— Моя младшая дочь, Иэн. — Князь удивленно наблюдал за странной реакцией берегини. — К моему сожалению, девочка получила при рождении щедрый дар богини Идизы, став не просто крылатым змеем, а Белым фениксом. Такое случается редко.
— А где сейчас... эта девушка? — осторожно уточнила я, вопросительно глядя на Верену. Но та словно не замечала ничего вокруг, судорожно стиснув запястье Оми и не отводя глаз от портрета.
— Вместе со старшей сестрой учится в Мирре. Кстати, именно она вынесла из Марена вашего короля. Сейчас они вместе посещают лекции, насколько мне известно.
Не передать словами, что мы чувствовали, узнав о том, кто на самом деле скрывался под обликом Лунной птицы. Что угодно могли мы предположить, но то, что зачинщица заговора — вовсе не мифическое проклятое создание, а самая настоящая вторая княжна Роэнии, наделенная благословением Богини...
— Вы говорите так, будто это подвиг, — старательно сдерживая себя, проронил Людек, теперь так же внимательно изучая портрет.
— Конечно! А как иначе? — изумлению князя не было границ. Казалось, он искренне не понимает причины нашего разгорающегося гнева. — Девочки в одиночку продумали такую сложную операцию! И это несмотря на возраст!
— Она почти свела меня с ума, — безликим, равнодушным голосом заговорила Верена. — Навела убийцу на Тайю. Смеялась, когда ту пронзило стрелой. Выступала на стороне мятежного бастарда, сея страх и ужас среди подданных Шехии. Возможно, как-то повлияла на степной народ, попытавшийся держать свою салхину в золотых оковах.
— Остановись. — Мягко, но непреклонно сказал Дорэй. Оглядел наши лица, хмыкнул собственным мыслям и направился прочь из галереи. — Идемте. Нам стоит многое обсудить. Кажется, вы ошиблись с выбором виноватого в своих бедах.
История, изложенная отцом Лунной птицы, перевернула наше представление о тех событиях с ног на голову. Он раскрыл нам все, что знал сам, по крайней мере, большую часть — от видения, посетившего его дочерей пару лет назад, до совместных выходок Йозефа и Иэн в университете. Выходило, что девушка-феникс не вредила, а напротив, пыталась помочь в меру своих сил! Провидицам Фортейна дана возможность заглядывать в будущее, чем Иэн пользовалась постоянно. И Йозефа она выкрала как раз вовремя — ту ночь король в собственных покоях не пережил бы. Но по чьим следам она шла, за кем исправляла ошибки? Из каких семян вырос заговор, опутавший королевство и перекинувшийся на Степь?
— Почему она прямо нам все не рассказала?! — бушевала Верена, больше всех пострадавшая от неумелого вмешательства Птицы. — Появилась бы и объяснила! Что мы, совсем дикари?! Неужто не послушали бы мудрого совета? Да и Йозефу куда как проще было бы сейчас!
— Брат наверняка извелся, гадая, как защитить избранницу от нападок лордов, — подтвердил слова Верены старший королевич. — Девушка ему дорога, это видно по вашему рассказу, от мысли о свадьбе, если таковая его посетила, он не откажется. Однако в свое время нашей матери сильно доставалось от придворных лизоблюдов за невысокое происхождение. Конечно, репутация Карателя сделает свое дело, но всегда найдутся те, кто решит унизить исподтишка.
— Иэн не любит говорить о своем происхождении, — пожал плечами Князь в ответ на наше недоумение. — Она выросла в Храме, домой выбираясь только на выходные раз в месяц. И считает, что ценить человека (и нечеловека) нужно, в первую очередь, за его характер и поступки. Ну а насчет прямого вмешательства...Не знаю, чему уж ее там учили, но девочке проще действовать самостоятельно, чем просить помощи. Да и есть правила какие-то, созданные еще во времена первых экспедиций. Думаю, именно из-за них Иэн выбрала такую стратегию.
— Раз Лунная птица — не наш враг, кто тогда стоит за всеми бедами Марейна? — кажется, я задала этот вопрос вслух, ибо присутствующие в кабинете Князя разом обернулись ко мне.
— Есть у меня подозрения, — постукивая пальцами по столу, признался Дорэй. — Зная о горячности молодости, вам я о них не скажу, пока не будет доказательств. Но расследование запущу. Давно пора узнать, кто мутит воду накануне сближения материков.
— А что делать нам? — поинтересовался Людек, взглядом успокаивая меня и Верену. Мол, потом, дома поговорим.
— Вам? Изучать, как восстановить Источник, конечно же. — Хитро подмигнул Князь и позвонил в колокольчик, висящий над столом. Дверь кабинета открылась, на пороге застыл слуга. — Доставьте молодым людям все доступные материалы из сектора "М" моей личной библиотеки.
Оми присвистнул и сочувственно посмотрел на нас.
— Племянничек, не расслабляйся. Я связался с твоим отцом, так что готовься к скорому путешествию на родину предков.
— Благодарю тебя, дядя, — церемонно поклонился парень и, белозубо улыбаясь, повернулся к нам, трепеща от нетерпения. — Книги доставят в течение получаса, так что предлагаю отправляться по комнатам, не мешкая. Встретимся в вашей гостиной?
Забегая далеко вперед, скажу, что вернуться на Марейн мы смогли только в первых числах июля. Оми, наплевав на мыслимые и немыслимые правила, донес нас до северного берега родного материка на специально вызванной волне, презрев выстроенный специально для этого путешествия корабль — тяжелый, обитый металлом, снаряженный огромным количеством пушек и других орудий. А до момента "отплыва" мы так и "гостили" в Роэнии. Спустя неделю после того разговора с князем мы переехали в специально снятый для нас дом неподалеку от дворца. Людек частенько пропадал в тронном зале, беседуя с Князем на разные темы, связанные с управлением государством и его защитой. Веренка тренировалась в управлении своей силой в глубине парка под чутким присмотром Оми. А я заново знакомилась с собственным отцом, разъезжая с ним по караульным зонам княжества. И поверьте, такое занятие меня устраивало гораздо больше, чем предложенные Дорэем альтернативы, принятые у местных женщин. По крайней мере, к концу моего пребывания в Роэнии в нашей неполной семье царили мир и взаимопонимание. О таком отце я раньше могла только мечтать.
Вечерами мы вчетвером изучали книги, составленные учеными еще до нашего рождения. Читали об истории Марейна, как это выглядело со стороны. Заново переживали собственное пробуждение силы Хранителей, наткнувшись на описание древнего обряда. По крупицам собирали информацию, могущую помочь нам в нелегком деле возвращения Равновесия на земли Марейна. А потом долго еще бродили по парку, напоенному ночной прохладой, случайно разбиваясь каждый раз на пары. Верена с Оми, смотрящим на берегиню как на младшую сестренку (собственно, так оно и было, если вспомнить о роднящей всех Хранителей крови древних). А я с королевичем... Не могу сказать, будто прогулки эти были мне или ему в тягость. Скорее, наоборот. Белесый окрас полностью сошел с волос Людека, превратив мужчину в объект восторга придворных дам Князя. Однако на знойных красавиц мой спутник не обращал никакого внимания, предпочитая бурным ночам и жарким объятиям тихие, спокойные и уютные беседы со мной. Это подкупало, радовало и заставляло сердце биться чаще в ожидании нового вечера.
Йозефа мы увидели лишь мельком, рыжий король изредка наведывался к Дорэю, вел пространные разговоры о будущем сотрудничестве и военной поддержке. Пообщаться Князь нам не позволил, сославшись на запутанные пророчества Видящих. Зато, видя нешуточную тревогу во всем облике Людека, предложил наблюдать за младшим братом издалека, в специальное устройство. Так мы узнали, что, во-первых, у Йозефа все в порядке — и со здоровьем, и с перспективами, а во-вторых, будущую королеву для себя ушлый братец все-таки нашел. Идеальную, на мой взгляд, после личного с ней знакомства.
