— Что это за ерунда, которая заставила вас столь решительно?.. — Дементий не договорил, что он имел в виду, это было и так ясно. Поэтому советник, не развивая эту тему, закричал охранникам: — Это гостьи императора, проводите их сюда, в кабинет!
Пока девушки поднимались по лестнице, император, глядя на проём ворот, озабоченно произнёс:
— То, что они могут так приходить и уходить, чтоб их никто не увидел, мы уже знаем, но то, что произошло сейчас... такое можно сделать только мощным тараном, или стенобитной машиной, но мы видим, что там ничего подобного нет. Как они снесли ворота и они ли это сделали? Дементий, ты же помнишь, с каким ужасом рассказывали уцелевшие люди Дамиана об огне, льющемся с неба. В это трудно поверить, но флот Дамиана был сожжён!
— Не весь... — попытался возразить советник, император, не слушая его, продолжил:
— Чтоб сжечь один дромон, надо, как минимум, иметь такой же и занявший выгодную позицию, да и будет это не быстро, а тут... чем больше я об этом думаю, тем страшнее мне становится!
— Может их всё же попробовать... — начал Дементий, Гонорий замахав руками, указал на лежащие под стеной замка ворота:
— И думать об этом брось! Я уверен, что из этой затеи ничего не получится, а у нас появятся враги, которым нечего противопоставить.
Император и его советник переглянулись и стали молча ждать девушек, те почти сразу появились, затратив на подъём по лестнице вполовину меньше времени, чем тратит здоровый мужчина (охранник). Лика не став ходить вокруг да около сразу перешла к делу:
— Сегодня арестовали нашего соседа, сенатора Прокла Касторуса, хочу уверить вас, что это было сделано совершенно напрасно, он ни в чём не виноват.
— Виноват, он или не виноват, это будет определено в результате дознания и по его результатам вынесено соответствующее решение, — ответил Дементий, поскольку император молчал
— Результат дознания не всегда являет истину. Дознание можно провести так, что подозреваемый признается во всём, даже в том, чего он никогда не делал, даже не думал делать. Мне ли тебе об этом рассказывать, — ответила советнику Лика. Дика кивнула, поддержав подругу, а та решительно заявила, но при этом говорила очень спокойно: — Мы бы хотели, чтоб сенатор Касторус был выпущен до проведения дознания. Немедленно выпущен. Если вы не уверены в его честности, то надеюсь, наше слово послужит её гарантией, поскольку мы убеждены, что произошло досадное недоразумение. Мы очень надеемся, что эта ошибка будет немедленно исправлена, очень надеемся! Кроме этого было совершено посягательство на его имущество, на честь и достоинство его жены и дочери. Я уже не говорю, о его слугах и рабах, на них тоже по-всякому посягнули. Поэтому им надо компенсировать как моральный, так и материальный ущерб! Обязательно компенсировать в удовлетворительных размерах.
Девушка это говорила очень серьёзно и внимательно смотрела на императора, просто смотрела, но у него от этого взгляда по спине побежали мурашки, на него и советника словно дохнуло холодом. Поэтому на с трудом сдерживающую смех Дику, никто внимания не обратил. Гонорий кивнул и, сам не понимая почему, начал оправдываться:
— Да, да непременно, эта досадная ошибка будет исправлена.
— Немедленно исправлена, — тем же ледяным голосом сказала девушка. Посмотрев на свою подругу (та чуть заметно кивнула), добавила: — Мы не намерены терять время, поэтому Дика поедет в тюрьму за сенатором, распорядитесь о сопровождении и экипаже. А я останусь с вами и отвечу на ваши вопросы, вижу, они у вас есть.
Необходимые приготовления были сделаны очень быстро и крытый экипаж поехал с Дикой в тюрьму. Лика посмотрела на словно замороженных императора и его советника (в таком же состоянии пребывали охранники, хотя те слова, что говорила бронзоволосая девушка адресовались не им) и, улыбнувшись, сказала:
— Можете отмереть, мы не такие страшные, как вы о нас думаете, хотя... как на это посмотреть.
