Совершенно не ясно почему. Может, потому что вчера на меня наехали? По-подлому, исподтишка и без предупреждения?
А может потому, что они слишком ясно показывали свое превосходство?
Я уже было собиралась что-нибудь затараторить, спасая свой имидж идиотки, но Годвин опередил меня.
— Я приношу вам свои извинения за вчерашнее.
— Да что вы, ничего страшного, — махнула я рукой. Вампир шарахнулся. А ведь сегодня я даже без серебра.
— И, тем не менее, я не должен был пытаться вас подчинить...
Какие все разумные становятся, как по морде отхватят! Просто умиление пробирает!
— Вчера вас это не остановило.
— я был неправ и уже принес свои извинения, — процедил вампир.
Я невинно хлопнула глазами.
— Принесли? Положите их там, в уголочке.
— А?
— Вы что — принесли извинения без упаковки? Ай-яй-яй, как некрасиво. Могли бы хоть в бумагу завернуть. Это материя тонкая, еще порвете ненароком, а не порвете, так измажете!
Годвин расслабился и улыбнулся.
— я начинаю понимать, когда вы шутите.
— Да? Это вам очень, очень пригодится в дальнейшей жизни.
Все кисло заулыбались. И я перешла к делу.
— Годвин, Глорианна, вы хотели осмотреть Настю? Вот и отлично. Сейчас мы с вами пройдем в комнату, где она дожидается. Сами понимаете, этот клуб — не место для беременной женщины. Осмотрите ее — и я посажу ее в машину.
Годвин послушно кивнул головой. Глорианна наморщила нос.
— а сюда она прийти не может? Это всего лишь оборотниха...
— Это — первая беременная оборотниха за несколько веков, — огрызнулась я. — Поэтому либо Магомет поднимает попу и идет к горе — либо ждет обвала, сидя на прежнем месте.
— Что!? — взвилась Глорианна.
Я, было, приготовилась ругаться, но меня опередил Годвин. Он подхватил свою родственницу под руку и чуть провел пальцем по ее носику.
— Глория, утихни. Здоровье беременной женщины — важнее наших амбиций.
Надо же, вампир, а понимает? Интересно, а чтобы вот такое в вампире прорезалось — по нему сначала надо чем-нибудь тяжелым постучать? Я бы не отказалась узнать — чем именно и по каким местам!
Глорианна несколько секунд пепелила его гневным взглядом, но потом сломалась — и отвела глаза в сторону.
— Хорошо. Мы здесь в гостях. Идем.
Я взмахнула рукой, приглашая вампиров за собой.
* * *
Настя ждала нас наверху, в одной из небольших симпатичных комнатушек для гостей. При виде Годвина (кстати, а как это сокращается по-русски? Год? Или проще — Гад?) и Глории она попыталась подняться с дивана, но я тут же пресекла ненужную инициативу.
— Лежать, расслабиться. Вампиров тут много шляется, а дети — важнее.
О! Одной фразой возмутить сразу всех, кто был в комнате! Я — талант! А талантов часто бьют.
Настя таки встала и попыталась отвесить поклон. Получилось это плохо — на седьмом месяце с хвостиком. Я тут же усадила ее обратно на диван.
— Чувствуешь себя нормально? Не тошнит? Голова не кружится?
— Все в порядке.
Годвин и Глорианна попросили Настю улечься на диван — и принялись водить руками над ее животом, чуть пошевеливая пальцами.
Оборотниха напряглась и умоляюще посмотрела на меня. Я подошла — и взяла ее за руку.
— Успокойся. Обещаю — тебе не причинят вреда.
И соскользнула на второй уровень зрения.
Действительно. Вроде бы вампиры не делали ничего плохого. От их пальцев словно отходили тоненькие черные щупчики, которые трогали ауру женщины. Я даже не сразу сообразила, что это их замена зрения. Я-то вижу ауру без таких инструментов. А они — нет. И приходится наверстывать осязанием. Наверное, это ужасно неудобно.
Возле серебристого рисунка, сейчас закрытого пятном белого цвета вампиры задержались очень надолго. Общупали все, что могли, прошлись по контурам раз десять, попытались измерить толщину заплатки, но куда там! Это было все равно, что слепому на ощупь определить — красный цвет у ткани или синий. Конечно, ничего не вышло.
