— Хочешь мне понравиться? — Агнесса сделала вид, что задумалась. — Зачем? Для того, чтобы исполнить Договор, моей благосклонности вовсе даже не нужно. Я, если честно, не думаю даже, что сама тебе нравлюсь.
Грим и сам не знал, нравится ли ему его будущая жена. Обычно его привлекали совсем другие женщины: смешливые, легкомысленные, полные жизни. Впрочем, последним качеством Агнесса всё же обладала. Как и все юные арэнаи, она была самим воплощением жизни — стремительная, полная противоречий, жадная до всего нового и необычного. Вот только в её порывах не было ни лёгкости, ни того особого, небрежного изящества и кокетства, что так украшает молодых девушек. С теми, к кому она действительно была привязана, арэнаи могла быть очаровательной, даже милой, но она никогда не использовала своё женское обаяние в работе или для того, чтобы получить выгоду. Грим помнил, как впервые имя Агнессы Эйнхери приобрело для него вес, а сама девушка стала кем-то большим, чем просто внучкой своего знаменитого деда. Он помнил, как впервые обратил внимание на Агнессу Эйнхери.
— Я хочу, чтобы ты взглянул на моего нового боевого мага. Конечно, ты редко пересекаешься с моей пятёркой, но этот случай особый. Возможно, тебе придётся взять на себя часть её обязанностей.
— Её? — недоуменно спрашивает Грим у Императора Майстера.
Они сидят в янтарной гостиной — личных покоях Императора. Знак того, что боевой маг находиться у Майстера на особом счету.
— А ты думал, что я настолько замшел и закостенел в своих взглядах, что не введу в свою пятёрку магов милую леди? Этой кучку консервативных стариков давно уже пора разбавить молодой кровью. Возможно, женская мягкость и мудрость... хе хе... сделает их не столь ужасающе занудными.
Обычно Бергель всегда был в курсе всех придворных сплетен, но до сегодняшнего дня он так и не смог узнать, кого же Император поставил на должность имперского арэнаи. Никто не знал. И лишь теперь Император решил рассказать своему верному помощнику, с которым он всегда консультировался по поводу магического искусства, кого же он всё-таки назначил на столь важное место. И судя по хитрой улыбке рыжеволосого Майстера, решение правителя было действительно неординарным.
— И что за прекрасную леди вы выбрали на эту роль? — вежливо спросил маг, перебирая в уме всех достаточно сильных и не слишком старых волшебниц. Рене Истарти? Не так давно она получила ранг Мастера, но хотя и выглядит она как семнадцатилетняя девчонка, всё же четыре сотни лет жизни дают о себе знать. Гинарди Олсен? Хотя она сама является образцом идеального боевого мага, у её Семьи слишком плохая репутация. А вот у другой возможной кандидатуры, Летиции Дерго, с репутацией всё в порядке — вот только она сама Императора на дух не переносит, после того, как он велел казнить её мужа за измену. Несчастный маг конечно сбежал, ко всеобщему облегчению, а вот осадочек у Лети остался. Хм, если так судить, в Тайрани нет ни одной чародейки, которая сгодилась бы на роль придворного боевого мага.
Майстер с превосходством наблюдал за озадаченным арэнаи.
— Ну же, ты обязан догадаться. Ты должен был сталкиваться с этой леди во дворце.
— Во дворце? — недоуменно переспрашивает Грим. При дворе было не столь уж много боевых магов, если только... — Агнесса Эйнхери?!
Бергель пару раз пересекался с внучкой Рорика Эйнхери, но едва ли мог вспомнить о ней что-либо вразумительное. Слишком юна, чтобы представлять интерес для тайного советника Майстера.
Император едва ли не хлопает в ладоши от своей находчивости:
— Она уже дала своё согласие, и Рорик ничего не сможет изменить в этом решении.
Конечно же, Император сделал этот выбор назло старому Эйнхери. Правда, едва ли это достойная причина для нового назначения. И Грим, предпочитавший всегда действовать исподволь, в этот раз протестует:
— Но она должна быть ещё слишком молода. Ей едва ли больше тридцати.
А маг, который даже не прожил хотя бы один срок смертного — семьдесят-восемьдесят лет, едва ли может считаться взрослым.
— Двадцать с небольшим, если быть точным. Но она уже вполне себе сформировавшийся маг — тот материал, что накопал на неё Нортон, показывает её только с хорошей стороны. И она спасла мою дочь, а я не забываю о таких вещах.
— Едва ли у неё есть хоть какой-либо опыт, необходимый для того, чтобы стать магом имперской пятёрки, — возражает Бергель. — Недостаточно просто силы или даже магического умения, нужно уметь принимать важные решения и отвечать за них.
