Когда дело дошло до вопроса о визите к Луне, начальник тюрьмы стал извиваться ужом, и потом всё-таки сознался, что Луна тяжело захворала, и потому к ней нельзя. Но потом всё-таки уступил давлению и пустил.
Когда Асеро увидел Луну, он ужаснулся. Несчастная лежала в беспамятстве, её вырвало, и, судя по запаху, она ещё и испачкалась как ребёнок. Но если начальник тюрьмы рассчитывал, что высокие гости отвернутся от такого зрелища и брезгливо зажмут носы, то он сильно ошибался. Асеро не раз видел раненых на войне, ему даже случалось за ними ухаживать, так что он понимал некоторые вещи: девушка не могла прийти в такое состояние мгновенно, значит, к ней довольно долго никто не заходил! А в рвоте можно просто захлебнуться!
Асеро кинулся спасать любимую. Начальник тюрьмы просто обалдел, увидев, что человек с льяуту на голове способен без колебаний приняться за такую грязную работу. Впрочем, Инти ему долго обалдевать не дал, тут же спросив, почему допущено такое безобразие — тяжело больная без присмотра. Начальник тюрьмы отговаривался деликатностью задачи. Поскольку женщины редко попадали под арест, а заболевали в тюрьме ещё реже, там не было специальных служителей-женщин, мужчины же, якобы, смущались перед необходимостью совершать в отношении девушки грязный уход. Женщину, которой можно было доверить узницу, найти было не так-то просто, вот оттого и случилось такое досадное упущение. Асеро не знал тогда, верить всему этому или нет.
Во всяком случае, обмыв девушку (и немного испачкавшись при этом сам), он тут же принял решение взять её с собой. Единственный человек, которому он теперь был готов доверить девушку — это его собственная мать. А разрешение он задним числом напишет, ничего не случится.
Инти сперва счёл такой шаг довольно опрометчивым, хотя и был согласен, что творящееся здесь — из ряда вон, и что со всем этим безобразием нужно разобраться, так как подвергать опасности жизни подследственных в тюрьме нельзя, а женщины попадают хоть и редко, но не так уж чтобы эту ситуацию не предусматривать.
— Инти, ты понимаешь, что твою сестру кто-то решил угробить? — тихо спросил Асеро.
— Допускаю. Однако смысла в этом не вижу. Она же уже рассказал всё, что знала.
— Не в этом дело. Скажи, ты ведь видел протокол допроса? Она говорила о том, что я собираюсь на ней жениться?
— Прямо нет, но и... слухи о вашем возможном браке по столице ходят.
— Смотри, следователь! Начальник тюрьмы не мог не знать, что стоит только больной, которую рвёт, повернуться на спину, как она запросто может захлебнуться. Хотя всё выглядит как обычная халатность, и доказать я ничего не могу. Но сдается мне, что тут замаскированная попытка убийства. Кстати, отчего она вдруг заболела? Не отравил ли её кто? И в доме у тебя ей тоже находиться опасно, раз изменники среди твоих подчинённых. Нет, она будет у меня во дворце. И будет там до самого дня свадьбы.
Дома над Луной надо было провести ещё некоторые процедуры. Асеро с матерью сняли с Луны грязное платье и обмыли её как следует. Мать посоветовала не одевать девушку — так проще, а в летнюю жару она не замёрзнет, тем более что мать будет за ней следить. Написав указ об освобождении девушки из тюрьмы, Асеро пытался сосредоточиться на государственных делах, но у него это не очень выходило. Время от времени он бегал проверять, не очнулась ли возлюбленная.
Потом мать посоветовала ему сесть с бумагами рядом с ней. В конце концов Луна очнулась:
— Где я? — спросила она. — Почему я рядом с тобой, любимый? Неужели ты тоже не выдержал разлуки, покончил с собой и мы теперь в загробном мире?
— Глупости, любимая. Я жив-здоров, и скоро ты тоже будешь здорова. Жар спал с тебя, большая часть яда тоже вышла, но на всякий случай... тебе надо сделать клизму, сейчас я всё приготовлю.