И вампиры с раздражением отлепились от Настасьи, чтобы взяться за меня.
— Юля, вы не можете показать, что именно сделали?
— Вы же сами должны были нащупать заплатку, — удивилась я.
— Этого мало! Мы хотим увидеть, как вы ее накладывали, — недовольным тоном заявила Глорианна. Причем с такими интонациями, словно я у нее в долг брала и не вернула.
Я фыркнула. Отпустила руку Насти и усадила подругу поудобнее на диване.
— Найдите мне беременную женщину-оборотня, приведите — и я покажу, что и как.
— И где мы ее сейчас найдем? Покажите на этой! — Глорианна ткнула пальчиком в Настю. Я отбила палец на лету. И поглядела на вампиршу, как на клопа. Жирного и противного.
— А снимать заплатку, подвергая детей опасности — я не позволю!
— Да неужели? — усмехнулась Глорианна. — Нас двое. Ты — одна. Что ты можешь сейчас сделать, когда тебя никто не защищает, человечка?!
— Ты уверена, что хочешь это узнать?
Я блефовала. Черт его знает — получится ли у меня второй раз номер с когтями. Но... я не позволю им ставить опыты на Настиных детях. Мало того, что от них много зависит, так еще и.... Да дети это! Черт! Кем надо быть, чтобы ставить опыты на детях'!? Доктором Менгеле!?
Так вот, я — не он!
— Один раз тебе помогла случайность, — словно прочитал мои страхи вампир. — Второй раз такого не будет.
— Ты так уверен?
Я оглянулась по сторонам. Пейзаж не порадовал. Ничего тут в качестве оружия не приспособишь. Ни ваз, ни канделябров.... Но не сдаваться же теперь?
Главное... что сейчас главное?!
Смешной вопрос.
— Настя, спрячься куда-нибудь, пока взрывом не накрыло, — процедила я, не отрывая взгляда от вампиров.
Оборотниха оказалась умнее всех — и, перекатившись, на четвереньках удрала за диван, а оттуда под стол. Так-то лучше.
Годвин и Глорианна медленно приближались ко мне. Настя-то молодец. А я вот осталась нос к носу с двумя разозленными вампирами.
Несколько страшных минут мне казалось, что я ничего не смогу. Только умирать. Драться — и умирать. Потому что живой я им не дамся. Ни за что!
А умирать не хотелось. Только-только жить начинаю, только вот Шарль мне объяснил...
Главное — это жизнь.
Я выдохнула — и попробовала вспомнить то ощущение, которое пронизывало меня до самых кончиков пальцев, когда освобождался Зверь.
Ага, аж два раза.
Эта зараза ворочалась себе с боку на бок за зеркалом. И я почти видела, как он подворачивает хвост, стремясь свернуться поудобнее.
Скотина! Меня тут сожрут, пока он очнется.
Этих мыслей хватило мне ровно на два вампирских шага.
А потом что-то словно развернулось, расправилось внутри меня. Совершенно невероятное чувство. Как бабочка выходит из кокона.
И я поняла — не надо звать. Не надо что-то вызывать в себе. Надо просто позволить...
Я улыбнулась. И выпустила наружу своего зверя. Он выглянул из треснувшего зеркала, потянулся и выпустил здоровущие когти. Те самые. Вчерашние. Которыми я чуть не отстригла что-то ценное в ауре Альфонсо да Силва.
Я пока еще плохо знала, как у меня это получается. Но если получилось один раз — получится и второй. И третий. И десятый. Вот потренируюсь немного... на вампирах, а то кошек жалко.
— Лучше сразу извинитесь — и проваливайте из города, — предупредила я вампиров. — Я за себя не отвечаю, покалечу — и не замечу.
Не поверили. А зря. Докажем правоту своих слов. Но первой нападать нельзя. Альфонсо с удовольствием сделает из меня крайнюю и левую. И даже радикальную, если сможет. А желание я ему вчера обеспечила. И еще сегодня добавила. Интересно, не с его ли подачи эти двое так разохотились?
