Она присела рядом и коснулась руками его головы. Учики послушно дал осмотреть себя на предмет повреждений. Юноша заметил, с какой простотой и безо всякого стеснения дотрагивается теперь девушка до полуобнаженного спутника. Ее нервозность и впрямь прошла.
Эрика осторожно смахнула с плеча молодого человека засохшую кровь.
— Смотри-ка, как новенький.
— И чувствую себя отлично, — кивнул он.
— Лицо уже нормальное, — она взяла Учики за подбородок и покрутила, разглядывая под разными углами. — Только глаз до сих пор закрыт.
— В самом деле... — Отоко коснулся опущенного левого века. — Не знаю... Я чувствую, что теперь там что-то есть, но не открывается. Как будто свело.
— Ну-ка, — она встала и осторожно попробовала поднять ему веко. — Значит, Роджера ты уделал?
— Ага, — ответили Учики и почувствовал, как от ее прикосновения сильнее напрягаются крошечная мускулатура лица. — Ой, не выходит.
— Да, жмуришься, — она с любопытством принялась массировать кожу вокруг глаз юноши. — Тяжело было?
— Думал, конец мне, — честно признался он. — но потом вдруг... случилось что-то.
— Ага, — Эрика на секунду замерла. — Вот и у меня случилось.
— Что? — Учики посмотрел одним глазом.
— Силы вернулись. Раз — и готово. Отлупила твою знакомую из отеля и ее подружку, которая ко мне приставала. И раны зажили.
Девушка продемонстрировала гладкую узкую ладошку.
— До мяса рассекли кнутом, а теперь как новенькая.
— Выходит, мы оба вдруг обрели силы, которых раньше не было, — задумчиво произнес Учики. — Почему?
— Хм, — несколько смущенная Андерсен зачем-то вытерла ладошку об изорванное платье. — Может, Инори вывезли из экранированной зоны? И Марлона?
— Нет, я бы понял, — он покачал головой. — Тут что-то другое.
— Что?
Неловкость, совсем не такая, как раньше, возникла между молодыми людьми. Их необычное состояние казалось делом личным, интимным, и говорить вертевшиеся на языке слова каждый стеснялся.
— Знаешь, мне кажется, — начал, наконец, Отоко. — Что мы с тобой каким-то образом смогли соединиться.
— Как это? — недоверчиво дернула подбородком Андерсен, хотя по глазам было видно, что она думает о том же.
— Не знаю. Ведь это считается невозможным.
— Ни у кого еще ни разу не получалось, даже во время испытаний с искусственной изоляцией, — она снова коснулась плотно сжатого века юноши. — Как тогда, с Кангом.
— Помню, — он осторожно кивнул. — Но ведь на практике доказано, что малые вливания сторонней энергии способны вызвать положительную реакцию. Ты ведь сама передала мне немного энергии.
— При этом я чуть не умерла от отторжения. Врач сказал, что рвота и расстройство желудка можно считать счастливым билетом, а могла бы раковая опухоль вспыхнуть.
— И все-таки получилось, — Учики развел руками. — Я смог ходить, и лечение наномашинами пошло быстрее.
— Ну... да, — неохотно согласилась Андерсен. — Только ведь сейчас все по-другому.
— Но я почувствовал, как мы соединились, — вдруг Учики покраснел. — Может... может, это из-за?..
Щеки Эрики мгновенно запунцовели.
— Из-за... Хм... — она отдернула руку от лица юноши. — Думаешь?
— Ну, никто не изучал Наследников в таком аспекте, — он смотрел в пол, чувствуя, как горят уши. — По крайней мере, я не в курсе. Так что все может быть.
— Ага... угу... — Эрика села. — Значит, повезло.
— Точно, — успокаиваясь, Учики кивнул. — Повезло. В последний миг.
— Зато мы здорово всех порвали.
Отбросив стыдные мысли, Андерсен улыбнулась. И в самом деле, им удалось перебороть столько сильных врагов, а сейчас таинственный подземный поезд вез к цели: месту, где была обещана встреча с похищенными друзьями. Оставалось лишь ждать.
