Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

— Слушаюсь!— гаркнул тот, кивая плоской и бородатой рожей бывалого рубаки или пирата с южных островов восточного архипелага, после чего развернул своего коня и помчался раздавать приказы. Вскоре, несколько всадников устремились к видневшимся столбам.

— Где ты взял этого...варвара?— спросил Лю Бай.

— Выкупил у магистрата, во время ярмарки он показал себя как один из лучших бойцов крысиной ямы...— усмехнувшись, ответил Дунь Джо.

— Вот как, значит, он из пиратов? И такому отбросу ты доверил меч, коня и спину?— удивился Лю Бай.

— Судя по всему, да! Впрочем, я ничуть не жалею, выжить при разгроме флотилии Плешивого Льва*, после пыток, дороги от побережья и ста дней игр..., может лишь редкий талант! Его техники грубы, но эффективны, особенно в магии воды и ветра!— сказал Дунь Джо.— Кроме того, он утверждает, что является потомком очень старого рода, как в действительности сказать не берусь, но для простолюдина сил у него много, да еще он неплохо образован для морского разбойника.

— Вот, как..., интересный... молодой человек...— протянул Лю Бай, поглаживая бороду.— О, кажется, твои 'садовники' уже разобрались с загадкой этих бревен!— оживился старый воин-маг, и действительно, посланные на изучение врытых противником в пески столбов маги возвращались.

— Что это там за палки, выяснили?— спросил Дунь Джо у Чхе Сун Яйя.

— Судя по всему, у пустынной ведьмы и ее эльфов совсем помутился рассудок, они подготовили для нас столбы 'Поминального Листа'*!— ответил пират.

— Что? Они хотят вырастить лес на трупах, в пустыне? Ха, ха, ха! Наглости этим отбросам не занимать!— рассмеялся Дунь Джо.

— Думаю, это своеобразная уловка, призванная смутить разум и уверенность в себе наших людей, однако, лесные дикари забыли, что большинство наших воинов безграмотные черноногие и в магии не смыслят, так что только таинственностью закорючек они и возьмут...— сказал Лю Бай.— Прикажи тем, у кого есть топоры срубить столбы, можно совместить это с атакой, все равно большинство из них стоит в пределах досягаемости вражеских стрел, да и... подстраховаться не мешало бы...

— Ха, прекрасная идея!— кивнул Дунь Джо, доставая из за пояса алый веер и делая им специфичные движения над головой, то раскрывая, то, закрывая. Отдав таким образом сигнал к атаке и приказы по общей стратегии, он вновь убрал веер за пояс. Его жесты передали далее по цепочке, и армия начала свое движение.

— Я иду к своим, ударю одновременно с тыла.— сказал Лю Бай.

— Ха, рассчитываю на Вас!— слегка склонившись в седле, сказал Дунь Джо. Лю Бай пришпорил своего коня и помчался на северо-запад, огибая атакующие порядки и стремясь достичь самого дальнего края войска, где собирались его люди.

Первыми в бой пошли ополченцы, вооруженные топорами и молотами, которыми они должны были крушить странные столбы. Пустынное дерево оказалось слишком жесткое для узких бронзовых топориков и грубо откованных пластин, прилаженных к древкам заклепками или деревянными штифтами, поэтому большинство бревен просто повалили, воспользовавшись рыхлостью песка, яростно, будто повергая сильного противника...

— Купились!— усмехнулась Ифигения, отдавая сигнал аналогичным образом. Вражеская масса стала расползаться перед наполовину искусственным плато. Эльфы-лучники достали стрелы. Упал первый ряд столбов, находящихся в зоне поражения и оборванцы с копьями стали подходить ко второму. Луки, сопротивляясь, изогнулись и, получив свободу, выпустили напитанные магией стрелы ввысь.

