А сама "Директива ?1" не имела никакого отношения к предупреждению войск о нападении Германии, поскольку их об этом предупредили, приказав быть в боевой готовности, еще за сутки до нее, и с этой целью она уже никому даром была не нужна. Жуков прикрыл этой сказкой настоящую причину своего с Тимошенко прихода к Сталину в 20 часов 50 минут, и подлинную историю появления "директивы ?1".
14. ЧП N3
К 19 часам 21 июня положение войск у границы было следующим.
Войска ПрибОВО-СЗФ и 26-й армии КОВО находятся на боевых позициях или рядом с ними. В некоторых других местах приграничные дивизии хотя отошли от границы в полевые лагеря, но тем не менее находятся в боеготовности. А во всем Западном округе и 5-й армии КОВО боеготовность отменена почти полностью.
Но при этом командный состав знает, что завтра немцы начнут войну. Можно представить идиотское состояние офицеров двух округов: им сообщили, что завтра начнется война, но войска от границы отвели и даже отменили боеготовность! Чтобы как-то их отвлечь и успокоить, сначала приказали организовать 22 июня показные учения. А затем распорядились загнать на запланированные ранее концерты офицеров и солдат где только можно. Фактически армия по своему состоянию разделилась на две части: одна в боеготовности, другая фактически насильно "демобилизована", но тоже знает, что завтра начнется война.
Поэтому Тимошенко попытался привести к "общему знаменателю" всю армию, узаконив то, что они с Жуковым частично уже сделали явочным порядком. Составив войскам "концертную программу" и приказав командующим округами тянуть время, в 19 часов нарком обороны сделал первую попытку уговорить исполняющего обязанности Председателя СНК повсеместно убрать войска от границы.
Смысл его предложений представляется таким: немцы явно готовят крупную провокацию, поскольку с иной целью нападать неполным составом армии вторжения не имеет смысла. А мы уже и так зашли слишком далеко, выдвинув свои войска к самой границе. Чтоб устранить возможность преждевременного соприкосновения РККА и Вермахта по нашей вине, войскам в боеготовности следует ждать нападения врага не на боевых позициях, а в полевых лагерях.
Тимошенко с адмиралом Кузнецовым пробыл в сталинском кабинете чуть больше часа. Не сумев добиться желаемого, в 20.15 наркомы покинули его.
Однако через 35 минут, в 20.50 Тимошенко снова вернулся туда, но уже с Жуковым. Причину этого Жуков изложил, и мы убедились, что он врет. Но поскольку "Директива ?1" все же появилась, значит, за это время произошло что-то важное.
Действительно, случилось то, что было нужно для появления такой директивы, чего все ожидали и боялись одновременно — почти классическая провокация на границе. 21 июня в девятом часу вечера на литовском участке советско-германской границы разгорелся бой пограничников и частей Красной Армии с подразделением Вермахта:
"На мариампольском направлении также самоотверженно действовали пограничники 3-й комендатуры. На этом участке первый бой, длившийся до 22 часов, с большой группой регулярной немецкой армии разгорелся в 20 часов 30 минут 21 июня в районе лесной чащи. Подразделение автоматчиков противника было полностью уничтожено". {100}
Было еще светло, и пограничники легко могли отличить одетых в немецкую униформу солдат от каких-либо диверсантов или бандитов.
Нападению Германии на Польшу предшествовали отдельные стычки на польско-германской границе, бои местного значения и, наконец, генеральная немецкая провокация в Глейвице. И вот теперь, когда всем известно, что через несколько часов начнется германо-советская война, немцы вновь стали раскручивать подобный сценарий!
Перестрелки на границе случались и раньше, но то как правило были столкновения пограничников с бандгруппами и переодетыми в форму РККА диверсантами. Теперь же на границе произошел настоящий бой с подразделением Вермахта. Опыт 1939 года заставлял думать, что за этим должна последовать более серьезная провокация.
