— Если ты и дальше будешь стоять на своем, то вскоре заглянешь в саму огненную бездну Теи. Поверь, тебе не придется по вкусу ни спуск туда, ни возвращение. Возвращение к жизни.
— Я ничего не знаю. Я не помню. Я не понимаю, что ты от меня хочешь!
— До утра ты вспомнишь каждую минуту своей жизни, и даже самая горькая из них покажется тебе медом по сравнению с сегодняшней участью.
Его тело извивалось на земле от боли, его организм выворачивало в тошноте, мышцы рвались под кожей, глаза, казалось, более не увидят отблеска света. Он молил о спасении, он взывал к смерти и завершению всего, но после он вновь мог говорить, слышать, видеть и страдать. Человек совершал с ним все пытки без единого движения, лишь холодно со стороны наблюдая за его судорогами и с довольной гримасой выслушивая его плач и мольбы.
— Ты колдун! Только они могут делать такое! Ты сам сгниешь в безднах Теи! — кричал он перед тем, как вновь ненадолго кануть в темноту, где не было боли.
— А ты просто глупец, — услышал он обращенную в его сторону холодную речь, произнесенную ненавистным уничижающим тоном. — Ты прожил так много, чтобы по достоинству оценить свою жизнь. Неужели ты так легко с ней расстаешься?! Неужели ты ни во что её не ставишь? Я ведь прошу у тебя лишь то, что по праву принадлежит мне. Я все равно достану её, а твои кости сгниют в этих горах, и никто никогда не вспомнит даже твоего имени. Ты выбрал не тот путь, но обратной дороги нет...
Вновь мутный свет перед глазами, и тьма, сердце, выпрыгивающее из груди, и изнывающее тело после пережитых потрясений. Его били, обжигали, ломали, отрывали. Он мог лишь издавать подобие смеха и стона, глаза заплыли потоками крови. Он хотел умереть. Последний взгляд на серый мир, и перед ним предстал долгожданный взмах острого клинка...
Он почувствовал, как кто-то слегка потягивал его за ухо, перевернулся на другой бок, но внезапно полетел вниз и рухнул на жесткий холодный пол. Руки успели уберечь голову от удара, и он медленно открыл глаза. В комнате светились искры от догоравшего в печи огня, а совсем рядом раздался жалобный вой. Ланс вытащил из-под своего тела локоть, который костяшками стукнулся о доски пола, и тут же ощутил, как его лицо обожгло теплое касание. Маленький шершавый язык облизывал щеку, а после подбородок. Граф схватил волчонка, который непонятно как взобрался к нему на печь и потревожил его во сне. Он, скрипя зубами от растяжения в спине, поднялся на ноги и вытянул щенка на обеих руках, чтобы лучше разглядеть зверя при свете огня.
— Ты испортил мой сон, малыш, — обратился он к детенышу волка. — Обычно такие кошмары запоминались мне лишь своим финалом, когда я обретал долгожданный покой. Ты же лишил меня сегодня даже этого, но ... если это был не просто сон, в чем я почти наверняка уверен, значит я видел свою смерть, — Ланс притянул щенка к груди, ласково поглаживая того по гладкой шерстке, произнося слова в тишине пустой комнаты. — Осталось узнать, какая у меня до этого была жизнь.
* * *
Ветви деревьев встречали его белым инеем, а утренние лучи еще не растопили изморозь на пожухлой траве под ногами. Дуглас не спеша исследовал свой лес, осматривая каждый куст и тропинку. В руках он держал длинную рукоятку топора, а за собой тащил неглубокие сани, в которые уложил первую вязанку дров. Он остановился около молодой поросли, которую умело обрубил, связывая в охапку для растопки. Удары топора гулко отдавались по тихому сонному лесу, его обитатели еще молчали, а Дуглас давно привык получать от них новые известия. Но, несмотря на спокойствие и безмятежность, рудокоп ощутил непонятную тревогу после того, как бросив топор в сани, двинулся в обратную дорогу к избе.
