Все, — подумал я про себя. — Это у меня. И пусть мне уже не уйти. Мне наплевать на все. На Сальвадора, на Дона, на всю мою мерзкую жизнь. Сейчас я приму наркотик и улечу. Я улечу в чудесную страну и останусь там навсегда.
— Это наркотик? — спросил я его.
— Да, — пустил слюни белый ублюдок. — Это новый наркотик. Он особенный, но действует безотказно.
Я открыл папку и увидел бумаги. Бумаги с текстом разного цвета, который сплетался у меня в глазах в какую-то рябь, как узоры на камнях в Теночтитлане.
— Это наркотик? — вторично проорал я в его бледное лицо.
— Да, — пропищал он сквозь грохот взламываемой двери.
— Как его принимать? — заорал я, — Как это вводить в кровь? Или это надо есть? Лизать? Жечь? Как?!
— Это надо читать, — ответил он.
Луис замолчал, тяжело дыша и прислушиваясь, как воздух с хлюпаньем выбирается из его гнилых легких.
— Я раздробил ему морду в тот момент, когда полицейские ворвались в номер. Я ударил в том месте, где под дужкой очков на переносице змеился короткий розовый шрам. Его мозги брызнули мне на рукав, на лицо, я даже успел почувствовать вкус его крови. Но она почти сразу смешалась с моей кровью. Эти подонки били меня ногами. Они сломали мне спину и искалечили внутренности. Так кто из нас был хуже? Тот, кто просто убивал, или те, кто калечили, чтобы оставить в живых?
Он вопросительно посмотрел на меня и даже попытался изобразить скорбь на омерзительном лице. Выходит, это ты, Луис, убил Билли и сломал мою жизнь? Выходит это ты, Луис, виновник моей разодранной задницы? Это ты, Луис, лишил меня тех сплетающихся в узор строчек? Наркотика, на котором тогда делались миллионы, и который теперь призывно сверкает почти в каждой рекламе?
— Гринго, — он говорил тихо. — Гринго! Я, который никогда и никого ни о чем не просил, хочу попросить у тебя билет в чудесную страну. Я хочу уйти и не вернуться. Жизнь дерьмо, гринго, я тоже дерьмо, но я все еще верю. Я все еще верю, что есть место, где мне будет хорошо. Я могу достать книгу. Даже здесь. Гринго. Научи меня читать...
2003 год
Деревенский киберпанк
Глеб Баранкин упал в картофелеуборочный комбайн. С утра хлебнул беленькой, споткнулся и спланировал в барабан. Робот Мишка, который в отдалении занимался ремонтом сеялки, примчался через секунду и сунул в зубчатый механизм правый манипулятор. Действительно, чего ему? Роботы боли не чувствуют. Сплющил себе пару металлических суставов и все. На МТС у Щукина Васьки ремонта на пару часов. Да и Баранкин почти не пострадал. Ну, сломал три ребра, ногу вывихнул — мелочь, одним словом. Однако на чадящем планероллере примчался участковый Крынкин и составил протокол. А еще через день во всех, даже отдаленных хозяйствах захрипели факсы, и из них полезли предупреждения и угрозы.
— Техосмотр! Аттестация! — разволновались фермеры. — Лучше бы закупку на картофель подняли!
На следующее утро справный мужик Макар Разливахин поцеловал в теплую лопатку спящую жену, поправил одеяло на кроватке розовощекого пацана, крикнул с крыльца Прохора, дал указания насчет полевых работ, оседлал механического таракана и умчался в поселок. А уже к обеду с пакетом апельсинов заявился к Баранкину. Глеб почесал забинтованный бок, буркнул недовольно:
— Ты бы еще клубники приволок!
— Ты лучше скажи, как это тебя угораздило? — чихнул Макар, выставляя на стол поллитру. — Жили, не тужили, картоху выращивали, и на тебе. Какого лешего ты на комбайн полез?
— А хрен его знает, — с досадой звякнул об стол стаканами Глеб. — Что-то Мишке пытался доказать. Я как выпью, всегда на рожон лезу. Пару раз даже драться с Мишкой пытался!
— Ну и кто кого? — сглотнул водку Макар.