Глава 32. На родном берегуПолуденное небо сегодня будто издевалось над копошащимися внизу людьми. Ни облачка, ни маленькой тучки — только бескрайняя синь да слепящий диск солнца над головой. И давящая тишина, словно сама природа поспешила укрыться от разошедшегося светила — стих привычный уху гомон, сложенный из пения птиц, жужжания плеч, блеяния овец, топота ног по мостовой. Шехран будто вымер в одночасье, побежденный невыносимым зноем. Духота стояла немилосердная — и так уже, почитай, второй месяц. Говорят, в южных режионах валом идут жуткие пожары, опустошающие доселе богатые земли за считанные дни. Добавим к этому пришедшую в королевство засуху, погубившую большую часть посевов. Вспомним о сбивающихся с ног лекарях, силящихся совладать с волной смертей — у стариков и тех, кто не следил особенно за здоровьем, отказывало сердце. Погребальные молебны в храмах Единого не смолкали, костры на краях городов палили без продыху, не делая больше различий между родовитыми покойниками и нищими. Не до того было шехам.
Те, кто не ведал истинного положения вещей, считали, что рыжий король стал сам не свой, начиная с весны. По столице ползли шепотки, будто младший сын не избежал участи отца и тронулся умом на почве последних событий. Женой ведь он так и не обзавелся — девицу, уже примерившую свадебный наряд, нашли заколотой ножом в дворцовой часовне. Других желающих занять ее место не нашлось — кто сам испугался, кого родичи от греха подальше спрятали. Говаривали, будто в последний день Смотрин во дворце чуть не случился переворот, затеянный старшим братом правителя. Опального королевича так и не отыскали, несмотря на посуленное королем вознаграждение невероятных размеров — словно сгинул где, проклятый. С тех пор-то молодой Каратель и взбесился.
Шехию накрыла мутная пелена панического страха. Каждый день находился кто-то, якобы причастный к заговору. Молчаливые стражи в черной форме королевской гвардии могли ворваться в любой дом без объяснений. На границы страны стягивались поднятые по тревоге полки — и неясно было, против какого такого врага обратится их оружие, если мирные соглашения никто из соседей не торопился разрывать. Лорды режионов по приказу короля без устали муштровали своих воинов, в столицу стекался всякий сброд, готовый за деньги убить хоть мать родную, на центральных площадях всех городов возводили виселицы и "позорные" помосты, где прилюдно секли провинившихся и несогласных с новым курсом правителя. Старые вояки, служившие еще отцу королевичей, вернулись из опалы, сызнова начав терроризировать королевство по указке нового правителя. За полгода налоги выросли втрое — растущая армия требовала нешуточных трат. Стихшие было гонения на "нелюдей" возобновились. Жрецы Единого успешно распаляли людской гнев, в проповедях своих обвиняя другие народы в бедах королевства. Народ соглашался, рвался вершить самосуд, найдя козла отпущения, стенал под гнетом непосильных поборов, но терпел.
Михиль ван де Велда пошевелил стянутыми за спиной руками и горько усмехнулся, глядя на окружившую помост толпу. Дикие, полубезумные люди, жадные до кровавых зрелищ. А ведь, казалось, время подобных развлечений безвозвратно ушло в прошлое после смерти старого короля. Клятому бастарду понадобилось всего несколько месяцев, чтобы вернуть былой ажиотаж виду чужой смерти!
Первыми творящимся беспределом возмутились, как всегда, аристократы, собственными руками приведшие Кристиана к власти. Наивные идиоты, они действительно верили в свою неприкосновенность! Лже-король казался им идеальной марионеткой, под прикрытием которой так легко будет творить интриги и обогащать свой карман! Как к себе домой, заявились во дворец главы режионов, поддержавших переворот, так и оставшийся в тайне для народа, потребовали ответа и... Девятнадцатилетний юноша, успешно сыгравший роль недалекого простачка, рвущегося к власти, чтобы отомстить презренным братьям за искалеченную судьбу матери, показал истинное лицо. Семерых лордов обезглавили прямо в тронном зале, ту же участь уготована была их семьям. Троих заковали в кандалы и бросили в темницу, конфисковав родовое имущество и состояние во благо короны. Десятку лордов-советников с семьями, что скрылись в подземельях с Михилем, объявили государственными преступниками. Оставшиеся лишились статуса главы рода и права присутствия на Большом совете королевства. Места отцов легко и непринужденно заняли наследники, околачивающиеся подле правителя еще со времени Смотрин. Задумка Йозефа прекрасно послужила интересам проклятого бастарда. Кристиан ден Поль оказался вовсе не таким управляемым и мягкотелым, как считали заговорщики.
