Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Территория Холода


Опубликован:
28.03.2021 — 28.03.2021
Аннотация:
Школа-интернат в удаленной от цивилизации лесной глуши живет по своим законам. Здесь нет имен и нет традиции помогать новичкам обустроиться. Здесь тех, у кого нет сил, помещают в Казарму. Здесь один и тот же сон может бродить от ученика к ученику, пока не придет Холод - таинственный и зловещий хозяин территории, от прикосновения которого исчезаешь без следа. Кем ты станешь, оказавшись здесь? Сновидцем-предсказателем, героем или пропавшим, о котором быстро забудут? Захочешь ли разгадывать тайны этого места или предпочтешь закрыть на них глаза? Пришло время выбирать.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Он не отследил, когда впервые в качестве уединения рассмотрел возможность покинуть интернат. Но заунывный женский плач, который начал слышаться ему одному, он заметил. Сухарь старался игнорировать его, но чувствовал неумолимую тягу подняться на пятый этаж и посетить комнату, прозванную комнатой болотницы.

Он долго не мог решиться, но тяга взяла над ним верх. И вот он здесь.

Комната ничем не отличается от других таких же. Разве что вид у нее более старый и ощутимо нежилой. Единственный знак, что кто-то не так давно был здесь — чья-то тетрадь, лежащая на кровати. Она ничем не примечательна, но в затхлом пространстве комнаты выглядит новой.

Сухарь подходит к тетради и открывает ее. Первые листы вырваны, осталась только запись на корешке:

Изоляция — один из лучших способов разобраться в себе.

В голове Сухаря эти слова почему-то звучат чужим голосом, не его собственным. Это странно, но ему кажется, что он когда-то слышал человека, который так говорит.

На первой сохранившейся странице Сухарь находит интригующее сообщение:

Не листай дальше, если не хочешь мучиться вопросами. Я предупредил.

Ни подписи, ни пояснений, но Сухарь почему-то уверен, что знает человека, написавшего это. Он переворачивает лист, еще не решив, хочет ли знать, что дальше.

На следующей странице оказывается список вопросов с еще одной припиской:

О чем я! Я знал, что ты это прочтешь. Иначе ты не пришел бы сюда.

Если ты открыл, значит, хочешь об этом думать.

Хорошо. Задам тебе несколько простых вопросов с другого конца дороги.

Сам решишь, что с ними делать.

Какой сейчас год?

На территории какой страны расположен наш интернат?

В каком ты сейчас городе?

Сколько времени осталось до окончания учебного года?

Как давно длится осень?

Как тебя зовут за пределами интерната?А твоих соседей?

Почему вы никогда не говорите ни о прошлом, ни о будущем?

Кто твои родители?

Ты когда-нибудь видел классный журнал?

Сухарь захлопывает тетрадь и прикладывает руку к груди. Сердце у него колотится очень сильно, руки начинают потеть.

Что-то не так, Сухарь это чувствует, но не хочет признаваться себе в этом. Он не может мысленно ответить ни на один из этих вопросов, а это ведь полная ерунда!

Уйти и не возвращаться!

Сухарь как можно скорее покидает пятый этаж и приказывает себе не думать об этих назойливых вопросах и о человеке, который их написал. Это все бред, надо просто выкинуть это из головы.

Но в глубине души Сухарь уже понимает, что никогда не сможет этого сделать.

Эпилог

«Покаяние подлеца»

Докуриваю сигарету и одним щелчком сбиваю тлеющий остаток на землю.

— Уверен, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой? — доносится до меня из машины.

Опускаю голову, улыбаюсь, пока не оборачиваюсь. Я знаю, что сейчас взгляд моей жены будет слишком пристальным, она будет искать во мне то, что потрясет ее хрупкий мир и заставит сомневаться в необходимости быть трезвой. А у нее давненько не было срывов, не нужно сейчас ее провоцировать. По крайней мере, я не хочу, чтобы на этот раз я был виноват.

Привожу выражение лица в порядок, осторожно наклоняюсь и смотрю жене в глаза. Она сканирует меня, ища причины растормошить собственное беспокойство.

