— Хорошо, Кермиэль, — меня ненадолго тронул его несчастный вид, но предательские искорки в темных глазах мигом исправили впечатление, и представляться я не стала. — Мы зададим тебе несколько вопросов, и все. Договорились? Ты ведь нам ответишь?
Багряный возмущенно уставился мне в затылок, но я проигнорировала его взгляд. В конце концов, мог бы и объяснить до того, как бить ценный источник сведений головой об стену. А вдруг у того бы память отшибло? Впрочем, до столь гениальной идеи запуганная жертва нашей импульсивности не додумалась. Оценив мое молчание по-своему, Арньес отошел к стене, и скрестил руки на груди. Приятно было видеть, что и он начинал мне доверять. Хотя случайные блики между пальцами вроде как задремавшего мэйна настораживали.
Пытаясь просчитать, что он бросит раньше — кинжал, иглу, или еще что-то — я вместе с тем старательно формулировала вопросы. Сложно спрашивать, не зная, что именно хочешь узнать. Большей частью ведь в самом вопросе содержится половина ответа. Так что я наконец-то решила дать себе труд подумать. Благо под присмотром Багряного могла быть абсолютно уверена, что мой 'язык' никуда не денется.
Итак, что мне было известно? Ангелы в борделе. Вот привязалось! Многозначительно, конечно, но вполне можно было бы и забыть. И что меня в этом так впечатлило?! Так, сменим тему. Вернее, попробуем посмотреть на ситуацию немного с другой стороны. Каковы возможности магии иллюзий? Единственным специалистом в этой области была Крыло Бабочки, но мы с ней общались не слишком часто, чтобы задавать вопросы. Шарис же, которого я уже давно хотела расспросить о мучивших меня делах, подозрительно долго не отвечал. По возвращении с этим обязательно нужно будет разобраться. А пока придется просчитывать ситуацию самой. Начнем от простого. Иллюзии и желания. Меня осенило. Ведь овеществленные, пусть и на время, желания дают беспрепятственный доступ к чужой душе! А это, в свою очередь, определенные варианты. Итак, что получается? Кто-то из магов Иллюзий копит силу, понемногу воплощая чужие желания и подавляя волю. Такая ювелирная работа требовала значительного терпения, тщательности и осторожности, но не так уж много усилий. То есть магический фон оставался по-прежнему незначительным, и не привлекал внимания. Хорошо, это я установила. Хотя вроде бы сомнительно — стала бы мадам графиня потворствовать такому? Впрочем, ее вполне могли вынудить не заметить происходящего. И тогда становится очевидным и явление ехидны. Если кто-то окажется слишком умным и сообразит что-то, пробившись сквозь щиты, лучше его на зуб сначала попробует она, а ее мастер через нее получит представление о силе предполагаемого противника. Почему я верила в невиновность Максины? Хм, по большому счету, интуиция. Но своей интуиции я предпочитаю верить. И все эти выводы, опять же, не давали ответа на другой вопрос. Цель всего этого мероприятия? Шанс минимальный, но ведь кто-то должен осуществлять контроль над исполнителями?
— Кермиэль, тебя должны были уведомить о моем визите, не правда ли? Тогда чем была вызвана агрессия в мой адрес? — я закинула одну ногу на столешницу, оперлась на пятку, и принялась с равнодушным видом разглядывать свои руки, гадая, стоит ли спросить его об озере или лучше не стоит. Вряд ли у него хватило бы способностей осуществить привязку огненных существ к чужой стихии в одиночку. А значит, вряд ли мы вышли на кого-то большего, чем просто исполнитель.
На лице инкуба последовательно друг друга сменили эмоции от надменности до потрясения. Кажется, что-то из того, что я сделала, совпало с тем, чего он ожидал. Молчание затягивалось, я равнодушно рассматривала инкрустацию на столешнице, Арньес, наконец-то интуитивно уловивший мой замысле, многозначительно молчал. С таким видом, будто способен простоять так вечно. И притом ждет не дождется условного знака.
