Разошлись далеко за полночь, преисполненные коммунистическим "энтузизизмом" и извечными народными надеждами на лучшую жизнь.
На следующий день прямо с утра, Фрол Изотович и другие местные коммунисты и им сочувствующие, развили прямо-таки бурно-бешенную деятельность. Митинги и собрания в Ульяновке — шли один за другим чередом и, иногда народу казалось, что власть опять меняется — как в семнадцатом году. Коллективные письма шли во все инстанции и во все редакции газет и, я тоже внёс свою малую лепту в это народное движение — горланя на митингах. Первым делом, разумеется, проведя работу на полустанке среди агентов ОВО.
Закончилось всё массовой демонстрацией трудящихся и очередным "корпоративчиком" элиты в трактире нэпманши Сапоговой.
Ну... Лично для меня всё закончилось ранним утром — когда я чуть ли не на четвереньках, выполз из спальни Софьи Николаевны и пошкандыбылял в сторону гаража. Опередив опохмеляющегося огуречным рассолом Фрола Изотовича, я первым взял "Бразье" и съездил на полустанок.
Служебный долг — превыше всего!
* * *
Следующим вечером, собрались все снова — уже самовозбуждённые происходящим, с горящими глазами. По ходу, сработала "обратная связь": заразив энтузиазмом массы, наши большевики сами — от масс, им же и заразились.
Уже никто не сомневался в выполнении первого пункта Пятилетнего плана!
Воспользовавшись переменой настроения, я предложил:
— Давайте уж и, второй пункт заодно выдвинем в массы — что зря время терять? Раньше сядем — раньше выйдем.
Прошло на "ура"!
Вторым пунктом шло подключение города — носящего ТАКОЕ(!!!) имя, к плану ГОЭЛРО: ремонт уже готовой плотины на стоящем чугунолитейном заводе и установка там гидрогенератора. Затем, предполагалось подключение к общей энергосистеме — ведь, в Нижегородской губернии уже велось строительство нескольких ГРЭС работающих на местном торфе.
Рисунок 34. План ГОЭЛРО.
— Но, здесь одними письмами не обойдётся! Здесь придётся побегать по инстанциям, — предупреждаю и предлагаю, — чтоб ускорить дело, архиважно направить в Москву товарища Конофальского! Он старый революционер — хорошо знает некоторых товарищей, что сейчас на руководящих постах.
— Да никого там, я на "руководящих постах" не знаю, — отнекивался тот, — я давно уже отошёл... Из-за болезни...
Другие товарищи, его несколько не поняли:
— Так ты нам врал всё это время? Так, что ли?! Ну, тогда снимай стёклышки...
Обладающий сверхъестественным чутьём Борис Александрович понял — что его прямо сейчас будут бить и, что вполне возможно — кованными большевистскими сапогами по лицу... Он попытался стать маленьким и незаметным, но это у него не получилось.
Я заступился за бедолагу:
— Товарищ Конофальский несколько преувеличивал — что каждому из нас свойственно. Все мы — люди, все мы — человеки! Возможно, он и не знает лично товарищей — стоящих у руля власти в Кремле... Но, у него есть большой дореволюционный стаж и бесценные заслуги в борьбе с Царским самодержавием! Товарищи на "руководящих постах" — обязательно его примут, выслушают и уважат энтузиазм трудовых масс — видящих в электрификации путь к своему светлому коммунистическому будущему.
Опять же — написали коллективное письмо (я диктовал — Конофальский писал) в Государственную комиссию при Совете труда и обороны (Госплан РСФСР), лично его председателю Глебу Максимилиановичу Кржижановскому, Председателю ВЦИК РСФСР товарищу Калинину Михаилу Ивановичу... Председателю Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) — Петру Алексеевичу Богданову...
Кажется, никого не забыли?!
Что самое интересное — про Сталина никто даже и не вспомнил и, уверен — предложи я, наверняка последовал бы вопрос:
"А, кто это такой?".
