— Думаю, теперь работа лаборатории будет более направленной, — пояснил Эрик. — Нужно выяснить, какое количество горючей воды нужно для взрыва нужной силы, научиться направлять его в нужную сторону, разработать удобный детонатор. Я бы предпочел, чтобы этим занялись наши специалисты.
Помощники Жилберто вразнобой захлопали, но быстро стихли. По лицу Натана чувствовалось, что он напряженно обдумывает произошедшее. Наконец начальник филиала сказал:
— Отлично. Я восхищен. Жилберто, ты получил задание, я на тебя надеюсь. Что же до тебя, Эрик, думаю, тебе нужно умыться, переодеться и немного отдохнуть. Поехали наверх. У меня сегодня шаббат, поэтому спускать подъемник на этот этаж придется тебе. Чувствуешь себя в состоянии сделать это?
Эрик, улыбнувшись, кивнул. Теперь он чувствовал себя в состоянии сделать все, что угодно.
Глава XVI
Через три дня старейшины Эскандара были приглашены посмотреть на показательное саперное представление, которое с блеском провел Жилберто. Бразильцу предстояло проделать проход между двумя гротами, расположенными один на другим и разделенными трехметровым слоем горной породы. Ему понадобилось всего четыре взрыва, а вся операция заняла чуть больше десяти минут, в основном потраченных на закрепление на высоте.
Старейшины наблюдали за его действиями со смешанным выражением ужаса и недоверия, кашляя от каменной пыли. Эрик, хотя и выступал ассистентом, страхуя Жилберто, работавшего в расщелине потолка, тоже не до конца понимал, как у того получилось так быстро освоиться с неудобной в применении жидкой взрывчаткой: каждый раз приходилось разыскивать среди каменных обломков слиток призрачной меди. Жилберто использовал глину для крепления взрывчатки к потолку и небольшие ванночки-резервуары для схартской нефти, а в качестве бикфордова шнура — высушенные пеньковые веревки, пропитанные спиртом и еще чем-то специфически пахнущим.
Так или иначе, выступление бразильца произвело на старейшин впечатление. Один из них, покрепче здоровьем, даже взобрался на груду каменных обломков и заглянул в проем, произведенный взрывом, а затем подбросил над головой камешек, словно не веря в реальность зияющего провала.
Посовещавшись, старейшины удостоили Натана, как старшего среди землян по должности, легкого поклона. Эрик понимал, что такое выражение почтения со стороны этих людей — проявление глубочайшей признательности и уважения, и стоит иной десятиминутной овации. Впрочем, когда эскандарцы покинули филиал, на лице Натана читалось только встревоженность и усталость.
— Не нравится мне то, что мы затеяли, — объяснил он Эрику свое состояние. — Очень не нравится. Думаю, мне придется еще очень долго разговаривать со старейшинами, чтобы донести до них свою позицию. Ты, наверное, не слышал, но я разобрал некоторые реплики, которыми они обменивались. По-моему, им очень хочется не ограничиться снятием осады, а поставить Тассур на колени при помощи наших умений.
— Не хватало еще и в этом мире гонки вооружений, — согласился Эрик. — Я ведь всегда могу забрать свой слиток обратно. Жилберто ведь не стал объяснять старейшинам, что это такое.
— Если бы все было так просто..., — махнул рукой Натан. — Посмотрим, что из этого получится. Отступать сейчас уже поздно. Штурм должен состояться. Просто я не могу сейчас понять, к чему все это приведет. Не люблю такие ситуации.
— Зачем же тогда думать о худшем?
— Бремя белого человека, — произнес Натан, и Эрика аж передернуло от того, насколько эти слова перекликались с тем, что как-то произнес Даймонд. — Я должен думать за всех и обо всем. Потому что больше просто некому. Хватит. Не будем продолжать эту тему.
