— Не надо! — Остановила я его излияния чуть резче, чем намеревалась. — Эти обещания я уже слышала! Вы оба мастера по части их раздачи. Только мне кажется, что для вас обоих они не более, чем пустой звук. По крайней мере в том, что касается лично меня, точно!
Меня несло и я понимала, что Жорику не за чем все слушать. Это личное, что ли? Он и так во время этого разговора едва не сросся со спинкой дивана, широко раскрыв от изумления или ужаса глаза.
— Раз уж на то пошло, — Вкрадчиво произнес Мэд, — Тебе стоит конкретизировать свои претензии!
Прищурив от накатившей злости глаза, я подумала, что раз 'господа' желают знать, я не имею права оставлять их в неведении!
— Думаешь с твой стороны все лучше? Твои родственники, между прочим, дважды пытались меня убить! И что же делал в это время ты? Сначала потакал братцу, а потом папашке, которому не терпелось отправить нас к черту на кулички! А меж тем я говорила тебе, что затея не из разряда самых лучших!
— Между прочим, я отказался от брата из-за тебя! — Чуть повысив голос, отозвался Мэдсток. Мои слова явно достигли цели, если судить по вздувшимся от напряжения венам на шее. — Твое поведение само их провоцировало!
— Ах, да! Я и забыла, что мне надо было оставить собственного ребенка на попечение твоей маменьки и тихо уйти, да?! — Я не желала молчать, как делала все время до сего момента. И мне стало наплевать, к чему это может привести — Даринка то теперь в безопасности и меня ничто не сдерживает. Так почему при таком раскладе не отвести душу в накопившихся претензиях?
— Тебе стоило лишь вести себя тише! — Сквозь зубы прошипел Мэд, буравя меня взглядом. — Но, видимо, тебе это не под силу!
— Конечно не под силу, я вообще-то живой с свободный человек, чтобы смиренно сносить все твои собственнические заскоки! — Нашлась я. — Впрочем, ты об этом врят ли вспоминал, когда отдавал приказы на охоту за нами, как за собаками?!
Я высказала далеко не все, что хотела, но смотреть на этих двоих больше не хотела. Мне нужен был глоток свежего воздуха, который прочистил бы разгоряченный мозг. Поэтому я вскочила со своего места и стремительным шагом покинула каюту. Благо, что за мной никто не пошел и я смогла побыть наедине со своими мыслями, которые ни в какую не желали перетекать в мирное русло. Словно мое 'эго', которое все это время было послушно чужой воле, сначала Рошшера, потом Грема, теперь взбунтовалось и требовало сатисфакции. Как минимум, возможность высказать каждому, что я о них думаю, у меня есть. Правда ничего кроме морального удовлетворения (и то, неполного) мне не принесет. Испортить отношения я не боялась, ибо была твердо уверенна, что нельзя испортить то, чего в принципе нет. Они оба используют меня, прибегая при этом к излюбленному способу — катанию по моим ушам слезливыми признаниями, которые в итоге ни черта не стоят. Даже Грем, который в глаза мне заявляет о том, что не даст меня в обиду, сам едва не помог мне отправиться на тот свет. Он тупо бы не успел ничего сделать!
Они оба ведь не просто плюнули мне в душу, но еще и умудряются постоянно удивляться тому, что я не прыгаю возле них зайчиком, рассыпаясь в благодарностях! Мне хотелось верить, честно. Больше того — мне хотелось верить, что хоть одному из них я действительно важна и нужна, но подтверждений этому не находила. Может я и излишне сентиментальна, но так поступать с женщиной, которая тебе не безразлична, не станет даже отъявленный эгоист. И зачем я только еще их слушаю? Чтобы сделать себе больнее и лишний раз убедиться, что женское счастье — это не про меня? Определенно, я мазохист.
Меня никто не трогал до самого вечера, то есть до момента причала. Питаться и впрямь предстояло один раз в день и я ждала этого причала как манну небесную. Признаться, мне порядком осточертело жить впроголодь и я намеревалась уйти из кабака с личными запасами, к которым никто больше не будет иметь доступа. Мне не особенно много нужно, но уж точно больше двух затвердевших насмерть лепешек из непонятного состава и пары кружек полу-прозрачного чая, которые я получила за сегодня.
