Канингем молчал довольно долго.
— Чем вам мешает Поттер? — наконец спросил он с ноткой безнадежности.
— Я не могу позволить своему другу сойти с ума, — Гермиона с таким чувством грохнула по enter, что клавиатура подпрыгнула.
— Хорошо, — бесцветным голосом произнес Канингем. — Я сделаю это, раз вы до такой степени чихали на собственную безопасность.
— Безопасность? Вы просто пытаетесь меня контролировать.
— Контроль и безопасность — вы думаете, одно возможно без другого? Или вы предпочитаете полностью довериться контролю со стороны Уизли?
— При чем тут Уизли?
— Вы, кажется, едва не вышли замуж за одного из них?
Гермиона почувствовала, как пальцы на клавиатуре деревенеют. Однако взгляд на экран ее немного успокоил — кажется, Канингем сам был не рад тому, что сказал.
— Ладно, — он устало потер пальцами лоб. — Давайте о безопасности. Вы знаете, где сейчас находится научный редактор "Алхимика"?
— Нет.
Он снова откинулся на спинку. На лице появилась кривая усмешка.
— Вот и мы не знаем, — произнес он.
Снова пауза.
— Вы по-прежнему не желаете пользоваться защитой, которую вам предоставляет аврорат? — наконец спросил Канингем.
— Вы имеете в виду Гарри? — уточнила она.
И, получив в ответ кивок, написала:
— Все в силе, мистер Канингем: мои расчеты в обмен на освобождение Гарри Поттера от последствий ритуала присвоения крови.
Канингем медленно кивнул, и на мониторе появилась табличка со словом accept.
Гермиона покинула локацию и вышла из игры.
Все это следовало обдумать. Лучше всего за чашкой кофе. А еще лучше за обедом. А по совсем большому счету — обсудить. Со Снейпом. И чем скорее, тем лучше. Тем более что после виртуальной встречи в аврорате ее разнеженное утреннее состояние как рукой сняло. Мерлин великий, что за игра! Или это не совсем игра? А может, не игра вовсе? Гермиона подскочила к камину и вызвала Годрикову лощину. Ей срочно нужно было обменяться хотя бы двумя словами с Гарри. Дом Поттеров не отозвался. Неудивительно — середина рабочего дня. Гермиона заставила себя смириться с промедлением, нацарапала записку и отправила ее с совой. А пока она решила все-таки пообедать. И подумать заодно.
К счастью, Гарри был не слишком далеко. Она едва успела прикончить дежурный "фиш-энд-чипс", купленный в знаменитой лавке в цоколе ее дома и наспех разогретый магией, как в камине что-то грохнуло и, ругаясь и отряхивая местами прожженную мантию, густо засыпанную пеплом , в кухню ввалился Гарри Поттер.
— Герми?
Ох, снова этот собачий взгляд. Ничего, Гарри, недолго осталось. Мне этих расчетов дня на четыре — не больше. Все заброшу. Спать-есть не буду... Гоблиново семя. Этот ритуал и на меня, что ли, действует?
— Сядь.
Поттер подчинился. Гермиона поставила на плиту кофейник и подумала, что больше всего ей хочется знать, вернулась ли Джинни домой — или так и мается, бедняжка, в Норе. Артур... Значит, он не знает, что Гарри привязан к роду Снейпов и к ней в частности. В частности или даже в первую очередь. Скорее всего, это была инициатива аврората. А Артур, стало быть, сохраняет контроль над ней посредством родовой магии. Причем, вполне возможно, он сам об этом не знает. Снейп что-то говорил на тот счет, что Артур ничего не понимает в родовой магии, но она, магия то есть, сама его использует. И в аврорате об этом знают. Поэтому на всякий случай пристегнули к ней Гарри. Чтобы нейтрализовать влияние Уизли. Или хотя бы знать о нем. А заодно контролировать родовую магию Снейпов-Принцев. Ну и каша. Просто интриги мадридского двора. Гермиона невесело усмехнулась. Тогда уж вальядолидского — или где там была столица у этих "католических королей".