Эрик молча вернулся в свою комнату и поставил греться травяное пиво на масляную горелку. Посмотрел в окно на покрытые соломой кирпичные крыши простых эскандарских строений, по которым сек мелкий дождь, столь обычный для этих мест.
Вспышка перед глазами. На мгновение Эрику показалось, что он опять в сияющих подгорных пещерах, а все следующие дни были лишь предсмертным бредом, тяжелым сном умирающего. Но нет, через секунду прогремел и гром. Просто молния, ничего необычного.
Он почувствовал, что не хочет идти дальше. Хочет остаться здесь, в Эскандаре, которого он достиг с таким трудом. Хочет забыть о Мелинде, о ее золотистых волосах и серебристом тембре голоса — в конце концов, не одна она такая в мире, даже в этом. Забыть о Даймонде, которого он наконец-то обошел хоть в чем-то, хотя тот и не подозревал, наверное, что Эрик с ним соревнуется. Обо всех этих бесчисленных князях, ярлах и старейшинах, играющих в свои игры взрослых мужчин, которым попросту нечем больше заняться.
Хотелось лишь травы и неба, темно-зеленой, чуть пожухлой травы и темно-серого неба, пьянящего свежего воздуха и пряного аромата разнотравья. Ведь можно же было наверняка найти трактирщика или держателя постоялого двора в Эскандаре, который бы принял его на работу. Чак же смог, несмотря на свой отвратительный характер — а на стороне Эрика была и представительная внешность, и отличное здоровье, и хорошее знание языка.
Зашумел металлический ковш. Эрик обернулся, в два шага добрался до плитки и перелил непрозрачную темную жидкость в глиняную кружку, а затем вернулся к окну. Капли били по лицу и стекали прямо в пиво, но такие мелочи ему вовсе не досаждали.
Горьковатая, насыщенная вкусом жидкость словно растекалась по всему телу, согревая и придавая уверенности. Каждый глоток устранял сомнение, причины для тревоги исчезали одна за другой. И как тут поймешь — то ли алкоголь искажает сознание, то ли он просто снимает шелуху чужих слов и тревог, оставляя лишь твое собственное, незамутненное ощущение мира.
Эрик распахнул куртку, достал из потайных ножен черный кинжал, потрогал пальцем острие. Штурм не обойдется без крови, кто бы что не говорил. Пока что он не убил ни одного человека, но как долго у него получится этого избегать?
Эрик взмахнул ножом, словно вонзая его в бок воображаемому противнику. Мерзкое ощущение, должно быть. Лучше было бы освоить лук или арбалет — что-нибудь такое, где ты не чувствуешь нутром, как рассекается чужая плоть. Однако до штурма осталось не более двух-трех дней, да и в подземных коридорах лук не самое подходящее оружие.
Да и не заслуживали тассурцы смерти, если подумать. Совершенно не заслуживали. Был лишь один, кто действительно заслуживал, — Найджел Пирсон. Чудовище в человеческом облике, для которого ничего не значили жизни других.
Эрик даже удивился жестокости собственных мыслей. Конечно, он просто боялся Пирсона. Рано или поздно придется возвращаться в штаб-квартиру, и Эрик не мог себе представить, что случится тогда. Сейчас ему казалось, что Пирсон вполне может и зарезать его в подворотне, только чтобы в Службе ничего не стало известно о его методах.
Лучше всего было бы никогда не возвращаться — но ведь может оказаться, что все будет зависеть в этом вопросе далеко не только от его мнения.
Эрик уселся на подоконник, обхватив руками горячий, чуть шершавый цилиндр кружки. Он чувствовал, что ему нужно с кем-то поговорить обо всем, что творилось в его голове, — но у Натана были свои проблемы, а с остальными обитателями эскандарского филиала у него пока не сложилось достаточно близких отношений.
Молния еще раз ослепила его, но в этот раз Эрик уже не вспоминал о пещерах.
