Песня закончилась, публика зааплодировала. Макс качнул головой в благодарность за оставленные рядом деньги — с голоду с ним не умрешь. Нашел глазами Джейн, ядовито улыбнулся:
— Малыш, может быть, теперь ты меня послушаешь? — вернул гитару пареньку, который подмигнул, подтверждая, что тоже в игре. Рокер достал из кармана сотовый, потыкал по нему, удовлетворенно кивнул, на миг прикрыл глаза, настраиваясь, чуть наклонив голову вперед, и неожиданно запел:
http://www.youtube.com/watch?v=miNntiKSvXY
Шрамы, оставленные твоей любовью, напоминают мне о нас,
Они заставляют меня думать, что всё у нас почти было.
Шрамы, оставленные твоей любовью, мешают мне дышать,
Но меня не покидает чувство.
(Linkin park — Rolling in the deep)
Макс притоптывал в такт, отсчитывая ритм и поглядывая на экран телефона, пел ту самую песню, из-за которой Джейн отказалась его слушать полчаса назад. Он пару раз ошибся, путая строчки, пропуская слова и заменяя своими, но, несмотря на дефекты исполнения, ей безумно понравилась эта неожиданная импровизация.
Она улыбалась, качая головой, и шепча: "Какой же ты дурак". Устроил шоу в аэропорту Майами, чтобы привлечь ее внимание к своей персоне, и, черт возьми, у него это отлично получилось.
Макс закончил на высокой ноте, оказалось, что его слушала треть зала, народ шумно аплодировал и благодарил за бесплатное удовольствие, кто-то одобрительно засвистел.
— Восемьдесят семь долларов пятьдесят три центра, может, еще по кофе? Я честно заработал, — улыбнулся он, подходя к Джейн и показывая деньги, оставленные слушателями. Она засмеялась, беря его под руку.
— Убедил, с тебя кофе, тортик, а с меня — подробные ответы на любые пять вопросов.
— Вот это удача! — восхитился Макс, поднимая руки над головой, словно общаясь с небом. — Я даже растерялся, что хотелось бы узнать в первую очередь!
Джейн позволила себя обнять, притянуть ближе и даже слегка пришлепнуть по попке, когда они поднимались по лестнице, и Макс оказался в стратегически удобной для этого действия позиции. Как же сложно держать этого мужчину на расстоянии!
Глава 18
Ты хочешь взять лучшее во мне,
Иди прочь от меня
(Linkin park — A Place for My Head)
В подавленном состоянии, опустив голову, Джейн брела по аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди в направлении выхода на стоянку такси. Она вновь и вновь прокручивала в голове события прошедшего праздника, не добавляя тем самым себе настроения.
Не зря говорят, старый друг лучше новых двух, — в эту новогоднюю ночь Джейн убедилась в правильности пословицы на собственной шкуре. Ей вспоминались насмешливые лица гостей вечеринки, — все эти люди за несколько минут до аварии улыбались ей, обнимали и целовали, расхваливая ее наряд, обещая обменяться телефонами и созваниваться по возвращению домой в NY. Предлагали посетить их собственные вечеринки, запланированные на зиму и весну. Но как только Джейн впала в немилость к хозяину особняка — симпатия к ней мгновенно пропала, уступив место презрению и отчуждению. Никто не попытался вступиться за нее. Да что там вступиться! Ни единого сочувствующего взгляда! Лишь любопытство — а что будет дальше? Убьют или просто покалечат? Им было плевать на исход, лишь бы процесс осуществления наказания оказался зрелищным. Нет, с нее хватит, больше никаких тусовок, выпивки и шикарных вещей, только учеба, учеба и еще раз учеба! Провалитесь пропадом попытки наладить личную жизнь, познакомиться с кем-то или развлечься. С этой минуты Джейн Петерсон волнует лишь образование, и каждый раз, когда Макс захочет ее видеть, она найдет для него время.
Сколько же Макс теперь должен Джайлу? Джейн побоялась выспрашивать подробности сделки, довольствовалась кратким ответом — "я все решу".
Сердце защемило от воспоминаний о незапланированной встрече с рокером. Праздник, авария, скандал, звонок и приезд парня, — все случилось слишком быстро, не давая времени подготовиться, продумать тактику поведения, как она поступала обычно. За пару дней до каждой встречи Джейн начинала настраиваться, подбирать слова и буквально заучивать монологи, призванные держать рокера на определенной дистанции — не прогоняя совсем, но и не давая шанса приблизиться. В итоге она, как дурочка, весь вечер металась между грубостью и лаской, не заботясь о чувствах прилетевшего спасать ее мужчины. А ведь он продолжает любить Джейн, несмотря на все ее попытки отстраниться, а это что-то да значит!
— Джейн, Джейн Петерсон, это ты? — окликнули из толпы, когда девушка продолжала пробираться к выходу, волоча за собой, казалось, неподъемную сумку, обдумывая, достоин ли Макс еще одной попытки, не обращая никакого внимания на крики вокруг.
— Джейн? — кто-то дотронулся до плеча, разворачивая к себе. Джейн уже открыла рот, чтобы высказать все, что думает о столь беспредельной наглости, но тут же его закрыла, разглядывая задержавшего ее парня.
— Сэм? — уточнила она, узнавая знакомое лицо. Да, это он, никаких сомнений. — Сэм Уилсон, с ума сойти! — она впервые за долго врем увидела знакомое лицо из родного города, не удержалась и крепко обняла парня, который с радостью ответил на теплое приветствие тем же.
— Джейн, как же я рад тебя здесь видеть! Но... что ты тут делаешь? В смысле, в Нью-Йорке. Джо с тобой? — он отстранился, разглядывая ее с ног до головы. — Отлично выглядишь.
— Я здесь учусь, вообще-то. А ты? Нет, погоди, я знала, что тебя по службе перевели в Нью-Йорк, просто не ожидала вот так случайно встретиться. Фантастика просто, — Джейн не верила в случайности, но, тем не менее, нос к носу столкнулась со старым знакомым в восьмимиллионном городе.
Высокий, симпатичный Сэм несколько лет являлся тайной первой любовью Джейн, всего лишь изредка ей подмигивая. Будучи лучшим другом Джо, он частенько бывал в гостях у семьи Петерсон, пока не узнал о нетрадиционной ориентации одноклассника. После признания Джо их с Сэмом отношения несколько охладели, а позднее парни и вовсе перестали общаться. А жаль, Джейн сильно скучала по предмету своей детской влюбленности до того момента, пока не познакомилась с Максом, конечно. С тех пор она ни разу не вспомнила о Сэме. И вот спустя несколько лет Уилсон стоит перед ней и радостно улыбается, как обычно улыбался перспективе задержаться на ужин и отведать яблочного пирога миссис Петерсон.
Он совсем не изменился: так же добродушно смотрел выразительными светло-зелеными глазами, широко располагающе улыбаясь. Неизменная короткая стрижка, чистой выбритое лицо и неприметная, черная одежда, — непременные атрибуты внешности Уилсона. Разве что черты лица стали острее, добавляя мужественности, да взгляд увереннее.
— Почему не ожидала? Нью-Йорк же большая деревня, — подмигнул он, как в старые добрые времена, закидывая сумку Джейн себе на плечо, — ты прилетела? Или улетаешь?
— Слава Богу, прилетела! — закатила глаза Джейн, — а ты?
— Я тоже, тебя кто-то встречает?
— Нет, я планировала взять такси.
— Тогда, думаю, ты не будешь против, если я тебя подвезу?
— Я с удовольствием. Ты домой летал на праздники? — Они направились к подземной парковке.
— Да, но всего на пару дней, никого толком не удалось повидать, только близких родственников. А ты?
— В Майами, но лучше не спрашивай, — быстро предупредила она, пресекая дальнейшие расспросы. — Ко мне, кстати, Джо скоро прилетает. Думаю, он будет счастлив увидеться.
— Я тоже с огромным удовольствием встречусь с этим ботаником. Он так и работает в Государственном Архиве?
— Да, он там на всю жизнь останется. Не знаю, что должно случиться, чтобы Джо сдвинулся с места. Лучше расскажи, как ты устроился здесь?
— Не жалуюсь, — пожал плечами Сэм, опуская сумки в багажник серебристого БМВ и открывая перед Джейн переднюю дверь. Девушка сделала реверанс, благодаря за галантность, и уселась впереди, поджидая водителя. Уилсон пару минут прогревал машину, после чего вырулил с парковки. — Я теперь помощник детектива, — заявил он.
— О! Поздравляю!
— Еще лет шесть и планирую пополнить ряды сыщиков Манхеттена, извини, что хвастаюсь, просто меня недавно повысили, еще сам не отошел от новости.
— Да ты что, хвастайся на здоровье. Я с удовольствием послушаю о твоей жизни. Ты живешь один? Или с женой и детьми?
— Пока один, — улыбнулся он, снова подмигивая. Джейн тоже улыбнулась, вспоминая свои наивные чувства к вечно сутулившемуся пареньку, стесняющемуся своего роста и худобы, выросшего интересным мужчиной, ставшим полицейским.
* * *
— Ты чего подглядываешь? — раздался за спиной низкий бас, заставивший Макса подпрыгнуть на месте, хватаясь за сердце.
— А ты чего подкрадываешься, придурок? — взмахнул он руками, недовольно качая головой.
— Прости, брат, не удержался, — уже своим голосом извинился Брэдли, расплываясь в пристыженной улыбке, тоже заглянул за занавес на стадион, удивленно присвистнул. — Ну и толпа! Мама дорогая! С каждой минутой количество зрителей удваивается.
— Ага, размножаются, как простейшие, — усмехнулся Макс. — Не волнуйся, возле сцены дежурит охрана, которая не позволит до тебя добраться озабоченным фанаткам. В крайнем случае, я готов героически принять основной удар на себя, — усмехнулся, направляясь к лестнице, ведущей на улицу. — Пойду-подышу свежим воздухом, — объяснил свои действия, на полпути оглянулся: — А все-таки это классно выступать на рок-фестивале подобного масштаба, год назад я даже не мечтал о подобном, — улыбнулся.
— Никто из нас не мечтал, брат. Слушай, ты улетаешь сразу после выступления, да?
— Да, вернусь послезавтра, — Макс остановился на первой ступеньке, отвечая другу.
— Она точно полетит с тобой? — уточнил Брэдли, подозрительно прищурившись.
— Точно, не парься, — отмахнулся Макс, быстро спускаясь по лестнице. Вышел на улицу, на ходу застегивая ветровку — прохладно, но это даже к лучшему: на сцене будет легче двигаться. Достал сотовый, выбрал абонента, номер которого, несмотря ни на что, неизменно располагался на кнопке быстрого вызова. Ответили не сразу.
— Если это не что-то важное, я тебе убью! — прошипела в трубку Джейн. — Макс, ты же знаешь, что в это время я всегда на занятиях!
— Прости, я ненадолго. И по делу, — ответил он, слегка удивленный, что она вообще ответила на звонок. Вообще-то он надеялся услышать короткие гудки для очистки совести — Говори, только быстро, — торопила она, — у меня семинар.
— Хотел узнать какие у тебя планы на сегодня и завтра?
— Ну, — протянула Джейн, — завтра у меня французский, а что?
— Весь день?
— Нет, вечером, но нужно подготовиться. Ну и учеба, разумеется, а что ты хотел? Ты в NY?
— Нет, просто подумал, что если ты свободна... ладно, неважно, это глупости все.
— Точно?
— Абсолютно.
— Тогда до связи.
— Пока, Джейн.
* * *
Джейн обнаружила его на кладбище одного. На минуту она замерла, не находя в себе сил продолжить движение. И дело было вовсе не в уставших от многочасовой непрерывной беготни ногах, натертых мозолях или пульсирующей в голове боли. И не в том, что она полдня потратила на поиски нужной больницы, располагающего информацией персонала (пришлось даже съездить к одной из медсестер домой), затем этого огромнейшего кладбища, на котором она уже более часа блуждала, отчаявшись найти не то, что Макса, хотя бы выход, — и это не считая перелета! Дело было в зрелище, открывшемся перед ней, стоило взобраться на пригорок.