— Гарри, как дела с "Алхимиком"? — спросила она осторожно.
— Почему ты спрашиваешь?
Гермиона раздраженно пожала плечами.
— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — процедила она сквозь зубы. — Статейку, знаешь, хочу тиснуть. О колдомедицинских свойствах маггловского красителя, известного как бриллиантовый зеленый.
Гарри смотрел на нее круглыми от изумления глазами.
— Зеленка, Гарри, — буркнула она. — Обычная зеленка. Тебе что, в детстве коленки разбитые ею не мазали?
Гарри хмыкнул.
— Дурсли не признавали зеленку. Они пользовались йодом.
Гермиона вздохнула. Не стоило говорить с Гарри о детстве.
— Так что с "Алхимиком"?
Гарри покачал головой.
— Это правда, что пропал научный редактор? — прямо спросила она.
Глаза Гарри снова округлились.
— Откуда... — он сглотнул, — откуда ты знаешь?
— Значит, правда...
Она вдруг почувствовала странную слабость во всем теле.
— Герми?
Гермиона отмахнулась и опустилась на табуретку. В этот момент на плиту с шипением полился сбежавший кофе. Гарри кинулся к плите и, обжигаясь и снова ругаясь на чем свет стоит, подхватил кофейник и переставил его на подставку.
— Да что с тобой, Герми? — воскликнул он, разворачиваясь к ней. — У тебя никогда в жизни ничего не сбегало!
Гермиона покачала головой.
— Это из-за "Алхимика", да? — спросил Гарри. — Откуда ты знаешь о редакторе?
Гермиона слабо помахала кистью.
— Так... Не бери в голову.
— Что? Об этом знает всего два с половиной человека!
— Кто?
— Мой шеф, министр. Ну и Артур Уизли, возможно.
— Что ж, ты ответил на свой вопрос, — мрачно произнесла Гермиона. — Один из этих двух с половиной мне и сказал. Откуда бы мне еще знать?
Гарри посмотрел на нее откровенно подозрительно.
— Ты у нас вообще очень осведомленная, Герми, — тихо сказал он. — Я бы не удивился, если бы оказалось, что ты узнала об этом раньше, чем все остальные.
Гермиона внимательно посмотрела на него.
— Та-ак, — протянула она. — Значит, подозрения. И в чем же? Может, я на досуге занялась киднапингом? У магглов, знаешь ли, платят плохо — надо же как-то выкручиваться одинокой женщине.
Гарри сокрушенно покачал головой.
— Ты просто ничего мне не рассказываешь, Герми, — с упреком произнес он. — Что я должен думать?
— Думай, что хочешь, — отрезала Гермиона.
В конце концов, она выяснила у него все, что было нужно. Редактор "Алхимика" действительно пропал.
— Расскажи мне о своем шефе, — попросила Гермиона, сама не до конца понимая, зачем ей это. — Какие у него отношения с Артуром?
Гарри пожал плечами.
— Да никаких. Канингем классный аврор. Ну, может, не такой, как Хмури...
Гермиона усмехнулась. Откуда им знать, каким аврором был Хмури? Но Гарри так трепетно хранил память обо всех участниках той войны. Они остались для него не просто героями — самыми лучшими людьми, которых он потерял. Ох, Гарри, в чем-то Снейп прав — ты действительно слишком сосредоточен на себе. Своих чувствах, обязанностях, памяти, потерях...
— Правда, Артур как-то что-то говорил... — Гермиона насторожилась. — Канингем — полукровка. Его отец чистокровный маг, а мать маггла. И отец этот, кажется, не вызывал доверия у Артура. Но как это относится к моему шефу, я толком не понял. Во-первых, его отец ни в чем не был замешан. Во-вторых, даже если бы был — он же не в ответе за отца...