Дальнейший разговор не клеился. Учики старался не смотреть на занявшуюся спутавшимися волосами Эрику и думал. Впервые с начала схватки с Роджером у него появилась возможность оценить все произошедшее здраво.
Обретение энергетического союза с Эрикой настораживало, даже пугало. Конечно, в трудную минуту этот феномен спас им обоим жизнь, но что он сулил в будущем? Какие изменения, осложнения могли появиться? И что значило соединение с Эрикой для связи Учики с Инори?
Больше всего юношу терзала двусмысленность ситуации. Склонный к самокопанию и неопытный в сердечных делах, он в этот раз не смог отогнать мысль о собственной неверности. Учики никогда не относил себя к числу развязных молодчиков, считавших интимную близость с женщиной простым и ни к чему не обязывающим развлечением. Именно за старомодное и ответственное отношение к прекрасному полу, сформированное застенчивым характером, Эрика выбрала его для столь ответственного действа. Однако само действо не могло не оставить следа в душе Отоко. Именно потому, что не могли со спокойной душой изменить любимым, мужчины, подобные ему, превратились в меньшинство в современном раскованном обществе. Кто захочет волноваться?
Изменять Учики не хотел и сейчас остро переживал получившееся совпадение. Выходило, что он дважды предал Кимико. И неважно, что так сложились обстоятельства, что в душе юноша до сих пор всем сердцем любил девушку, однажды согревшую нежнее солнца. Стыд тонким ручейком растекался в его душе.
Как смотреть ей в глаза? Как надеяться спасти возлюбленную, которую предал?
Можно ли искать себе оправдание в том, что случившееся прошлой ночью было не актом любви и страсти? Можно ли исправить сменившееся энергетическое единение, если оно угрожает жизни Кимико?
Но сейчас не следовало увязать в сомнениях. Предстояло отправиться прямо в пасть ко льву. На другом конце секретной ветки гонконгского метро поджидал Октавиан Вендиго, в руках которого была Инори.
Отоко глубоко вдохнул, выдохнул и прислушался к себе. Сила, сменившая немощь, струилась в жилах. Стремление, засевшее глубоко в душе, оставалось неизменным. Он намеревался схватиться с любым противником, который попадется на пути, и вызволить Инори из плена.
Вот и славно. А об измене они позаботятся потом.
Андерсен тем временем расправилась с истрепанной прической, высвободив волосы. Приглаживая получившуюся прическу, она пробормотала:
— Чуть клок не вырвала эта стерва...
— Ты себя нормально чувствуешь? — спросил юноша.
— Ага, — обернулась девушка. — А что?
— Думаю, придется драться. Будь готова.
— Не учи ученую, — Эрика фыркнула. — Будем драться, значит.
— Помни, что мы с тобой только вдвоем, — Отоко был предельно серьезен. — Помочь некому, а задача сложная. Что бы ни случилось, надо спасти Наследников.
— Знаю, — отмахнулась она. — Не переживай, все сделаем. Я теперь, чувствую, горы свернуть могу.
— Это хорошо, только соблюдай осторожность.
— Да что ты занудливый какой, — девушка закатила глаза. — Все будет нормально. На миру и смерть красна.
— Что это значит?
— Поговорка Ахремова. Она значит, что в какой-то ситуации ничего не страшно. Вот мне и не страшно. И ты не переживай. Мы всех сделаем.
Учики улыбнулся. Жизнерадостная уверенность Эрики невольно передавалась и ему.
-Что ж, хорошо, — юноша крепче сжал кулаки.
Поезд уже начал плавно тормозить. Спустя несколько минут дверь зашипела, открываясь, и в глаза молодым людям ударил ослепительный белый свет. Прикрывая лица, они выбрались из вагона.
Крошечная платформа, копия предыдущей, заканчивалась проходом в длинный широкий коридор. За распахнутыми дверями начиналось царство ярко горевших ламп, слепящих глаза. Где-то в отдалении негромко играла музыка. Классическая музыка.
Учики пошел первым. Эрика держалась у него за спиной, контролируя боковые двери, такие же белые, как стены в коридоре, лишь усиливавшие эффект освещения. Помимо музыки не было слышно ни единого звука, ни шороха, ни вздоха. Мертвенно-бледный мир вокруг словно умер, и ласковые звуки музыки, казалось, были единственной скрепой самой реальности в этом склепе.