— А никто! — махнул рукой Глеб. — Мишка с дураками не связывается. Парень что надо!
— Подставил ты своего Мишку, — плюнул в сердцах на пол Макар. — И меня, и всех. И себя. Да еще Крынкин — дурень, в протоколе упомянул, что Мишка тебе жизнь спас. У самого же на усадьбе трое роботов вкалывают! Абзац нашим роботам. Размагнитят к ядреной фене весь личный состав!
— Это как же размагнитят? — удивился Глеб. — Мишка у меня испокон веку. Он же из лесу пришел!
— Это мы с тобой, Глеб, здесь испокон веку! — плеснул еще водки Макар. — А роботы все пришлые. Беглые они. Когда эти техосмотры на материке ввели, они к нам и подались. Их немерено в болотах утопло. Да и те, что дошли, только благодаря Щукинскому МТС функционируют. Но без них мы тут загнемся!
— Знамо дело, загнемся, — осторожно потрогал сломанные ребра Глеб. — Макар! А не хрен ли с этим техосмотром? Посмотри на Мишку! Железяка хоть куда! Я узнавал у Крынкина, наши роботы в розыске не числятся. Их списали давно. Ну, поставят новые операционки. И что?
— Операционки! — встал Макар. — Вот и будет у тебя в хозяйстве не Мишка — робот универсал, а операционка. Нет в твоей операционке никаких сельских функций!
— Погодь? — нахмурился Глеб. — А кто ж технику обслуживать будет? У меня десять гектар бульбы. Кто жука будет собирать? Навоз таскать? Сурепку компостить? Мне чего ж? Самому пуп рвать?
— Рви! — кивнул Макар. — А хочешь, специальную программу покупай. В министерстве. Только она тебе обойдется в два урожая. На каждый твой агрегат — отдельная программа. Лопату в манипуляторах держать — и то программа будет нужна!
— Чего ж делать-то? — растерялся Глеб.
— Не знаю, — нахмурился Макар. — Я к Щукину пойду. Если Васька ничего не придумает, прямо хоть на болотах скрывайся.
— В трясине?! — расстроился грузный Глеб. — Утопну я.
— То-то и оно! — выругался Макар. — Лучше бы ты на болота спьяну ходил, а не на комбайн лазил.
До фермы Макара инспекция дошла через неделю. Геликоптер притащил камеру, сбросил ее у плетня, затем исторг из кабины чиновника.
— Клюев! — представился тот, вытирая пот со лба.
— Разливахин, — ответил Макар и спросил, как бы не догадываясь. — А вы собственно, кто?
— Из министерства я, — не оценил шутку чиновник. — Дерьмо ваше приехал разгребать.
— Можно, — кивнул Макар. — Только его сначала на поле надо вывезти, а потом уже и лопатить.
— Вывезем, — успокоил фермера Клюев. — Инструкции получили?
— Ну? — прищурился Макар. — А если я с ними не согласен?
— А согласия как раз и не требуется! — повысил голос Клюев. — Постановление правительства и без согласия работает. А то развели тут, понимаешь! В округе полтыщи бесхозных роботов!
— Отчего же бесхозных? — не понял Макар. — Все при деле.
— Это ваш? — резко спросил Клюев, ткнув пальцем в младшего Разливахина, пытающегося заглянуть в окна камеры.
— Вроде, — кивнул Макар.
— А не боитесь, что ребенок среди роботов гуляет? — раздраженно раздавил комара у себя на лбу чиновник.
— Вы это, — Макар поморщился. — Бросьте. Оно понятно, железка железке рознь, но у нас такого не бывает. Народ здесь мирный. И роботы мирные. И вообще, шли бы вы за мной на терраску. Супруга чай заварила с липой, посидим, мож я чего и уразумею. Все одно роботы с поля только через час вернутся. А то нас тут комары пожрут.
Чиновник поперхнулся, прикончил ещё одного комара и согласился. Разговор заладился не сразу. Однако после чашки ароматного чая Клюев немного оттаял.
— Не глянулся я местному населению, — пожаловался он. — Словно я не на перепрограммирование роботов гоню, а под пресс! Камеру — душегубкой прозвали! Про нарушения авторского права вообще не говорю!
— Какое право? — насторожился Макар. — В ваших рассылках прописано, что операционка устанавливается бесплатно!
— А драйверы? — поднял брови Клюев. — Землекопательный, навозоубирательный, разбрасывательный? Прополочный? Поливочный? Да мало ли! Я уж не вспоминаю про тракторный! И ни копья!
— Погодь, — поднял руку Макар. — Не устанавливаем мы никаких драйверов! Ни поливочных, ни протирочных. За что платить?
— Не устанавливаете? — усмехнулся чиновник. — Только не надо мне ботву на уши вешать! В качестве бесплатной опции и в старой операционке, и в новой — только переноска тяжестей и штабелирование. Все остальное — платное. А у вас роботы, я сам видел, только что уроки у детей не проверяют.
— И уроки проверяют, — озадачился Макар и окликнул жену. — Маша! Слышь-ка? Принеси-ка нам бутылочку, а то без поллитры не разберешься.
Под бутылку разговор пошел легче. А под вторую собеседники плавно перешли на "ты". Клюев навалился на стол грудью и, гоняя по тарелке вилкой маринованный масленок, терпеливо объяснял тоже порядком захмелевшему Макару.
— Пойми! Вот ты говоришь, что драйверы вы не используете, поскольку сами роботов обучаете.
— Ну, — согласился Макар.
— Вот! — хрюкнул чиновник, отчаявшись управиться вилкой и засосав масленка прямо с тарелки. — И это самое страшное! Ты думаешь, так нужны все эти техосмотры? Э, брат! Тут все очень хитро! Мера вынужденная! Раньше ведь как? Загрузили в робота программу, потом еще одну. Память добавили. Оперативку. Он и служит. А теперь изволь раз в год все это потереть и заново загрузить! Ты понимаешь, железки эти за два-три года начинают зачатки искусственного интеллекта проявлять! У них привычки появляются, увлечения, пожелания! Сначала пожелания, а потом требования? А там, глядишь, дойдет до избирательного права? Отдельного жилья?
— С чего бы в них этим зачаткам появляться? — не понял Макар. — Брак что-ль какой в программах ваших? У нас ведь как в фермерстве, если картошку в землю не бросишь, то ботва из гряды не полезет, разве только сорняк!
— То-то и дело, что сорняк! — стукнул по столешнице стопкой Клюев. — Я точно не знаю, засекречено это все, но слухи ходили разные. То ли военные что намудрили, то ли аура такая заразная у человечества. Только всякий робот на хозяина своего очень смахивает!
— А и то верно, — задумался Макар. — Вот у Глеба Баранкина — Мишка! Копия хозяина! То пашет как трактор, технику старую восстанавливает, а то смотришь, сидит на завалинке и в небо пялится! Хорошо хоть не пьет!
— Был копией хозяина! — хихикнул Клюев. — Размагнитил я его. Теперь он зазря в небо пялиться не будет!
— Однако он Глебу жизнь спас! — нахмурился Макар.
— Спасение жизни человеку, если в программе это спасение не предусмотрено, является опасным фактором, который угрожает существованию человечества! — погрозил пальцем чиновник. — А то затеяли тут спасательство, ешкин кот. Именно с этих правил робототехники вся эта петрушка и заварилась!
Прохор привел бригаду роботов с поля после обеда. Покачиваясь от выпитого, Клюев их пересчитал, сверился с записями, удовлетворенно хмыкнул и приказал загружаться в камеру. Роботы нестройно повернулись и направились к душегубке. Когда последний залез внутрь, Прохор обернулся и вопросительно направил окуляры на Макара. Разливахин расстроенно махнул рукой.
— Куда ты, Прохорушко? — заголосила со двора жена.
— Дядя Прохор! — закричал пацан.
Прохор замер на мгновение, затем решительно поставил железную ногу на порог душегубки, поднялся внутрь и захлопнул за собой дверь.
— Активация! — заплетающимся языком пробормотал Клюев, выуживая из кармана пульт и нажимая на красную кнопку. — Через десять минут они будут невинны как младенцы!