— А ты — хочешь пойти? — серьезно спрашиваю ее. — Если действительно хочешь, пойдем, я не против.

— Но тебе бы хотелось пойти одному?

— Я бы предпочел такой вариант, да. Если меня это слишком выбьет из колеи, я бы хотел пережить это один. Но я все тебе расскажу, когда вернусь, обещаю.

Она медлит, неопределенно качает головой, а затем все-таки кивает.

Когда она близка к срыву, мы удручающе осторожны в своих высказываниях. Чувства гибче телесных реакций: на их уровне я испытываю нездоровое воодушевление, и предстоящий стресс меня не пугает, а вот культя в месте соприкосновения с протезом начинает заунывно болеть. Лишний раз убеждаюсь: какого бы хорошего качества ни был протез, сколько бы ты ни отвалил за него денег, все равно что-то будет мешать, натирать, беспокоить. Без боли тоже нельзя — видимо, не положено.

— Опять болит, да?

Жена улавливает мое состояние по микромимике и лезет в сумочку за таблетками. Вообще-то я против, чтобы она возила с собой такой соблазн, но она уверена, что это лишь сильнее мотивирует ее держаться. В группе она, разумеется, об этом не рассказывает: там это не поймут (по крайней мере, большинство). А я понимаю, мне положено. И поддерживаю жену, потому что моя вера покупает ее надежнее, чем мои предостережения.

Внимательно за ней наблюдаю, пока она протягивает мне обезболивающее. Этот взгляд она тоже чувствует и качает головой.

— Я о тебе думаю, а не о таблетках, — серьезно говорит она. — У тебя лицо почти серое от боли, я же вижу.

Смотрю на таблетки, медлю пару секунд и отказываюсь.

— Не настолько болит, чтобы пить обезболивающее.

— Упрямец, — жена улыбается. — Тебе такую слабость можно себе позволить, это мне надо быть осторожнее.

В ее улыбке мелькает что-то беззащитное, и я промаргиваюсь, чтобы убрать этот морок.

— Будем считать, что я солидарен. — Протягиваю таблетки обратно. Жена отстегивает ремень безопасности, привстает и тянется ко мне. Я ее целую и жду, пока она отстранится первой. Знаю, что сейчас важно даже это.

Похоже, я прошел тест.

— Трость хотя бы возьми.

Пока я закатываю глаза, она достает трость с заднего сиденья и протягивает мне.

— Ты всегда вредничаешь, когда тебе плохо, — замечает она.

— Обещаю, если это продлится дольше двух дней, я схожу к врачу. — Киваю перед недолгим расставанием так, как будто не собираюсь возвращаться вовсе. Впрочем, я не знаю, кто к ней вернется после того, что сегодня произойдет. Я убеждаю себя, что не хочу об этом думать, но, судя по мыслям, я себе вру. Не хочу, чтобы жена это заметила, поэтому для безопасности добавляю: — Не скучай, я скоро.

Она машет мне рукой.

Храбрится, хотя на самом деле ей страшно. Но ни ей, ни мне не нравится моя реакция на ее боязливость, поэтому мы пытаемся обскакать друг друга в бесстрашии. Жена свой ход сделала, пора бы и мне делать свой.

Уверенно ковыляю к цели, опираясь на трость. Сегодня я даже рад боли в ноге: она позволяет заземлиться и не потерять связь с миром. А там, куда я пришел, ее слишком легко потерять.

Эта больница выделяется среди прочих, в которых я побывал за последние годы. Если у меня когда-нибудь родится дочь и захочет сделать свою барби врачом, я подарю ей именно такую игрушечную больницу. В ее стенах, да и в самом воздухе витает что-то искусственное, заставляющее считать массивные ступени, чистый холл, белую приемную и удобные скамьи для посетителей просто декорацией. Внутренности других больниц воспалены застрявшими в них призраками, у них болят застарелые опухоли запустенья, в них трепещет запах сухожара, хлорки и антисептика. Здесь — пластиково-белое ощущение безопасности, пахнущее ожиданием и нейтральным цветочным освежителем воздуха.

Я не удивлен, что ее поместили сюда.