Гермиона задумалась. А ведь стоило в школе хоть чуть-чуть ознакомить их с тем, что такое родовая магия и как она работает. А то сидит у нее на кухне матерый аврор, великий и ужасный Гарри Поттер, и пожимает плечами — как чистокровный отец может бросить тень на сына-полукровку. И невдомек ему, что Артур, хоть сам и не владеет родовой магией, о ее существовании и силе знает. И очень не любит... Что ж, вот теперь, кажется, она действительно выжала из Гарри все, что хотела. И пришло время подумать. Крепко подумать. И увидеться со Снейпом. Мерлин, она хочет его видеть. Она должна с ним поговорить как можно скорее. Она заболеет, если не встретится с ним в течение ближайших часов.
Гермиона покачала головой. Что это с ней? С каких пор ее стало так тянуть к Снейпу? Ах, да, магия. Она в затруднительном положении, а он — глава ее рода. Тролль с ним. Пускай магия. Она хочет с ним увидеться — и она это сделает. Пускай даже он начнет с того, что отделает ее за проведенную неизвестно где ночь.
Гермиона выпроводила Гарри и вскоре материализовалась в Тупике Прядильщиков. Сегодня даже в сгущавшихся сумерках улица казалась просто безобразной. Снег растаял, превратив все вокруг — включая развалины домов — в подобие каши из грязи. Гермиона, содрогаясь, поспешила в дом. Который оказался пуст. Обшарив его весь — включая спальню Снейпа и лабораторию — но так и не найдя хозяина, она устроилась в кресле в гостиной и принялась ждать. Читала, просматривала записи аврората по зонам нестабильности, начала расчеты и даже увлеклась ими. Но беспокойство и нетерпение не покидали ее. Гермиона постоянно посматривала на циферблат мобилки, прислушивалась к каждому шороху, несколько раз отодвигала стеллаж и подходила к двери в "тайную комнату", которая, как и прежде, не думала открываться. В конце концов, она прислонилась к ней спиной и стояла так, пока ноги не ослабли — и тогда сползла по двери на пол и просидела там неизвестно сколько, обхватив руками колени. К полуночи ее уже трясло — то ли от беспокойства, то ли от холода. Из-под двери сквозило — или ей только казалось — наполняя коридорчик едва уловимым, но уже знакомым ароматом разогретой степи и морского ветра. Мерлин, что там за ней, за этой дверью? И когда он соизволит явиться? И придет ли вообще?
Глубокой ночью Гермиона перебралась на диванчик в гостиной и уснула беспокойным сном. А когда проснулась — еще не начало светать. Но было понятно, что Снейп так и не появлялся. И что уснуть снова ей не удастся. Тогда она принялась слоняться по дому. Потом сварила кофе на горелке в лаборатории и забралась в спальню к Снейпу — теперь это уже была обычная жилая комната, напоминавшая ту, которую заняла Гермиона. Она посидела в его кровати, завернувшись в плед и снова дрожа. А когда окончательно рассвело, Гермиона почувствовала, что если останется в этом доме еще хоть на час — просто сойдет с ума. Лучше она вернется сюда вечером. И снова даст ему по морде. Сволочь. Мерзавец. Он что, не понимает, как она за него переживает? Девочка моя, а как ты поступила в прошлую ночь? Может, он тоже вот так метался по дому, не находя себе места от беспокойства? Может. А может и нет. Чего вдруг он станет о ней беспокоиться? Ну, разве что в договоре что-то такое записано...
Она понимала, что ищет оправданий себе. Бесплодное занятие. Что сделано — то сделано. Вечером — она заставила себя верить в это — вечером они, наконец, увидятся и как следует поскандалят. А сейчас она аппарировала домой в Лондон.
Войдя в квартиру, Гермиона почувствовала, как сердце дало сбой. На подоконнике под открытой форточкой — оставленной в расчете на визит Птицы — топталась сова. В первое мгновение Гермиона со смятением подумала, что это и есть Птица — и сама не поняла своих чувств. Радость? Удовлетворение? Раздражение? За всю ночь она ни разу не вспомнила о Смотрицки. И его письмо, которого она вчера ждала, как звездочки в Сочельник, сейчас показалось ей до крайности неуместным.
Впрочем, это была не Птица. И письмо — не от Смотрицки. Гермиона крутила в руках простой серый конверт с затейливой министерской печатью и никак не решалась вскрыть. Наконец она вынула сложенный вдвое казенного вида пергамент, развернула его и прочитала:
Миссис Грейнджер.