Ну ию само собой — не забыли написать главному "виновнику" торжества: Председателю Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР, Председателю Совета труда и обороны (СТО), члену Политбюро ЦК ПКП(б) — товарищу Владимиру Ильичу Ленину...
Мол, назвали город в честь твоей "девичьей" фамилии, уважили тебя — посему соизволь электричество дать!
Чтоб, мы не при лучине твои и товарища Маркса труды читали-изучали — а при "лампочке Ильича".
Душевное такое письмо, я его раз семь вычитывал-редактировал — даже, на скупую мужскую слезу пробивало... Отдал на суд — почитать Отцу Фёдору и, тот тоже — добавил туда пару весьма проникновенных строк.
Товарищ Конофальский, как и положено всякому уважающему себя российскому интеллигенту, умел красиво и убедительно трындеть — но не обладал требуемой "пробивной силой" а, в трудных житейских ситуациях терялся и жевал сопли... Товарищ Анисимов это прекрасно понимал и, на общем поселковом собрании тому выбрали в попутчики двух "ходоков": один типичный крестьянин, чуть ли не в лапотках — хоть счас вилы в руки и на штурм барского поместья, другой — "типичный" пролетарий... И молот ему не надо — пудовым кулаком шерстистого носорога завалит!
Напоследок, наш председатель проинструктировал "ходоков", не особенно стесняясь присутствующего здесь же "главу" делегации:
— Смотрите за ним — чтоб не сбежал невзначай! Знаю я эту публику: пропьёт по московским кабакам общинные деньги со столичными шалавами да цыганами...
Я не преминул уточнить, вспомнив "Отца русской демократии" и его столичные амурные похождения — едва не приведшие к краху их с товарищем Бендером "концессию":
— ...С голодными студентками, которым надоели овощные котлеты.
— Вот, вот! Седина в голову — бес в мошонку! Ищи его потом, свищи.
* * *
На следующем же собрании — после отъезда в Первопрестольную Конофальского со товарищи, задумчиво заявляю:
— А ведь у нас проблема, товарищи!
— Какая же? — насторожились.
— Большая проблема... ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА!!!
— Да, не тяни ты кота за яйца, товарищ Свешников!
Большим пальцем показываю за спину — за которой находилось окно:
— А вы посмотрите на наш посёлок — претендующий на ТАКОЕ(!!!) название, глазами товарищей — приехавших из Москвы... Да хотя бы — из Нижнего Новгорода!
Те переглянулись в наивной непонятке:
— А в чём дело? Что не так в нашем посёлке?
— Всё не так! На улицах грязь по колено и выше, лужи непроходимые, тротуары гнилые, кучи мусора, дохлые кошки с собаками... Вонь, мухи... ГОВНО(!!!) на каждом шагу валяется!
— "Говно"?! — изумились те, как будто сроду ни одного говна на улицах родного посёлка не видели.
— Да! Именно так — говно! Много говна! Очень много говна! Очень-очень много говна! ...Посмотрят руководящие товарищи на это ваше ГОВНО(!!!) и прочие безобразия на улицах и, скажут сурово: "Не достоин!".
Я постучал пальцем по цветной фотографии "Паккарда" на странице лежащего перед Анисимовым журнала... А потом незаметно для других, молча — но красноречиво, показал товарищу Председателю фигу.
Тот, аж вскинулся весь — как дикий андалузский бык при виде одетого в красные лосины матадора и, вскипел как тульский самовар от термитной шашки!
Все следующие выходные, местный председатель бегал — как в одно место мухой це-це укушенный и матерился матерно матерным матом, а очумевший от происходящих исторических перемен народ — шуршал вениками на субботниках и скрёб лопатами... Субботник за субботником целый месяц и, воздух в посёлке стал чище — а зелёные навозные мухи откочевали куда-то на юг из-за сокращения кормовой базы и начавшихся заморозков.