— Вфффуууухх, вуууух, шшшууух!— черная туча затмила оранжевые от солнца небеса и стрелы смертельным градом упали в ряды противника, убивая, и рассекая живую волну пополам, отрезая первые ряды от идущих следом полосой мертвецов и калек. Меткость, приправленная магией делали каждый выстрел смертельным не только для того, в кого попала стрела, но и рядом стоящих— магический ветер направлял снаряд в уязвимое место, после чего освободившаяся магия несколькими воздушными сгустками ударяла по самым хрупким частям тел противников, таким как глаза, уши, нос. Испугавшиеся крестьяне-ополченцы с радостью бы тут же сбежали, но следом шли профессиональные воины и маги, направив оружие в их сторону, потому, людская масса возобновила путь к укрепившимся на плато чужакам. Раз, за разом в небо взлетали стрелы и падали в ряды атакующих, принося потери, даже не смотря на то, что на большинстве были костяные и каменные наконечники, они находили бреши в броне или пробивали свои. Вот, первые ряды почти достигли подножия и с вершины плато начали атаковать немногочисленные боевые маги, главное преимущество и талант детей леса была магия природы и стихийная магия воды и ветра, что делало их уязвимыми в условиях пустыни, от того, лишь малая часть магов взяла на себя роль артиллерии, стреляющей ядрами из льда или поднимающих песчаную бурю в рядах врага. Вот, как раз таки, ветер был самым удачным выбором в данных условиях, так как был тут в достатке и без вмешательства. Пылевая завеса не мешала магическим и простым стрелам эльфов, за то наносила ущерб врагу и снижала возможности для ответной стрельбы подходящих лучников и магов. Тем не менее, пятикратное превосходство стало сказываться, и людская масса прорвалась к первой стене, собранной из валунов и редких кривых древесных стволов. Присоединившиеся к отряду Ифигении горожане стойко держали оборону против соотечественников, сталкивая копьями и дубинами самых шустрых и оставляя умирать под ногами самых упрямых, но ни более надежная и крепкая броня, ни вера в свою живую богиню, не помогли им удержать первый рубеж.

— Труууу, дуууууу!— сзади протрубили отступление и, последний раз отпихнув врага, воины стали пятиться ко второму рубежу, более редкому, но перекрывающему прямой путь для конной атаки к третьему кругу. Спрятавшись за такими отдельно стоящими зубцами и перегородив копьями проходы между ними, воины вновь стали твердой преградой. Прорвавшиеся сквозь 'частокол' 'счастливчики' оказывались со всех сторон окруженными противниками с короткими клинками и копьями, которыми было удобнее биться в тесноте, чем с длинным наступательно— оборонительным копьем первых рядов или топором, булавой, требующим замаха. Они гибли и становились материалом для заделывания брешей в 'стене'.

— Бомм, краак, боммм!— маги карательной экспедиции сделали ответный ход. Объединив силы, они подняли в воздух десятки раскаленных камней и обрушили их на укрепления мятежников и чужаков, не считаясь с потерями среди своих ополченцев. Глыбы плющили своих жертв вместе с доспехами, ударялись об укрепления, а осколки камней, разлетаясь, калечили и убивали всех вокруг. Так еще она линия обороны была продавлена и, по алым от крови пескам, северная армия преодолела еще несколько сотен шагов, стягивая кольцо вокруг дерзкого врага...

А тем временем, в самом центре лагеря, Ифигения и, незадействованные из за бесполезности в таких условиях, маги, на подготовленной ритуальной площадке, проводили ритуал по древней книге, найденной вместе с первыми табличками призыва. Увы, когда человек чего-то ищет и жаждет, то редко получает того что хочет, а когда получает, то прекрасное и яркое по своей недостижимости, оказывается блеклым и не столь уж необычным! Так, древнее сокровище оказывается горстью кривых и потускневших монеток из серебра и золота столь низкой пробы, что у цыганки на зубах и то больше драгоценного металла, а легендарное оружие оказывается ржавым, бронзовым кинжалом или топором..., гордость столицы империи— обычной постройкой, аналогов которых много и в провинции. Вот и в этой древней книге не было мощных заклинаний, способных сделать из изучившего их недоучки великого мага, повергающего щелчком пальцев армию в пыль, зато, были ритуалы, требующие долгой подготовки и прорвы энергии и... жертв..., коими в данном случае выступали сражающиеся воины...