Головы тех, кто осмелился прилюдно осуждать действия венценосного лицедея, "украшали" главную площадь Шехрана целую неделю. От них смердело, вокруг вилось воронье, жужжали мухи... Бедняки злорадствовали. До тех пор, пока озверевшие от крови и вседозволенности солдаты не выжгли целый квартал во втором круге города. Просто потому, что кто-то из его обитателей то ли недостаточно низко склонился перед мчащимся отрядом, то ли позволил себе неуместную шутку о верных псах Карателя.
Война началась с бунта в Рионе. Кучка отчаянных студентов совершила самосуд, повесив зарвавшегося жреца Единого, вздумавшего вдруг обвинить их сокурсницу в ведьмовстве. Устрашенный судьбой "коллег" лорд, знающий о странной приязни короля к Храму, тут же направил к стенам университета отряд стражи. Он забыл, что когда-то здание служило военным целям. Студентов, забаррикадировавшихся в альма матер, неожиданно поддержали горожане, вышедшие на защиту молодежи кто с чем. Стража отступила, чтобы утром вернуться в удесятеренном составе. Улицы Риона покрылись кровью — вопреки столичным стереотипам, жили там отнюдь не заморенные науками люди. Лорда, опротивевшего своим подданным, по-тихому удавил кто-то из слуг спустя сутки после начала резни. Власть перешла в руки "народа".
Винк, едва прознав о творящемся на северном берегу королевства, приложил все усилия, чтобы весть о бунте облетела Шехию. К слову, действовать парень начал еще раньше, вместе с "лисятами", как он ласково звал своих подопечных, распространяя слухи о том, что король-то — фальшивый. Смутьянов пытались вычислить, бастард объявил награду за поимку хотя бы одного вредителя, но воспитанник Людека хорошо тренировал юное "войско". К лету его сеть малолетних разведчиков-соглядатаев разрослась, затронув почти все ключевые режионы. Немало поспособствовала этому и малышка Майра, прекрасно помнившая о месяцах, проведенных в подвалах герцога-садиста. Такой судьбы она не желала никому. На ее призыв о помощи откликнулись Лесные. В подземелье, укрывшее верных настоящему королю людей, стали стекаться многочисленные родственники девочки. Укрывшиеся в Лабиринте люди вздохнули свободнее — обитатели Великого леса без труда пополнили пищевые запасы беглецов, оживили плодовый сад, разбитый на острове посреди подземного озера, приманили обратно ушедшую давным-давно рыбу.
После Риона восстали другие прибрежные режионы, за ними объявил о расторжении мирного соглашения Морской Альянс. Дескать, король нарушает условия своего же договора, удерживая наследников тринадцати приморских княжеств в качестве заложников. Бастард заявил в ответ, что он хозяин слову своему, а потому волен распоряжаться им, как пожелает. Вместе с дерзким ответом короля князья получили жуткий довесок в холщовом мешке — по отрубленному пальцу с родовой "детской" печаткой каждому. Совет Альянса тут же выдвинул войска к шехской столице. Полк, стоящий в приграничном районе Шехии, перешел на сторону приморцев, многим воинам не нравились решения правителя. По пути к солдатам прибивались ополченцы из королевства и просто жаждущие мести и справедливости люди. В режионах горожане строили баррикады и вели затяжные бои с королевскими солдатами, которые нехотя выполняли свои обязанности, а зачастую просто сдавались в плен, признавая короля недостойным трона. Прежде незыблемое государство начало распадаться на части. Кристиан продолжал зверствовать, тем самым отвращая от себя последних сторонников. Слухи о безумии молодого правителя расползлись далеко за пределы Шехрана.