— Ой, но как же... неужели ты это сделаешь?!
— Да я умею, не бойся, ничего тебе не пораню...
— Но ведь это значит... значит, что ты... ты самое стыдное увидишь. Моя скромность...
— Я уже видел там всё. И делал это, пока ты была без сознания. Ничего страшного. Мне скорее страшно от мысли, что тебя пытались отравить, но всё обошлось.
— Я сама пыталась отравиться.
— Сама, но... почему?
— Ко мне в тюрьму пришла некая женщина, которая сказала, что она твоя мать. Она сказала мне, что поскольку я опозорена арестом, то ты не сможешь на мне жениться! И даже во вторые жёны взять не сможешь! И потому я должна... — Луна всхлипнула, — должна принять мужественное решение и ради тебя, Асеро, ради того, чтобы ты мог стать Первым Инкой после смерти Горного Потока... Я приняла яд, который она принесла с собой...
— Это были ягоды? — спросила Асеро.
— Какая-то смесь... может, она и из ягод была, не знаю... Но мне почти сразу стало дурно... Что я наделала! Ой!
По жестами возлюбленной Асеро понял, что сейчас будет рвотный позыв, и тут же подставил медный тазик, заранее приготовленный на этот случай. После того, как Луна выблевала, Асеро предложил ей её воды прополоскать рот. Та покорно вздохнула. Но потом обеспокоенно спросила:
— Значит, меня раздели, и ты видел уже мою наготу?
— Ну а что я мог сделать? Твоё платье было испачкано, его пришлось снять с тебя и выстирать. Оно сейчас сушится. Мы с матерью тебя обмыли, и я уже один раз прочистил тебя. Я попрошу у матери что-то из её одежды, или можно будет послать к тебе домой... А та женщина, которая тебя отравила, не могла быть моей матерью.
— Я поняла... Съев отраву, я думала, что сразу умру и всё. Но меня стало тошнить и рвать, потом у меня был жар, потом я ничего не помню, но я вполне могла... Скажи, неужели ты не проникся ко мне отвращением, когда увидел меня в таком виде?
— Я прошёл войну, а на войне видел всякое. Знаешь, люди не смогли бы воевать, если бы... если бы не были уверены, что в случае тяжёлых ран их товарищи не отступятся от них с отвращением, а будут ухаживать за ними. Знаешь, я сам когда-то болел оспой и был покрыт такими отвратительными язвами, что вспомнить страшно. Но моя мать ухаживала за мной, хотя могла заразиться. А я знал, что от тебя мне никакой опасности нет, и что если тебя обмыть, то ты по-прежнему будешь прекрасна...
— Значит, я лежала здесь нагая и совсем беззащитная. Я бы даже не узнала, сделал ты это со мной или нет... точнее, сразу бы не узнала, узнала бы потом... Скажи мне, я ещё девушка? Милый, я всё пойму... Я даже готова тебя простить, если ты не удержался... Мужчине трудно удержаться порой... Но только скажи мне честно, было что-то или нет?
— Нет, не было, клянусь тебе! Я не мог позволить себе подобной низости — воспользоваться твоей беспомощностью! Как бы я потом тебе в глаза смог смотреть? Я люблю тебя! И ты тут в совершенной безопасности.
— А что со мной будет дальше?
— Я освободил тебя из тюрьмы. Ты жива и будешь жить. Скандал мы замнём. Ты до самой свадьбы будешь здесь в безопасности. И давай ещё всё-таки всё прочистим, смерть отступила, но быстрее выздоровеешь.
— А потом? Когда выздоровею?
— Ну, потом тоже тут будешь жить... как моя жена, — растерянно ответил Асеро, — разве тебе здесь не нравится?
— Понятно, что как жена... но ведь я всегда буду здесь, в одном месте... ты говоришь, что освободил меня из тюрьмы, но ведь дворец — это лишь другая тюрьма, пусть и с садом! Я буду здесь сидеть взаперти?
— Ну почему взаперти... Я буду отпускать тебя за город, в замок Инти!
— И только? Но это так мало...
— Чего же ты хочешь?
— Хочу свободно гулять по улицам Куско.
— Хорошо, будешь гулять.
— С тобой под охраной?
— А как ты хочешь?
— Хочу свободно гулять одна! Ведь ты будешь всё время занят государственными делами...
— Луна, послушай... Ты понимаешь, что тебя могли и могут убить? Ведь в замке ты тут же прекратила бегать в лес, когда поняла, что тебе грозит.
— Но одно дело временно, а другое — всю оставшуюся жизнь. А жизнь в золотой клетке довольно тягостна.
— Луна, я понимаю тебя... я сам в ужасе от того, что я должен всю оставшуюся жизнь прожить под охраной... Но что делать-то? Долг есть долг. Хорошо ещё, что долг позволяет нам соединиться.
— А если мне переодеваться и ходить по городу в платье служанки?
— На это согласен. Но только... только после того, как мы найдём тех, кто тебя убить хотел. Сейчас, ты понимаешь, это слишком опасно. К тому же ты больна...
В этот момент вошла мать Асеро:
— Я ваш разговор слышала. Вот что я тебе скажу — взрослеть тебе пора, а то мечешься из крайности в крайность. Сама я в твои годы была не сильно умнее, но пора тебе серьёзнее становиться. У замужней женщины обычно времени нет на гулянки, а у жены Первого Инки обязанностей хватает. Ты ведь в государственных делах должна научиться разбираться.
— Мама, пусть она сначала выздоровеет.
— Это да, но пусть не думает, что придётся скучать от безделья. А вообще, Луна, ты просто не представляешь, как тебе повезло, что он такой чистый и честный юноша. Не зря его Горный Поток наследником и сделал.
А затем Луна таки уговорилась на клизму.
Да, логика у его матери была хоть и примитивная, но безупречная. Хороший человек непременно станет хорошим правителем. Во всяком случае, должен стараться им стать. И ведь он старался... но ведь всё равно что-то упустил. Даже и тогда упускал. Убийцу-самозванку ведь потом ещё несколько лет не могли найти, нашли, только когда разоблачили Колючую Ягоду...
И зря он всё-таки тогда столь легкомысленно отнёсся к пророчеству про белого человека. Луна и та оказалась мудрее него. Ведь они стали мужем и женой тогда через двадцать дней после предсказания, как только Луна смогла ходить и кое-как есть.
А до того пришлось уговаривать её отца, который пришёл тем же вечером и потребовал разговора с Асеро наедине. Выслушав историю о попытке отравления его дочери, Лавровый Лист сказал:
— Это, конечно, безобразие, и с этим делом я разберусь. Даже если речь идёт о простой халатности, всё равно виновные должны быть наказаны. В тюрьме подследственные должны доживать до суда. Но неужели ты, Асеро, всё равно согласен на ней жениться после того, как она впуталась в заговор против тебя?!
— Она сделала это по глупости. И больше не будет.
— Да, по глупости. Но что больше не будет — я не уверен. Она крайне своевольна и своенравна. Я сам не знаю, каких сюрпризов ещё от неё ждать. Но самое страшное не это — она ведь опозорена!
— Не так уже сильно — дело можно замять. Мне странно слышать твой отказ — ведь позволил своему сыну жениться на своей возлюбленной, несмотря на более драматичные обстоятельства.
— Ну, во-первых, Морская Волна сама себя не позорила. Она знала, что такое долг. В её беде нет её вины, её репутация была изрядно подмочена по вине её папаши, а Луна делала свои глупости сама, никто её за руку не тащил. Но это не главное.
— А что главное?
— А не догадываешься? Будь ты простым смертным — я бы не возражал против вашего брака, раз вы любите друг друга. Для простого смертного жениться и развестись можно спокойно... Но ведь ты носишь Жёлтое Льяуту, а должен быть избран на Алое. Дни Горного Потока, скорее всего, уже сочтены. И жена должна способствовать твоему избранию. К этой стороне жизни кандидатов инки будут внимательны как никогда.
— Но ведь когда избирали Горного Потока...