— Кто вы? — выдохнул император, Лика ответила:
— Я Лика, а она — моя подруга, этого достаточно. Спасибо, что ты отнесся к нашей просьбе с пониманием, а чтоб ты не подумал чего, скажу так — буду тебе должна, услуга за услугу. Ладно, если ко мне вопросов больше нет, я пойду.
Лика не стала спускаться по лестнице, она выпрыгнула в окно, скрывшись из виду находящихся в кабинете. Полетела она не вниз, а в сторону. Там Лика ухватилась за край крыши, перевернувшись в воздухе, прыгнула на неё. С крыши в небо ушёл дракон, всё это было проделано меньше чем за два удара сердца.
Дементий высунулся из окна и, глядя вниз, сказал:
— Внизу никого, куда она могла деться?
В этот момент ему на голову упала разорванная туника, которую девочка не стала снимать при смене ипостаси. Дементий испуганно отшатнулся от окна, сбросив мокрые тряпочки с головы и рассмотрев, что это такое, поинтересовался:
— Почему они были в мокрых туниках? На них же больше ничего не было! И как расценить это её действие? Эта туника — намёк? Кто может ответить?
Один из стражников, тот, который сопровождал девочек в кабинет, получив разрешение говорить, пояснил:
— Я их спрашивал, почему их одежда мокрая, та, которая тёмно рыжеватая, ответила, мол, они так спешили, что очень вспотели.
— Потом совершенно не пахнет, — советник, поднял и понюхал мокрую тряпочку и сказал, — морем пахнет, очень похоже, что это морская вода.
Император задумчиво произнёс:
— По крайней мере, она обещала мне услугу, а насколько мы уже её знаем, она слово держит.
Закрытая карета беспрепятственно въехала во двор императорской тюрьмы, чиновник, сопровождавший Дику, открыл дверцу и замер — перед ним стояла девочка, та самая, которая осталась в замке у императора, когда он оттуда уезжал. Это было невозможно! Карета ехала довольно быстро и кратчайшей дорогой, при этом её не обгоняли другие кареты и, тем более, всадники! Но эта девочка как-то тут оказалась! Мало того, что обогнала карету, так ещё и встретила её во дворе хорошо охраняемого тюремного замка! Как она сюда могла попасть, не имея пропуска? Хотя, может ей выписали пропуск позже, но тогда остаётся открытым вопрос — как она так быстро проделала этот путь, на который у этой курьерской кареты, запряженной четвёркой лошадей, ушло почти час! А дракон, догнав карету, и на её крыше примостилась никем незамеченная девочка, так она и въехала во двор тюремного замка, её увидели только тогда, когда она спрыгнула с крыши кареты. Лика, насмешливо глядя на чиновника, сказала:
— Ну чего стоишь? Выходи, вон видишь, уже стражники сюда бегут, давай командуй. Нам спешить надо, а ты непонятно чего застыл!
Чиновник засуетился и всё было оформлено довольно быстро, все формальности были улажены мгновенно. Лика и чиновник в сопровождении двух тюремщиков направились к камере, в которую посадили Касторуса.
Прокл Касторус думал над превратностями судьбы, ещё утром он был сенатором, уважаемым человеком, владельцем нескольких вилл (одна, самая шикарная находилась в Катуе), плантаций в провинции, доходных домов и дворца в столице, а кто он сейчас? Обитатель каморки, вернее, каменного мешка размером три на два шага, обвинённый в тяжком преступлении. Всё именно так, иначе бы за ним не пришли рано утром, обычно так и бывает — приходят ночью, или рано утром. День дают подумать о своей судьбе, а ночью проводят дознание, понятно какое. Вот Касторус в ожидании вечера, ходил по тюремной камере (два шага туда и два обратно), то, что будет ночью, он прекрасно себе представлял, но его больше беспокоило не это, а что будет с его женой и дочерью? Ведь они тоже попадут под проскрипцию, как семья государственного преступника. А в том, что он станет государственным преступником после ночного дознания, Касторус нисколько не сомневался, хотя никакой вины за ним не было. Размышления сенатора (похоже, что уже бывшего) привлёк звук ключа в замке, а потом и открывающейся двери, тюремный полумрак не позволил сразу увидеть, кто за ним пришёл, чтоб отвести на допрос. Подслеповато щурясь на свет факела, он увидел не тюремщиков, а маленькую фигурку, а вот за её спиной стояло несколько явно дюжих тюремщиков. Девушка (Касторус по голосу понял, что это девушка, мало того, этот голос показался ему знакомым), глядя на напрягшегося сенатора, сказала:
— Собирайтесь... хотя, что вам тут собирать? Идём.