— Этого ничтожно мало, товарищи, — подвёл первые итоги я, — согласен: гов...на на улицах стало меньше, но не появится ли оно вновь?
— Конечно, насрут, — Фрол Изотович хорошо знавший своих земляков, — если уже не насрали, утырки несознательные... Что предлагаешь?
В комнату как раз зашёл неприкаянно слонявшийся Федька, с момента починки "француза" шныривший по мелочи.
На ловца, как говорится и зверь бежит!
Будем действовать по принципу: "кто нам мешает — тот нам и поможет":
— Предлагаю создать постоянно действующую санитарную милицию и назначить её главой... Фёдора!
У того, аж челюсть с громким щелчком выпала.
* * *
Как я уже говорил, отношения наши не заладились с первого же взгляда и, кроме вышеописанных столкновений было и несколько посерьёзней...
Когда мы с Елизаветой — ещё в самый первый период наших с ней отношений, задерживались по вечерам в гараже, он взял за привычку туда заглядывать — причём не открыто, а как-то по-партизански — "из-за угла"...
Подсматривал короче, извращенец колхозный!
— Другой раз, Федька, глазик тебе выколю, — поймав как-то, я пообещал ему, — председательской кобыле под хвост — ты сможешь и, одним заглядывать.
Другой раз, проводив Елизавету до дома, почмокавшись с ней на прощанье на крылечке и, направляясь в "Трактир" к Софье Николаевне чтоб снять возникшее "напряжение" в чреслах. Смотрю — дорогу мне перегородили трое местных балбесов с Федькой во главе:
— Может, потрещим "гребень на гребень", — он сплюнул мне под ноги, — или засцал?
Что-то я не верю, ещё со времен "той" молодости, в честные поединки "один на один" при условиях — когда за спиной противника маячат трое решительно настроенных отморозков.
Тоже достаточно прицельно сплюнув и, с решительным видом вынув из кобуры "Наган" — говорю как можно убедительней, с оттенком лютой невменяемости в голосе:
— Я в этой "песочнице" давно не играю, ребятишки! Просто — пристрелю вас всех троих нах и, ничего мне за это не будет. У меня справка от доктора есть: что я контуженный в борьбе за Советскую Власть и иногда по этой причине кого-нибудь убиваю. Вопросы будут, или мне можно уже начинать?
"Оппоненты" нарезали так резво, что только шорох вдоль улицы пошёл!
А я на практике ещё раз убедился в верности известной поговорки о "добром слове" — подкреплённом каким-нибудь, хоть — самым завалящем "револьвером".
С той поры и пошёл гулять слух о моей "чудодейственной" справке — дающей мне право убивать безнаказанно. Кто-то верил, кто-то — нет, но все без исключения предпочитали со мной по пустякам не ссориться...
Так, на всякий случай.
* * *
Предложение о "санитарной милиции", всем без исключения местным "элитариям" понравилось.
После короткого организационного периода, на определённое количество домов были назначены ответственные лица — которые должны были следить за санитарным состоянием их части улицы...
В принципе, это не новость!
Новостью было то, что за "ответственными" следил сам Федька: сперва один самолично, потом вместе со штатными сотрудниками — санитарными инспекторами. А этот товарищ, как сами понимаете — был конкретно говнистым...
Народ взвыл!
В случае нарушения режима чистоты, следовали довольно внушительные штрафы — которые шли в специальный "фонд городского развития". Хотя, в посёлке злопыхатели-недоброжелатели сплетничали "на новый председательский автомобиль" — средства действительно шли на городские нужды. На них в частности была восстановлена система сточных канав и, на улицах тут же стало меньше луж после осадков или таяния снегов, были отремонтированы дощатые тротуары и кое-что ещё...
К вящей радости нэпмана Ефима Михайловича Фирстова — владельца почтовой станции и местного монополиста по части наёмного гужевого транспорта, была воссоздана ассенизаторская служба — вывозящая мусор и нечистоты из черты города.