Годвин и Глорианна согласованно надвигались на меня. Еще один шаг. Комнатка небольшая. Им остается не больше двух шагов до меня. На их горе...
— Ребята, вы уверены, что это хорошая идея? Если вы меня покалечите или убьете — Мечислав вам кишки на рога намотает, — предупредила я, пытаясь отойти еще подальше от Насти. Когда мы сцепимся с вампирами, будет жарко и весело. И я не хочу, чтобы подруга пострадала. Беременным женщинам вообще не обязательно переживать такие стрессы.
— Мечислав ничего не заметит, — тихо шепнул Годвин. — Ты просто выпьешь несколько глотков моей крови — и все. Это тебя не покалечит.
— Да неужели? А если ты мне прикажешь покалечиться?
Годвин чуть сдвинул брови. И я поняла, что попала в цель. Кровь вампира — сильное средство. Если я сделаю хотя бы глоток его крови — и Годвин установит свою... не печать, а чуть полегче, отметину, что ли, не полную связь, а так, веревочку, за которую дергают марионетку, он сможет приказать мне хоть со скалы броситься. Я могу и не послушаться. Но могу и попасться. Мало ли что и как бывает...
А вытравить эту связь сложно. Если только крестик проглотить...
Ага, вот тогда мне и будет обеспечена язва с прободением. У меня и так уже шрам есть... на всю оставшуюся, лучше уж обойтись без таких брейков!
Почему-то такая идея меня ничуть не прельщала.
— Ты же не думаешь, что мы тебя так легко простим, ты, маленькая ..., — зашипела Глорианна.
И я поняла — если они смогут заставить меня проглотить хоть каплю крови Годвина — это будет попадалово. Придется крепко и серьезно работать с Мечиславом, чтобы вытравить эту ниточку. А мне этого не хотелось. Вот ни капельки. А значит...
— Лучше быть маленькой и удаленькой, чем старенькой и дохленькой, — огрызнулась я на Глорианну.
— Ах ты...
Вампирша зашипела — и бросилась на меня.
И я не стала уворачиваться. Я просто выставила руку вперед. Словно хотела ее остановить.
Только вот когти никуда не делись.
Вчера я без особого усилия распахала ауру Альфонсо да Силва. Но я всего лишь прошлась по касательной. Сегодня же...
Глорианна просто сама нанизала себя на когти. И они проткнули ее насквозь. На миг я увидела, как они мелькнули в районе спины вампирши. И не думая, резко взмахнула второй рукой — и отскочила в сторону, чтобы меня не задел Годвин, подобравшийся уже вплотную.
Ауру женщины в районе шеи перечеркнули четыре рваных полосы. Она запрокинулась и начала падать назад. Прямо на дико взвывшего Годвина.
— Глория!!!
Оставалось только подтолкнуть тушку на его руки.
Заодно и свои осмотреть. Я довольно встряхнула кистями. На ковре не осталось ни капли крови. А хорошее оружие! Хоть ты у меня все, вплоть до трусов забери, хоть налысо обрей, а когти со мной останутся. И я любому, что ауру изуродую, что чакры поотстригаю!
И самое приятное — никакого обвинения в убийстве. Стояла я рядом, рукой махнула, а человек померши. Почему? Ну-у... срок ему пришел. А как еще объяснить необъяснимое с точки зрения современной науки? 'Гражданин судья, эта стерва изуродовала ауру моему другу, а он от этого копыта отбросил?'
Неубедительно.
Глорианна чуть дернулась — и по-моему собралась умирать. Располосованная вдоль и поперек аура расползалась, подобно киселю прямо на моих глазах. М-да. Я погорячилась? Если только немного. С другой стороны — что она — такая слабая? Ни мозг, ни сердце я ей не задела, так какие проблемы? Пусть как хочет, так и восстанавливается!
Я шагнула, было, к двери, позвать народ, но Годвин молниеносно уложил сестренку на ковер — и развернулся ко мне.
— Ты!!!
Ну, я. Уж двадцать лет как я. Сложно отрицать очевидное.
— Ты убила ее!!!