Трактир, встречавший нас уютными огоньками в окнах, источал запахи на много миль вперед, а песни, которые слышались оттуда, обещали веселое времяпровождение. Все это мигом подняло мне упавшее за этот дерьмовый день настроение и я бодро трусила по тропинке под ручку с Жориком, игнорируя тяжелые взгляды Рошшера и Грема за спиной. С ними я разговаривать не хотела, потому как не была уверенна, что у меня хватит вежливости и непредвзятости.
Зал в трактире был просто необъятный по местным меркам — приблизительно метров 50, а может чуть больше. Светлый, просторный и настолько уютный, что даже не замечаешь щербатые лавки под задницей и кучу крошек на столах. За широкие улыбки двух женщин официанток можно было простить все. Я вообще зачарованно смотрела на то, как легко они носятся по залу, умудряясь при этом вилять обширными бедрами так, чтобы никого не задеть.
Здесь не принято было делать заказ, а потому едва освободившись, женщины принесли нам еду, в которой на мое счастье помимо мяса были и тушеные овощи. Но самым вкусным оказался хлеб, который видимо только недавно испекли, он так и таял во рту. Ну или мне с голодухи за день так показалось. По крайней мере, я не отвлекалась ни на что кроме еды, несмотря на то, что сидеть пришлось за одним столом с моими личными конвоирами. И хотя за целый день я относительно успокоилась, испытывать свою нервную систему на прочность категорически не хотелось.
Судов на пристани, кроме нашего, не было, а потому народ в зале составлял исключительно знакомые лица, которые поглощали пищу, практически не разбавляя ее разговорами. Легкий гул начался, когда тарелки в большинстве своем опустели. Мне хотелось этого избежать и с трудом дождавшись, когда Жорик доест, потащила его на кухню.
— И чего ты там хочешь найти? — На ходу дожевывая хлеб, поинтересовался поверенный. — Или тебе просто не терпится вернуться на судно?
— Конечно не терпится! — Хмыкнула я, не сбавляя хода. — А еще я терпеть не могу голод, который несомненно будет мучить меня до следующей остановки. Мне вот не хватает этих деревянных лепешек!
— А-а! — Понятливо кивнул он, открывая передо мной дверь на кухню. — Но я не думаю, что нам много чего смогут предложить после такого ужина. Они готовят наверняка тоже только на раз.
На кухне стоял жар от печей, смешиваясь с запахами еды. Но несмотря ни на что, запах тут был приятным, в отличии от кухни в особняке матери Рошшера, да и на первый взгляд все, чего касался глаз, было чистым. Удивительно!
— Желаете что-то еще, господа? — С добродушной улыбкой поинтересовалась одна из официанток, что носились по залу. Я оценила в первую очередь искренность и не смогла не улыбнуться в ответ.
— Мы хотели спросить, не найдется ли чего-нибудь с собой, в дорогу? — Спросила я. — А то нам с не привычки тяжело целый день на воде сидеть...
— О! — Понимающе кивнула женщина. — Думаю, что-нибудь найдется!
Эта добрая фея (как лично я ее охарактеризовала) собрала нам с собой небольшой узелок, в котором был не большой кусок отварного мяса, хлеб и несколько яблок. Больше здесь, после ужина на всех членов наших двух посудин, реально ничего не осталось. Жорик всучил женщине несколько монет, неизвестного мне номинала, и мы с улыбками распрощались.
Зал за это время успел изрядно поредеть и народ уходил с явным сожалением. Еще бы, ведь следующий прием пищи не раньше, чем через сутки. Помимо капитана нашей посудины, сидели только Рошшер и Грем, эмоционально обсуждающие что-то в пол голоса. Возвращаться не хотелось и я прошла мимо, а Жорик по инерции пошел за мной следом.