— Ааааааа! Убьюююю! Умри! На, получи! Рарх! Сдохни!— кричали друг на друга воины, нанося суматошные удары с целью успеть нанести решающий раньше противника, зыбкий песок 'плыл' под ногами, обутыми в примитивную обувь из дощечек и скатанных в веревки стеблей травы. Бедняки побережий и предгорий сооружали из двух дощечек и четырех брусочков подобие маленьких скамеек, вставляя в прожженные в дощечках отверстия края веревок, они получали сандалии, не боящиеся влаги и острых камней. Бедняки 'средних' и сухих земель сплетали себе подобие лаптей. Оба варианта были неудобны для боя в пустыне, впрочем, на раскаленной солнцем и зыбкой поверхности в любой обуви было бы некомфортно, еще более некомфортно было умирать, ведь только в мечтаниях о книжных приключениях война прекрасна, а битвы и смерти сотен оправданы, 'героичны' и необходимы, в живую увидеть у друзей или врагов, или самому лишиться своей руки и держать собственные кишки, норовящие выскочить из разрезанного живота страшно и мерзко, именно поэтому мало кто из воинов после сможет жить как все, без кошмаров, желания забыться на дне бутылки и озлобленности на мир и власть. Вот и сейчас среди лязга оружия, крови и ужасных смертей товарищей, перекошенных, оскаленных лиц противников, мало кто смог удержать свой страх в узде, что у некоторых даже отразилось... в виде пятен и обвисших от 'излишков' штанах, а мертвецы освобождались от лишнего после смерти, отчего кругом был ужасный запах...

— Дзадньк, бух, шмяк, аааааа, ыыыы, крррр, уууууу, хрусь, пхок, чвяк, кха, кршшш!— ритмичная музыка смерти непрекращающимся фоном заполняла пустыню, то сталкивалось между собой оружие, доспехи и плоть. Дубины и молоты дробили плетеные или клееные шляпы и доспехи, а так же кости под ними, шипы вырывали куски мяса, а грубые подобия мечей и топоров рассекали и разрывали хлипкую плоть и тканевую броню как листья, стрелы и копья же пробивали тела в доспехах словно соломенные чучела.

— Трууу дууу! Бум, бум!— трубы и боевые барабаны поддерживали боевой настрой и передавали приказы командиров, атакующие усиливали свой натиск, маги царства и конница уже приближались к первой линии ограждений лагеря 'мятежников и разбойников'. Прикрывающие их лучники стреляли 'навесом', в надежде попасть по задним рядам обороняющихся, а не по своим...

Маги на ритуальной площадке, подражая укреплениям лагеря, стали в несколько кругов, от слабейших во внешних до сильнейших в центральном, у каждого была своя роль и набор компонентов и активаторов сложнейшего ритуала. Стоящая в самом центре исписанной мистическими знаками плиты, Ифигения подняла над головой посох, обозначая начало. Маги стали суетливо окроплять кровью жертвенных птиц и зельями камни-алтари, разводить костры, дополняя это пением заклинаний и передачей магической энергии алтарям, фактически, каждый творил свой ритуал, а энергия концентрировалась внутри центральной фигуры. Переполняемая вливаемой силой, Ифигения стала направлять ее сторону поля боя, там, под песком и телами, устлавшими его, в исписанных рунами больших горшках были запечатаны литры жуткой смеси из крови, костей, некоторых камней и металлов, кусков мяса, пучков вызревших трав и зерен. Принимая вливаемую магию, знаки засветились, а смеси забурлили...

Сигнал о решительной атаке был подан и профессиональная пехота и немногочисленная конница начали движение вперед, казалось, эльфов и примкнувших к ним мятежников ждет неминуемая гибель, однако, в этот миг... зарытые в землю сосуды взорвались и сотни черепков и тысячи семян разлетелись в разные стороны, разбрасывая скрывавший их до этого момента песок. Разбухшие семена прилипали к облачениям воинов и, питаемые магией,... начинали прорастать, оплетая корнями и пробивая путь к живительной влаге, сокрытой в телах воинов и животных, зерна упавшие на песок так же росли, но лишенные близкого 'питания', стали искать его более традиционным образом— расти вглубь зыбких песков.

