Брабандер не испытывал к этой мелочи ничего, кроме презрения. Падальщики, не способные сравниться с более крупными кораблями мощью вооружения и несокрушимостью брони, пусть и достаточно опасные числом. Трусливые шакалы, предпочитающие бежать или прятаться, когда враг действовал осторожно и внимательно, но при этом глумящиеся змеи, норовящие вцепиться в борта поврежденному недобитку и разнести ослабленного опонента на куски. Разбегающиеся при каких-либо потерях и не способные выполнять приказы до конца, "Язычники" и их команды сейчас защищали конвой от гипотетических атак вражеских легких сил и не рисковали даже коситься прицельными импульсами своих авгуров в сторону потрепанного, но все еще смертельно опасного флагмана.
Но вот слева по курсу эскадры движется совершенно иной корабль. Хищные, словно оскаленные черты, выделяющиеся грани, аэродинамические формы, уменьшающие трение при входе в атмосферу для планетарных штурмов или орбитальных бомбардировок. Размеры, почти не уступающие кораблю под командованием самого Брабандера...
Это "Алчный Странник". Корабль, название которого как нельзя лучше отражает его суть. Пират, чья алчность могла соперничать только с его же наглостью. Четырежды жажда наживы превращала легкий крейсер в груду оплавленного и перекрученного металла. Четырежды он восставал, словно мифический феникс из пепла, снова и снова круша своих врагов мощью бортового вооружения и захватывая всё новые и новые трофеи во славу семейства Лотту.
Брабандер испытывал двойственные чувства по отношению к этому кораблю. С одной стороны его обуревало презрение к ничтожному пирату, отказывающемуся подчиняться и весьма своевольному, но с другой капитан ощущал гложущую зависть. Пускай Дух Машины "Несущего ад" не имел столь впечатляющих улучшений, а его капитан не мог похвастаться глубочайшим уровнем единения со своим кораблем, но они были несоизмеримо более свободны, нежели постоянно сдерживаемый в ментальной клетке Брабандер. Это вызывало ненависть и желание атаковать, в то время как другая часть его сознания наоборот признавала за союзником право на существование, по достоинству оценивая эффективность сражений, в которых участвовал "Алчный Странник".
Малые летательные аппараты и штурмовики именно этого корабля позволили захватить столь большое число транспортов почти не понеся потерь и не упустив ни один из "Иерихонов", а в бою легкий крейсер проявил себя достойно, получив обширные повреждения и лишившись примерно половины экипажа. Проклятые слуги Лжеимператора бились с отчаянием обреченных, предпочтя умереть, но не сдаваться, и успели выбить "Несущему ад" две трети всей бортовой артиллерии. Да, часть удалось вернуть в строй, но половина всех орудий легкого крейсера теперь не могла стрелять...
И вот сейчас этот союзник, вероятный противник и конкурент одновременно вдруг ускорился и отвернул от ордера эскадры, игнорируя все запросы и приказания немедленно вернуться в строй! Это было непростительное своеволие, и Брабандер, мигом рассвирепев, послал щедро сдобренный негодованием и злобой гимнариум Духу Машины "Алчного Странника", требуя немедленно повиноваться. Легкий крейсер издевательски промолчал и, словно насмехаясь, провернул обе башни с трехствольными макро-орудийными турелями.
Брабандер издал глухой ментальный рык и уже собирался отдать обслуге орудийных палуб разворачивать боеспособные орудия, как сверхмощный ментальный удар на несколько мгновений отправил предавшего Империум капитана в океан боли и страданий. Это длилось всего пару секунд реального времени, но начисто отбило всё желание действовать без приказа, а ещё через мгновение со стороны покоев Повелителя прилетел короткий и наполненный злобой приказ не вмешиваться.
Капитан "Вечного Служения" напряг все массивы своих испорченных варпом авгуров, заодно загрузив анализом поступающих данных все мощности когитационных массивов, совершенно случайно убив нескольких младших еретехов из условно живой части команды крейсера. Но это прошло мимо него, ведь холодная рациональная часть искалеченного сознания смогла обнаружить цель, к которой устремился конкурент.
Два корабля, один из которых едва уступал размерами "Бойне", а второй был обычным эскортным фрегатом, сейчас пытались на максимальной скорости уйти от внезапной погони. В реальности искаженное тело Брабандера заколыхалось и полупрорычало что-то маловразумительное, но разум его обратился к Повелителю с просьбой разрешить ему устремиться в погоню за врагом.
Преисполненный презрением и холодной яростью приказ не отвлекаться на сторонние цели заставил его сознание на миг съежиться, забившись в самые потаенные уголки искалеченного разума, а затем приступить к более подробному анализу целей.
В реальности прошло меньше минуты, но весь крейсер словно содрогнулся от жгущей, непереносимой эмоции... Брабандер испытал жесточайшее разочарование, обнаружив перед собой не достойного противника, но купца, решившегося на приобретение звездного галеона. Огромная и неповоротливая туша, по размерам не уступавшая крейсерам, не смогла бы противопоставить ему ничего, имея лишь минимальное вооружение для защиты от пиратов и опираясь на мощь пушек эскорта, да богатство и хитроумие его владельца.