В воздухе разносился дым от далекого костра, но странное было в том, что ветер приносил этот запах с востока. А еще ни разу за годы жизни вблизи Деревни к чародеям не приходили из тех мест. Дуглас вновь принюхался — скорее всего это был костер какого-то охотника, ныне гостившего у колдунов или пришедшего с севера из краев лесовиков, но Дуглас не любил гадать. В своем лесу он хотел знать обо всех событиях. Рудокоп слегка присвистнул, оглядываясь по сторонам. Вскоре на лапу ели села маленькая красногрудая птичка.
— Хэй, снегирек, — улыбнулся Дуглас, — где летал, что повидал?
В ответ раздался протяжный щебет и хлопанье крыльев от того, что снегирь еще больше нахлобучился. Рудокоп прекрасно понимал каждый его звук, если среди них были те, которыми птица хотела что-нибудь выразить. Этот птенец предпочел лишь заливаться трелями о том, как прекрасно новое утро.
— Поспеши к своим сородичам, пусть разузнают, что за искры разгорелись в нескольких лигах на восток, — он указал рукой в сторону деревьев, над которыми поднималось солнце, и снегирь тут же улетел в том направлении.
Дома Дугласа заждались. Жена накрывала на стол и растапливала печь, а дочь вместе с Лансом кормила животных, что нашли приют около жилища. Рудокоп приветливо кивнул графу, который ласкал одного из псов, однажды зимой забредшего в лес из Гореста в поисках лучшей доли. Ланс уже вторую неделю жил в доме Дугласа, и его беспокоило, что юноша не желал общаться с колдунами. Их советы были бы очень полезны для морийского капитана: из-за его неуклюжести внутри избы уже не один раз переворачивалась посуда, или вспыхивал неожиданно огонь от того, что парень овладевал чародейными способностями. Но сам молодой человек лишь усмехался безобидным до поры проделкам:
— Это всего лишь дело времени и привычки, — оправдывался он. — Я просто иногда забываю, что следует лучше контролировать свои мысли и желания, а то они могут тут же исполниться. Жаль, что не всегда те, что действительно очень желанны. А колдуны не подгонят время вперед для того, чтобы я вспомнил всё, что знал. К тому же я уже представляю, как Молох впишет меня в свои многотомники о колдунах, пошлет письмо с донесением Элбету, а Агриона начнет изучать мое тело, пытаясь разгадать, почему меня угораздило открыть в себе столь рано этот дар. Разве ты убедишь меня, что за два десятка лет в Деревне что-то изменилось?
— Ланс, им ведь и так уже известно о твоем визите, — возразил Дуглас. — И еще им известно намного больше, чем ты пока думаешь. Кроме насмешек колдуны заслуживают и уважение, и ты станешь, вернее, уже стал одним из них. В Деревне мало что изменилось, хотя там появлялись новые лица и исчезли старые. Я предлагаю тебе лишь сходить туда и осмотреться, а не оставаться там навсегда.
Наконец, пару дней назад граф де Терро действительно тронулся сквозь лес к Деревне. Молох, глава колдунов в этих краях, который нередко заходил в дом к Дугласу, а также всегда с радостью привечал его под своим кровом, осторожно поделился с рудокопом своим мнением об юноше:
— Ланс очень уверенный в себе колдун, Дуг. Он добьется многого, ибо не опоен своей силой, а уже точно знает, как её использовать. Но приглядывай за ним более внимательно. Я уверен, что как только Элбет получит мои известия о том, где находится этот парнишка, то тут же потребует его возвращения в столицу. А нрав у твоего племянника и повадки очень напоминают нашего государя. Да-да, не его друга релийского графа де Терро, а именно черноморского царевича, когда мы с тобой еще знавали его таким. Он столь же хладнокровен и непоколебим на выбранном пути. Боюсь, что задумал он недобрую дорогу. Иначе с какой стати он расспрашивал меня о самой краткой тропе к озерам с живой водой, да еще уверял будто леса, уходящие на юг за Рудными горами зачарованы, но колдунам должно быть известно, как снять эти заклятия?!
