— Машинное, полный вперед! — командует капитан.
'Цербер' легко нагоняет парусник, который идет правым галсом на юго-запад. Уже в подзорную трубу хорошо видно людей на борту каравеллы.
— Ну что? Оно?
— Да кто его ... Не видно названия. Флага тоже нет.
— Название тоже на корме, наверное, как на той.
— Ага. И пушка ретирадная в юте.
— Нет, чтобы на бортах названия написать. Как специально.
— Давай правее, и средний ход. Пройдем у них за кормой, но далеко. Чтобы только название прочитать.
'Цербер' маневрирует, будто только заметил парусник, и хочет избежать столкновения. Каравелла не меняет курс — круче к ветру идти не может, а увалиться — пойти на сближение со странным кораблем. Но становится понятным, что особого сближения не будет, железный корабль остаётся за кормой.
— Ну что?
— Название есть, но разобрать не могу. Ближе надо.
— Рулевой, левее держи!
— Ну?
— Название в одно слово, но длинное.
— Машинное, прибавьте.
— Ага, 'F' первое. Оно!
— Полный вперед! Заходи слева! Но пока дистанцию держи!
— Кранцы на правый борт?
— Да!
— А если он ...
— А что он может! Только налево увалиться, на нас. А направо ему надо паруса перекладывать — это долго и мы увидим. Пушки у него назад смотрят, так даже стрельнуть в нас не может. Абордажная — готовсь!
— Да давно уже.
— Спасжилеты все надели? А то Командор меня самого ... Вот, смотрите в подзорную. На каравелле на юте двое стоят, разодетые. Один из них капитан. Вот этих двоих обязательно живыми брать, и не ранить. И если кого такого же ярко одетого встретите — тоже живым брать.
— Тогда кто там с новым ружьем? Это твои.
Для подобных задач сделали новое ружье, переломку-однозарядку. Но калибр — 30 мм! Только пули деревянные. И результат сильно зависит от расстояния, для этого три варианта патронов: с короткой сосновой пулей, с короткой дубовой — эта дальше летит. И вариант для цели в доспехах — с длинной, тяжелой дубовой пулей, там и пороха больше. Просто с ног сбивает. Отдача, правда, сильная. Ружье дали самому массивному штурмовику. Вот он сейчас и спрашивает:
— Они там как? В кирасах?
— Не видно. Начинай со слабых патронов. И в голову не стреляй. Ты только не убей их, а то все зря.
— Да ладно, что я не знаю что ли.
— А с матросами как?
— Свидетелей не оставляем.
— Ясно.
— Носовое орудие! Как и планировали — картечь. Стреляй только по верхушкам мачт. По палубе — не твоя задача. А то капитана зацепишь. Лучше пусть картечь выше уйдет, но в палубу не попади.
— Стрелки?
— Готовы!
— Слышали? Только матросов и воинов каких. Тех на юте не зацепить.
— Да все понятно!
На боевой рубке подняли бронещиты. Там два стрелка — один с винтовкой, другой с карабином. Будут стрелять через щели.
— Дальномерный пост!
— Четыреста пятьдесят!
— Всем укрыться!
Штурмовики присели, скрылись за фальшбортом. Пушкари за щитками. С каравеллы не должны никого видеть.
— Машинное, чуть сбавьте. Обгоняем.
— На мачты полезли!
— Носовое орудие! По готовности.
Пушка стрельнула. С виду ничего не произошло.
— Еще!
Бах! С мачты упал матрос.
— Во! Еще давай!
Еще выстрел! Вдруг на фок-мачте парус потерял форму. Его совсем порвало ветром, и он заполаскал тряпкой.
— Машина! Самый малый вперёд!
Но 'Цербер' все равно обогнал сильно замедлившуюся каравеллу. Стали сближаться. Вдруг на паруснике вспухло белое облачко, грохнул выстрел и корпус сторожевика отозвался колоколом — 'бомм!'
— Что это!? Как так!?
— Кулеврина ручная. Притащили.
— Стрелки, не спите! Осмотреться в отсеках!
Защелкал карабин, грохнула винтовка.
— Ближе давай!
Карабин стал стрелять чаще.