Подхожу к стойке регистрации, говорю, к кому пришел.

Все, как я ожидал: удивление, добродушие, вежливые кивки, инструкции. Обязательное замечание, что в эту палату уже давно никто не заходил. Деланное возмущение в ответ на вопрос, хорошо ли заботятся о пациентке. Предложение проводить меня.

Отказываюсь и направляюсь к лифту. Может, мог бы предпочесть лестницу — я иногда делаю так из желания доказать себе и миру, что я еще на что-то годен, — но сегодня уж очень болит нога. Медсестра на рецепции не отводит взгляда от меня, даже когда я отворачиваюсь. Чувствую, как она провожает глазами каждый мой хромой шаг. У девушек частенько бывает странноватая реакция на мое увечье. Жена объясняет это тем, что у меня красивые, рано поседевшие виски при темных волосах и большие грустные глаза. Переводя на язык нормальных людей, я слишком смазливый и произвожу впечатление скованного проклятьем принца.

Скрываюсь за дверьми лифта от взгляда медсестры и перевожу дух. Кладу руку на бедро, хотя боль гнездится не там, и морщусь в свое удовольствие, пока можно и никто не видит. Черт, наверное, на обратном пути я пожалею, что не выпил таблетку.

Прохожу по коридору, впитывая сквозь его окна сероватый свет августовского дня и выбеленную рафинированную безопасность этого места. Где-то внутри меня, на уровне солнечного сплетения рождается дрожь, не доходящая до рук, но будоражащая мне душу. Я не знаю, что сегодня произойдет, но этот день явно разделит жизнь на «до» и «после». Неизвестно только, каким образом.

Дохожу до нужной палаты и замираю перед входом.

— Давай, трус. Не вздумай убегать, — шепчу себе, зажмуриваюсь и переступаю порог.

Палата одиночная, сверкающая чистотой, как все остальное в этой больнице. В ней самой ничего примечательного, но я готов изучать ее целую вечность, только бы оттянуть момент, когда придется взглянуть на пациентку, которая находится здесь уже не первый год.

Она выглядит старше, чем я запомнил, но моложе, чем я пытался вообразить.

За ней действительно ухаживают: моют, переворачивают, поддерживают в чистоте и свежести, это видно даже на первый взгляд. Наверное, ее мать в какой-то момент научилась реагировать одобрительно на такую форму заботы о ней. Мне же это пока ножом по сердцу, хотя я и пытался себя подготовить к тому, что увижу здесь.

Давлюсь тяжелым комом, застрявшим в горле, перевожу дыхание и сажусь на посетительский стул с мягкой подушкой. Он не продавлен от времени, хотя и новым не выглядит. Это лишний раз подтверждает, что сюда и впрямь крайне редко приходят, и эта крупица правды, которую я и так знал, почему-то всаживает мне в душу острую спицу. Вторую и третью всаживают два одеяльных оврага на уровне ниже колен пациентки.

Собраться с духом тяжело, но я заставляю себя это сделать. В конце концов, я здесь не ради себя.

— Привет, Старшая, — произношу я, и мой голос дрожит.

Черт, это будет очень странный диалог, потому что будет монологом. Удивительное дело, а я ведь действительно воображал, что приду сюда, чтобы поговорить со Старшей.

— Я не знаю, как это нужно делать, чтобы ты лучше слышала. Но ты уж отойди куда-нибудь в укромное место, послушай. Я побуду твоим призраком из стен некоторое время, мне многое нужно тебе рассказать.

В палате ничего не происходит, хотя я ждал какого-то эффекта. Что трещины появятся здесь, в реальности или что за окном резко ударит молния. Но волшебные знаки не сыплются на меня, как из рога изобилия, и я начинаю думать, что вся моя затея — сущий бред.

Упаднические настроения охватывают меня всего на несколько секунд, затем я все-таки справляюсь с ними.

— Ты наверняка узнала меня, но я все же представлюсь. Это я, Спасатель. Ты меня еще помнишь? Сейчас я в твоей больничной палате. Мне удалось тебя найти… хотя, не мне одному — мне в этом помогали. Но все по порядку. Ты извини за сбивчивость, я плохой рассказчик, когда волнуюсь.

