Вызов к непосредственному начальству для майора не был неожиданностью. Вполне нормальная и рутинная практика, если не считать того, что иногда случается нечто, за что и 'попилить' могут. Когда он зашёл в кабинет, подполковник стоял к нему спиной у окна и казалось сама спина подполковника выражает сильное раздражение.
Когда он обернулся лицом и прошёл к столу это стало видно явно. Он махнул рукой майору приглашая сесть за стол при этом лицо его сохраняло несколько брезгливо озабоченное выражение.
— Есть разговор, и неприятный — подполковник поморщился — думаю нам надо всё это обсудить с глазу на глаз, а потом уже я доложу выше — наши соображения.
Майор молча уселся за стол напротив своего сослуживца и приготовился слушать.
— Итак... сначала мне 'донесли' что вы тут превышаете свои полномочия и суётесь в дела учёных. Но так как докладывали стандартные сутяги, то я их 'принял к сведению'. После вмешались ещё и космики в эти дела, и всё стало сильно запутанным. Я тут неделю не был, и несколько не в курсе происходящего так что объясни что происходит, и какого хрена тут некоторые пыль поднимают. Суть возмущений этих горе-учёных — слишком высокий уровень секретности, который якобы мешает им работать.
— Это не группа ли теоретиков 'пылит', что под руководством Дейкина работают?
— Они самые. Но тут подкатывались не только они, во главе с Дейкиным, но ещё и Шустер, и Егоров, Мелихова и ... и ещё несколько.
— Им вдруг захотелось опубликовать 'за бугром' свои работы...
— Суть — да. Так и есть. С самого начала работ им это запретили делать, так как разработки только-только начались и было всё неопределённо, а сейчас, когда есть результаты, они настаивают, говорят что 'упустим приоритет'.
— И чёрт с ним, с этим 'приоритетом'. Мы достаточно далеко ушли от них, чтобы не бояться его потерять.
Майор сказал это будничным и весьма спокойным тоном. Но подполковник тут же заинтересовался.
— А насколько далеко мы ушли от американцев в этой области?
— Лет на двадцать.
— Тогда может быть стоит о чём-то заикнуться? Без раскрытия технических деталей? — осторожно задал вопрос подполковник. Явно было видно, что у него также мнение 'держать и не пущать', но он видно, решил выяснить и мнение майора, который, как он доподлинно знал, очень глубоко влез в суть теоретических и практических разработок Полигона. Влез гораздо глубже, чем все офицеры госбезопасности, курирующие эти проекты.
— Ни в коем случае! — отрубил майор — Это моё твёрдое мнение.
— Почему? Ведь они отстали в этих разработках как ты говоришь 'лет на двадцать'.
— Они могут всё это наверстать через разведку и массированное вливание средств в проект. Когда они узнают что мы нашли, они никаких средств не пожалеют, чтобы добиться того же.
— Но, как наши теоретики утверждают, военное применение данного открытия совершенно нереально.
— Военное применение — да, нереально. Слишком много 'но' чисто природного характера, что делает прямое применение данного открытия совершенно невоенным. Но это не отменяет главного — оно может стать военным в определённых обстоятельствах и на перспективу.
— Но сейчас это применение совершенно исключено? — решил уточнить подполковник.
— Да полностью исключено в ближайшие лет пятнадцать — двадцать.
— Ну, к тому времени капитализм просто сдохнет!
Подполковник заметно расслабился и хохотнул.
— Возможно сдохнет... — нахмурился майор, но продолжать не стал. Непосредственно к теме данные соображения не относились.
— Но тогда почему, вы, совместно с полковником из космического ведомства так настаиваете на полной и высшей степени секретности для проекта? Не получится ли так, что выставляя высшую степень секретности, мы тем самым привлечём к теме их повышенное внимание?
— Потому, что разглашение тайны может резко отодвинуть как раз этот самый сладостный момент издыхания капитализма на нашей планете. Получение американцами того же результата что и мы, грозит нам всем новым витком противостояния. Риск привлечь их внимание поднятием уровня секретности гораздо меньший, нежели прямая информация о том, что реально мы тут нашли.
— Э-э, а ну-ка поподробнее. А то, что-то оно мне неочевидно как-то.
Подполковник перешёл на режим дружеской беседы и пренебрегать им не стоило. Тем более, что сухость доклада часто умаляет очень многие нюансы, которые впоследствии могут оказаться существенными при принятии важных решений. Поэтому майор с энтузиазмом принял предложенный тон разговора и продолжил.
— Проще не бывает! Подумайте над следующим: там — майор махнул неопределённо рукой — миллиарды миров. Чистеньких. Не грабленых и даже без серьёзной технологической цивилизации. Я уверен, что без. Иначе у нас бы тут от 'туристов' было бы не протолкнуться. Это значит, что соседи или далеко превзошли нас и ушли куда-то в, нам неведомые, дали, либо находятся на уровне развития, который ниже нашего по технологиям. Да и в социальном плане тоже. Мы знаем, какой мощный взлёт даёт цивилизации простой социализм. Уже не говоря о том, что уже после Скачка. То, что МЫ имеем. Следовательно, если те же американцы, вырвутся на просторы этих миров что будет? Будет тотальный грабёж этих самых новых колоний. Гонка систем перекинется на новые миры. И Капитализм получит второе дыхание. Это значит, что будет и война.