Ветер на улице стих и хотя бы не сшибал с ног, что позволило нам с поверенным спокойно дойти до корабля. А вот там лично меня ждал неприятный сюрприз, в лице застывшего на палубе маркиза.
При виде нас он нацепил на лицо усмешку, которой впрочем не удалось скрыть природную надменность.
— Вы сильно рискуете ходить в одиночку, леди Эльга! — Произнес он, стоило нам с Жориком взойти на борт. — Еще, не дай Пресветлый, подскользнетесь!...
— Да вы что?! — В притворном ужасе воскликнула я, прижав руки к груди. Отчего— то после пререканий с тем же Рошшером, мне захотелось еще кому-нибудь испоганить настроение. Как устоять, тем более, если жертва сама нашлась?! — Ужас какой! Наверное стоит попросить выделить мне охрану, Вас например, а? Уж Вы то, милорд, сумеете разглядеть лед под ногами?
— Безусловно. — Как-то сквозь зубы ответил маркиз, сверкнув недовольным взглядом.
Я полагала, что этот сноб сам бы меня с превеликим удовольствием толкнул на какой-нибудь лед, или еще лучше в реку, но озвучивать я этого, по вполне понятным причинам, не стала. Мало ли примет к сведению! А мне с ним сталкиваться на узкой дорожке больше не хотелось.
Собственно, на том наш обмен любезностями был закончен и мы с Жориком чинно удалились в каюту, подальше от вновь начавшегося ветра. В этом сражении нам с поверенным точно не выиграть — массы не хватит.
2.
Я могу с уверенностью заявить, что это были мои худшие 5 дней на Эллионоре. Ни в особняке графа Андеамо, ни в особняке матери Рошшера, ни в замке герцога, мне не было так паршиво, как в этой скрипучей посудине, которую я возненавидела всей душой.
5 дней унылой качки, с отсутствием нормального питания и сна (потому как невозможно нормально поспать при таком раскачивании и сквозняке со всех щелей), без возможности помыться и сходить в туалет. Чем не рай для садомазохиста?! Ко всему прочему, мы с поверенным на пару все-таки сильно простыли и дружно чихали на весь корабль, костеря мага, который ничем нам в данном случае помочь не мог. Он видите ли не мог помочь нам в данном случае! А потому нам приходилось обходиться 'народной' медициной, в виде всяческих отваров и вонючих мазей. Эффекту было чуть и если бы не мои заначки в аптечке, мы с Жориком уже двинули бы ноги от такой заботы.
Но! Была и вторая сторона, которая не могла не радовать — на все эти 5 дней я была полностью избавлена от общения с кем-либо, кроме Жорика и временами Грема, который и приносил нам всю эту дребедень. Кстати! Приносил один, без сопровождения! Но меня настолько захватила болезнь, что спрашивать я ничего не стала. Из такой мелочи я сделала не хитрый вывод, что маг и глава королевской стражи что-то скрывают и демонстрируют непримиримую неприязнь исключительно в моем обществе. Только вот чего ради?
В ночь перед прибытием в столицу, мы с Жориком решили все таки выйти на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Время было около полуночи, когда мы прокрались из своей каюты наверх и найдя относительно укромный уголок, застыли подобно двум изваяниям, в немом изумлении таращась на огромные звезды, которые казалось сейчас просто упадут в воду. Ничто не портило эту красоту — ни ветер, ни снег, ни даже привычно -раздражающие скрежещущие звуки ломающегося льда. Да и те из членов команды, кто не спал и трудился, нас тоже не тревожили, предпочитая видимо коситься из-под тишка.
— Красиво. — Тихо произнес Жорик, словно эту визуальную идиллию могло нарушить даже слово. — И спокойно...
— Ну, спокойствие-то временное! — Усмехнувшись, так же в пол голоса ответила я. — Утром прибудем в столицу и оно развеется как дым...
— Мы идем ровно по графику, так что два дня до бала у нас будет. Успеем и выспаться и даже отъесться. — Мечтательно закатил глазки поверенный.
— Кстати о бале! — Оживилась я, пряча руки в широких карманах. — Кто нас туда пустит? Ты ведь даже без герцога!