— Куда? — испуганно выдохнул Касторус, пытаясь понять какое отношение имеет к происходящему эта обнажённая девушка, обычно минимум одежды у очень жестоких мастеров заплечных дел, после общения с которыми дознаваемый похож не на человека, а кусок чего-то окровавленного. Неужели его будет пытать эта девица, почти девочка? Похоже, для него заготовили не только физические муки, но и душевные, а как ещё можно расценить такую личность палача, только как изощрённое издевательство! Девочка, чем-то похожая на его соседку по вилле, ответила на вопрос Касторуса:
— Домой поедем, ваша жена и дочь, наверное, испереживались.
— Домой? — переспросил Касторус, а потом, холодея от ужаса, свистящим шёпотом спросил, — что с ними? Что с Помоной и Камелой?!
— С ними всё хорошо, я их отвела к себе на виллу, у меня безопаснее. На мою виллу никто не сунется, а если попробуют, то для них хуже будет. Идём, карета ждёт, — ответила девочка, непонятно почему хихикнув.
Во дворе тюрьмы ждала не та закрытая карета, в которой возят арестантов (именно в такой Касторуса сюда привезли), а курьерский экипаж. Около этого экипажа стоял один из императорских чиновников по особым поручениям и ещё одна девушка, почему-то одетая в мокрую тунику. Теперь, выйдя на свет, Касторус узнал девушек, это действительно были его соседки: Лика и Дика, которых Камела называла подругами и к которым часто бегала. Дика, посторонилась, пропуская Касторуса и чиновника в карету, а потом с подружкой тоже туда забралась, при этом Лика недовольно ворчала:
— Ну вот, ехать будем до ночи, приедем, там уже все спать будут. Надо было мне туда...
— Не ворчи, — оборвала подругу Дика и добавила, — вряд ли у нас спать будут, особенно Камела и её мама. А вот если стражников разбудим, тех, которых ты побила, то не велика беда. Хотя, они тоже вряд ли заснут, ты хоть никого из них не убила? Всё-таки они как бы при исполнении, то есть на службе, убивать их значит оказывать сопротивление властям. Конечно, тебе за это ничего не будет, но всё же... нехорошо получится. Хотя, они там всё грабить и всех насиловать собирались, а это значит, что уже были не при исполнении, надо было так императору и сказать. Или ты ему об этом уже сказала? Он хоть пообещал, разобраться и наказать виновных. Или нет?
Касторус посмотрел на угрюмо молчавшего чиновника, которому был адресован последний вопрос Дики, потом скосил глаза на подружек, сидевших рядом с ним. В карете было четыре места, по два у каждой стенки, расположенных напротив друг другу. Понятно, что Касторус не стал садиться рядом с чиновником, да и девушки тоже не стали, они заняли одно место рядом с сенатором, при этом незаметно, чтоб им было тесно. Между сидениями были подлокотники, отделяющие одно кресло от другого, вот такое кресло и заняли подружки. Если Дика была сама серьёзность, то Лику постоянно что-то смешило, хоть она и старалась подражать своёй подруге (быть такой же невозмутимой), но было видно, что едва сдерживает смех, слушая рассуждения той о порядке и служебных обязанностях. Вот так они и доехали до Катуи, как и предполагала Лика, приехали туда далеко за полночь, но обитатели и гости виллы "Роза Ликерии" и не думали спать.