Секунды сменяли одна другую с ощутимым звоном. Я шла ва-банк, и либо он поведется, либо придется тащить его мозг к некроманту — вдруг тот что раскопает? Малопривлекательная процедура, если честно. Но совесть меня не замучает.
— Вы не... Вы не дали условного знака, мастер... — наконец сломался мой собеседник.
— Да? И какой знак я должен был дать? — немного приподняв бровь в картинном изумлении, поинтересовалась я, невольно копируя надменные интонации Тириэла и чуть надавив, заставляя ответить.
— Бабочка... — зачаровано пробормотал несчастный в лихорадочной попытке выдержать проверку.
Не собираясь отступать, я все же могла его пожалеть. Забавное ощущение. Не важно. Важно совсем другое. Бабочка? Скрыть потрясение на этот раз было демонски сложно, я ощущала, как немеет мое лицо, будто в маске сдерживаемого гнева. Бабочка?! Бабочка в волосах Дорана! Крошечная синяя заколка в виде Мнемозины. Мне немедленно вспомнилась зеленая змейка, оказавшаяся в волосах Лаки. Но об этом совпадении стоило подумать позднее. Инкуб определенно ждал от меня ответа.
— Такая? — спросила я, и 'отпустила' с ладони иллюзорную Мнемозину в синеватой гамме, точно такую, как была у Дорана.
Пальцы пронзило короткой болью, и бабочка вдруг выпорхнула в разбитое окно, лениво взмахивая ставшими настоящими крыльями. Даже от такого усилия голова закружилась, но это не имело значения.
Приложившись лбом о приснопамятную столешницу, инкуб звучно грохнулся на колени.
— Простите, я не узнал Вас, мастер! — патетически взвизгнул он из-под стола.
Что же сегодня все такие нервные-то! Пожалели б мои бедные уши!
— Успокойся, — прошелестел Арньес многозначительно.
Перевернуть стол и отодвинуть в сторону с таким видом, будто это мне ничего не стоит, было не слишком-то просто. Но я справилась. Даже снова на него присела — на этот раз, используя как скамейку боковую поверхность столешницы. Чего не сделаешь ради приятной беседы!
— Одними извинениями здесь не ограничишься, — лицемерно улыбнулась я, лениво постукивая каблуком по крышке стола в ритме лихорадочного биения его сердца. — Ты приготовил отчет?
Значит, как своеобразные тайные знаки они используют символы?..
— Мастер, а он?.. — трепеща, все же проявил любопытство инкуб, определенно озабоченный голодным мэйним взглядом
Моя улыбка сделалась слаще и мягче. Долго тренировала:
— Ты знаешь, какие символы носят у нас наказующие? — я бестрепетно использовала это общее слово, которым могли обозначаться как каратели, так и палачи.
— Черный ирис, — с охотой выдал мне еще крупицу данных Кермиэль.
— Превосходно, — я несколько раз сдвинула ладони в коротких аплодисментах. — А кто стоит над ними?.. — мой собеседник превосходно уловил суть импровизированной проверки-урока, кому как, и вместе с тем изо всех сил стремился загладить свое 'упущение'.
— ... — все же замялся Кермиэль.
Но я уже втянулась. Зеленая змейка Лаки засверкала на моей ладони во всей красе.
— Хочешь?.. — улыбаться слаще у меня бы не получилось и под угрозой смерти.
Инкуб сжался в комок, даже зажал пальцами уши. Змейка радостно сверкала в моих руках, переливалась, будто звала. Тут до меня дошло, что несчастный что-то шепчет на одной ноте, нудно, будто заевшая пластинка:
— Пожалуйстаненадопожалуйстапожалуйстаненадо, — бормотал он беспрерывно в одно слово.
Я подошла и присела на корточки с ним рядом.
— Ты узнал ее? — шелковым голосом поинтересовалась я, поднося змейку к самому его лицу, внимательно следя за тем, чтобы не коснуться ею кожи.
— Я не знал! Я не знал, что это он!