Кроме мер принудительных, проводилась наглядная агитация плакатами, лекциями типа: "мойте руки перед едой — рожа будет шире талии", проводимые всей нашей интеллигенцией в порядке трудовой повинности... Не избежал такой участи и, Отец Фёдор, да и, я бывало выступал. На лекции народ сгоняли зачастую силой и, слушали их бывало засыпая...
Но, только не при мне:
— Выйдите весной на кладбище и посмотрите на ещё не успевшие осесть детские могилы... Этих детей убили — ВЫ!!! Вы убили их грязью, в которой кишат бациллы и паразиты!
Разнообразные плакаты, на которых по моим идеям и руками учеников изостудии Нила Николаевича Кулагина, были нарисованы вылезающие из куч дерьма отвратительно выглядевшие глисты и капли воды со зловещими волосатыми бактериями — усиливали эффект.
— УБИЙЦЫ!!! — вопил я, как бесноватый Адик на митинге в одной мюнхенской пивнушке, — вы убиваете собственных детей: нет вам прощенья ни этом Свете — ни на "том"!
Мамой сэра Чемберлена клянусь — были слёзы и женские истерики, были и падения в обморок здоровых на вид мужиков...
После меня, обычно выступал Отец Фёдор и, смиренно — в более толерантных и политкорректных тонах, внушал смиренной пастве примерно то же самое.
Слушатели, как правило, расходились с вытаращенными глазами и, тотчас принимались за чистку и мытьё всего и вся.
Одним из пунктов пятилетнего плана, главной целью которого было увеличение население города и превращения его в уездный, а затем — в районный, было как раз снижение общей и особенно — детской смертности.
Конечно, всё это делалось не одномоментно и не за раз!
Это на бумаге пишется всё быстро да гладко.
Напоследок надо не забыть сказать, что Федька оказался на своём месте — как будто рождён был для него!
Официальная должность санитарного инспектора, до которой он дорос — буквально на следующий год, из-за его говнистого характера — оказалась как будто специально под него заточенной. И, хотя про меня он не забывал — за состоянием улицы напротив дома Отца Фёдора следил с особенным тщанием: все его пакости в мой адрес — этим и ограничились...
Кстати, доносы в райотдел НКВД после его назначения не прекратились, хотя после моих известных "подвигов" — на них стали смотреть сквозь пальцы и, отдавать мне — чтоб мне было чем подтирать жоп...пу.
И всё же интересно — кто это?
* * *
Несколько опережая события, скажу: первый пункт моего пятилетнего плана был выполнен блестяще!
Хотя высокое начальство, так и не соблаговолило в наш медвежий угол пожаловать — ограничившись лишь пропагандисткой шумихой в губернских и центральных газетах, уже к зиме старая Ульяновка получила новое гордое наименование — "город Ульяновск". Тут же, на последние оставшиеся в городском бюджете гроши — сменили все вывески, печати в учреждениях и так далее...
Отпраздновать тоже не забыли: в Трактире нэпманши Сапоговой, самогон лился рекой!
А чуть выше — трещала и билась об стену расшатываемая двумя телами койка...
С электрификацией дело обстояло несколько сложнее.
Не то, чтобы препоны нам кто чинил, но как уже было неоднократно сказано: Советская Россия переняла от царской множество "родимых пятен" и бюрократическая волокита — была одной из них.
Хотя, товарищ Конофальский "со товарищи" вернулся из Москвы уже к декабрю, полный всевозможных впечатлений о столице в памяти и кипой постановлений Советского правительства на руках...
Но затем, как будто кто-то лом в велосипедные спицы воткнул!
* * *
Миша Гешефтман как и обещал, рассказал про кой-какие секреты стрельбы из короткоствола и мои личные результаты стали намного лучше... Услышав от кого-то про наши с ним занятия ("шила" то в мешке не утаишь!), пострелять попросились и другие комсомольцы — особенно Санька с Ванькой, к тому времени закончившие "курс молодого бойца" под началом того же Мишки.