Глава 23. Всё, что произошло накануне очень важных переговоров.
После того, как Лика и Дика спасли Касторуса от дознания с пристрастием, прошло больше восьми месяцев, жизнь в том районе Катуи, где находились виллы богатых людей, наладилась (относительно, так как несколько вилл лишились своих владельцев) и шла своим чередом, без особых происшествий. По крайней мере, на вилле "Роза Ликерии" и на соседней. Постройка нового дома на приобретённом участке, была в самом разгаре, а в старом доме перестройку уже закончили и все пока жили там. Частыми гостями на вилле "Роза Ликерии" были соседи: Прокл Касторус с женой и дочкой. Сенатор сразу подозревал, что Лика и её подруги выступали на арене, но тогда уверенности в этом у него не было, ведь девушки на арене были в масках, но теперь, как-то увидев тренировку девушек и парней, Касторус в этом убедился. Если раньше он бы сторонился своих соседей, то после недавних событий и ближе узнав обитателей соседней виллы, относился к ним более чем благосклонно и даже поощрял дружбу своей дочери с Ликой и Дикой. Пусть Лика и была гладиатором (что не так уж и зазорно, ведь даже один из императоров принимал участие в гладиаторских боях), но судя по её знатному происхождению — гладиатором любителем, пусть и лучше многих профессионалов, что говорило только в её пользу. Дика тоже оказалась не простой, ведь она запросто общалась с императором, он ей что-то пообещал (Касторус догадался — что) и выполнил своё обещание, в общем, эти девочки были подходящими подругами для дочери сенатора, тем более что им как-то удалось подружиться с нелюдимой Камелой.
Севк часто приезжал на виллу своей племянницы, здесь ему очень нравилось, всё нравилось: непринуждённое общение, как готовили разные изысканные блюда Феса и Кора. Ну ещё бы, не нравились блюда — редкая рыба и горные козлы, да и другая дичь приносимые Ликой и Дикой, были редкостью даже на столах аристократии и богатых людей города Константина. Откуда девушки брали такие деликатесы, они держали в секрете. Но понятно было, что это их добыча или им это всё приносили какие-то неизвестные, что тоже можно расценить как добычу. Действительно — это была добыча девушек, причём привезенная очень издалека, настолько издалека, что Севк и представить не мог. Лика используя свои старые навыки маскировки (и совершенствуя их) теперь взлетала из парка и сюда же возвращалась, через несколько дней, правда, всё это она делала ночью, под грозный рёв своего зверя (Лика начинала рычать ещё в воздухе, будучи драконом, направление откуда раздаётся этот низкий рык, определить невозможно было). Вот поэтому в это время в парк приставленные императором соглядатаи старались не ходить. Хоть Лика и уверяла, что эта большая кошка ни на кого не нападёт, но лучше поостеречься, кто этих кошечек знает, она вполне может принять прячущихся людей, за особую породу мышек, в общем, посчитает их своей законной добычей! Лика летала с Дикой, не только на хоту, но и за рыбой. Теперь летала не только к острову в центре малого моря, но и гораздо дальше, к морям на далеком юге.
Севк и Касторус часто наблюдали за тренировками и спаррингами девушек и парней, обсуждая их возросшее мастерство (Лика и Дика в этих забавах не участвовали), всё-таки сенаторы были большими ценителями гладиаторских боёв. Севк украдкой вздыхал — он несколько раз пытался уговорить этих мастеров выступить на арене, но каждый раз получал отказ. Ни девушки, ни парни выходить на арену не хотели, а вот потренировать гладиаторов его школы согласились. Это принесло определённые плоды — последние бои прошли с подавляющим преимуществом гладиаторов Катуанской школы, это показало, что она действительно лучшая, следовательно, возросла её слава, а это значительно увеличило доходы Севка, жаловаться ему вроде как было не на что.