— В отсеках течей и повреждений не обнаружено! Куда попали — непонятно, надо снаружи смотреть.
— Отставить — снаружи! Потом.
Капитан, с помощью рулевого и машиниста, все пытается держать оптимальную дистанцию для стрельбы из стрелковки. Лишний риск при абордаже нам не нужен, и пока есть возможность держать нужную дистанцию — отстреливаем матросов на вражеской палубе. Но вот стрельба стихла.
— На палубе ходячих не видно!
— Те двое где?
— В юте спрятались.
— Сближаемся. Кошки приготовить.
— Пустой корабль штурмовать будем?
— Это только палуба пустая. На ней и двух десятков не лежит, остальные в трюме и юте попрятались. Настреляешся еще.
— Ближе подруливай!
— Кидай!
— Тяни!
— Пошли! Пошли!
Штурмовики с грохотом перепрыгивали на палубу каравеллы. Одни встали у комингса, чтобы никто не вылез из трюма неожиданно, другие пошли штурмовать ют, по дороге делая 'контроль' лежащим на палубе. Но из двери юта им навстречу выскочили защитники парусника.
В этом веке по одежке встречают. Те, кто выглядел как матрос или простой воин — попадали на палубу, штурмовики стреляют быстро, дольше распознавали — брать живым или нет. В одного из ярко одетых прилетела деревянная пуля, тот упал на палубу и не шевелится. Второй выхватил пистоль и начал целиться. Тут же грохнули два револьверных выстрела. Пистоль упал на палубу, а его хозяин схватился за простреленную руку. На него накинулись, повалили на палубу и связали.
В дверь юта закинули две шумовухи. Ворвались — чисто, никого нет. Теперь — трюм. Но командир штурмовиков сказал: 'Не рисковать', и в открытый люк полетела граната с хлорпикрином. Все отошли на наветренную сторону.
Первые матросы начали выскакивать уже через полминуты, хотя газ из гранаты идет медленно. Матросы пытались атаковать, но их просто отстреливали из револьверов. Потом наступила пауза, но было слышно, как в трюме надсадно кашляют. Но вот стали выползать самые стойкие, или самые трусливые. Рука не поднялась застрелить безоружных, и их даже сразу связывать не стали — те были не в состоянии даже открыть глаза.
Всех пятерых перетащили на 'Цербер', обыскали, связали. Для них там подготовили освободившуюся угольную яму в носовой части. Раненого перевязали.
— Все, задание выполнено, потерь нет. Вот только этого ранили.
— А тот, первый, живой?
— Да живой. Ему руку деревяшкой сломало.
— Как-то слишком просто вышло. Постреляли, гранату кинули, постреляли.
— А ты как хотел? На кулачках? Того с пистолем еле успели нейтрализовать. Там знаешь какой калибр? Палец пролазит. Броник наш пробьёт.
— Не, не пробьёт!
— Хочешь проверить?
— Так, хватит! Бойцы. Корабль кровью залили, а им 'просто'.
— Да, кстати, а что с кораблем делать будем? Он же целый весь, только парус порвали.
— Каравелла — не часто встретишь.
— Нам надо его хорошо обыскать, Командор сказал. Значит — ждать пока газ из трюма выветрится. Торчать посреди пролива — нельзя. Будем буксировать к африканскому берегу, в нашу сторону.
— Для этого пятую вахту на сторожевик взяли?
— Да, они вообще — с разных шхун, сборная солянка. Сейчас, паруса спустят, канат привяжут — и вперед.
— А сами не дойдут? Под парусами?
— Для таких парусов надо человек двадцать, а с вахтами и того более. Так что — буксир.
Когда я узнал что пропал 'Архимед' с Еремеем, я хотел броситься всеми силами на его поиски. Но отдышавшись, собрал экстренный военный совет.
На совете решили, что информации мало, но и время терять нельзя. Решили послать корвет 'Зевс' вслед 'Церберу'. На корвете поехал еще взвод пехоты. Для сухопутных операций все равно людей мало, но как усиление штурмовой группы — пригодятся.
