мистер Люпин. Первое: ты можешь сидеть здесь и хандрить, как идиот, которым ты себя считаешь. Или второе: ты можешь пойти за мной в спальню, перегнуть меня через кровать и трахнуть меня как животное, которым ты являешься, а затем ублажить меня как мужчина, прежде чем сделать меня своей. Понятно?

У Ремуса открылся рот, когда он увидел, как она ушла в его спальню в одних голубых хлопчатобумажных трусиках. Она опустила их за дверью его спальни, и он успел взглянуть на ее красивую и вполне кусачую задницу, прежде чем она скрылась в его комнате.

Он стоял там целую минуту, его эрекция болезненно ощущалась в джинсах, а затем он ворвался в свою спальню, захлопнув за собой дверь.

Тонкс лежала на боку, ее ногти нежно касались левого соска.

— Я надеялась, что ты достаточно умен, чтобы сделать правильный выбор.

Ремус практически рычал, двигаясь к кровати.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя как животное? Ты этого хочешь? — прорычал он, шлепая ее сзади, прежде чем глубоко ввести в нее два пальца. — Ты хочешь, чтобы я нагнул тебя и позволил тебе оседлать меня, так что ли?

Тонкс задыхалась, когда он добавил третий палец.

— Да!

— Ты хочешь, чтобы я укусил тебя достаточно сильно, чтобы пустить кровь? Чтобы пометить тебя как мою подругу? Моя, Нимфадора; моя и только моя? Ты этого хочешь? — потребовал он, его пальцы яростно входили и выходили из нее в быстром и требовательном темпе.

Тонкс задыхалась, ее голова откинулась назад в наслаждении.

— Да! Сделай меня своей, Ремус, будь моим.

Ремус навалился на нее, удерживая ее за шею, его пальцы оставили ее достаточно долго, чтобы снять джинсы, а затем он оказался внутри нее, глубоко и грубо, и она выкрикнула его имя, когда он оседлал ее, прислонившись к нему спиной и задыхаясь от удовольствия, когда она скакала на нем, и он снова и снова попадал в эту сладкую точку. Когда оргазм пронзил ее, его зубы впились ей в шею, и тогда он вырвался, перевернул ее и продолжил глубоко скакать на ней. Она снова кончила, выкрикивая его имя, и он, наконец, кончил, зарывшись лицом в ее грудь.

Тонкс запустила влажную руку в его волосы.

— Мерлин, это было охуенно!

Ремус озорно усмехнулся, выскользнув из нее и прижав ее к себе.

— Ты такая красивая, — сказал он, целуя ее грудь.

Она улыбнулась в ответ.

— Это называется посткоитальное блаженство. Я восхитительно средненькая в плане внешности. Но я приму комплимент.

Ремус продолжал обрабатывать ее грудь.

— Ты покоряешь меня, Нимфадора, целиком и полностью.

Тонкс улыбнулась ему.

— Я могу сказать то же самое, — она провела пальцами по его волосам, широко улыбаясь. — Я люблю тебя.

Его золотистые глаза встретились с ее глазами, и от его взгляда, полного недоумения и удивления, у нее разрывалось сердце.

Она обхватила его щеки и притянула его лицо к своему, глубоко целуя его.

— Я полностью влюблена в тебя, Ремус Джон Люпин. Я люблю в тебе все. Даже это упрямство. Я люблю волчью часть тебя так же сильно, как и мужскую.

Ремус закрыл глаза и поцеловал ее, прижавшись губами к ее губам.

— Я тоже полностью влюблен в тебя, Нимфадора. Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, но это так.

Тонкс нежно поцеловала его.

— Я могу сказать то же самое, — пробормотала она.

Он крепче прижался к ней, и желание укусить ее, пометить ее как свою подругу заставило его кожу гудеть, а кровь стучать.

— Я хочу, чтобы ты была моей.

Тонкс улыбнулась ему.

— Я и есть твоя. Я всегда была твоей. Пометь меня.

Он покачал головой.

— Ты... ты не знаешь, о чем я прошу, Дора.

Тонкс прижалась губами к его губам.

— Да, я знаю. Пометь меня, Ремус.

Ремус смотрел на нее целую минуту. Кровь стучала в его ушах, а сердце колотилось в груди.

— Ты уверена?

Тонкс придвинулась к нему, задыхаясь, когда она осторожно опустилась на его эрекцию, принимая его глубоко в себя, ощущая биение его сердца между своими грудями.

— Я никогда не была так уверена в чем-либо в своей жизни, Ремус. Пометь меня.

Ее бедра качались на нем, когда он двигался глубоко внутри нее, давление нарастало внутри него, а затем он приподнялся, двигаясь глубже в ней, и она вскрикнула от удовольствия. Его глаза были устремлены на нее, пока она скакала на нем, приближая ее все ближе и ближе к пику. Она выкрикивала его имя, запустив руки в его волосы и отчаянно двигая бедрами, а он наклонил голову к ее груди, сомкнул рот вокруг соска и засосал его так сильно, что она выгнулась. Он нежно поцеловал ее левый сосок, а затем его зубы пронзили кожу нижней части ее груди.

При укусе она почувствовала легкое сжатие, но затем наступило такое наслаждение, какого она никогда не могла себе представить.

Как будто он подарил ей что-то от себя. Она чувствовала, как его член глубоко проникает в нее, выталкивая и доставляя ей удовольствие, но в то же время она ощущала, как трепещет ее тугое тепло, обхватывая его, когда он входил в нее. Совокупного удовольствия было достаточно, чтобы она выкрикнула его имя, и оргазм обрушился на них обоих снова, снова и снова.

Когда его язык прошелся по укусу, запечатывая его, ее тело рухнуло на него с облегчением. Она прижалась к нему, полностью насытившись, и могла слышать биение его сердца у своего уха, как чувствовала его в ожерелье, расположенном между ее грудей. Она провела рукой по его груди, почувствовала, как его кожа покрывается мурашками, и улыбнулась.

— Ты укусил меня, и мне это понравилось, — с ухмылкой сказала она, целуя его грудь.

Ремус потрепал ее по волосам.

— Ты моя подруга, Нимфадора, и теперь я сделал тебя своей.

— Я всегда была твоей, — сказала она с небольшой улыбкой. — И ты, Ремус Люпин, такой же мой друг, как и я твой. Я очень счастливая женщина.

Он улыбнулся ей в волосы.

— Только ты могла так думать.

— Ремус?

— Хм, — спросил он, проводя губами по ее шее.

— Я догадался об оборотне некоторое время назад. Мне никогда не было стыдно за тебя. И я полагаю, что зелье, о котором говорил Сириус, это Волчье зелье?

Ремус кивнул, не сводя с нее глаз.

— Да. Снейп варит его для меня каждый месяц.

Тонкс провела пальцами по его волнистым локонам.

— Я думаю, что ты должен извиниться перед Сириусом, профессор Люпин, потому что ты принимаешь эту должность.

— Дора... если кто-нибудь из родителей узнает, что оборотень обучает их детей, они...

— Придется отвечать передо мной, — умно сказала она, целуя его губы. — Я знаю, что ты хочешь этого. Если ты отказываешься, потому что не хочешь быть учителем, это другое дело, но я наблюдала за тобой, когда ты учил Гарри, и ты был в своей стихии. Это работа для тебя. Соглашайся.

Ремус нежно поцеловал ее.

— Мне, наверное, придется остаться в замке.

Она лукаво усмехнулась.

— Только представь, на какие озорные штучки мы там можем пойти.

Он хихикнул, а затем испустил долгий вздох.

— Я действительно люблю преподавать, — признался он.

Она улыбнулась.

— Так что соглашайся, Римус.

Он прикусил губу, его глаза цвета виски смотрели на нее, прежде чем он кивнул.

— Хорошо, я согласен. Я буду новым профессором Защиты от темных искусств в Хогвартсе.

Тонкс протянула руку, чтобы сжать его задницу.

— Хороший выбор, профессор. — Она провела пальцем по его заднице и спустилась между ног. — А теперь, почему бы вам не показать мне, насколько хорош метаболизм оборотня?

Римус просто усмехнулся.

— Во-первых, я лучше пойду проверю свиные отбивные, потому что, кажется, я испортил наш ужин.

Тонкс широко улыбнулась.

— Ничего страшного, я все равно хочу чего-нибудь другого.

Римус рассмеялся и впервые за десять лет почувствовал себя легким, счастливым и в мире с самим собой.

Глава 96: Та, в которой Фред слышит имя Бродяга

Примечание автора:

Ну, вот оно и началось... дайте мне знать ваши мысли, пожалуйста.

Будет ли Ремус постоянным учителем защиты или только на один год? Что ж, вам придется подождать и посмотреть, так как у меня много планов. да, Ремусу пора было перестать вести себя как идиот. Я тоже думаю, что реакция Тонкс была идеальной. Очевидно, он подумал бы о худшем, и ему нужно, чтобы она вбила в него хоть немного здравого смысла. Это было горячо, и я думаю, что ожидание того стоило. Спасибо! Мы должны увидеть, как они уволят Локхарта.

текст:

К середине января Гарри обнаружил, что еще больше разочаровался в Локхарте. Каждый раз, когда тот открывал рот, ему хотелось швырнуть в него чем-нибудь. Когда он сказал об этом Рону, его друг только кивнул и упомянул еще какую-нибудь глупость, которую они видели, как тот делал в последнее время. Ему хотелось, чтобы Римус был их учителем, но от Сириуса по-прежнему не было никаких новостей на этот счет, и Гарри уже начал думать, что его надежды рухнули.

Он отправился на поле для квиддича на свою первую тренировку в новом году, перекинув метлу через плечо. Он провел утро, обучаясь сглазам и проклятиям, которые записал на уроке Локхарта, и был доволен тем, что уже освоил восемь из них. Ему не терпелось опробовать некоторые из них, но пока не было возможности.

Холодный зимний ветер со свистом пронесся мимо его головы, когда он открыл дверь в раздевалку и направился по коридору в секцию Гриффиндора. Он остановился, увидев обнимающихся Оливера и Алисию. Оливер держал свою ногу между ее, а Алисия прислонилась к своему шкафчику, ее руки обвились вокруг его шеи, его руки лежали на ее бедрах, и они целовались. В его голове промелькнуло воспоминание о том, как они занимались чем-то другим, и он издал неловкий кашляющий звук, чтобы дать им знать, что он пришел.

Оливер усмехнулся, когда он отстранился.

— О, прости, Гарри.

Алисия тепло улыбнулась ему, повернулась, чтобы взять свой джемпер и натянуть его на водолазку.

— Привет, Гарри. Хорошо провел каникулы?

Он кивнул.

— Да, а ты?

— Да, спасибо.

Фред, Джордж и Анджелина вошли вместе, смеясь и разговаривая, а Гарри направился в свою кабинку, чтобы переодеться, размышляя, что делать с тем фактом, что у него теперь эрекция. Он вспомнил слова Сириуса: Снейп, подумал он, представь себе Снейпа. И не успела эта мысль сформироваться в его голове, как он почувствовал, что его тело повинуется. Он быстро оделся в свои теплые красные треники и носки, затем натянул нижнюю рубашку и толстовку Гриффиндора для квиддича. Он добавил к этому токи и надел свои новые перчатки, улыбнулся Кэти, когда она спешила в дом, и закатил глаза на Оливера, который объявил, что она опоздала на минуту.

Затем они отправились на поле.

Вуд хотел хорошенько их потренировать, чтобы избавиться от праздничной лени, как он утверждал. Он начал тренировку с того, что заставил их держать метлы, перекинутые через плечо, и бежать вверх по ступенькам трибуны для квиддича. Гарри запыхался уже на второй раз и рассмеялся, когда Алисия назвала своего парня садистом.

Они сделали десять кругов вверх и вниз по трибунам, после чего Оливер разрешил им медленно пробежаться вокруг поля. Пять кругов вокруг поля, затем они сели на метлы для полета (пятнадцать кругов), затем они передали кваффл (двадцать минут), и наконец он выпустил снитч и бладжеры для тренировки команды.

Два часа спустя Гарри, волоча ноги, возвращался в общую комнату, измученный, но в хорошем смысле этого слова. Он быстро принял душ в раздевалке, положил свои вещи обратно в кабинку и переоделся в синие джинсы и новый вязаный джемпер от миссис Уизли. Он был уже на полпути к общей комнате Гриффиндора, когда столкнулся с Гермионой.

Она свернулась калачиком на оконном карнизе в коридоре: большое одеяло, накинутое на ноги, шарф на шее и раскрытая книга в руках.

Он улыбнулся, подойдя к ней.

— Эй, что ты здесь делаешь? Ты, наверное, промерзла до костей.

— Немного, — ответила она с улыбкой, отмечая свое место в книге, которую читала. — Но я использовала согревающие чары на одеяле. Как прошла тренировка?

— Изнурительно, но хорошо, — сказал он ей, запрыгивая на карниз и натягивая часть ее одеяла себе на ноги. — Рон тебя бесит?

Она нахмурила брови.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Ну, ты здесь совсем одна, так что я подумал, что, возможно, причина в этом.

Она улыбнулась и заправила локоны за уши.

— Нет. Он играл в шахматы с Невиллом у камина, а у меня не было настроения смотреть. Мне нужен был покой и тишина, а общежитие для этого не подходило.

На поднятую бровь Гарри, она вздохнула.

— Лаванда и Парвати такие сплетницы, что я просто не могла этого вынести! Очевидно, Лаванда поцеловала Симуса, и они с Парвати сплетничали об этом.

— Да, я знаю, Симус рассказал нам на днях. Он был в восторге от этого. Его первый поцелуй и все такое.

Гермиона покраснела.

— Я имею в виду, тебе не кажется, что мы еще слишком молоды, чтобы заниматься... этим?

Гарри снова пожал плечами, прислонился спиной к стене и повернулся к ней лицом.

— Не знаю, это зависит от тебя, я думаю. Дядя Сириус говорит, что это происходит тогда, когда ты считаешь себя готовым, и неважно, двенадцать тебе лет или двадцать.

— Он мудр, — сказала Гермиона.

Гарри засмеялся.

— Наверное, но давай не будем ему об этом говорить, — сказал он, заставив ее захихикать. — А как насчет других девочек, Софи и Натали? Что они скажут по поводу обжиманий?

Гермиона вздохнула.

— Они такие же плохие. Софи говорит, что у нее есть парень дома, но я не знаю, верить ли ей. А Нэт ужасно любит Малфоя. Она всегда говорит о том, какой он красивый и подтянутый.

— Неудивительно, что ты предпочитаешь общаться с нами, парнями.

Она ухмыльнулась и обхватила руками колени.

— Я не знаю, как дружить с другими девочками. Мама говорит, что я слишком независимая, слишком решительная и что я их пугаю. Как ты думаешь, это правда?

— Откуда мне знать? — спросил он ее.

Она усмехнулась.

— Я думала, может быть, мы с Джинни подружимся, когда встретила ее на твоем дне рождения, но мне кажется, что я ей не очень нравлюсь.

— Джинни нравятся все. Она как воплощение самого дружелюбного человека на земле. Нужно очень постараться, чтобы попасть на ее плохую сторону. Ты ей нравишься. Она просто... сейчас что-то переживает, и я не могу понять, что именно. Это беспокоит меня. С тех пор, как она пришла в школу, она очень отличается от той девушки, которую я знал. Поверь мне, Гермиона, она отличный друг. Я уверен, что она придет в себя.

Гермиона пожала плечами.

— Прости, что втягиваю тебя в эту вечеринку жалости, Гарри. Видишь, вот почему я сижу здесь одна.

Гарри улыбнулся ей.

— Эй, я всегда рядом, чтобы выслушать, если я тебе понадоблюсь.

Она благодарно улыбнулась ему.

— Я знаю, спасибо.

— А вечеринки жалости иногда разрешены. Ты ничего не рассказала о своих каникулах. Твои родители были расстроены тем, что ты сделала Оборотное зелье и превратилась в гибрид получеловека и полукошки?

— Скорее, смущены, — честно ответила она. — Иногда трудно им что-то объяснить, потому что они сами не понимают. Я рассказала им, как зелье может заставить кого-то по сути стать другим человеком, но... я не знаю. Папа подумал, что это гениально, и захотел узнать все. Я рассказал ему, что мы сварили его без разрешения и что это не то зелье, которое может сварить большинство второкурсников. Он очень гордился этим фактом. Он всегда относился ко мне с большим пониманием в этом смысле.

— Твоя мама была расстроена?

Гермиона покачала головой.

— Нет, не расстроилась, но она испытала большое облегчение, когда весь мех исчез через несколько дней. Я думаю, иногда она гордится мной, но мысль о том, что у меня есть такие силы и способности, немного пугает ее, — сказала она с улыбкой. — Рождество прошло хорошо. Мой Нонно приехал погостить у нас, и я рассказала ему о своих приключениях. Он любит слушать о них.

Гарри улыбнулся ей.

— Ты сказала им, что мы сварили зелье в надежде узнать, был ли Малфой виновником?

— Нет, но я рассказала своему Нонно, — сказала она с улыбкой. — Он сказал мне, что иногда те, кто выглядит наиболее очевидным, оказываются самыми невинными. Я не знала, как к этому отнестись.

— Дядя Сириус говорит, что, конечно, это не мог быть Малфой. Но зная, что его дед учился здесь в школе, когда комната была открыта, определенно есть над чем задуматься.

— Я согласна, — сказала Гермиона, откидывая с лица прядку локонов. — Может быть, в библиотеке найдется что-нибудь об этом его дедушке, и, возможно, это приведет нас к большей информации о комнате. Кто-нибудь из преподавателей был здесь в то время, чтобы помнить об этом?

— Очевидно, Дамблдор, поскольку он тогда был профессором трансфигурации. Биннс — призрак, но кто знает, как долго он действительно преподавал здесь. Но когда ты спрашивал его о комнате, он никогда не упоминал, что ее открывали раньше, и не знал о ней ничего за пределами мифа, — осторожно сказал Гарри. — Я не знаю, был ли он профессором истории, когда мои родители были здесь.

— Это не так, — умно сказала Гермиона. — Я спросила МакГонагалл, и она сказала, что Биннс был нанят вместо Батильды Бэгшот, которая ушла на пенсию в 1976 году. Сам он был историком на пенсии, но согласился преподавать, пока не будет найдена подходящая замена. Видимо, однажды в 1979 году он начал преподавать как призрак и никогда не уходил.

— Ого, — сказал Гарри с ухмылкой. — Это немного странно. Представляешь, один день он твой профессор, живой и все такое, а на следующий день входит весь полупрозрачный и жемчужно-белый? Очень странно.

— Согласна, — сказала она с улыбкой. — Итак, я думаю, что он выбывает из борьбы, остается только Дамблдор. Никто из других учителей не достаточно стар, чтобы быть здесь. МакГонагалл только за пятьдесят, а Синистре сорок три, по словам старосты, и я слышала, как он недавно сказал, что она TILF.

Гарри ухмыльнулся.

— Гермиона, ты меня удивляешь.

— Что? — спросила она. — Я не знаю, что это значит!

Он усмехнулся.

— Учитель, которого я хотел бы трахнуть.

Гермиона покраснела.

— Ну и дела! Как он вообще мог... мальчики — это отвратительно!

Гарри рассмеялся и прикусил нижнюю губу.

— Наверное, так и есть. Хотя она довольно привлекательна, для старого человека. — На взгляд Гермионы он просто усмехнулся. — И давай, Гермиона, Локхарт?

Гермиона просто пожала плечами.

— Но я бы никогда... Я имею в виду, он просто хорошо выглядит и... это другое, Гарри!

Гарри усмехнулся над ее очевидным дискомфортом и покрасневшими щеками.

— В любом случае, после Дамблдора самый старый учитель — Вектор, а ему всего лишь около шестидесяти.

— А профессор Спраут — ровесница МакГонагалл.

Гарри кивнул.

— Значит, только Дамблдор был рядом, чтобы помнить. Это не очень-то помогает выяснить, кто это мог быть.

— Нет, не помогает.

Гарри вздохнул.

— По крайней мере, часть давления с меня, похоже, снята. Фред и Джордж очень помогли в этом.

— Сказав, что уходишь в комнату на чашку чая? Это довольно по-детски с их стороны, ты не находишь?

— Но это работает, — сказал ей Гарри. — Люди понимают, что обвинять меня просто смешно.

— А как насчет разговора со змеями? — спросила Гермиона, положив подбородок на колени. — Знаешь, я провела небольшое исследование в библиотеке по парселтангу. Оказывается, это уникальный язык, которым был одарен Салазар Слизерин. Это не то, чему кто-то учится, это просто врожденное знание от рождения. Род Слизеринов всегда знал этот язык, и, похоже, он передавался им в каждом поколении, но не только они. Другие волшебники утверждали, что обладают этой способностью, но они не связаны с родословной Слизерина, которая, как я читал, вымерла. Но это невероятная редкость. Этому невозможно научиться — хотя кто-то может достаточно подражать, если постарается, но он не обязательно поймет, если кто-то скажет ему это в ответ. О нем было не так много информации, кроме того, что мы уже знали — это считается темным искусством, но только из-за связи со змеями.

Гарри кивнул.

— Я спросил об этом дядю Сириуса, и он сказал, что это генетическая особенность волшебников, которая могла передаться мне после того, как была скрытым навыком на протяжении многих поколений. Как и его кузина Тонкс, она — маг-метаморф. У нее есть способность менять свою внешность по желанию, и она первый Блэк, обладающий этим навыком за многие столетия. Она была на моем дне рождения, если помнишь, та, с розовыми волосами?

— А, точно, та, про которую ты сказал, что она твоя сестра.

— В принципе, так и есть, — сказал он с ухмылкой. — Но, возможно, умение — это что-то вроде этого.

— Ну, тогда есть над чем подумать.

Гарри кивнул, постукивая по книге, которую она все еще держала в руках.

— Итак, что ты читала? Ты же не учишься здесь, как сумасшедшая?

Она улыбнулась.

— Нет, у меня перерыв. Это художественная литература.

Он усмехнулся.

— Хорошо. О чем это?

Она улыбнулась.

— Молодая девушка, выросшая на острове, свободная и независимая, делающая все, что пожелает, что в ее случае было беготней, чтением и учебой. Она становится сиротой и вынуждена переехать в Америку, чтобы жить со своими тетей и дядей, которые являются пуританами, и им очень не нравится все, что она делает. Она не приличная и не та леди, которой должна быть. Она заводит дружбу с красивым моряком и пожилой женщиной из квакеров, которую люди считают ведьмой.

— Ведьма из пруда Черного дрозда, — сказал Гарри с ухмылкой. — Я читал эту книгу. Мне понравилось.

Глаза Гермионы расширились.

— Ты всегда удивляешь меня, Гарри.

Он усмехнулся и спрыгнул с карниза, протягивая ей руку.

— Пойдем; давай попробуем выучить остальные сглазы, о которых Локхарт говорил на уроке. По крайней мере, обучаясь им самостоятельно, я чувствую, что почти научился защищаться.

Гермиона усмехнулась, принимая его руку и спрыгивая вниз сама.

— Хорошо, пойдем.

В последнюю неделю января Гарри заканчивал эссе по зельям в общей комнате вместе с Невиллом. Он изо всех сил старался помочь другу с Зельем Широкого Глаза, иначе известным как Зелье Пробуждения, но Невилл так нервничал, что грыз середину пера, пытаясь выполнить домашнее задание.

— Нев, — сказал Гарри, дождавшись, пока его друг посмотрит на него. — Все в порядке, ты справишься. Давай просто пройдемся еще раз по подготовке, а потом мы сможем сформулировать, как писать эссе.

Невилл кивнул, отбросив перо и проведя пальцами по волосам.

— Я ненавижу Зелья.

Гарри усмехнулся.

— Не, ты ненавидишь Снейпа, есть разница. Зелья — это как крутые штуки, которые можно делать со всеми растениями, которые ты любишь.

Невилл улыбнулся словам своего друга.

— Но от этого не легче.

Гарри рассмеялся, почувствовав вибрацию в кармане. Он достал зеркальце и усмехнулся, увидев лицо Сириуса.

— Привет, дядя Бродяга.

Фред поднялся со стула позади Гарри, нахмурив брови.

— Что ты только что сказал, Гарри?

Гарри оглянулся на Фреда.

— О, ничего Фред, просто разговариваю с отцом. — Он встал, взял зеркало в руку и повернул его к Фреду. — Передай привет дяде Сириусу.

Фред кивнул.

— Точно, привет, Сириус.

Гарри кивнул Невиллу и вышел из портретного проема, чтобы слышать своего крестного отца через громкий шум общей комнаты.

— Что происходит?

Сириус ухмыльнулся ему.

— У нас тут кое-что намечается, знаешь ли. Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Иди в кабинет тети Минни. Я уже иду.

Гарри кивнул и убрал зеркало, просунув голову обратно в портретное отверстие, чтобы сообщить Невиллу, что ему нужно идти в кабинет МакГонагалл. Ему было интересно, что же такого важного сделал Сириус, чтобы лично встретиться с ним. Он спустился по лестнице на нижние уровни и вошел в крыло Трансфигурации. Он постучал в ее дверь и улыбнулся, когда она открыла.

— Здравствуйте, тетя-профессор, дядя Сириус здесь?

МакГонагалл улыбнулась ему.

— Да, входите, Поттер.

Гарри последовал за ней внутрь, удивившись, что увидел не только Сириуса, но и Римуса. Он обнял их обоих и сел в кресло напротив них.

— Неожиданный визит?

МакГонагалл улыбнулась им.

— Я дам вам троим немного времени. Я буду в комнате персонала, если я вам понадоблюсь.

Сириус кивнул, наблюдая, как она уходит, закрывая за собой дверь, прежде чем повернуться к Гарри.

— Мы хотели сказать тебе лично. Сегодня мы узнали от Кингсли о слушании Питера.

Глаза Гарри расширились. За всеми этими волнениями по поводу Тайной комнаты, желанием, чтобы Локхарт перестал быть его учителем и беспокойством о Джинни, он почти забыл об этом.

— И что?

— Это завтра, маленький Олень, — тихо сказал Ремус. — Он начнется в девять утра и, скорее всего, продлится почти весь день, возможно, до следующего.

— Я могу пойти?

Сириус колебался, наклонившись вперед и взяв руки Гарри в свои.

— Гарри, ты абсолютно уверен, что хочешь быть там? Этот человек — причина смерти твоих родителей. Ты услышишь некоторые ужасные вещи и, возможно, увидишь некоторые воспоминания... жестокие. Я не знаю... но он был Пожирателем смерти, Сохатик, он мог действительно совершить некоторые отвратительные вещи, о которых мы с Ремом даже не знаем. Я не знаю, должен ли ты быть свидетелем этого.

— Я не хочу, чтобы вы двое были там одни. Я тоже должен быть там.

Римус улыбнулся, положив руку на плечи Гарри.

— Мы должны заботиться о тебе, Гарри, а не наоборот.

Гарри пожал плечами.

— Это вы постоянно говорите, что я взрослею, а для меня это значит, что мы заботимся друг о друге.

Сириус усмехнулся и поцеловал его в лоб.

— Абсолютно, блядь, абсолютно точно.

— Сириус, язык, — шипел Римус, заставляя Гарри смеяться.

— Я хочу быть там. Я хочу быть там для тебя и дяди Рема, и я хочу быть там для себя. Я не помню этого Питера, но ты рассказывал мне, как он был твоим другом, как ты доверял ему, и я... я хочу понять, почему он предал это доверие. Я хочу знать, что произошло.

Римус кивнул, наклоняясь, чтобы поцеловать лоб Гарри.

— Мы хотим получить те же ответы.

Сириус кивнул, сжав плечо Гарри.

— Хорошо, тогда у меня есть разрешение от МакГонагалл отвезти тебя домой сегодня вечером. Мы должны быть в Министерстве магии в восемь тридцать, если слушания начнутся в девять. Тебе нужно принести что-нибудь домой?

Гарри покачал головой, поднимаясь на ноги.

— Нет, но я помогал Невиллу с эссе по зельям, и мои книги все еще лежат в общей комнате. Могу я просто пойти и сказать своим друзьям, куда я иду?

— Да, конечно, иди. Мы будем ждать тебя здесь, когда ты вернешься.

Гарри поспешно вышел из кабинета МакГонагалл и помчался обратно в Гриффиндорскую башню. Рон и Гермиона уже присоединились к Невиллу за столом.

— Эй, Гарри, что хотела МакГонагалл? — спросил Рон, почесывая нос обратной стороной пера.

— Я собираюсь домой на ночь. Завтра суд над Петтигрю, и я собираюсь присутствовать.

— Парень, который предал твоих родителей? — спросил Невилл, его глаза расширились. — Это наконец-то случилось?

Гарри кивнул.

— Да, это наконец-то произошло. Дядя Сириус сказал, что это может занять несколько дней. Увидимся, ребята, когда я вернусь. — Он собрал свои книги и засунул их в сумку, перекинув ее через плечо.

— Удачи, приятель, — сказал Рон, кивнув. — Надеюсь, он будет наказан за то, что сделал.

Гермиона крепко обняла его.

— Мы будем думать о тебе.

Рон кивнул.

— Спасибо. Увидимся.

Пока Сириус и Ремус ждали возвращения Гарри, Сириус сидел на столе МакГонагалл и ухмылялся своему другу.

— Всякий раз, когда я здесь нахожусь, у меня возникает яркое воспоминание о том, что я был на отработке.

Римус усмехнулся.

— Ты провел семьдесят процентов своей школьной карьеры на отработках.

— Семьдесят процентов, это уже слишком, скорее шестьдесят пять.

Римус рассмеялся и провел рукой по лицу.

— Ты беспокоишься о завтрашнем дне?

Сириус кивнул.

— Больше, чем мне хотелось бы признать.

— Я тоже, — сказал он, потирая руки, словно пытаясь отогнать внезапный озноб. — Я тоже не знаю, готов ли я увидеть его снова.

— Он даже не похож на прежнего человека, Рем.

— Это то, что ты сказал.

— Что ты думаешь о том, что сказал Гарри, о том, что мы должны заботиться друг о друге?

— Я думаю, что он звучит в точности как Джеймс, — сказал Ремус с улыбкой. — Он всегда говорил нам, что нужно заботиться друг о друге. Он действительно сильно повзрослел в этом году. С ним многое изменилось.

Сириус кивнул.

— Да, это так. Эй, ты знаешь, что он собирается спросить меня о защите от темных искусств? Может, сказать ему?

Римус покачал головой.

— Нет, пока нет. Дамблдор все еще встречается с Камберлендом, чтобы определить все детали. Пусть это будет сюрпризом.

— Ты можешь поверить, что Дамблдор собирается сделать это так публично? Я имею в виду, он хочет, чтобы Камберленд выступил.

Римус кивнул.

— Я знаю, меня это тоже удивило, но на самом деле я думаю, что это отличная идея. Он действительно окончательно показывает пример того, чего не стоит делать, что его учение уже стало примером, и я аплодирую плану Дамблдора. И будет приятно удивить Гарри тем, что однажды он просто придет преподавать.

Сириус усмехнулся.

— Я согласен. — Они оба подняли глаза, когда Гарри поспешил в кабинет. — Готов, Сохатик?

Гарри ухмыльнулся.

— Готов.

Примечания:

Книга "Ведьма с пруда Черного дрозда" Элизабет Джордж Спир — одна из моих любимых книг всех времен. Когда мне было девять лет, я была немного влюблена в Нэт (если честно, до сих пор влюблена). Осиротевшая Кит Тайлер, впервые взглянув на холодные, мрачные берега колонии Коннектикут, понимает, что ее новый дом никогда не будет похож на сверкающий Карибский остров, который она оставила. В суровом пуританском обществе своих родственников она чувствует себя тропической птицей, прилетевшей не в ту часть света, птицей, которой теперь одиноко в клетке. Единственное место, где Кит чувствует себя совершенно свободной, — это луга, где она наслаждается обществом старой квакерши, известной как Ведьма с пруда Черного дрозда, и, иногда, ее молодого друга-моряка Ната. Но когда дружба Кит с "ведьмой" обнаруживается, Кит сталкивается с подозрениями, страхом и гневом. Ее саму обвиняют в колдовстве! — Отличное чтение, если кому-то интересно!

Глава 97: Суд над Питером Часть I

Примечание автора:

* * *

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ТЕМНОЕ И ГРАФИЧЕСКОЕ НИЖЕ

* * *

*

Ну, вот и начало — у меня уже давно был этот сюжет (большая его часть даже написана), но судебный аспект пришлось переместить вокруг него. Также второе имя Питера не было раскрыто, как и второе имя Лили, так что я их придумала.

Да, Фред и Джордж никогда не слышали, чтобы Гарри называл Сириуса "Бродяга", так что для них это был небольшой шок. Мне нравится, что Гарри хочет быть рядом со своими отцами больше, чем сам, вы правы, это признак того, как сильно он взрослеет. Спасибо, что сказали, что момент дружбы между Гарри и Гермионой был милым.

текст:

Когда Гарри вышел из камина в гостиную, знакомое ощущение дома заставило его улыбнуться. Сириус и Ремус вышли следом за ним, и Сириус быстро наложил очищающие чары, чтобы избавиться от копоти и пепла из пламени, прежде чем Гарри запрыгнул на кресло как раз вовремя, чтобы Мародер запрыгнул к нему на колени и радостно залаял.

Сириус и Ремус сели по обе стороны от мальчика и собаки. Сириус вздохнул и потянулся, чтобы почесать Мародера за ухом.

— Гарри, у тебя есть какие-нибудь вопросы по поводу завтрашнего дня?

Гарри покачал головой.

— Нет. Я понимаю, что это суд, и что мы наконец-то узнаем всю историю о том, почему он... продал меня и моих родителей Волдеморту.

Ремус кивнул, соединив свою руку с рукой Гарри.

— Это то, что мы все хотели бы знать. Почему он это сделал, как он это сделал, и самое главное, что, по его мнению, мы сделали, чтобы оправдать такое предательство. Он обожал тебя как ребенка, я не знаю, как он мог позволить Волдеморту причинить тебе боль.

Гарри кивнул, смеясь, когда Сириус наклонился, чтобы покрыть его лицо поцелуями.

— Дядя Сири! — воскликнул он, закатывая глаза, когда оттолкнул своего отца, забавляясь. — Мне не пять! Прекрати! — сказал он, смеясь.

Сириус усмехнулся.

— Прости, я запомнил тебя пухленьким малышом с пухлыми щечками. Нет, ты точно уже не ребенок, и тебе не пять лет.

Гарри улыбнулся ему, а затем рассмеялся, когда Ремус наклонился, чтобы сделать то же самое.

— Дядя Муни!

Ремус ухмыльнулся.

— Не смог удержаться, — сказал он, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Гарри в лоб. — Ладно, почему бы тебе не подняться наверх и не приготовиться ко сну. Сейчас уже десять, а нам нужно быть там с первыми часами утра.

Гарри встал и щелкнул пальцами Мародеру, который нетерпеливо последовал за ним вверх по лестнице.

Сириус вздохнул и посмотрел на своего друга.

— Завтра все изменится.

Ремус покачал головой.

— Ты не знаешь этого, Сири. Завтра мы узнаем правду; то, чего мы оба ждали — долгое, долгое время.

— Что, если он расскажет суду, что ты оборотень?

Ремус пожал плечами.

— Тогда он раскрывает это. Я не думал, что смогу вечно скрываться как незарегистрированный волк и... Нимфадора теперь знает. Она знает все.

— Как раз вовремя, — сказал ему Сириус, покачав головой. — И не все ли ей равно?

Ремус покраснел.

— Она... уже подозревала, может, даже знала.

— И ей, блядь, было все равно. Я же сказал тебе.

Ремус кивнул.

— Я знаю, что говорил. Она была единственным человеком, которого я... если он расскажет суду, он расскажет суду. ДРКМ заставит меня зарегистрироваться, и мне, скорее всего, придется провести время в Азкабане за то, что я держал это в секрете, но если это означает, что Питер понесет наказание за то, что он сделал... я приму все, что будет на моем пути.

Сириус провел руками по волосам.

— Это заставит Дамблдора передумать нанимать тебя?

Ремус ухмыльнулся.

— Я скорее сомневаюсь в этом. Если бы мне пришлось провести время в Азкабане, это, вероятно, только усилило бы его желание нанять меня. Он эксцентричный гений и иногда дурак. Все будет хорошо, Сириус. Если они узнают, они узнают. Я всегда знал, что это возможно. Завтра речь пойдет о Питере и о том, чтобы он добился справедливости.

Сириус кивнул, пожевав нижнюю губу, когда нервно посмотрел на своего друга.

— Да, да, так и будет.

* * *

На следующее утро Гарри, Сириус и Ремус прибыли в атриум Министерства магии. Гарри в изумлении огляделся вокруг. Он никогда раньше не был внутри Министерства, и сверкающий вестибюль с большими искусными статуями и блестящими полами представлял собой весьма впечатляющее зрелище. Золотая статуя у фонтана — Фонтана магических братьев, как гласила табличка, — изображала волшебника, стоящего в круглом бассейне, высоко подняв палочку, в окружении прекрасной ведьмы, кентавра, гоблина и домового эльфа. Все смотрели на ведьму и волшебника с обожанием, что показалось Гарри странным, когда он наблюдал за тем, как вода льется из статуи.

После того как охрана проверила и измерила их палочки и выдала каждому пропуск, они спустились на самый нижний уровень и пошли по длинному каменному проходу, пока не вошли в широкий круглый зал, окруженный дверями. На каждой двери стояла своя римская цифра. Ремус открыл дверь с цифрой IX, и они вошли внутрь.

Комната была большой и мрачной. Темный камень, казалось, только усиливал его уныние и мрачность. Гарри проследовал за отцами через сцену, где стоял стул, окруженный цепями, и поднялся по ступенькам к каменным скамьям, которые дугой возвышались в конце комнаты, как на стадионе, глядя вниз на стул. Он занял место между Сириусом и Ремусом, всего через два ряда, и не протестовал, когда они оба сцепили руки.

Гарри зачарованно наблюдал, как зал продолжает заполняться. Он был удивлён, но рад увидеть, как МакГонагалл заняла место рядом с Сириусом, Дамблдор — по другую сторону от неё, а затем, без пяти минут девять, открылась вторая дверь слева, и через неё два аврора ввели маленького лысеющего мужчину. Его руки и ноги были скованы цепями, по лицу текли слезы, голубые глаза налились кровью от ужаса. Если бы Гарри не знал, кто это, он не был уверен, что уловил бы связь между этим человеком и мальчиком с фотографии.

Авроры соединили его цепи с кандалами на стуле и помахали своими палочками над его цепями, испуская мягкое серебристое свечение.

— Для чего они это сделали? — спросил Гарри.

— Это связывающее заклинание, чтобы держать его в цепях. Он анимаг и может превращаться в крысу, поэтому они не хотят, чтобы он трансформировался и сбежал. Заклинание не дает ему этого сделать, — терпеливо и спокойно объяснил Ремус.

Гарри кивнул, когда вошел темнокожий волшебник в темной мантии, объявивший себя Кингсли Шеклболтом, главным аврором, за которым следовали еще семь авроров. Он наблюдал, как они расположились вокруг Петтигрю, а главный аврор сел на трибуну у входа.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы назначить судебное заседание по делу Питера Пернелла Петтигрю, — объявил Шеклболт, его глубокий и мелодичный голос эхом разнесся по залу суда. — Как главный аврор, я буду наблюдать за этим процессом вместе с присяжными из семи человек, — сказал он, кивая на ведьм и волшебников, которые сидели в стороне. — Вести протокол этого процесса будет Амара Мэдисон, писец суда. Давайте начнем.

Шеклболт прочистил горло, его взгляд был устремлен на Петтигрю, когда он говорил. — Пусть суд знает, что мистеру Петтигрю будет введен Веритасерум, если он будет колебаться в своих ответах. — Он постучал своей палочкой по подиуму, как молоточком, а затем перевел взгляд на Петтигрю. — Мистер Петтигрю, сегодня мы обвиняем вас в следующих преступлениях: Работа в качестве Пожирателя смерти вместе с темным волшебником, известным как Тот, Кого Нельзя Называть. Обвиняетесь в пособничестве тому, кто не должен быть назван, в покушении на убийство Гарри Джеймса Поттера. Обвиняется в продаже Джеймса Флимонта Поттера и Лили Мэри-Бренны Эванс Поттер тому, кто не должен быть назван, что привело к их смерти от его рук. Обвиняется в двенадцати случаях убийства собственной рукой магглов, погибших от Взрывного проклятия, которое вы использовали, чтобы спрятаться от Сириуса Ориона Блэка — имена магглов в алфавитном порядке следующие: Альфред Берн, Мэдисон Дэниелс, Лилиан Фокс, Джастин Финч, Логан Мэтьюс, Линда Мортон, Дэвид Мортон, Питер О'Ши, Полин Престон, Грегори Сэмпсон, Винсент Симпсон и Кендрик Уэссекс. Обвинен в том, что был незарегистрированным анимагом крысой — что затем использовал, чтобы скрываться от суда в течение почти одиннадцати лет. Обвиняетесь в том, что подставили Сириуса Ориона Блэка, и, наконец, обвиняетесь в том, что скрываетесь от правосудия от Министерства магии и Департамента магического правопорядка. Как вы признаете свою вину?

Петтигрю медленно сглотнул, опустив глаза.

— Виновен.

В суде начались разговоры, и Кингсли поднял руку, чтобы заставить их замолчать. Сириус притянул Гарри за руку поближе к себе.

— Давайте начнем с первого преступления в списке, мистер Петтигрю. Вас обвинили в том, что вы являетесь Пожирателем смерти. Вы признаете себя виновным в этом преступлении?

— Да, — прохрипел Петтигрю. — Я был Пожирателем смерти.

Сириус издал небольшой вздох, и Гарри придвинулся ближе к нему, обхватив рукой талию отца, и почувствовал, как тот немного расслабился. Он смотрел, как МакГонагалл сжимает руку Сириуса с другой стороны.

— Как ты стал Пожирателем смерти?

Петтигрю на мгновение замолчал, а когда заговорил, его скрипучий голос прозвучал громко и почти жалобно. "После того, как я покинул школу чародейства и волшебства Хогвартс, я поселился со своими лучшими друзьями, Сириусом Блэком, Ремусом Люпином и Джеймсом Поттером, в небольшой квартире в маггловском Лондоне, которую Сириус унаследовал от своего дяди Альфарда. Это было как раз то, что нам было нужно после окончания школы, небольшой отдых от всего. Мы отправились в летнее путешествие, переезжая из страны в страну, и когда мы были в Париже, я встретил старого одноклассника, Эвана Розье. Он приезжал на лето к своей девушке и узнал меня. Розье был Пожирателем смерти, и он пытался завербовать нас четверых в свое дело до того, как мы покинули Хогвартс: Все закончилось тем, что Джеймс избил его до крови. Он насмехался надо мной, говоря, что я выбрал не ту сторону, что однажды я узнаю, каково это, когда мой мир меняется; что я пожалею о том, что отказал Темному Лорду. Я игнорировал его, но его слова беспокоили меня. Вскоре после возвращения в Лондон Джеймс и Лили занялись завершением своих свадебных планов, а через год Сириус продал квартиру, и у меня появилось собственное жилье. В первую же неделю моего пребывания в новой квартире Розье и Эйвери ворвались в дом и похитили меня.

— Вас похитили?

Петтигрю кивнул.

— Я спал в своей кровати, когда услышал, что защита сломана. Не успел я схватить свою палочку, как мне на голову надели наволочку, а потом что-то ударило меня, чтобы вырубить. Когда я очнулся, я был прикован к стулу, похожему на этот, и... Темный Лорд стоял там, вертя свою палочку между пальцами.

— Что вы сделали, когда увидели Темного волшебника?

— Я... Я...

— Сообщаю суду, что аврор Доулиш сейчас вводит обвиняемому дозу зелья правды, известного как Веритасерум.

Зелье было влито в горло Петтигрю, и когда он снова посмотрел прямо перед собой, он был сосредоточен и внимателен.

Кингсли прочистил горло.

— Что вы сделали, когда увидели Того, Кто Не Должен Быть Назван, после того, как вас похитили?

— Я описался, — честно ответил он, и некоторые из придворных захихикали.

— И что?

— Темный Лорд рассмеялся. Он спросил меня, боюсь ли я его. Я сказал ему, что не боятся только глупые люди, а я не глуп. Казалось, он был доволен моим замечанием. А потом он направил на меня свою палочку и применил проклятие Круциатус.

Кингсли кивнул, закрыв глаза.

— Теперь мы хотели бы, чтобы суд стал свидетелем воспоминаний о похищении Питера Петтигрю, чтобы помочь сформировать лучшее понимание того, что пережил Петтигрю. Для тех, у кого нет крепкого желудка, я должен предупредить вас о графическом характере этого воспоминания.

Гарри наблюдал, как Кингсли открыл хрустальный флакон и вылил серебристо-голубое полупрозрачное вещество в таз, после чего спроецировал изображение над ним, чтобы оно висело над комнатой, как фильм на экране.

Питер плакал и дрожал.

Его руки и ноги были прикованы к креслу, и он весь дрожал.

Перед ним стоял высокий волшебник с седыми темными волосами. Он вертел свою палочку между пальцами, его осунувшееся лицо и темные глаза, казалось, смотрели на Питера с удивлением и восторгом.

— Твой отец сказал нам, что ты довольно способный молодой чистокровный человек, Питер, с амбициями работать в Министерстве. Я слышал, что тебя недавно приняли на работу в Департамент транспорта, но ты надеешься найти дорогу в Департамент по регулированию и контролю магических существ, это правда?

Питер кивнул.

— Да.

— Я могу сделать это для тебя, — пробурчал Темный Лорд. — Я могу просто щелкнуть пальцами, и ты сможешь начать работать на работе своей мечты. Ты бы хотел этого, Питер?

— Нет.

— Нет? — спросил Темный Лорд, повернувшись, чтобы ухмыльнуться Розье и Эйвери, которые стояли вокруг него. — Ты бы не хотел следовать своей мечте?

— То есть, да, но не от тебя.

— Круцио! — прокричал женский голос, и тело Питера начало сгибаться и растягиваться так, как не должно было, и он закричал.

— Хватит, Белла, — сказал Темный Лорд, отмахиваясь от нее. — Пусть он говорит. — Когда Питер перевел дыхание, он улыбнулся. — Смелый гриффиндорец — разве не все вы одинаковы? — Он наклонился ближе к нему, касаясь своей палочкой краев его лица. — Ты присоединишься к моему делу.

— Нет, не присоединюсь! — заявил он.

Заклинание снова ударило его, он закричал от боли, а затем заклинание было снято.

— Ты присоединишься к моему делу.

— Нет, не присоединюсь!

Заклинание било его снова и снова, пока Темный Лорд просто не ухмыльнулся.

— Какая стойкость! Мне казалось, ты говорил, что он слабак, Розье, и даже не достаточно храбр, чтобы постоять за себя? — Он наклонился ближе, улыбаясь жестокой и непрощающей улыбкой. — У тебя есть храбрость, о, да, но достаточно ли ты храбр, чтобы защищать других? — Он щелкнул пальцами. — Ты чистокровный волшебник, почему ты не хочешь сражаться за дело, которое тебя понимает? Кто хочет видеть твой успех? Я могу дать тебе все, чего ты когда-либо желал, Питер... то, что превосходит твои самые смелые мечты.

— Я могу заработать их сам, — задыхался он.

От силы пощечины его голова откинулась назад, а Темный Лорд лишь улыбнулся.

— Ты дружишь с двумя личностями, которые мне очень интересны. Первый — предатель крови, который дважды ускользал от моего внимания, Джеймс Поттер. Семья Поттеров интересует меня по многим причинам, и денежная стоимость их поместья в моем распоряжении была бы очень ценна, поскольку Сомерсет — это довольно грандиозная величина, но заполучить и Поттера, и Сириуса Блэка, двух предателей крови, и заставить их превратиться в слуг, мои... это изменит все.

— Джеймс и Сириус никогда не пойдут за тобой! — заявил Питер, выплевывая кровь изо рта.

Розье ударил его сзади с такой силой, что стул упал.

Эйвери с помощью своей палочки вернул стул на место.

— Ты слабак, Питер! Неужели ты думаешь, что твои так называемые друзья вообще ищут тебя? Думаешь, их волнует, что тебя взяли в заложники? Они даже не знают, что ты пропал.

— Вы ошибаетесь, — вызывающе сказал Питер. — Мы победим вас, вот увидите!

Темный Лорд только улыбнулся.

— Белла, дорогая, почему бы тебе не показать нашему юному другу, что происходит, когда я недоволен.

Белла радостно улыбнулась, встала на носочки и поцеловала Темного Лорда в щеку.

— Со счастьем, милорд.

Сириус закрыл глаза Гарри рукой, когда воспоминания перешли к началу глубокой и тревожной пытки Питера Петтигрю. Ремус наложил на голову Гарри пучеглазые чары, чтобы он больше не мог ни видеть, ни слышать происходящее, так как Беллатриса Лестрейндж не отличалась тщательностью. Она применила к нему Круциатус. Она пронзила шипами его руки и ноги, а когда она стянула с него одежду, оставив его голым на стуле, Сириус понял, что то, что будет дальше, не будет менее приятным.

Сириус сглотнул желчь, наблюдая, как перед ним разворачивается воспоминание — слишком встревоженный, чтобы смотреть, но не в силах оторвать взгляд. Беллатрикс подозвала Алекто Кэрроу, девушку, на которой когда-то хотела жениться его мать, и Сириус в ужасе смотрел, как она опустилась на колени перед Питером. Кэрроу ласкала и теребила его, и, как у любого нормального краснокровного мужчины, его эрекция росла в ее руках. Сириус смотрел, как она насилует его, отказывая ему в освобождении, когда он кричал и плакал, требуя, чтобы его отпустили.

Его освободили от цепей и снова пытали Круциатусом. Это продолжалось часами, и с каждым изнасилованием, с каждым избиением Питер плакал и кричал о помощи, умолял Сириуса, Ремуса или Джеймса спасти его, и это разрывало сердце Сириуса, когда он смотрел, как его друг жестоко страдает на его глазах. Он крепко сжал руку Ремуса в своей, а в другой руке держал руку МакГонагалл, кивнув другу, когда увидел, что слезы, катящиеся по лицу Ремуса, повторяют его собственные.

Кингсли прокручивал воспоминания, проносясь мимо пыток, пока Волдеморт снова не предстал перед Питером. Прошло несколько дней, и Сириус вспомнил, как Питер пропал на неделю, прежде чем Орден спас его перед Рождеством 1978 года.

Питер отказался говорить о том, что с ним произошло. Сириус, Ремус и Джеймс две недели ночевали в его квартире, не оставляя его одного ни на минуту. Питер был успокоен их присутствием и пообещал им, что с ним все в порядке. Но он так и не рассказал ему, что они с ним сделали, и теперь Сириус понимал, почему.

Он снова обратил свое внимание на суд, когда Кингсли заговорил, а Ремус снял чары с Гарри, чтобы тот мог еще раз послушать.

— Зачем ты это сделал? — шипел на него Гарри.

Ремус улыбнулся и нежно провел пальцами по волосам Гарри.

— Неважно, насколько ты вырос, маленький Олень, есть вещи, которые тебе не нужно видеть. Если мне придется сделать это снова, я это сделаю.

Гарри увидел пятна слез на лице отца, поэтому он только кивнул. Он не был уверен, что именно он пропустил, но по выражению лиц Ремуса и Сириуса понял, что все было плохо.

Кингсли снова заговорил.

— Мистер Петтигрю, вы утверждаете, что через месяц или около того после похищения вы заметили, что вас преследуют?

Петтигрю сглотнул.

— Да. Сначала я заметил, что за мной следит Розье, потом Эйвери, потом Руквуд. Я начал бояться, что они снова попытаются взять меня в заложники. Я оставался с Джеймсом в Сомерсете, потом с Сириусом и Ремусом, но пока я был с друзьями, ко мне больше не подходили. Но как только я оставался один, они снова появлялись.

— Они подходили к тебе, когда ты был один?

Петтигрю покачал головой.

— Нет, но я чувствовал себя небезопасно, и они дали мне понять, что в любой момент меня могут похитить и снова пытать. Они ворвались в мою квартиру и оставили на моей кровати отрубленные пальцы, один раз фотографию спящей матери, а другой раз фотографию отца — который, как я узнал, был под Империусом — пытающего магглов. Я сорвался. Я выбежал из своей квартиры, где Розье наблюдал за мной с другой стороны, и закричал на него, чтобы он оставил меня в покое, прекратил издеваться надо мной.

— И как отреагировал Розье?

— Он только улыбнулся и исчез.

— Они продолжали преследовать вас?

— Нет. Меня оставили в покое до июня.

Кингсли кивнул и открыл второй флакон.

— Сообщите суду, что сейчас я показываю воспоминание от июня 1979 года.

Воспоминание снова предстало перед судом.

— Питер, мы скучали по тебе, — с улыбкой сказал Темный Лорд, появляясь перед квартирой Питера.

Питер медленно сглотнул.

— Я не присоединюсь к вам. Вы не можете заставить меня. Я лучше буду мертв.

— Ну, это, конечно, можно устроить, — кокетливо сказал он.

Розье обезоружил Питера, и они заставили его идти с ними, аппарировав в Малфой-мэнор, где их ждал седовласый волшебник.

— Бракс, давай устроим нашего гостя, хорошо?

— Вы, конечно, знаете Абраксаса Малфоя, — приятно сказал Темный Лорд, словно представляя его на вечеринке. — Он любезно предоставил нам свой дом, чтобы мы могли поговорить с тобой.

— Я не хочу говорить, — сказал Питер.

Темный Лорд помрачнел.

— Не надо быть грубым. Он взмахнул своей палочкой, и цепи сковали Питера. — И я знаю все о твоей маленькой крысиной проблеме, так что нет, ты не сможешь трансформироваться, находясь в них. Но ты можешь продолжать пытаться.

Он прошелся перед ним, покрутив на мгновение палочку между пальцами.

— Джеймс Поттер женится на грязнокровке через три месяца. Вам так же отвратительны его предательские поступки, как и мне? Хм, нет ответа, — насмешливо сказал он. — Я планирую изменить этот мир, Питер. Я хочу, чтобы общество поняло, почему мы должны защищать нашу магию; почему мы должны остановить этих грязнокровок, чтобы они не пробрались и не украли ее у нас. Они отнимают у нас работу и мутят нашу кровь, из-за чего мы теряем магию, Питер. Все чистокровные должны научиться размножаться только друг с другом, чтобы создавать идеальных чистокровных детей. Ты понимаешь, Питер?

Он провел пальцем по лицу Питера с жестокой улыбкой.

— Алекто очень понравилось скакать на твоем маленьком члене, может, ты хочешь позволить ей сделать это снова? Может быть, ты хотел бы получить ее с ребенком и начать помогать восстанавливать это общество так, как оно должно быть. Хочешь, чтобы я вызвал ее сюда, Питер? Ты хочешь трахнуть ее?

— Н-нет, — хныкал Питер.

Темный Лорд жестоко улыбнулся.

— Я подумал, что вы можете выбрать этот вариант, поэтому я помог сделать выбор за вас.

Позади него открылись двери, и два Пожирателя смерти в масках держали свои палочки перед собой, пока к ним плыло тело. Тело опустилось на землю перед Питером, и он испустил отчаянный вздох.

— Папа!

— Он еще не умер, — насмешливо сказал Темный Лорд. — Но я буду рад сделать его таковым. Мы попросили его помочь нам с небольшой проблемой в Ист-Виллидж. Твой отец умеет насиловать маленьких девочек, и чем моложе, тем лучше. Он очень доблестно пытался бороться с моим проклятием Империуса, но у него ничего не вышло. Но мне не придется применять проклятие к тебе, Питер, потому что ты, ты будешь моим самым доверенным слугой.

Губы Питера задрожали.

— Я не буду присоединяться к тебе.

— Ах, так ты говоришь сейчас. Но вот в чем дело, Питер, мне нужно знать, что задумал Дамблдор. Дамблдор... этот человек никогда не доверял мне, а теперь я слышу, что ты и твои друзья работаете с ним, чтобы попытаться свергнуть меня в своем маленьком восстании? Как все бессмысленно, — сказал он с жестокой улыбкой. — Мне нужен шпион внутри. Мне нужен кто-то, кто скажет мне, когда и где, что и кто, и ты, Питер, слабый подчиненный, сделаешь это для меня.

— Нет!

Темный Лорд просто ухмыльнулся.

— Ах, но я не добрался до самого интересного. Оцепенение!

Глаза мистера Петтигрю открылись, и он перевел взгляд на своего сына.

— Питер!

— Папа, — заплакал Питер, слезы катились по его щекам. — Прости, я не знал!

— Нет, Пит, нет, это не твоя вина, сын. Будь сильным!

— Silencio!

— Нет! Пусть он говорит! — воскликнул Питер, наблюдая, как его отец безуспешно пытается заговорить сквозь заглушающие чары.

Темный Лорд улыбнулся.

— Питер, ты примешь мой знак, присоединишься к моему делу и станешь шпионом против Дамблдора ради меня. Если же ты не согласишься, я снова волью Империус в твоего отца и заставлю его насиловать, пытать и в конце концов убить твою мать". Глаза мистера Петтигрю расширились от ужаса. "Но прежде чем я это сделаю, я найду маленькую симпатичную девочку-магглу, маленького ребенка, может быть, восьми или девяти лет, и заставлю его сначала сделать это с ней, пока твоя мать будет наблюдать и видеть, каким ужасным человеком стал ее муж. А после того, как твоя мать будет страдать, я убью их обоих и заставлю тебя избавиться от их тел.

Питер был настолько белым, что почти просвечивал.

— Нет!

— Нет? Ты думаешь, я не сделаю этого? О, уверяю тебя, это наименьшее из ужасов, которым я тебя подвергну. Прими мой знак, присоединись к моему делу, или смерть твоих родителей будет на твоей совести, а их кровь — на твоих руках.

Питер сглотнул.

— Если... если я сделаю то, что вы просите, вы отпустите их?

— Конечно, — сказал Темный Лорд с улыбкой. — Я не убью твоих родителей, если ты сделаешь то, о чем я прошу.

Питер на мгновение замолчал и со слезами, катившимися по его лицу, кивнул.

— Я присоединюсь к вам.

Темный Лорд широко улыбнулся и кивнул Розье. Розье закатал рукав на левой руке Питера, и Волдеморт прикоснулся кончиком своей палочки к внутренней стороне предплечья.

Питер закричал от боли, когда темная магия впечаталась в его кожу в форме черепа со змеей, обвившейся вокруг головы и выходящей изо рта. Из него сочилась кровь, а затем он стал черным как уголь.

Волдеморт улыбнулся.

— Добро пожаловать в ряды Пожирателей смерти, Питер.

Воспоминание закончилось, и Кингсли поместил воспоминание обратно в фиал.

— Суд хотел бы сделать небольшой пятнадцатиминутный перерыв, Доулиш, отведи заключенного обратно в темницу.

Сириус повернулся к Ремусу, в его глазах стояли слезы.

— Он... он пытался бороться с ними.

— Ты действительно так мало о нем думал? — спросил Ремус, в его собственных глазах стояли слезы. Он обхватил Гарри рукой, прижимая его к себе. — Как дела, маленький Олень?

Гарри пожал плечами, почувствовав огромное облегчение, когда Сириус обнял его с другой стороны.

— Я не ожидал... если это были те воспоминания, которые я мог видеть, то я рад, что ты использовал эти чары для первого раза.

Сириус поцеловал макушку сына.

— Я тоже. Я чувствую себя немного лучше, зная, что Питер боролся с ними, что потребовалось что-то настолько экстремальное, чтобы заставить его перейти на их сторону.

— Что это за татуировка, дядя Бродяга?

— Это Темная метка, Гарри. Я не знал, что Пожирателей Смерти клеймят ею, и, судя по тому, как выглядел зал суда, никто другой тоже этого не знал. Волдеморт обычно поднимал эту метку высоко в небо после того, как убивал кого-нибудь, оставляя там свой след, чтобы весь мир знал, что за преступлением стоит он. Он или его Пожиратели смерти.

Ремус кивнул, его глаза были устремлены на Сириуса.

— Он все еще убил отца Питера, Сириус. Если это было за три месяца до свадьбы Джеймса и Лили, вспомни, они были в медовом месяце, когда отца Питера нашли убитым.

Сириус кивнул.

— Я помню. Но он спас свою мать, так что это уже что-то.

— Июнь 79-го года, — сказал Ремус. — Джеймс и Лили были убиты только в октябре 81-го... все эти годы, а мы никогда... он должен ненавидеть нас.

Сириус скрестил руки перед грудью.

— То, что я сочувствую тому, что с ним случилось, Ремус, не означает, что я не желаю ему смерти за то, что он сделал с Сохатым и Эванс.

— Он не хотел быть Пожирателем смерти, — сказал Гарри, глядя на своего крестного отца. — Он пытался бороться.

— Да, маленький Олень, он пытался, — тихо сказал Ремус.

Все трое испустили долгий вздох, когда Петтигрю привели обратно в комнату и снова заковали в кандалы и приковали к стулу. Адвокат наклонился, чтобы что-то шепнуть ему, но Питер покачал головой.

Кингсли поднял свою палочку, чтобы привлечь внимание суда, когда адвокат снова занял свое место.

— Мистер Петтигрю, вы признали, что присоединились к Пожирателям смерти в июне 1979 года, это верно?

— Да.

— Почему он заклеймил вас Темной меткой?

— Это был символ, который должны были носить все Пожиратели смерти. Если у тебя есть метка, значит, ты был одним из его последователей, только самые преданные и самые старые знакомые были лишены метки. Прикоснувшись к метке на руке любого Пожирателя смерти, он мог вызывать нас к себе, посылать нам сообщения. Метка горела, и вы чувствовали, как шипит ваша кровь, когда он прикасался к ней, — объяснил Петтигрю. — Это давало ему еще больше власти над нами.

Кингсли кивнул.

— Давайте послушаем о вашей работе в качестве Пожирателя смерти. Сами Знаете Кто утверждал, что хотел, чтобы вы были шпионом против Дамблдора. Что это означало?

Петтигрю сглотнул.

— Я давал ему информацию о Дамблдоре, все, что он хотел знать о том, куда он идет или что делает. Он знал, что Дамблдор организовал против него группу сопротивления под названием Орден Феникса, он знал, что я был ее частью. Я дал ему имена членов Ордена. Я помог заставить их присоединиться к его делу. Еще двое выступили против Дамблдора благодаря моей информации.

— Назовите их.

— Элейн Райан и Найджел Винтерс.

— Оба они погибли во время миссий, сражаясь против Того, Кто Не Должен Быть Назван.

Петтигрю кивнул.

— Темный Лорд убил их сам, когда они пытались передумать обращаться. Райан... ее подвергли сексуальным пыткам и насилию восемь других Пожирателей смерти, прежде чем Темный Лорд наконец убил ее. Винтерс был убит на месте.

Кингсли опустил взгляд на свои записи, слегка постукивая палочкой о подиум.

— Итак, вы стали шпионом. Давайте перейдем к третьему и четвертому обвинениям против вас: покушение на убийство Гарри Джеймса Поттера и убийство Джеймса Флимонта Поттера и Лили Мэри-Бренны Эванс Поттер. Почему вы предали их?

Петтигрю поднял голову и впервые оглядел зал суда, его взгляд остановился на Сириусе и Ремусе. Он облизал губы, прежде чем заговорить, и посмотрел в глаза своим старым друзьям.

— Потому что они заслужили это.

Ремус не успел схватить Сириуса, как тот спрыгнул со своего места и приземлился перед Питером. Он схватил его за рубашку и ударил кулаком в лицо.

Глава 98: Испытание Питера, часть II

Примечание автора:

* * *

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ТЕМНОЕ И ГРАФИЧЕСКОЕ НИЖЕ

* * *

*

Спасибо! Вау, какая глава — это определенно то, к чему я стремилась! Спасибо, что сказали, что эта история имеет такую глубину, и что я заставила вас сочувствовать Питеру до самого конца. Это был неплохой поворот, не так ли? Спасибо. Мужское изнасилование — это то, что часто упускается из виду, и я хотела показать это как нечто серьезное. Спасибо, что сказали, что неловкость Гарри в окружении Оливера и Алисии в предыдущей главе никогда не будет смешной LOL. На секунду стало жаль Питера, а потом его последние слова... что ж, надеюсь, вы увидите, что будет дальше. Бедный Сириус, его спровоцировали, и он начал действовать. Да, эти последние слова действительно сожгли всю симпатию и сочувствие, которые могли быть у Сириуса и Ремуса.

Да, Питера терроризировали психологически и физически. Я хотел показать, что его подтолкнули к предательству, это не было чем-то, что он проснулся в один прекрасный день и решил сделать. Да, я хотела показать, что мужское изнасилование действительно случается и должно быть рассмотрено. Питер просто пытался подстрекать Сириуса или он говорил серьезно? Что ж, вы узнаете это здесь. Да, я надеюсь, что Сириуса тоже не арестуют! Мы не хотим, чтобы Сириус вернулся в Азкабан, нет. Но спасибо, что вам понравилась моя предыстория Питера! Ха, рада, что заставил вас переживать за Питера, но да, это не значит, что он должен вам нравиться или прощать его за предательство Джеймса и Лили.

текст:

— Доулиш, Андерсон! Сдерживайте Блэка! — крикнул Кингсли, когда два аврора двинулись, чтобы помешать Сириусу во второй раз ударить кулаком в лицо Питера.

Гарри, Ремус и МакГонагалл встали в тот момент, когда Сириус спрыгнул в яму, чтобы подойти к Питеру. Ремус схватил Гарри за руку, крепко держа ее, чтобы он не спустился за Сириусом. МакГонагалл закрыла рот руками и качала головой.

Аврор Доулиш и аврор Андерсон держали руки Сириуса за спиной, грубо встряхивая его, чтобы заставить успокоиться. Очевидно, это было то, что ему было нужно, потому что он побледнел и посмотрел в сторону Гарри и Ремуса.

— Лорд Блэк! — сердито объявил Кингсли, его глаза сузились на Сириуса, который довольно жестко стоял на месте. — Я понимаю, что это должно быть тяжело для вас, но мы оба знаем, что Петтигрю здесь под судом, и он знает, что ему больше нечего терять. Неважно, насколько обидными могут быть его слова.

— Он спровоцировал его, Шеклболт! — воскликнула МакГонагалл, ее глаза были суровы. — Никто не верит, что Джеймс и Лили Поттер заслужили смерть! И мальчик, которого я когда-то знала, точно не верит в это сейчас.

Питер тяжело дышал, кровь стекала по его лицу из разбитого носа.

— Что? Тебе не нравится слышать эти слова, Бродяга? Боишься, что они могут оказаться правдой?

— Ты гребаный кусок дерьма! — гневно воскликнул Сириус, снова борясь в объятиях авроров. — Они были твоими друзьями! Твоей семьей! Как ты смеешь сидеть здесь и утверждать, что они заслужили смерть от рук этого маньяка? — крикнул Сириус.

— Silencio! — воскликнул Кингсли, направляя свою палочку на Сириуса. — Лорд Блэк, если вы не будете сидеть тихо в этом зале суда, мы попросим вас уйти. Не заставляйте меня обвинять вас в нападении на заключенного и прерывании официального расследования, или я лично отправлю вас обратно в Азкабан! Вы поняли?

Ярость вибрировала в нем, но он кивнул, его глаза переместились на Гарри. Гарри смотрел на него, его глаза были расширены и полны страха, и Сириус понял, что должен сдерживать свой гнев. МакГонагалл была в чем-то права, Питер знал, как надавить на его кнопки, всегда знал, и он позволял ему это. Он не мог позволить Питеру нажать на них сейчас. Он не собирался возвращаться в тюрьму. Он не мог так бросить Гарри.

Он не собирался возвращаться в Азкабан.

— Я требую, чтобы Блэк был арестован за нападение на моего клиента! — крикнул адвокат, стоявший рядом с Петтигрю.

— Блэк был спровоцирован, и против него не будет выдвинуто никаких обвинений, — воскликнул Кингсли. — Мы оба знаем, что они никогда не будут выдвинуты. Вы можете сделать десятиминутный перерыв. Андерсон, поправь нос Петтигрю. Лорду Блэку нужно побыть вне зала суда, чтобы привести себя в порядок.

Сириус кивнул, Кингсли снял заглушающие чары, и аврор Доулиш вывел его из зала суда. Дверь закрылась за ним, и он повернулся к каменной стене и со всей силы ударил по ней ногой. Его кулак ударял по ней снова и снова, пока он не стер в кровь свои руки.

— Сириус! — воскликнул голос сзади него, оторвав его от избиения.

Руки обхватили его за талию, и он обернулся, прикосновение успокоило его, а когда он увидел ее там, с глазами полными беспокойства, он просто рухнул на колени. Он прижался лицом к ее животу и груди, крепко обхватил ее руками, и слезы покатились по его лицу.

— Я не ожидал, что это будет так тяжело... Я... я никогда не ненавидел, не жалел и не любил кого-то так сильно одновременно, — прошептал он. — Я не мог контролировать себя там. А Гарри... что он должен думать, слыша это и видя меня, — бормотал он. — Я не могу вернуться... Зи... Я не могу вернуться.

— Шшш, — прошептала Зи, проводя пальцами по его волосам. — Я знаю. — Она наклонилась, чтобы нежно поцеловать его, и убрала его руки со своей талии, чтобы коснуться его кровоточащих рук. — Ты не вернешься. Позволь мне исцелить их.

Сириус покачал головой, сложив руки вместе.

— Они в порядке.

Зи протянула свою руку к его руке и просто смотрела на него, пока он не вздохнул, положил свои раненые руки поверх ее и позволил ей залечить их.

— Вот. — Она нежно поцеловала его руки, и он встал, его ноги дрожали. — Мне жаль, что я не смогла быть здесь прямо к девяти. Я пыталась перенести собрание департамента, но Добсон и слышать об этом не хотел.

Он покачал головой и притянул ее к себе.

— Все в порядке. Теперь ты здесь. — Он зарылся лицом в ее шею и вздохнул, вдыхая ее аромат, корицы и жасмина.

Она просто обнимала его целых две минуты, и никто из них не разговаривал. Потом он сдвинулся, поцеловал ее в шею, отстранился и кивнул ей.

— Хорошо, пойдем внутрь.

Зи протянула руку, и он взял ее, крепко сжимая, когда они встали и направились к двери с надписью IX. Он открыл дверь в зал суда IX, и они вошли внутрь. Целитель все еще осматривал Питера, пока Сириус вел Зи к месту, где сидели Ремус и Гарри. Сириус обнял Гарри, когда тот сел, и поцеловал его в макушку.

— Прости меня, Сохатик. Я не должен был так реагировать.

Гарри крепко обнял его.

— Все в порядке. Я понимаю, почему ты так поступил. Привет, Зи.

Зи улыбнулась ему, наклонилась и поцеловала в щеку Гарри, а затем Римуса.

— Привет, Гарри, привет, Римус. Прости, что опоздала.

Гарри кивнул, улыбаясь от тепла ее поцелуя, а Зи обхватила Сириуса за талию и села рядом с ним, крепко сжимая его руку для поддержки. Гарри держал другую руку Сириуса, соединив свою левую руку с левой рукой Ремуса, образуя плотное целое, и он улыбнулся своему дяде.

— Где Тонкс?

Ремус кивнул в сторону перевалочного пункта.

— Утром она была на допросе, но сказала, что после обеда будет охранять Петтигрю. Скоро она должна быть здесь.

Прошло еще десять минут, прежде чем все расселись, и Кингсли возобновил процесс. У Гарри неприятно сжался живот, когда он сидел между двумя своими отцами, которые держались друг за друга, словно за жизнь. Некоторые вещи, которые он услышал, привели его в ужас, и он знал, что ему будут сниться кошмары, но он не мог убедить себя уйти. Сириус и Ремус нуждались в его поддержке, и, если быть честным с самим собой, ему тоже нужно было быть здесь. Ему нужно было понять, что сделали его родители, чтобы их друг предал их.

Он страдал, Гарри это видел, и он был загнан в невозможный угол, решив стать Пожирателем смерти, но к чему это привело? Как все дошло до такой крайности?

Гарри наблюдал, как Кингсли привлек внимание суда. "Если все готовы, я бы хотел продолжить допрос мистера Петтигрю по обвинению в предательстве Поттеров". Он постучал своей палочкой по трибуне и кивнул.

— Мистер Петтигрю, вы заявили суду, что Джеймс и Лили Поттер заслуживают смерти. Почему вы так заявили? Им был двадцать один год, они были новыми родителями и друзьями детства для вас. Что они сделали в ваших глазах, чтобы заслужить свою смерть?

Петтигрю начал раскачиваться на своем стуле взад-вперед, кандалы звенели, когда он двигался.

— Если бы они просто отдали Темному Лорду то, что он хотел, они были бы живы.

— Чего хотел Тот, Кого Не Следует Называть, мистер Петтигрю? Вы хотите сказать, что он не хотел их убить?

Петтигрю покачал головой.

— Он хотел, чтобы их ребенок умер. Гарри Поттер должен был умереть, а не Джеймс и Лили. Я послал его за их ребенком.

Кингсли нахмурился.

— Почему он хотел смерти ребенка? Какова была его цель?

Петтигрю пожал плечами.

— У Темного Лорда на все есть свои причины. Он сказал, что мальчик Поттер должен умереть, что о нем нужно позаботиться, чтобы создать новый мир, что такой грязный полукровка, как он, не заслуживает любви, когда его мать-грязнокровка была никем, просто ничтожным существом, недостаточно хорошим, чтобы слизывать грязь с его сапог. Он сказал, что Джеймс Поттер может жить даже с грязнокровкой, если только они отдадут ему ребенка. Он сказал, что это будет безболезненно. Они могут завести еще одного ребенка, если захотят, но этот — именно этот мальчик — должен умереть.

— Кажется странным, что он использовал запятнанную кровь как предлог для убийства ребенка, но затем заявил, что у Джеймса и Лили Поттер могут быть еще дети. Что он вам не сказал?

Петтигрю уставился вперед.

— Мальчик был опасен. Мальчик должен был умереть. Убить Гарри. Убить Гарри. Убить Сохатова II. Убить ребенка, — сказал он, раскачиваясь все опаснее, так как из его глаз начали капать слезы. — Я пытался остановить его. Я... Сохатый II, мой маленький племянник, с которым я любил играть. Его глаза загорались, когда он видел меня, и я не хотел, чтобы он умирал. Я пытался сказать "нет"... Я пытался узнать, почему он хочет его смерти, но я не знал. Я не мог понять. Я пытался притвориться, что не знаю... но Темный Лорд всегда знает, когда ему лгут. Он всегда знает.

— Как долго вы пытались его задержать?

— Месяцы, — в отчаянии сказал Петтигрю. — Месяцы я пытался задержать его. Я сдал других членов Ордена. Я убил для него Мэри МакДональд. Я отдал ему Марлин МакКиннон и слушал, как они умоляли меня, когда узнали, что я предал их, но я сделал это... потому что они не были маленьким Гарри. Их смерти не имели значения.

— Вы говорите, что пытались защитить ребенка?

Петтигрю кивнул, слезы текли по его лицу.

— Я пытался, но каждый раз, когда я не давал Темному Лорду то, что он хотел, он пытал меня. Я приготовился умереть от его рук. Я был готов. А потом... потом Сириус убедил Джеймса сделать меня Хранителем Тайн.

— Как это изменило ситуацию? — спросил Кингсли.

Петтигрю закрыл глаза.

— Они доверяли мне. Я знал, что поступал неправильно, и я знал, что они доверяют мне свои жизни, и я хотел признаться, сказать Сириусу, что он не мог выбрать меня; признать правду.

— Что тебя остановило?

— Темный Лорд заставил меня дать Непреложный обет, чтобы я хранил свои планы в тайне, пока не сделаю то, что Темный Лорд от меня потребует.

Кингсли кивнул.

— Итак, Поттеры сделали вас Хранителем тайны, а что случилось потом?

Петтигрю сглотнул, его водянистые голубые глаза безучастно смотрели вперед.

— Я пытался притвориться, что не знаю, где они, но каждую ночь после того, как Сириус заходил в дом, Беллатрикс ждала меня. Она пытала меня и... мы... она заставляла меня заниматься с ней сексом или она... — он слегка побледнел. — Или она удерживала меня, пока ее муж насиловал меня.

— Они оба изнасиловали бы вас?

Он кивнул.

— На восьмой день я не мог... я больше не мог этого выносить. Я пришел домой с работы, а Беллы там не было, зато был Темный Лорд.

Кингсли кивнул и взял еще один флакон из корзины.

— Я собираюсь показать это воспоминание суду.

Он налил воспоминание в пиалу и еще раз усилил его через зал суда, чтобы зрители могли его увидеть.

— Питер, Питер, Питер, — напевал Волдеморт, вертя свою палочку между длинными пальцами, наблюдая, как коротышка падает перед ним на колени. — Белла сказала мне, что ты был очень несговорчивым.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, — умолял он, слезы бежали по его щекам. — Пожалуйста!

Волдеморт потянулся вниз и взял его за подбородок, поднимая его голову вверх.

— Тебе, должно быть, нравится, когда Лестранжи берут тебя. А тебе нравится, когда они тебя трахают? Ты хочешь, чтобы это повторилось? Скажи мне, где они, или я заставлю тебя лишить жизни твою мать, бесконечно пытать ее, насиловать, позволить Лестранжам попробовать и заставить тебя смотреть, а потом я убью тебя сам. Откажись от своих друзей, Червехвост. Разве не так они тебя называют? Червехвост. Сопливый предлог для имени, крысоподобный, как и ты. Выбирай сейчас. Твоя мать и, в конечном итоге, твоя собственная жизнь или жизнь одного ребенка.

Петтигрю уставился на него, слезы катились по его щекам, и он начал всхлипывать.

— Годрикова Лощина, дом на углу Третьей улицы.

И тут он начал всхлипывать сильнее, слезы падали из его глаз как дождь, он раскачивался взад и вперед на коленях, закрыв лицо руками.

Волдеморт погладил его по голове, как ребенка.

— Хороший мальчик. Белла, помоги нашему другу добраться до дома его матери и поставь его на место. Если на этот раз он дал мне ложную информацию, я буду смотреть, как он причиняет боль своей матери.

Рыдания Питера стали громче, когда Волдеморт исчез.

Кингсли записал воспоминания и кивнул присяжным.

— Я бы хотел объявить перерыв на обед. Суд возобновится через час. Андерсон, Доулиш, верните мистера Петтигрю в подземелья.

Гарри повернулся, чтобы посмотреть на Сириуса. Тот сжимал его руку так крепко, что Гарри уже не чувствовал ее, а Зи проводила свободной рукой вверх и вниз по руке Сириуса. Он повернулся к Ремусу, чье лицо было холодным и жестким, когда он смотрел, как авроры поднимают Петтигрю со стула и увозят его.

— Они угрожали ему, — просто сказал Гарри. — Он хотел спасти свою маму и свою собственную жизнь.

Сириус отрывисто кивнул, но промолчал.

Ремус встал, обнял Гарри за плечи и поцеловал его в висок, когда тот встал рядом с ним.

— Пойдемте; давайте сделаем перерыв.

Зи помогла Сириусу подняться на ноги, и они вчетвером медленно вышли из зала суда.

— Через дорогу есть бистро, в котором есть хороший клуб; давайте пойдем туда и перекусим, хорошо? — предложил Зи. — Я думаю, что вам троим будет полезно подкрепиться.

Римус кивнул, и они молча последовали за ней вверх по лестнице и в один из лифтов, который должен был вывести их из Министерства.

Тонкс была в атриуме, когда они подошли, и, взглянув на них, она крепко обняла Гарри и поцеловала его в щеку.

— Привет, Гарри, как дела?

Он пожал плечами. У него не было ответа для нее. Что он должен был сказать? Он кивнул в сторону Ремуса, и она улыбнулась, обхватила своего приятеля руками и глубоко поцеловала его, прижимая к себе.

— А ты?

Ремус кивнул.

— Почти то же самое. Это труднее, чем я себе представлял, сидеть здесь... видеть, как все это произошло. Ты... ты уже просмотрел все его воспоминания?

Тонкс кивнула.

— Большинство из них, да. Я посмотрела некоторые моменты допроса и сбора улик. Он согласился принимать зелье правды на протяжении всего процесса. Он виновен и знает это.

— Мы идем обедать в бистро напротив, ты пойдешь с нами? — спросила Зи, ее рука все еще обвивала талию Сириуса, пока они шли.

Тонкс улыбнулась.

— Да, я буду.

Все пятеро ели в тишине. Гарри видел, что никто не знает, что сказать или как говорить о том, чему они только что стали свидетелями. Он хотел ненавидеть человека, предавшего его родителей; хотел желать ему смерти за то, что он сделал — но после того, как он увидел, что с ним произошло, как далеко завел его Волдеморт... он не был уверен, что ненависть — это действительно то, что он чувствует.

Он жалел его.

Он жалел человека, который когда-то был его другом и который потерял все, пытаясь спасти его. Он жалел его, и это оставляло холодный комок в его желудке, от которого ему становилось не по себе.

Он отлучился, чтобы сходить в уборную. Он смотрел в зеркало, когда вошел Сириус, и быстро заставил себя вымыть руки.

Сириус положил руки на плечи Гарри и наклонил его голову вниз, чтобы она покоилась на его макушке.

— Я знаю, Сохатик, я тоже это чувствую.

— Он не хотел предавать их. Он пытался... спасти меня.

Сириус кивнул, в его глазах стояли слезы.

— Я знаю. Но он предал тебя и твоих родителей и... он сам застелил свою постель, а когда ему пришлось лечь в нее — он был слишком далеко, чтобы выбраться обратно.

— Он просто хотел спасти своих родителей, — сказал Гарри, в его глазах стояли слезы. Он яростно вытирал их. — Он не хотел предавать их.

Сириус развернул Гарри и прижал его к своей груди, его голова прижалась к сердцу Сириуса. Он провел рукой вверх и вниз по его спине, его собственные слезы текли по его щекам.

— Ты уверен, что хочешь остаться до конца, Гарри? Все в порядке, если ты хочешь пойти домой. Тебе не обязательно оставаться.

Гарри покачал головой и крепче прижался к Сириусу.

— Я не могу оставить тебя одного.

Сириус улыбнулся и поцеловал Гарри в макушку.

— Я не один, Сохатик. У меня есть Ремус, Зи, Тонкс и Минни.

Гарри откинул голову назад, чтобы посмотреть на него.

— Я тоже нужен тебе здесь.

Сириус провел пальцами по волосам Гарри и кивнул.

— Да, люблю, — честно сказал он, заставив Гарри улыбнуться, когда поцеловал его в лоб. — С тобой все будет хорошо?

Гарри кивнул.

— Я хочу остаться до конца.

Сириус кивнул.

— Хорошо. — Он снова поцеловал лоб Гарри, а затем пошел мыть руки. — Мы пройдем через это вместе. Мы с тобой одна команда.

Гарри улыбнулся, когда Сириус закончил.

— Да, мы команда.

Двадцать минут спустя они снова сидели в зале суда и ждали, когда приведут Петтигрю. Гарри улыбнулся МакГонагалл, когда она пересела к ним, а Дамблдор сел рядом с ней.

Кингсли встал, прежде чем заговорить.