Геликоптер вернулся за Клюевым к вечеру. Роботы идеальной шеренгой стояли во дворе. Чиновник бродил вокруг них с тестером и удовлетворенно кивал.
— Отлично! Смотри-ка, а программа легла как надо! Теперь загружай, что хочешь и пользуйся. Министерство распространяет программы для тружеников сельского хозяйства со скидкой десять процентов!
— Понятно, — кивнул Макар. — Только уж мы как-нибудь по старинке. Обучим!
— Обучайте, — ухмыльнулся Клюев и, уже садясь в геликоптер, крикнул. — Только через год я опять к вам в гости!
Едва летательный аппарат пошел к лесу, как из-за посадки раздался топот, и верхом на механическом таракане появился Щукин Василий. Спрыгнув, он бросился к роботам и принялся резво вытаскивать из них аналитические блоки.
— Ничего не перепутал? — тревожно спросил Макар.
— Нет, — торопливо ответил Васька. — Хотя условия конечно полевые. Ничего. К следующему году у меня запасных блоков не пять десятков будет, а на каждого робота в округе. На, обратно сам вставишь. Только не перепутай. Я надписал на каждом, кто где.
— Слышь, Васька, — Макар нахмурился. — Интересно, что они там испытали в этой душегубке?
— Не знаю, — развел руками Щукин. — Я ж все больше по технике, программы пользую постольку-поскольку. Но думаю, что это вроде как смерть. Их же там проникающим магнитным шарашат, потом только перезагружают. Хрен его знает, Макар. Только они все одно этого не вспомнят. Я когда из них блоки в обед на поле вытаскивал, они в буфер себе по минимуму слили, чтобы до душегубки дойти, но чувствовали все по настоящему. Ну, я поехал! Надо до темноты в поселок успеть, чтобы разнюхать, куда наш инквизитор завтра отправится! Спасибо за таракана, только я его приторможу у себя на недельку, гироподвеску надо отладить, все кишки вытряс!
Макар проводил взглядом Щукина, выбрал из кучи блок с надписью Прохор, вставил его в приемное устройство, щелкнул крышкой. Робот вздрогнул, медленно сфокусировал окуляры, пригляделся к Макару, спросил:
— Кто ты, человек?
— Да ты что?! — побелел Разливахин. — Ты что, Прохор?!
— А ничего, — издал рокочущий звук робот. — Шучу я, Макар!
— Дядя Прохор! — бросился с крыльца пацан.
— Ты это, — Макар присел, разбирая остальные блоки. — Ты, Прохор, зла на людей не держи. Сложно все. Понимаешь?
— Пытаюсь, — признался Прохор, наклонившись, чтобы ребенок мог взобраться на его широкие плечи. — Одного я только не пойму, когда же ты свое обещание выполнишь? Уж месяц, как грозился новые обои для ремонта моего домика привезти! Деньги я тебе заплатил, замечаний ко мне нет, чего завтраками кормишь?
— Ну, так это, — с досадой почесал лоб Макар. — Подожди еще пару дней. Вот только проруха эта уедет, да Щукин таракана вернет. Вот те крест!
2004 год
Дурак
Иногда Багги упивался до чертиков. Именно так обозначала его состояние Винги, которая жила в полуподвальной каморке, через этаж под Багги. Она говорила, что если слышит среди ночи, как в пяти метрах от ее уха разгружают металлолом, это значит, что Багги опять упился до чертиков. Слух старую кофемолку никогда не обманывал, она поднималась со своего лежбища, выходила на улицу, подбирала бесчувственного Багги и относила его на второй этаж. Понятное дело, что утром Винги являлась за вознаграждением. Естественно со стаканчиком хмельного. В тот день она пришла без стаканчика и вознаграждения не потребовала. Она остановилась в дверях, привалилась блестящим плечом к косяку и сказала самым мягким голосом, который хранился у нее в базе:
— Ты дурак, Багги.
Багги спорить с Винги не стал. Он с трудом сел, протер лицо промасленной тряпкой, поднялся и тут же с грохотом повалился на пол. Одной ноги на месте не оказалось.
— Ты дурак, Багги, — повторила Винги, все еще не меняя регистр. — Ты пошел в разнос. Ради чего?