Чтобы Лампедуза не осталась без охраны, сюда с Родоса вышел корвет 'Юпитер', там остается 'Борей'. У фрегата вооружение слабее, но об этом чужие не знают. 'Борей' пугает одним своим видом — самый большой корабль в этом мире, еще и стальной.
Всем шхунам в Средиземном море — срочно возвращаться к ближайшей базе, к Лампедузе или к Родосу. До выяснения обстоятельств пропажи кораблей, в чужие порты не заходить. Но легко сказать — на шхунах нет радиостанций, так что придется ждать, пока они не зайдут в порт, где есть агенты с радио.
Но пока нет ключевой информации — кто виноват. Ждем результатов от 'Цербера'. Как долго тянется время!
Штурмовики не подкачали! Взяли на абордаж эту 'Феррадуру'! Взяли в плен пятерых, в том числе капитана каравеллы и целого португальского маркиза! Так что один вопрос прояснился. Португальцы.
Еще при обыске, в юте каравеллы, в сундуке нашли патроны и стреляные гильзы. Наши, от карабина. Вот гады!
Это что же, наши моряки на шхуне отстреливались, но не смогли, не спаслись. Что же там произошло? Ничего, приедут, спросим.
'Цербер' сутки тащил трофейную каравеллу вдоль пустынного африканского берега. За эти сутки новоявленный экипаж немного разобрался с парусами. Убрали латинские паруса с фока и грота, людей не хватает чтобы с ними управляться. А на бизани у этой каравеллы прямой парус, для попутных ветров хорошо подходит.
У пролива ветер был строго попутный, и довольно сильный. И каравелла шла неплохо, практически на одном парусе. Хотели дальше пойти самостоятельно, но Командор не разрешил. На второй день дошли до Маскары. Это город западных берберов, они тут пытаются быть цивилизованными, и в Маскаре довольно приличный рынок. Наши приказчики здесь часто бывают, тут финики недорогие.
Каравелла осталась в бухте, будут ее приводить в порядок. Командор сказал — ценный трофей, пригодится. Название ободрали еще в море.
'Цербер', не сдерживаемый медленным попутчиком, ринулся на восток. Ему на встречу спешил 'Зевс'. Когда корабли встретились, штурмовики пересели на корвет, а 'Цербер' повез трофеи на Лампедузу.
'Зевс', в ожидании дальнейших распоряжений, пошел ближе к Пиренейскому полуострову. По дороге зашел в Маскару, узнать, как дела на трофейной каравелле.
Прибыл 'Цербер' с пленниками на борту. Матросы, капитан и маркиз, Жуаном зовут. Вот только состояние этого маркиза мне не нравится. Во время абордажа он выхватил пистоль, и мои бойцы ему почти отстрелили кисть руки. Судовой врач ему оказывал помощь, но в это время объявили, что в сундуке на каравелле нашли наши гильзы и патроны. И врач только зашил крупные сосуды и перевязал рану. Ни карболкой, ни зеленкой рану не обработал. Или обработал, но плохо.
Антибиотиков у нас осталось совсем мало, они есть только в центральном госпитале на Лампедузе. И они давно просрочены, помогают через раз. Но даже такие мы используем только в особых случаях. Поэтому при ранениях, самое важное, тщательно очистить и продезинфицировать рану.
Судового врача можно понять, хорошо, что этого маркиза он на месте не прибил. А если бы маркиз загнулся в пути? Но нет, рассчитал довольно точно. Врачи пленника осмотрели, и сказали что можно попытаться спасти — ампутировать руку. Иначе он долго не протянет — 'антонов огонь', и у него уже жар.
Вот зачем он этот пистоль вытащил? Получил бы как капитан — деревянную пулю, и лежал бы спокойно с переломом. Надо было два 'травматических' ружья делать. Но как-то не сообразили, что будет две цели сразу. Еще и капитана штурмовик приложил тяжелой пулей. У того был ламеллярный доспех, а не кираса. Да еще в перемежку с кольчужными фрагментами. Ему, кроме руки, еще и ребра поломало. Но, ничего, жив и помирать не собирается.