— Ааааа, ууууу, ыыыы, кхаааа....хрррр!!!— многоголосый хор боли разнесся по пустыне. Растения-убийцы, пробив корнями сквозные отверстия, устремились к земле и воде, скрытыми под песками, достигнув влаги, растения начинали тянуть к солнцу свои зеленые побеги, приобретая черты своих прародителей, а порой— вложенных в них фантазий ведьмы, управляющей этим жутким ритуалом.

— Скорее, все в центр, там проклятые маги! Срочно! Живее! Убить мерзких эльфийских колдунов!— кричал Дунь Джо, подгоняя своих воинов и отбиваясь от тянущихся к нему стволов и лиан. Напуганные люди и звери плохо слушали команды, однако, часть уцелевших все же последовала за ним в центр вражеского лагеря, прорывая последние заслоны, а позади них уже возвышался молодой лес... Сминая преграду из лучников и уцелевших копейщиков, воины киданьского царства прорывались к магам.

— Вжух!— и, несмотря на магию и легкий доспех, хрупкая плоть волшебника разваливается от удара меча. Стали оружия безразличны планы на жизнь своей жертвы, ее важности для кого то или опасности, она в равной степени будет убивать и защищать и грешника и праведника, и умника и последнего дурака, и закон и беззаконие..., увы, используя оружие, любой перестает быть положительным персонажем, так как каждая жизнь ценна, по крайней мере для того, чья она и любящих его людей... Вот и сейчас, обе стороны несли потери, отстаивая свою правду, и выжить могли только приверженцы одной стороны и, казалось, что, несмотря на коварную ловушку, должны были победить истинные хозяева этих иссушенных солнцем и политых кровью земель, но, когда маги предпоследнего круга стали падать под ударами мечей, стоящая в вихре магических потоков ведьма ударила своим посохом о камень плиты и вся скопившаяся вокруг энергия взорвалась, разметав остатки обеих армий. Магический всплеск убил большинство тех, кто оказался у него на пути, а остальных если и не ранил, то покалечил. Всадники и кони, и простые пехотинцы, были раскиданы, словно игрушки, некоторым не повезло оказаться под телами агонизирующих товарищей и лошадей.

— Ха, ха, ха! Вот и кончилась вся ваша, так называемая, 'армия'! Ха, ха, ха!— рассмеялась Ифигения, едва стоящая на ногах, держась за треснувший посох, выбивший под собой глубокую ямку. Ее одежда и броня были растрепаны и местами порваны этим всплеском, обнажая побелевшую кожу с проступающими темно-зелеными венами.— Я разочарованна, учитель так хвалил мастерство своих сородичей...— совершая странные движения руками, словно передвигая что то невидимое по невидимым полкам и нажимая на невидимые рычаги, следя за руками с ненормальной сосредоточенностью.

— Кха, кха! И он был прав во всем, кха, кроме того, что учил тебя, тварь!— прокричал Лю Бай, вставая с песка, после чего запустил в сторону ведьмы самый сильный сгусток магии, который мог себе позволить.— Умри!

— Баххх!— огненный шар взорвался, испарив песок и превратив место ритуала в воронку с оплавленным дном и хрустальными кристаллами из спекшегося песка по краям. Лю Бай был сильным магом и отнял многие жизни своими огненными снарядами, однако, когда пар и дым рассеялся, все увидели, что она еще жива.

— Пришли убить меня? Меня!? Ха, ха, ха, ха! Как можно убить БОГА!? Ха, ха, ха!— безумно рассмеялась шатающаяся ведьма, остатки ее одежды тлели, а доспех просто сползал, лишивших креплений и большинства пластин. Она вновь сделала несколько странных движений руками.— Ха, ха, ха, это безумие! Я горою! Я— глыба льда! Я— пламя инферно! Я— живой мертвец! Ха, ха! Двух полов! Ха, ха! Так, странно... Ха, ха, ха!— небрежным взмахом ставя магический щит, отразивший атаки вражеских магов и стрелы лучников, рассмеялась она.