Волосы его отросли так, как не отрастали еще никогда в жизни. Да к тому же, похожи они были на какой-то парик, который кто-то потерял на дороге, а потом по нему пробежалось стадо дракопотов. Сильно загоревшее лицо украшало множество мелких царапин и ссадин. Под правым глазом красовался бледно-красный синяк, оставленный одним из мониторов замка. А в память о жаркой пустыне, остались обветренные губы, раздувшиеся, словно вареники.

Пуховичок, который еще совсем недавно был чистым и опрятным, сейчас, почему-то, потерял все свои краски, и выглядел каким-то серым и невзрачным. На рукаве разошелся шов, и из него торчал пучок ваты. Теплые синие штаны были перепачканы черными пятнами угля, а ботинки выглядели так, словно их только что вытащили из воды.

Фло покачал головой и отвел взгляд в сторону, не желая видеть собственного отражения. Глаза его наткнулись на корявую надпись, которую какой-то шутник нацарапал на щербатой стене возле зеркала, когда-то очень давно:

"Это Зеркало Прощения. Взгляни в него, и все твои грехи простятся".

Фло усмехнулся. Конечно, хорошо было бы, если это было так. Только, он знал, что просто так ему прощения никто не даст. До настоящего прощения еще очень далеко.

Взгляд Фло заскользил по стене, читая другие надписи бывших заключенных. Большинство из них были абсолютно бессмысленные и глупые.

"Вуди Бор — большой дракон".

"Лам любит крошку Фрозидорану".

"Ненавижу всех людей!

Ненавижу, хоть убей!"

"Изирг из Округа Шегидора. Сижу ни за что!"

И в том же духе.

Но, среди всей этой бестолковщины, попадались такие изречения, от которых у Фло, от чего-то, дух захватывало. В этих фразах был скрыт тайный смысл, призванный учить тех, кому "посчастливилось" побывать в этих стенах.

Одна из них была написана красивым наклонным подчерком прямо над изголовьем койки.

"Лож — это заявление, сделанное человеку, который в конечном итоге все равно узнает правду".

Фло задумчиво хмыкнул, и нахмурил брови. Странно, но ему вдруг показалось, что это мудрое изречение, нацарапанное вилкой на стене когда-то очень давно, адресовалось именно ему. Ведь, как много в своей жизни Фло врал. И сколько раз его враньё (даже самое умелое) раскрывалось. А сколько после этого было неприятностей, уже и не перечесть. Над этой мудрой мыслью стоило задуматься, но Фло решил отложить это дело на потом.

Подобных надписей здесь было несметное количество. Ими сплошь были исписаны все стены. Иногда попадались и рисунки. Одни неумелые и, даже, пошлые. А другие — до того красивые, что можно было только удивляться — как человек с таким талантом мог оказаться в таком мрачном месте.

Но, больше всего, Фло понравилось одно изречение, написанное корявым неровным подчерком почти в самом углу камеры. Чтоб прочесть её полностью, Фло пришлось встать на коленки и сорвать густой грязный кусок узора паутины, с блестящими капельками влаги. Хозяину паутины это самоуправство явно не понравилось, но он решил не связываться с человеком, и благоразумно исчез в широкой трещине пола.

Человек, сделавший эту надпись, судя по всему, пытался оправдаться сам перед собой за какую-то непростительную ошибку, которая, возможно, и привела его в эту камеру.

"Если человек учится на ошибках дураков, то это еще не значит, что сам он ошибок не совершает. А на его ошибках учатся другие люди, в свою очередь, считая его дураком. И сами тоже совершают ошибки. А, покуда так, то весь мир состоит из дураков".

-Точно подмечено! — вскрикнул Фло, чувствуя, как в груди накатывает волна восхищения и восторга.

-Ты чего это там? — из-за стены спросил Шак, и Фло только сейчас понял, что кричит.

-Да так. Сам с собой разговариваю, — смущенно попытался оправдаться Фло.

Послышалась тихая усмешка, и Шак насмешливо проговорил:

-Смотри — осторожнее! Когда человек начинает разговаривать сам с собой, то это является первым признаком сумасшествия!

-Да заткнетесь вы сегодня, или нет?!!! — взревел заспанный голос в одной из соседних камер. А вслед за этим в камеру Фло прилетела железная кружка, и запрыгала по неровному полу, чуть не угодив Фло прямо по лбу. После этого мальчики замолчали. Мало ли, что еще могут швырнуть эти уголовные отморозки.

Фло принялся читать надписи дальше, но ничего достойного внимания, так больше и не увидел. Одни глупые шутки, ругательства в адрес тюремного начальства и откровенная матерщина.

Фло достал из раковины погнутую вилку и стал выцарапывать на стене своё имя. Так он решил увековечит память о своём пребывании в тюрьме.

Он с трудом написал в твердом бетоне своё имя, и уже начал было выводить заглавную букву "Р", но тут его рука замерла на месте. Фло глубоко задумался, нахмурив брови, и тупо уставился на буквы. И вдруг, гневно сжав губы, он остервенело зачеркал своё имя и незаконченную фамилию. Он яростно давил на вилку так, что её зубья изогнулись в разные стороны, а сырая штукатурка летела во все стороны. И не остановился до тех пор, пока слова не возможно было прочесть. Отшвырнув в сторону вилку, Фло с размаху уселся на койку, и обхватил голову руками.

"Что ты делаешь? — послышался в голове полузабытый голос совести. — Неужели, ты считаешь великим достижением то, что оказался здесь?! Пускай, даже, и случайно! Зачем ты пишешь свое имя на этих грязных порочных стенах?! Среди ругательства и полнейшей ерунды! Разве можно потом гордиться тем, что где-то на Ссыльных островах осталось твое имя?!"

"Все, хватит! — прервал Фло этот голос. — Успокойся! Я и сам всё понял!"

Он откинулся на подушку и, закрыв глаза, попытался расслабиться. Как не странно, сейчас ему было очень стыдно перед собой. Как будто бы его кто-то только что застукал за каким ни будь неприличным занятием.

"Это просто стресс, — попытался успокоить себя Фло, качая головой. — Стресс оттого, что я оказался в тюрьме. Да еще и совершенно незаслуженно. По соседству с маньяками и уголовниками. Просто, попытайся отвлечься. Чем-нибудь займись. Например — попрактикуйся в волшебстве".

Фло открыл глаза и взглянул на решетку. Ему, вдруг, стало очень интересно — сможет ли он вырвать её с помощью своей магии. Нет, мысль о побеге больше не возникала в его голову. Просто, ему было интересно узнать: на что же он способен. Правда ли в нем скрыта великая сила, как утверждал Дрогазон. А о том, что вырывание решетки может наделать много шума, и привлечь гронгов, Фло тогда и не думал.

Фло снова закрыл глаза, и попытался, как можно ярче представить себе, как решетка сперва натужно скрипит; потом с грохотом и пылью вырывается из бетонного основания. Вот она поднимается все выше и выше, и под конец, улетает проч. Фло всем телом ощутил, как из него пульсирующими потоками изливается магическая энергия, и.... И куда-то исчезает. Словно тает в воздухе.

Фло открыл глаза и взглянул на решетку. Так и есть. Она даже не шелохнулась.

"Странно, — подумал Фло, почесав переносицу. — Видимо, уж больно крепко она вбетонированна. Но, ведь, в долине Пасти Дьявола я чуть дерево с корнем не выдрал! Может быть — ослаб я за последнее время?"

Решив, что так скорей всего и есть, Фло подумал переключиться на что-нибудь менее тяжелое. И взгляд его замер на тарелках и кружках, лежащих в раковине. Уж их то он легко сможет поднять. Раз плюнуть.

Фло вновь закрыл глаза, и представил себе, как тарелки медленно поднимаются над раковинной, и зависают в воздухе.

И вновь никакого результата. Открыв глаза, Фло лишь увидел облако оседающей разноцветной пыли магической энергии. А тарелки как лежали, так лежать и остались.

"Что со мной случилось? — недоумевал Фло, усевшись на койке. — Неужели я утратил свою способность к волшебству? Как же я теперь буду бороться с колдуном? Мне и противостоять то ему не чем будет!"

Он уже открыл, было, рот, чтоб сообщить эту печальную новость Шаку, но тут железный люк вновь заскрипел, и в открывшемся проеме показалась морда гронга-надзирателя. Задумавшись над своим плачевным положением, Фло даже и не заметил, как тот подошел к его камере.

Недовольно стрельнув в сторону гронга взглядом, Фло пробурчал:

-Чего тебе надо?

-Собери посуду, и вылезай, — прогудел гронг. — Вас двоих хочет видеть начальник охраны.

А вслед за этими словами, в камеру опустилась деревянная лестница.

"Отец Шака!" — с замирающим от счастья сердцем, подумал Фло. Он пуле метнулся к раковине; сгреб в охапку всю посуду, и через пять секунд уже стоял на верху, рядом со счастливым Шаком.

Шак задорно подмигнул Фло и, с переполняющей его гордостью, заявил:

-Вот видишь! Я же говорил, что отец нас вытащит отсюда!

10.

Гронг, под громкое улюлюканье и визг заключенных, вывел ребят из барака, и проводил чисто вычищенной тропинкой, к терему административного корпуса. И чем ближе мальчики к нему подходили, тем сильнее и отчетливее становилось волнение Шака. Фло, буквально, ощущал это спиной, и ему все больше становилось интересно — что же это за чувство такое. Попытался, представит, но не смог. Ведь, его отец всегда жил с ним рядом.

"Я еще успею испытать это, — подумал Фло. — Когда вернусь домой. А я обязательно вернусь!"

Гронг остановился возле самого крыльца, с лакированными резными перилами из красного дерева. Повернувшись к мальчикам, он задумчиво почесал остроконечную макушку, и сообщил:

-По коридору — вторая дверь на право. С надписью: "Начальник охраны".

Немного помолчав, он добавил:

-Я пошел за девушкой.

И ушел, не оглядываясь.

Фло взглянул на Шака, который, почему-то, в нерешительности переминался с ноги на ногу, и первым вошел в арочную дверь, украшенную симпатичными деревянными драконами. Пройдя по коридору, он остановился возле указанной гронгом двери, и поднял руку, чтоб постучать.

-Подожди, — остановил его Шак.

Рука Фло выжидательное зависла в воздухе.

Шак торопливо поправил очки; безрезультатно попытался стряхнуть со своего пальто угольную пыль; пригладил отросшие волосы, и взглянул на Фло растерянным взглядом.

-Я волнуюсь, — шепотом сказал он Фло.

-Не стоит, — с улыбкой пожал плечами Фло. — Это же твой отец.

И не промедлив больше ни секунды, он постучал, и распахнул дверь.

Комната, в где оказались мальчики, вовсе не была похожа на те, которые обычно бывают в теремах. Не было здесь высоких сводчатых потолков. Не было встроенных в стены шикарных колонн с причудливыми капителями. Не было канделябров со свечами на стенах.

Это был обычный рабочий кабинет государственного служащего. Длинная ковровая дорожка, вытоптанная местами до самого основания, тянулась от самой двери, и исчезала под массивным длинным Т-образным столом. По обе стороны стола рядком расположились с десяток вертящихся кресел. И некоторые из них были неимоверно больших размеров (видимо, для гронгов). Два мягких дивана вдоль правой и левой стены. На стенах, в лакированных рамках, висели портреты великих волшебников Элудита, среди которых Фло разглядел Шелера и, даже, Лована. Возле высокого — до самого потолка — окна, стояла большая деревянная кадушка, в которой сидело странное высокое растение, ярко красного цвета, с широкими листьями, формой очень напоминающими человеческую кисть. Кабинет освещался яркими квадратными лампами, расположившимися между портретами.

За прозрачной оконной занавеской, стоял невысокий мужчина в сером халате украшенном золотыми погонами на плечах. Он задумчиво глядел сквозь оконное стекло, на невзрачные силуэты заснеженных бараков, и, казалось, даже не слышал, что к нему заявились гости.

"Интересно, что сейчас будет?" — подумал Фло, глядя на лицо Шака. Но тот стоял в нерешительности. Буд-то соображал — его ли это отец стоит возле окна. После стольких лет разлуки, немудрено было и ошибиться.

Но, когда хлопнула закрывшаяся дверь, и человек с пагонами повернулся, сомнений не осталось даже у Фло. Такого поразительного сходства между двумя людьми, ему еще видеть не доводилось. Сходство между Шаком и этим человеком даже пугало. У Фло закружилась голова, и он тряхнул ей, подумав, что в глазах у него просто двоится.

Такой же разрез чуть косоватых глаз, под такими же очками. Тот же маленький курносый нос, и та же форма ушей. И даже маленькая родинка над правой бровей. Ни дать, ни взять — зеркальное отражений. Повзрослевшее и возмужавшее отражение.

Шак и мужчина возле окна почти минуту молча разглядывали друг друга. А потом подбородок Шака мелко задрожал, губы сжались, и он бросился к своему отцу.

-Папа!!!

-Шак, сынок!!!

Мужчина, радостно улыбаясь, подхватил прыгнувшего на него сына на руки, изо всех сил прижал его к груди.

-Папа!!! Папа!!! — не переставал кричать Шак, захлебываясь от плача. Он уткнулся лицом в плече отца, мертвой хваткой обхватив его шею, и весь содрогался от рыдания. — Папочка-а-а!!!

-Ну-ну. Успокойся, родной, — говорил отец, ласково хлопая сына по спине. Его улыбка задрожала, а из-под очков, на щетинистую щеку выкатилась проворная слеза. Он одним резким движением руки утер её, и поцеловал Шака в лохматую макушку.

-Па-апа-а-а!!!

На Фло, понятное дело, внимания ни кто даже не обратил. Радость долгожданной встречи ослепила отца и сына. И, чувствуя некоторую неловкость оттого, что он присутствует при этой семейной сцене, Фло бочком пробрался к одному из диванов, и сел так, чтоб его не было видно из-за большой спинки гронговского кресла.

Он искренне недоумевал — от чего это вдруг всё вокруг стало каким-то размытым и мутным? Будто в глаза вода попала. Почему в горле встал комок, который ни как не желал проглатываться? В конце концов — от чего его собственный подбородок задрожал, а по щеке побежало что-то мокрое и щекочущее?

"Что же это такое? — удивился Фло. — Я плачу? С чего бы это?"

Еще дома, когда-то давно, Фло видел, как его мать, сидя перед телевизором, вдруг начинает плакать ни с того ни с сего. В это время, на экране, герои какой ни будь мелодрамы, надолго расставались, или же наоборот, встречались после длительной разлуки. И Фло никак не мог тогда понять, что вызывает у матери эти слезы? Сам он, глядя на эти сцены, ничего, кроме отвращения, не испытывал.

Похоже, что сейчас Фло понял истинную природу этих слез.

"Поплачешь где-нибудь в другом месте! — стиснув зубы, приказал себе Фло. Он руками размазал слезы по своему грязному лицу, и вновь тряхнул головой. — А то будет как-то не очень хорошо, если это воссоединившееся семейство посмотрит на тебя, и увидит, как ты истекаешь слезами!"

Только, "воссоединившейся семейке" сейчас было вовсе не до него.

Отец присел на корточки перед сыном, и с восторгом разглядывал Шака, словно не мог поверить в реальность всего происходящего.