Капитан и матросы рассказали, что возили особый груз из Португалии в Рим, к понтифику. Матросы мало что знают, а капитан что-то недоговаривает. Про патроны и гильзы ничего не знает — сундук маркиза. Больше стонет и ругается — все болит — говорит. Пришлось его немного простимулировать. Но только прикоснулись к сломанной руке — стал рассказывать активно.
Но больше про маркиза рассказывает. Тот, вроде как, один из порученцев португальского короля. И даже был в его свите во время недавнего путешествия к Луи и Сиксту. Но маркиз с моими спецами общаться не желает, спесивый. Но тоже страдает от боли в руке. Хотя, вчера его настроение сильно поменялось, стал совсем мрачный. Безопасник говорит, что маркиз понял про заражение крови, понял, что он обречен. Надо мне с ним лично поговорить.
— Так вот ты какой, таинственный Дож! Я представлял тебя старше.
— И я вас приветствую. Что же во мне такого таинственного?
— Про вашу республику ходит столько слухов! Но я заметил, что большинство из них не выдумки.
— Да?
— Говорят, что у вас все из железа. Вот даже эта грязная комната для пленников — вся целиком из железа. Как и весь этот корабль.
— Простите, в этой комнате хранили уголь, убрали плохо.
— Как я понимаю, мы сейчас у берегов Лампедузы? К которой нельзя даже приблизиться чужому кораблю?
— Да, посторонних мы сюда не пускаем.
— Я понимаю, у вас много секретов.
— Мне кажется, вы очень интересуетесь нашими секретами.
— Да.
Маркиз вдруг замолк, поморщился от боли и закрыл глаза. Поглаживая раненую руку он продолжил.
— Дож, я знаю, я скоро умру. Я много видел воинов с такими ранами. Только если сразу прижечь — тогда есть шанс. Но тогда я ничего не понимал от боли.
У меня к вам предложение. Покажите мне свой остров, свои секреты. А я вам все расскажу. То, что касается вашего пропавшего парусника. Ну и всего ... что касается ... Таврии. Пока я еще могу ходить и говорить.
Хм. Интересное предложение. Но я ничем не рискую, вот только маркиз этим подписал себе приговор. Но у него и так было немного шансов. И он сам может наврать с три короба. Посмотрим.
— Что же, я согласен. Может, сейчас и начнем?
— Давайте.
— Пройдем.
Мы поднялись на верхнюю палубу 'Цербера', и нам открылся вид на бухту и стоящий напротив корвет 'Юпитер'.
— Оу! — маркиз не сдержал возгласа удивления — это и есть самый большой корабль?
— Нет. Это корвет. Есть еще фрегат, он тяжелее этого раза в три.
— Колоссально! И они все из железа?
— Да.
— Это немыслимо! Столько железа! Просто в кораблях! Вы очень расточительны!
— Но зато какие возможности. В бою вы ничего не смогли сделать даже этому небольшому кораблю. А у корвета борт вот такой толщины.
— Это невозможно!
— Но это так.
— На корвете такие домики. Из них торчат пушки?
— Да. Это орудийные башни. Они могут вращаться вместе с пушками. А железный корпус защищает от вражеских ядер.
— Хитро. Этот корабль совсем неуязвим.
Маркиз задумался.
— Что-то мы вас недооценили.
— О чем вы.
— Это началось ... Как вы знаете, в прошлом году мы потерпели поражение в битве при Торо.
— Да, знаю.
— Его Величество Афонсу Пятый долго страдал из-за этого, и даже хотел совершить паломничество в Иерусалим. Летом мы поехали в Нанси, к королю Луи. Но на второй день бесед с королем франков, наш король воспрял духом. Он рассказал мне, что они придумали с Луи.
У Португалии самые лучшие корабли. Их не так много, как у Венеции, но ходить по Морю Мрака, не боясь высоких волн, умеем только мы. Мы успешно осваиваем западный берег Африки. Мы надеемся что там, на юге, Африка заканчивается, и ее можно обогнуть. Обогнуть, и попасть в Индийский океан. Острова пряностей! Вы понимаете!? Это конец монополии Венеции на торговлю пряностями! Мамелюки в Египте торгуют только с ними, у Венеции исключительное право, данное понтификом. Даже нам не дают такое разрешение. Хотя Португалия ...