Лицо вампира исказилось, кости словно поплыли под кожей, превращая его в морду хищного зверя, руки вытянулись вперед, пальцы изогнулись, наподобие моих когтей... Теперь его не назвал бы красивым даже поклонник творчества Церетели.
— Пока еще нет.
Я не испугалась. При необходимости я могу и повторить номер. На 'бис'. Но зачем? Лучше не наживать себе таких врагов.
— Она умирает!!! За это я убью тебя!!!
— И потеряешь единственную возможность спасти сестру, — указала я.
Годвин словно на стенку налетел. И даже слегка уплющился лицом, как персидский кот.
— Ты... ты...
— Не я, а ты. Сможешь отдать ей достаточно силы — восстановится. Не сможешь — здесь и зароем, — продолжила я тем же менторским тоном.
— Силы?! Как!?
Я пожала плечами.
— У вас вампиров, только один вид силы — кровь.
Все. Вампиру оказалось уже не до меня.
Он упал на колени рядом с сестрой, рванул ногтями вену на запястье и поднес к ее губам.
Несколько капель крови вытекло в оскаленный рот Глорианны. Вампирша дернулась. А потом вцепилась в его руку, как пиранья — в окровавленный кусок мяса и принялась активно сосать. М-да. Я бы ей точно ни руки, ни пальца не дала. А то и ноги вместе с ними оттяпает.
И я опять соскользнула на другой уровень зрения.
Упс?
А вот этого я не предвидела...
Там, где вампирша налетела на мои когти, расползались радужные пятна. Почти аналог тех слизняков, которых я счистила с Лешки. Только те слизняки кому-то передавали накопленную силу, а мои... а мои гробили бедную вампиршу без всякой передачи. Ощущение было такое, что в этих местах ее аура расползается в лохмотья. Вот видимо об этом и говорил Шарль. Моя сила — сила жизни. А аура вампиров таки тесно повязана со смертью. Захочу — угроблю, захочу — спасу. А спасать я эту стерву точно не хотела. Вот ее аура и уничтожается впрыснутой энергией живого. Непереваренной. Чистой. Почти как энергия солнечного света. И что Годвин с ней не делай — сама она не восстановится. Смерти не под силу бороться с жизнью. Просто потому, что смерть — это неотъемлемая часть жизни. Как голова — часть живого организма. Но рука или там нога не смогут бороться со всем организмом.
Я покачала головой. Так мы обоих родственничков тут и закопаем. А это в мои планы не входит. Если они помрут — Альфонсо по нам катком проедется. И точно заставит вернуть Шарля. А этого я допустить не могу.
Пришлось присесть рядом — и аккуратно поместить ладонь над ранами.
Ну-ка, домой! Что еще за новости кино? Я ее убивать не хотела!
А может, хотела? — коварно шепнул зверь с человеческими глазами, с удовольствием облизывая окровавленные когти. — Только боишься себе в этом признаться? Но если бы ты хотела оставить ей жизнь, разве твой удар стал бы таким сокрушительным? Ты ведь ее добивала. Осознанно добивала...
Брысь под лавку, зараза! — цыкнула я на зверя. И чуть пошевелила пальцами.
Ко мне, мальчики, ко мне... Вы частицы моей силы, вот и вернитесь туда, где вам самое место — ко мне, в родной источник... я вас породила, я и растворю...
Подействовало неплохо. Не успела я глазом моргнуть, как радужные пятна стали переползать с ауры Глорианны на мою руку. Ощущение при этом было... бесподобное! Словно сидишь на теплом песочке и зарываешься в него ладонью. Где-то он чуть прохладнее, где-то теплее, но везде мягкий и шелковистый. Приятно так...
Я мурлыкнула. По всему телу прошла блаженная судорога — и я спешно отдернула руку. Еще не хватало у вампирши последнее забрать. И так — жуть что творится...
Кровь из руки Годвина лилась сплошным потоком в оскаленный рот Глорианны. И это приносило свои результаты. Кожа вампира сморщивалась, он словно старел и становился все больше похож на достаточно противную мумию. Глорианна вообще была чем-то таким... полупротухшим. Не знай я, что это — вампирша — сказала бы, что девушка подохла с неделю назад и успела основательно разложиться. Пахла она вообще омерзительно.