Сим уведомляем вас о том, что факт смерти вашего мужа, Северуса Снейпа, установлен и подтвержден в официальном порядке. Согласно показаниям двоих совершеннолетних магов, чья дееспособность не подлежит сомнению, ваш муж, Северус Снейп, погиб 01 мая 1998 года во время Битвы при Хогвартсе. Для получения документов, подтверждающих смерть вашего мужа, и разрешения на вскрытие завещания, вам надлежит явиться в Отдел регистраций в течение пяти дней со дня получения настоящего письма.
Аделаида Паттерсон,
Отдел регистраций,
Британское Министерство Магии.
Гермиона положила пергамент на подоконник, разгладила его ладонями и уставилась невидящим взглядом в окно, за которым занимался новый тусклый день.
Глава 25
Гермиона сидела на самом краешке стула, — так, чтобы рама давила на копчик, -прижавшись виском к столешнице и широко раскинув руки. Точно так же, как в прошлый раз. И точно так же на уголке стола лежал тубус с министерскими документами, касающимися ее личной жизни. Не то чтобы сейчас она чувствовала себя хуже, чем тогда. Но, определенно, не радостно. Да что там — она вовсе ничего не чувствовала — будто эту функцию сознание отключило. За ненадобностью? Или чтобы предохранители не сгорели? Впрочем, хватало и тела. Ее трясло — как начало ночью, так и не отпускало вот уже полдня.
— Этого не может быть. Это ошибка.
Сколько раз за сегодня она повторила эту фразу? Гермиона никак не могла избавиться от ощущения дежа вю — четыре с половиной года назад она стояла в том же кабинете и твердила те же слова под таким же сочувствующим взглядом. Только тогда с ней разговаривал пожилой маг, а теперь — довольно молодая ведьма.
— Никаких ошибок, миссис Грейнджер. Вот, пожалуйста, подтверждение, — она выудила из тубуса свиток пергамента. — Факт смерти установлен на основе свидетельства двоих совершеннолетних магов. Вы желаете знать их имена?
Гермиона равнодушно пожала плечами.
— А впрочем, да, хочу.
Интересно, где эти умники были четыре, нет, уже скоро пять лет назад,— когда ей позарез нужно было избавиться от невесть откуда взявшегося мужа?
Аделаида Паттерсон развернула один пергамент, другой.
— Ах, вот, — сказала она наконец. — Это мистер Малфой, Люциус Малфой, — уточнила она. — И... Станислас Смотрицки.
— Что?
Гермиона открыла рот. Она не слышала почти ничего из того, что говорила ей министерская ведьма дальше. В висках стучала кровь. Смотрицки. И Малфой. Нет, главное — Смотрицки. Зачем? Почему именно сейчас? Как раз в тот день, когда... Или нет, раньше. Гораздо раньше — это же министерство. Пока они почешутся... Или...
— Простите, — хрипло пробормотала она.
Ведьма, прерванная на полуслове, удивленно посмотрела на нее.
— Простите, — повторила Гермиона, справившись с голосом. — Я могу узнать, когда вы получили эти свидетельства?
Ведьма пожала плечами и снова принялась рыться в пергаментах. Наконец, она нашла то, что нужно.
— Вчера утром, — ответила она с ноткой самодовольства. — Знаете, мы стараемся все делать быстро. Тем более, такие обстоятельства...
— Какие обстоятельства?
Ведьма снова сверилась с записями на пергаменте.
— Тут написано, что вас следует оповестить как можно скорее. Никаких пояснений. Видимо, эти господа что-то сказали непосредственно начальнику отдела...
— Они были здесь? Оба?
— Во всяком случае, мистер Малфой — я его видела. И, да, кажется, он был не один.
— Как выглядел второй?
— Ну, ростом чуть пониже мистера Малфоя. Волосы острижены — так, довольно коротко...
Она покачала головой.
— Больше ничего не припомню, — призналась она с ноткой удивления.