Разумеется, сегодняшний ее визит к местам захоронения усопших был далеко не единственным в ее жизни: несколько раз в год вместе с родителями и толпой родственников она посещала могилы предков, отдавая дань уважения людям, подарившим жизнь ей и ее близким. Любой из таких визитов можно было назвать ритуалом, когда семьи Петерсон, Джонс, Дэвис и Браун бросали все дела и проводили целый день вместе, вспоминая ушедших родственников. Большинство приезжающих общались не чаще, чем несколько раз в год, в основном на свадьбах и похоронах, поэтому всякая из таких встреч рано или поздно заканчивалась... нет, не весельем, скорее доброй посиделкой в кругу семьи, где взахлеб делились новостями и обсуждали сплетни.
При каждом посещении кладбище встречало Джейн толпами суетившихся людей, неизменно портящих торжественность момента, превращая минуты, проведенные рядом с могилами, в бессмысленную, но необходимую всем суматоху. И не сказать, чтобы эти встречи были праздником, просто... они не были горем.
Это же кладбище казалось пустым, как будто заброшенным. Джейн не верила в привидения, да и высоко сидящее солнце обнадеживало, не позволяя надуманным страхам взять верх, тем не менее, она была рада, что в ста метрах от нее находится Макс. Ни за что бы не хотелось долго оставаться здесь в одиночестве.
Так сложилось, что редкие семейные сборы происходили либо летом, когда трава радовала глаз насыщенным зеленым цветом, приятно грело солнышко, отовсюду слышалось веселое пение птиц, либо зимой, когда могильные плиты утопали в белом рыхлом снеге, создающим ощущение уюта и чистоты.
Джейн ни разу не коснулось горе потери близкого человека, а умершие до ее рождения дедушки, либо дальние малознакомые родственники, воспринимались как что-то абстрактное, не касающееся ее напрямую. Да, их было безумно жаль, но и только. Сердце не рвалось, плакать не хотелось.
Сейчас все происходило иначе. Блеклая, жухлая трава, слякоть, бледные могильные плиты и Макс, одиноко сидящий на голой земле, склонив голову и подперев ладонями лоб. Он не шевелился, казалось, даже не дышал, словно намеренно позировал для полотна художника, замыслившего сотворить грустный шедевр. Не хватало лишь серых туч, дождя и грома... но небо удивляло чистым, светло-голубым цветом, непривычным для данного времени года. Интересно, сколько времени он так просидел? Джейн поежилась от одной мысли опуститься на холодную землю, — не застудил бы себе чего-нибудь. Она начала медленно и осторожно пробираться к нему, почему-то хотелось внезапно появиться рядом, чтобы Макс не наблюдал, как она, увязая по щиколотку в грязи, плетется через поле.
Необходимо было собраться с растерянными по дороге мыслями.
Кладбище для бедных, и этим все сказано: запущенные могилы, кое-где разрушенный мрамор. На единственном украшенном захоронении валялись — а иначе никак не назвать — несколько сухих хризантем, будто бы кто-то небрежно бросил цветы, проходя мимо. Джейн захотелось собрать букетик и аккуратненько сложить у могильного камня. Маршал Ост, 74 года. Наверное, он заслужил чуть больше уважения, но Джейн прошла мимо.
Кладбище для нищих. Именно сюда свозят всех бездомных, безработных и безымянных жителей города после их смерти. Тех, на кого всем наплевать. Джейн силилась разглядеть опознавательные надписи, словно ища знакомую фамилию, но в своем большинстве они были настолько отвратительного качества, что не позволяли прочитать имена или даты целиком, а кое-где совсем стерлись. Безымянные. Никто сюда не приходит, никогда. Не приходит, чтобы поговорить, рассказать о своих проблемах, поделиться радостью, возможно, попросить помощи. Джейн чудом насквозь не проколола подошву сапога ржавым гвоздем, будто специально оставленным для этой цели. Выдернула гвоздь и отбросила в сторону, тот приземлился в нескольких шагах, звонко ударившись о камень.