— Утро было насыщено обвинениями. Мистер Петтигрю признал себя виновным в том, что был Пожирателем смерти, что работал на Того, Кто Не Должен Быть Назван, что привело к смерти нескольких избранных ведьм и волшебников, и что выдал Сами Знаете Кому местонахождение Поттеров, зная, что он планирует убить Гарри Поттера. Я хочу перейти к тому, что произошло, чтобы мистер Петтигрю стал беглецом от закона. Аврор Доулиш ввел мистеру Петтигрю новую дозу Веритасерума, прежде чем вернуть его в суд.

Гарри наблюдал, как Тонкс держала свою палочку наготове и была начеку, стоя у двери, когда Петтигрю снова привели в зал суда, приковали цепями и заколдовали к стулу.

— Мистер Петтигрю, я бы хотела, чтобы вы рассказали суду, что произошло после того, как Сами Знаете Кто оставил вас с Беллатрисой Лестрейндж с намерением преследовать Поттеров.

Петтигрю облизнул пересохшие губы, и его голос надломился, когда он заговорил пустым тоном, отражающим действие зелья правды, которое ему дали.

— Мы пошли в дом моей матери. Она привязала мою мать к стулу и применила к ней Круциатус. Я умолял ее прекратить, но она продолжала мучить ее, а когда прекратила, засмеялась. Она смеялась над болью моей матери, и это продолжалось часами.

— Ваша мать понимала, что происходит?

Он покачал головой.

— Нет. Но я рассказал ей.

— Я собираюсь показать суду новое воспоминание, — сказал Кингсли, взяв новый флакон и добавив воспоминание в думосброс.

Женщина лет пятидесяти со светлыми светлыми волосами была привязана к стулу, когда Питер опустился перед ней на колени.

— Пожалуйста, мама, просто делай то, что они хотят, иначе они убьют тебя.

— Пити, мой Пити, что с тобой случилось? Скажи мне, почему это происходит с нами?

Питер вытер слезы с глаз.

— Это моя вина, мама. Это все моя вина. Я пытался спасти папу, а они... они пытали меня, и теперь... он собирается убить Джейми, маленького Гарри и Лили.

— Он собирается убить их?

Питер кивнул, раскачиваясь на коленях и всхлипывая.

— Он собирается убить их, мама, и это все моя вина. Это все моя вина. Я сказал ему, где Джейми, Лили и Гарри, чтобы спасти тебя. Я сделал это, чтобы спасти ТЕБЯ, мама.

Миссис Петтигрю на мгновение уставилась на него, словно не узнавая.

— Моя жизнь не стоит жизни этих трех невинных людей и уж точно не стоит жизни этого драгоценного ребенка. Питер, ты же любишь этого мальчика! Как ты мог сделать что-то, что поставило бы под угрозу его жизнь? Питер, тебе должно быть стыдно за себя.

— Мне так жаль, мама, — всхлипывал он. — Мне так жаль. Я не хотел этого, клянусь, я не хотел этого.

Беллатрикс ударила его сзади.

— Встань, сопливый ублюдок, и перестань плакать. Ты помог своему Хозяину, своему Лорду, и ты должен быть польщен тем, что он дал тебе это задание! Ты должен стоять на коленях и благодарить его за эту прекрасную возможность!

Питер встал, его глаза горели от ярости.

— Честь? Ты думаешь, что я должен быть польщен тем, что только что отправил своих лучших друзей на смерть? То, что ты сделаешь все, что скажет Темный Лорд, включая распутство, не означает, что я должен считать честью делать то же самое.

Беллатрикс посмотрела на него.

— Я могу блудить сама, но ты блудил информацией и убивал драгоценных членов Ордена, шпионя. И я знаю одно, Червячок, когда мой кузен узнает, что ты предал предателя крови, которого он так любит, он придет за тобой. И ты действительно думаешь, что я буду защищать тебя?

Его палочка двигалась быстро, и он выпустил ее из дома. Он повернулся, чтобы посмотреть на свою мать, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Мама, прости, я не могу... ты слишком много знаешь. Это для твоей же защиты. Я люблю тебя. — Он поцеловал ее в щеку, а затем направил на нее свою палочку. — Обливиэйт!

Лицо миссис Петтигрю смягчилось, и она удивленно огляделась вокруг, когда Питер развязал ее.

— Привет, Пит, что ты здесь делаешь, дорогой?

— Просто заскочил поздороваться, мама. Мне нужно идти. — Он поцеловал ее в щеку, как раз когда Сириус вошел в кухню.

— Сириус, любовь моя, я так рада тебя видеть. Ты зашел позавтракать?

Сириус покачал головой.

— Нет, миссис Пи. Мне нужно поговорить с Питом.

Питер побледнел и повернулся, чтобы бежать, но Сириус схватил его за мантию в тот самый момент, когда он исчез.

Сириус поймал себя и вздрогнул, когда они бессистемно приземлились посреди многолюдной маггловской улицы.

— Пит! — крикнул он, когда Питер повернулся, чтобы убежать от него. — Думаешь, то, что ты оказался в толпе магглов, спасет тебя, Червехвост? — воскликнул Сириус, схватив Питера за плечо и ударив его по лицу.

Питер упал на землю, из его носа пошла кровь.

— С-С-Сириус!

— Даже не начинай, Пит! Ты пытался настроить нас друг против друга! Ты пытался убедить Джеймса и меня, что Римус был шпионом! Ты сделал то же самое с Римусом? Поэтому он сказал, что не может мне доверять? Ты сказал ему, что я был гребаным шпионом? — Он пнул Питера по ребрам, и Питер заскулил. — И это все время был ты! Ты бесхребетный маленький червяк! МЫ ДОВЕРЯЛИ ТЕБЕ!

Он поднял палочку, но Питер был быстрее, и его отбросило назад взрывом, в ушах зазвенело.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПРЕДАТЬ ДЖЕЙМСА И ЛИЛИ, СИРИУС? КАК ТЫ ПОСМЕЛ? — прокричал Питер в толпу, кровь капала с его правой руки.

Сириус вскочил на ноги, его уши звенели, а палочка была наготове. Затем его глаза расширились, когда он увидел, как Питер превращается в крысу и бежит к канализации. Сириус поскользнулся на крови трупов рядом с ним, пытаясь пойти за ним, когда вокруг него появились шесть авроров.

— Сириус Блэк, вы арестованы! Брось свою палочку!

Питер наблюдал из канализации, как Сириус Блэк был арестован, повернулся и исчез в туннеле, следуя за другими крысами на свободу.

Кингсли вытащил воспоминание и поместил его обратно в пузырек.

— Мистер Петтигрю, вы инсценировали свою смерть после убийства двенадцати магглов с помощью Взрывного проклятия. Вы отрубили себе палец, превратились в крысу — вашу форму Анимагуса — и исчезли. Это точно?

— Да, — тихо сказал Петтигрю. — Это все правда.

Кингсли кивнул.

— Теперь последнее обвинение, выдвинутое против вас, заключается в том, что вы оставались скрытым от всего волшебного мира в течение одиннадцати лет. Как вам удалось совершить такой подвиг?

Петтигрю сглотнул, его сухие губы сжались, когда он заговорил.

— Я оставался с крысами в течение нескольких недель, пытаясь понять, что произошло. Я знал, что Темный Лорд пал, я знал, что Гарри Поттер выжил, но больше я ничего не знал. Я пытался найти защиту, найти безопасность, но все, кого я знал, считали, что я мертв. Я знал, что Беллатрикс будет кричать о моей смерти после того, как я проклял ее и в конечном итоге привел Темного Лорда к падению, выдав ему местонахождение Поттеров. Несколько месяцев я бродил по городам, не зная, куда идти и что делать, и вот однажды я увидел волшебника, который шел со своим сыном, и направился к ним. У мальчика были рыжие волосы, и я показался ему интересным, поэтому я позволил ему забрать меня. Он спросил отца, можно ли ему взять меня в качестве домашнего животного, и отец согласился. Он назвал меня Паршивцем.

Глаза Гарри расширились, и он посмотрел на Сириуса.

— Старая крыса Перси!

Сириус кивнул, шикнув на него, его глаза были устремлены на Питера.

— Значит, ты пошел домой в семью волшебников? — поинтересовался Кингсли.

Петтигрю кивнул.

— Да. Они усыновили меня, я слушал и учился. Сириуса обвинили в моем убийстве и свалили вину за смерть Джеймса и Лили. Он был заключен в тюрьму. Я знал, что не смогу найти Римуса, потому что он считал меня мертвым, и я думал, что стоит мне подойти к нему, как он убьет меня на месте. Мою маму тоже заставили поверить, что я умер. Пожиратели смерти... они обвиняли меня, утверждали, что я дал Темному Лорду ложную информацию в ночь его смерти. Я знал, что мне больше некуда идти, поэтому я остался крысой. А когда семья, приютившая меня, легла спать, я снова превратился в себя и обыскал их дом в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь, любого признака того, что я снова могу жить безопасной жизнью, но я знал... Пожиратели смерти, которых не поймало Министерство, те, кто гулял на свободе, они убьют меня. Поэтому я спрятался.

— Кто были эти другие Пожиратели смерти, о которых вы беспокоились? Лестрейндж, включая ее мужа, Родольфус, Эйвери и Руквуд были заключены в тюрьму. Розье был убит. Назовите других, кто вас беспокоил.

— Я так и не узнал, кто они. Темный Лорд считал, что лучше, если только он будет знать имена своих верных слуг. Никто не знал больше пяти или шести других Пожирателей смерти в любой момент времени.

— Как долго ты жил в этой волшебной семье, притворяясь крысой, домашним животным?

— Пять лет, — спокойно ответил Питер.

— Почему ты ушел через пять лет?

Петтигрю сглотнул.

— Я думал, что там я в безопасности, думал, что никто меня не найдет, а потом я узнал, что Сириуса выпустили из тюрьмы, что он доказал, что я все еще где-то жив, и я запаниковал. Я думал, что буду в безопасности в семье, которая меня приютила, но через несколько месяцев после освобождения Сириус появился в доме вместе с Гарри на дне рождения младшего ребенка, и я знал, что если он меня увидит, то все будет кончено. Поэтому я сбежал.

— Куда ты пошел?

— Я немного пожил в другой волшебной семье, потом поступил в Хогвартс, некоторое время жил возле егерской хижины, но Сириус тоже проводил там много времени, поэтому я побежал дальше и попал в маггловский Лондон.

Кингсли кивнул, постукивая палочкой по странице, чтобы что-то записать.

— Когда вы впервые решили начать следовать за Лордом Блэком?

— Около года назад, — признался Петтигрю. — Однажды я видел, как он выходил из больницы, и понял, что должен поговорить с ним.

— Почему?

Петтигрю пожал плечами.

— Одиннадцать лет — долгий срок для жизни крысы с сознанием вины.

— Ты искал искупления?

Петтигрю снова пожал плечами, его взгляд переместился туда, где сидели Сириус и Ремус с Гарри между ними.

— Он похож на Джейми, сидящего между вами. Всклокоченные беспорядочные черные волосы, то же лицо. Иронично, не правда ли, что вы двое будете обходить его с флангов, как раньше обходили Джеймса? Я никогда не вписывался, не так ли? Не совсем. Я не хотел, чтобы все произошло так, как произошло. Я не хотел, чтобы кто-то пострадал.

Он склонил голову и испустил долгий вздох.

— Я не хотел этого, — повторил он, и слезы покатились по его щекам. — Я просто... я не хотел умирать.

Кингсли поднял свою палочку, чтобы сохранить тишину в комнате.

— Давайте дадим присяжным немного времени, чтобы принять решение. Перерыв.

Сириус уставился на Питера, его серые глаза встретились с водянисто-голубыми.

— Ему даже не жаль — ты хоть слышал, как он, мать его, извинялся? Он просто хочет облегчить свою совесть.

Ремус сжал плечо своего друга.

— Он извинился перед своей мамой, Сири.

— Он намеренно искал меня, но даже не извинился — что он надеялся получить?

МакГонагалл потянулась, чтобы сжать руку Сириуса.

— Я думаю, он надеялся, что вы убьете его, избавите его от боли и перестанете заставлять его жить беглецом, полным чувства вины за преступления, которые он совершил против своих друзей.

Ремус кивнул.

— Я согласен с Минервой, Сириус. Он уже давно ищет искупления, но слишком труслив, чтобы покончить с собой. Он хотел, чтобы ты сделал это за него, и рассчитывал, что твой гнев возьмет верх, что ты позволишь своему характеру взять верх над тобой. Но одиннадцать лет — это большой срок, и ты изменилась. Он никак не мог знать, что ты никогда не рискнешь оставить Гарри, чтобы отомстить ему.

Зи поцеловала Сириуса в щеку.

— И теперь он получит наказание, которого заслуживает.

Сириус на мгновение замолчал.

— Я не хочу, чтобы он получил Поцелуй.

Глаза Гарри расширились.

— Ты не хочешь, чтобы он умер, дядя Сириус? Я думал, ты сказал, что он заслужил это после того, что сделал.

— Да, он заслуживает этого, Гарри, — осторожно сказал Сириус. — Но я хочу, чтобы он страдал. Я хочу, чтобы он продолжал жить с чувством вины, чтобы он знал, что это он предал своих друзей и из-за него они погибли. Я хочу, чтобы ему пришлось жить с этим.

Ремус кивнул, не сводя глаз со своего друга.

— Я тоже. По мне, так это гораздо более суровое наказание. — Он повернулся к Гарри. — Как ты себя чувствуешь после всего этого? Ты справляешься с тем, что все слышал и видел, что произошло?

Гарри кивнул.

— Да. И я согласен с вами обоими, я не думаю, что мой отец хотел бы его смерти. Вы трое были его семьей, и даже зная, что один из вас предал его, я думаю... я думаю, что позволить ему гнить с Дементорами — это гораздо худшее наказание за его преступления.

МакГонагалл грустно улыбнулась и обняла каждого из них по очереди.

— Вы трое становитесь мудрыми. О, вам троим лучше присесть, я думаю, присяжные уже приняли решение.

Они наблюдали, как семеро присяжных рассаживаются по местам, и кивнули Кингсли, чтобы он продолжал судебное разбирательство.

— Присяжные вновь собрались, поэтому я думаю, что пришло время огласить решение", — заявил Кингсли. "По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в том, что он стал Пожирателем смерти, присяжные голосуют?

— Не виновен, — четко сказала женщина с передней части группы. Он был явно принужден и шантажирован Сами Знаете Кем, чтобы принять Темную метку и присоединиться к делу Сами Знаете Кого.

Кингсли кивнул.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в работе в качестве Пожирателя смерти вместе с Сами Знаете Кем, присяжные голосуют?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в пособничестве Тому, Кого Нельзя Называть, в покушении на убийство Гарри Джеймса Поттера, присяжные голосуют?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в продаже Джеймса Флимонта Поттера и Лили Мэри-Бренны Эванс Поттер тому, кто не должен быть назван, что привело к их смерти в результате убийства от его руки, присяжные голосуют?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магла, Альфреда Берна?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве маггла Мэдисона Дэниелса?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магглы Лилиан Фокс?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве маггла Джастина Финча?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве маггла Логана Мэтьюса?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магглы Линды Мортон?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магла Дэвида Мортона?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магла, Питера О'Ши?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магглы, Полин Престон?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве маггла Грегори Сэмпсона?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магла Винсента Симпсона?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве магла Кендрика Уэссекса?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве Марлин МакКиннон?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в убийстве Мэри МакДональд?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в том, что он является незарегистрированным анимагом крысы, присяжные голосуют?

— Виновен.

— По обвинению Питера Пернелла Петтигрю в подставе Сириуса Ориона Блэка, присяжные голосуют?

— Виновен.

— И, наконец, по обвинению Питера Пернелла Петтигрю в том, что он одиннадцать лет скрывался от правосудия в Министерстве магии и Департаменте магического правопорядка, присяжные голосуют?

— Виновен.

Кингсли кивнул аврорам, чтобы те отстегнули Петтигрю от стула и приковали его к большой железной клетке, в которой его будут перевозить.

— Питер Пернелл Петтигрю, вы признаны виновным судом присяжных ваших сверстников и Департаментом магического правопорядка. Настоящим вы приговариваетесь к ста годам заключения в Азкабане за каждое совершенное вами убийство, шести месяцам заключения в Азкабане за то, что являетесь незарегистрированным анимагом, десяти годам заключения в Азкабане за то, что подставили невиновного в ваших преступлениях, и одиннадцати годам заключения в Азкабане за каждый год, проведенный вами в бегах. Настоящим суд приговаривает вас к восемнадцати сотням тридцати одному году и шести месяцам тюремного заключения. Вы умрете в тюрьме. Вы поняли?

Питер кивнул, его водянистые голубые глаза наполнились слезами.

Гарри смотрел, как Питера запихнули в железную клетку, снова наложили на него заклинание, предотвращающее превращение, и осторожно вынесли клетку из зала суда.

— Суд окончен, — заключил Кингсли, когда Питер ушел.

Он повернулся, чтобы посмотреть на свою семью, и Сириус и Ремус придвинулись к нему, чтобы крепко обнять.

— Все кончено, — сказал Сириус, облегчение пронеслось через него. — Все кончено, Сохатик.

Гарри крепко обнял обоих своих отцов, их губы прижались к его щеке и виску, когда он закрыл глаза.

Он не был уверен, что чувствует по поводу всего этого, но он знал, что чувство глубокого облегчения, которое он испытал, было довольно успокаивающим.

Правосудие свершилось.

Глава 99: Та, в которой Джинни говорит Гарри, что у нее есть друг по переписке

Примечание автора:

Гарри пережил много ужасов на суде, и, очевидно, это то, что повлияет на него. Не обязательно в его повседневной жизни, но это останется с ним, будет питать его собственные кошмары; даже если действительно ужасные вещи (изнасилование и пытки) он никогда не видел и не слышал — они все равно обсуждались судом после факта или упоминались в более поздних воспоминаниях.

Нет, не волнуйтесь! Я бы не позволила Сириусу вернуться в Азкабан! Спасибо, что сказали, что поворот с изнасилованием был приятным штрихом. Гарри определенно видел и слышал гораздо больше, чем следовало, но Ремус тоже от многого его отгородил. Питер должен был умереть, защищая своих друзей, но он пережил много ужасных вещей. Сейчас он хочет легкого выхода, и вы правы, он этого не заслуживает. Да, что будет дальше с Тайной Комнатой, мы скоро узнаем! Спасибо, что сказали, что это самая реалистичная история о Питере, которую вы когда-либо видели. Мне нравятся воспоминания, так как я чувствую, что они действительно дают мне возможность больше раскрыть личности Мародеров. Большое спасибо!

Спасибо за то, что сказали, что я пишу невероятно грубо и эмоционально. Я не люблю сдерживаться, нет. Спасибо, что сказали, что я не обхожу стороной сложные вещи. Да, мне приходится готовиться к написанию этих сцен, и иногда мне нужен психологический перерыв, но я всегда чувствую себя лучше, когда слова выходят наружу. Да, хорошо, что Зи была рядом, чтобы успокоить его. Она была нужна Сириусу.

текст:

После суда они все вернулись в Блэк Коттедж, и Зи сразу же сказала, что собирается приготовить что-нибудь потрясающее. Уже через десять минут из кухни доносились восхитительные запахи. МакГонагалл тоже осталась, и они вшестером молча съели ужин, все еще находясь в шоке от напряжения этого дня.

На следующее утро Петтигрю должен был быть переведен в тюрьму Азкабан. Тонкс объяснила, что имена, которые Питер упоминал в суде, расследуются ДМЛЭ, но большинство так называемых Пожирателей смерти уже были оправданы Министерством в конце войны. Те, кого не посадили, например, Абраксас Малфой, утверждали, что находились под проклятием Империуса, и в итоге их невиновность была доказана. На недоверие Сириуса она лишь пожала плечами, заявив, что это было до ее времени и что против него не будет выдвинуто новых обвинений, потому что память не показала ничего такого, в чем его уже не обвиняли, и что он не совершил никакого преступления. Розье был мертв. Волдеморта больше нет, а Кэрроу и Лестранжи в тюрьме, поэтому некому было расследовать воспоминания Питера.

Оставался только Петтигрю.

МакГонагалл крепко обняла Сириуса, поцеловала его в щеку и сказала, что если ему что-нибудь понадобится, пусть она даст ей знать. Гарри понравилось, как Сириус благодарно посмотрел на нее, поцеловал ее в щеку, пообещав дать ей знать и пообещав отправить Гарри обратно в Хогвартс после ужина на следующий день. Перед уходом она тоже крепко обняла Гарри, и он улыбнулся ей.

Сириус настоял на том, что им нужно побыть вместе, чтобы все обдумать, и Гарри почувствовал облегчение, узнав, что отец не собирается немедленно отправлять его обратно в школу. Казалось, что весь этот день был частью чьей-то жизни, и он чувствовал, что находится в легком шоке, узнав так много о человеке, который когда-то был другом и братом двух людей, которых он любил больше всего на свете.

После ухода МакГонагалл, Зи и Тонкс тоже ушли, оставив Сириуса и Ремуса наедине с Гарри. Гарри сидел на мягком кресле, положив голову Мародера себе на колено, и бездумно растирал его. Ремус сел рядом с ним, а Сириус расположился с другой стороны, подняв зад Мародера и положив его себе на колени, а пес просто повернулся и посмотрел на него, словно говоря: "Почему ты меня беспокоишь?".

Гарри подождал, пока они оба сядут рядом с ним, прежде чем заговорить.

— Так вот на что способен Волдеморт.

Ремус вздохнул и обхватил плечи Гарри.

— Гарри...

Гарри покачал головой.

— Нет, я хотел знать правду, и я думаю, что сегодня... я получил больше, чем когда-либо думал, и вы даже не позволили мне увидеть все воспоминания.

— Некоторые из них были слишком темными, — мягко сказал Сириус. — Сохатик, Питера пытали, его изнасиловали. Он был физически и психологически травмирован Волдемортом и его Пожирателями смерти. И да, это именно то, на что способен Волдеморт.

Гарри неловко сдвинулся на своем месте, вздохнув, когда Ремус просто наклонил его, чтобы он опирался на его плечо.

— Я... я никогда не знал, что парня можно изнасиловать.

Глаза Ремуса встретились с глазами Сириуса, прежде чем он заговорил.

— Любой может быть изнасилован, Гарри. Любого. Многие люди полагают, что поскольку мужчина сильнее, поскольку мужскую сексуальную химию легче привести в действие, чем женскую, то мужчина каким-то образом позволяет этому случиться. Но это неверно. Если кто-то прикасается к тебе, а ты этого не хочешь — это неправильно.

— Но он... — он запнулся, его лицо покраснело, когда он понял, что собирался сказать. — До того, как ты заблокировал память, у него... у него была эрекция.

Ремус кивнул.

— Гарри, два месяца назад мы говорили о твоем теле и о том, как твой пенис реагирует иногда без твоего осознания. Если кто-то будет ласкать, трогать или играть с твоими яичками, у тебя от этого возникнет эрекция. На самом деле, остановить это практически невозможно, так как кровь приливает к этому органу. Это не означает, что это не изнасилование, потому что если вы не хотите, чтобы это произошло, а кто-то заставляет вас заниматься с ним сексом, то это изнасилование. Изнасилование — это не секс. Изнасилование — это контроль и насилие во время полового акта. Это важно, чтобы вы помнили. Неважно, мужчина ты или женщина, если ты не хочешь, чтобы что-то произошло, а кто-то принуждает тебя к этому, то это считается изнасилованием.

Гарри кивнул.

Сириус вздохнул.

— Гарри, сегодня на суде было много всего. Много ужасных вещей, которые произошли с Питером, и вещей, которые ты видел... и вещей, которые ты не видел напрямую, но которые подразумевались.

— Я знаю... он... Волдеморт пытал его. То проклятие, которое он использовал...

— Круциатус, — уточнил Римус. — Это одно из Непростительных. Их три, и применение любого из них на живом человеке достаточно для пожизненного заключения в Азкабане.

— Это пыточное проклятие, Гарри, и, как ты видел до того, как дядя Римус заблокировал его для тебя, оно создает боль.

— Но как?

Сириус провел пальцами по волосам.

— Гарри, проклятие воздействует на все твое тело. Оно сгибает, растягивает и ломает его так, что ты и не знал, что твое тело может двигаться. Ощущение такое... как будто в тебя вонзается тысяча ножей, а электрический ток бьет тебя изнутри... это просто ужасно. Больнее, чем ты можешь себе представить.

— А Темная метка?

Римус колебался.

Сириус кивнул и посмотрел в глаза своему крестнику.

— Это форма темной магии, которую Волдеморт использовал, чтобы напугать людей во время войны. Она была жуткого зеленого цвета и висела над местом, где он совершил преступление, часто оставляя за собой тела. Это был знак того, что Волдеморт или его Пожиратели смерти побывали там. Это был самый страшный страх каждого во время войны — прийти домой и увидеть этот символ, парящий над твоим домом. До сегодняшнего дня, насколько мне известно, никто за пределами Пожирателей смерти не знал о клейме на коже его последователей. И Питер упомянул, что Волдеморт был умен в этом смысле: никто не знал имен более шести других Пожирателей смерти одновременно, сохраняя эксклюзивность и таинственность, и было чрезвычайно трудно выследить их всех. Кроме того, это не позволяло им сдавать друг друга, когда их поймают.

Ремус наклонился и поцеловал Гарри в лоб.

— Как насчет того, чтобы пойти наверх и попытаться немного поспать. Уже поздно, а сегодняшний день был эмоционально истощен для всех нас.

Гарри кивнул, пожелал отцам спокойной ночи и пошел наверх готовиться ко сну. Он быстро заснул, но сны уже ждали его.

Поначалу кошмар был знакомым, и Гарри сразу понял, что это было. Дядя Вернон пинал его, а затем произошла вспышка зеленого света, и Темная метка зависла над домом в Годриковой впадине, но когда он снова посмотрел вниз с неба, лицо Волдеморта упиралось в затылок Квиррелла. Питер хныкал на полу рядом с Квирреллом, а Волдеморт смотрел на него, вытянув руки, чтобы схватить его за горло и задушить, пока крик умолял вырваться наружу.

Крик разбудил его, и он задыхался, когда Сириус и Ремус вбежали в его спальню, а Мародер бешено лаял.

Нижняя губа Гарри задрожала, и он заставил себя не заплакать, когда Сириус заключил его в свои сильные объятия, крепко обнимая и нежно укачивая.

— Шшш, это просто плохой сон, Сохатик, просто плохой сон.

Гарри уткнулся лицом в плечо крестного отца и глубоко глотал воздух, его сердцебиение участилось, пока Римус проводил рукой по его спине длинными нежными движениями, а крестный отец бормотал ему на ухо ободряющие слова. Прошло несколько минут, но он успокоился и отстранился от крестного отца, повернувшись к Римусу, который вздохнул, когда тот обхватил его руками.

— Мне жаль.

— Шшш, — сказал Сириус. — Никогда не жалей, Сохатик. После сегодняшнего дня, как ты мог не увидеть плохой сон?

— Ты остался, дядя Рем.

Римус поцеловал его в висок.

— Нет такого места, где бы я предпочел быть.

Гарри кивнул, крепко обнял его, а затем отстранился, благодарно улыбаясь своим отцам, когда они устроились по обе стороны от него в кровати.

— Там был... зеленый свет, дядя Вернон, Волдеморт и Квиррелл, но Питер тоже был там.

Сириус кивнул, целуя лоб Гарри.

— Это был просто сон.

— Но...

— Нет, — сурово сказал Сириус. — Это был просто сон, Сохатик. Волдеморта больше нет. Сейчас он слишком слаб, чтобы что-то сделать, а Квиррелл мертв. Ты спас своих друзей и не дал Волдеморту получить философский камень, обрести бессмертие. Сейчас он слаб и жалок, и Мерлин надеюсь, что он таким и останется. Это был всего лишь сон.

— Я знаю, — сказал ему Гарри, потирая уставшие глаза.

Сириус снова поцеловал его в лоб.

— Гарри, когда ты будешь в школе, я хочу, чтобы ты использовал зеркало, чтобы позвать меня, если тебе приснится плохой сон. Я не хочу, чтобы ты переживал эти кошмары в одиночку.

— А если это будет каждую ночь и точно такой же сон?

— Мне все равно. Если понадобится, позвони мне. Я всегда рядом с тобой.

— Как и я, — сказал Ремус, проводя рукой по спине Гарри. — Днем или ночью.

Гарри крепко обнял отца, ощущение сильных рук Сириуса успокаивало его и заставляло чувствовать себя в безопасности и любимым.

— Я знаю это.

Сириус долго обнимал его, целуя в макушку, прежде чем отстраниться, и улыбнулся, когда Гарри просто повернулся, чтобы снова обнять Ремуса.

— Как ты думаешь, ты можешь вернуться ко сну или нам стоит спуститься вниз и выпить горячего шоколада?

Гарри улыбнулся ему полуулыбкой.

— Горячий шоколад.

Сириус улыбнулся и встал, взяв с тумбочки очки Гарри и передав их сыну.

— Хорошо, горячий шоколад. А потом в постель.

Гарри благодарно кивнул и последовал за своим крестным отцом из спальни, рука Ремуса обняла его за плечи. Но он знал, что, когда он снова заснет, его мысли все равно будут беспокойными, он только надеялся, что горячий шоколад поможет удержать кошмары на расстоянии.

* * *

Когда Гарри вернулся в Хогвартс на следующий день, он нашел своих друзей в общей комнате Гриффиндора и быстро отвел Рона, Гермиону и Невилла в сторону, чтобы рассказать им обо всем. Когда он объяснил, что Ремус скрыл от него большую часть одного воспоминания из-за его жестокого характера, Гермиона только вздохнула.

— Можно подумать, что Сами Знаете Кто хотел, чтобы он нравился людям, — сказал Рон с извращенным выражением лица. — Пытать кого-то до тех пор, пока он не согласится перейти на твою сторону, не кажется эффективным способом донести свою точку зрения.

Невилл кивнул.

— Беллатриса Лестрейндж... она причинила боль всем.

Гарри сочувственно улыбнулся своему другу.

— И еще некоторым. Гермиона, ты в порядке?

Она кивнула, вытирая слезы с глаз.

— Да. Это просто так ужасно. Мне жаль его. Он не хотел делать такой выбор, но он чувствовал себя в ловушке, как будто у него не было другого выхода, и посмотрите, что с ним случилось.

Рон скрестил руки на груди и покачал головой.

— Он предпочел свою собственную жизнь жизни своих друзей. Это эгоистично! У него был лучший выбор! Он мог рассказать своим друзьям о том, что с ним происходит, и они бы защитили его!

Гермиона взяла его руку в свою.

— Большинство людей выбрали бы выживание, Рон, это основная человеческая природа. Это не делает его эгоистом за то, что он не хочет умирать.

Рон покачал головой.

— Я понимаю, что он не хотел умирать, Гермиона, но предать людей, которых он любил больше всего? Я бы никогда не смог! Я бы предпочел умереть! Он должен был рассказать своим друзьям.

— Он хотел, но они заставили его дать Непреложный обет.

Глаза Невилла расширились.

— Заставили его принести клятву вдобавок ко всему? Ты сказал, что это было ужасно?

Гарри кивнул.

— Более чем ужасно. Дядя Ремус многое от меня скрывал, и я сначала злился, но то, что я видел, было... так ужасно, что я не могу представить себе ничего хуже, да и не хочу. Его пытали, его насиловали, его психологически терроризировали, я понимаю, как он уступил и сделал свой выбор, даже если я с ним не согласен.

Гермиона кивнула, ее рука все еще прикрывала рот в шоке.

— Но теперь он отправится в тюрьму?

— Он уже там. Тонкс сказала дяде Сириусу и мне сегодня утром, что его перевезли и поместили в камеру в девять часов утра.

— И он действительно был приговорен к почти двум тысячам лет заключения в Азкабане? — спросил Невилл.

— Да. Только те жизни, которых он лишил, получили по сто лет каждая. Он умрет в тюрьме.

— Почему он следил за Сириусом? — спросила Гермиона, ее карие глаза смотрели на него. — Ты узнал?

— Официально нет, — признался Гарри. — Но мы думаем, что это потому, что он устал жить в бегах, жить с чувством вины, и быть вынужденным прятаться, как крыса. Дядя Римус считает, что он выбрал дядю Сириуса, потому что тот вспыльчив, и он надеялся, что дядя Сириус сделает за него работу и заберет его жизнь.

Рон выдохнул длинный воздух.

— Он хотел умереть?

Гарри кивнул.

— Да, но дядя Сириус говорит, что он слишком большой трус, чтобы лишить себя жизни, поэтому он рад, что его приговорили к смерти в Азкабане, потому что Поцелуй слишком хорош для него.

— Поцелуй? — спросила Гермиона, ее бровь сморщилась. — Не думаю, что я когда-либо сталкивалась с этим термином раньше.

Рон почесал подбородок, пока говорил.

— Дементоры, которые охраняют тюрьму, питаются человеческими душами, и когда заключенного приговаривают к смерти, они целуют его и высасывают душу из его тела. Папа говорит, что жить без души — хуже смерти.

Глаза Гермионы расширились.

— Это варварство!

— Чем это отличается от смертной казни, Гермиона? — спросил ее Гарри.

Она покачала головой.

— Потому что это смертная казнь, Гарри! Ты умираешь, и все кончено, что все равно варварство, но быть вынужденным жить без души... Я не знаю, разве это не кажется... как-то хуже?

Гарри вздохнул.

— Да... наверное, да. Признаю, это было очень тяжело принять. Думаю, я собираюсь отправиться в постель, попытаться очистить голову и... мне просто нужно подумать. Я плохо спал прошлой ночью.

Гермиона кивнула, наклоняясь, чтобы обнять его.

— Если мы тебе понадобимся...

— Я знаю, — сказал он с улыбкой. — Спасибо.

И когда он забрался в постель и закрыл глаза, он увидел зал суда и почувствовал жалость в глубине своего нутра.

Питер выбрал не ту сторону, и все, кого он знал и любил, пострадали из-за этого.

В том числе и он сам.

Это было то, что привело к тому, что Гарри почувствовал жалость, и он не был полностью уверен в том, как он к этому относится.

Этой ночью его снова мучили сны.

Он метался и ворочался, видения пыток Питера смешивались с его собственным прошлым, а голова Волдеморта появлялась на спине Квиррелла, когда Гарри пытался бежать. Он проснулся с колотящимся в груди сердцем и некоторое время лежал, борясь с желанием заплакать.

Через несколько минут он решил встать и спустился по лестнице в общую комнату. Он удивился, увидев Джинни, дремавшую у камина, и направился к ней, забравшись в кресло вместе с ней.

Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее, и слабо улыбнулась ему.

— Привет, Гарри.

— Привет, — сказал он ей с улыбкой. — Не возражаешь, если я немного посижу с тобой?

Она покачала головой, с минуту наблюдая за ним.

— Плохой сон?

Он кивнул, почувствовав облегчение, когда она переплела свою руку с его.

— Как прошел суд?

— Его, конечно, отправили в Азкабан, но это было тяжело. — Он быстро объяснил, что произошло, за вычетом экстремальных графических деталей, и наблюдал, как расширились ее глаза. — Это было странно, Джин. Я имею в виду, я знал, что он был причиной смерти моих родителей, причиной, по которой дядя Сириус должен был отправиться в тюрьму, но... мне было жаль его. То, как Волдеморт манипулировал им и пытал его, заставляя делать то, что он хотел. Я жалел его, и я не знаю, могу ли я действительно ненавидеть его.

— Ненависть — суровое чувство, Гарри. Папа всегда говорил, что ненависть закрывает все хорошее, что в тебе есть. Он говорит, что способность любить и прощать — две самые лучшие черты в людях. Он говорит, что любить бабушку и чтобы она любила его в ответ, несмотря на ненависть, которая последовала за их выбором со стороны семьи бабушки, — это лучшее решение, которое он когда-либо принимал", — с улыбкой сказала ему Джинни. "А Билл говорит, что ненавидеть кого-либо — слишком тяжелая работа и не стоит затраченных усилий.

Гарри обнял ее.

— Спасибо, Джинни.

Джинни обняла его в ответ.

— Я ничего не сделала.

Он только крепче обнял ее.

— Ага, ты сделала.

Она улыбнулась, когда он удобно устроился рядом с ней.

— Прости меня за наш последний разговор, Гарри. Я не... Просто в последнее время я чувствую себя очень паршиво. Билл всегда говорил, что иногда лучше всего выписывать свои чувства и разочарования, но чем больше я выписываю их в дневник, тем хуже себя чувствую.

Гарри нахмурил брови, узнав крошечную черную книжку на столе рядом с ними.

— Джинни, ты уже говорила, что пишешь "Тому", потому что так звали предыдущего владельца, но почему все страницы пустые? Если ты пишешь ему, то где же твоя надпись?

Она замешкалась на мгновение, и он подумал, не собирается ли она ответить ему, но затем она медленно вздохнула, прежде чем заговорить.

— Когда я пишу свои мысли, они исчезают в книге, как будто их никогда и не было.

Гарри нахмурился.

— Тебе не кажется это странным?

Она кивнула.

— Сначала я испугалась, потому что папа всегда говорил мне, что нельзя доверять чему-либо, если ты не видишь, где оно хранит свой мозг, но потом...

— Но потом? — подсказал Гарри.

Джинни прикусила нижнюю губу.

— Но потом дневник ответил мне.

Гарри поднял бровь.

— Что? И это тебя не напугало?

Джинни пожала плечами.

— Он дает мне советы. Он мой друг, Гарри. Как друг по переписке. Что в этом может быть страшного?

Гарри потянулся за дневником, почувствовав облегчение от того, что его шрам остался нормальным при прикосновении, прежде чем он открыл его и посмотрел на пустые страницы.

— О чем ты пишешь Тому, что слишком личное, чтобы рассказывать своим братьям или друзьям?

Она пожала плечами.

— Мои надежды, мои мечты, мои страхи, мои мысли... Для этого и нужен дневник, Гарри. Я просто записываю свои чувства и то, каким был мой день.

— И тебя устраивает тот факт, что дневник, похоже, отвечает мне взаимностью? Не кажется ли это... не знаю, странным? Вы когда-нибудь раньше слышала о дневнике, который отвечает?

— Вот почему он особенный, Гарри! Том — это... друг.

Гарри только кивнул.

— Ну, как твой друг, ты скажешь мне, если Том снова скажет что-нибудь, что тебя обидит? Он уже несколько раз расстраивал тебя, Джинни, и это, по-моему, не очень хороший друг.

Джинни улыбнулась ему и поцеловала его в щеку.

— Это просто глупый дневник, Гарри. — Она встала и потянулась. — Я собираюсь отправиться в постель. Ты будешь в порядке?

Гарри кивнул, улыбаясь ей.

— Да. Спокойной ночи, Джинни.

— Спокойной ночи, Гарри.

Он сидел несколько минут, глядя на огонь.

Джинни была права, это был всего лишь дневник, и для нее было полезно записывать свои мысли и чувства так, как она это делала, он даже подумал, что иногда это даже раскрепощает. Он был просто параноиком, потому что дневник как-то спровоцировал боль в его шраме в тот раз. Он до сих пор не знал, что с этим делать.

Но ему было любопытно, кто такой Том Риддл, и он решил, что попытается его изучить. Вероятно, он когда-то учился в Хогвартсе, так что выяснить, кто он такой, будет несложно. Гермиона будет рада помочь, он был в этом уверен.

Гарри встал и направился обратно наверх к кровати, чувствуя себя измотанным. После всего, что произошло за последние двадцать четыре часа, он просто хотел спать. Его глаза были закрыты еще до того, как голова коснулась подушки, и он спал без сновидений.

* * *

Сириус внезапно проснулся.

Он не был уверен, что его разбудило, и оглядел спальню, пытаясь найти причину беспокойства, но вокруг ничего не было. Он повернулся на бок, на его лице появилась небольшая улыбка, когда он посмотрел на Зи. Она свернулась в клубок лицом к нему, ее дикие локоны разметались по подушке, один свисал над глазом и вниз по спине. На ней была его футболка Ramones, и звук ее мягкого дыхания успокаивал его.

Он провел глазами по ее телу, осторожно стягивая простыню, пока смотрел на нее. Он провел пальцем по ее щеке, по шее, по плечу, по руке до кончиков пальцев, а затем медленно спустился по бедру и ноге, восхищаясь гладкой кожей и тем, как мурашки выступили там, где он ее коснулся.

Последние несколько дней она была просто невероятна: просто держала его, успокаивала и помогала ему понять жалость, которую он испытывал к своему другу — другу, который предал их всех. То, что она была с ним на суде, было правильным, было именно тем, что ему было нужно.

То, что она полюбила его в ответ, все еще казалось чем-то слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Он провел кончиками пальцев по ее лодыжке, а затем медленно поднялся по икре к бедру. Он нежно провел пальцами по ее телу, скользнул ими по животу и под футболку, погладил сосок и провел ртом по другому соску через футболку. Он нежно посасывал его, затем переместил губы к ее шее и осыпал мягкими поцелуями ее плечи и горло, когда она издала тихий стон.

— Сириус...

Он улыбнулся ей.

— Доброе утро, Захира.

Она открыла глаза, на ее лице была сонная улыбка.

— Ты пытаешься соблазнить меня?

— Пытаюсь? Разве я не преуспел в этом? — спросил он, его рука скользнула к ее груди и провела по бугристой вершине.

Зи ухмыльнулась.

— Я еще не знаю, может, тебе стоит постараться.

Сириус лишь облизал губы и наклонил голову к ее груди.

Стон, вырвавшийся у нее несколько секунд спустя, заставил ее задуматься о том, стоит ли продолжать дразнить его из-за отсутствия успеха, когда она почувствовала жар между ног. Его влажный, горячий рот обхватил ее сосок, умело посасывая его через футболку, в то время как его рука скользнула вверх по футболке, чтобы поласкать другую грудь, а другая опустилась вниз, чтобы подразнить ее складки, его пальцы намеренно не касались ее там, где она хотела его больше всего.

Его рот переместился на другую грудь, а рука скользнула к ней. Он провел пальцами по ее краю, время от времени погружаясь внутрь, чтобы она издала небольшой вздох, а затем вернулся обратно, чтобы подразнить. Он оторвал рот от ее груди и стянул рубашку через голову, бросив ее позади себя, и снова опустил свой рот. Ее пальцы запутались в его волосах, и она прижала его к себе, вздыхая от удовольствия, когда он целовал ее грудь.

Его рот двигался вниз, облизывая и покусывая нижнюю часть ее груди, вниз по бокам ее ребер, останавливаясь, чтобы пососать ее кожу, а его палец кружил вокруг ее пупка, нежно погружаясь внутрь, а затем вынимаясь. Его губы последовали за пальцами, по ее прессу, вниз по бокам и в пупок, мягкие поцелуи и посасывания, покусывания и облизывания, вниз и по бедрам, между ног — намеренно игнорируя очаг тепла.

Она выкрикнула его имя и вздохнула от удовольствия, когда его пальцы, наконец, погрузились в это влажное тепло. Ощущение ее горячего и влажного тела вокруг его пальцев почти развязало его, но он работал с ней, медленно и мучительно, просунув третий палец внутрь и наблюдая, как расширяются ее глаза.

— Я близко, — задыхалась она.

Сириус вытащил пальцы и нежно поцеловал ее в губы.

— Этого не может быть, любимая.

Он снова скользнул вверх по ее телу, рот снова на ее груди, а руки везде, кроме тех мест, где она хотела их больше всего. Он терся о нее, приник ртом к ее горлу, посасывая и покусывая, пока скользил по ее телу, а затем его горячее дыхание коснулось ее, и его язык скользнул в нее.

Зи вскрикнула, ее тело выгнулось навстречу ему, когда он лизал и покусывал, проводя языком по ней длинными медленными движениями, быстро и быстро, кружась вокруг нее, а потом его язык исчез, и она вскрикнула от разочарования. Он целовал внутреннюю сторону ее бедер, его пальцы перебирали ее ягодицы.

— Сириус...

Он улыбнулся, прижавшись к ее ноге.

— Да, любимая?

Пальцы Зи снова запутались в его волосах, и она приподняла его, чтобы посмотреть на его ухмылку.

— Хватит играть в игры.

Сириус быстро поцеловал ее.

— Разве я играю в игры?

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он усмехнулся и снова нежно поцеловал ее.

— В конце концов.

Она застонала, когда его рот вернулся к ее горлу, и он снова начал свой мучительный путь по ее телу: горячие поцелуи, мягкие облизывания, а затем он снова оказался между ее ног, его язык проникал в нее глубоко и грубо. Когда его пальцы присоединились к ней, она выкрикнула его имя. Он провел языком по ее клитору, втягивая его в рот, пока его пальцы входили и выходили из нее. Он перекатывал ее между зубами и языком — раз, два, три раза — прежде чем отпустить ее.

— Ебни, Сириус... пожалуйста..."

Он усмехнулся ей в ответ, прежде чем снова просунуть в нее язык. Он провел им по ней, из стороны в сторону, вверх и вниз, а затем тщательно облизал ее, прежде чем начать целовать. Его рот двигался вверх по ее животу, между грудей, а затем он повернул ее на бок, подтянул ее ногу к своей груди и погрузился в нее так глубоко, что она задохнулась.

— Сири... да...

Сириус прижал ее ногу к себе, а другой рукой держал ее бедро, вбиваясь в нее, ускоряя темп, ведь она чувствовала себя такой совершенной, обхватив его, такой теплой, мягкой и тесной. Он снова ввел пальцы внутрь, и она высвободилась, выкрикивая его имя, кончив не один, а два раза. Он поцеловал ее лодыжку, держа ее за ногу, его пальцы отчаянно работали над ней, пока он входил и выходил из нее, раскачиваясь на ней.

Когда наступил ее третий оргазм, он потерял контроль, и они оба рухнули друг на друга, выплескивая волну своих эмоций, оба кричали от удовольствия.

Сириус притянул ее к себе, прижав ее к себе сзади, его руки лежали на ее плоском животе, а одна поднялась вверх, чтобы взять ее за грудь.

— Я люблю тебя.

Зи прижалась к нему, ее сердце все еще колотилось в груди, а тело все еще вибрировало от последствий удовольствия, которое он только что ей подарил.

— Я люблю тебя.

Она почувствовала, как он улыбнулся ей в затылок, и не могла не улыбнуться в ответ. А потом они оба погрузились в сон, счастливые в объятиях друг друга.

* * *

Когда январь сменился февралем, Локхарт, по мнению Гарри, стал еще более невыносимым, чем обычно. Он раздавал автографы тем ученикам, которые выполнили домашнее задание (что, по мнению Гарри, было совершенно бессмысленно, так как домашнее задание все равно не имело ничего общего с реальной Защитой от темных искусств), и постоянно пел в коридорах.

Гарри получил взыскание от Филча за то, что после тренировки по квиддичу натаскал воды, так как, несмотря на то, что он переоделся, снег все еще лежал на его ботинках, когда он топал обратно в замок. После того как его заставили провести вечер за мытьем пола в больничном крыле, Филч велел ему отнести пакет в кабинет Локхарта, прежде чем лечь спать.

Гарри застонал от такой перспективы, ведь он делал все возможное, чтобы избегать Локхарта вне занятий с тех пор, как тот удалил ему кости из руки. Он постучал в дверь и услышал из-за нее приглушенный звук, который звучал странно, почти как будто человек испытывал боль. Через минуту он постучал еще раз, и раздалось шарканье, прежде чем Локхарт открыл дверь с широкой улыбкой на лице.

— Гарри! Какой замечательный сюрприз! Входи, входи! — настаивал он.

Гарри проигнорировал его и остался стоять в дверях.

— Мистер Филч попросил меня принести это вам.

— О, да, спасибо! — Локхарт засиял, демонстрируя каждый из своих жемчужно-белых зубов. Он повернулся, чтобы улыбнуться мальчику, хватающему свою сумку с учебниками. — Да, иди, Дэмиен, возвращайся завтра в восемь, чтобы отбыть наказание.

Мальчик, третьекурсник Рейвенкло, которого Гарри узнал, выглядел бледным и немного пристыженным, как будто это было его первая отработка или что-то в этом роде, когда он повернулся, чтобы кивнуть Локхарту.

Улыбка Локхарта расширилась.

— Неподобающее поведение в моем классе, я так не люблю давать отработки, но когда приходится, то приходится, понимаете?

Гарри кивнул.

— Верно. В любом случае, мне нужно сделать домашнее задание.

— Конечно, Гарри, мой мальчик, конечно! Если тебе когда-нибудь понадобится совет или помощь с домашним заданием, пожалуйста, приходи ко мне! Для меня будет честью поделиться с тобой своим опытом! Я с удовольствием научу тебя кое-чему.

Экспертиза, подумал Гарри с ухмылкой, точно.

— Хорошо, спасибо. Спокойной ночи, профессор.

Гарри направился обратно в общую комнату, благодарный за то, что избежал еще одного разговора о славе. Он дошел до своего общежития, прежде чем достал зеркальце, чтобы позвонить Сириусу. Он радостно улыбнулся, увидев лицо своего крестного отца.

— Эй, Гарри! Что происходит? — ярко спросил Сириус.

Гарри вздохнул.

— Ты можешь уже разрушить мои мечты и сказать мне, что дядя Муни никогда не станет новым профессором?

Сириус рассмеялся.

— Гарри, я же говорил тебе, что на все нужно время. Я не могу ничего обещать. Я могу только высказать свое мнение, но в конечном итоге решение должен принять Дамблдор.

— Он просто такой надоедливый!

Сириус усмехнулся.

— Будь терпелив. Мы посмотрим, что произойдет, хорошо?

Гарри кивнул и использовал время, чтобы рассказать отцу о последних нескольких днях, но он не мог не задаться вопросом, действительно ли они собираются застрять с Локхартом до конца учебного года, и почему Дамблдор не хочет взять Римуса вместо него, ведь он был явно лучшим выбором.

Глава 100: Тот, у кого глаза зеленые, как свежая маринованная жаба

Примечание автора:

Я давно задумывала эту историю и сделала несколько намеков в последних десяти главах, так что, надеюсь, она покажется вам интересной. Также я ждала и ждала, чтобы добавить эту небольшую сцену и воспоминание. Я также добавила это небольшое воспоминание из того, что увидела на tumblr, так что спасибо тому, кто это придумал. Спасибо.

Возможно, это не было совпадением. Локхарт — не очень хороший человек. Я хотела, чтобы Сириус и Ремус поговорили с Гарри о том, что он видел, и о том, чему он был свидетелем, чтобы убедиться, что он знает, что может говорить с ними. Это было важно. Локхарт определенно подозрителен с этим Рейвенкло! Спасибо, что заметили. Вы думаете, что Локхарт причинял вред Рейвенкло, как Амбридж — Кровавому перу? Интересно. Или это было что-то похуже? Вы скоро узнаете. Локхарт нарушает права студентов? Все будет объяснено в ближайшее время!

текст:

Когда наступил День святого Валентина, Гарри вошел в Большой зал, и его встретила комната, полная розовых и красных украшений, а в воздухе летали конфетти.

Честно говоря, все выглядело так, будто кто-то наблевал повсюду красным и розовым.

Он сделал гримасу отвращения, садясь за стол.

— Что, мать твою, здесь произошло?

Рон закатил глаза.

— Как ты думаешь, кто?

Не прошло и двух минут, как появился Локхарт в ярко-розовой мантии и с широкой улыбкой на лице.

— С Днем Святого Валентина, мои милые ученики! Я хотел сегодня украсить школу мыслями о любви и счастье. Тем ученикам, которые уже прислали мне открытки ко Дню святого Валентина, я благодарен за них, и всем вам ответная любовь. Муах! — сказал он, целуя свою руку и выпустив поцелуй в коридор.

Гарри нахмурился.

Рон мрачно посмотрел на Гермиону.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не была одной из тех студенток.

Они с Роном обменялись ухмылками, когда Гермиона вдруг очень заинтересовалась книгой, которую читала.

Гарри слушал в пол-уха, пока Локхарт рассказывал о том, как будут праздновать этот день во всех классах, и предложил попросить профессора Снейпа показать им, как варить Аморентию — Гарри сразу же понял, что это смертный приговор, и был уверен, что никто не настолько глуп, чтобы просить об этом мастера зелий.

Когда Локхарт заявил, что у него есть для них небольшой сюрприз, Гарри мог только застонать вместе с остальными студентами, узнав, что маленькие купидончики весь день будут анонимно рассылать студентам валентинки.

И гномы, одетые в золотые крылья, выглядели крайне недовольными по этому поводу.

Это было похоже на самое ужасное, что он мог себе представить.

Его ужас от этой идеи вырвался наружу, когда один из купидонов поймал его сразу после обеда перед уроком зелий. Он попытался убежать, но карлик подставил ему подножку и уселся на его ноги, чтобы спеть ему серенаду.

— Его глаза зеленые, как свежая маринованная жаба. Его волосы темные, как школьная доска. Я бы хотела, чтобы он был моим, он поистине божественен, герой, победивший Темного Лорда.

Гарри покраснел, когда Драко, Блейз и Тео начали смеяться, а Драко довольно насмешливо спросил его, есть ли поблизости его девушка, чтобы спеть ему эту песню лично.

Гарри никогда в жизни так не хотелось провалиться под пол, но он рассмеялся и ухмыльнулся Драко. "По крайней мере, хоть кто-то, кроме Пэнси, прислал мне одну".

Драко покраснел.

Пэнси Паркинсон и сама прислала ему поющую валентинку, но она была гораздо менее изящной. Что-то в этом роде: Драко, любовь моя, однажды мы станем мужем и женой, и каждый день я буду любить тебя, всю свою жизнь. С любовью, Пэнси. Драко определенно не нашел это забавным, но покраснел.

Драко повернулся к толпе первокурсников, которые наблюдали за тем, как Гарри пытался прогнать свою Валентинку, и с усмешкой сказал:

— Поттеру не очень-то понравилось твое любовное письмо, Уизлетта.

Джинни побледнела и повернулась, чтобы убежать, но Полумна обняла ее, что-то шепча, и Джинни только кивнула. Гарри с любопытством смотрел на нее. Неужели она действительно послала это ему? Почему она решила, что он захочет получить поющую валентинку? И когда Джинни начала испытывать к нему не дружеские чувства? Он не хотел ее обидеть. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его.

Он понятия не имел, что ей ответить.

Затем вышел Снейп, его плащ развевался вокруг него, когда он рявкнул, приказывая студентам пройти в класс, снимая баллы за опоздание (не для Слизерина, конечно), и Гарри в раздражении вытащил свои ингредиенты для зелий. Снейп, вдобавок к этому Валентину, никак не улучшал его день.

К тому времени, как он добрался до Большого зала на обед, он чувствовал себя довольно раздраженным и горьким из-за всего этого Дня святого Валентина. Он с радостью увидел, что украшения Большого зала были убраны, и его настроение немного улучшилось при виде этого. Он откусил кусочек от своего толстого бутерброда с индейкой и посмотрел на Главный стол. Его глаза расширились, когда он увидел, как Римус выскользнул из задней комнаты за Главным столом и схватил МакГонагалл за плечо. Она сжала его руку в знак заверения и кивнула ему. Он посмотрел в глаза Гарри и подмигнул, а Гарри усмехнулся в ответ.

— Наконец-то!

Невилл потянулся к Гарри за клубникой, когда Гермиона подняла глаза от своей книги на его заявление.

— Что здесь делает Римус, Гарри?

— Делает нашу жизнь бесконечно лучше, — сказал Гарри с ухмылкой. — По крайней мере, я надеюсь на это.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — спросила Гермиона, поворачиваясь, чтобы посмотреть туда, где он и Невилл наблюдали за тем, как Римус разговаривает с МакГонагалл.

— Просто смотри.

— Профессор Локхарт, — громко сказал Дамблдор, и болтовня в зале сразу же прекратилась. — Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы так оживленно украсили зал сегодня утром, это приятное изменение, но я боюсь, что мистеру Филчу пришлось убрать их, так как некоторые конфетти испортили наш обед.

Локхарт оскалился, гордо улыбаясь и демонстрируя каждый из своих жемчужно-белых зубов.

— Не за что, профессор Дамблдор! Любовь сама по себе — это праздник, и его следует отмечать! Я слышал, что многие студенты уже получили благословение в виде прекрасных песенных признаний в любви!

Дамблдор кивнул и поднялся на трибуну.

— Студенты, сегодня День Святого Валентина, который, я уверен, вы все знаете, является особым днем для влюбленных. Но я твердо убежден, что сегодняшний день ничем не отличается от любого другого, когда речь идет о том, чтобы сказать тому особенному человеку о своих чувствах. Любовь — это важная эмоция, и те, кто способен любить, обладают силой, намного превосходящей все остальные. Иногда способность любить настолько сильна, что может противостоять магии, призванной причинить им вред.

Гарри в замешательстве смотрел на Дамблдора. Неужели он действительно собирался рассказать школе, что любовь его матери — это то, что спасло его от Волдеморта все эти годы назад? Зачем? Какой в этом смысл? Почему он подчеркивал магическую силу любви?

— Сердце нельзя обратить так же, как разум, — продолжил Дамблдор, и Гарри облегченно вздохнул — речь шла не о нем. — Я хотел бы представить вам моего дорогого друга по имени Мэгги Камберленд, который сегодня хочет поделиться с нами историей любви, Мэгги?

Невысокая темноволосая женщина с седыми волосами вышла из задней комнаты, где только что был Римус. Она целеустремленно подошла к трибуне и кивнула Дамблдору.

— Спасибо, профессор Дамблдор, что пригласили меня сюда сегодня.

На мгновение она замолчала, а затем ярко улыбнулась студентам, которые с любопытством смотрели на нее. Тот факт, что Хогвартс пригласил гостя, был достаточно редким, не говоря уже о том, чтобы он выступал.

— Последние четыре года я работала в Англии целителем, но у меня было такое чувство, что чего-то не хватает в моей жизни, что что-то не так, как должно быть — и всякий раз, когда я видела двух влюбленных людей, которые шли мимо, держась за руки, это чувство усиливалось во мне. Я не могла его объяснить. Наконец, несколько месяцев назад мой друг посоветовал мне обратиться к целителю разума, чтобы попытаться выяснить, почему я так себя чувствую, и, к своему удивлению, я обнаружила, что в моей жизни чего-то не хватает. Кто-то украл у меня мои воспоминания.

За столами раздался коллективный вздох, и Гарри нахмурился, гадая, что здесь делает эта женщина и зачем она рассказывает эту историю.

Его взгляд переместился на отца, который подошел ближе к Локхарту и положил руку ему на плечо, ободряюще улыбнувшись. Улыбка Локхарта была такой же яркой, как и всегда, но выглядела натянутой, даже обеспокоенной.

— Вся моя память не исчезла, но та часть моей памяти, которая исчезла, была связана с человеком, которого я любила, с человеком, за которого я вышла замуж двадцать лет назад и поклялась любить вечно в этот самый день — в День святого Валентина. Дэвид Камберленд, мой муж, был известным специалистом по вампирам. Человек, который в одиночку отвратил целую семью вампиров от убийства, помогая им жить жизнью, в которой не нужно убивать других, чтобы выжить. Мой муж — герой, который спас деревню в Румынии от истребления вампирами.

В зале уже начали раздаваться разговоры, и Гарри прислушался, когда Невилл наклонился к нему.

— Разве Локхарт не сказал, что он сделал это в своей книге?

Гермиона кивнула, побледнев.

— Да, говорил.

Женщина продолжала говорить, ее голос становился все громче.

— Представьте себе мое удивление, когда память человека, которого я любила, была восстановлена, и я узнала, что кто-то другой присвоил себе его заслуги: Что его память также была изменена, чтобы он считал, что не достиг того, чего достиг, не помнил ни меня, ни своих достижений. Этот кто-то, молодой человек, который пришел взять у нас с Дэвидом интервью о его достижениях, решил присвоить эти достижения себе.

Локхарт пытался ускользнуть от Римуса, его лицо было бледным. Гарри наблюдал, как Снейп встал и положил руку на другое плечо Локхарта, укоризненно кивнув Римусу.

— Тот человек, который приходил допрашивать нас с мужем, его звали Гилдерой Локхарт, и он украл дело жизни моего мужа для себя, а затем забрал у нас наши воспоминания.

Зал, казалось, задохнулся от удивления, все начали переговариваться между собой.

Камберленд повернулась и посмотрела на Локхарта с ненавистью в глазах.

— Я читала ваши книги, Локхарт, и готова поставить хорошие деньги на то, что те другие вещи, которые вы "утверждали, что сделали", также были сделаны другими ведьмами и волшебниками, чьи воспоминания вы затем стерли, чтобы присвоить себе их заслуги. Вам должно быть стыдно за себя! Сколько жизней вы загубили?

Локхарт посмотрел на нее.

— Ты глупая ведьма! Ты не могла просто оставить свою жизнь в покое, не так ли? Неужели ты думаешь, что кто-то хочет читать о каком-то скучном старике, который помогал вампирам, когда они могут представить, что это делаю я? Нет! Или что какой-то старый армянский колдун действительно помог человеку с ликантропией? Или о том, что какая-то уродливая старая карга научилась избавляться от баньши? Нет! Это сделал я! Я! Я сделал все эти вещи! Все!

Тонкс и Арнетт вышли из задней комнаты. Тонкс с помощью своей палочки сковала руки Локхарта наручниками за спиной, в то время как Арнетт начал говорить.

— Гилдерой Локхарт, настоящим вы арестованы за использование чар памяти на ничего не подозревающих ведьмах и волшебниках без их ведома или согласия, за мошенничество с присвоением заслуг за работу, которую вы сами не делали, и за обогащение на этом. Вы обвиняетесь в мошенничестве и внедрении ложных воспоминаний в Мэгги и Дэвида Камберленда. Следователи и целители разума будут посещать все места, упомянутые в ваших книгах, чтобы выяснить, кто еще мог быть одной из ваших жертв. Вы не обязаны ничего рассказывать. Но это может повредить вашей защите, если вы не упомянете на допросе то, на что впоследствии будете ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть представлено в качестве доказательства.

Студенты поднялись на ноги, некоторые хлопали и аплодировали, некоторые плакали, но все с изумлением смотрели, как авроры вывели Локхарта из Большого зала в наручниках.

Ошеломленные взгляды вернулись к передней, где Дамблдор ждал, пока они затихнут.

— Мне жаль говорить, что это означает, что профессор Локхарт больше не будет вашим учителем по Защите от темных искусств. Против него будут выдвинуты уголовные обвинения за его мошеннические действия. Если у кого-то есть что сказать по этому поводу, вопросы можно задать старосте дома, — спокойно сказал Дамблдор. В его глазах появился блеск, когда он жестом велел Римусу пройти вперед. — С сегодняшнего дня вашим новым профессором Защиты от темных искусств будет профессор Люпин. Теперь, когда обед и утренние волнения позади, давайте перейдем к нашим дневным занятиям.

Гарри засунул в рот еще один яблочный ломтик и, широко улыбаясь, поспешил к столу старосты.

— Здравствуйте, профессор!

Римус поприветствовал его.

— Привет, Гарри. Я слышал, что у вас была безумная идея взять меня на работу.

Гарри пожал плечами.

— Возможно, я что-то говорил об этом дяде Бродяге.

Римус улыбнулся и сжал плечо Гарри.

— Что ж, я рад занять эту должность. Увидимся в классе, и помни, это профессор Люпин, а не профессор Муни.

Гарри ухмыльнулся и поспешил обратно к своим друзьям.

День складывался очень интересно, подумал он, и он не мог дождаться своего первого урока по Защите от темных искусств. Он знал, что это будет бесконечно лучше, и был не менее рад, что Локхарт наконец-то ушел. Но он никак не ожидал, что тот окажется преступником.

Неужели он действительно стирал сознание ведьм и волшебников только для того, чтобы потом заявить, что спас их? Кто бы мог совершить такое только для того, чтобы прославиться?

В течение дня студенты повсюду говорили об аресте Локхарта. Ходили слухи, что Локхарт ничего по-настоящему не добился сам и что все, на что он годится, — это подписывать свои имена. Многие студенты, казалось, были очень расстроены его арестом, особенно девушки, которым было стыдно за то, что они в свое время так на него запали.

Но по-настоящему важные новости стали известны после ужина.

Локхарта обвинили в новом преступлении.

Казалось, что его фан-клуб состоял из нескольких частных чаепитий в его кабинете. Гарри не был до конца уверен в правдивости слухов, но он слышал, что у Локхарта были романы с некоторыми из его учениц. Две девочки седьмого курса утверждали, что он их трахал, одна девочка пятого курса утверждала, что он прикасался к ней неподобающим образом, а два мальчика третьего курса заявили, что Локхарт заставлял их доставлять ему оральное удовольствие во время отбоя.

Учителя расследовали эти слухи, но было похоже, что Локхарт проведет остаток своей жизни в тюрьме Азкабан.

Только на следующий день после обеда Гарри впервые попал на урок к профессору Люпину. Гарри поспешил на урок Защиты от темных искусств, с восторгом глядя на своего отца, который сидел на краю парты в распахнутой черной мантии, распахнув коричневый твидовый пиджак, светло-зеленую рубашку и галстук поверх черных джинсов. Он улыбался им всем, выглядел расслабленным и совершенно непринужденным, находясь перед классом.

Когда все расселись, он тепло улыбнулся классу.

— Добро пожаловать на Защиту от темных искусств, я профессор Люпин. Я с нетерпением жду возможности обучать вас всех в этом году и постараюсь помочь вам успешно сдать экзамены, несмотря на унылые темы, которые вы проходили под руководством Локхарта.

— Какие темы? — спросил Симус, заставив класс рассмеяться.

— Именно, мистер Финниган. Итак, сегодня я хотел бы начать с обзора некоторых тем, которые мы должны пройти. Одна из первых — это проклятия и сглаз, особенно те, которые используются на дуэли.

В классе сразу же начались разговоры, заинтригованные идеей использования любого заклинания в дуэли против другого ученика. Однако Римус тут же пресек эту идею, напомнив им, что они будут учиться строго в безопасности класса и что дуэли запрещены в коридорах и на территории школы.

Он попросил Гарри и Гермиону выйти вперед и продемонстрировать несколько приемов, которые они отрабатывали, и весь класс улыбался, когда все закончилось. Они отлично начали.

Гарри остался, чтобы ухмыльнуться своему отцу, когда его одноклассники выходили.

— Это было здорово, профессор!

Ремус улыбнулся ему.

— Это начало, Гарри. Нагрузка будет довольно интенсивной, потому что все так отстают, но я сделаю все возможное, чтобы каждый получил образование, которого он заслуживает.

Гарри засиял.

— Ты лучший.

Ремус хихикнул.

— Мы думали рассказать тебе, когда ты был дома две недели назад на суде, но мы с Сириусом решили сделать тебе сюрприз, так как до сих пор не знали, когда я официально начну работать. Дамблдор все еще выяснял ситуацию с Локхартом.

Гарри кивнул, его глаза погрустнели, когда он посмотрел на отца.

— Дядя Муни, ходят слухи, что Локхарт занимался сексом с некоторыми учениками.

Бровь Ремуса приподнялась.

— Это серьезное обвинение, и оно точно не поможет его делу. Семикурсники... ну, технически, если бы им было по семнадцать, ему могли бы смягчить обвинения, но как учитель в школе... это опасная почва, на которую можно ступить. Я слышал, что после его ареста несколько студентов обратились к старостам с жалобами. Я надеюсь, что это неправда, потому что никто не должен чувствовать, что не может доверять своему учителю.

— Я слышал, что несколько мальчиков третьего курса, а также девочка пятого курса утверждают, что он прикасался к ним неподобающим образом — как ты думаешь, это правда?

Ремус медленно выдохнул.

— Я не знаю, маленький Олень. Думаю, нам придется подождать и посмотреть, что найдут авроры. А теперь иди, ты опоздаешь на Историю Магии.

Гарри только усмехнулся. Когда Ремус был с ним в Хогвартсе, он был в безопасности и чувствовал себя счастливее, чем когда-либо.

Наконец-то хоть что-то шло правильно.

* * *

Когда Гарри поднялся в свою комнату в общежитии после ужина на следующий день, последнее, что он ожидал увидеть, это Фреда и Джорджа, сидящих на его кровати. Он поднял на них бровь.

— Привет, ребята, ищете Рона?

Фред покачал головой.

— Нет, тебя. Садись.

Он похлопал по кровати между ними.

Гарри просто улыбнулся им.

— Что вы замышляете?

Джордж выглядел обиженным.

— Мы просто хотим немного поболтать, с твоей стороны так грубо предполагать обратное.

Фред усмехнулся.

— Но и мудро.

Гарри ухмыльнулся и пересел между ними.

— Что происходит?

Мы с Фредом говорили о том, что услышали от тебя на днях и сегодня за ужином, что вызвало у нас подозрения.

— Что именно вызвало подозрения?

Фред почесал подбородок, как будто он погрузился в глубокие раздумья.

— Ну, две недели назад, когда ты уехал домой на испытание, ты называл Сириуса другим именем, когда он обращался к тебе. Мне показалось, что я слышал, как ты назвал его Бродягой?

— Ладно...

Джордж вздохнул.

— А сегодня за ужином ты сказал, что защита была великолепна, потому что у тебя был профессор Муни.

Гарри поморщился. Ему нужно было убедиться, что он всегда называет Ремуса по фамилии, а не по имени, которым он называл его в детстве. Это будет похоже на фиаско с тетушкой Минни на первом курсе, хотя он был уверен, что Ремус не снимет баллы, он надеялся.

— Может быть.

Фред усмехнулся.

— Бродяга и Муни, мы только что нашли эти имена очень интересными — даже необычными.

— Весьма своеобразные, я бы сказал, — добавил Джордж с лукавой ухмылкой. — Может быть, ты объяснишь их?

Гарри пожал плечами, глядя в сторону закрытой двери своего общежития.

— Просто прозвища, которые у них были в детстве. Они придумали их в школе и научили меня. Вот почему дядя Сири называет меня Сохатиком, потому что моего отца они называли Сохатым.

Глаза Фреда загорелись.

— Сохатый... и Червехвост?

Глаза Гарри сузились. Это имя вызвало в нем воспоминания о суде, о котором он пытался забыть. В последнее время сны были очень интенсивными, и даже когда он будил Сириуса, чтобы поговорить, они все равно казались ему напряженными, и он часто не мог снова заснуть, его сердце колотилось, а в голове роились мысли и воспоминания, которых он хотел бы не иметь.

— Что именно вы двое знаете?

Джордж широко улыбнулся, хлопнул в ладоши и кивнул своему близнецу, который тут же достал сложенный кусок старого пергамента.

— Когда мы были на первом курсе, Гарри, мы были молодыми, беззаботными и невинными...

Гарри фыркнул.

— Ладно, мы были более невинны, чем сейчас, — добавил Фред, с трудом сдерживаясь. — Мы получили взыскание от Филча.

— Шокирующее зрелище.

— Тсс, мы рассказываем вам о наших эпических приключениях, — сказал Джордж.

Гарри усмехнулся над ними.

— Так вы были на отработке?

— Нет, пока не на отработке, — добавил Фред.

— Филч просто читал нам нотации за то, что мы выпустили Навозную бомбу, которая расстроила его по неизвестной причине, и пока он разглагольствовал и угрожал нам обычными...

— Выпотрошить...

— Заковать...

— и тому подобное, я случайно заметил, что один из ящиков его картотеки был помечен: Конфисковано и чрезвычайно опасно. Так как я душа любопытная, мне стало интересно...

— что за вещи Филч прятал в школе, которые можно отнести к категории "чрезвычайно опасных"? Мы беспокоились за всех учеников, — добавил Джордж.

Гарри закатил глаза.

— Да, точно.

Фред усмехнулся.

— Итак, мы спланировали отвлекающий маневр и на следующий день, с помощью нашего друга Ли Джордана, они с Джорджем отвлекли Филча, а я пробрался в его кабинет.

— Фред открыл ящик и достал — вот это! — торжествующе сказал он, держа в руке старый пергамент.

Бровь Гарри приподнялась.

— Старый пергамент, как интересно.

— Гарри, если бы ты знал, что это за старый пергамент, ты бы понял, — терпеливо сказал Фред. — Мы считаем, что Филч никогда не догадается сам.

Он передал пергамент Гарри.

Гарри взял у них пергамент и уставился на него.

— Я все еще не понимаю.

Фред вздохнул и постучал по ней своей палочкой.

— Торжественно клянусь, что я ничего хорошего не замышляю.

К удивлению Гарри, по пергаменту начали расползаться чернильные линии, образуя надпись, сделанную аккуратным наклонным почерком, в которой он сразу узнал Римуса.

"Господа Муни, Червехвост, Бродяга и Сохатый,

Поставщики вспомогательных средств для магических озорников с гордостью представляют.

КАРТА МАРОДЕРОВ"

Рот Гарри открылся, когда чернила растеклись, открывая небольшой набросок Хогвартса, а когда он открыл сложенный пергамент, то обнаружил прекрасно нарисованную карту всей школы, включая коридоры, скрытые лестницы и проходы, и сотни точек, танцующих по странице, показывающих местонахождение каждого ученика и учителя в школе.

— Это — профессор Дамблдор? — спросил Гарри.

— Вышагивает в своем кабинете? — сказал Джордж с ухмылкой.

— Он часто так делает, — сказал Фред. — А вот и мы, — сказал он, указывая на три точки в общежитии гриффиндорских мальчиков второго курса.

Гарри широко улыбнулся, глядя на пергамент.

— Дядя Сириус будет в восторге, когда узнает, что вы двое нашли это!

Фред широко улыбнулся.

— Что возвращает нас к нашему первому вопросу, Гарри... ты называешь Сириуса по имени Бродяга, и, если ты заметил, одного из мессиров тоже зовут Бродяга?

Гарри кивнул, на его лице появилась широкая улыбка.

— Он, мой отец и их друзья создали эту карту, когда учились здесь в школе.

— Здорово! — дружно воскликнули близнецы.

Гарри усмехнулся им в ответ.

— У вас двоих она была с первого курса?

Фред кивнул.

— Нам понадобился день, чтобы понять, как его открыть, а потом мы в основном использовали его, чтобы проказничать, разыгрывать Филча и разыгрывать Пивза, но да. Это великолепная вещь, и в ней есть практически все. Но... в нем нет Тайной комнаты.

Джордж покачал головой.

— Поверь нам, мы искали.

— Это не значит, что она не существует, — сказал им Гарри. — Это просто значит, что дядя Сириус и его друзья так и не нашли ее, поэтому не смогли нанести ее на карту.

Фред на мгновение задумался, а потом кивнул.

— Правда... Гарри, у нас так много вопросов, и мы любим эту карту! Она помогает нам прямо и верно уже почти четыре замечательных года. Мы очень обязаны им, помогая новому поколению таких нарушителей закона, как мы.

Джордж кивнул рядом с ним.

— Но если учесть, что именно твои отцы создали эту карту, то, похоже, она принадлежит тебе.

Гарри наблюдал, как маленькие точки перемещаются по карте.

— Вы действительно отдаете ее мне?

Фред кивнул, хлопнув Гарри по спине, когда тот вставал.

— Ты, по сути, сын трех Легендарных Мародеров — она вся твоя. Кроме того, мы с Джорджем уже выучили все тайные ходы из школы.

— Кстати говоря, мы почти уверены, что Филч знает об этих, а эти два заблокированы, — сказал ему Джордж. — А этот, под Свирепой ивой, мы понятия не имеем, куда он ведет, хотя он похож на Хогсмид. Мы с Фредом никогда не осмеливались подойти достаточно близко, а после того, что это дерево сделало с тобой и Роном в начале года, наверное, будет лучше, если вы вообще будете держаться от него подальше, — добавил он с ухмылкой. — Но это довольно безопасный вариант, он приведет вас прямо в магазин Медового Духа!

— Озорство удалось, — сказал Фред, постукивая палочкой по пергаменту, и Гарри наблюдал, как все линии исчезают, словно их и не было.

— Спасибо, — сказал Гарри с ухмылкой.

Фред и Джордж просто ухмыльнулись в ответ.

* * *

Сириус усмехнулся, увидев Хедвиг, сидящую за кухонным столом на следующее утро. Он взял у нее конверт, и на его лице появилась широкая улыбка, когда он прочитал слова Гарри.

"Дядя Сириус,

ты справился!

Дядя Муни уже стал НАМНОГО лучшим учителем — спасибо тебе огромное!

Я всегда знал, что Локхарт — идиот, но я понятия не имел, что он преступник! Было просто великолепно наблюдать, как Тонкс уводит его в наручниках. Вся школа говорила об этом весь день. Плюс ходят какие-то безумные слухи, что он занимался сексом со студентками. Дядя Римус говорит, что не знает, правда это или нет, но в любом случае, я рад, что его больше нет — этого мерзкого урода.

Трудно поверить, что он действительно украл воспоминания людей и использовал их жизненный труд для своей личной славы. Ему должно быть стыдно за себя!

Вчера дядя Ремус начал урок с изучения некоторых проклятий и сглазов, в основном тех, которые он уже сказал мне выучить, а затем попросил нас с Гермионой продемонстрировать их классу, так как мы уже выучили их сами. Он действительно хороший учитель и очень терпеливый. К концу урока больше половины класса освоили заклинания, которые он преподавал. Он будет очень полезен.

Также была опубликована следующая игра по квиддичу — она состоится в конце марта. Гриффиндор против Рейвенкло. До встречи!

С любовью,

Гарри"

Сириус с улыбкой сложил письмо. Он чувствовал себя лучше, зная, что Муни сам находится в школе. Дело с Тайной комнатой еще не было решено, загадка не раскрыта, и присутствие друга рядом позволяло ему чувствовать себя спокойнее за благополучие сына.

Он заметил, что на стол упал второй лист сложенного пергамента, и с любопытством поднял его, развернул, и его лицо расплылось в ухмылке, когда он прочитал.

"Дорогой Сириус,

Как ты знаешь, мы любим веселиться и время от времени устраивать небольшие озорства. Четыре года назад мы украли кое-что из кабинета Филча, спрятанное в ящике с надписью "Конфисковано и чрезвычайно опасно" — мы уверены, что Филч так и не понял, что это было.

Но мы поняли.

Уверен, вы можете представить себе наше удивление, когда мы вдруг обнаружили, что у нас есть полная карта с подробным описанием всего Хогвартса и всех, кто в нем находился.

Недавно мы догадались, что к так называемым Мессирам, которым мы так многим обязаны, относится не только покойный отец Гарри, но и вы, и профессор Люпин.

Мы просто хотели сказать спасибо за создание такого замечательного подарка, который мы нашли и не беспокоимся, так как только сегодня мы завещали его законному наследнику Мародеров.

Джордж Уизли

Фред Уизли

PS — Как вы его сделали?"

Сириус широко улыбнулся, фыркнув от смеха. Если кто-то и наткнулся на Карту Мародеров, то он не мог быть более рад узнать, что это близнецы Уизли. А тот факт, что они отдали ее Гарри, порадовал его еще больше. Он с ухмылкой достал свежий пергамент и перо.

Он всегда был рад поделиться мудростью с товарищами-мародерами, подумал он и тут же начал рассказывать Фреду и Джорджу о Гомонкулусных чарах — важном устройстве слежения, которое, будучи наложенным на карту, позволяло человеку, у которого была карта местности, отслеживать всех в этом районе и показывать их путь. Он рассказал, как они тайком пробрались в школу и составили подробную карту, вплоть до шкафов для метел. Они закончили ее на шестом курсе и были безмерно горды и довольны своей работой. Он также сообщил им, что в карту была вложена частичка личности каждого из них в качестве талисмана, потому что каждый из них использовал свою собственную магию для ее создания. Это означало, что когда кто-то из их знакомых брал в руки карту и пытался узнать ее секреты, не раскрыв предварительно пароль, их личности Мародеров спрыгивали со страницы с остроумным или саркастическим высказыванием. Если это был незнакомый человек, он изрыгал случайные оскорбления.

Не говоря уже о бесконечных оскорблениях, которые они создали карту на случай, если Снейп когда-нибудь наткнется на нее.

Запечатав письмо и отправив Хедвиг обратно в школу с ответом близнецам, он улыбнулся про себя.

Карта не только оскорбляет, подумал он.

Он вспомнил, как однажды в конце шестого курса он внимательно изучал карту, пытаясь найти Регулуса. Но его прервала Лили, и он быстро закрыл ее.

Лили уставилась на пергамент в его руках.

— Что ты делаешь здесь, после комендантского часа, с этим старым клочком пергамента?

Сириус пожал плечами.

— Ничего.

— Ух ты, это была гениальная ложь, как бы я не просекла ее.

— Сарказм, Эванс — я в шоке.

Лили закатила глаза, вырвала пергамент из его рук и уставилась на него, перебирая в руках.

— Зачем тебе это?"

— Чтобы записывать свои мысли. У меня глубокие мысли, ты знаешь.

Лили усмехнулась и постучала пальцем по пергаменту.

-Лили Эванс, префект, требует, чтобы вы раскрыли свои секреты.

Пергамент тут же начал прокручиваться чернилами по странице аккуратным скорописным почерком, который Лили затем прочитала вслух.

— Мистер Муни хотел бы сказать, что мисс Эванс — прекрасная студентка факультета Чародейства, но все еще не обладает чарами, чтобы раскрыть этот секрет. — Она удивленно подняла глаза. — Что за...

Сириус только усмехнулся и кивнул на пергамент.

— Продолжай читать...

Лили сделала, как он просил, когда надпись изменилась.

— Мистер Червехвост хочет сказать, что он заметил, как мисс Эванс дремлет на Истории Магии, и считает, что она могла бы работать лучше. Мистер Бродяга хочет сказать, что мисс Эванс должна заниматься своими делами и перестать приставать к невинным ученикам в коридорах. Мистер Сохатый хочет добавить, что мисс Эванс безумно красива, а ее глаза сияют в темноте, как изумруды. Мисс Эванс была бы прекрасной парой для этого Джеймса Поттера.

Лили покраснела и сунула пергамент обратно Сириусу.

— Я не знаю, что это такое...

Сириус пожал плечами.

— Безобидная забава. Смотри, он даже сделал тебе комплимент!

— Только тот, кто называет себя Сохатым, остальные трое очаровательно оскорбляли меня, прежде чем мне сказали, что я буду хорошей парой Поттеру? Я так не думаю!

Сириус просто усмехнулся.

— Я знаю, как ты можешь разгадать секрет.

Лили подняла бровь.

— Секрет?

— В этом пергаменте. Ты права, он делает что-то особенное.

— О?

Сириус засунул пергамент в карман и ухмыльнулся ей.

— Сходи на свидание с Джейми, и ты увидишь.

Лили закатила глаза и повернулась, чтобы уйти в раздражении.

— Теперь ты пытаешься свести меня с ним? Мерлин!

А Сириус только рассмеялся, когда она уходила. Ему не терпелось рассказать Джеймсу, что эта карта даже не смогла оскорбить Лили от его имени.

Сириус усмехнулся про себя, вспомнив тот день, и быстро собрал воспоминания в бутылку, чтобы добавить их в Думосброс.

Он взглянул на часы и лениво потянулся. Если он не поторопится, то опоздает на чтение детям в больнице, подумал он и поспешил наверх, чтобы принять душ, насвистывая на ходу.

Глава 101: Та, где Тонкс под столом

Примечание автора:

Несколько важных аспектов, которые я хотела добавить здесь.

Также, чтобы вы поняли ход моих мыслей, Защита от темных искусств — это факультативный курс на шестом и седьмом курсе, в зависимости от того, какие цели преследуют студенты в своей карьере в жизни, поэтому один курс в год, а не два (если вам интересно, откуда я взял число двенадцать): Два класса первого года, два класса второго года, два класса третьего года, два класса четвертого года, два класса пятого года, один класс шестого года и один класс седьмого года. Надеюсь, это поможет!

Некоторые люди говорили, что эта история затянута, и я полагаю, что так оно и есть, но мне нравится темп, в котором я продолжаю. Если вам это неинтересно, прекрасно, не читайте, но я буду писать в своем собственном темпе и столько, сколько захочу, с тем количеством глав, которое я хочу написать, независимо от того, остановится ли она на пятидесяти (не остановится, лол) или на трехстах (может, и остановится при таком темпе). Я охватываю много информации, и эта история в той же степени принадлежит Сириусу и Ремусу, как и Гарри. Спасибо.

Я думала, Сириус будет очень рад узнать, что Фред и Джордж обнаружили свою карту! Спасибо, что сказали, что Локхарт — сексуальный маньяк, это логично, я всегда так думала. Спасибо, что перечитали мою "Начальную серию", и да, на Ао3 тоже будет Брини. Я рада, что показания Мэгги Камберленд и арест Локхарта вызвали у вас желание станцевать победный танец lol. Спасибо, что сказали, что добавление сексуального хищника к Локхарту не является большой натяжкой, я вполне согласна. Мне нравится стихотворение Джинни о маринованной жабе, и я вовсе не считаю его странным, оно просто очаровательно. Да, Ремус рано вжился в роль профессора.

Спасибо, что сказали, что моя история "очень классная!". Я так рада, что она вам нравится! Мне действительно нравится писать Ремуса и Тонкс и показывать, как МакГонагалл по-матерински относится к Сириусу. Я рада, что вам также понравился поворот с Питером. Мне жаль, если вы считаете, что я просто затягиваю эту историю, но это не так. Вы не обязаны ее читать. Мне тоже понравилось воспоминание о том, как Лили нашла карту. Да, у Сириуса будет своя реакция на новые обвинения Локхарта и на валентинку.

текст:

Гарри все еще снились кошмары.

Не каждую ночь, но достаточно часто, и это начинало его утомлять,

Он сидел в кабинете Римуса в Хогвартсе, вытянув ноги на диване, а его отец стоял над ним.

— Как много ты скрываешь от Сириуса, Гарри? — сурово спросил Римус, положив руку на лоб Гарри.

Гарри улыбнулся ему.

— Я не болен, дядя Муни. И я ничего не скрываю от дяди Сириуса. — На взгляд Ремуса он озорно усмехнулся. — Я просто плохо сплю, о чем он уже знает, так как заставляет меня пользоваться зеркалом и будить его каждый раз, когда мне снится плохой сон.

Римус поднял ноги Гарри и сел рядом с ним на диван.

— О суде?

Гарри пожал плечами.

— Иногда.

Римус вздохнул.

— Я не думаю, что мы с Сириусом должны были позволить тебе пойти с нами. Это было слишком жестоко и слишком наглядно для двенадцатилетнего ребенка.

— Нет! — настаивал Гарри, садясь. — Это было не так! Я рад, что знаю!

Римус улыбнулся ему.

— Наш храбрый мальчик, — сказал он, похлопывая Гарри по ноге. — Гарри, нет ничего плохого в том, что ты слишком молод для чего-то. По правде говоря, ты хочешь оставаться таким же юным и невинным, как только можешь. У тебя... ну, у тебя были трудные времена, но я думаю, что мы с Сириусом помогли дать тебе детство, которое ты заслужил.

— Так и есть, — сказал Гарри, крепко обнимая его. — И кошмары не так уж плохи, дядя Рем. Я только один раз проснулся с криком, и это было в ту первую ночь с тобой и дядей Бродягой, когда я был дома. Я действительно в порядке, клянусь — не волнуйтесь за меня.

— Это моя работа, малыш Олень, — сказал Ремус с улыбкой. — А теперь я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня.

Гарри кивнул, внимательно наблюдая за Ремусом.

— Что именно?

Ремус потянулся к журнальному столику и достал потрепанную коричневую кожаную тетрадь, перевязанную бечевкой, и протянул ее Гарри.

— Это дневник.

Должно быть, на лице Гарри появилось выражение отвращения, потому что Римус рассмеялся.

— Журнал, если для тебя это звучит менее ужасно, — сказал он с ухмылкой. — Я хочу, чтобы ты начал писать в нем каждый вечер перед сном. Я не буду его читать, если ты не захочешь, это для тебя. Она зачарована так, что любой, кто откроет ее, увидит только записи с моего урока.

— Почему?

Римус улыбнулся ему, когда Гарри неохотно принял тетрадь.

— Ведение дневника — это очень полезный способ помочь тебе очистить голову, Гарри. Это может помочь тебе прояснить свои мысли и чувства; помочь тебе лучше понять себя и окружающих. Это может помочь уменьшить стресс в твоей жизни, потому что ты можешь писать, когда ты зол, грустен или счастлив, и если ты поделишься этими мыслями на бумаге, тебе станет легче. Это может помочь тебе в решении проблем — потому что иногда эти мысли слишком сильно бродят в твоей голове, а если посмотреть на них в письменном виде, то все станет ясно. Это даже может помочь тебе разрешить разногласия с другими людьми. Но самое главное, я хочу, чтобы ты рассказывал о своих кошмарах. Я думаю, чем больше ты будешь писать о них, о том, что тебе снится, и о том, что ты видишь в этих снах, тем менее интенсивными и пугающими они будут казаться тебе — и, возможно, ты даже не будешь видеть их так часто. Записывай не только плохие сны, но и все, что тебе снится. Это исцеление и механизм преодоления как для твоего разума, так и для твоего сердца.

— Просто продолжать записывать все?

Римус кивнул.

— Я думаю, что это будет полезно для тебя. Записывай свой день, свои приключения и все, о чем тебе хочется поговорить, но ты еще не знаешь, как рассказать об этом другим, и хочешь ли ты вообще кому-то об этом рассказывать. Сделаешь ли ты это для меня? Для себя?

Гарри уставился на дневник. На днях он подумал о том, что причина, по которой Джинни, вероятно, вела дневник, заключалась в том, что она, вероятно, чувствовала себя катарсической, записывая все, и он знал, что Римус был прав, вероятно, это поможет ему почувствовать себя лучше.

— Да, напишу.

Римус улыбнулся и взъерошил волосы Гарри.

— Хорошо. И ты знаешь, что я всегда рядом, если тебе нужно будет о чем-то поговорить. Я теперь очень близкий человек.

— Я знаю, — сказал он с улыбкой. — Плюс у тебя есть новое замечательное место, где можно проводить время, а домовые эльфы приносят закуски, особенно шоколад.

Римус ухмыльнулся.

— Не думай, что я не знаю, сколько у меня шоколада, маленький Олень. Держись подальше от моего тайника.

Гарри просто усмехнулся.

— Я не понимаю, на что ты намекаешь.

Ремус захихикал, когда Тонкс вышла из камина, вытирая пыль со своей формы Аврора и приветствуя их обоих яркой улыбкой, и в это же время раздался стук в дверь.

— Да, это так, — сказал Римус с ухмылкой, встал и открыл дверь, улыбаясь Рону и Гермионе. — Привет, Рон, Гермиона. Гарри только что уходил. Кстати, маленький Олень, я слышал, что на днях кто-то прислал тебе поющую валентинку?

Гарри покраснел.

— Где ты это слышал?

Римус захихикал, когда Тонкс опустилась на кресло рядом с Гарри и обняла его.

— Несколько студентов в моем классе упомянули, как Гарри Поттер пытался обогнать поющего купидона и был схвачен в подземельях, прежде чем валентинка была доставлена. Что там было написано?

Гарри покраснел еще больше.

— Я не помню.

Гермиона с ухмылкой посмотрела на него, ухмыляясь Рону.

— А я помню! Так было: "У него зеленые глаза: Его глаза зеленые, как свежая маринованная жаба. Его волосы темные, как школьная доска. Я бы хотела, чтобы он был моим, он поистине божественен, герой, победивший Темного Лорда".

— Гермиона! — простонал Гарри, когда его подруга рассмеялась.

— О, Гарри, не смущайся, это было мило! — настаивала Гермиона, шутливо ухмыляясь.

Ремус ухмылялся от уха до уха.

— Кто тебе его прислал?

— Джинни, — пробормотал он так тихо, что Римус только моргнул.

— Извини, я не расслышал.

Рон ухмыльнулся.

— Моя сестра. Не знаю, почему она захотела послать одну Гарри, да еще такую пошлую.

— Джинни? Хм, это очень интересно.

Гарри уставился на своего отца, задняя часть его шеи все еще покраснела.

— Почему это интересно?

— У кого-то есть небольшая фантазия, — сказала Тонкс с улыбкой. — Это очаровательно.

Ремус просто ухмыльнулся своему сыну.

— Подожди, когда Сириус услышит, что у тебя есть поющая Валентинка.

Гарри просто застонал в ответ.

Римус засмеялся.

— Я ничего ему не скажу, не волнуйся. Он как собака с костью, когда слышит такие вещи. А теперь, братец, иди делай домашнее задание или гуляй со своими друзьями.

Гарри потянулся, вставая и прощаясь с Римусом и Тонкс.

Да, дядя Муни в Хогвартсе — это, безусловно, лучшее, что когда-либо было. Даже когда он дразнил его за пение валентинок.

* * *

Спустя целую неделю после того, как Локхарта в наручниках утащили из Большого зала, "Ежедневный пророк" написал о нем статью. Об этой статье все только и говорили в течение нескольких дней. Гарри увидел ее только во время обеда, когда Ханна Эббот передала ее ему на уроке гербологии.

Он наклонился поближе к Гермионе, Рону и Невиллу, читая статью вслух своим друзьям перед началом урока.

"ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ: НЕНОРМАЛЬНЫЙ И ОПАСНЫЙ?

День святого Валентина был не совсем тем днем любви, которым обычно наслаждается красавец, пятикратный обладатель премии "Самая обаятельная улыбка" журнала "Ведьмин еженедельник", Гилдерой Локхарт. Тридцатиоднолетний знаменитый автор, хорошо известный своими приключениями и удивительными подвигами, о которых рассказывается в его опубликованных произведениях, включая: Побег с банши, Путешествие с упырями, Каникулы с ведьмами, Путешествия с троллями, Путешествия с вампирами, Странствия с оборотнями, Год с Йети, Справочник Гилдероя Локхарта по домашним вредителям и, конечно же, его автобиография-бестселлер под названием "Волшебный я".

Локхарт, который с первого сентября работает профессором Защиты от темных искусств в школе чародейства и волшебства Хогвартс, был арестован 14 февраля по следующим обвинениям: Мошенничество, наложение чар памяти на ничего не подозревающих ведьм, волшебников и магглов, присвоение чужих заслуг и внедрение ложных воспоминаний в более чем дюжину ведьм и волшебников.

Департамент авроров ничего не сказал по поводу ареста, кроме подтверждения того, что все, что Локхарт утверждал в своих книгах, на самом деле было ложью и было сделано другими ведьмами и волшебниками по всему миру.

"Локхарт опрашивал ведьм и волшебников об их достижениях, а затем использовал чары памяти, чтобы заставить их забыть об этих достижениях, а затем присвоил эти заслуги себе", — заявила аврор Тонкс после ареста Локхарта в Хогвартсе. "Он изменил память целых деревень и городов, чтобы присвоить себе славу. Его будут судить за его преступления. А пока мы продолжаем исследовать улики, чтобы назначить дату суда".

Поклонники Локхарта шокированы и утверждают, что это, должно быть, ошибка.

"Гилдерой — такой милый и красивый мальчик", — утверждает Глинда (фамилию просила не указывать). "Я думаю, что они где-то допустили ошибку".

Когда профессора Альбуса Дамблдора спросили, как он себя чувствует, зная, что нанял этого человека в качестве учителя, ему нечего было добавить. Он просто сказал, что для этого предмета был найден новый учитель.

Но история становится еще хуже.

Преступления Локхарта были связаны не только с воспоминаниями и присвоением чужих заслуг. Будучи профессором Хогвартса, он также воспользовался своим положением. Семь учениц в возрасте от тринадцати до семнадцати лет заявили, что подверглись сексуальным домогательствам со стороны своего профессора. Адвокаты Локхарта отказываются давать комментарии по этому поводу. Трое из семи студентов были молодыми, неназванными мужчинами, которые утверждают, что он заставлял их заниматься с ним оральным сексом, когда они находились на отработке, утверждая, что это было наказанием за их поведение. Две молодые девушки заявили об изнасиловании, а две девушки также утверждают, что это было по обоюдному согласию — но, будучи несовершеннолетними, Локхарт все равно виновен в растлении малолетних и изнасиловании.

Его поклонники в ярости и утверждают, что преступления были сфабрикованы Министерством магии, которое завидует его успеху. Другие задаются вопросом, насколько это правда. В школе чародейства и волшебства Хогвартс проводится расследование, с учениками проводятся беседы о характере Локхарта и выясняется, есть ли другие ученики, которые слишком боялись или стеснялись заявить о себе.

Пока ведется следствие, Локхарт находится под домашним арестом в Департаменте авроров. Дата суда предварительно назначена на середину апреля в зависимости от хода расследования.

Но этот репортер может с полной уверенностью сказать, что дела Гилдероя Локхарта выглядят не лучшим образом."

— Значит, это правда? — спросил Невилл, когда Гарри закончил читать. — Он занимался всякой ерундой со своими учениками?

Гарри пожал плечами. Похоже, что так оно и было, и он вспомнил того третьекурсника, который был в кабинете Локхарта, когда тот передал пакет. Он подумал, не делал ли Локхарт с ним что-нибудь. Принудительный оральный секс, утверждалось в статье, и он содрогнулся от этой картины.

Гермиона покачала головой.

— Ты должен уметь доверять своим учителям.

Рон обнял ее за плечи.

— Ты можешь, Гермиона, но мы всегда знали, что он был сумасшедшим.

— Он действительно был ужасным учителем, но я никогда не думал... что он может... Я просто думал, что он плохой учитель.

— И еще какой, — сказал Невилл с небольшой улыбкой. — Помнишь наш первый урок? Я в итоге повис на люстре!

Они все рассмеялись, когда профессор Спраут призвала класс к вниманию. Похоже, Локхарту было за что отвечать.

* * *

В тот день после урока Защиты от темных искусств Римус попросил Гарри задержаться на минутку, сказав, что напишет записку для МакГонагалл, объясняя свое опоздание. Когда все его одноклассники покинули класс, Римус сказал Гарри следовать за ним в его кабинет.

Гарри удивился, увидев, что его крестный отец расхаживает там взад-вперед.

— Дядя Сириус, — удивленно произнес он, закрывая за собой дверь кабинета.

Сириус тут же бросился вперед и сжал Гарри в объятиях.

— Дядя — Сири — не — могу — дышать, — сказал Гарри, когда его крестный отец ослабил хватку. — Что случилось? Что случилось?

Сириус сжал лицо Гарри в своих руках так крепко, что его губы сжались, как у рыбы, когда он поцеловал лоб своего сына.

— Гарри, я люблю тебя!

Гарри наконец-то удалось вырваться из объятий Сириуса.

— Я знаю это, ты, псих! Что происходит? Ты сошел с ума? Почему ты ведешь себя так странно? — Он задохнулся, когда Римус крепко схватил его сзади и сжал в костедробительных объятиях. — Дядя Рем, не ты тоже!

Ремус поцеловал Гарри в макушку, прежде чем отпустить.

— Мы любим тебя.

— Я знаю это, — раздраженно сказал Гарри. — Тогда вы оба сошли с ума?

Сириус провел рукой по волосам.

— Нет, мы не сошли с ума. Гарри, я видел сегодня утром в газете статью о Локхарте. Он никогда... то есть... он никогда... не прикасался к тебе?

Глаза Гарри расширились от удивления.

— Нет!

Руки Сириуса легли на плечи сына, когда Римус снова подошел к нему.

— Если бы он когда-нибудь сделал что-нибудь неподобающее по отношению к тебе, ты бы сказал мне, верно?

Гарри уставился на них.

— Нет. Он никогда не трогал меня, я клянусь.

Римус выпустил длинный вздох облегчения и поцеловал лоб Гарри.

— Мы оба прочитали статью и подумали, что с увеличением количества твоих кошмаров в последнее время и... о, слава Мерлину.

Сириус кивнул и снова обнял Гарри.

— Я подумал, что если бы он это сделал, ты бы мне сказал, но — блин, я запаниковал, извини.

Гарри благодарно улыбнулся им.

— Все в порядке. Приятно, что вы беспокоитесь. — Он почесал нос, пока говорил. — Он всегда пытался оставить меня наедине, говорил, чтобы я обратился к нему за советом по поводу квиддича, домашней работы и того, как стать знаменитым, но я избегал его, потому что он был болваном, и я определенно не хотел получать советы от кого-то, кто был бы таким болваном. Я был с ним наедине только один раз, и он заставил меня отвечать на его письма, и тогда я впервые услышал голос, помнишь?

Сириус кивнул.

— Помню. Но мне показалось, что ты ему понравился, и это заставило меня волноваться, и я все переосмыслил.

— Он никогда не трогал меня, дядя Сири, клянусь. Но... — он быстро рассказал им о том студенте Рейвенкло, которого он видел вместе с ним, отбывающим наказание. — Вы думаете, он... делал с ним что-то?

Ремус и Сириус обменялись обеспокоенными взглядами.

— Я не знаю, Гарри, это возможно. Ты знаешь, кто был тот мальчик?

Гарри покачал головой.

— Нет, но Локхарт назвал его Дэмиеном.

Ремус кивнул.

— Тогда я поговорю с Флитвиком, и мы проследим, чтобы кто-нибудь поговорил с Дэмиеном. Мерлин, это просто кошмар! Как никто не мог понять, что это происходит? Это больше, чем некомпетентность — это преступно и отвратительно.

Сириус снова обнял Гарри.

— Давай, иди в класс. Прости, что мы тебя беспокоили. Мы просто... мы должны были убедиться.

Гарри улыбнулся им.

— Я знаю и... я бы сказал вам.

Сириус улыбнулся.

— Хорошо. Иди в класс. Мы поговорим позже.

Гарри закрыл за собой дверь кабинета, уходя, а Сириус и Римус с облегчением посмотрели друг на друга. Слава Мерлину, с Гарри все было в порядке, но в Хогвартсе оставалось еще двести семьдесят девять студентов, и с каждым из них нужно было поговорить.

Учителям и аврорам предстояла большая работа.

* * *

Следующие несколько недель Гарри посвятил изучению загадочного Тома Риддла. Разговоры о Локхарте в основном утихли, хотя появились еще два ученика. От Ремуса он знал, что школа делает все возможное, чтобы имена не были известны, но обвинений против Локхарта все больше и больше.

Гарри решил, что лучший способ не слышать так много об этом человеке — провести исследование о Риддле, которое он все откладывал.

Он попросил мадам Пинс помочь ему просмотреть старые записи студентов Хогвартса, и она направила его в карточный каталог. К Гермионе за помощью он пока не обращался. Он до сих пор не знал, почему ему казалось, что он должен сам выяснить, кто этот таинственный мальчик, но он был полон решимости узнать о нем все, что можно. Просто в нем было что-то такое, что беспокоило его, и если быть честным с самим собой, ему не нравилось, что Джинни писала ему. Ему не нравилось, что она обратилась за советом к этому таинственному другу по переписке, и он хотел убедиться, что он хороший человек, которому она может доверять.

Он искал в течение трех часов, добравшись только до конца 1950-х годов, прежде чем решил сделать перерыв. Он снял очки и прижал руки к глазам.

— Гарри, я собираюсь начать называть тебя Гермионой, — сказал Рон, садясь на сиденье напротив него.

Гарри ухмыльнулся, снова надевая очки.

— Не думаю, что я еще не достиг ее уровня.

Рон лишь поднял бровь на горы книг на столе.

— Ты уверен? — Он поднял одну из книг с вершины стопки, до которой Гарри еще не добрался. — Ты прячешься здесь уже несколько дней. Записи Хогвартса за 1945-1950 годы? Зачем ты их ищешь?

— Я слышал это имя, и оно не дает мне покоя. Я хочу узнать, кем был этот мальчик.

— Как его зовут?

— Том Марволо Риддл. Я думаю, он учился здесь.

— Был. Он получил награду за особые заслуги перед школой, — просто сказал Рон.

Глаза Гарри расширились в недоумении.

— Откуда, мать твою, ты это знаешь?

— Что? Я не могу иногда разбираться в вещах? — спросил Рон. На укоризненный взгляд Гарри он пожал плечами. — Ну, ты бы тоже это помнил, если бы чистил его трофей столько раз, сколько я. Меня постоянно рвало слизнями, и приходилось начинать все сначала. Филч тоже гордился этим, я просто знаю это, этот ублюдок.

— За что была награда? — потребовал Гарри, его ухмылка расширилась.

Рон пожал плечами.

— Понятия не имею. Там было написано, что за особые заслуги перед школой, его имя и июнь 1943 года.

У Гарри открылся рот, и он запихнул все книги в свою сумку, перекинув ее через плечо.

— 1943? Ты уверен, Рон?

— Э, да — эй, куда ты идешь? — Рон бросился за своим другом, схватив его за руку, прежде чем он добрался до холла. — Что происходит?

— Мне нужно увидеть эту награду, — сказал ему Гарри.

Рон только кивнул, и они вдвоем поспешили в зал трофеев. Рон подвел Гарри к витрине и указал на награду, где было написано имя Риддла.

— Видишь? Здесь не написано, за что эта награда.

Гарри кивнул, с волнением обращаясь теперь уже к своему другу.

— Рон, помнишь, дядя Сириус говорил мне, что Тайную комнату уже открывали раньше, в 1943 году? Что если награда Риддлу досталась потому, что он "остановил" нападения?

Рон нахмурил брови.

— Но ты сказал, что обвинили Хагрида, а Хагрид никак не мог открыть Тайную комнату. Он бы никогда никому не причинил вреда.

— Обвинили — да, но... Я думаю, что нам нужно поговорить с Хагридом. Я думаю, что нам нужно выслушать его версию. В конце концов, у него есть репутация человека, который пытается подружиться с довольно чудовищными существами.

Рон фыркнул.

— О, ты имеешь в виду Норберта и Пушка? Да, мне тоже пришла в голову эта мысль. Но кто такой этот Риддл, на котором ты так зациклился? Где ты слышал его имя?

Гарри колебался. Джинни рассказала ему о дневнике по секрету, и он не был уверен, хочет ли она, чтобы он рассказал об этом ее брату.

— Я просто услышал его где-то.

Рон уставился на него.

— Лжец.

— Я не могу сказать тебе, Рон, пока не могу. Это не совсем мой секрет. Но нам нужно поговорить с Хагридом.

Рон некоторое время наблюдал за своим другом, а потом кивнул. Он знал, что Гарри в конце концов расскажет ему, поэтому не волновался, наблюдая за колебаниями друга. Рон никогда бы не попросил своего друга выдать секрет.

— Согласен. Но уже почти комендантский час, так что придется подождать до завтра, если только ты не хочешь пробраться под плащом?

Гарри вздохнул.

— Нет, это может подождать. Пойдем; ты поможешь мне вернуть все эти книги обратно. Мы увидим его завтра.

— Я так и думал, что будет подвох.

Гарри просто усмехнулся.

* * *

Но на следующий день у них не было времени повидаться с Хагридом.

Из-за возросшего объема школьной работы они были вынуждены находиться в библиотеке, учебном зале и общей комнате. Не говоря уже о том, что Вуд увеличил количество тренировок по квиддичу до четырех вечеров в неделю. Гарри учился очень усердно, к радости Гермионы, но он был полон решимости добиться хороших результатов во всех своих классах, поскольку у него было обещание научиться водить мотоцикл, когда он вернется домой.

Он так и сказал Невиллу, который рассмеялся и усмехнулся.

Он также сдержал обещание, данное Римусу, и начал вести дневник. Сначала не каждый вечер, но теперь у него вошло в привычку засиживаться до поздней ночи в своей постели и исписывать страницы. Он должен был признать, что записывать все было довольно приятно, и он действительно чувствовал, что с его груди словно сняли груз, когда он писал обо всем — от своего прошлого до настоящего, о своих тревогах и заботах, о деталях своих кошмаров. Он почувствовал себя легче, и, к его удивлению, оказалось, что это действительно помогает от кошмаров.

Вместо того чтобы будить Сириуса после страшного сна, он переводил дыхание и доставал дневник. Записав все, он перечитывал его, и тогда все казалось не таким страшным, не таким пугающим и не таким опасным для жизни, как в его воображении. И он обнаружил, что после этого он может снова лечь и заснуть без каких-либо проблем.

Кошмары тоже стали сниться реже, но все же чаще, чем он хотел признаться. Он хранил дневник под подушкой, и ему было приятно держать его там, как будто его мысли были под защитой.

Учебный год продолжал быть суматошным и сумасшедшим, не говоря уже о том, что квиддич по-прежнему был номером один в списке приоритетов Гарри. Матч по квиддичу против Рейвенкло стал победным для Гриффиндора и вывел их на первое место. Если они выиграют следующий матч с Хаффлпаффом, то для получения Кубка им нужно будет победить либо Рейвенкло, либо Слизерин. Вуд очень волновался из-за такой возможности.

Пока Гарри входил в напряженный график домашних заданий, Римус привыкал к роли учителя для такого количества студентов. В течение пяти дней у него было двенадцать уроков, и он находил это совершенно потрясающим. Ему нравилось преподавать. Он действительно любил это занятие, и наблюдать за тем, как каждый ученик пытается понять концепцию или сразу же усваивает ее, было для него удивительным чувством. Он уделял время и терпение, чтобы убедиться, что каждый студент усваивает то, что ему нужно.

Пятый и седьмой курсы были самыми сложными, они беспокоились о своих СОВ и ЖАБА и о том, как отсутствие преподавания у Локхарта повлияет на их оценки. Ремус ввел для них систему проверки знаний и даже организовал учебную группу по средам и четвергам, чтобы прорабатывать все, что их волновало на предстоящих экзаменах Министерства.

У него был свой личный учительский кабинет, куда можно было попасть из его кабинета через портрет, охраняемый паролем. У него была приличных размеров спальня, ванная комната, гостиная и крошечный кухонный уголок на случай, если он не захочет есть в Большом зале. Это было идеально для него, и он сразу почувствовал себя как дома. Он дал Гарри пароль от своей новой квартиры, чтобы его сын знал, как найти его, если ему что-то понадобится. А на время лунного цикла он возвращался в свой собственный коттедж, где Сириус, как обычно, сидел с ним в форме Анимага, после того как он принимал зелье у Снейпа.

Оно действовало на него великолепно.

Впервые за долгое время, которое он не мог вспомнить, он почувствовал, что живет той жизнью, о которой всегда мечтал. Он делал то, что любил. У него были друзья и семья, которые любили его. И самое главное, у него была вторая половинка.

Он не мог себе представить, что может любить кого-то так, как Нимфадору.

Был конец марта, и он сидел в своем кабинете, раскладывая бумаги за четвертый курс, когда она вошла через камин, улыбаясь ему.

— Вотчер, — сказала она, когда он поднял палец, чтобы закончить чтение предложения, над которым он работал.

Он знал, что если остановится сейчас, то не успеет дочитать эссе до конца. Но когда он поднял голову, он был один в своем кабинете, и нахмурился. Он оглянулся на камин, но тот был пуст. Он встал, отодвинул стул от стола и подошел к открытой двери, чтобы выглянуть, но ее нигде не было видно.

Он всегда оставлял дверь своего кабинета открытой, чтобы студенты знали, что к нему можно обратиться, если им что-то понадобится. Правило гласило: "Не беспокоить, когда дверь закрыта", но он оставлял ее открытой до восьми вечера.

Ремус пожал плечами от того, что остался один. Зная Тонкс, она, вероятно, ушла перекусить, пока он был занят отметками. Она заходила к нему почти каждый день, дразнила его по поводу его преподавания и проводила ночи, катаясь на нем верхом или обвиваясь вокруг него в его новой квартире. Когда она приходила рано, она иногда забредала поговорить с МакГонагалл или иногда, чтобы получить немного еды от кухонных эльфов, чтобы он мог закончить с отметками. Он всегда ценил то, что она давала ему время и пространство для работы.

Она вернется.

Он пододвинул стул к столу и сел, как раз когда в открытую дверь кабинета постучали.

— Войдите!

МакГонагалл вошла внутрь, на ее лице сияла улыбка.

— Привет, Римус, как у тебя дела сегодня вечером?

— Хорошо, — ответил он, тепло улыбаясь ей. — Делаешь свой обычный осмотр, Минерва?

МакГонагалл усмехнулась, прислонившись к дверной раме его кабинета.

— Мне нравится заходить и узнавать, как у вас дела и как идет преподавание, вот и все. Я знаю, что вы здесь в своей стихии, и мне нравится ваша политика открытых дверей.

Римус улыбнулся, когда знакомое прикосновение к его ноге заставило его замереть.

— Что я могу сделать для тебя, Минерва? — Он почувствовал, как затылок нагрелся, когда молния скользнула вниз и мягкие руки освободили его от джинсов.

Он подумал, что она не станет этого делать, не с МакГонагалл, стоящей прямо в дверях.

— Я просто хотела проверить, как ты справляешься, ведь прошло уже почти два месяца. Я знаю, что в этом году у вас много работы, особенно с учетом того, что ученики так сильно отстают в учебе из-за некомпетентности нашего последнего учителя, да и со всем остальным, что происходит.

Ремус кивнул и прикусил нижнюю губу, когда руки его девушки освободили его от боксеров, чтобы он мог почувствовать ее горячее дыхание на себе, а ее рука медленно и мучительно скользила по его члену.

— Да, это так, но я думаю, что у меня достаточно хорошая система. Я стараюсь пока не давать слишком много домашних заданий, но я подчеркиваю, что объем работы будет увеличиваться из-за количества материала, который нам еще предстоит пройти.

МакГонагалл улыбнулась.

— Мне нравится идея проводить занятия с репетиторами по средам и четвергам для ваших студентов сдающих в этом году СОВ и ЖАБА. Похоже, они это оценят. Я слышала об этом только положительные отзывы.

Ее рука обвилась вокруг его основания, а ее язык прошелся по нему, пока он старался не издать ни звука, его растущая эрекция была слишком довольна вниманием, которое она получала, чтобы беспокоиться о том, что МакГонагалл стоит в дверях и разговаривает с ним, в то время как его стол загораживал происходящее от ее взгляда. Маленькая шлюшка заплатит за это, подумал он.

— Да, но я подумала, что они заслуживают дополнительного обращения. Я помню, какими напряженными могут быть эти два года, и вдобавок ко всему, что они не выучили за этот год — я подумала, что они оценят помощь.

— Согласна, — сказала МакГонагалл. — Если вам нужны еще какие-нибудь книги, я нашла несколько старых учебников по защите в задней части комнаты персонала. Я оставила их на столе, чтобы вы могли полистать их, когда представится возможность. Я знаю, что вы не хотели назначать новые учебники в середине семестра.

— Спасибо, — заикнулся он, когда его кончик оказался у нее во рту. — Я обязательно проверю их, как только смогу.

МакГонагалл медленно подняла бровь.

— Ты выглядишь немного покрасневшим, Ремус. Ты хорошо себя чувствуешь сегодня вечером?

Он кивнул, сильно прикусив нижнюю губу, когда ее рот обрабатывал его, ее проворные пальцы разминали его мешочек и щекотали основание, проскальзывая под его яйцами, чтобы подразнить его.

— Я в порядке, просто здесь немного жарко от огня. Я могу его потушить.

— Ты это сделаешь, — сказала она, внимательно глядя на него.

Кончик ее пальца скользнул в него, и он вздрогнул.

— Я сделаю.

МакГонагалл бросила на него еще один обеспокоенный взгляд.

— Как вы с Сириусом справляетесь с тем, что Питера отправили в Азкабан? Сириус говорит, что все в порядке, когда мы пьем чай по воскресеньям, но я знаю, как он любит все скрывать. Прошло почти два месяца с тех пор, как все было завершено, а мне до сих пор трудно поверить, что это он предал Поттеров.

Ремус кивнул, стараясь не задохнуться вслух, когда она начала сосать сильнее, ее мягкие губы облизывали и всасывали половину его члена в рот, а ее рука продолжала накачивать его основание. Он чувствовал на себе ее взгляд, но отказывался смотреть вниз. Если он сейчас посмотрит ей в глаза, то испытает оргазм, а он не собирался кончать, когда рядом стоит МакГонагалл.

Он точно не кончит, в отчаянии подумал он.

— Мы в порядке. Мы оба рады, что все закончилось, — немного задыхаясь, сказал он, когда она переместила свой рот к его мешку, посасывая, разминая и целуя, прежде чем снова взять его член в рот и провести языком по головке.

— Я беспокоюсь за вас обоих. Учитывая все, что он сделал... даже пребывание в Азкабане должно быть тяжелым для вас обоих. Когда-то он был вашим другом. Я знаю, что вы считали друг друга братьями. И видеть, через что он прошел без твоего ведома, и теперь знать, что он страдает в Азкабане с Дементорами, я знаю, что у тебя кровоточащее сердце, Ремус.

Ремус кивнул, его яйца сжались. Не кончай, отчаянно думал он, не кончай, не кончай, не кончай...

— Мы... мы... мы сделали это, да. Но люди меняются... он изменился. Я думаю, справедливость была восстановлена.

Ее рот и руки теперь работали над ним сильнее, ее язык дразнил то место под его головкой, ее ногти нежно царапали его мешочек, и он чувствовал, как напряглись его яйца. Он был так близок к этому, что было почти больно, а потом она снова стала сосать его, и он издал крошечный вздох, когда его головка ударилась о заднюю стенку ее горла.

МакГонагалл кивнула, ее глаза были грустными.

— Да, люди так делают. В любом случае, я позволю вам вернуться к разметке этих работ. Если тебе понадобится помощь, Ремус, пожалуйста, не стесняйся спрашивать. Ты знаешь, что моя дверь всегда открыта.

Он кивнул, прикусив губу достаточно сильно, чтобы пустить кровь, когда Тонкс начала сосать его все быстрее и глубже, и он не мог остановить это: Он кончил, отчаянно хватаясь за края стола.

— Я знаю. С-с-спасибо.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке, Ремус? — спросила МакГонагалл, наполовину выйдя за дверь. — Ты действительно очень раскраснелся. Может, тебе стоит спуститься вниз и навестить Поппи; выпить какое-нибудь зелье для поднятия настроения.

Ремус кивнул, когда оргазм прорвался сквозь него.

— Н-н-никогда л-л-лучше, — задыхаясь, сказал он.

МакГонагалл кивнула.

— Хорошо, увидимся завтра за завтраком.

Дверь со щелчком закрылась за ней, и он застонал, когда последние остатки оргазма вытекли из его тела, а рот Тонкс отпустил его с тихим стоном, прежде чем она начала вылизывать его дочиста.

Ремус просто смотрел на нее.

— Ты не мог подождать, пока Минерва уйдет? МакГонагалл стояла прямо там, ты, распутница!

Тонкс лишь усмехнулась и облизала губы.

— Нет, от этого стало только веселее, мой непослушный профессор. — Она провела руками по его бедрам и скользнула к нему на колени, усаживаясь на него. — Я всегда хотела сделать это. — На его поднятую бровь, она улыбнулась и присосалась к его шее. -Опуститься на профессора в его кабинете, под его столом... так непослушно.

— И кто был тем счастливым профессором, о котором ты фантазировала, Дора?

Тонкс усмехнулась, стягивая через голову джемпер.

— Ну, профессор Люпин, если это поможет, я думала о том, чтобы проскользнуть под тот стол в солярии Блэк Коттеджа. Мне было интересно, остановили бы вы меня, когда моя рука обвилась бы вокруг вашего члена.

Поскольку образ был слишком привлекательным, Ремус предпочел не отвечать.

Тонкс улыбнулась и потянулась назад, чтобы расстегнуть лифчик.

— Пометь эти бумаги позже, — сказала она ему, проводя губами по его челюсти к уху. — Запри дверь и трахни меня на столе прямо сейчас".

— Ну, с таким предложением, как я могу отказаться?

Тонкс просто усмехнулась, а затем потеряла себя в его прикосновениях.

Да, ей действительно нравилось, что он был профессором.

Ее профессор, ее друг, ее любовник.

И она не хотела бы, чтобы было иначе.

Глава 102: Та, в которой Гарри пишет в дневнике

Примечание автора:

И еще несколько изменений. Некоторые мелочи, например, Гарри не нашел таинственный дневник Риддла в День Святого Валентина, как, я уверена, вы заметили, и он уже знает, что тот говорит с ним. Но я все равно считаю, что здесь это важно.

Это было очень горячо и очень непослушно со стороны Тонкс. МакГонагалл подозревала? Я думаю, что да, но мы не узнаем наверняка. Сириус очень очарователен и очень опекает своего мальчика. Спасибо, что нашли Гарри исследования Риддла — интересный поворот. Да, будем надеяться, что никто не станет проверять Люпина слишком пристально после Локхарта и не заставит его уйти. Я могла бы разделить эту историю, но не буду. У меня сейчас миссия, она идет до конца LOL.

Сексуальных сцен будет гораздо больше, и я считаю, что они добавляют сюжета, так как исследование отношений моих персонажей не менее важно, на мой взгляд.

текст:

Жизнь в Хогвартсе, казалось, выровнялась, и впервые за долгое время, которое Гарри даже не мог вспомнить, он чувствовал себя как в обычном учебном году. После нападения на Джастина и Почти Безголового Ника перед Рождеством не было никаких следов Наследника Слизерина, и люди перестали бояться. Школьные задания становились все тяжелее, но наличие Ремуса в качестве учителя помогало довольно сильно, и Гарри, честно говоря, нравилось, что он был в школе. Он чувствовал себя так, словно часть дома была с ним, и это расслабляло его так, как он не чувствовал с тех пор, как была открыта Тайная комната.

Он продолжал искать информацию о Томе Риддле, но то, что он находил, мало что ему говорило.

Риддл был членом Дома Слизерин, старостой и префектом. Честно говоря, он был похож на Перси Уизли: очень предан учебе и не любил нарушителей правил. Но никакой другой информации о нем не было.

Гарри был уверен, что зашел в тупик, когда он, Рон, Гермиона и Невилл наконец решили, что пришло время спуститься в хижину Хагрида, чтобы поговорить с ним о том, почему его исключили. Они с удивлением обнаружили, что его нет дома, и Гарри начал беспокоиться о том, что это значит. Ему казалось, что Хагрид избегает его, и такая мысль ему тоже не нравилась.

Они с друзьями отправились в кабинет Римуса, чтобы спросить его, что он думает, но поскольку с Рождества больше никто не подвергался нападению и не упоминалось о Тайной комнате, у Римуса тоже не было ничего нового на эту тему. Имя Тома Риддла он держал при себе, даже не поделившись этим знанием с Гермионой или Невиллом. Сириусу и Римусу он тоже не хотел ничего говорить, потому что сам не мог объяснить свои доводы. Вместо этого он писал о том, что узнал, в своем дневнике и пытался разобраться в собственных мыслях.

Гарри тоже стал каждый вечер перед сном внимательно изучать карту, но близнецы были правы: на ней нигде не было никаких следов комнаты. И если быть честным, то он и сам не знал, что ищет.

Когда он показал карту своим друзьям, они все пришли в восторг от нее и похвалили ту тяжелую работу, которую проделали Мародеры, создавая ее. Даже Гермиона была впечатлена и хотела узнать побольше о том, как они ее сделали и сколько времени у них на это ушло. Рону было немного обидно, что его братья не поделились с ним этой вещью, но он согласился, что она должна принадлежать Гарри, поскольку именно его отцы создали её.

Примерно в середине апреля, когда Гарри пошел выбросить старый пергамент в мусорную корзину в общей комнате Гриффиндора, он обнаружил знакомый черный дневник, лежащий на дне корзины.

Гарри не мог понять, почему Джинни решила выбросить свой дневник. В течение нескольких месяцев она только и делала, что ухаживала за ним. Увидев его там, брошенным на дно мусорной корзины, он встревожился и, пока никто не увидел, что он сделал, потянулся за ним и спрятал книгу в карман.

Все утро он ходил с этой книгой в руках, и ему казалось странным, что она у него, как будто он скрывает какой-то глубокий секрет, но в то же время ему казалось, что если он кому-то скажет, что она у него, то это будет предательством по отношению к Джинни.

Только к обеду он смог пробраться обратно в свою комнату и сесть за стол, чтобы рассмотреть его.

Потертая черная кожа выглядела так же, как и в прошлый раз, когда Джинни показывала его ему. На выцветшей золотой надписи внизу по-прежнему значилось имя Тома Марволо Риддла, и каждая страница была по-прежнему безупречно чистой.

Он беспокойно оглядел свое общежитие, но он был один. Он достал перо и чернила и аккуратно написал на первой странице.

"Меня зовут Гарри Поттер."

Он завороженно наблюдал, как слова исчезают на странице, словно поглощенные чем-то, не оставляя никаких следов, что он что-то написал, а затем его глаза расширились, когда в верхней части страницы появился скорописный шрифт.

"Здравствуй, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как ты наткнулся на мой дневник?"

"Его выбросили в мусорную корзину."

"Как жаль, что она так ужасно со мной обошлась."

"Кто вы такой?"

"Я всего лишь воспоминание, сохранившееся на страницах моего старого дневника."

"Воспоминание?"

"Да. Когда-то я был студентом Хогвартса."

"Вы знаете о Тайной комнате?"

"Да."

"Вы можете мне рассказать? Я сейчас в Хогвартсе, и кто-то открыл Тайную комнату, и на людей нападают. Мы не знаем, кто за этим стоит."

"Гарри наблюдал за тем, как книга не подавала никаких знаков, чтобы написать ответ, поэтому он быстро обмакнул перо в перо, когда на странице снова замелькали буквы."

"Когда я был студентом, погибла девушка, но преступника поймали и исключили. Я могу показать вам свои воспоминания о том дне..."

"Как он мог показать ему воспоминания через дневник? Гарри обмакнул перо и быстро нацарапал ответ."

"Я уже знаю, что Хагрид был обвинен. Мне не нужно видеть воспоминание. Он никогда не открывал Тайную комнату. Его НЕПРАВИЛЬНО обвинили."

"Может, и так, но как только его изгнали, нападки прекратились. Если это был не он — то кто?"

— Гарри?

Гарри быстро закрыл дневник и повернулся, чтобы увидеть Невилла, стоящего в дверях общежития.

— Да?

— Ты придешь на обед?

Он кивнул, засовывая дневник обратно в мантию.

— Да, пойдем.

Но мысль о дневнике и о том, почему Джинни выбросила его, все еще не давала ему покоя.

* * *

В тот день после обеда МакГонагалл раздала второкурсникам за гриффиндорским столом буклеты по выбору предметов.

— На третьем курсе вы должны выбрать несколько дополнительных занятий, чтобы расширить свои знания и образование. Это буклеты по выбору курсов, которые помогут вам определиться. У вас есть время до конца следующей недели, чтобы сделать свой выбор.

— Оооо, — взволнованно сказала Гермиона, открывая буклет.

— Значит ли это, что мы можем отказаться от одного или двух занятий? — нетерпеливо спросил Рон.

МакГонагалл только поджала губы.

— Нет, мистер Уизли, вы по-прежнему будете посещать все свои текущие занятия.

Рон, естественно, пожал плечами и ухмыльнулся Гарри.

— Избавиться от класса Снейпа было бы забавно.

Гарри вынужден был согласиться. Если Сириус узнает, насколько Снейп был груб с ним, он знал, что будет война, поэтому он решил смириться с этим. Но бедному Невиллу все еще было тяжело. На днях Снейп сказал ему, что его идеально нарезанные ингредиенты выглядят так, будто их делал пятилетний ребенок, взял их со стола и выбросил — и потребовал, чтобы он начал все сначала. В результате и без того нервный Невилл не успел закончить зелье, и Снейп поставил ему автоматический ноль за глупость. Невилл просто задрожал в ответ. Он жалел, что не может сделать что-нибудь для своего друга, чтобы справиться со Снейпом.

Он с интересом посмотрел на буклет в своей руке.

— Там написано, что мы должны выбрать два новых предмета, которые добавятся в наше расписание, плюс дополнительные занятия. О, нет, не так, факультатив необязателен, но мы должны добавить два новых занятия.

— А ты как думаешь? — спросил Рон.

Гарри пожал плечами.

— Я не знаю.

— Я определенно хочу взять "Изучение древних рун", — сказала Гермиона с улыбкой. — Это звучит просто потрясающе! Там написано: "Изучение рунических писаний или Рунология, чтобы научиться искусству перевода древних рунических писаний магии.

Рон почесал нос большим пальцем.

— Билл взял эту. Ему понравилось, и я знаю, что это важно для снятия проклятий. Перси тоже. Чарли выбрал Уход за магическими существами и Прорицание.

— По-моему, "Прорицание" звучит как чушь, — раздраженно сказала Гермиона. — Никто не может предсказать будущее, оно слишком нестабильно и постоянно меняется.

Гарри кивнул.

— Может быть. А как насчет арифмантии? — Он сморщил нос, читая описание. "Предсказание будущего с помощью чисел и немного нумерологии". Звучит невероятно сложно.

— Билл взял и этот. Она нужна была ему для снятия проклятий. Он сказал, что это круто, но сложно. Не думаю, что это для меня, — сказал Рон, просматривая список. Думаю, "Уход за магическими существами" может быть интересным. Это был любимый предмет Чарли. Фред и Джордж тоже ходят на него и считают, что это здорово.

— Почему здесь написано, что маггловедение больше не предлагается в качестве факультатива? Они убрали его из списка предметов? — спросила Гермиона, нахмурившись, глядя на свой буклет. — Фред и Джордж оба ходят на него.

Гарри покачал головой.

— Нет, это будет новый обязательный предмет.

Гермиона удивленно посмотрела на Гарри.

— Правда?

— Да, дядя Сириус работает над этим. Это была его идея, и он заставил Совет управляющих Хогвартса проголосовать за это. Он сказал, что они все еще прорабатывают все нюансы для следующего года.

— Значит, в следующем году у нас будет три новых предмета, помимо трансфигурации, истории магии, зелий, чар, гербологии, защиты от темных искусств, полетов и астрономии. Проклятье, — пробормотал Рон себе под нос. — А работы все прибывает!

Гарри рассмеялся.

— Ну, Полеты не являются обязательными после второго курса, Рон. Я перестал брать его на половине прошлого года.

— Это потому, что ты был самым молодым ловцом за более чем сто лет! — воскликнул Рон. — Но, правда, я могу бросить занятия по Полетам — мне они просто нравятся. Мерлин знает, что Гермиона сделала это как можно скорее. Это было просто весело.

Гермиона покраснела.

— Полеты — это варварство!

Гарри ухмыльнулся.

— Ты говоришь так только потому, что боишься высоты.

Гермиона посмотрела на него и захлопнула учебник по Чарам.

— Пойдем, мы опоздаем на урок Чародейства.

Гарри только усмехнулся про себя, запихивая буклет в сумку и следуя за Гермионой из Большого зала на урок Чародейства. Позже он напишет Сириусу и узнает, что тот думает о его вариантах занятий.

* * *

Гарри как раз заканчивал ужин в тот вечер, когда увидел Джинни, смеющуюся с Полумной на выходе из Большого зала. Он поспешил к ней, чтобы поздороваться.

— Привет, Джинни, Полумна, как дела?

— Хорошо, — мечтательно сказала Полумна. — Я не могу найти свои туфли.

Гарри посмотрел вниз на ее ноги, с удивлением увидев ее только в чулках.

— Куда ты их в последний раз положила?

Джинни покачала головой.

— Кто-то постоянно крадет их у нее, Гарри. Они думают, что это забавно.

Гарри нахмурился.

— Ну, это совершенно не так. Я помогу тебе найти их, Луна.

Она улыбнулась.

— Спасибо, Гарри.

— Джинни, можно тебя на минутку?

Джинни кивнула и попрощалась с Полумной, выйдя вслед за ним в коридор.

— Что происходит?

Он вытащил дневник из мантии.

— Сегодня утром я занимался в общем зале и увидел это в мусорной корзине. Я взял его без раздумий.

Ее глаза расширились, в них мелькнул страх, но она его скрыла.

— Я выбросила его.

— Я заметил это, — сказал он с улыбкой. — Я написал в нем, чтобы попытаться увидеть привлекательность.

— Ты написал в нем? — воскликнула она, ее глаза расширились. — Ты говорил с Томом?

Гарри кивнул.

— Да, сегодня за обедом, и он — эй! — воскликнул он, пораженный, когда она выхватила книгу обратно.

— Что, если он расскажет тебе все мои секреты?

Гарри рассмеялся.

— Джинни, он ничего не говорил о тебе.

Она выглядела запаниковавшей, но прижимала дневник к груди, качая головой.

— Прости, я не могу...

А потом она убежала от него, крепко сжимая в руках дневник.

Гарри смотрел ей вслед, его брови были нахмурены в замешательстве. Он не понимал, зачем ей понадобилось возвращать дневник, если она с самого начала выбросила его.

Но абсолютная паника в ее глазах заставила его нахмуриться.

В этом дневнике было что-то подозрительное, и он твердо решил выяснить, что именно. Он направился в общую комнату Гриффиндора, думая, что может попытаться объяснить ей, что он не читал ее дневник, но она ушла в свое общежитие.

Вместо этого он написал письмо Сириусу, все еще размышляя над странной реакцией Джинни.

"Дядя Сириус,

Тетя Минни сегодня раздала буклеты с выбором нового курса. Я не знаю, что мне выбрать. Я подумал, может быть, ты сможешь мне помочь, дать мне несколько мнений о предметах. Мне нужно выбрать два новых предмета. Вот мои варианты:

Арифмантика

Уход за магическими существами

Гадание

Изучение древних рун

Все они звучат так, как будто могут быть интересными. Кроме того, есть возможность выбрать дополнительные занятия:

Искусство

Хор лягушек

Изучение вурдалаков

Магическая теория

Немагические исследования

Музыка

Оркестр

Ксиломантия

Я не уверен, что хоть что-то из вышеперечисленного меня хоть отдаленно интересует. Изучение упырей звучит привлекательно только потому, что это изучение упырей, призраков и полтергейстов, их причин и способов их появления, а также того, как защититься от них в случае необходимости, но я думаю, что дядя Римус расскажет об этом в Защите от темных искусств. Я совершенно точно не склонен к искусству или музыке. Думаю, что я вообще откажусь от дополнительных занятий, так как у меня уже есть квиддич четыре вечера в неделю.

Гермиона спросила, почему маггловедение было вычеркнуто, и я сказал ей, что в следующем году это будет новый предмет, по крайней мере, так планируется. Она, кажется, обрадовалась. Я не сказал ей о другом классе, который она сама будет посещать. Я не знаю, зачем ей вообще понадобилось посещать маггловедение, ведь она магглорожденная, но она для меня постоянная загадка.

Что касается других новостей, то Джинни в последнее время ведет себя странно. Она выбросила свой дневник, и я нашел его, но когда я попытался объяснить, как я его нашел, она испугалась и забеспокоилась, что я прочитал все ее секреты. Я попытался сказать ей, что, конечно, я бы этого не сделал, но она ушла. А дневник меня не беспокоил, тот случай, наверное, был какой-то странной случайностью. Мой шрам был совершенно нормальным, как и всегда. Я не могу объяснить, почему он так сильно болел в тот день.

В любом случае, напиши ответ и помоги мне выбрать занятия, пожалуйста. Спасибо.

С любовью,

Гарри

PS — передай привет Зи от меня. Я бы хотел знать, что она думает о моих вариантах занятий — и да, я знаю, что она будет настаивать на том, чтобы я взял "Уход за магическими существами".

Он отослал ее с Хедвиг, ласково погладив ее по крылу и дав ей перекусить, прежде чем отправить ее с письмом в Девон.

* * *

Следующие несколько дней прошли для Гарри как в тумане, и он совсем не видел Джинни. Он был поглощен работой в школе, и ему было приятно слышать, как многие ученики говорили о том, каким замечательным стал урок Защиты от темных искусств после ухода Локхарта. Он даже услышал, как один семикурсник вскользь упомянул, что Дамблдору давно пора нанять компетентного преподавателя, и это заставило его усмехнуться.

Он знал, что дядя Римус будет самым лучшим решением, и ему было приятно видеть, что большинство его сокурсников с ним согласны. Занятия проходили хорошо, поскольку Римус рассказал им о проклятиях и сглазах, а также начал обсуждать некоторых магических существ, подчеркнув, что на третьем курсе они будут уделять больше времени существам. Не говоря уже о том, что у них был целый раздел по изучению вурдалаков, Римус заверил Гарри, что он был прав, когда знал, что его отец будет преподавать это. Он также дал Гарри несколько собственных советов по выбору предметов на третьем курсе и посоветовал взять "Изучение древних рун", так как считал, что Гарри найдет это увлекательным.

После урока Защиты от темных искусств Гарри нашел пару туфель Полумны, висящих на стропилах, и осторожно взобрался по стене с помощью Рона, чтобы спустить их вниз, нахмурившись. Ему не нравилось, что люди издеваются над его подругой, и он решил найти старосту Рейвенкло и немедленно положить этому конец.

Поговорив с несколькими рейвенкловцами и потребовав, чтобы они оставили Полумну в покое, Гарри решил, что собирается раз и навсегда выяснить у Джинни, что с ней происходит. Он заметил, что Джинни снова стала замкнутой, и каждый раз, когда он обращался к ней по поводу дневника, она меняла тему и не давала прямого ответа. Он даже пытался поговорить с Полумной о ней, пока пытался помочь ей найти свои вещи, но Полумна сказала ему то, что он уже знал: в этом году Джинни вела себя не как обычно. Полумна также сказала ему, что Джинни избегает его с тех пор, как послала ту валентинку, от чего Гарри только покраснел. Если честно, он забыл о поющей валентинке и до сих пор не знал, почему Джинни вообще послала ее ему.

Но он все равно хотел поговорить с ней о том, что с ней происходит.

Что-то в этом дневнике заставляло его чувствовать себя неловко, и, возможно, пришло время спросить об этом у Римуса. Как преподаватель Защиты от темных искусств, он бы знал, если бы с ним что-то было не так.

По крайней мере, таков был план, но письмо от Сириуса отвлекло его от размышлений: Хедвиг ласково поприветствовала его, и он передал ей совиное угощение за быструю доставку.

"Гарри,

Уже третий курс? Куда делось время?

Конечно, я с удовольствием помогу тебе выбрать новые предметы. Начнем с очевидного — Прорицания — это полная ерунда. Не бери ее. Вы ее возненавидите. Вы сочтете это пустой тратой времени. И я говорю это самым приятным образом, Сохатик— у тебя нет внутреннего зрения. Я был настолько глуп, что пошел на этот предмет и бросил его на шестом курсе быстрее, чем вы успеете сказать: " Прорицания".

Что касается других предметов, то Зи определенно советует взять "Уход за магическими существами", потому что с животными лучше всего и веселее всего работать. Я согласен с ее выбором. Кеттлберн немного смешной, но он отличный учитель и очень любит животных и зверей. Я думаю, что тебе понравится знакомиться с различными магическими существами.

Изучение древних рун — довольно замечательный предмет из того, что я помню о домашней работе Римуса. Ему понравилось, и он сказал, что было очень увлекательно учиться читать эти древние скрижали и артефакты. Я знаю, что это что-то важное, если ты решишь стать разрушителем проклятий, как Билл Уизли, или историком, или даже аврором, но я не могу представить, чтобы это было чем-то, что ты использовал бы в противном случае.

Арифмантика — это нумерология в лучшем ее проявлении. Джейми взял этот предмет и преуспел в нем. Он всегда любил цифры и то, как они могут соединяться и складываться в схемы. Тебе всегда нравилась математика, и она очень похожа на нее, но на более интенсивном и магическом уровне. Это может быть отличным вариантом для тебя.

Все, что бы ты ни выбрал, я буду поддерживать тебя, очевидно — за исключением гадания, ты будешь наказан. Я просто шучу, если ты действительно хочешь пойти на Прорицания, то всегда пожалуйста, только знай, что я буду безжалостно дразнить тебя до конца твоей жизни, когда ты будешь жаловаться на это (если по какой-то непонятной причине тебе это действительно понравится, я буду есть ворон).

Что касается того, что ты сказала Гермионе, то на этой неделе мы завершаем работу над последней частью нового учебного плана, и да, маггловедение станет обязательным предметом со следующего года для всех студентов с первого по пятый курс. Мы также вводим новый предмет для учеников из маггловской семьи или окружения под названием "Жизнь в магическом мире", который твоя подруга будет изучать в следующем году: Жизнь в магическом мире", который твоя подруга Гермиона будет посещать вместо "Маггловедения". Однако мы все еще работаем над деталями, поэтому давайте пока оставим это между нами.

Я знаю, что ты собираешься спросить меня, поэтому я расскажу тебе. Я выбрал Прорицание и маггловедение, назло родителям, которые хотели, чтобы я занимался арифмантикой и изучением древних рун; Джеймс выбрал арифмантику и маггловедение, он также занимался музыкой в качестве факультатива и учил некоторых учеников с первого по третий курс играть на гитаре, а еще он был в гриффиндорской команде по квиддичу; Римус изучал древние руны и арифмантику, а также музыку и преподавал фортепиано; Питер выбрал Уход за магическими существами и маггловедение; Лили выбрала изучение древних рун и арифмантику.

В конечном итоге, выбор остается за тобой. Выбирай с умом.

Что касается Джинни и дневника, я уверен, что она просто смущена тем, что ты мог читать ее дневник, даже если ты этого не делал. В конце концов, это ее личные мысли, которые она там пишет. Ты ведешь свой собственный дневник, если бы кто-то из твоих знакомых наткнулся на него, разве ты бы не волновалась, что он может узнать твои секреты? Дай ей поблажку.

Что касается меня, то в последнее время жизнь здесь была довольно скучной. Я помогаю составлять учебный план для двух новых классов Хогвартса, официально закончил Дукати и работаю над Адлером, и да, я сломался и решил зачаровать его, чтобы он тоже летал (Дукати, не Адлер). Я не могу продать его, Пронгслет, он слишком великолепен, и езда на нем — это абсолютная свобода, которую я не могу объяснить. В последнее время я был занят этим, а родители Зи возвращаются домой в Шотландию на следующие три недели. Она умоляла меня встретиться с ними. Я был слишком занят, чтобы сделать это. Я не знаю почему, но идея познакомиться с ее родителями кажется мне очень важной, и я не знаю, готов ли я к этому. Я никогда раньше не занимался знакомством с родителями девушки. Но она довольно удивительная, я люблю ее и не хочу ее подвести. Я дам вам знать, как пройдет эта встреча — я представляю, как они будут рады узнать, что я провел время в тюрьме Азкабан.

Посмотрим, как все пройдет.

Я люблю тебя и постарайся не попадать в слишком большие неприятности в эти последние два месяца. Когда ты вернешься домой, мы поговорим о том, как ты научился ездить на мотоцикле.

С любовью,

дядя Сириус"

Надпись внизу была другой, более петлистой и наклонной, и он улыбнулся, когда понял, что это от Зи.

"Гарри,

Спасибо, что подумал обо мне, когда выбирал курс. Ты прав, я думаю, что "Уход за магическими существами" — прекрасный выбор, и я думаю, что он тебе понравится, если ты хочешь узнать больше о животных и магических существах. Но, похоже, у тебя есть несколько отличных вариантов на выбор. Сириус постоянно говорит мне о твоих невероятных навыках пилотирования, и я с нетерпением жду предстоящего матча, чтобы вместе с ним посмотреть на тебя в действии. Увидимся на матче.

С любовью,

Зи

PS — Не стесняйся писать мне в любое время, когда захочешь. Я буду рада."

Гарри был рад, что она хочет, чтобы он написал ей, и немного удивлен тем, что он с нетерпением ждал, когда она придет на его следующий матч. Ему стало интересно, как его отец отнесется к знакомству с ее родителями, и он усмехнулся про себя, откладывая письмо. У него было предчувствие, что это будет забавная история.

* * *

Когда наступил май, второкурсники представили свои новые варианты занятий, и Гарри снова услышал голос, впервые с рождественских каникул, заставивший его остановиться на месте.

Гермиона шла впереди него и повернулась, чтобы посмотреть на него, ее брови были смяты в замешательстве.

— Что такое, Гарри?

— Этот голос... — прошептал он, его глаза искали коридор.

— Разорвать... разорвать...

Невилл выглядел бледным, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Ты снова его слышишь?

— Вы, ребята, все еще не слышите его?

Рон покачал головой, его глаза были устремлены на Гарри.

— Нет, приятель. Я... я что-то слышу, но это не голос. Это больше похоже на...

— Движение? Скольжение? — спросил Невилл, следуя за Гарри к стене и прикладывая ухо к камню. — Но я тоже не слышу голоса?

Глаза Гермионы расширились.

— Гарри!

— Что? — спросил он, отворачиваясь от стены, чтобы посмотреть на свою подругу.

Гермиона просто прикусила нижнюю губу и покачала головой.

— Мне нужно в библиотеку!

И вот она уже бежит по коридору, ее кустистые каштановые локоны скачут за ней.

— Почему ей всегда нужно идти в библиотеку? — спросил Гарри, глядя на своих друзей.

Невилл пожал плечами.

Рон усмехнулся.

— Потому что Гермиона так поступает: Когда сомневаешься, иди в библиотеку.

Невилл все еще смотрел на Гарри, его обеспокоенные глаза были устремлены на друга.

— Ты все еще слышишь голос, Гарри?

— Нет, — печально ответил он. — Он исчез. — Он указал на линию пауков, движущихся в линию у окна. — Но посмотрите, там снова вереница пауков, бегущих, как будто им нужно убежать. Согласитесь, это странно? И мы тоже видим это не в первый раз!

Рон кивнул, медленно сглатывая и не сводя глаз с пауков, словно опасаясь, что в любой момент они могут развернуться и напасть на него.

— Да, это так, но пауки сейчас не важны, Гарри. Пойдем — ты опоздаешь на игру в квиддич, и Оливер получит наши головы!

Гарри кивнул и поспешил за друзьями в башню Гриффиндора, чтобы взять свою метлу. Когда он спустился на поле, у него было всего пять минут в запасе, а Оливер уже разглагольствовал о том, насколько важным будет матч. Он быстро переоделся в свое снаряжение, а мысли его неслись со скоростью мили в минуту.

Почему он снова услышал голос?

Что имел в виду Невилл, говоря о движении в стене?

Неужели монстр жил в стене?

Как оно выбралось наружу?

Как оно нападало на людей?

Почему никто никогда его не видел?

Почему он мог слышать голос, который не слышал никто другой?

Почему после того, как он услышал голос, пауки всегда уходили?

Что было таким ужасным, что пугало пауков?

У него не было ни одного ответа, и он начал сомневаться, стоит ли вообще беспокоиться об этом. В конце концов, нападения прекратились. Но, с другой стороны, он не слышал этого таинственного голоса с Рождества, и услышать его сегодня ни с того ни с сего тоже было довольно неприятно.

Его опасения развеялись, когда он вышел на поле для квиддича, а навстречу им шла профессор МакГонагалл с мрачным лицом.

— Эта игра отменена.

— Что? — воскликнул Вуд, его глаза расширились. — Вы не можете отменить квиддич! — На ее взгляд, выражающий недовольство, он скорчил гримасу. — Но профессор, это же на Кубок!

— Я знаю, Вуд, но это не в моей власти.

Вуд хотел было возразить, но взгляд, брошенный на него МакГонагалл, тут же заставил его замолчать.

МакГонагалл повернулась к Гарри.

— Поттер, я думаю, что тебе лучше пойти со мной. — Она подняла глаза, когда Рон поспешил спуститься с трибун, чтобы посмотреть, что происходит, и подошел к Гарри. -Вам тоже, мистер Уизли.

Меньше всего они ожидали оказаться в больничном крыле.

И еще более шокирующим было то, что они смотрели вниз на окаменевшую Гермиону Грейнджер, глаза которой были расширены от шока и испуга, а тело застыло и не двигалось.

Глава 103: Тот случай, когда за бабочками не угнаться

Примечание автора:

Я уже упоминала, что мне нравится идея о том, что у каждого из мальчиков Уизли есть свое прозвище для сестры. До сих пор я упомянул лишь некоторые из них: У Билла — Огневушка, у Чарли — Прыгунья, а Джордж называет ее Невра. Для Рона я хотела, чтобы все было немного иначе — и тут я подумала, что между ними всего год разницы, а это значит, что маленькому Рону в детстве было бы трудно произносить имя своей младшей сестры. Например, дети часто испытывают трудности со звуком "г", и вместо него получается "д", поэтому я подумала, что было бы мило, если бы иногда Рон называл ее Дин вместо Джин, в память о том времени в его жизни, когда он называл ее так. Я хотела продолжить эту идею здесь, как то, что Рон обычно не называет ее, но в данный момент это подходит.

Кроме того — мне очень нравится цитата Рона из фильма "Гарри Поттер и Тайная комната", так что я просто обязан был найти способ вставить ее сюда.

Согласна, квиддич нельзя отменить — это слишком знаковое событие, чтобы его не добавить. Встреча Сириуса с родителями была бы незабываемой ночью, и да, Гарри будет посещать разные занятия. Спасибо, что сказали, что вам нравится, как я показываю жестокость и безумие Волдеморта, чтобы его так боялись, и то, что Петтигрю остался трусом, но показываю, как он пал. Да, потребовалось 60 долбаных глав, чтобы построить отношения между Гарри и Сириусом, но я чувствую, что это того стоило. Большое спасибо за то, что назвали ASC шедевром! Да, там будет хинни-смут, но не в ближайшее время, так как они слишком молоды и не собираются сходиться в ближайшее время.

Вы никогда раньше не видели, чтобы Тома Риддла сравнивали с Перси Уизли? Хм, я уверена, что Гарри думает так в книгах, когда они узнают, что он обвинил Хагрида (хотя, это было до того, как он узнал, что Риддл был Волдемортом, но все же).

текст:

Казалось, вся школа снова погрузилась в хаос.

Все говорили о том, что на Гермиону и старосту шестого курса магглорожденную девушку из Рейвенкло Пенелопу Клируотер напали с зеркалом возле библиотеки. Никто не мог объяснить, что произошло, и никто ничего не видел. Сириус, Ремус, Тонкс и Зи пришли навестить его, так как были на матче, и утешить Гермиону. Сириус сказал ему, что они разберутся во всем, но Гарри чувствовал разочарование отца так же сильно, как и свое собственное. Единственным утешением для Гарри было то, что впервые с тех пор, как все произошло, никто не винил во всем его.

Несколько хаффлпаффцев даже подошли к нему, чтобы извиниться, заявив, что он, конечно, никогда бы не напал на свою лучшую подругу и что они сожалеют, что вообще сомневались в нем.

Но Гарри мог только кивать, все еще пребывая в шоке.

Почему Гермиона бросилась в библиотеку так, как она это сделала, и почему она была с тем префектом? У него не было ответа, и это беспокоило его еще больше.

Но в тот вечер, когда МакГонагалл заявила, что все должны находиться в общих комнатах и что всех без исключения от класса к классу должен сопровождать учитель для защиты, Гарри и Рон решили, что им действительно нужно поговорить с Хагридом. Они не могли больше ждать.

Невилл выкопал из сундука своего друга плащ-невидимку Гарри.

— Я пойду с вами, ребята.

Гарри только кивнул. Он чувствовал, что частично оцепенел, узнав о нападении на Гермиону. Он твердил себе, что должен был остановить ее, чтобы она не бежала в библиотеку одна; он должен был настоять на том, чтобы пойти с ней. Он знал, что Рон чувствует то же самое, но от этого ему не становилось легче.

Хагрид не был рад видеть их троих и смутился, когда они сказали ему, что знают, что его обвинили в открытии Тайной комнаты пятьдесят лет назад и что именно из-за этого его когда-то исключили из Хогвартса на третьем курсе. Гарри заверил его, что они не верят, что он на кого-то напал, и что они только пытаются выяснить правду.

Но у Хагрида не было для него ответов. Он знал о происходящем не больше, чем они, и не знал, кто открыл Тайную комнату тогда, не говоря уже о том, кто ответственен за это сейчас. Он хотел бы помочь им, и ему было очень жаль слышать о Гермионе.

Следующие события, которые произошли, Гарри не мог объяснить.

Министр магии, Корнелиус Фадж, явился с двумя аврорами в хижину Хагрида, требуя немедленного ареста Хагрида и немедленной отправки его в тюрьму Азкабан за то, что он открыл Тайную комнату и наслал на студентов чудовище (ведь, в конце концов, его послужной список был против него), что Дамблдор пытался предотвратить, но в конечном итоге потерпел неудачу — поскольку появился Люциус Малфой, заявив, что Совету управляющих Хогвартса необходимо его срочное присутствие на экстренном собрании, чтобы обсудить, годится ли он ещё на должность директора (очевидно, Малфой пытался убедить управляющих в этом, но натолкнулся на Сириуса и миссис Лонгботтом, которые категорически отвергли его условия и потребовали аудиенции у самого Дамблдора), к ужасу Малфоя. Дамблдор оставил загадочное послание, устремив взгляд на то самое место, где они втроем прятались под мантией-невидимкой, о том, что он по-настоящему уйдет из школы только тогда, когда никто из оставшихся не будет ему предан. Затем Хагрида забрали в Азкабан, но он упомянул в пустой комнате, что кто-то должен кормить Клыка, пока его не будет, и что если они ищут информацию, то должны следить за пауками; а потом они втроем с грустью смотрели, как Хагрида забирают, раскрыв рты от шока.

Следующая неделя прошла для Гарри невероятно печально. Гермиона все еще находилась в больничном крыле, ожидая созревания мандрагоры, Хагрид был арестован, а пугание Тайной комнаты было в самом разгаре. Мрачное настроение влияло на всю школу.

Джинни избегала его и Рона, и, если быть честным с самим собой, он слишком беспокоился о Гермионе, чтобы понять, почему. Римус старался заглядывать к ним за стол во время каждого приема пищи и говорить ободряющие слова, убеждая их не волноваться, что Мандрагоры скоро повзрослеют и с их друзьями все будет в порядке, но Гарри беспокоила сама идея Тайной комнаты. Он так и сказал Сириусу в своем последнем письме, спросив, почему чудовище специально выбирает магглорожденных и окаменевает. Был ли это просто ужас, которым питался Наследник Слизерина, или у него была другая цель?

Вид летящей к нему Персефоны вызвал на его лице улыбку, он поприветствовал сову своего отца и открыл письмо, с нетерпением ожидая новостей.

"Сохатик,

Дамблдор находится под давлением из-за комнаты, но он обязательно вернется в школу в конце недели, я не позволю Малфою сместить его с поста директора, чего бы он ни хотел. Все управляющие согласны, что с Дамблдором в школе гораздо безопаснее, несмотря на то, что происходило. Однако я думаю, что Дамблдор знает больше, чем говорит, и мы с миссис Лонгботтом особенно допытывались у него о том, когда в 1943 году впервые была открыта Тайная комната. Зи говорит, что если учесть, что это монстр Слизерина, и то, что он окаменел, то это похоже на василиска, но все знают, что они вымерли уже много веков назад. По словам Зи, последний известный случай наблюдения василиска был зафиксирован в XVI веке, так как они вымерли. Департамент по регулированию и контролю магических существ строго запрещает их разведение, но верно и то, что не все следуют закону.

Мне очень жаль Гермиону, Сохатик. Но не волнуйся, мандрагоры скоро будут готовы. Просто постарайся не высовываться и справиться с учебой. Держись рядом с Роном и Невиллом. Если ты увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное, включая таинственные голоса, иди к дяде Муни. Слушайте учителей. Не занимайтесь больше исследованиями поздно вечером, пока это не будет решено.

Мы разберемся с этим.

Я люблю тебя.

С любовью,

дядя Сириус"

Гарри вздохнул, складывая письмо, но после его прочтения ему не стало легче. Он помнил, как в прошлом году на уроке Защиты от темных искусств профессор Квиррелл кратко рассказывал о василисках, но Квиррелл также заявил, что так называемый Король Змей вымер. Но идея о том, что монстр — это змея или что-то похожее на змею, имела смысл, поскольку символом дома Слизерин была змея. Но это все равно не дало ему никакой дополнительной информации о том, где или что такое Тайная комната и чего Наследник надеется достичь вне террора.

Позже в тот же день на уроке зелий он заметил вереницу пауков, которые быстро двигались к выходу из замка, и, вспомнив совет Хагрида, указал на них Рону. Рон должен был признать, что чем больше он видел пауков, убегающих из замка, как будто они чего-то боялись, тем больше это его нервировало. Они оба решили, что настало время посмотреть, что означает преследование пауков.

Невилл только поднял бровь, когда они сказали ему, что собираются спуститься, чтобы проверить Клыка.

— Гарри, нам нельзя бродить одним! Что, если монстр увидит вас? — испуганно спросил он.

Гарри усмехнулся.

— Нев, оставайся здесь, мы с Роном будем в порядке. Мы просто спустимся проверить Клыка и вещи Хагрида. Ты не должен волноваться.

Невилл закатил глаза.

— Точно.

Рон широко ухмыльнулся.

— С нами все будет в порядке, Нев. Мы просто заскочим к Хагриду.

Ни один из них не решился упомянуть о том, чтобы прислушаться к совету Хагрида следовать за пауками. Оба сразу же пожалели об этом решении.

Никто из них не ожидал, что их заведут в Запретный лес, что они наткнутся на целую армию акромантулов и поговорят с домашним питомцем детства самого Хагрида по имени Арагог, и не обрадовались, когда гигантские пауки собрались их съесть, а их неожиданно спас "Форд-Англия" мистера Уизли, который, очевидно, жил в диких зарослях Запретного леса весь год после того, как в сентябре они врезались в Гремучую Иву и выбросились из машины.

Когда они благополучно выбрались из машины обратно на территорию Хогвартса, Рон горько ругался.

— За пауками! За пауками! Если Хагрид когда-нибудь выйдет из Азкабана, я его убью! Почему нельзя было следовать за бабочками?

Гарри только усмехнулся на своего друга.

— Рон, успокойся! Слушай, Арагог подтвердил это, Хагрид никогда не открывал Тайную комнату!

— Мы уже знали это, мать твою, Гарри, — с горечью сказал Рон, все еще потирая руки и ноги в страхе, что по нему ползают пауки. Его глаза были расширены от шока, и он все еще ругался себе под нос.

Гарри кивнул. Он знал, как сильно его друг ненавидит пауков, и был весьма впечатлен тем, что Рон так хорошо держался, учитывая обстоятельства.

— Я знаю, но теперь у нас есть представление о монстре. Это то, чего пауки боятся больше всего на свете. И мы знаем, что в последний раз, когда Палата была открыта, девочка умерла в туалете!

Рон просто уставился на него.

— И что?

Гарри усмехнулся, когда они направились обратно.

— Я думаю, что пришло время поговорить с Сириусом.

— Почему? — спросил Рон, когда они поспешили обратно к замку.

— Потому что я не знаю, почему я не подумал об этом раньше, Рон! Зи — магозоолог, если бы кто-то знал ответ на вопрос, что это за таинственный монстр, она бы знала!

— Почему же тогда профессор по уходу за магическими существами не знает? Разве он не был бы таким же знатоком? — спросил Рон, все еще немного раздраженный фиаско с пауком.

Гарри пожал плечами.

— Не знаю, может быть. Хотя Кеттлберн немного постарел и износился, так что, может, и нет. Я слышал, что он уходит на пенсию в июне, и если бы он что-то знал об этом, то уже давно бы объявился, верно?

Рон почесал свой длинный нос.

— Тогда, возможно, Зи тоже ничего не знает.

— Может и нет, но я все равно хочу спросить у нее. Сириус сказал мне в своем последнем письме, что она изначально подозревала василиска, но они вымерли уже несколько веков назад. У нее должна быть другая идея.

Они оба усмехнулись, увидев Невилла, ожидающего их в прихожей.

— Я уже начал волноваться! Вы двое сказали, что вам просто нужно покормить Клыка у Хагрида, но прошло уже несколько часов, и когда я спустился в его хижину, вас там даже не было!

— О, Нев, ты нас проверял?

Невилл нахмурился на Гарри.

— Уже почти комендантский час! А Филч все крутится вокруг и требует от меня, почему я слоняюсь в коридоре! Что с вами двумя случилось? Вы оба покрыты грязью.

— На нас напали гигантские кровавые пауки, вот что случилось, — пробормотал Рон. — Но Гарри считает, что это хорошо.

Гарри фыркнул.

— Не то чтобы на нас напали гигантские пауки, Рон, но я думаю, что Зи может нам помочь, и это хорошо.

— Девушка Сириуса? — в замешательстве спросил Невилл, когда они направились к башне Гриффиндора. — Чем она может вам помочь? Она уже сказала, что не знает, что это может быть за монстр.

Меньше всего он ожидал обнаружить на верху лестницы трех знакомых мальчиков из Слизерина.

— Прокрадываетесь после работы? Как скандально! — с ухмылкой сказал Тео, скрестив руки перед грудью.

— Можно сказать то же самое, Нотт, только у нас еще есть десять минут до комендантского часа, так что это совсем не после обеда. Что вы, ребята, хотите? — спросил Гарри, подозрительно глядя на них троих.

Трое из них, ожидающих его, вряд ли могли считаться хорошим знаком в его книге.

Блейз усмехнулся.

— Мы были голодны и отправились на кухню.

— А потом Драко услышал ваш разговор и захотел поболтать, — добавил Тео с ухмылкой.

Невилл скрестил руки перед собой и открыто посмотрел на трех мальчиков Слизерина.

— Кухни внизу. Что вы хотите?

Драко лишь приподнял бровь.

— Правда, Фэтботтом? Мы не можем хотеть остановиться и поздороваться.

— Перестань называть его так, Драко, — вмешался Гарри.

Драко вздохнул.

— Ладно, хорошо, извини, Лонгботтом, не хотел задеть твои чувствительные чувства.

Невилл просто уставился на него.

— Чего ты хочешь, Малфой?

Драко на мгновение уставился на них, его глаза встретились с глазами Гарри.

— Поттер должен мне услугу.

Гарри закатил глаза.

— О чем ты меня дразнишь уже больше года — когда ты наконец поймешь, чего ты, мать твою, хочешь, поговори со мной! А до тех пор у нас есть более важные дела.

— Я здесь, чтобы собирать.

Глаза Гарри расширились от удивления.

— На самом деле?

Драко кивнул и жестом попросил их следовать за ним. Он привел их в пустую классную комнату, закрыв за собой дверь.

— Я здесь, чтобы узнать, не заинтересованы ли вы в небольшом поединке?

Невилл вздохнул.

— Мы здесь не для того, чтобы заключать с тобой сделки, Малфой. Если Гарри должен тебе услугу, то он ее окажет, но ты должен действительно попросить о чем-то.

— Никто не обращался к тебе, Лонгботтом! — сердито сказал Драко. — И поверь мне, то, что я хочу сказать, стоит того, чтобы к нему прислушаться. Ты знаешь, что я прав, иначе ты бы не стал готовить зелье, чтобы пробраться в общую комнату Слизерина только для того, чтобы поговорить со мной перед Рождеством.

Глаза Рона расширились.

— Как ты...?

Драко ухмыльнулся и снова обратил свое внимание на Гарри.

— Трубы.

— Что?

— Он путешествует по трубам, Поттер.

— Что путешествует по трубам?

Драко закатил глаза, его взгляд переместился на спины Блейза и Тео, которые наблюдали за учителями.

— Монстр.

Гарри на мгновение посмотрел на него.

— Почему ты мне это рассказываешь? Что в этом есть для тебя? Откуда ты вообще это знаешь?

Драко на мгновение почувствовал себя неловко.

— Слушай, возможно, я перегнул палку еще на Хэллоуин. Я был... неправ, желая чего-то плохого Грейнджер, хотя она и надоедливая шатенка, но она не заслуживала нападения больше, чем другие, ну, может быть, мохнатый зверь Филча, но... ты — Парселмут.

— Да, и что?

— Мерлин, Поттер, я думал, что ты умный, — раздраженно проворчал Драко. — Монстр — это василиск, знаешь — гигантская гребаная змея?

Гарри побледнел. Уже второй раз за сегодня кто-то упоминал о мифическом Короле Змей.

— Откуда ты это знаешь? Что ты получишь, если расскажешь мне это? — потребовал Гарри.

Драко лишь пожал плечами.

— Просто вспомни, кто тебе помог.

Гарри только нахмурил брови, наблюдая, как Слизеринцы уходят, и повернулся к своим друзьям.

— Василиск? Зи сказала, что они вымерли, причем уже много веков назад.

Невилл только пожал плечами.

— Давайте вернемся в общую комнату и посмотрим "Фантастические твари и где их искать", я уверен, что это должно быть там, и тогда мы сможем подтвердить историю Малфоя. Кажется, я помню, как Гермиона говорила мне, что они были одним из существ, которые могли жить веками, так что, может быть, это старое существо, если это вообще то, чем оно является. Зачем Малфою говорить тебе это?

Гарри только кивнул в ответ, но в животе у него зародилось тревожное чувство. Это было странно, что Малфой вдруг решил поделиться с ним. И он ничего не дал Драко взамен, так чего же он хотел? Откуда он узнал, что это змея? Но тогда змея была символом дома Слизерин, поэтому то, что змея была монстром, имело наибольший смысл и объясняло, почему Гарри слышал, как змея говорит через стены. Она была в трубах, а если она была в трубах, то должна была где-то выйти, чтобы напасть на студентов, но как она могла выйти?

Он остановился на середине пути и потянулся, чтобы схватить за руки своих друзей.

— Дружище, если Драко прав насчет труб... девушка, которая умерла в 43-м, Арагог сказал, что она умерла в туалете — что, если она так и не вышла? Что, если она все еще в той уборной?

Рон замер, его глаза расширились.

— Плакса Миртл! Все те разы, когда мы были там, почему мы никогда не спрашивали, как она умерла?

Глаза Невилла расширились, когда он посмотрел между Роном и Гарри.

— Ребята, о чем вы думаете?

Громкий голос профессора МакГонагалл эхом разнесся по залам, как из динамика.

— Все студенты должны немедленно вернуться в свои общежития. Ваши префекты объяснят все по прибытии. Не задерживайтесь. Все студенты должны вернуться в свои общежития немедленно, исключений не будет.

Гарри покачал головой.

— Вход в Тайную комнату находится в туалете для девочек! Вот как оно путешествует по трубам! Вот как умерла Миртл! Оно вышло и напало на нее!

— Гарри, ты этого не знаешь! — запротестовал Невилл, его глаза расширились от страха.

Гарри проигнорировал его.

— Пойдемте, расскажем МакГонагалл, что мы знаем, это может помочь!

Рон кивнул, и они втроем побежали в сторону учительской. Но по пути им пришлось остановиться, когда они увидели МакГонагалл и Снейпа, стоящих перед той самой ванной комнатой для девочек, которую они только что обсуждали.

Гарри оттащил Рона и Невилла за стену, чтобы они могли послушать.

— Мы опоздали, школу придется закрыть, — печально сказала МакГонагалл. — Дамблдор уже возвращается, но что еще мы можем сделать?

— Закрытие школы не может быть единственным вариантом, Минерва, должен быть способ положить этому конец, — настаивал Снейп, его голос был резким. — Кто-то в этой школе точно знает, что происходит!

— И никто не объявился, Северус. Один ученик был похищен самим монстром! Мы достигли точки невозврата, школу придется закрыть.

— Кого забрало чудовище, Минерва? — тихо спросил Снейп.

Нижняя губа МакГонагалл на мгновение дрогнула.

— Джинни Уизли.

Глаза Рона расширились от шока, когда учителя отошли от стены, и они смогли прочитать написанное там кровавое послание.

Ее тело будет лежать в Палате вечно.

— Динни, — пробормотал Рон, его глаза были мокрыми от непролитых слез. — Но она чистокровная!

Гарри пристально смотрел на кровавое послание на стене, пока учителя покидали коридор. Звук, с которым Рон пробормотал свое детское прозвище для сестры, вонзил кинжал в его сердце.

— Нет! Ее тело не останется там навсегда! Если монстр забрал ее, значит, он не убил ее.

Невилл побледнел, уставившись на Гарри.

— Как ты можешь быть уверен?

— Монстр никого не убил, Невилл, он только окаменил их. Она должна быть жива там, внизу, иначе зачем бы оно унесло ее в комнату?

Рон крепко сжимал в руках свою сломанную и заклеенную пеплом палочку.

— Ты не пойдешь туда один.

Гарри посмотрел на решимость на лице Рона. Он знал, что его друг думает о том же, о чем и он. Он повернулся, чтобы посмотреть на Невилла.

— Нев, ты беги и расскажи МакГонагалл, что мы узнали. Мы с Роном пойдем за Джинни.

— Гарри! Не будь глупцом! Ты не можешь просто так взять и пойти за ней! Ты даже не знаешь, что там внизу! Малфой говорит, что это гигантская змея, но ты не можешь знать этого наверняка! А василиски вымерли уже много веков назад, так что он не может быть прав! — воскликнул Невилл, его глаза вспыхнули от ужаса. — А как же профессор Люпин? Он же преподаватель Защиты от темных искусств! Давай попросим его помочь нам!

Гарри на мгновение уставился на своего друга и покачал головой.

— Дядя Ремус не сможет нам помочь, не сегодня, — тихо сказал он, переводя взгляд на полную луну в небе через окно, что говорило о том, что Сириус тоже сейчас недоступен. — И ты прав, я не знаю наверняка, что там внизу, но я знаю, что могу разговаривать со змеями — так что, возможно, я смогу помешать им навредить ей или мне, и... Малфой прав, Нев, василиск или, по крайней мере, змея, имеет наибольший смысл, и... она мой друг, Нев. Я ухожу.

Невилл просто кивнул и глубоко вздохнул.

— Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь. Нам нужен кто-то, кто скажет МакГонагалл, где мы находимся.

— И она моя сестра, поэтому я иду, — настаивал Рон.

Невилл медленно выдохнул.

— Хорошо. Но для протокола я просто хочу сказать, что я думал, что это была глупая идея, так что не умирай — хорошо?

Гарри ухмыльнулся.

— Пойдем; давай сначала поговорим с Миртл. Мы просто хотим найти Джинни.

Невилл кивнул и заметно сглотнул.

Все трое глубоко вздохнули, а затем проскользнули в туалет для девочек, чтобы поговорить с Плаксой Миртл.

* * *

Когда Гарри шагнул в преддверие, большая круглая дверь закрылась за ним с гулким стуком. Они с Роном открыли дверь в Тайную комнату возле раковины в ванной комнате для девочек. Они скатились вниз по туннелю и оказались в большой подземной пещере, полной костей. Прежде чем начать двигаться дальше, они крикнули Невиллу, чтобы он знал, что с ними всё в порядке. Зрелище ужаснуло их, и с каждым скрипучим шагом они понимали, что подозрения Гарри были верны.

Джинни была жива, когда ее забрало чудовище.

Они шли по туннелю со змеиной кожей, от вида которой у Гарри расширились глаза. Все, что могло сбросить такую шкуру, определенно не было обычной садовой змеей. Она должна была быть не менее пятнадцати метров в длину и четыре с половиной метра в высоту. От этого зрелища у Гарри перехватило дыхание, и он сжал зеркальце в кармане. Сириус был бы в ярости, если бы узнал, что он спустился сюда, но Сириуса не было. Сириус бежал как Бродяга и жил у дяди Муни. Он выполнял свой долг, и, насколько Гарри было известно, Гарри выполнял свой.

Они пробрались через небольшой туннель, и Гарри прошептал "откройся" на парселтанге, и дверь распахнулась, врезавшись в камень сбоку так громко, что эхо отозвалось, и огромный толчок силы, казалось, пронесся по пещере. Стены задрожали, и глаза Рона расширились от ужаса.

— Он собирается обрушиться вокруг нас, — сказал он, его глаза судорожно искали безопасное место.

— Быстрее, в туннель, — крикнул Гарри, но когда он рванулся вперед, дверь за ним закрылась, и он услышал, как кулаки Рона ударили по двери.

— Гарри! Открой дверь!

Гарри приказал двери открыться, но она осталась закрытой. Он попытался потянуть, но она была сделана из прочной стали и не поддавалась. Позади него раздалось мерцание, и он повернулся, чтобы увидеть, как магический заслон снимается.

— Рон, она не открывается — крикнул он в ответ. — Там какая-то защита, я думаю, она руническая!

Рон ругнулся.

— Давай, Гарри! Со мной все будет в порядке, просто... просто найди Джинни!

Гарри мог только кивнуть, услышав голос своего друга, и глубоко вздохнул, продвигаясь вглубь туннеля. Он чувствовал, как магия давит на него, когда он входил внутрь, словно предупреждая его о силе внутри. Уверив себя, что с Роном все будет в порядке, Гарри шагнул через открытую дверь в конце пещеры.

Он обещал идти дальше.

Он найдет Джинни.

Он должен был это сделать.

Он шел по длинному туннелю, извиваясь и поворачивая в жутком свете пещеры, камень был влажным и поросшим мхом и все больше напоминал подводный замок. Он наткнулся на еще одну большую круглую дверь, отмеченную большой каменной змеей, сидящей на вершине. Он сглотнул, услышав крики из-за двери, и потребовал открыть ее на парселтанге.

Каменная змея скользнула по двери, отперла ее, и дверь распахнулась наружу. Гарри просто глубоко вздохнул и шагнул через нее.

Отголоски криков, доносившихся из-за двери, все еще звучали в его ушах, пока он бежал в том направлении, откуда, как ему казалось, они доносились. Теперь, когда он оказался внутри прихожей, он слышал только тишину и журчание воды, и это вызывало у него тревожное чувство в животе, которое ему не нравилось. Он понятия не имел, где находится чудовище, но знал, что эти крики принадлежали Джинни.

Он побежал по мокрой каменной дорожке, торопясь, пока не оказался под большой каменной статуей размером со здание, самого Салазара Слизерина.

Он увидел Джинни на земле под статуей и упал на колени, скользя по мокрому камню к ней, а его палочка упала на землю рядом с ним. Его руки немедленно протянулись к ней, и при виде крови, окрасившей камень и сделавшей воду вокруг нее красной, он сильно побледнел.

— Джинни! — Он слегка потряс ее, и она застонала.

Живая, подумал он, она жива! Он обхватил ее руками за шею и поднял на руки, крошечный черный дневник упал на землю.

— Держись за меня, Джинни, я держу тебя. Мы выберемся отсюда, — сказал он ей, стоя на трясущихся ногах и держа ее на руках. Как бы ни была она мала, он не был уверен, что сможет пройти весь путь до двери палаты, неся ее на руках.

— Она не проснется, — раздался голос сзади него.

Гарри обернулся и посмотрел на мальчика, идущего к нему.

— Кто ты?

Мальчик ухмыльнулся, вертя палочку в руке между пальцами.

— Шрам в виде молнии, ты — Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил — ведь так тебя называют?

Гарри кивнул. Он чувствовал неровное дыхание Джинни на своей шее, ее голова покоилась на его плече. Его руки были испачканы ее кровью, но он не мог видеть, где она ранена: ее закрывала мантия.

— Теперь ты знаешь, кто я, а кто ты?

Палочка продолжала крутиться от пальца к пальцу в жесте, который показался Гарри странно знакомым, но он не мог его определить.

— Меня зовут Том.

Бровь Гарри приподнялась.

— Том Риддл? Из дневника?

Мальчик кивнул.

— Она не проснется. Лучше уложи ее.

Гарри не хотел слушаться мальчика, но держать ее в вертикальном положении так долго, как он это делал, было утомительно. Она потеряла сознание и лежала мертвым грузом в его руках. Он осторожно опустил ее на каменный пол, стянул с нее мантию и подложил ей под голову в качестве импровизированной подушки. Ее волосы были мокрыми от воды. В волосах, на лице и шее, а также на передней части мантии было белое липкое вещество. И у нее откуда-то текла кровь, но он не знал откуда.

— Ты был на шестом курсе в 1943 году, — сказал Гарри, его глаза оставили Джинни, чтобы посмотреть на стоящего перед ним подростка.

— Был, — просто ответил Том.

Гарри обхватил пальцами запястье Джинни, медленный пульс заставил его сердце биться быстрее. Ему нужно было найти способ выбраться отсюда и доставить Джинни в больничное крыло. Она была сильно ранена, и ему не нравилось, что ее кожа холодная на ощупь.

— Сейчас 1993 год. Но ты не выглядишь ни на день старше семнадцати. Как такое вообще возможно?

Том ухмыльнулся.

— Ты умный мальчик, я уверен, что ты уже обдумал все возможности. Ты писал в моем дневнике, но тебе не понравилось то, что я хотел тебе сказать. Правда?

— Ты подставил Хагрида.

Том бесстрастно пожал плечами.

— Он был глупым олухом, который всегда пытался сделать монстров своими питомцами. Кто в здравом уме захочет иметь Акромантула или что-то, что может убить его за секунду? Логично, что это был он. Он был опасен.

— Дамблдор не верил в это. Дамблдор знал, что Хагрид не опасен.

Том усмехнулся на это.

— Дамблдор никогда не доверял мне, это правда, но когда нападения прекратились, у него не было выбора, кроме как признать, что Хагрид был очевидной виновной стороной.

Гарри нежно провел большим пальцем по руке Джинни, пока говорил, его глаза ненадолго переместились на ее бледное лицо, а затем посмотрели на Тома, который продолжал вертеть палочку. Что-то в этом жесте заставило образоваться ямку внизу живота Гарри, так как его охватило чувство дежавю, и он не знал почему. Но это чувство действительно нервировало его, как будто пыталось сказать ему что-то важное.

— Так вот чем ты занимаешься? Обвиняешь других в своих преступлениях? Так вот как ты заводишься? Заставляя других делать за тебя грязную работу?

Лицо Тома покраснело.

— Мне не нужно никого ни к чему принуждать! Они благодарны за то, что вообще находятся в моем присутствии. Что касается маленькой Джинни, то она действительно была моей самой жалкой последовательницей. Ты хоть представляешь, как скучно слушать о жизни одиннадцатилетней девочки? Ее грустную и жалкую жизнь... все о том, как сильно она скучает по своим старшим братьям, как братья, которые у нее есть, в основном игнорируют ее, и как ее лучший друг, печально известный Мальчик-Который-Выжил, был слишком занят своими новыми друзьями, чтобы даже заметить ее? А когда он все-таки обратил на нее внимание, она смутилась, потому что пришла к выводу, что он был для нее особенным в другом смысле? И мое любимое — страх, который она начала проявлять, когда не могла вспомнить, что с ней происходило.

— Что значит "она не могла вспомнить то, что с ней произошло"? — потребовал Гарри, его большой палец мягко переместился на ее запястье, все еще двигаясь медленными кругами, пытаясь заверить ее, что он рядом, что он защитит ее.

Том улыбнулся.

— Дорогой Том, сегодня я проснулась в коридоре вся в крови и перьях, но я не помню, как я туда попала и откуда они взялись? Мне кажется, я схожу с ума! Дорогой Том, сегодня Гарри спросил меня, все ли у меня в порядке, но я не могла сказать ему правду, что я думаю, что схожу с ума, и что мне постоянно снятся сны о вызове чудовища. Что он подумает обо мне? Дорогой Том, мне кажется, что я нападаю на этих студентов! Мне кажется, что я напала на Колина! Он мой друг, зачем мне его обижать? Я думаю, что я напал на Гермиону! Гермиона, Том, лучшая подруга Гарри! Лучшая подруга Рона! Как они смогут простить меня? Как мне остановить это? Помоги мне, Том! Что мне делать? — лепетал он детским насмешливым голосом. — Жалкая, глупая, маленькая девочка.

Гарри перевел взгляд на Джинни: дневник лежал рядом с ней, мокрый от воды и крови, а у ее ног валялась окровавленная кость.

— Она бы ни на кого не напала! Она слишком хорошая. Она никогда никому не причинит вреда — не по своей воле.

— Ах, но она сделает это, если я прикажу.

— Верни мне мою палочку, Том. Нам нужно отвести Джинни в больничное крыло.

Он холодно улыбнулся.

— Нет, не нужно, Гарри Поттер, потому что с каждым моим вздохом она теряет все больше жизненных сил — и со смертью приносит мне новую жизнь.

Гарри сглотнул.

— Что ты имеешь в виду? Как это вообще возможно?

— Джинни Уизли добровольно отдала мне свою душу, которой я питался несколько месяцев, и, наконец, я полностью овладею ее душой и снова стану полностью телесным и живым.

— Отдай его ей, — потребовал Гарри, глядя на бледное лицо Джинни. — Ты не можешь забрать ее душу! Я не позволю тебе забрать ее у нее!

Том ухмыльнулся.

— Я могу получить от нее все, что захочу, — умно сказал он. — И я могу взять у нее все, что захочу. Я контролирую ситуацию, а не ты, поэтому ты расскажешь мне, как ребенок, полностью лишенный каких-либо магических способностей, кроме крови, смог выжить против величайшего волшебника всех времен?

Гарри просто уставился на него.

— Почему тебя это волнует? Волдеморт был после твоего времени.

— Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — смело заявил Том.

Когда Гарри только уставился в ответ, он взмахнул палочкой в воздухе, словно писал, и в воздухе вспыхнула острая печать, написавшая имя Тома Марволо Риддла. Он взмахнул руками, и буквы начали перестраиваться, образуя предложение, от которого по позвоночнику Гарри побежали мурашки.

"Я — ЛОРД ВОЛДЕМОРТ"

И внезапно все приобрело смысл. Гарри вспомнил, как Волдеморт крутил свою палочку между пальцами, дразня Питера в воспоминаниях. Очевидно, это было воспоминание, которое он вынашивал годами.

— А теперь скажи мне, Гарри Поттер, как тебе удалось выстоять против величайшего из когда-либо живших волшебников?

Гарри сглотнул. Он не мог оказаться здесь в ловушке с Волдемортом, подумал он, — это было невозможно.

Только не снова.

Он должен был оттянуть время, попытаться найти способ вернуть свою палочку и, самое главное, помочь Джинни. Он отчаянно надеялся, что помощь уже в пути, что Невилл убедил МакГонагалл приехать.

А если нет... ему оставалось надеяться, что он сможет спасти хотя бы Джинни.

Он просто не представлял, как это произойдет.

Глава 104: Та, в которой Сириуса отправляют домой без объяснений

Примечание автора:

ДИСКЛЕЙМЕР: Мне не принадлежат куски из восемнадцатой главы "Гарри Поттер и Тайная комната", которые включены и переплетены здесь, они принадлежат прекрасной JKR.

Там были важные части, которые нужно было поднять снова, как вы увидите по тому, что я запланировал в следующих нескольких главах. Я пишу как сумасшедшая и уже почти закончила третий год обучения Гарри. Надеюсь, вам понравятся повороты и развязки, которые я планирую!

Гарри и Джинни — друзья, и они еще долго не станут чем-то большим. он герой, хочет он это признать или нет. Спасибо! Я подумала, что полнолуние объясняет, почему Гарри бежит вперед. Да, я подумала, что признание Драко, что это за монстр, было бы интересным поворотом.

Спасибо, что вам понравилось слово "Din", я думаю, что оно идеально! И да, я немного думала о богине из "Легенды о Зельде" (воспоминание из моего детства LOL). Богиня огня, земли и силы с рыжими волосами. Это делает прозвище более особенным в моем понимании. Я согласна, фильмы иногда давали Рону несколько замечательных реплик, хотя и забирали некоторые из его лучших реплик. Мне жаль, если вы считаете Джинни не более чем глупой маленькой девочкой, и Гарри должен игнорировать ее, потому что у нее есть братья. Я не думаю, что она приставучая и незрелая, но я говорю вам сейчас, ее роль станет намного больше. Если вам не нравится Джинни или ее характер, эта история не для вас. Джинни всего одиннадцать, но да, с ней произошли ужасные вещи, о которых вы скоро узнаете. Ей одиннадцать лет, я люблю ее характер и являюсь поклонницей Хинни, так что если кому-то не нравится этот корабль или история о ней, я не знаю, зачем им вообще читать эту историю. Спасибо!

текст:

Гарри и Рон вылетели из входа в Тайную комнату с Джинни на руках у Гарри. Они держались за хвост Фоукса, феникса Дамблдора, когда он летел над ними по огромному туннелю, где они приземлились на пол в ванной. Они оба были покрыты грязью и кровью, а Рон был весь в грязи. Последнее, что Гарри ожидал найти, это Невилла, МакГонагалл и Дамблдора, стоящих посреди ванной и спорящих.

— Я не совсем отпустил их, профессор! — воскликнул Невилл. — Раковина сдвинулась, дверь открылась — и они просто прыгнули!

МакГонагалл раздосадовано хмыкнула.

— Глупые, храбрые мальчики! У меня есть моя метла, мистер Лонгботтом. Я думаю, что лучше всего будет полететь туда и попытаться найти их. Я не позволю им пострадать там, не сейчас, когда мы знаем, где находится вход. Как Поттер открыл его?

— Профессор, я не думаю...

— Нет, Лонгботтом, я не позволю этим мальчикам бродить там, где они могут пострадать! Как Поттер открыл дверь? Вы сказали, что она была возле раковины?

Невилл вздохнул.

— Он говорил на парселтонге, профессор.

МакГонагалл побледнела.

— И когда они спрыгнули вниз?

— Дверь закрылась сама.

— Мистер Лонгботтом, вы правильно сделали, что пришли искать профессора МакГонагалл и меня. Минерва, без способности говорить на парселтонге я не знаю, как мы сможем открыть дверь.

МакГонагалл раздраженно хмыкнула.

— Мы можем попасть внутрь, сняв всю эту проклятую раковину!

— Но профессор...

Она засучила рукава и повернулась, чтобы яростно взмахнуть своей палочкой:

— Нет, мистер Лонгботтом! Они мои ученики, из моего дома, и я не позволю им погибнуть там, внизу, за их глупую храбрость. Гарри — мой...

— Вот, — сказал Гарри, закашлялся, отпустил Фоукса и упал на колени, а вход в Тайную комнату снова закрылся за ними.

Джинни застонала, ее руки крепче обвились вокруг его шеи.

— Ой, — тихо сказала она.

Гарри обхватил ее за талию, прижимая к себе, а Рон упал на колени рядом с другом и его сестрой.

— Джинни! — воскликнул Рон, протягивая к ней руки. Его голубые глаза вспыхнули от облегчения, когда она повернулась от Гарри, обняла брата и крепко прижалась к нему. — Джинни, где ты пострадала?

Джинни просто зарылась лицом в плечо Рона, слезы катились по ее щекам.

— Динни, — нежно ворковал Рон, используя для нее свое детское прозвище, его руки поглаживали ее по спине. — Все хорошо, я здесь, я держу тебя.

— Гарри, у тебя есть меч! — воскликнул Невилл, потянувшись, чтобы потрогать окровавленное оружие в руке своего друга вместе со школьной Сортировочной шляпой. — Это Сортировочная шляпа? Что, мать твою, случилось? Откуда у тебя меч? Почему у тебя Сортировочная шляпа? Это феникс Дамблдора?

— Гарри, что случилось? Ты в порядке? — настаивала МакГонагалл, стоя перед ним на коленях, положив руку на его подбородок, она поворачивала лицо Гарри туда-сюда, чтобы проверить наличие каких-либо признаков повреждения.

— Я в порядке, — сказал Гарри, — это не моя кровь. Но Джинни нужно показаться мадам Помфри.

Дамблдор постукивал своей палочкой по раковине, которая только что закрыла дверь за Гарри, Джинни и Роном.

— Очаровательно.

МакГонагалл кивнула, вставая, ее взгляд остановился на Джинни, которая крепко обнимала своего старшего брата.

— Пойдемте, мисс Уизли, поднимемся в больничное крыло.

Рон подхватил Джинни на руки, как будто она ничего не весила, и крепко держал ее, пока они шли за МакГонагалл из ванной комнаты для девочек в больничное крыло, где мистер и миссис Уизли спорили с мадам Помфри, требуя немедленно увидеть их дочь.

Миссис Уизли плакала, и мистер Уизли коснулся ее руки, когда увидел, что Рон несет свою сестру по коридору. Он бросился к своим детям, поднял Джинни на руки и прижал дочь к груди. Взглянув на лицо Рона, покрытое грязью, и Гарри, чья мантия была в грязи и крови, он сильно побледнел.

Он поцеловал лоб своей дочери.

— Я держу тебя, малышка. У папы есть ты.

— ДЖИННИ! — воскликнула миссис Уизли, наклоняясь к мужу, чтобы поцеловать дочь, а затем повернулась к Рону и Гарри. — Вы спасли ее! Вы спасли ее! Как вы это сделали?

— Я думаю, что мы все хотели бы это знать, — слабо сказала профессор МакГонагалл, все еще немного шокированная внезапным появлением трех студентов Гриффиндора. Она жестом указала на Невилла: — Мистер Лонгботтом сообщил профессору Дамблдору и мне, что вы двое просто открыли дверь и прыгнули?

Невилл кивнул, а Гарри и Рон беспомощно пожали плечами, когда мистер Уизли нес свою дочь в больничное крыло, словно она была сделана из драгоценного стекла. Он осторожно положил ее на кровать и аккуратно смахнул волосы с ее лица, нахмурившись на образовавшуюся там корочку.

— Ты в порядке, милая? — ласково спросил мистер Уизли.

Джинни только кивнула, не сводя глаз с Гарри, который вошел в больничное крыло и положил Сортировочную шляпу, инкрустированный рубинами меч и то, что осталось от дневника Риддла, на кровать рядом с той, на которой лежала Джинни. Он занял место на кровати рядом с мечом, не говоря ни слова, пока МакГонагалл садилась рядом с ним, а Дамблдор занял место в кресле для посетителей рядом с кроватью.

Только когда все расселись вокруг него, он начал рассказывать им все.

Почти четверть часа он говорил в восторженной тишине: Он рассказал им о том, как услышал бесплотный голос, как понял, что это василиск, и с помощью Драко понял, что он находится в трубах; как они с Роном последовали за пауками в Запретный лес, что Арагог сказал им, где умерла последняя жертва василиска; как он догадался, что этой жертвой была Плакса Миртл, и что вход в Тайную комнату должен быть в её туалете...

— Хорошо, — сказала профессор МакГонагалл, когда он сделал паузу, — Итак, вы узнали, где находится вход — разбив по пути сотню школьных правил на кусочки, я могу добавить, — но как, мать вашу, вы все выбрались оттуда живыми, Гарри?

И Гарри, голос которого стал хриплым от всех этих разговоров, рассказал им о своевременном прибытии Фоукса и о том, что Сортировочная шляпа дала ему меч. Но потом он запнулся. До сих пор он избегал упоминать дневник Риддла — или Джинни. Она лежала между родителями, прижавшись головой к маминому плечу, и слезы все еще тихо текли по ее щекам. Что, если ее исключат? в панике подумал Гарри. Дневник Риддла больше не работает... Как они смогут доказать, что именно он заставил её сделать всё это?

Инстинктивно Гарри посмотрел на Дамблдора, который слабо улыбнулся.

— Что меня интересует больше всего, — мягко сказал Дамблдор. — Как Лорд Волдеморт смог заколдовать мисс Уизли, когда мои источники говорят мне, что он в настоящее время скрывается в лесах Албании?

— Ч-что это? — ошеломленно произнес мистер Уизли. — Вы знаете, кто? Очаровал Джинни? Но Джинни не... Джинни не была... не была?

— Это был этот дневник, — быстро сказал Гарри, взяв его в руки и показав Дамблдору. — Риддл написал его, когда ему было шестнадцать...

Дамблдор взял дневник из рук Гарри и внимательно посмотрел в свой длинный кривой нос на его обгоревшие, мокрые и окровавленные страницы. — Блестяще. Конечно, он был, вероятно, самым блестящим студентом, которого когда-либо видел Хогвартс. — Он повернулся к Уизли, которые выглядели совершенно обескураженными. — Мало кто знает, что Лорда Волдеморта когда-то звали Том Риддл. Я сам учил его пятьдесят лет назад здесь, в Хогвартсе. Он исчез после окончания школы... путешествовал далеко-далеко... так глубоко погрузился в Темные искусства, общался с самыми худшими представителями нашего рода, претерпел столько опасных и магических превращений, что когда он вновь появился в образе Лорда Волдеморта, его едва узнали все, кто его знал. Едва ли кто-то связывал Лорда Волдеморта с умным, красивым подростком, который когда-то был здесь старостой.

— Но, Джинни, — осторожно сказала миссис Уизли. — Какое отношение наша Джинни имеет к — к — к нему?

— Его д-д-дневник! — всхлипнула Джинни. — Я п-писала в нем, и он п-писал мне в ответ весь год...

— Джинни! — воскликнул мистер Уизли, совершенно ошеломленный. — Разве я ничему тебя не научил! Что я всегда тебе говорил? Никогда не доверяй тому, что может думать само за себя, если не можешь увидеть, где оно держит свой мозг? Почему ты не показала дневник мне или своей матери? Такой подозрительный предмет — он явно был полон Темной магии!

— Я не знала, — всхлипывала Джинни. — Я нашла его в одной из книг, которые мне подарила мама. Я думала, что кто-то просто оставил его там и забыл о нем! Он был... я думала, он был... сначала милым... как друг! Он заставил меня поверить, что он мой друг!

— Мисс Уизли нужно отдохнуть и позволить мадам Помфри позаботиться о ней, — твердым голосом прервал Дамблдор. — Это было ужасное испытание для нее. Наказания не будет. Старшие и более мудрые ведьмы и волшебники, чем она, были одурачены Лордом Волдемортом. Постельный режим, зелье сна без сновидений и, возможно, большая кружка горячего шоколада. Я всегда нахожу, что это меня бодрит.

Мистер Уизли поцеловал свою дочь в щеку, крепко обняв ее.

— Это звучит как хороший план. Спасибо, Альбус.

Дамблдор кивнул.

— Мистер Поттер, мистер Уизли, почему бы нам не дать мисс Уизли отдохнуть.

— Мой кабинет прямо за углом, Альбус, — сказала МакГонагалл, призывая мальчиков встать вместе с ней.

Дамблдор кивнул.

— Спасибо, Минерва. Нам нужно обсудить еще несколько вопросов. Мистер Лонгботтом, пожалуйста, идите в свое общежитие. Вы свободны.

Невилл кивнул, выглядя немного подавленным тем, что ему пришлось уйти. Он ободряюще улыбнулся Гарри и Рону и пошел в сторону Гриффиндорской башни.

Гарри и Рон шаркали ногами, следуя за Дамблдором и МакГонагалл в ее кабинет. Оказавшись внутри, Гарри положил меч, школьную Сортировочную шляпу и дневник на стол, после чего они с Роном неловко сдвинулись с места, когда МакГонагалл вошла следом за ними.

— Знаешь, Минерва, — задумчиво сказал Дамблдор, — мне кажется, все это заслуживает хорошего пира. Могу ли я попросить вас спуститься и предупредить кухню?

— Хорошо, — четко ответила МакГонагалл, направляясь к двери. — Я оставлю вас разбираться с Поттером и Уизли, хорошо?

— Конечно, — сказал Дамблдор.

Она оставила их одних в кабинете директора, и Гарри с Роном неуверенно посмотрели на Дамблдора. Что именно МакГонагалл имела в виду под "разобраться с ними"? Конечно же, их не собирались наказывать за спасение Джинни?

Дамблдор на мгновение замолчал.

— Я, кажется, помню, что говорил вам обоим, что мне придется исключить вас, если вы еще хоть раз нарушите школьные правила.

Гарри и Рон в ужасе посмотрели на него.

Дамблдор улыбнулся.

— Это доказывает, что лучшие из нас иногда должны есть свои слова. Вы оба получите специальные награды за заслуги перед школой и — дайте подумать — да, думаю, по двести баллов каждому для Гриффиндора.

Рон покраснел, и они с Гарри широко улыбнулись.

Дамблдор кивнул им.

— Мистер Уизли, почему бы вам не спуститься в больничное крыло и не проведать свою сестру. Я бы хотел поговорить с Гарри.

Рон кивнул Гарри и с любопытством оглянулся на них обоих, прежде чем закрыть за ними дверь.

— Садись, Гарри, — любезно сказал Дамблдор, и Гарри сел, чувствуя себя невероятно нервным. — Прежде всего, Гарри, я хочу поблагодарить тебя, — сказал Дамблдор, его глаза блестели. — Ты, должно быть, продемонстрировал мне настоящую преданность в Тайной комнате. Ничто, кроме этого, не могло призвать Фоукса к тебе. — Он погладил феникса, который вспорхнул к нему на колено. — И вот ты встретил Тома Риддла, полагаю, он был очень заинтересован в тебе...

Гарри кивнул, и следующие слова вылетели у него изо рта прежде, чем он успел их остановить.

— Профессор Дамблдор... Риддл сказал, что я похож на него. Странное сходство, он сказал...

— Правда? — задумчиво сказал Дамблдор, глядя на Гарри из-под своих густых серебряных бровей. — И что ты думаешь, Гарри?

— Я не думаю, что я такой же, как он! — воскликнул Гарри немного громче, чем собирался. — То есть, я... я в Гриффиндоре, я... Профессор, Сортировочная шляпа сказала мне, что я... я бы хорошо учился в Слизерине. И все думали, что я был Наследником Слизерина какое-то время, потому что я могу говорить на парселтанге.

— Ты можешь говорить на парселтанге, Гарри, — спокойно сказал Дамблдор, — потому что Лорд Волдеморт — последний оставшийся предок Салазара Слизерина — может говорить на парселтанге. Если я не сильно ошибаюсь, он передал тебе часть своей собственной силы в ту ночь, когда сделал тебе этот шрам. Не то, что он хотел сделать, я уверен...

— Волдеморт вложил в меня частичку себя? — сказал Гарри, пораженный этим заявлением.

— Да.

— Значит, я должен быть в Слизерине, — сказал Гарри, с отчаянием глядя в лицо Дамблдора. — Сортировочная шляпа могла увидеть во мне силу Слизерина, и она...

— Поместить тебя в Гриффиндор, — спокойно сказал Дамблдор. — Послушай меня, Гарри. Ты обладаешь многими качествами, которые Салазар Слизерин ценил в своих избранных учениках. Его собственный очень редкий дар, парселтанг — находчивость — решительность — определенное пренебрежение правилами, — добавил он, его усы снова затрепетали. — И все же Сортировочная шляпа определила тебя в Гриффиндор. Ты знаешь, почему. Подумай.

— Она поместила меня в Гриффиндор только потому, что я просил не помещать меня в Слизерин, — сказал Гарри побежденным голосом.

— Именно, — сказал Дамблдор, лучезарно глядя на него. — Что делает тебя очень непохожим на Тома Риддла. Наш выбор, Гарри, показывает, кто мы есть на самом деле, гораздо больше, чем наши способности. — Гарри неподвижно сидел в своем кресле, ошеломленный. — Если тебе нужны доказательства, Гарри, что твое место в Гриффиндоре, я предлагаю тебе посмотреть на это более внимательно.

Дамблдор протянул руку через стол МакГонагалл, взял окровавленный серебряный меч и передал его Гарри. Гарри тупо перевернул его, рубины поблескивали в свете камина. И тут он увидел имя, выгравированное чуть ниже рукояти: Годрик Гриффиндор.

— Только истинный гриффиндорец мог вытащить его из шляпы, Гарри, — просто сказал Дамблдор.

В этот момент камин ожил, и Сириус выскочил из него, заметил Гарри, быстро заключил его в свои объятия и поцеловал в макушку.

— Гарри! Ты в порядке? Минни только что послала мне Патронуса, и я... что, блин, случилось? Это кровь? Ты ранен? — потребовал он, проводя руками по рукам и спине Гарри, пытаясь найти источник раны.

— Нет, я в порядке, дядя Сири — это не моя кровь.

Сириус слегка побледнел от этого и притянул Гарри обратно в свои объятия, чтобы обнять его до костей, а его взгляд переместился на Дамблдора.

— Что случилось?

— Я уверен, что Гарри введет тебя в курс дела, Сириус, но не стоит беспокоиться. Гарри сегодня был героем и получит специальную награду за заслуги перед школой. А теперь, Гарри, почему бы тебе не пойти привести себя в порядок. Надеюсь увидеть тебя в Большом зале на нашем праздничном пиру, — сказал Дамблдор, доставая перо и бутылочку с чернилами. — Мне нужно написать в Азкабан, нам нужно вернуть нашего лесничего.

Гарри подвел Сириуса к двери, но когда он взялся за ручку, дверь распахнулась с такой силой, что отскочила от стены. Люциус Малфой стоял там, и его лицо было в ярости. Между его ног трусился Добби, обмотанный бинтами.

— Добби! — удивленно воскликнул Гарри, когда Малфой окинул его холодным взглядом.

— Добрый вечер, Люциус, — приятно сказал Дамблдор.

— Как ты посмел вернуться в эту школу без разрешения Совета, Дамблдор? — потребовал он.

— Совет никогда не хотел, чтобы он уходил, Люциус, — сердито сказал Сириус, скрестив руки перед грудью. — Ты настаивал на том, чтобы он остался на бесконечных заседаниях совета в попытке проголосовать за его отставку, и это была пустая трата времени для всех. Ему нужно было быть здесь, в школе, где он мог бы защищать своих учеников.

Малфой бросил взгляд на Сириуса, а затем снова обратился к Дамблдору.

— Итак — вы уже остановили нападения? — усмехнулся он. — Вы поймали преступника?

— Да, — сказал Дамблдор с улыбкой.

— Ну? — резко сказал Малфой. — Кто это?

— Тот же человек, что и в прошлый раз, Люциус, — ответил Дамблдор. — Но на этот раз Лорд Волдеморт действовал через кого-то другого. Через этот дневник.

Он протянул маленькую черную книжку с большим отверстием в центре, внимательно наблюдая за мистером Малфоем. Гарри, однако, наблюдал за Добби.

Эльф делал что-то очень странное. Его огромные глаза осмысленно смотрели на Гарри, он то показывал на дневник, то на мистера Малфоя, то бил себя кулаком по голове.

— Понятно... — медленно сказал мистер Малфой.

— Умный план, даже из Албании, — сказал Дамблдор ровным голосом, по-прежнему глядя мистеру Малфою прямо в глаза. — Потому что если Гарри здесь... — Малфой бросил на Гарри быстрый, острый взгляд, — и его друг Рон не обнаружили бы эту книгу, почему — Джинни Уизли могла бы взять всю вину на себя. Никто бы никогда не смог доказать, что она действовала не по своей воле... И представьте, что могло бы тогда произойти... Уизли — одна из самых известных чистокровных семей. Представьте себе, какой эффект произведет на Артура Уизли и его Закон о защите магглов, если его собственную дочь обнаружат нападающей и — убивающей магглорожденных... Очень удачно, что дневник был обнаружен и воспоминания Риддла стерты из него. Кто знает, какие последствия могли бы быть в противном случае...

— Очень удачно, — жестко сказал Малфой.

Добби продолжал за его спиной указывать на дневник, потом на мистера Малфоя, потом ударил себя по голове, и вдруг все приобрело смысл. Гарри вспомнил, как стоял в книжном магазине и разговаривал с Малфоями, как мистер Малфой взял в руки книги Джинни и повернулся, чтобы посмотреть на него.

— Разве вы не хотите узнать, как Джинни заполучила этот дневник, мистер Малфой? — потребовал Гарри.

Сириус удивленно посмотрел на Гарри.

Люциус повернулся и уставился на него.

— Откуда мне знать, как эта глупая девчонка завладела им?

— Потому что вы дали его ей, — сказал Гарри. — В "Флориш и Блоттс". Вы взяли ее старую книгу по трансфигурации и вложили дневник в нее, не так ли?

Руки Малфоя сжимались и разжимались.

— Докажи это, — шипел он.

— О, никто не сможет этого сделать, — сказал Дамблдор, улыбаясь Гарри. — Не теперь, когда Риддл исчез из книги. С другой стороны, я бы посоветовал тебе, Люциус, не раздавать больше старые школьные вещи Лорда Волдеморта. Если еще хоть одна из них попадет в невинные руки, я думаю, Артур Уизли, например, проследит, чтобы их отследили до тебя.

— Добби, иди сюда! — воскликнул Малфой, метнув взглядом кинжал в Дамблдора.

Он распахнул дверь и, когда эльф поспешно подошел к нему, ударил его ногой прямо в открытую дверь. Гарри слышал, как Добби визжал от боли, когда его пинали по коридору.

— Как он может так с ним обращаться? Как это допустимо? — требовал Гарри, его глаза отчаянно надеялись, что Сириус что-нибудь предпримет.

Сириус вздохнул.

— Он владеет им, Гарри, к лучшему или к худшему — Добби его собственность. Пока он не освободит его, эльф должен делать все, на чем настаивает его хозяин. Я знаю, что это ужасно, но мы ничего не можем сделать, пока Малфой не даст Добби одежду.

Гарри на мгновение уставился на Сириуса, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Дамблдора, его глаза были устремлены на дневник.

— Могу я взять его?

Глаза Дамблдора переместились на дневник, и он окинул Гарри недоуменным взглядом.

— Зачем?

Гарри не стал дожидаться ответа, схватил дневник и выбежал из кабинета в коридор, даже не дожидаясь, пока Сириус его догонит. Он слышал, как Добби визжит впереди него, и он снял ботинок, стянул с него склизкий, грязный, мокрый носок и запихнул в него маленький дневник, а затем с бешеной скоростью поспешил за Малфоем. Он догнал их на верхней площадке лестницы.

— Мистер Малфой, — задыхаясь, проговорил он и остановился. — У меня есть кое-что для вас!

И он всучил Малфою в руку вонючий отвратительный носок.

— Что за...? — Малфой оторвал носок от дневника и бросил его позади себя, а затем яростно посмотрел на испорченную книгу. — Когда-нибудь ты встретишь такой же конец, как и твои родители, Поттер. Они тоже были непутевыми дураками, и, поверь мне, фамилия Блэков тебя не защитит, — сказал он, запихивая дневник обратно в руки Гарри. — Иди сюда, Добби!

Но эльф уставился на предмет в своей руке.

— Хозяин дал Добби носок. Хозяин дал его Добби... Добби свободен.

Малфой замер, когда Сириус догнал их, и уставился на Гарри.

— Ты потерял моего слугу, мальчик! — заявил он, делая выпад в сторону Гарри.

Палочка Сириуса была у него в руке, но Добби бросился к Гарри.

— Ты не должен причинять вред Гарри Поттеру!

Раздался громкий удар, и Малфоя отбросило назад, он рухнул с лестницы по три ступеньки за раз и упал на площадку внизу.

Сириус разразился смехом, прикусив губу, наблюдая, как Малфой поднимается на ноги, его лицо побагровело.

— Тебя победил эльф, Люци. Боже, Боже, как пали могущественные. Может, тебе стоит перестать слушать папины советы и хоть раз подумать самому.

Люциус бросил взгляд на Сириуса и, бросив последний ненавидящий взгляд на Гарри, повернулся и ушел.

Сириус усмехнулся и хлопнул Гарри по спине.

— Это было бесценно! Я так рад, что был здесь, чтобы стать свидетелем того знаменательного события, когда Малфоя поставил на место его собственный бывший домовой эльф! — воскликнул он с широкой улыбкой на лице, прежде чем его глаза сузились на сына. — Что же я пропустил, мистер Герой?

Гарри покраснел от такого заявления, но Добби заговорил прежде, чем он успел ответить.

— Гарри Поттер освободил Добби! — пронзительно сказал эльф. Гарри Поттер освободил Добби! — Его большая зубастая ухмылка делала его еще более уродливым. — Чем я могу отблагодарить вас, сэр!

Сириус обнял Гарри за плечи, улыбаясь.

— Что ты думаешь, Гарри? Что бы ты хотел, чтобы Добби сделал в знак благодарности?

Гарри улыбнулся эльфу.

— Обещай больше никогда не пытаться спасти мою жизнь.

Добби просто сиял от счастья. Он крепко обнял Гарри за шею, а затем обнял Сириуса, прежде чем исчезнуть, широкая зубастая ухмылка все еще была на его уродливом лице.

Сириус снова повернулся к Гарри, его глаза были обеспокоены.

— Ну что? Ты собираешься рассказать мне, что, мать твою, произошло? Если это не твоя кровь, то она принадлежит кому-то? Дамблдор сказал, что ты герой и получаешь специальную награду за заслуги перед школой? При чем здесь Джинни? Это ее дневник, я так понимаю?

Гарри вздохнул. От одной мысли о том, что придется еще раз прокручивать всю эту историю, у него разболелась голова.