Кермиэль очень удачно уткнулся лицом в пол — сдержать недоумения не смог ни один из нас. Мы с мэйном обменялись растерянными взглядами. Он? Еще лучше! Впрочем, медлить было нельзя — мне не представлялось возможным оскорбить дом той, у кого я была в гостях, лишней кровью. Пришлось импровизировать.
— Не знал, что это — он? — промурлыкала я, легонько приподняв его голову за волосы.
Ласка магии инкуба была едва ощутима, не смотря на то, что я касалась его рукой без перчатки. Инкубы не могут до конца контролировать свою магию при прямом прикосновении. Нет, кажется, с озером я ошиблась. Там был не он, не тот уровень силы, даже если учесть, что ему сейчас не до соблазнений. Следовательно, кто-то принял облик Кермиэля. А отсюда напрашивались неприятный выводы. Самый очевидный — мой недоброжелатель способен к перемене формы, либо кто-то в его свите способен к этому. Все эти мысли промелькнули в мгновение ока, пока я осторожно заставляла инкуба запрокинуть голову и смотреть мне в глаза.
— Он — кто?.. — прошептала чуть слышно.
Некоторые власть имущие любят как-то подтверждать свою власть, например, заставляя подчиненных вслух произносить свой титул. Учитывая, на сколько мало мы с Арньесом знали, мне оставалось только надеяться на то, что и неведомому 'Ему' сие прегрешение не чуждо.
Наверное, я все-таки кое-чему научилась у вампиров, по крайней мере, Кермиэль смотрел мне в глаза совершенно заворожено. Странно, я ведь ничего не делала. В смысле, никакой магии. Да и не мог он так быстро сломаться. Маги проходят столько испытаний, что слабые духом среди них просто не встречаются. Отсеиваются на первых годах обучения. Неужели... И в эту секунду у инкуба вспыхнули торжеством глаза. Пальцы мага сжались у меня на плечах, в метафизическом смысле замыкая кольцо. Крик Багряного отодвинулся куда-то немыслимо далеко, смытый неистовой волной ощущений. Это было, как если ударило молнией, только вместо электричества были умопомрачающе яркие эмоции. Они заворачивались внутри в тугие спирали, били по нервам. Не только вожделение — это было бы слишком просто. Безопасность, спокойствие, уют, счастье, близость, просто солнечное тепло, страсть, любовь. Весь этот калейдоскоп нарастал все сильнее, все глубже затягивая меня в свои сладкие глубины. А в глубине была Тьма. И погружаться стало как-то легко и просто. Пока вдруг не стало слишком приторно. Так сладко, что мозг перестал верить обрушившейся на нас лавине.
И я очнулась.
Инкуб тихо взвыл и отдернулся к стене, жалобно подвывая и дуя на обожженные ладони. Наверное, мою ухмылку сложно было назвать слишком доброй. Больно отказываться от сказки. И все же... Я встряхнула головой. Медленно стерла кровь с подбородка — прикусила, оказывается, язык до крови. И мягко произнесла:
— Еще раз. Кто — он?.. — тихо откашлявшись.
И Багряный, и мой собеседник выглядели обескураженными. А Кермиэль еще и испуганным до потери чувства. Я так разозлилась, что сама не заметила, как удлинила ногти на руках до размера приличных когтей, и аккуратно сжала его подбородок.
— С.. Сатурн... — прошептал инкуб едва слышно.
Сатурн?! Это что вообще такое? Какой-то бог или... Я вспомнила Мнемозину, и меня осенило. А может быть, тоже имеются в виду бабочки? Семейство Сатурний, Павлиноглазки? Впрочем, других доказательств у меня не было.
— Морф, — едва слышно выдохнула я себе под нос.
Кермиэль с криком сжался в клубок, прижался к стене, и заскулил, как умалишенный.
— Я не знал, не знал, не знал... — эти повторы начинали утомлять, но в своих подозрениях я утвердилась.
Сатурнии, Мнемозины и Морфиды. Причем, судя по реакции пленника, все эти классы жестко разделены по иерархии и по функциям. Очевидно, что Сатурна он боится меньше. Впрочем, не время было выстраивать иерархическую цепочку неведомой организации. Происходящее начинало нравиться мне все меньше. Я спрятала брошь-змейку, и задумчиво поглядела на Багряного.
— Теперь знаешь, — угрожающе пророкотал мэйн, используя ставший привычным за этот вечер образ. — Что дальше? — он придвинулся ближе, раздраженно нависнув над инкубом.
— Давай отчет, — одновременно с ним рыкнула я.
Его нельзя оставлять в живых. Вот только... Ну не могла я убить растерянного недоросля, еще даже не вошедшего в силу, тихонько всхлипывающего на полу. Если бы он напал — все было бы просто, а так... Да, сама виновата. Да, глупо. Но просто рука не поднимается. А как еще обезопасить иллюзиониста? Пока он будет рассказывать, надо подумать. А то с Арньеса станется решить все проблемы самому...
— Сядь и рассказывай, — отвлекшись от размышлений, приказала я и указала на стоявший в центре кабинета стул.
Кому как, а инкубу вовсе необязательно обо всем этом знать. Иллюзионист неловко сел, подобрав под себя ноги. Посмотрел мне в глаза. Почему-то теперь из нас двоих со мной ему было проще. Хм, а за кого он меня-то принял?.. Тем временем Кермиэль приступил к повествованию. Он нервничал, сбивался, то и дело всхлипывал и перескакивал с одного на другое, но вовремя поданными комментариями и уточняющими вопросами мы сумели заставить его выложить все.
Из его довольно путаного рассказа, в моей, естественно, интерпретации, получалось следующее. Более цикла назад некие люди, пардон, существа в Империи сочли себя недовольными существующей властью. Так как заклятие верности никто не отменял, они для начала нашли сторонников в соседней Империи, а дальше пошли от противного. Если я не могу свергнуть своего Императора — нахожу тех, кто может. А сам в это время пробую свергнуть вражеского. Чар, заставлявших докладывать о готовящемся заговоре, по чьему-то недосмотру не было, так что этот этап плана прошел у них на ура. Дабы не попасться на глаза власть имущим раньше времени, было создано нечто вроде тайного ордена, а также соответствующей символики и свода правил. Идея с использованием Иллюзий существовала с самого начала, именно поэтому к делу привлекались в основном иллюзионисты и специалисты по желаниям всех уровней и классов. Накопленную магию, как делалось очевидным, предполагалось использовать для свержения Императора с трона. Либо, и об этом варианте тоже не стоило забывать, для попытки призыва некой неизвестной сущности, способной самостоятельно справиться с данной проблемой. Третья моя версия гласила, что полученные массы энергии могут быть использованы для открытия источника магии, но пока ни одну из них я не могла считать достаточно обоснованной. Впрочем, дальнейший рассказ кое-что прояснил в ситуации.
В любом случае, диверсионная деятельность на территории Светлой Империи велась явно дольше, чем на территории Темной, куда попытки вторжения были предприняты лишь недавно. И это само по себе многое о ситуации говорило. Или не говорило, это как посмотреть.
Если говорить о символике, Мнемозина символизировала мимолетность, то есть временного агента, либо наделенного временными полномочиями посланца. Змея — тайного наблюдателя, пожелавшего вмешаться в ход событий (ядовитым укусом). В основном же чины и звания передавались с помощью названий цветов и растений. Ирис обозначал ликвидаторов клана, в зависимости от цвета того или иного уровня. Получалось, названиями бабочек награждались те, кто входил в постоянный состав организации. Кстати, судя по Дорану, либо не я одна интересовалась этим вопросом, либо у каждого временного агента был куратор. Одно было абсолютно ясно — все в их символике имело минимум два смысла, везде следовало искать второе дно. Расспрашивать про Морфа и Сатурна мы не решились, но и без того были кое-какие предположения.