— Меня проведет маркиз, а тебя видимо господин глава стражи. — Отводя взгляд, пожал сутулыми плечами Жорик. Меня этот жест насторожил, словно что-то скрывал в себе.
— Родное сердце, — Вкрадчиво начала я, — скажи мне, что ты знаешь такого интересного на сей счет, чего не знаю я? С чего ты взял, что Рошшер проведет меня?
— Потому, что это я ему сказал. — Неожиданно произнес знакомый голос, от которого у меня непроизвольно свело челюсть. Какого хрена он тут делает?!
Я собиралась развернуться, чтобы задать ему этот вопрос в лоб, но Мэдсток опередил меня, обратившись к застывшему на месте Жорику.
— Оставь нас! — Бросил он поверенному повелительным тоном, умудрившись даже не посмотреть в его сторону.
Жорик, несмотря на свой явный страх перед этим человеком, вопросительно посмотрел на меня, как будто я могу остановить его одним словом. Надо же, в тщедушном теле появляется характер, кто бы мог подумать!
Я кивнула и повернула голову на Рошшера, лишь когда Жорик ушел с палубы. Глаза у главы королевской стражи отражали лишь висящие над головой звезды, а расслабленная поза уже не обманывала. Что он опять задумал?
— Почему тебе можно общаться со мной тет-а-тет, а магу нет? — Облокотившись о перила, спросила я. М-да, я успела забыть, каково это — постоянно задирать голову, если хочешь смотреть собеседнику в глаза. Мэд действительно по телосложению чем-то напоминал медведя и неожиданно для себя вспомнила, как использовалось преимущество его роста над моим тогда, в нашу единственную ночь... Мне оставалось радоваться, что сейчас достаточно темно для того, чтобы он не увидел, как краснеют мои щеки.
— Потому, — приблизившись ко мне вплотную, вкрадчиво заговорил Рошшер, — что ты моя женщина. Чтобы не говорил и не делал маг, ему этого не изменить. — Он положил руки на поручень, по обе стороны от меня, преграждая тем самым пути к отступлению.
— А мое мнение, как и раньше, тебя не интересует, да? — Непроизвольно вздрогнув, с горькой усмешкой ответила я. — Тебе стоило оставить эту пустую затею и найти себе более благородную цель для применения своего извращенного обаяния.
— Ты не цель, Эльга. — Обнажив в улыбке зубы, качнул головой Рошшер. — Ты женщина, без которой мне оказалось удивительно плохо.
Сердце гулко стучало от такой близости, а во рту вдруг стало удивительно сухо. Черт, мне так хотелось избавиться от подобной зависимости и забыть этого здоровяка, а по всему выходило, что мне это никогда не удастся! Даже ночь с магом не смогла перебить воспоминания, которые упорно лезли в голову, подстегиваемые его близостью.
— Настолько, что ты смог бы собственноручно отдать меня и мага на королевский суд? Брось, Мэд! Я точно знаю, что тобой движет и не вижу у этих чувств ничего общего с любовью или хотя бы привязанностью! Тебе нужна собачка, готовая лаять по твоему велению, а не иномирянка, способствовавшая гибели твоего брата!
Рошшер заметно напрягся, но рук не убрал. Напротив, его взгляд стал пристальнее.
— Я сам все эти почти 3 сириона хотел свернуть ему шею и действительно не жалею о его кончине. — С горькой усмешкой вдруг признался бывший муженек. — И если бы не мать, принявшая его под свое крыло, едва ли бы я тогда сам устоял!
— Тогда откуда та холодность, с которой ты нас встретил? — Не веря в подобное откровение, вновь задала я вопрос. — Словно...
Не дав мне договорить, он неожиданно подался вперед и с такой яростью вцепился в мои губы, что я напрочь забыла все вопросы, которые роились в моей голове. Вскинув руки, я хотела его оттолкнуть, но он завел мне их за спину, крепче прижимая к себе. Воздуха тут же стало в разы меньше, чем было секунду назад.