Поэтому теперь Дуглас зорко наблюдал за Лансом, опасаясь, что парень отправится в путь, который нынче не мог принести никаких плодов. Колдуну не удалось бы добраться к озеру с живой водой. В последние годы смельчаков, желавших пройти дорогой славы, находилось все больше и больше, но никто из них пока не достиг желаемого. Те тропы надежно охраняли номы, а колдунам было запрещено даже вступать в их пределы.
В полдень Дуглас обычно уходил на прогулку к лесному пруду, еще непокрывшемуся первым льдом, но с появлением Ланса у рудокопа появилось новое занятие. Мужчины каждый день отрабатывали навыки владения мечом. Хотя на самом деле Дуглас лишь с удовольствием поддерживал компанию гостя, который мастерски фехтовал. Они как раз наносили друг другу удары деревянными мечами, когда на плечо хозяина без страха и опасений присел лесной обитатель — старый клест, главный разведчик среди птичьего племени. Ланс в это время произвел косой выпад, который Дуглас успел отразить, но птица тут же вспорхнула и издала недовольный щебет, требуя пристального внимания к своей особе. Видимо, это пожелание понял даже колдун.
— Ну что? — спросил вслух Дуглас, глядя на взмахивавшего крыльями вестника между двумя вооруженными людьми. Затем он внимательно вслушался в звуки, которые издал клест и, заметив в глазах соперника немой вопрос, объяснил ему сообщение. — К нам приближаются четверо незнакомцев, которые в пути провели уже не один день. Пора бы встретить нежданных гостей и узнать, откуда их занесло в наши края!
Дуглас перебросил меч в руку Ланса, который успел его ловко подхватить, и двинулся к дому, чтобы собраться в дорогу. Обычно он не был столь любопытен ко всем тем, кто захаживал в эти места. Народу, особенно в теплые времена, здесь бывало немало: в последние годы многие позабыли о злобе и зависти, что вызывали колдуны, и нередко направлялись к лесным чародеям со своими заботами и просьбами. Но клест умел описывать людей, и у Дугласа сложилось впечатление, что захожие странники совсем не походили на охотников или любопытный люд. Из лесной чащи, что разрасталась на бескрайние территории на восток, не могли выйти обычные путешественники.
— Я пойду с тобой, — сказал Ланс, нагнав старшего друга около порога. — Разве не к колдунам спешат все чужаки в этих лесах — так почему бы сразу не оправдать их надежд, учитывая, что я являюсь одним из чародеев.
Рудокоп не стал противиться, лишь усмехнулся замечанию молодого де Терро: уж точно не желание помочь двигало графом, а нескрываемое любопытство и подозрительность. Вдвоем они направились по лесной тропе в сторону, куда указывал клест. Птица перелетала с ветки на ветку, при этом посвистывая. Дуглас различал в этих звуках историю о скором большом снеге, описание вида пришельцев, а также радостные крики каждый раз как перед глазами попадалась шишка полная плодов. Друзья шли меж деревьев уже несколько часов, и небо потемнело от ранних сумерек. Летун-проводник скрылся в чаще, привлеченный трелями своих сородичей, а люди продолжали пробираться по бурелому и невидимым тропам. В воздухе вновь ощущался запах гари и близкого костра, поэтому Дуглас не сомневался, что держит верное направление, а наступавшая темнота его ничуть не смущала: он научился различать предметы в черной мгле еще во времена своей юности.