— Гарри, молодец! — воскликнула МакГонагалл, торопливо поднимаясь к ним по лестнице. — Почему бы вам не подняться наверх и не переодеться в эту грязную одежду, а потом разбудить своих друзей? У нас будет замечательный полуночный пир. Идите! Ты можешь поговорить с отцом позже.

Гарри улыбнулся ей, обнял Сириуса и поспешил прочь.

— Гарри! — окликнул Сириус.

Гарри только ухмыльнулся и пошел дальше, в ответ услышав:

— Я расскажу тебе все позже!

Сириус вздохнул, глядя, как его крестник исчезает из виду, и повернулся к МакГонагалл.

— Он выглядит нормально. Ваше сообщение заставило меня поволноваться.

— Не так серьезно, как в прошлом году, что уже хорошо, и он в порядке. На нем ни царапины. Кровь на его одежде — от мисс Уизли и василиска.

— Василиск — ты только что сказала — что, мать твою, произошло?

МакГонагалл усмехнулась и переплела свою руку с рукой Сириуса.

— Он сражался с драконом и спас девицу. — Она поцеловала его в щеку. — Иди домой. Он в порядке. Он сможет рассказать тебе о своих приключениях, когда приедет домой на лето. У меня есть Дом, который нужно разбудить, чтобы мы могли отпраздновать, что ужас Тайной комнаты закончился, и мадам Помфри, профессор Спраут и профессор Снейп сейчас заканчивают зельеварение с мандрагорами, готовыми разбудить тех, кто был окаменел. Нам есть что праздновать сегодня вечером.

Сириус просто покачал головой.

— Он должен решить стать кровавым героем в ночь полнолуния; не может ждать, пока Ремус будет здесь, о нет.

Она хихикнула.

— Домой, Сириус. Я уверена, что ты нужен Римусу сегодня вечером.

Сириус кивнул, глядя на полную луну, все еще высоко в небе.

— Да, да, нужен. Я просто...

— С ним все в порядке. Я обещаю. Я позабочусь о нем. Иди домой.

Сириус кивнул и поцеловал ее в щеку.

— Я пойду.

МакГонагалл смотрела, как он уходит, с улыбкой на лице. Она не могла винить его за беспокойство, но Гарри проявил себя как герой, и она была согласна с Дамблдором: пришло время отпраздновать радостную новость о том, что ужас Тайной комнаты позади.

Пир оказался самым лучшим из всех, на которых Гарри когда-либо присутствовал.

Во-первых, он проходил в час ночи, что само по себе было фантастично.

Во-вторых, Дамблдор объявил, что преступник, открывший Тайную комнату, пойман и побежден, и школа снова в безопасности.

В-третьих, Джинни, которая спустилась в Тайную комнату, выздоравливает в больничном крыле, а мадам Помфри готовит зелье для пробуждения других жертв, так как мандрагоры уже готовы.

В-четвертых, Гарри и Рона наградили специальными наградами за заслуги перед школой и дали им по двести очков, обеспечив Гриффиндору победу в Кубке Домов второй год подряд. А Невилл получил пятьдесят баллов за роль, которую он сыграл в карауле и за то, что рассказал МакГонагалл и Дамблдору, куда убежали его друзья.

И наконец, перед самым рассветом в Большой зал вошла Гермиона, крепко обняла Гарри и Рона и сказала им, как она гордится тем, что они раскрыли тайну, а вскоре после этого вернулся Хагрид и поблагодарил их за то, что они официально очистили его имя.

Это была одна из лучших ночей в жизни Гарри.

Римус прибыл к завтраку, где празднование продолжалось, и когда Дамблдор объявил, что в качестве особого праздника все обычные экзамены отменяются (это не включало СОВ и ЖАБА, так как они были тестами, проводимыми Министерством), вся школа ликовала. Гермиона не нашла последнее объявление очень волнующим.

К тому времени, когда он добрался до своего общежития ближе к обеду, он был измотан, упал лицом в свою кровать и уснул еще до того, как его голова оказалась на подушке.

И впервые за долгое время он спал без снов.

* * *

Сириус вошел в коттедж Блэков на следующее утро, потирая уставшие глаза. Он не спал всю ночь с Римусом, который был на последнем этапе полнолуния, а значит, был очень беспокойным, тем более что Сириусу пришлось уйти всего через три часа после превращения Римуса из-за Патронуса от МакГонагалл. Ее Патронус гласил: Гарри спустился в Тайную комнату и спас Джинни Уизли. Ты должен прийти. Все в полном порядке.

Сириус не знал, что на это ответить, но понимал, что должен оставить друга и пойти к Гарри.

Спотыкаясь, он поднялся по лестнице, громко зевая, и прошел в свою спальню, сбрасывая одежду, где попало, и направляясь в ванную. Он включил горячий душ и долго стоял под струями, просто греясь в горячей воде, обрызгивающей его лицо. Он лениво вымыл волосы и только перешел к телу, как стеклянная дверь душевой открылась, и внутрь вошла обнаженная Зи.

Он улыбнулся при виде ее и притянул ее к себе для долгого поцелуя, когда на них обрушилась горячая вода.

— доброе утро, — сказал он и снова поцеловал ее. — Чем обязан такому сюрпризу?

— Я зашла поболтать и услышала, как у тебя работает душ.

— Соблазнилась моим телом, да? — спросил он с ухмылкой.

Взгляд Зи скользнул по его мокрой груди, по темным волосам, окружавшим полутвердый член, и вниз по мускулистым ногам.

— Ну, это довольно прекрасный вид.

Он усмехнулся и позволил своим глазам скользнуть по ее щедрым изгибам, взяв в руку полную грудь и наблюдая, как она переливается через край. Он наклонил голову, чтобы лизнуть сосок, его рука скользнула по ее талии и накрыла татуировку на правой стороне грудной клетки, изображающую зеленого и золотого слона, и, пройдя вверх по позвоночнику, коснулась дракона. Черный нифлер был заколдован, чтобы перемещаться по ее телу, и в данный момент он спал на ее шее.

Его язык играл с ее соском, его зубы ласкали ее аеролу, когда ее голова откинулась назад, и она с тихим вздохом прижала его голову к себе, а ее рука скользнула вниз, чтобы обхватить его. Она погладила его по длине, раз, два, а затем оказалась прижатой к стене, и он, хитро ухмыляясь, приподнял ее и вошел в нее, а она обхватила его ногами за талию и прижалась к нему для поддержки.

Двадцать минут спустя она готовила ему чашку чая на кухне, когда он спускался по лестнице. Она протянула ему чашку с улыбкой.

— Не знаю, как тебе, но это было именно то пробуждение, которое мне было нужно.

Сириус усмехнулся в ответ.

— Я могу согласиться с этим утверждением. — Он принял чашку чая, а затем нежно поцеловал ее. — И ты приготовила мне чай. Я уже говорил, какая ты замечательная?

Зи улыбнулась ему и налила себе чашку чая.

— Не думаю, что ты говорил об этом сегодня; пожалуйста, продолжай.

Сириус сделал глоток чая и поставил чашку на прилавок, прижав ее к прилавку своими руками и телом.

— Ты сексуальна и великолепна, всегда согласна на утренний секс, и ты делаешь отличный чай. Я люблю тебя.

Зи усмехнулась, вставая на носочки, чтобы поцеловать его в губы.

— Я люблю тебя, и именно потому, что я люблю тебя, мне захотелось заглянуть к тебе и поболтать сегодня утром.

Сириус допил свой чай и поднял бровь.

— О? Значит, ты зашла не только ради секса в душе?

— Нет, — сказала она с укором. — Мои родители в городе только на неделю, а кое-кто, по удобному стечению обстоятельств, занят или был занят иным образом почти весь месяц.

Сириус усмехнулся.

— Я понятия не имею, на что ты намекаешь. Я был занят тем, что пытался написать образовательную программу и успокоить Совет управляющих из-за инцидента с Тайной комнатой. Не говоря уже о том, что я имел дело с Люциусом Малфоем, который хотел устроить себе состязание в бешенстве по поводу удаления Дамблдора из Хогвартса, но с этим наконец-то покончено.

— О?

Он кивнул, снова потягивая свой чай.

— Я еще не знаю всех подробностей, как утверждала Минни, я смогу узнать позже, но Гарри помог разобраться в этом и спас Джинни, и в любом случае, Комната была найдена, с ней разобрались, и там все хорошо. Минни сказала, что я должен ждать, чтобы услышать историю от Гарри, когда он вернется из школы, но этого не случится.

— Значит, на этой неделе ты свободен каждый вечер? — спросила она.

Сириус колебался.

— Ну, в среду у меня еженедельное собрание совета директоров, но я полагаю, что в остальном... ты уверена, что хочешь, чтобы я это сделал?

Зи улыбнулась ему.

— Ты хочешь сказать, что слишком боишься познакомиться с моими родителями?

— Если бы я сказал "да", ты бы считала меня менее достойным мужчиной?

Она хихикнула и наклонилась, чтобы прикусить его нижнюю губу.

— Полностью выхолощенным.

Он резко вздохнул.

— Я не имею отношения к родителям.

Зи снова прикоснулась к его губам.

— Думаю, пришло время сделать для тебя исключение. На этой неделе. Для моих родителей. Мой отец начинает утверждать, что я тебя выдумала.

Сириус хихикнул.

— Хорошо, хорошо, я сделаю это — но только потому, что ты умоляешь, и это очень раздражает.

Она засмеялась и быстро поцеловала его.

— Иии! Спасибо!

Он притянул ее к себе и грубо поцеловал, его щетина царапала ее подбородок.

— Я хочу получить за это награду, — настаивал он, двигаясь губами по ее горлу.

Зи издала тоненький вскрик, когда ее глаза нашли часы на стене.

— Ах! Я опаздываю! — Она быстро поцеловала его в губы и оттолкнулась от него. — Мы поговорим позже. Люблю тебя, пока!

И она поспешила из кухни, оставив его удивленно смотреть ей вслед и невероятно нервничать из-за перспективы познакомиться с ее родителями. Он совершенно не готов к этому, подумал он, делая глоток чая.

Нет, определенно не готов.

Он взглянул на часы и подумал, спит ли Гарри. Он достал из кармана зеркальце и пожал плечами. Ему было все равно. Ему нужно было поговорить с сыном.

Глава 105: Та, в которой Джинни боится, что Гарри больше никогда с ней не заговорит

Примечание автора:

В моей истории Джинни близка со всеми своими братьями, но Билл — ее любимец, и она доверяет ему больше всех на свете.

Примечание: " Ypa" — это русская поговорка, означающая "ура" или хорошее настроение, так же как мы говорим "slainte mhaith" на гэльском языке, что означает "доброе здоровье".

В следующей главе Гарри возвращается домой из школы. Согласно временной шкале, инцидент в Тайной комнате произошел в конце мая, и у них оставалось еще около трех недель учебы. И да, Гарри и Сириус БУДУТ разговаривать.

Я хотела, чтобы Сириус увидел, что с его сыном все в порядке, и принял желание Гарри вернуться домой. Он должен был быть с Римусом, и он знал это, и когда МакГонагалл и Гарри сказали, что с ним все в порядке, он согласился пойти, чтобы позволить Гарри отпраздновать со своими друзьями. Это не значит, что он собирался уехать надолго. Мне показалось, что Сириусу было приятно видеть, как Добби защищает Гарри. Сириус не будет счастлив, когда узнает, что Волдеморт стоял за Тайной Комнатой, и да, он будет встречаться с родителями.

текст:

Джинни проснулась в больничном крыле на следующий день после обеда, чувствуя сонливость и боль. Она перевернулась, немного похрюкивая, и тут же большие руки схватили ее собственные руки, а теплые губы провели по костяшкам пальцев. Ее глаза открылись, и она улыбнулась при виде любимого брата, сидящего в кресле у ее кровати.

— Билл, — хрипло прошептала она.

— Привет, Огневушка. Выпей воды, — приказал он, протягивая ей стакан с соломинкой, чтобы она медленно пила. — Умница, — сказал он, ставя стакан обратно на тумбочку. — Как ты себя чувствуешь?

— Больно, — призналась она, прижавшись спиной к подушке. — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы увидеть тебя.

Она улыбнулась, и тут же на ее глаза навернулись слезы.

— Мама и папа рассказали тебе, что я сделала?

Он торжественно кивнул, снова целуя ее руки.

— Да, сказали, малышка.

Нижняя губа Джинни дрожала, когда она пыталась сдержать слезы.

— Я попаду в Азкабан?

— Нет! — воскликнул Билл, забираясь с ней на кровать и притягивая ее к себе. — Никогда. Это не твоя вина, Джинни. Разве ты не помнишь, что Дамблдор сказал тебе, что наказания не будет? Ты была околдована Сама Знаешь Кем. Это не твоя вина.

— Это так! — настаивала она, — Я писала в дневнике. Я открыла Тайную комнату! Это моя вина, что все подверглись нападению!

Билл поцеловал ее в лоб, прижимая к себе.

— Никто не винит тебя, Джинни. Никто. Профессор Дамблдор ясно дал понять, что в тебя вселился проклятый предмет, зачарованный Сами Знаете Кем. Джин... тебе повезло, что ты осталась жива, ты знаешь это? Он... он пытался забрать у тебя душу.

Она прижалась к нему, слезы текли из ее глаз.

— Он вышел из дневника...

Билл замер от ее слов. Он провел ладонями по ее рукам, обнимая ее. Он подслушал разговор мадам Помфри с его родителями, когда он только приехал вчера рано утром. Одержимость подействовала на ее тело и эмоционально, и физически, но в данный момент его беспокоил именно физический ущерб. Мадам Помфри сказала им, что в нее проникли: Кровь появилась после потери девственности, и мысль о том, что кто-то может изнасиловать ее, причинить ей такую боль, приводила его в ярость. Она была всего лишь ребенком. Миссис Уизли ясно дала понять, что Джинни еще не познала женский цикл, ведь ей было всего одиннадцать лет.

— Что случилось, когда он вышел из дневника, Джинни? Ты расскажешь мне? — спросил он ее, его голос был тихим. Он не был полностью уверен, что хочет знать, но подумал, что это хорошая идея — заставить ее рассказать об этом, если она сама захочет.

А его Огневушка всегда все ему рассказывала.

Джинни продолжала уткнуться лицом в его плечо. Ее голос был приглушен, но Билл слышал каждое слово.

— Я... ты... ты больше не будешь меня любить.

Билл прижал поцелуй к ее лбу.

— Я буду любить тебя еще больше, если ты доверишь мне это. Ты доверяешь мне, Огневушка?

Джинни долго смотрела на него, а потом снова зарылась лицом в его плечо.

— Сначала он поговорил со мной, поблагодарил за то, что я помогла ему освободиться. Он сказал мне, что я буду вознаграждена за свою хорошую работу. Он не выглядел настоящим, Билл, это было похоже на заклинание — он то исчезал, то исчезал, почти как призрак. А потом он уже не был таким призрачным...

Билл продолжал водить руками вверх и вниз по ее рукам, но молчал, боясь, что если он прервет ее, она остановится.

— Он схватил меня за мантию и назвал меня жалкой девчонкой, слишком глупой, чтобы понять, что происходит... и он разорвал мою мантию. Он забрал у меня палочку и ударил меня по лицу, — тихо сказала она. — Моя щека горела, я прикусила язык и почувствовала вкус меди. Он спросил меня, попытается ли печально известный Мальчик-Который-Выжил спасти меня, когда поймет, что меня похитили. Я сказала ему, что Гарри не придет за мной. Он усмехнулся и сказал, что у него есть предчувствие, что так и будет, а потом он снова ударил меня, и я упала.

Ее голос больше не дрожал. Она словно впала в состояние транса, когда говорила спокойно и быстро, как будто отчаянно пытаясь выговорить слова.

— Он пнул меня, когда я упала, и я закричала, а он засмеялся. Он сказал... он сказал, что ему нравится, когда они плачут, а потом он встал надо мной на колени, засунул руку мне под юбку и стянул трусики, и он... трогал меня... там... Я пыталась вырваться, а он смеялся, а потом он взял с земли большую грязную кость и... он вставил ее в меня, и это было так больно, я плакала, а он засовывал ее сильнее, смеясь при этом. Он сказал, что от плача становится лучше, он получает больше удовольствия... поэтому я перестала плакать, а он... это его разозлило. Он снова дал мне пощечину, а потом... он слизал кровь с кости и улыбнулся мне. А потом он расстегнул брюки и... он трогал себя. Я пыталась уползти, но он держал меня на месте, стоя на коленях надо мной, пока он... пыхтел и хрюкал, а потом на моем лице и шее появилась горячая, липкая, белая масса, и он снова хрюкнул, его колени держали меня на месте, а потом он расстегнул брюки, поправил мою одежду, а потом он пинал меня снова и снова, и последнее, что я помню, это как он вертел кость в пальцах и улыбался мне, прежде чем все померкло.

Билл поцеловал ее в макушку, сдерживая свой гнев, когда его глаза яростно вспыхнули.

— Когда я очнулась, Гарри держал меня на руках, он был весь в крови, и там была огромная змея с мечом в голове, а Тома не было... Он спас меня, Билл. Он спас меня после того, как я причинила боль всем этим людям. Я не заслужила этого. Я должна была умереть там внизу.

— Эй, — сказал Билл, прижимая ее к себе. — Нет, это не из-за тебя, Джинни. Это была не ты. Ты была одержима самым темным волшебником, которого когда-либо знал мир. Ты не можешь нести ответственность за то, что с тобой произошло. Ты была не в себе.

Джинни покачала головой.

— Но я продолжала писать в нем! Я помню, что папа говорил о том, что никогда нельзя доверять чему-либо, если не видишь, где у него мозги, но я думала, что он хороший — я доверяла ему! Гарри с подозрением относился к моему дневнику, но я не слушала его, а теперь посмотри... он, должно быть, ненавидит меня! Он больше не захочет быть моим другом!

— Шшш, — сказал Билл, нежно качая ее в своих объятиях. — Ты доверилась не тому человеку. Такое случается, Джинни. Ты не могла знать. Никто тебя не винит. Никто не ненавидит тебя — меньше всего Гарри.

Джинни только кивнула, но Билл мог сказать, что не верит ей. Мадам Помфри вошла проверить свою пациентку и нахмурилась, когда увидела его лежащим на больничной койке, но ее взгляд смягчился, когда она увидела, как Джинни повернулась к нему, ее лицо покоилось над его сердцем.

Джинни позволила матроне осмотреть ее, и все, о чем она могла думать, это о том, как сильно все теперь будут ее ненавидеть. Как она сможет извиниться перед ними? А Гарри? Как сильно он теперь ее ненавидит? Было достаточно того, что она убедила себя, что влюбилась в него по глупости, и послала ему позорную певучую валентинку, а теперь это... она разрушила их дружбу! Она вздохнула, когда Билл прижал ее к себе, закрыв глаза от ощущения тепла и безопасности, охватившего ее. Она чувствовала запах его одеколона и слабый аромат сахарной пудры. Он заставлял ее чувствовать себя в безопасности.

Она улыбнулась родителям, когда они вернулись в комнату, и позволила матери прижать ее к груди, как ребенка. Она выпила зелье и снова погрузилась в сон, вокруг нее тихо разговаривали родители и старший брат. Она была благодарна зелью сна без сновидений, поскольку погрузилась в глубокий сон без сновидений.

В тот момент, когда она уснула, Билл посмотрел на своих родителей, его пальцы нетерпеливо постукивали по ноге.

— Она все помнит. Как только одержимость прошла, она вспомнила все. Она знает, что она делала, пока он контролировал ее. Это не будет чем-то таким, что мы можем замять под ковром и заставить забыть.

— Я знаю это, — сказала миссис Уизли, нежно проводя пальцами по волосам Джинни. — Пришло время и мне провести с ней долгий разговор.

— Подробный разговор, мама, очень подробный. Он... Сами Знаете Кто... его память — кем бы он ни был — он изнасиловал ее.

Глаза мистера Уизли были темными от гнева, но когда они обратились на его дочь, то смягчились.

— Это она тебе рассказала?

Билл кивнул.

— Только что я заставил ее поговорить со мной. Я не думаю, что она действительно понимает, что с ней произошло. Он использовал для этого кость, так что, я думаю, это небольшое утешение, но он все равно эякулировал на нее. Она была вынуждена смотреть, как он доставляет себе удовольствие, возбуждаясь от боли, вызванной изнасилованием.

Вся кровь отхлынула от лица миссис Уизли при словах ее сына, ее пальцы нежно коснулись щеки Джинни.

— Она не знает, что это значит.

— Она знает достаточно, мама. Она невинна, и ей нужен кто-то, кто объяснит ей все это; объяснит, что именно произошло и что это значит, и расскажет ей о том, каким может быть секс, — настаивал Билл. — Мы не можем позволить этому травмировать ее. Мы не можем позволить ей вырасти с таким сексуальным опытом и сексуальными знаниями. Она должна знать.

Миссис Уизли кивнула.

— Я знаю. Когда мы привезем ее домой, я поговорю с ней. У нас с ней будет долгий разговор. Поппи говорит, что из-за этого опыта у нее могут начаться месячные. Шок от этого, говорит она, может повысить гормоны стресса и запустить половое созревание. Она еще молода. Я не получала месячных до тринадцати лет, но все девочки разные. Мы также собираемся отвести ее к целителю разума.

Билл посмотрел на свою спящую сестру и откинулся в кресле.

— Почему бы вам всем не приехать в Каир на несколько недель? В моей квартире будет тесновато, но я с удовольствием приму вас. Я могу показать вам все вокруг, вы сможете увидеть, чем я там занимаюсь, и я думаю, что смена обстановки пойдет вам всем на пользу, особенно Джинни.

Мистер Уизли улыбнулся и сжал плечо сына.

— Это звучит как хороший план, Билл, но сейчас мы не можем себе этого позволить.

— Тогда позволь мне взять Джин. Несколько недель, это пойдет ей на пользу. У нас в Каире работает отличный целитель разума, так как некоторые вещи, которые мы находим, могут быть довольно тревожными. Она замечательная, и Джинни она понравится.

Миссис Уизли колебалась, ее взгляд был устремлен на мужа.

— Артур, у нас есть немного денег на новую крышу, и это было бы..., — она запнулась под взглядом мужа. — Нет, ты прав, это слишком много сейчас.

Мистер Уизли улыбнулся жене.

— Давай заберем нашего ребенка домой и посмотрим, как все пойдет. Если через две недели мы подумаем, что ей не помешает перерыв, мы отправим ее к тебе.

Билл кивнул, улыбаясь своим родителям.

— Договорились.

* * *

На следующее утро Гарри направился в больничное крыло, где Джинни все еще поправлялась. Он увидел Билла, сидящего у ее кровати, его длинные ноги лежали на краю больничной койки и были скрещены в лодыжках, когда он перелистывал газету в своей руке. Его рыжие волосы были завязаны на затылке, несколько свободных прядей свисали спереди. Он улыбнулся, услышав приближение Гарри.

— Привет, Билл, она проснулась?

Билл кивнул, ухмыляясь, и вскочил на ноги.

— Да, проснулась. — Он энергично пожал руку Гарри. — Спасибо, что спас ее.

Гарри пожал плечами и покраснел.

— Можно мне поговорить с ней?

Билл осторожно сжал плечо Гарри.

— Конечно. — Он облокотился на занавеску, чтобы улыбнуться сестре. — Эй, Огневушка, Гарри пришел повидаться с тобой. Я скоро вернусь.

Он оставил их наедине, пока Гарри обходил кровать и садился в кресло, которое только что освободил Билл.

— Привет, Джин.

Джинни улыбнулась ему. На ней был любимый джемпер отца, несмотря на то, что он был ей великоват, ощущение тепла от него успокаивало ее, как будто он все еще был с ней в комнате. Ее волосы были вымыты и заплетены, и она выглядела лучше, менее бледной и напуганной.

— Привет, Гарри.

— Мне жаль.

Джинни уставилась на него.

— Тебе жаль? Гарри, мне так жаль! Если бы я только послушала тебя — если бы я только поняла, что дневник мне не на пользу... все эти люди... Колин и Гермиона особенно... мне так жаль! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Гарри покачал головой и наклонился над кроватью, чтобы взять ее за руку.

— Ты не знала, Джинни, и я тоже не знал. Это была вина Волдеморта, а не твоя.

Она кивнула, слегка вздрогнув при упоминании этого имени.

— Все продолжают говорить это, но я была там, Гарри, я все еще делала те вещи.

— Да, это была ты, но это была не совсем ты, — сказал он ей. — Когда я вошел в палату, я подумал, что ты мертва... там была кровь. Я испугался, что опоздал. Я не могу потерять тебя, Джинни.

Она улыбнулась ему и сжала его руку.

— Ты спас меня.

Он слегка покраснел.

— Любой бы... — он оторвался от ее взгляда. — Э, ладно, да, наверное, я спас.

— Спасибо.

— Не за что.

Она улыбнулась и закрыла глаза на мгновение, прежде чем шоколадно-коричневые глаза встретились с его.

— Ты действительно убил ту гигантскую змею мечом?

Гарри бесстрастно пожал плечами.

— Ну, она пыталась убить меня. — Она только улыбнулась, и он усмехнулся ей. — Отдохни немного, хорошо? Рон еще спит, но я уверен, что он придет к тебе, когда проснется.

Она кивнула, когда он встал.

— Спасибо, Гарри, за все.

Гарри только кивнул и улыбнулся ей.

— Не за что.

* * *

Сириус глубоко вздохнул, прежде чем войти в парадную дверь дома Зи несколько дней спустя. Мысль о встрече с ее родителями была более пугающей перспективой, чем он хотел признать. Родители были для него странными людьми. Его собственные были худшими из всех возможных, а Поттеры были лучшими родителями, каких он только мог себе представить.

Но встреча с родителями его девушки? Это было нечто совсем другое.

По крайней мере, именно это он твердил себе.

Последние несколько дней он получал от сына уклончивые ответы о том, что произошло, и это его расстраивало, хотя Гарри обещал все объяснить, когда вернется домой. Ему нужно было отвлечься, подумал он. Ему нужно было что-то, что помешало бы ему отправиться в Хогвартс и потребовать, чтобы Гарри рассказал ему все.

Его руки были заняты подарками, которые он принес, и он тепло улыбнулся Зи, когда она вышла в фойе поприветствовать его.

— Сириус! — воскликнула она, встав на носочки, чтобы нежно поцеловать его. — Что это все?

Он передал ей букет смешанных тюльпанов.

— Для тебя, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее снова. — А это для твоих родителей.

Зи восхищенно смотрела на цветы.

— Они прекрасны! Ты не должен был этого делать.

Он пожал плечами.

— Я хотел.

Она улыбнулась ему.

— Перестань нервничать. Мои родители будут в восторге от тебя. Пойдем, они в гостиной.

Сириус только вздохнул, когда она положила свою руку на его руку и провела его через арку в гостиную. Пара сидела на диване, и он улыбнулся им.

Женщина была красива. Сириус догадался, что ей около сорока, но он бы с легкостью определил ее на десять лет моложе, если бы не знал, кто она. У нее были темно-каштановые волосы, которые она убирала с лица. Ее глаза были глубокого лесного цвета. Мужчина был высоким, с солью и перцем в темных светло-каштановых волосах, коротко подстриженных в военном стиле. У него были насыщенные голубые глаза, которые кричали "Аврор", но были такой же формы, как и у его дочери.

— Мама, папа, это Сириус Блэк. Сириус, мои родители, Сорча и Миша Закариас.

Миша шагнул вперед, протягивая руку.

— Сириус, рад наконец-то познакомиться с тобой.

Сириус принял руку мужчины и пожал ее.

— И вам того же, мистер Закариас. — Он протянул мужчине бутылку, которую принес с собой. — Я принес это для вас, Зи сказал мне, что это ваше любимое.

Миша с улыбкой принял бутылку "Столичной".

— Так и есть, спасибо. А ты сам любишь водку?

— Обычно я пью Огненный виски или пиво, но эту марку водки я еще не пробовал, нет.

Миша улыбнулся и постучал по бутылке.

— Придется открыть ее, чтобы ты мог попить настоящей русской водки. Она самая лучшая!

— Миша, — сказала Сорча с улыбкой. — Хватит изводить бедного человека.

— Сорча, — сказал он с преувеличением, заставив ее улыбнуться.

Сорча протянула руку Сириусу и удивленно моргнула, когда он поцеловал костяшки ее пальцев.

— Я Сорча Закариас.

Сириус протянул ей букет в своих руках.

— Сириус Блэк; Сорча — прекрасное имя. Это для вас, миссис Закариас, — сказал он, передавая ей букет.

Ее глаза загорелись.

— О, как великолепно! Водяные розы, восточные лилии, астранция, а это эвкалипт? Спасибо! Я действительно люблю свои цветы. Зи, наверное, рассказывала вам о моем маленьком садике у окна дома.

— Не за что, и да, она рассказывала.

Зи улыбнулась.

— Мама, почему бы тебе не поставить их в воду вместе с теми прекрасными тюльпанами, которые принес мне Сириус. Папа, я принесу тебе рюмки для водки.

Миша кивнул и поставил бутылку на журнальный столик, прежде чем сесть. Сириус сел в кресло напротив него и улыбнулся леди Годиве, когда она подошла и положила голову ему на колено.

— Ты очень нравишься ее пантере.

Сириус почесал большого кота за ушами и улыбнулся.

— Похоже на то. Она довольно дружелюбная.

Миша фыркнул.

— Я бы так не сказал. Эта кошка укусила своего последнего парня за... ты называешь меня чушью?

Глаза Сириуса расширились от удивления.

— Что?

Миша кивнул.

— Она очень хорошо разбирается в людях. Она знала, что последний мужчина нехороший. Поэтому она действовала. Мы с леди Годивой думаем одинаково.

Сириус только кивнул, не зная, верить Мише или нет, когда Зи и Сорча вернулись в комнату с четырьмя рюмками. Миша наложил на бутылку замораживающие чары, охладив водку, после чего налил каждому по двойной рюмке и передал по кругу. Он поднял рюмку в знак тоста и улыбнулся.

— Уpa!

Сириус опрокинул в себя водку, ощутив ее гладкий вкус на языке. Он должен был признать, что это было действительно вкусно. Он улыбнулся Зи, когда она устроилась рядом с ним, и нежно похлопал его по колену.

Миша снова налил им всем по двойной рюмке и заговорил.

— Захира рассказала нам, что у тебя есть сын?

— Есть. Формально крестник, но он со мной с пяти лет.

— Вы хороший родитель?

Сириус улыбнулся.

— Думаю, да.

— Он замечательный отец, — с улыбкой сказала ему Зи. — Гарри очень повезло с ним, папа. Сириус и его друг Римус оба вырастили его.

Сорча закатила глаза.

— Мише нравится думать, что он устрашающий.

— Так и есть! — настаивал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

Сириус усмехнулся.

— Если бы я не знал, что ты аврор, я бы догадался, что ты аврор или, по крайней мере, служишь в правоохранительных органах. У тебя этот страшный пугающий взгляд доведен до совершенства.

Миша выглядел довольным.

— Я работаю аврором уже тридцать два года. Я женат на моей Сорче уже двадцать лет. Я доволен своей жизнью.

Сорча взяла руку мужа в свою, поцеловала его пальцы и улыбнулась.

— Зи говорит, что ты ремонтируешь старые мотоциклы и работаешь на Совет управляющих Хогвартса?

Сириус кивнул.

— Да, я люблю мотоциклы, и работа в Совете стала для меня приятным изменением ритма жизни.

— Ты не хочешь сделать себе карьеру, заняться чем-то важным, — спросил Миша. — Зи сказала мне, что ты уже провел время в тюрьме?

Сириус кивнул, выпустив медленный вздох.

— Сидел. За преступление, которого я никогда не совершал. Меня помиловали и выпустили, и нет — я не планирую делать карьеру в ближайшее время. Моя жизнь — это мой сын, его воспитание и то, что я могу сделать для него, чтобы он был в безопасности. В последнее время много времени занимает моя работа в совете, а также развитие образовательной программы. Мне нравится то, что я делаю. И мне не нужно работать, чтобы выжить.

— Семья Ва Блэк довольно известна, даже в Москве. Я однажды встречал твоего отца, Орион, не так ли? — Когда Сириус кивнул, он помрачнел. — Ты совсем на него не похож.

— Уверяю тебя, это самый высокий комплимент, который ты можешь мне сделать. Мы с отцом не виделись, особенно после начала войны. В то время он считал, что Волдеморт правильно мыслит.

Миша кивнул, снова поднял свой бокал и призвал остальных сделать то же самое.

— уpa!

Сириус выпил его обратно, ледяной ожог приятно обжигал горло.

— Ты воевал в ватаге?

— Да, пока мои лучшие друзья не были убиты Волдемортом, а потом я попал в тюрьму.

Миша немного понаблюдал за ним и налил еще один бокал только ему и Сириусу. Он поднес его к губам и отпил.

— за павших.

Сириус сделал то же самое. Миша налил каждому еще по двойной рюмке, поднял тост и снова опрокинул его в себя, Сириус последовал его примеру.

— Ты очень храбрый человек, — просто сказал Миша, поставив свою пустую рюмку на стол, а затем повернулся, чтобы улыбнуться своей дочери. — Что ты приготовишь нам на ужин, Захира?

Сириус улыбнулся. Он чувствовал себя так, словно только что прошел какое-то испытание, и был доволен, когда ему удалось устоять на ногах, несмотря на то, что от водки голова шла кругом. Но он должен был признать, что Миша и Сорча Захария оказались совсем не такими, как он ожидал.

Ужин был даже довольно приятным, не говоря уже о том, что еда была потрясающей. Зи приготовила своего знаменитого шотландского лосося с непсом и татти, а также любимые отцовские пирожки с творогом и джемом. Пока они ели, родители Зи рассказывали о том, как они познакомились.

После убийства матери Зи, Магнолии, Миша решил отомстить. Привезя Зи в Джорджию, чтобы она жила с родителями Магнолии в Америке, он сделал все возможное, чтобы выследить человека, убившего его жену. На это у него ушло больше года. Вскоре после того, как он нашел преступника и посадил его в тюрьму, у него взяла интервью молодая, начинающая шотландская репортерша по имени Сорча Браун, искавшая сочную историю. Они полюбили друг друга и переехали из Москвы в Эдинбург с Зи на буксире, а Зи продолжала проводить один месяц из каждого лета в Америке с бабушкой и дедушкой. Они жили полгода в Шотландии и полгода в России, так что Зи могла проводить время с семьей Закариас и семьей Браун, когда она не была в школе магии Колдовсторец.

Миша теперь был главным аврором российской правоохранительной службы, получив повышение десять лет назад, и ему это очень нравилось. Это также означало, что он больше не так часто работает на местах, что очень радовало Сорчу. Сорча работала внештатным журналистом для газет и журналов как в Великобритании, так и в России.

Сириус рассказал им о Гарри и о себе, о том, как родители Джеймса взяли его к себе, когда ему было шестнадцать лет. После ужина они выпили чаю с пирогом, и родители Зи отправились домой, поцеловав дочь на прощание и крепко обняв ее. Сорча обняла Сириуса, а Миша с широкой улыбкой похлопал его по спине.

Когда Зи закрыла за ними дверь, она улыбнулась Сириусу.

— Видишь? Это было не ужасно, правда?

Сириус вздохнул, когда она обхватила его руками, положив голову ему на сердце.

— Нет, это не было ужасно. Твои родители — очень хорошие люди.

Она улыбнулась, прижавшись к его груди.

— Думаю, ты даже понравился папе, а ему трудно угодить. К тому же ты выпил четыре рюмки "Столичной" перед ужином, не поморщившись, что произвело на него впечатление, особенно потому, что для большинства людей папино представление о рюмке — это две рюмки.

Сириус усмехнулся и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в макушку.

— Твоя мама милая. Они обе мне очень нравились. Я вижу их обоих в тебе. Ты немного похожа на своего отца, формой глаз и окружностью рта, но у тебя есть врожденная доброта твоей матери.

— Мне нравится так думать, — сказала Зи с улыбкой. — Хотя я очень похожа на свою мать. Я когда-нибудь показывала тебе ее фотографию? — Она подошла к камину, потянулась к одной из пятнадцати рамок с фотографиями и взяла ту, где была изображена свадьба ее родителей. — Это моя мама, Магнолия, а это мой папа, когда он встретил ее. Видишь, он был красив даже тогда. Кожа моей мамы была темнее моей, так как моя бабушка была афроамериканкой, но в остальном мы очень похожи.

Сириус был вынужден согласиться. У Магнолии были такие же дикие волосы, хотя у Зи они были светлее, скорее темные светло-коричневые, но он мог видеть сходство. Глаза Зи были чуть более раскосыми, как у ее отца, а кожа — золотисто-бронзовой.

— Значит, кудри достались тебе от мамы?

Она ухмыльнулась.

— Папа тоже, хотя он никогда в этом не признается. Именно поэтому у него такие короткие волосы. Он говорит, что это не по-мужски.

Сириус усмехнулся и положил фотографию на место.

— Ну, я познакомился с родителями. Теперь, где моя награда?

Зи рассмеялась, когда он подхватил ее на руки и понес к креслу, усадив ее боком к себе на колени.

— Награда? Я не верю, что согласилась на это.

— Нет, ты просто заявила, что опоздала на работу и ушла.

— Я опоздала на работу, потому что кто-то отвлек меня в душе!

Бровь Сириуса приподнялась.

— Кто навязался в чей душ, детка?

Она рассмеялась и нежно поцеловала его.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Он ухмыльнулся и расстегнул пуговицу на блузке, которая была на ней.

— Ложь.

Зи лишь усмехнулась, вызывающе выставив подбородок.

— Какого рода вознаграждение ты искал?

— Сексуальные услуги самого девиантного характера, очевидно, — сказал он, его губы приблизились к ее горлу.

— Девиантного?

Сириус лизнул пульс на ее шее.

— Самого девиантного.

Зи издала небольшой вздох, когда его губы переместились на ее плечо, сбрасывая рубашку. Она даже не заметила, что он расстегнул все пуговицы.

— Не думаю, что я согласилась на девиантное поведение.

Язык Сириуса пробрался под ее руку, его губы впились горячими поцелуями с открытым ртом в нижнюю часть ее руки и до локтя.

— О, нет? Вот-вот.

Она не знала, что на это ответить, когда он встал, обнял ее и побежал вверх по лестнице в ее спальню. Он опустил ее на кровать, исчезла ее одежда, и он взял в руку шелковый галстук из ее халата, прежде чем связать ей руки над головой и прикрепить ее к изголовью.

— Сириус!

Он ухмыльнулся ей, его рука скользила между ее грудей, по животу и вниз между ног, нежно дразня.

— Да, детка?

— Развяжи меня! — настаивала она, борясь со своими связанными запястьями.

Он целовал ее нежно, мягко, задерживаясь на ее вкусе, пока она не задрожала.

— Доверься мне.

Темные глаза Зи посмотрели на него, и она кивнула.

Он торжествующе улыбнулся и стянул футболку через голову, аккуратно завязав ее на ее глазах.

— Сириус, — тихо сказала она.

— Нет, — ответил он, целуя ее губы. — Тише.

А потом он растянулся на кровати на животе, поднял ее ногу, положил ее на свою шею и наклонил голову, чтобы полакомиться ею.

Она удивленно вскрикнула, когда его язык прошелся по ней:

— Сириус!

Он просто ухмыльнулся ей и продолжил, угол наклона отличался от всего, что он делал раньше, он жадно проводил языком по ней и в нее, пробуя ее на вкус, пока она дрожала и выкрикивала его имя. Когда оргазм наконец охватил ее, она выкрикнула его имя, и он торжествующе ухмыльнулся, целуя ее живот и снимая повязку с глаз.

— Это был десерт, который мне был нужен, — сказал он.

— Развяжи меня, — потребовала она, задыхаясь.

Сириус сделал, как она просила, и она набросилась на него, стягивая его джинсы и освобождая его, а ее рука скользила по нему, с наслаждением поглаживая его яйца. Он выгнулся в ее руке, и она улыбнулась.

— Знаешь ли ты, что мне в тебе нравится?

— Что? — спросил он, застонав, когда ее ногти нежно скользнули по его мешочку.

— То, с каким удовольствием ты ублажаешь меня. Это так возбуждает. Я никогда не была ни с кем, кто бы так отдавался, так хорошо умел меня возбуждать.

Он ухмыльнулся, когда ее большой палец провел по его кончику.

— Мне нравится смотреть, как ты кончаешь для меня.

Зи погладила его по длине.

— Я люблю кончать для тебя.

Сириус захихикал, а затем застонал, когда она дважды накачала его, останавливаясь, чтобы поласкать его снова.

— Зи...

— Что ты хочешь, чтобы я сделала с тобой?

Глаза Сириуса встретились с ее глазами.

— Ты знаешь, что мне нравится.

— Ммм, да, знаю, но что ты хочешь прямо сейчас? — спросила она, большим пальцем медленно поглаживая нижнюю часть его толстого члена. — Где ты хочешь мои руки? Мой рот? Мое тело? Скажи мне. — Она сжала его, и он застонал. -Я хочу дать тебе ту награду, о которой ты так мечтал совсем недавно.

— Рот, — шипел он, когда она снова надавила на него.

Зи лишь приподняла бровь.

— Где ты хочешь мой рот? Здесь? — спросила она, целуя его пресс. — Или, возможно, здесь, — ее рот скользил по его ребрам в мягких шепчущих поцелуях.

Сириус застонал.

— Куда угодно.

Она ухмыльнулась и поцеловала внутреннюю сторону его локтя, затем нижнюю часть колена, бедро, лодыжку, мешочек, правый сосок, горло... и он задыхался.

— Вот так? Так ты хочешь мой рот?

Сириус продолжал задыхаться, пока ее большой палец продолжал лениво поглаживать его нижнюю часть.

— Нет.

— Нет?

Сириус схватил в кулак ее локоны.

— Положи свой рот на меня.

Зи ухмыльнулась и прижалась ртом к его горлу.

— Вот так?

Секс.