Второй корабль и вовсе не стоил внимания, являясь обычным фрегатом отвратного паттерна "Огненный Шторм", подобные каковому часто встречались в патрульных флотах проклятого Империума по всему Сегментуму Обскурус. Нечего было и мечтать встретить здесь противника, достойного битвы с ним, Брабандером, а потому капитан-еретик утопал в жесточайшем разочаровании.
А затем корабль вдруг затопило недоумение, мигом сменившееся яростью столь сильной, что в отсеках разлетались лампы аварийного освещения, переборки стонали от нагрузок, а у оказавшихся поблизости от капитанской рубки отступников мозги буквально вытекали на палубу через рты и носы. Весь более чем пятикилометровый корабль трясся от жгучей ярости и ненависти вместе со своим Повелителем.
На поверхности Слейда не было ни малейшего следа свежих эманаций Хаоса Неделимого. Лишь отдаленное эхо смертей сотен тысяч новых прислужников Темных Богов, погибших бездарно, бессмысленно и абсолютно бесполезно...
Глава 17
Тусклый свет белого карлика падал на затемненную поверхность прозрачного сплава, выполняющего функцию стекла в сводчатом панорамном окне обзорной галереи звездного галеона. Герметичные переборки с двух сторон отрезали длинный и почти полностью пустой коридор, позволяя единственному посетителю этого места подумать о чем-то своем в тишине и покое.
Темные гобелены свешивались из-под пятиметрового потолка, шурша тяжелой тканью по отполированным до зеркального блеска плитам гарреокского мрамора, покрывавшего суровый феррокрит палубы. Внешние броневые створы галереи, закрывающие уязвимое место корабля в бою, частично раздвинулись, позволяя безбоязненно взирать на чарующую пустоту космоса.
Полковник Картер не любил ошибаться. До дрожи, до пробирающего чувства самобичевания и презрения к самому себе. Было ли это последствием профессиональной деформации, или же такая черта характера сложилась у него изначально, мужчина не смог бы сказать и сам. Пожалуй, его можно было отнести к той особой категории людей, которые ненавидели менять свое, уже сложившееся мнение о чем-то, происходящем вокруг.
Но ещё больше Картер не любил, когда его предположения или изначальные выводы сбывались. Слишком часто полковнику приходилось потом вытаскивать остатки своего подразделения из очередной задницы Галактики, в которую их загонял новый несомненно мудрый и своевременный приказ Мунисторума. Он буквально чувствовал ту незаметную при поверхностном знакомстве гнильцу в подчиненных, соратниках и руководителях, кажущихся на первый взгляд совершенно безобидными, неопасными или хотя бы адекватными. Да, Картер был поборником Лекс Империалис, считая, что любой, преступивший закон, должен искупить свою вину. Но, с другой стороны, бессмысленная трата человеческих жизней в самоубийственных атаках на подготовленные позиции не могла найти одобрения в его глазах.
'Всякий ресурс должен тратиться с разумением и аккуратностью, проистекающей из предполагаемой эффективности.'
Жаль, что многие в погоне за славой, признанием, почестями или простой статистикой забывали об этом, предпочитая бросать криминальное отребье штрафных легионов на броню и клинки несоизмеримо более сильного и подготовленного врага.
Полковника не волновали жизни подчиненных, нет. Не трогали его душу и схватки, после которых подразделение либо расформировывали, либо отправляли на переформирование. В конце концов, души всех жителей Империума, пусть и столь ничтожных, принадлежат лишь Повелителю Человечества и должны быть брошены на наковальню войны, чтобы исполнить Его замысел. Но бессмысленная трата личного состава претила Картеру.
Впрочем, грядущая битва обещала стать достойным местом гибели для запятнавших себя трусостью, предательством или иными позорными деяниями штрафников. Многие из находящихся в трюмах гигантского звездного галеона не заслуживали и тени шанса на достойную смерть в бою с извечным врагом Империума.
Однако составители весьма осторожного и изящного плана грядущей схватки считали иначе, и полковник вынужден был подчиняться, скрывая свое недовольство и стойко перенося удар по своему самолюбию. В конце концов у коммодора Фрейзера были все основания не доверять Картеру после случившегося на планете. Это и не требовалось Джеймсу. Он всё ещё был уверен в правоте собственных действий, но вот мнение относительно самого Фрейзера изменил... С зубовным скрежетом и почти ощутимой неприязнью, да.
И пусть Картер не мог воспротивиться решению импровизированного оперативного штаба, но вот проконтролировать исполнение приказа было как раз в его силах. Тщательно подготавливаемый сюрприз должен был стать фатальным для хотя бы одного корабля врага, и одно это примиряло полковника с необходимостью подобного решения.
В штрафные легионы попадают разные люди. Это дикие банды отчаянных головорезов, одна часть которых сошла с ума от ярости, а другая — от раскаяния. Выпущенные из камер смертников из-за своих способностей или животного инстинкта, эти подонки составляют самую несдержанную, яростную и взрывную армию во всей Имперской Гвардии. Но в то же время там, где находится место отчаянию и обреченности, безумию и ярости, можно обнаружить непоколебимую преданность и веру, близкую к фанатичной.
Три десятка седых ветеранов, многим из которых ещё не исполнилось и двадцати циклов, должны были проконтролировать исполнение высшего долга перед Империумом и его бессмертным властителем. Тридцать четыре человека, каждый из которых выжил там, где погибли сотни и тысячи. Те, чья верность зиждется не на почтении или преклонении, а на слепой, почти фанатичной вере и жажде раскаяния. Даже если предавшие единожды посмеют предать вновь, эти люди смогут остановить их. А затем совершат то, что запланировано.
И ничто их не остановит...
Главное, чтобы эти фанатики не взорвали импровизированный брандер раньше времени, но об этом загодя позаботились техножрецы. Теперь устройство инициации ступенчатой реакции в плазменных двигателях превращенного в одну гигантскую торпеду монитора было завязано напрямую на капитанский мостик 'Воздаяния'. А уж там-то Картер был почти всесилен.
Почти...
Вокс-бусина в ухе пискнула и заговорила голосом старшего представителя Арбитрес. Джеймс чуть улыбнулся. Приказ о начале операции был передан с флагмана небольшой эскадры менее минуты назад.
* * *
Негромкая музыка звучала в этом помещении, услаждая слух даже самого требовательного и взыскательного критика. Мягкое освещение в багрово-лиловых тонах удивительным образом расслабляло и позволяло на время отрешиться от проблем и тревог, терзавших уставший разум. Изысканные ароматы различных шедевров парфюмерии смешивались в обладающий легким наркотическим действием запах, в то время как полуобнаженные женские тела извивались в причудливом танце, услаждая взор истинного властителя этого места.
Резонирующие с варпом артефакты загадочных Ю-Ват, разместившиеся на особых постаментах и прикрытые силовыми полями, мерцали и переливались гранями, поражая буйством фантастических и невозможных в реальности полутонов и оттенков. Одни из этих поразительнейших творений ксеносов позволяли буквально ощутить вкус, запах и цвет эмоций. Другие же играли на тончайших струнах Эмпиреев, трансформируя боль отен истязаемых где-то в огромных казематах крейсера разумных в поразительную феерию музыки и красок.
Хермеус Лотту мог позволить себе такую вольность, как расслабляющее бездействие перед будущей схваткой. Разговор с колдуном потребовал сильнейшего умственного напряжения и выпил немало нервов из лорда, возглавлявшего экспедицию падшего аристократического Дома в Готическом секторе. После столь изнурительной нервотрепки Хермеус буквально упал в заботливые руки сенешалей и многочисленных прислужников, а теперь восстанавливался душой и телом. По такому случаю даже решено было подвергнуть целую тысячу до того нетронутых пленников изощренной пытке, но Лотту вполне справедливо считал, что грядущая прогулка позволит с лихвой окупить все затраты.
Звездный галеон не виделся ему достойным противником. Корабль, находящийся под управлением не воина, но торгаша, отчаянно улепетывал от легкого крейсера, надеясь спастись. Учитывать же ещё и фрегат было бы совершенно лишней перестраховкой, ибо хваленые слуги Лжеимператора бросили эскортируемый транспортник и на максимальной скорости удалялись от места скорой расправы, не забывая при этом переругиваться гимнариумами с звездным галеоном.
Хермеус не был глупцом, и уж тем более не забывал об осторожности. Псайкерский хор из числа взятых с собой колдунов просканировал систему, но не обнаружил ни единого следа недавнего варп-перехода, а в возможность засады здешними силами Империума не поверил бы даже конченый параноик. Точнее, засада была как раз весьма реалистична, но даже четверка оборонительных лоханей не смогла бы не то, что причинить вред 'Алчному Страннику', но даже догнать его. Да и саму цель экспедиции надо было, наконец, достигать.
Всякое деяние ради личной выгоды внутри Дома — игра. Жестокая, кровавая, безжалостная грызня между членами одной династии, не прекращающаяся ни на миг. Почти что с первого вздоха рожденные высшей знатью Лотту учатся роли, которую должны играть, и тому, как они должны это делать. Их обучение охватывает не только азы истории, торговли и политики силы, но и тонкости вкуса и этикета: как носить маску по своему выбору, как выразить нарочитое пренебрежение, как снискать и отмерять благосклонность, как вести себя в любой ситуации и оборачивать её к своей выгоде. Эти уроки глубоко укоренились и отныне имеют более темные нюансы: правильное использование ядов, удачное предательство и наем убийц, и это далеко не полный список возможностей для устранения недоброжелателей и конкурентов.