Все входы и выходы из коридора оказались надежно заперты, только самая дальняя дверь в белоснежном тупике призывно покачивалась. Отоко осторожно шагнул к ней и взялся за ручку. Потянув дверь на себя, юноша поморщился. За порогом концентрация слепящего сияния удвоилась.
Широкий круглый зал, напоминающий амфитеатр, поражал белизной даже в сравнении с только что пройденным коридором. Сверкали приборные панели, мерно светили стены и потолок, мигал даже прозрачный пол, под которым гудели энергетические цепи. Оба наследника сразу же почувствовали, что помещение экранировано. Зайди сюда один из них, и второй тут же остался бы без связи с партнером.
— Проходите-проходите, — прозвучал голос Вендиго, и тут же за спиной Эрики, переступившей порог следом за Учики, хлопнула, закрываясь, дверь. С этой стороны она была толще и точно так же светилась, отражая их излучение. — Располагайтесь.
Он сидел в самом центре зала. Одетый во все черное, словно чернильное пятно на тетрадной странице, Октавиан Вендиго расслабленно откинулся на спинку пластмассового стула. Закинув ногу за ногу, он читал книгу. Щурясь, Отоко разглядел название: "Прометей закованный".
Игравшая неизвестно откуда музыка отражалась от округлых стенок хромированных контейнеров, терявшихся в царстве белизны. Расставленные вдоль круглых стен, эти невысокие колонны почему-то навевали Эрике чувство тоски, будто она неожиданно оказалась на чьих-то похоронах. Но вместе с тем свинцовая мертвенность, исходившая от цилиндров, помогла догадаться: в них сейчас находились Наследники. В отрезанной от мира комнате, закованные в высокотехнологичные гробы, всего в десятке метров от них томились друзья и однокашники.
Октавиан оторвал взгляд от страниц и приветливо улыбнулся.
— Здравствуй еще раз, Учики, — он закрыл книгу. — Здравствуй мальчик мой.
У этого человека была необычайная способность, оставаясь одним и тем же, каждый раз смотреться по-новому. Сначала, в зале для боев, он выглядел скучающим франтом, влиятельным богачом, презрительно скучавшим в обществе собратьев с меньшей мошной. Потом, натравив на Учики Роджера, Вендиго походил на глумливого садиста, весело расхваливающего бойцовскую собаку, рвущую противника. Под конец сражения его поведение вдруг лишилось злорадства, став чем-то вроде иронии шута при королевском дворе. И вот теперь перед Отоко сидел приветливый интеллигентный мужчина, который всем своим видом демонстрировал радушие и симпатию. Разве что не предложил выпить чаю или чего-то покрепче. Но вместе с тем не появлялось ни малейшего сомнения: это — Октавиан Вендиго. Его присутствие ощущалось почти физически.
И вновь Учики Отоко ощутил прежде чуждую ярость. Этот вальяжный тип был в ответе за все страдания, вынесенные им, Эрикой и плененной Инори. А теперь мерзавец позволял себе кривляться!
Вот только он не будет играть по правилам!
Эрика, отвлекшаяся на контейнеры, резко обернулась, когда Учики молча бросился на поднявшегося со стула мужчину. Юноша столь сильно вспыхнул энергией, что ее глазам заливавший зал свет на миг показался тусклым.
Правый кулак налился силой. Метнувшись вперед, Учики мысленно обрушил на Вендиго всю свою злость.
Не выпуская из левой руки книги, Октавиан уклонился в сторону, так быстро, что черный костюм будто расплылся в воздухе, и пропустил мимо себя полыхающий энергетический разряд. В следующий миг Вендиго уже был рядом с Отоко. Тот, по инерции подавшийся вперед, не успел отреагировать, и плотный корешок "Прометея закованного" со всей силы ударил снизу под подбородок. Неожиданная атака оказалась сильной настолько, что юноша невольно запрокинул голову и, клацнув зубами, качнулся назад.
Второй удар, снова книгой, пришелся в солнечное сплетение. Противник двигался в сотню раз быстрее Роджера. Учики и представить себе не мог, что так бывает. Он все еще ощущал старомодный переплет кожей лица, когда острый уголок обложки заставил судорожно выдохнуть. До того, как пропустивший удар юноша успел шагнуть назад, Вендиго плашмя стукнул его передней стороной книги по лбу, почти назидательно.
Эрика, увидевшая, как Отоко отступает от замерцавшей черным фигуры Октавиана, кинулась на помощь. Но тут Учики попятился прямо на нее. Машинально отскочив в сторону, девушка ощутила, как ее будто сбивает невидимая машина. Мощнейший толчок поднял тело в воздух и швырнул обратно к двери. Она напряглась, активируя энергетическое поле вокруг себя и стремительно ударяя в неведомую атакующую волну. Давление ослабло, но теперь Эрике удалось приземлиться на ноги, а не покатиться по полу кубарем.
Отоко замер всего в двух шагах. Скрестив руки перед лицом, молодой человек припал на одно колено и выглядел так, будто только что остановил движущийся поезд. Напряженная спина сгорбилась, юноша судорожно выдохнул.
Вендиго стоял на прежнем месте у стула и разглядывал книгу: не растрепалась ли, не порвалась ли обложка. Свободную руку он держал направленной в сторону Учики и Эрики, указывая на молодых людей пальцем. Убедившись, что книга цела, мужчина обернулся, и на его лице снова появилась добродушная улыбка. Необычайно глубокие синие глаза светились весельем.
— Не рекомендую конфронтации, — произнес он. — Хоть я и сказал как-то Сэму, что насилие является наивысшей формой самовыражения для примитивных гомо сапиенс, порой оно чересчур вульгарно. Особенно в больших дозах.
Октавиан опустил руку и указал на поднявшегося с колена Отоко корешком книги.
— Сегодня нам вполне хватило персонализированного насилия, тебе не кажется?
— Да я еще и не начинал, — процедили юноша сквозь зубы. Он почувствовал, насколько силен этот противник. Вендиго с необыкновенной легкостью отразил его наскок, игриво отшлепал и дал такой энергетический подзатыльник, что поле Наследника словно пригорело. Но признавать слабость перед ним не хотелось.
— Неужели? — Вендиго склонил голову. — Роджер был бы очень расстроен таким уничижительным воспоминанием о вашем противостоянии.
— Ты ему позавидуешь, — упрямо тряхнул головой юноша, выпрямляясь.
— Упорный ты парнишка, как я погляжу, — Октавиан снова указал на него "Прометеем закованным". — Люблю упорных. Нравятся мне те, кто идет вперед и не останавливается ни перед чем.
— Меня ты будешь обожать!
Отоко вновь рванулся к любезному противнику. Тот на этот раз не церемонился. Взмахнув рукой, Вендиго на короткое мгновение исчез в бешеной вспышке света. Зажмурившись, Эрика не увидела, как ее спутника отшвырнуло ей под ноги. Взбесившиеся лампы, каким-то чудом не взорвавшись, вернулись в нормальное состояние.
Учики закашлялся, поднимаясь с пола. Поперек груди у юноши багровел внушительный ожог. Кожа лопнула, и показалась тошнотворная сукровица. Легкие словно прижгли паяльником, дыхание причиняло боль. Рана стремительно заживала, однако теперь Отоко не спешил нападать. Вендиго не блефовал, к нему и впрямь невозможно было подступиться.
Но чего же хочет этот тип?
— Молодец! — похвалил юношу Октавиан, по-прежнему доброжелательный и любезный. — О таких людях я и говорю. О тех, кто готов вставать каждый раз. Мне очень нравятся те, кто идет вперед, сокрушая препятствия. Но не все, далеко не все. Любители собственной персоны, воюющие с мирозданием ради насыщения своих жизненных аппетитов, слишком тупы и неинтересны на мой вкус. Не люблю я и тех, кто кичится своей пробивной способностью. Всякий, кто страстно влюблен в собственную персону, достоин лишь презрения со стороны окружающих. Нет, я люблю тех, кто способен свернуть горы и осушить реки, но не гордится этим. Только человек, способный отринуть свое "я", способен на настоящий героизм. И в тебе, Учики, я вижу потенциал.