Два следующих дня Эрик бродил по переулкам Эскандара, заходил в маленькие трактирчики, изучал местную кухню — не особенно разнообразную, но весьма приятную для желудка.
Он старался не возвращаться в филиал до полуночи, пока там не заканчивались учения. Натан, Жилберто и двое офицеров гвардии Эскандара исследовали старинные карты подземных коммуникаций и периодически проводили какие-то опыты со взрывами для дружинников. Эрика несколько раз пытались позвать на учения, но он под различными предлогами уклонялся.
Впрочем, на третий день, когда тревога улеглась, он сам решил поприсутствовать во время этих обсуждений.
Заседание было назначено в большом холле на втором этаже филиала. На столе были развернуты огромные карты подземных ярусов, на которых были заметны следы свежей краски. Натан стоял у окна, офицер с белой бородой склонился над столом, другой сидел в кожаном кресле под гобеленом.
— А где Жилберто? — поинтересовался Эрик, подходя к карте.
— Скоро должен вернуться, — ответил Натан, поворачиваясь к Эрику. — Рад тебя видеть, думаю, ты сможешь нам помочь. Это командующий отрядом Фадрайн, а это его адъютант Хтарглаф.
Как ни странно, седобородый воин оказался подчиненным у Фадрайна, невысокого юноши, не носившего усов. Волосы командира, перетянутые серебристой лентой, спускались почти до пояса. Выглядел он благородно, но как-то не вполне по-военному.
— Мы с тобой уже знакомы, чужеземец, — промолвил Фадрайн, пристально посмотрев на Эрика. — Я был во главе отряда, который вызволил тебя из гиблых глубин. Мне стоило большого труда объяснить своим людям, что они не должны стрелять сразу же, как заметят внизу движение. Пришлось даже спускаться туда первым, чтобы никто тайком не ткнул тебя под ребра кинжалом. Ты был в бреду и нес такую чушь, что некоторые решили, что ты был пленником тхури и они отпустили тебя, убедившись в твоей невменяемости. К своему облегчению, я разобрал среди потока твоих слов слова "служба" и "филиал". Сказать по-честному, я и сам-то не очень доверял словам Натана о том, что в колокол может звонить кто-то из его людей.
— Благодарю тебя, Фадрайн. Значит, ты поведешь отряд в Тассур?
— Мой отряд — лучший в Эскандаре, где собраны самые достойные и бесстрашные, — спокойно ответил Фадрайн. — Значит, мне и вести его в бой.
— Я сейчас тебе расскажу о том, на чем мы остановились при составлении плана, — подошел к столу Натан. — Можешь посмотреть и сам, маршрут отмечен красным мелом.
— Лучше будет, если ты объяснишь, — сказал Эрик, взглянув на густое переплетение разноцветных линий на картах.
— Хорошо, — кивнул Натан. — Итак, на штурм отправляется шестьдесят воинов.
— Так мало?
— Мы не собираемся захватывать весь Тассур, — объяснил Натан. — Наша цель — восточный Дворец собраний.
— Багровый флаг Эскандара на шпиле Дворца собраний будет великолепным символом конца осады, — жестко произнес Фадрайн. — А если нам повезет, то некоторых членов собрания мы оповестим об этом лично.
— Но для начала мы освободим наших людей, — продолжил Натан. — К тому же шестьдесят человек — именно то количество, которое считается минимальным для наших целей согласно правилам ведения войны.
— Конечно, согласно традиции, достаточно и пятидесяти, — вкрадчивым баритоном добавил адъютант. — Однако мы не уверены, что у нас получится обойтись без жертв в отряде. А если уж Тассур демонстрирует приверженность древней дипломатии, нам придется действовать в полном соответствии с ней. Было бы крайне неразумно давать им формальный повод для продолжения осады.