Для Тимошенко и Жукова, целый день пытавшихся обезопасить, как они полагали, ситуацию на границе отменой боеготовности войск, это новое ЧП стало настоящим подарком. Теперь появилась возможность уговорить главу Правительства, во избежание роковых осложнений для СССР, отвести войска от границы.
Хотя что значит — "подарок"? Успех как правило приходит к тому, кто его готовит. Очевидно, читатель уже заметил, что как только начинался очередной этап приведения в боеготовность Красной Армии, так почти каждый раз случалось чрезвычайное происшествие, этому мешающее. В начале мая разразился международный скандал сразу после того, как приняли решение о переброске советских войск с Дальнего Востока на западную границу. 18 июня войска заняли позиции у границы, но буквально на следующий день произошел инцидент в Перемышле, после которого наркомат обороны отвел от нее части прикрытия. И вот теперь — лишь только там опять возжелали отвести войска от границы, как тут же словно на блюдечке возникло новое ЧП!
15. ДИРЕКТИВА О ПРОВОКАЦИЯХ
Закончив сказку про перебежчиков, Жуков переходит собственно к директиве:
"Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком".
Историки частенько льют слезы, что "директива N1" получилась (якобы по упертости Сталина) чересчур длинной, а ее передача и дешифровка заняли много времени, и потому-де войска не успели ее выполнить. А вместо нее следовало дать короткий сигнал — например, "ввести в действие план прикрытия-41" (либо "Буря", "Гроза" или тому подобное). А якобы жаждавший боеготовности Жуков что-то подобное и предлагал и.о. председателя СНК. Как бы не так!
" — Читайте! — сказал И. В. Сталин.
Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:
— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений". {101}
Жуков невольно проговорился, что их с Тимошенко вариант директивы был длиннее, чем якобы "сталинский", и, самое главное, другим по смыслу. Ни о какой короткой команде типа "Приступить к выполнению плана прикрытия-41" Тимошенко с Жуковым тогда не заикались, да и не могли по известным уже причинам.
Что они предлагали конкретно, можно гадать. Повторю — скорее всего, там было указано, кого и куда отводить, чтобы избежать попадания советских войск в немецкие провокации. Но и.о. председателя СНК с ними не согласился. От него только смогли добиться указаний, что провокаций ожидать все-таки следует и на них не поддаваться. И еще они добились существенной дезориентации войск о времени нападения немцев. Если сутки назад войска правильно готовили к нападению немцев в 3-4 часа утра 22-го июня, то теперь срок был размазан на целых два дня — 22-23 июня, а само нападение из безусловно предопределенных перешло в разряд возможных событий:
"Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.
1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко. Жуков.
21.6.41г. ".
Впервые на то, что эта директива вовсе не о "боеготовности", а истинный ее смысл — "не поддаваться на провокации" — указал Ю. И. Мухин. {102} В самом деле. В преамбуле директивы прямо указана главная задача — "не поддаваться ни на какие провокационные действия". После боя с немцами на границе появление такой задачи становится понятным. Хотя она тут же ставит серьезнейший вопрос, который так и остался без ответа: а как войска поймут, что это провокация, а не реальное нападение?
Далее идет подтверждение тому, что уже было выполнено раньше — "войскам... быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев". То есть утвердивший директиву и.о. Предсовнаркома считал, что войска на тот момент находились в боеготовности. Что еще раз подтверждает: если ее где-то отменили, то сделали это незаконно, несмотря даже на приказ наркома.
А в приказной части перечисляются конкретные мероприятия, которые следует выполнить в эту ночь — то, что не было доделано по боеготовности в предыдущие дни и часы. Прежде всего — занять огневые точки на самой границе, что до тех пор запрещалось.
Тот самый пункт о боеготовности, по которому историки дали название директиве — стоит только на третьем месте в третьей, приказной части. Смысл его — привести в боеготовность оставшиеся части. Которые по каким-то причинам еще не были боеготовыми. Другими словами, ликвидировать оставшиеся "хвосты" в данном направлении.