Неловко усмехаюсь, беспомощно поглядываю на аппараты. На них никаких видимых для меня изменений, поэтому я не знаю, слышит меня Старшая или нет. Остается только надеяться, что слышит.

— Все вышло, как ты говорила. В конце дороги действительно был выход из комы. И когда я проснулся, я действительно ничего не помнил об интернате. Может, если б помнил, было бы проще пережить все, что ожидало меня после пробуждения…

Поджимаю губы и смотрю на свои ноги. При желании под джинсой можно угадать, что правая — протез, хотя и хороший. Меня всегда утешали именно этим, что у меня хороший протез. Будто это может изменить тот факт, что я потерял ногу в аварии, в которой погибли два моих друга и моя девушка.

Смутно вспоминаю, как легко я относился к своему увечью там, в интернате, и удивляюсь собственной наивности. Легко мне тогда было говорить, я ведь понятия не имел, с чем придется иметь дело. Впрочем, может, оно и к лучшему? Иначе я мог бы струсить и остаться. Хотя в это верится с трудом: что-то мне подсказывает, что мыслить «ближе к телу» и замечать физический дискомфорт я стал только после выпуска из института.

Гадать без толку, все равно сделанного не вернешь.

— Со мной случилась почти та же история, что с тобой. Авария. И я тоже был не за рулем. Сидел сзади со стороны водителя. Может, поэтому и удалось выжить, хотя, знаешь, первые полтора года я был этому даже не очень рад. Психологи, к которым я ходил, в один голос утверждали, что у меня комплекс выжившего, а мне просто было жалко себя из-за потери людей и из-за постоянных фантомных болей в отсутствующей ноге.

Останавливаюсь, выдыхаю. Не хочется, чтобы этот монолог превратился в поток нытья. Наверняка, Старшей не хочется это слушать.

— Я пролежал в коме три месяца, как выяснилось. Когда проснулся, ничего об интернате не помнил. Но в моей голове засела непреодолимая тревога насчет чего-то, чего я долго не мог понять. Под конец она меня совсем измучила, и ничего не помогало от нее избавиться. Вечное ощущение, что у меня мало времени на исполнение чего-то важного — я думал, это сведет меня с ума.

Я сжимаю кулак, стараясь оставаться спокойным. Делаю краткое упражнение из дыхательной гимнастики: вдох на четыре счета, выдох на шесть. Становится немного легче. Все-таки я так и остался чертовым невротиком с фантомными болями и фантомной паникой.

— Видела бы ты, сколько терапевтов я сменил, — усмехаюсь. — Шестерых, Старшая! Я пророчил тебе стать грозой мозгоправов, но отлично справился с этим сам. Они пытались объяснить мою тревогу невозможностью принять правду об инвалидности и задавленным чувством вины за то, что я выжил в аварии. Я честно искал то, о чем они говорили, но не находил и бесился. Потом плюнул и просто использовал терапевтов, чтобы выписывали таблетки, способные давить тревожность. Вот только это не помогало, пока дозы не превращали меня в овощ… был и такой период. В какой-то момент я понял, что пора что-то делать. Начал искать таких же, как я — кто не может восстановить нормальную жизнь после выхода из комы. Наткнулся на одну интересную историю: моя ровесница написала цикл статей «Memento» о потери памяти после комы. Поделилась тем, что пережила сама и была очень откровенна в своих рассказах, меня аж проняло. У нее были проблемы с наркотиками, и в кому она впала из-за передозировки. Она писала, что, очнувшись, не может вспомнить вообще ничего из своей прошлой истории. Я читал это, и меня аж электризовало от напряжения — я чувствовал, что напал на след. Меня начало тянуть встретиться с ней, как магнитом. Я стал почти одержимым маньяком, вызнал, что ее богатая семья определила ее в группу поддержки, и сумел туда попасть. Представляешь, каково было мое удивление, когда она начала узнавать меня?! Она сказала, что ей кажется, будто она со мной училась. Это стало триггером, который помог мне начать вспоминать.

123 ... 42434445
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх