— Копейки, — усмехнувшись, Вячеслав пренебрежительно бросил, — да на эти копейки можно было, к примеру, накормить всех бомжей нашей страны.
После секундного замешательства, Лина спокойно убрала косметичку обратно в сумочку и сдержанно, хотя и с явно проскальзывающей злостью в голосе, ответила:
— Очень удачное сравнение, ничего не скажешь. Знаешь Абрамов, ты мог бы хотя бы притвориться, что рад нашей свадьбе.
— Притвориться? Зачем? Это на людях нам придётся выдавливать из себя счастливые улыбочки и рассказывать в каждую камеру, какие мы славные. К сожалению, это практически наша обязанность. Но зато хотя бы наедине с собой мы можем быть честны?
Прикусив нижнюю губы, Левицкая обернулась к мужчине, злорадно усмехнувшись:
— Ты сейчас 'тонко' пытаешься намекнуть, что наш брак — один галимый расчёт?
После этих слов Вячеслав медленно обернулся, посмотрев на девушку как на сумасшедшую.
— А ты сейчас хочешь сделать вид, что этого не знаешь? По-твоему мы женимся по любви? Мне нужна эта свадьба для дальнейшего развития карьеры, тебе в принципе она необходимо по тем же причинам, ну и ещё возможно, чтобы перед подружками похвастаться. Мы оба это прекрасно понимаем, так что давай хотя бы друг перед другом не будем разыгрывать этот фарс. Извини, у меня сегодня важная встреча, я не могу целые сутки шляться по магазинам. Купи сама всё, что тебе нужно.
Протянув девушке кредитку, Вячеслав, стараясь скрыть своё раздражение, хотел выйти из примерочной, но Ангелина остановила его своей ехидной усмешкой:
— А я знаю, почему ты так бесишься. Всё дело в твоей малолетке, да? Она ведь, кажется не уехала из Москвы? Признайся, тебя будоражит мысль, что она где-то рядом, ходит по тем же улицам, что и ты, вы в любой момент можете столкнуться, но вот незадача, она уже не твоя и никогда больше принадлежать тебе не будет. Она ни за что не простит того, что ты сделал. Ну, скажи честно, тебя ведь именно это так нервирует? Всё никак не можешь её забыть? Кто бы мог подумать, что такой мужчина как Абрамов — сильный, беспринципный, абсолютно лишённый способности хоть к кому-то привязываться, вдруг в свои сорок с небольшим потеряет голову от сопливой девчонки! Знаешь, я уже почти не сомневаюсь, что ты влюбился в неё. Только не понимаю, что вообще в ней можно было найти? Там и посмотреть-то толком не на что, а ты...
Ангелина так и не успела закончить свою эмоциональную тираду. В одну секунду Абрамов подлетел к ней, прижав девушку к стене, и сцепив пальцы на её шее с такой силой, что она невольно испуганно вскрикнула, схватившись за руку мужчину, в тщетной попытке её скинуть.
— Я уже как-то предупреждал тебя, чтобы ты не смела ничего о ней говорить, — тихо, спокойно, но от этого ещё более пугающе произнёс Абрамов, продолжая сжимать пальцы на горле Левицкой и одним своим звериным взглядом заставляя пробегать волну холодной дрожи по всему её телу. — Повторяю в последний, слышишь, в последний раз?! Ни слова о ней. Ни одного слова. Иначе я клянусь, что превращу твою жизнь в такой ад, что ты будешь умолять не под венец с тобой идти, а убраться от тебя как можно дальше. Ты ведь знаешь, на что я способен, если меня очень разозлить?
Дрожа от страха, Левицкая едва сумела разборчиво кивнуть головой, после чего начала жадно ловить губами воздух, как только Вячеслав наконец её отпустил. Никогда ещё она не видела его в такой ярости. Ей даже показалось, что ляпни она что-то более колкое, он бы смог и убить её. Но за что? Это он должен чувствовать себя виноватым, а не она. Это у него была любовница,...была? А если он и после свадьбы собирается с ней встречаться. Ведь осталась же она в Москве. Зачем? Неужели эти двое будут и дальше крутить роман за её спиной?
* * *
*
После всего, что случилось в примерочной, на работу Вячеслав ехать уже не мог. Отменил встречу, завалился в какой-то кабак и нажрался как последняя свинья. Непредусмотрительно сейчас было в нынешнем статусе устраивать такие загулы, но мужчине было просто необходимо расслабиться. В конце концов, он впервые себе это позволил после расставания с Камиллой. Ещё тогда, в тот же день, ему хотелось опустошить всё спиртное, которое только было в баре, накидаться так, чтобы до кондиций дошло, все мысли вылетели из головы. Но он переборол себя, предпочёл завалиться работой, чем впадать в безудержное пьянство, которое могло затянуться на неизвестно какой срок. За всё время, пока шла мучительная подготовка в свадьбе, в которой он никакого участия, кроме финансового не принимал, мужчине удалось провести блестящую предвыборную акацию, чему во многом ему поспособствовали и связи будущего тестя. Но, несмотря на то, что он старался делать вид абсолютного довольного жизнью человека, карьера которого стремительно поднимается в гору, а личная жизнь якобы налаживается, от себя было не убежать, ровно, как и от навязчивых мучительных мыслей о Камилле. Сколько раз он пытался выкинуть эту девочку из головы, тщетно убеждал себя, что она была лишь временным помешательством, которое вскоре обязательно исчезнет? И сколько раз он в итоге приходил в бешенство от растущего с каждым днём понимания, что всё это один сплошной самообман. Если бы Камилла действительно была для него пускай и сильным, но всё же кратковременным увлечением, его бы не волновало, как она живёт, с кем общается, где работает, где учится, да просто банально, чем питается. Узнав, что девушка не улетела в Испанию, Вячеслав с одной стороны почувствовал раздражение за то, что она опять мешает ему все карты, но с другой, на него накатила такая бешеная волна облегчения, вперемешку с дикой радостью, что никакие другие эмоции не смогли бы её перекрыть. Только одно понимание, что она осталась здесь, в этом городе, рядом с ним, грело сердце. Но параллельно с этим, мужчина чувствовал какой-то сумасшедший, просто нереальный страх. Там, на Родине, рядом с близкими людьми, ей было бы намного легче. Дома как говорится не только стены, но и воздух, обычные знакомые улочки лечат лучше всего. Ей было бы намного проще пережить их разрыв, а в том, что для Камиллы он пришёлся очень болезненным, Абрамов, к сожалению, даже не сомневался. Она не из тех девушек, которые могут так спокойно поставить точку в отношениях и уже через пару дней окунуться в новую любовь. Вряд ли её раньше когда-нибудь предавали, по крайне мере так сильно и жестоко, как это сделал он. Зачем же она тогда осталась? Ведь в институт её не взяли. Если бы он раньше знал, что Камилла не собирается лететь в Испанию, он бы, конечно, подсуетился, чтобы хоть как-то устроить её здесь, а теперь уже всё бесполезно. Если ей вдруг сообщат, что она каким-то чудом зачислена в институт, она никогда не поверит, что добилась этого своими силами, а принимать подачки от него точно не станет. Гордая.
Непроизвольно губы мужчины растянулись в нежной улыбке, как только в голове всплыл образ его девочки — такой нежной, такой ранимой, и вместе с тем такой волевой, сильной и непокорной. Сделала это назло ему? Хотела доказать, что никто не сможет её сломать? Или дело всё-таки в чём-то или ком-то другом? Кто тот парень, к которому она таскается почти каждый день? Стрельцов кажется? Тот самый возлюбленный её подруги? Но ведь подруга, насколько ему известно, уехала из страны, а этот парень остался и, похоже, очень сблизился с Камиллой. Неужели между ними что-то есть? Бред. Он же к кровати прикован. Скорее всего, она с ним просто из жалости, не захотела бросать в трудную минуту, но вот это-то и плохо. Женская жалость очень сильная штука. С помощью неё можно так легко окрутить голову наивной, только что пережившей сильное предательство девчонке. Этому бармену, наверное, даже стараться не придётся, Камилла сама непроизвольно может попытаться с ним сблизиться, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Ну и что спрашивается в этом плохого? Если здесь у неё будет близкий человек, с которым может быть она почувствует себя счастливой, так это просто замечательно. Он должен порадоваться, а него в груди всё ломит. Изнутри всё в клочья разрывает волна непримиримой адской дрожи. Странно, хоть они и расстались, а ревность никуда не прошла. Более того, она всколыхнулась с новой силой, путая все мысли, пробуждая какие-то отчаянные, просто сумасшедшие желания. Если раньше Вячеслав вполне спокойно относился к женитьбе, как к неизбежному, да и вполне терпимому событию, то теперь, ему хотелось всё послать к чертям и расстроить свадьбу. Да, он понимал, что сейчас это уже невозможно, но какой-то дьявол в его голове, постоянно нашёптывал мужчине, что зато вполне реально развестись с Левицкой через год или полтора, когда он более или менее освоиться на новом месте и заведёт свои собственные связи. К тому же даже это время им необязательно быть вместе, достаточно просто сохранять вид крепкой пары, при этом каждый может веси абсолютно свободную жизнь. Абрамову такая идея всё больше и больше начинала нравиться, Ангелина тоже вряд ли будет сильно возражать, хотя какая вообще разница? Её чувства мужчину не особо волновали. Главное, что очень скоро он сможет от неё отделаться. Теперь-то Вячеслав уже совершенно точно понимал, что провести с ней всю жизнь — худшая каторга, которая только возможна. Ему с трудом представлялся даже этот год, который уж точно придётся выдержать вместе. Но ведь вместе им нужно быть только на людях, а так...так он может вернуться к прежней жизни, переехать на старую квартиру, которую купил для них с Камиллой и возможно даже....Нет, больше ничего невозможно. Сама по себе мысль, что после всего, что было, Ками вернётся к нему, да ещё и согласится какое-то время побыть в роли любовницы, была не только преглупейшая, но ещё и совершенно отвратительная. Теперь уже ничего нельзя изменить. Точка поставлена. Он сделал свой выбор,...вот только расплата оказалась куда больше, чем он раньше себе предполагал.
Свадьба была именно такой, какой он себе и представлял. Сначала торжественная роспись в ЗАГСЕ, потом банкет в самом лучшем ресторане Москвы. Шикарно, невероятно дорого и безумно скучно. Обычная светская тусовка, без пьяных драк, песен под гармонь и гулянок всем городом. А ведь именно на таких свадьбах он бывал в студенческие годы и если быть честным, они нравились ему куда больше, чем собственный 'праздник жизни'. Очень ограниченный круг приглашённых, состоящий только из 'нужных' людей и прессы. Всё сделано с большим размахом. Роскошный банкетный зал, всё очень красиво, выдержанно в классическом итальянском стиле. В самом центре мраморные, украшенные золотистой росписью колонны, вокруг которых собраны небольшие овальные столики из натурального дерева, с располагающимися рядом креслами, обтянутыми габардином. Никаких ярких, выделяющихся акцентов. Дизайн создавался при помощи мягких голубых, кремовых и серых оттенков. Освещение лёгкое и прозрачное. Нежная романтическая музыка как нельзя лучше дополняла всё устройство интерьера. Но главной изюминкой этого вечера, конечно, был не роскошный банкетный зал. Он, да и все люди, которые в нём находились, просто меркли на фоне невесты. Всё-таки Ангелина, наверное, была права, когда говорила, что свадебное платье — половина успеха всего мероприятия. Хотя не только в платье было дело, стилисты с визажистами тоже не зря приложили свои талантливые руки. Левицкая (свою фамилию она менять не захотела, что лично Вячеслава очень устраивало) была действительно королевой вечера. Она блистала в свете многочисленных драгоценностей, и никто, пожалуй, не нашлось бы ни одной женщины в Москве, которая могла бы сегодня с ней сравниться. Абрамов постоянно замечал обволакивающие её восхищённые мужские взгляды и вместо ревности, испытывал тошнотворную волну смеха. Ему было искренни жаль тех глупцов, что попались в сети этой пленяющей, но такой ядовитой красоты, собственно как когда-то и он сам. Да, было время, когда и его манила эта яркая обёртка, но всё прошло очень быстро. Конечно, он и сейчас любовался её красотой, но былого восторга она уже не вызывала. Слишком пресытилась, даже наскучила. А ничем кроме внешности Ангелина его не цепляла.
В тот самый момент, когда Абрамов захотел хоть на секунду улизнуть и от Левицкой, и от всех гостей, к ним подошла молодая на вид девушка, с диктофоном в руках. Мило улыбнувшись, она представилась:
— Добрый вечер, Варвара Сотникова — главный корреспондент журнала 'Мир красоты'. Очень хотелось бы задать вам пару вопросов и сфотографировать. Можно?
— Конечно, с большим удовольствием.
Вячеслав с едва сдерживаемой ухмылкой взглянул на новоиспечённую жену. Сегодня она была сама любезность. Дала, наверное, около десятка интервью. Видимо её просто распирало от желания, чтобы об их свадьбе ещё целый год трубила вся Москва.
— Ну, сначала мне бы хотелось лично поздравить вас с таким замечательным событием и пожелать долгих счастливых лет в браке. Только, насколько мне известно, сегодняшнее торжество могло вообще не состояться. Дело в том, что ходили слухи, якобы у Вячеслава Сергеевича появилась...
В тот самый момент, когда журналистка, будто бы смутившись, сделала паузу, Ангелина быстро и с широчайшей улыбкой впечатала ту фразу, которую говорила сегодня уже во всех интервью:
— Слухи — всего лишь слухи, разве им можно верить? Не секрет, что мой муж начинает политическую карьеру, и конечно, у него есть множество недоброжелателей, которые всячески стараются его очернить.
— То есть, разговоры о романе с несовершеннолетней девушкой — выдумка?
— Я бы сказала, что это гнусные козни завистников.
— А то, что у Вячеслава Сергеевича над этой девочкой была опека, тоже ложь?
— Нет, это как раз чистая правда. Дело в том, что мой муж был близким другом родителей этой девушки и когда они погибли, он просто не мог бросить её одну.
— Да, но ведь дыма без огня не бывает. А как же статья в газете, где была напечатана фотография, на которой...
— Это всё липа.
— Но ведь опровержения так и не последовало. Если эта фотография — монтаж, то почему нельзя было отправить её на экспертизу...
— Потому что мы не собирались ни перед кем оправдываться, — Ангелина начинала терять равновесие. Бросая на Абрамова злостные взгляды, она ждала от него поддержки, но он и не думал встревать в разговор двух милых дам. Ему было интересно смотреть как эта юная, на вид такая очаровательная журналистка, давила его жену, а та не могла отбиться. Не могла выплыть из той каши, которую сама и заварила.
— А почему свадьба была устроена столь скоропалительно и в такой неожиданный момент? Ведь многим уже казалось, что ваша пара распалась. К тому же эти слухи...
— Именно затем, чтобы опровергнуть эти мерзкие слухи, мы и решили пожениться несколько раньше, чем думали. Извините, мы были рады с вами пообщаться, но думаю, нам стоит вернуться к гостям...
— Да, да, конечно, — заторопившись, журналистка видимо оставила свою затею вывести Левицкую из себя, мигом вцепившись в фотоаппарат. — Можно только сделать пару снимков? Думаю, увидев на фотографии столь счастливую пару все слухи развеются сами собой.
Довольно улыбнувшись, Ангелина, стараясь потушить гневный блеск в глазах потянулась к Вячеславу. Ему тоже с трудом удалось сдержать истинные чувства, которые его сейчас переполняли. Хотелось рассмеяться в голос и убраться куда-нибудь подальше от этой фабрики тщеславия. Вот только идти ему было некуда. В конце концов, он главный организатор сего мероприятия. Поэтому пришлось подыграть любимой жене. Одной ладонью обхватив её затылок, другой притянув девушку к себе за талию, он впился поцелуем в её яркие и почему-то ставшие уже совершенно безвкусными губы. И вроде всё было как обычно. За этот вечер они уже тысячу раз успели изобразить на камеру страстных влюблённых, но почему-то именной сейчас, Вячеслав почувствовал какой-то неприятный холодок дрожи, прошедший по спине. Создалось впечатление, что кто-то внимательно и, кажется, очень давно за ними наблюдает. И ведь, что тут удивительного? На свадьбе всё внимание всегда приковано к молодожёнам, но Вячеслав, с опаской чувствуя как сердце без ведомых причин ускоряет свой ритм, начал рыскать взглядом по всему залу и в какой-то момент просто остолбенел. Когда он встретился с этими глазами...глазами, которые он узнал бы даже в многотысячной толпе, и которые сейчас выжигали его дотла невыразимой, просто адской болью, что в них плескалась, он едва удержался на ногах. Потрясение было настолько сильным, что ему даже на несколько секунд показалось, будто бы все вокруг исчезло и сейчас, в этом зале, нет никого кроме их двоих...