Ну и бросается в глаза отсутствие связи директивы со сведениями жуковского перебежчика: ему якобы поверили в главном, что завтра утром начнется война, но вместо сообщенного им точного времени нападения — утро 22 июня — указали размазанный на целых два дня срок.
16. САБОТАЖ "ДИРЕКТИВЫ N1"
Итак, получив якобы столь долгожданное разрешение объявить войскам боеготовность, в 22-20 Тимошенко и Жуков вышли из Кремля с готовой "Директивой N1". Заместитель Жукова генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин сразу выехал в Генеральный штаб, чтобы немедленно передать ее войскам.
В штабы округов директиву передали в 0 часов 30 минут 22 июня, затратив только на ее отправку больше двух часов. Но для тех, кто будто бы стремился к немедленной боеготовности, это очень много. Техника того времени вполне позволяла передать текст директивы быстрее. Даже в ЗапОВО за меньшее время ее успели не только получить, расшифровать и обсудить в дружественной обстановке, но и вновь зашифровать и отправить штабам армий уже к 2 часам 25 минутам. {103}
Но пусть какую-никакую, а директиву Жуков получил, зная при этом, что передача ее будет достаточно долгой. Если ему нужна была немедленная готовность частей на позициях, то каких действий от них следовало ожидать? Разумеется, схватить телефон ВЧ-связи с аппаратурой засекречивания речи и приказать командующим — поднимайте войска немедленно, немцы вот-вот нападут!
Тимошенко и Жуков по возвращении из Кремля действительно активно пользовались телефоном и неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Кузнецовым, Павловым, Кирпоносом и их начальниками штабов. {104} Может, срочный выход на боевые позиции был целью указаний? Как бы не так!
Вечером 21 июня генерал армии Мерецков как представитель Главного командования выехал в Ленинградский военный округ. Перед отъездом задачу ему ставил лично маршал Тимошенко. В этот момент Директива N1 уже была готова да плюс о том, что утром немцы нападут, все узнали еще сутками раньше. Но главной задачей Мерецкова было не отбить это нападение:
"С. К. Тимошенко сказал тогда:
— Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное — не поддаваться на провокации.
— Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? — спросил я.
— Выдержка прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать.
Итак, продолжает действовать прежняя установка. Сохранить мир для страны, на сколько удастся: на год, на полгода, на месяц... если все же война начнется, но не сейчас, а потом, то тогда легче будет вступать в нее. Выиграть время во что бы то ни стало! Еще месяц, еще полмесяца, еще неделю. Война, возможно, начнется и завтра. Но нужно попытаться использовать все, чтобы она завтра не началась. Сделать максимум возможного и даже толику невозможного. Не поддаваться на провокации, ведь действует заключенный с Германией договор. Не плыть по течению, а контролировать события, подчинять их себе, направлять в нужное русло, заставлять служить выработанной у нас концепции. Но что мы сейчас можем сделать, чтобы война не началась завтра? " {105}
Итак, Тимошенко приказывал быть в боевой готовности и попытаться предотвратить войну. Но что можно сделать сегодня для предотвращения неизбежной войны, коли враг решил непременно начать ее завтра? Если вести себя тише воды ниже травы, то так ее вряд ли предотвратишь. Но именно такую стратегию избрал Тимошенко — оттянуть войну хотя бы на неделю. И в тот вечер 21 июня главной его заботой была не встретить всей мощью врага на боевых позициях, а непонятно на чем основанная надежда оттянуть его способом, который можно назвать словом "не высовываться". А у кого чего болит, тот о том и говорит, хоть лицом к лицу Мерецкову, хоть по телефону ВЧ Кузнецову или Павлову. На допросе 7 июля бывший командующий Западным округом Павлов показал:
"В час ночи 22 июня с. г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта...
Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: "Ну, как у вас, спокойно?" Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов — Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения. На других участках фронта я доложил, что меня особенно беспокоит группировка "Бялоподляска".
На мой доклад народный комиссар ответил: "Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните". На этом разговор закончился". {106}