— Да, Эрик, убийств мы постараемся избежать, — подтвердил Натан. — Нам важно показать, что мы хотим только мира. Конечно, могут быть случайные жертвы при взрывах, но путь мы наметили в стороне от оживленных коридоров. Смотри, на этих картах обнаружился наглухо замурованный ярус рядом с глубинным постом, откуда ты спустился на цепи. Это несколько туннелей, верхний из которых тянется почти до дворца. В этом месте нам придется пробить двухметровый слой камня, чтобы попасть в неиспользуемый канал. Там возможна первая схватка с тассурцами — но, скорее всего, сколько-нибудь значимого сопротивления они нам не окажут.
— А как вообще проходят такие схватки? — поинтересовался Эрик. — Мы-то хотим мира, но что будут делать тассурцы?
— При виде большого отряда немедленно сдадутся в плен, — ухмыльнулся Фадрайн. — С отвагой у них не очень, а вот здравого смысла — предостаточно.
— Покажи ему свои приспособления, Фадрайн, — посоветовал Натан, — Эрик не вполне знаком с эскандарским стилем ведения войны.
Хтарглаф несколько недовольно пробурчал что-то невразумительное, а вот Фадрайн, напротив, хищно улыбнулся и достал с пояса конструкцию из металла и кожи. Сначала Эрику показалось, что это какой-то пыточный инструмент, но командир отряда объяснил:
— Вот эти два кольца с замком фиксируют руки. С помощью этого шарика можно быстро затянуть вокруг головы кляп. Ну и для самых буйных крепления на руках соединяются с пятками через спину. У каждого воина будет с собой десяток подобных устройств. На учениях любой из отряда полностью скручивал вражеского солдата за каких-то десять секунд. Не нужно возиться с веревками и узлами, все быстро и надежно. Проверено веками, чужеземец.
В голосе Фадрайна чувствовалось глубокое удовлетворение, словно именно в этом скручивании врагов состояла высшая воинская доблесть. Эрику немедленно представился командир отряда в белом халате, руководящий санитарами в психиатрической больнице.
— Я не закончил, — напомнил о себе Натан, указывая пальцем, видимо, на то место карты, на котором остановился. — Это очень интересная часть плана. Наверняка тассурцы по веревочной связи успеют предупредить своих на верхних ярусах. Они будут ждать нашего наступления по одному из двух коридоров, и могут собрать там такие силы, что ничего не останется, кроме как вступить в бой.
— А мы и не будем наступать, — перебил его Фадрайн, сворачивая свои усовершенствованные наручники и укладывая их куда-то под камзол. — Хотел бы я видеть лица тассурских командиров, когда они поймут, что к чему. Если они вообще поймут, конечно.
— Напротив, — продолжил Натан, — мы запремся изнутри и забаррикадируем оба выхода. Их очень удобно удерживать. А затем спокойно разместим взрывчатку вот здесь, — он ткнул пальцем в крестик, начерченный красным мелом на карте, — и пробьемся во вспомогательные тюремные помещения. Там не должно быть значительной охраны — эти ярусы образуют отдельный лабиринт, не связанный с основной сетью коридоров. Дальше уже проблем быть не должно.
— Судя по схеме, — добавил адъютант, — существует старинный подъемник на ручной тяге, ведущий из тюрьмы сразу на верхние этажи и в купол дворца, минуя нижние холлы, где много стражи. Впрочем, схема эта весьма древняя, так что многое с тех пор могло измениться.
— Остается уповать на тассурскую приверженность традициям, — сказал Натан. — Впрочем, полагаю, мы сможем прорваться во дворец, даже если подъемник не работает.
В этот момент двери распахнулись, и в зал зашел человек в очень странной одежде, сплошь затянутый полосами из белой ткани, подобно жертве тяжелой аварии. Глаза его были закрыты плотно прилегающими очками в кожаной оправе — такие использовали в этом мире мастеровые многих профессий. Впрочем, неизвестный тут же стащил с лица плотную повязку и радостно воскликнул:
