И, положив руку на рукоять меча за спиной, княгиня спросила:
-Ну? Кто первый?
Квили, стоявшая за спиной Дальмы, неслышно вздохнула, переложила Ахто в левую руку и обнажила меч. Ребенок заплакал.
И в этот момент в зал вошел Винрих. Еле заметно, одними глазами он кивнул Дальме.
-Стоять! — зарычал командующий спецназом. — Вы, все! Мечи в ножны! Пока что Дальма — княгиня! И ее надо уважать! Успокойтесь и сядьте! Квили! Займись ребенком! Дальма! Спокойнее!
Очень вовремя Винрих явился. Теперь Дальма могла продолжить игру.
Она вытащила письмо и протянула его Затте. Старуха пробежала его глазами и объявила:
-Все. Ахто бесспорно — сын Варно!
Закро без особого воодушевления кивнул, соглашаясь, и заключил:
-Тогда князем будет объявлен Ахто тонДальма. А регента выберет Совет из числа военачальников.
Все? Кажется, члены Совета решили, что все уже кончено? Рано! И Дальма снова обострила игру.
-Я смогу видеть сына? — слабым голосом спросила она.
-Конечно, Дальма! Три раза в неделю! Этого хватит? — заулыбался Закро.
И тут вскочила старая Затта дотВиста. И заорала яростно:
-Вы! Вы знаете, сколько времени матери хватит видеть своего ребенка? Круглые сутки и ежедневно! Всегда! Какие, к йотунам, три дня?
Вариора вспомнила вдруг, что у Затты, кроме своих шести детей, было еще десять приемных, людей! И несколько десятков внуков. Когда-то было.
Старуха стояла, смотрела невидящим взглядом и говорила. По щекам ее текли слезы: "Они так быстро растут! Кажется, только вчера я их вскармливала... У них резались зубки и болели животики... Еще вчера они гонялись за бабочками или стучали деревянными мечами и спорили — кто будет черным... И вот уже они отдают игрушечные мечи детям и уходят в бой, чтобы никогда не вернуться. Кажется, еще вчера всю ночь укачивала на руках больного Берка, и верила в глупые женские приметы, что если ребенка сто раз поцеловать, то жар спадет... И вот я, как дура, вяжу шарфик и сую ему в рюкзак... Он не оденет его никогда, ему будет стыдно. Он же — воин. Он — мужчина! Но я все равно вяжу.
А еще я перечитываю похоронки и жду новых. У меня было шестнадцать детей — вейров и людей. Их уже нет. Сейчас воюют внуки и правнуки. Из них уже большая часть — погибла. Я столько раз сидела на Холме скорби!
Нельзя смириться со смертью детей, но тут уж ничего не сделать! А вы хотите у живой матери отнять живого ребенка".
Берк тонЗатта когда-то был командиром Вариоры Могнирдоттир.
Вариора подошла к Затте и прошептала:
-Прости меня, Старейшая Затта! И... спасибо тебе, Старейшая!
-За что? — удивилась старуха.
-За все! Княгиня отвечает за все! За то, что у тебя не осталось сыновей. За то, что неделю назад погиб твой последний внук. Прости меня, Затта! И за сыновей, за внуков твоих спасибо тебе. Они были славные воины. За Берка спасибо. О нем скорбит весь спецназ. Он был отличным командиром.
Затта побледнела, но справилась с горем.
-Хорошо сказано, княгиня!
И старуха встала рядом с Вариорой.
Пора было заканчивать. Княгиня позвала начальника стражи. Тот немедленно явился. В зале наступила тишина: холодея, советники обратили внимание, что на посту стоит спецназ, а не гвардия.
-Как прошла смена караула? — спросила княгиня.
-Спокойно, без эксцессов.
-Сколько вас?
-Пятьдесят.
Княгиня замолчала и спецназовец рискнул спросить:
-Будут распоряжения?
-Нет, не будут. Можешь идти.
И, когда начальник стражи вышел, княгиня обратилась к Винриху.
-Какие части в лагере?
-Никаких, госпожа! Согласно твоему указу они разосланы к новым местам дислокации.
-А ставка осталась без защиты?
-Нет, госпожа! Прошу вас обратить внимание на карту! Я тут отметил новые лагеря. Как видно, ваша ставка в плотном кольце ваших войск. Опасаться нечего.
И княгиня Дальма дотГвенн, она же Вариора Могнирдоттир, мило улыбаясь, обратилась к Совету:
-Вам все еще кажется, что я не умею командовать войсками?
-Вот и все. Пора и отдохнуть... — сказала сама себе княгиня и, вместе с Квили, несущей Ахто, направилась в "свои" покои.
Там Квили положила ребенка на кровать и скинула волчий плащ. Вариора ахнула.
-Ты, что, девка! Свихнулась? С таким животом надо дома сидеть, а не нянькой работать! Надо было сказать, я бы и сама управилась с ребенком! Скоро рожать-то?
Квили порозовела.
-Скоро. Через неделю!
-Чокнутая ты, все-таки! Ладно. Давай сюда Ахто и топай спать. И чтобы до родов не поднимать ничего тяжелей ложки! Ясно?
Квили засмеялась.
-Ясно! Только я лучше тут посплю.
-Как хочешь. Только смотри у меня! Ухватишь Ахто еще раз — на цепь посажу! — буркнула княгиня.
Вошел целитель.
-Добро пожаловать, княгиня! — приветствовал он Дальму. — С возвращением! Здравствуй, Квили! Я должен тебя осмотреть.
-Здравствуй, Рауво. Где мои девицы? Могу я рассчитывать на помощь? Я хочу искупать и уложить сына, помыться, перекусить, и лечь спать.
-Мгновение, госпожа! — прищурился целитель. — Позволь вопрос: как ты будешь кормить ребенка?
Вариора похолодела. Об этом-то она и не подумала! А бутылочки с молоком, припасенные в дорогу, уже кончились. Впрочем, ерунда! Можно что-то придумать!
-Можно! — усмехнулся целитель.
-Ты читаешь мысли? — испугалась Вариора.
Целитель рассмеялся.
-Нет, Вариора! Я просто догадался. Ты же не вейра.
-Да, Рауво. Я не вейра. Зато Ахто — вейр. Ахто тонДальма. Его мать погибла по пути домой. И он сейчас — мой сын. А за сына я перегрызу глотку.
-Ух, напугала! — улыбнулся уголками рта целитель.
Рауво подумал немного и предложил:
-Сделаем так! Молоко у тебя пропало из-за ранения и переживаний последних недель. Такое часто бывает и никого не удивит. Однако, имеется еще ряд проблем! Ни один волк не поверит, что ты волчица! То, что тебя не раскусили на военном совете — случайность: все были очень заняты другими делами, а ты насквозь пропахла волчьим плащом. Но рассчитывать на дальнейшее везение я бы не советовал! Во-первых, ты не знаешь волчьей науки... Это, в принципе, поправимо... Во-вторых, ты не вейра — у тебя человеческий запах. Ты не сможешь принять волчий облик! И вот с этим я ничего не смогу сделать!
Вариора уловила ударение на слово "Я" и немедленно спросила:
-А кто может?
Рауво усмехнулся:
-Его имя — Раугар. Только это имя тебе пока ничего не говорит. Волчью науку я тебе преподам. А все прочее сделает он.
-А он сумеет? — осторожно поинтересовалась Вариора.
-Сможет! — кивнул целитель. — Он нам, вейрам, как брат! А вы, люди, зовете его — Локи!
Подарок Локи
Локи, он же Раугар, явился незамедлительно, как будто подслушивал под дверью. Он оказался стройным юношей — рыжеволосым и синеглазым. Совсем непохожим на бога. В прищуренных глазах Раугара играла еле заметная усмешка. Одет он был в простую белую рубаху и серые брюки. Перепоясан был бог огня широким ремнем, к которому был подвешен широкий меч в кожаных ножнах, окованных сталью. В его руках был внушительных размеров сверток.
-Привет, Рауво. Давно не виделись, — весело воскликнул бог, но его тон показался Вариоре несколько наигранным. К чему бы это?
Квили взвизгнула и повисла на шее у Локи. И бог уже с ней здоровался:
-Привет, малышка! Ты выросла! Скоро рожать, да? Удачи! У тебя будет дочь, Квили!
Квили резко отстранилась.
-И что? Что с ней будет?
Локи окончательно помрачнел:
-Ты выросла, девочка! Ты стала мудрой и научилась читать в душах, даже в моей. ... Ты действительно хочешь это знать?
Квили уронила руки и прошептала:
-Нет...
Бог обнял ее и сказал ей негромко:
-Она будет счастлива, девочка. Очень счастлива. Она будет любить и будет любима своим избранником. В своей короткой жизни она получит все, о чем только может мечтать настоящий человек.
Квили беззвучно заплакала. Рауво осторожно обнял ее за плечи, проводил к кровати и помог лечь. Квили уткнулась в подушку...
Вариора решила вмешаться.
-Высокий, а не мог бы ты продлить ее годы?
Локи обернулся к ней.
-Прости меня, великая княгиня народа вейрмана! Я был неучтив. Следует первыми приветствовать коронованных особ...
-Не смею лгать богу! Должна признаться, что я не княгиня, Высокий!
-Я знаю, княгиня! Я все знаю. Но ты — княгиня, — усмехнулся Раугар. — Когда-нибудь твой сын, Ахто тонДальма, сам тебе это скажет.
Локи прошелся по комнате, подошел к Квили и погладил ее по спине.
-Квили! Я не успею помочь твоей дочери, Кайли дотКвили. Тор гонится за мной и вот-вот поймает. Я не успею ничего сделать... Одно помни, маленькая! Смерть — не конец пути! И у вас с дочкой все еще будет! Веришь?... — Девушка успокоилась и соскочила с кровати, вытирая последние слезы краем плаща. И бог огня, как ни в чем не бывало, повернулся к княгине. — Вариора! В этом свертке банка волчьего запаха. Используй его по капле в день и никто не заподозрит в тебе человека. Но смотри, не переборщи: это приворотное зелье. Капнешь больше — все волки за тобой будут бегать и драться за право жениться на тебе первым. Впрочем, если хочешь...
Бог огня усмехнулся, но тут же оборвал смех и серьезно продолжил:
-Еще в свертке волчья шкура. Одна из тех, которые я когда-то подсунул Сигмунду Вельсунгу и Синфиотли Сиггейрсону. Они тогда напялили эти шкуры на себя и полгода пробегали волками. Ты, Вариора, сможешь ее снимать и одевать по желанию. Только помни! На смену облика у тебя уйдет времени поболее, чем у природных вейров. Знание волчьего языка ты получаешь вместе со шкурой. А волчью науку учи! Рауво научит тебя.
Целитель молча поклонился.
А Квили спросила:
-Раугар! А зачем Тор за тобой гонится?
Локи хмуро ответил:
-Судьба! Норны, будь они неладны!... Эх, друзья мои! У вас тут ваша война, а у нас, кажется, начинается наша! Дурацкая история вышла! На пиру у Эгира, морского бога, все надрались, как последние тролли. И наговорили лишнего. Стали упрекать друг друга во всех художествах. Ну и я... Короче говоря, со злости убил слугу. Поднялся шум и меня стали обвинять в убийстве. Я заявил, что все асы кого-нибудь убивали, когда-нибудь предавали... И никто из них не смеет меня обвинять. Меня попытались выгнать. И я от обиды рассказал им про все свои "подвиги". И бежал. Теперь все асы за мной гоняются. Бред какой-то! Мы все вели себя, как посредственные актеры в дрянной пьесе, поставленной паршивым режиссером. Спроси сейчас у Тора: чего он так взъелся на меня? Из-за слуги? Даже когда я наголо остриг его жену, он обозлился не так!
Бог огня снова походил и с нарастающей яростью продолжил:
-Нами, богами, управляют! Понимаете? Управляют! Как куклами! Как пешками на шахматной доске! Три проклятые норны! Начинается Рагнарекк! Меня прикуют к скале! Подвесят ядовитую змею над головой! И когда я, наконец, освобожусь, то, обезумев от пытки, присоединюсь на Боргильдсфольде к врагам. Муспельхейм, Нифльхейм и Йотунхейм выступят против Асгаарда! И мир погибнет. А потом его воссоздадут заново те из асов, кто уцелеет! Те, кто не лгал, не предавал и не убивал ради наживы!
-Наш мир? — с ужасом спросила Квили.
-Нет, наш! Но вам тоже перепадет!
-Тогда зачем все?
-Что все?
-Зачем наша война, если все решится на Боргильдсфольде? Если уже решилось?
-Потому, что Рагнарекк не только там, на Боргильдсфольде. Во всех мирах! Сейчас в одном из миров ядерный взрыв уничтожил город с населением тридцать миллионов человек. Это раз в шесть поболее, чем на всем вашем континенте. Все они сгорели живьем и рассыпались в прах. А в другом мире завтра столкнутся две танковые армады возле малоизвестной пока еще деревни. Возле Прохоровки. И в этом бою решится судьба сражения на Курской дуге, и судьба самой страшной войны в том мире. И тамошние черные будут повержены через два года. Два года, стоящие ваших столетий! Вам это ничего не говорит. Танки... Курская дуга... Ядерный взрыв... Вам еще рано! Но поймите же! Рагнарекк идет! И вы уже вступили в бой! И он еще не закончен! И ничего не решено, пока последний воин еще держит клинок! Возьми, Вариора, мой меч. Он получше, чем "Грам", принадлежавший некогда Сигмунду Вельсунгу и его сыну Сигурду Убийце дракона Фафнира. Мне он уже не нужен, а тебе пригодится. Прощайте, друзья. Удачи!
Локи поцеловал Квили, поклонился княгине и исчез. Перед Вариорой прямо в воздухе висел клинок Локи, похожий на язык пламени.
Сколько стоит жизнь?
Гвардеец был на редкость "тактичен". Как все солдаты...
-Госпожа! Затта помирает!
Княгиня уронила кружку, из которой пила.
-Как помирает? Почему?
-От старости... Ей уже шестьдесят лет!
-Иду!
И Дальма побежала в келью, где уже несколько лет жила Затта дотВиста.
Затта действительно была плоха. Она лежала на кровати, худая и страшная. Седые волосы разметались по подушке.
-Здравствуй, княгиня. А я вот собралась в страну вечной охоты... — прошептала Затта.
В глазах княгини появились слезы.
-Затта! Погоди, а? Как же мы без тебя?
Старуха тихо засмеялась. Смех быстро перешел в долгий и мучительный кашель. Откашлявшись, она прошептала:
-Обойдетесь, девочка. Прощай! Спасибо, что пришла...Не хотелось уходить, не свидевшись. Ты стала хорошей волчицей, Вари!... Мне всегда хотелось родить дочь, а рождались только парни. Правда, хорошие вышли парни, верно? А мне так хотелось девочку... Держись, Вари. Держись, княгиня вейрмана! Удачи тебе в бою! Может, еще встретимся.
И Затта умерла.
Впервые Вариора сидела в кольце скорби. Сидела в волчьей шкуре, подаренной Локи. А вот холм был пуст: последние прапраправнучки Затты еще не встали на лапы.
И, хотя при похоронах волчиц не обязательно сидеть на холме, у Вариоры сжалось сердце!
Это было неправильно! Кто-то должен петь, сидя на вершине! Затта это заслужила. Такого не должно быть! И такого не будет! Вариора из кольца шагнула на холм.
Третий раз от сотворения мира женщина пела песнь скорби, сидя на вершине холма. Пела в волчьем облике. Пела, еще не зная, что за это ее будут звать — Дальма дотГвенн дотЗатта. А после смерти своей и навеки будет она именоваться — Вариора Могнирдоттир дотЗатта.
Первые три месяца княжения оказались очень трудными.
Квили родила девочку и немедленно исчезла, не сказав — куда.
Княгиня умело командовала войсками. Хоть и не тянула она на великого полководца, но ошибок не допускала. И умела терпеливо и внимательно слушать мнения своих военачальников, безошибочно выбирая лучший совет. Приступы упрямства прекратились. Армия была в восторге. На фоне всеобщего ликования как-то не обратили внимание на привычку княгини менять облик в одиночестве. Когда же кто-то удивился, то целитель намекнул под большим секретом, что после потрясений, связанных с гибелью мужа, рождением сына и мятежом, у княгини появились проблемы с трансформацией. Ей не хочется, чтобы об этом знали.
Целитель знал, кому намекать. Через час об этом шепталась вся ставка. Однако никто не обеспокоился: должна же у женщины быть какая-нибудь слабость. Не упрямство же это!