Впереди замерцал огонек разведенного костра, раздалась далекая речь и веселый хохот. Дуглас слегка пригнулся к земле, его острожное движение повторил Ланс. Пробираясь под голыми ветками высоких деревьев, стараясь не производить лишнего шума, друзья заняли для наблюдения удобную позицию за колючими ветками кустов боярышника, который разросся вокруг пустынной поляны. Хотя нынче это место совсем не пустовало: посреди горел костер, над которым поджаривалось свежее мясо оленя. Вокруг языков пламени сидели четверо крепких молодых мужчин. Они были одеты в меховые полушубки, теплые рукавицы покрывали руки, длинные шапки были нахлобучены на головы. Возле каждого незнакомца на земле лежали палица, тугой лук и короткий меч или кинжал. Лишь один из молодцов сидел к ним лицом — тот, что был самым задорным и разговорчивым. Его головной убор спал на плечи, обнажая длинные русые волосы, лицо заросло такой же светлой щетиной. Он с аппетитом слизывал жир с пальцев и, пережевывая кусок мяса, обращался к товарищам. Дуглас напряг слух. Никогда прежде рудокоп не слышал такого наречия, однако смысл слов четко отдавался в его уме, и он тихонько зашептал в сторону Ланса, который, не сдержась, уже несколько раз подтолкнул друга в плечо:
— Ну что? Кто они? Ты понимаешь, о чем они говорят?
— Они обсуждают, как славно сегодня поохотились. Этот длинноволосый пристрелил оленя. Надеюсь, что это был не мой старый дружище Однорог, — ответил Дуглас. — Похоже, эти люди уже давно в пути. Наряд их из выделанной кожи да мехов, и сможет их защитить от ранних заморозком, но для стужи и холодов не очень сгодится, к тому ж мешков и иных припасов нигде не видать. Видимо, все уже давно израсходовали — да не удивительно, если язык их незнаком, значит из дальних мест пришли.
— Похоже на то, — прошептал Ланс. — Но говор их да светлые лица очень напоминают мне... болотников. Помнишь, как мы жили в лагере на болотах, Дуг?
— Не думаешь же ты, что они пришли с юга? У них мечи, а болотники их давно не держали в руках! Хотя кто знает, чем закончилось та бойня, от которой нам удалось ускользнуть, и как нынче там обстоят дела...
Дуглас замолк от того, что притихла компания, устроившаяся возле огня. Даже в веселье, по-видимому, они не теряли бдительности и услышали подозрительные шорохи. Один из мужчин, сидевших спиной к кустам, за которыми прятались лазутчики, обернулся и метко зашвырнул в тонкие разросшиеся колючие ветви дубинку. Ланс одернул рудокопа от шипов, которые могли поранить тому лицо, в то же время колдун начал медленно вприсядку отступать назад. Его примеру последовал Дуглас. Тем более, что незнакомец поднялся во весь рост и направился в их сторону, чтобы поднять свое оружие:
— Это зверье не может дождаться утра, когда полакомится всеми остатками, — разъяснил для себя Дуглас громко произнесенное замечание охотника.
Но, несмотря на царившую кругом темноту, присутствие людей опытному глазу было обнаружить очень легко, поэтому Дуглас решил сделать первый шаг к знакомству, так как не сомневался, что оно должно состояться. Он поднялся во весь рост, осматривая более внимательно и яснее пристанище охотников, обзор которого теперь не прикрывали ветви куста. Почувствовав желание рудокопа выступить к огню, рядом тут же встал Ланс. Юноша шагнул вперед в отблески пламени и громко заговорил. Чужаки мигом обернулись на его голос, а один из них обнажил меч, вскакивая с земли.
— Мы приветствуем путников, проделавших немалый путь до этих краев, — произнес Ланс. Дуглас понял, что колдун выразился на языке черноморцев, который прекрасно знал благодаря воспитателю, государю морийскому. Очевидно, это было мудрым решением, так как сам рудокоп несмотря на понимание смысла речей не ведал всех языков людей, а звери и птицы понимали его без слов, также как он их.
Ланс поклонился незнакомцам в знак дружеской встречи, и данный жест был истолкован чужеземцами верно, так как каждый из вскочивших с земли мужчин ответил на приветствие: они отвесили глубокие поклоны, касаясь руками земли. Дуглас, выступив из-за спины племянника, также не замедлил выразить благие намерения.
— Наконец-то мы добрались до лесов, где под кустами прячутся не только хищники да мелкие грызуны, а люди, да к тому же богатыри, — проговорил парень, который все еще держал в руках меч, хотя его лезвие было уже опущено и служило ныне более опорой владельцу, нежели угрозой его противникам. Он обратился к своим друзьям, и те дружно поддержали его слова задорным смехом.