— Закрыли глаза на его бесплодие. Да. А теперь приходится выкручиваться без прямых наследников. Некоторые предпочитают Горного Льва именно потому, что у него с потомством всё в порядке и династия не пресечётся. А ты?
— Но ведь Луна вполне может родить от меня, чем она отличается от любой другой здоровой девушки?
— Да, моя дочь здорова. Но будут ещё и смотреть на репутацию. Вот она сейчас у тебя здесь живёт. Я понимаю, что ты её не трогал. Да, в тебе можно быть уверенным, но слухи всё равно пойдут. А если из-за этих слухов тебя не выберут, то...
— Мы все вместе отправимся в ссылку?
— Нет, Асеро, всё гораздо хуже. Нас ждёт смерть. Тебя, меня и Инти уж точно. В случае твоего поражения обречены, — в отчаянии Лавровый Лист схватился за голову руками, — льяуту с нас снимут вместе с головой.
— Неужели Горный Лев решится пролить кровь Солнца?
— Вполне может быть, что он её уже проливал. Вспомни смерть Зоркого Глаза. От людей, пошедших на сговор с заграницей, можно всего ожидать. Да, это лишь подозрения, у меня нет доказательств, но поверь моему чутью... Ведь если ты погибнешь, Луна ведь тоже будет несчастна. И она окажется совсем беззащитна.
— Но у неё вроде есть ещё один брат...
— Он уже уехал в Амазонию, там, похоже, скоро будет жарко. Да, Горный Лев его там не достанет, но и он ничем не сможет помочь Луне и остальным... Подумай, что её бывший поклонник может тогда вообще её осилить! Для него овладеть ею дело принципа, даже если для этого нужно будет держать её за ноги и за руки.
— Нет! — вскрикнул Асеро, тут же представив свою возлюбленную нагой и беззащитной в лапах озверелых нелюдей... Этого Асеро боялся больше всего на свете. Смерть, даже смерть мучительная, казалась ему не очень страшной, её можно перетерпеть. Страшнее полюбить, а потом возлюбленная оказывается в руках врагов. "Чтоб досталось всем этим псам, в стонах в ненависти, в крови, все, что свято, берёг ты сам всею силой мужской любви". Но до сего дня мог себе представить такое только при нашествии завоевателей. Но не мог представить себе, чтобы до такого опустились тавантисуйцы. Неужели для них нет ничего святого?
Лавровый Лист замолк, изучающе наблюдая реакцию своего молодого собеседника.
— Я на всё что угодно готов, чтобы спасти её! — сказал Асеро наконец. — Если надо её спрятать понадёжнее, то давай спрячем. Но ведь ты её отец, ты желаешь ей счастья. И ты знаешь, что она не будет счастлива иначе как со мной. Не будет даже в безопасности без меня. Подумай о её судьбе.
— Наши судьбы — это мелочь на фоне той беды, которая ждёт страну. Горный Лев честолюбив, спокойная жизнь не по нему. Того и гляди жди войны, которую наша страна не выдержит. Тем более что он втянет её, не сопоставив силы и не рассчитав последствия...
— Но если он в сговоре с испанцами, то как будет с ними воевать? — не понял Асеро.
— Всё-таки ты ещё наивный юноша. Что ему мешает кинуть бывших пособников, после того как он перестанет в них нуждаться? Но война может развязаться и по другой причине: не всем понравится правление человека, который думает в первую очередь о своей личной славе и власти, а государстве хорошо если во вторую. Ты ведь помнишь из истории о войне между Атауальпой и Уаскаром? Всё может повториться. Послушай, Асеро. Надо обеспечить твоё избрание, а для этого нужна подходящая жена. Луна не подходит. Я могу подыскать подходящую кандидатку, у меня есть несколько на примете, тебя изберут, после чего вторым браком ты сможешь жениться на ком хочешь, и на Луне в том числе. А пока стоит подождать.
— Но я люблю Луну и хочу остаться верным ей! Мне не нужен больше никто!
— Определись, что тебе важнее, любовь или долг перед государством, личное или общее. Именно ответ на этот вопрос я хочу услышать от тебя.