— Ты считаешь, что война в этих условиях неизбежна?
— Конечно! Если у них есть только один мир и он единственный, то они вряд ли рискнут устроить всемирное побоище. Потому, что и сами сгинут. Но если у них будет в запасе таких миров хотя бы несколько — они этим пожертвуют сходу. А ведь там, не несколько миров — там их миллиарды. И попробуй среди них найти их базы и поуничтожать. Прикиньте, насколько это вообще реально. Но и это ведь не главное. В этих условиях капитализм вполне может стать вечным.
— Да ну ты хватил! Вечный капитализм?! Ведь это полностью противоречит Базовой Теории!
— Нисколечки! Не противоречит. Потому не противоречит, что капитализм сдохнет, по теории, по двум причинам. Первая потому, что на этой планете, и в этом мире наша экономика и социальная система — самые эффективные. Вторая, она связана с первой причиной — капитализм, как паразитическая система, может существовать только при постоянном расширении своей зоны питания-паразитирования. Любая остановка — смерть. Любое уменьшение избытка ресурсов хотя бы до нормы (с нашей точки зрения нормы — им-то как раз недостаток) тоже смерть. Капитализм не может развиваться без постоянного расширения зоны своего грабежа. Зоны паразитирования. Здесь у нас, они упёрлись в естественное ограничение — планета кончилась. И мы их по всем фронтам тесним. Они теряют одну страну за другой. Их рынки сбыта съёживаются как шагреневая кожа. С этим же удорожается производство, падает и без того низкая эффективность экономики. Они уже упёрлись в предел, когда еле-еле балансируют в эффективности экономики чуть выше нуля. У них остался только один резерв — повышение и так без того высокой эксплуатации оставшихся колоний, и снижение уровня жизни среднего класса в своих странах (от чего тамошний охлос нас всех так ненавидит). Но представьте, что будет, если у них внезапно появятся новые территории и общества под разграбление! Внезапно снимется то самое ограничение, что у них сейчас есть. Они не только получают материальные ресурсы, но и возможность укрыться. От возмездия за преступления. Преступления в этом мире. Да и за будущие преступления в тех мирах, в которые прорвутся.
— То есть, ты считаешь, что надо им обрубить возможность выйти в эти миры? В том числе и физически?
— Да. В том числе и физически. Но не знаю как.
— А наши умники?
— Умники также не знают. Но я уже дал задание и они начали разработку. Единственное, что мы сейчас можем сделать — это закрыть вообще проект от посторонних наблюдателей повышением уровня секретности до максимума. И дезинформацией противника. Благо повод для этого есть.
— Ты имеешь в виду пропавший спутник? — смекнул подполковник.
— Ну да. Дать 'утечку', например, что на его борту велись сверхсекретные разработки какого-то оружия или велись сверхсекретные исследования в области, ну предположим, биологии. Из-за чего мы под благовидным предлогом сможем закрыть весь район и прилегающие территории. И амеров напугаем, что эта дрянь из-за их же глупости могла приземлиться им же на голову.
— Убедил. Хоть последнее и очевидно, но первое... Местами, что ты мне тут заяснял, далеко неочевидно. Всё равно, оформи это всё и надо подавать наверх. А закрывать, пожалуй, надо прямо сейчас... Если правда то, что вы тут с полковником надумали — действительно будет очень неприятно. Пойду-ка я к генералу... А, впрочем, пойдём вместе. Если что — язык подложишь в нужное время и в нужном месте. А! Кстати! Мне твоя идея о 'туристах' понравилась. Надо бы и её проработать. А вдруг кто попадётся!
— УЖЕ прорабатывается!
— Неужели?!
— Уже давал задание.
— Ну ты и шустрый!
Земля 2
Военный совет
Утром, когда все только-только просыпались, Владимир, как он обычно и делал, вскочил со своего ложа и побежал ставить чайник на кухню. Ложе у него было — туристский коврик, расстеленный на паркете, а постель — стандартный спальник. Спал он, обычно, в спортивном костюме, так что и одеваться ему собственно не пришлось. Только одеть ботинки.
Не успел он поставить чайник на плиту, как в дверях кухни 'нарисовался' Михаил.
Михаил осторожно глянул вдоль коридора, вошёл в кухню и заговорщически посмотрев на Владимира, задал ему мучивший его вопрос.
— Как там дела с документами? — тихо спросил он.
— Уже делаются — также тихо, но мрачно ответил Владимир.
— Что-то не так?
— Да всё так и... не так!
Владимир поморщился, мотнул головой и добавил.
— У них тут не просто взяточничество... а мегавзяточничество. Купить всё можно. Родную мать продадут в рабство, если цену достаточно большую предложишь.
— Н-да! 'Весёленький' мирок нам попался.
— И не говори.
— Но с другой стороны, если будет достаточно денег, сможем здесь ассимилироваться быстро и без особых проблем. Если документы будут достаточно хорошо сделаны.
— Ты меня не до конца понял — сказал Владимир, и выразительно посмотрел на Михаила — у нас будут не поддельные, а НАСТОЯЩИЕ документы.
— Это как?!!
— А вот так! Нашёл хмырей, которые меня вывели на ментов из их паспортного стола. Хмырям пришлось заплатить. Но то, что нам готовят в том паспортном столе — не будет липой. Будут настоящие паспорта этого мира.
— Удачно!
— Что удачно? Что — такое взяточничество?
— Что так получается ассимилироваться. А то, что взяточничество такое... тут придётся воспринимать как погоду.
— Маленькая деталь Михаил: здесь и там у нас, так же употребляется слово 'ассимиляция' для эмигрантов. В одном и том же смысле. Только у нас это вживание в наше общество эмигрантов из капстран, а тут вживание беженцев из других республик бывшего СССР.
— Гм! Запомню. А то как-то оно ассоциируется это слово... с социализацией в наш строй. Хм... тут вопрос есть... ещё. 'Вопрос любопытного'. А как ты вообще 'на хмырей' вышел и как ты их вообще нашёл?
— 'Элементарно Ватсон'! Те 'хмыри', это те самые торгаши...
— ...Которым ты тогда 'навалял'?!
— Ну да! — Владимир затрясся от душившего его смеха — торгаши они! Стоило сказать 'хорошо заплачу' так они тут же лучшими друзьями стали.
— Бэли-и-ин! Во, проститутки! — Михаила тоже разобрал смех.
— Ну и их тоже приходится использовать для Дела... Кстати, тут надо бы группу собрать на собрание, чтобы объяснить что к чему, выработать и поставить задачи. Они тут все в городе освоились?
— Да, освоились. Собрание полагаю, сейчас проводить будем?
— Да прямо сейчас. Зачем тянуть.
— Я тоже об этом думал.
— Ну тогда и вести его будешь. Я лишь 'язык подложу' в нужных местах.
— Лады.
Начало 'Военного совета' у Михаила вышло весьма неожиданным для многих. Кратко сообщив о положении дел, он прямо перешёл к...морали.
Неожиданность захода заинтриговала всех. Так что слушали его с очень большим интересом. В какой-другой компании, или в другой ситуации, данный 'заход' командира посчитали бы неуместным и странным. Но тут сама обстановка ставила такие проблемы, которые прямо или косвенно затрагивали многие фундаментальные ценности. Так что чем быстрее определиться с ними, тем лучше.
— Тут речь идёт о морали. Мораль в этом мире — сами видите какая. Всё морально, что можно купить за деньги. Поэтому, пользуемся этой их моралью. Но для того, чтобы самим не стать этими... мне сильно нравится этот Юлин термин... — сусликами — надо чётко разграничить свою и их мораль.
Юля при этих словах ухмыльнулась, а Михаил продолжил.
— Что это значит? Это значит, что мы по-прежнему поступаем как нам говорит совесть. А совесть утверждает, что нам надо поступать так, чтобы нанести людям как можно меньше вреда, и если это возможно, (но не в ущерб себе) помочь им.
— Думаю, что если мы выйдем на левые патриотические организации, то мы обязательно поможем. И они нам помогут — тут же заметил Владимир.
— Это так. Но пока не вышли, я считаю, что поступать надо так, как я только что говорил. Я понимаю, что у многих душа болит, видя всё вокруг. Хочется помочь им. Но главная помощь им может быть только тогда, когда мы вернёмся обратно и приведём СЮДА помощь из нашего мира. Поэтому, как бы ни хотелось когда и где, помочь кому-то — помните: главное вернуться назад. А это значит, главное для нас сейчас — безопасность группы и любые авантюры могущие помешать нам в этом деле неизбежно ударят и по интересам тех, кого вы вознамерились спасти.
— Но как нам поступать по отношению ко всей этой дряни? — спросил Юрий.
— Кого ты имеешь в виду?— не понял Михаил.
— Капиталистов. Их 'интересы' тоже учитывать?
— Смотря кого — неожиданно для всех заметил Владимир.
— Это как?!
— Среди предпринимателей есть небольшая часть достойных людей. Их мало. Но есть. А разных грабителей и воров прижать — сам Бог велел.
Михаил с сомнением покачал головой.
— Ну... если нам попадётся достойный... Но что-то я таких пока не видел.
— Но они есть.
— Посмотрим...
По лицам остальных то же было видно, что они сильно сомневаются в том, что такие есть вообще в природе.
— Вы одного забыли... — ухмыльнулся Владимир — вы его знаете.
— Вы хотите сказать что... — догадался Вадик.
— Да. Борис Ефимович, как раз и является предпринимателем. По статусу.
— Но ведь он бард!
— Ну и что? Весь его ансамбль, со всеми его подразделениями — частное коммерческое предприятие... Нет, он не эксплуататор. Это предприятие, по нашим понятиям — кооператив.
— По производству песен — с юмором закончил за Владимира Николай.
— Ну можно и так сказать. Но я вас ещё раз хотел бы предостеречь — люди есть разные. И среди предпринимателей тоже нормальные люди встречаются, и среди рабочих — подонки.