Император самодовольно улыбается. О, он предусмотрел все возражения своего мага.
— Именно для этого я хочу, чтобы ты проследил за этой Эйнхери, и когда нужно — подстраховал. Если что-то в её решениях покажется тебе спорным, или опасным — не стесняйся мне об этом сказать. Впрочем, я не ожидаю, что она сумеет наделать больших глупостей. Едва ли другие маги оставят ей хоть немного свободного места для манёвров. Зато когда мне нужно будет, чтобы мои маги сделали так, как мне нужно, а не как взбредёт в их упрямые головы, у меня будет тот, кто подчинится мне без вопросов.
Император ошибся тогда, думая, что получил в пятёрке послушную марионетку, не способную на собственные шаги, но и не причиняющую проблем. Изенгрим Бергель внимательно наблюдал за молодой арэнаи издалека, но так и не нашёл повода вмешаться в её решения — тем более что достаточно скоро у неё нашёлся другой покровитель — сам Канцлер. Освоилась Агнесса быстро, так же как и заимела среди коллег союзников и, как уж без них, врагов. Принимать решение за себя арэнаи тоже не позволяла, действуя подчас жёстко и бескомпромиссно, но практически всегда действенно. Железная хватка Рорика Эйнхери явно перешла в наследство и его внучке. Вот только женской мягкости и обаяния ей не хватало. Несмотря на созданный образ благородной леди, все эти длинные юбки и идеально сидящие платья, женственности в Агнессе, как он тогда думал, не было ни на грош. А ведь он искал себе не только союзника, но и... любимую женщину? Опору и поддержку. Но такая, как Агнесса, никогда не будет следовать чужим интересам.
Но сейчас, глядя на уставшее лицо, небрежно разметавшиеся по лбу светлые локоны, лёгкий беспорядок в одежде (и что это у неё щеке — неужели свежий порез?), он вспоминал не ту высокомерную, всегда себе на уме девчонку, что служила когда-то при дворе, а трогательную, забавную, иногда излишне капризную, но гораздо более близкую и понятную ему девушку, которую он встретил в Пустошах, кажется, совсем недавно.
Конечно же, он не любил Агнессу Эйнхери. Изенгрим влюблялся и любил когда-то, и ни за что бы не перепутал это чувство с чем-то другим. Но ему начало казаться, что они вполне способны ужиться рядом. Тем более что она вполне привлекала его чисто физически — ему нравилась и ладная, тонкая фигурка, отнюдь не мальчишеская, как ему показалось когда-то, и мягкие, женственные черты лица своей невесты... Но больше всего ему нравился её улыбка, делающая просто миловидную, но не более того, девушку. совершенно очаровательной. Жалко, что улыбалась она редко, не зная, сколь многое может добиться от мужчин своей улыбкой.
Впрочем, сейчас ей явно было не до улыбок. На лице Агнессы застыла печать раздражения.
— Не хочешь отвечать на мой вопрос? Что же, хорошо хоть, у тебя не хватило наглости мне врать, — небрежно пожала плечами Агнесса, не дождавшись ответа от Бергеля. — Мы пришли. Старайся, пожалуйста, не удивляться ничему, что ты увидишь.
То место, куда они пришли, было странным. За последние годы Грим не раз бывал в столичном доме Эйнхери, а вот о наличии подземных казематов в подвале не знал. Да и зачем они вообще нужны Эйнхери? Боевые маги не держат своих врагов в плену, предпочитая избавляться от них сразу же...
Заметив недоумённый взгляд Грима, Агнесса пояснила:
— Это дедушкина задумка. Он когда дом перестраивал лет сто назад, решил несколько усовершенствовать подвал. Расширил и углубил его, треть отвёл под хранение продуктов, треть под убежище и тайные выходы из дома, а в оставшейся части построил камеры. Все думали, что это у него паранойя разыгралась, а оказалось, что он и в этом был прав. Только кто же знал, что не для врагов эти стены будут построены, а для собственных потомков?
Тяжёлая, железная дверь, запертая на засов и несколько замков. Агнесса с видимым усилием сдвигает засов, а затем подыскивает в огромной связке нужные ключи. Поясняет:
— Рорик попросил посмотреть на Эйнара, и если получиться, помочь ему. Удивительно, что он хоть как-то заботиться о своём блудном внуке.
— Возможно, ты слишком плохо думаешь о своём деде, — предположил Грим. Агнесса фыркнула. — Тебе стоит быть к нему снисходительнее, тем более тогда, когда он так болен. Или ты действительно думаешь, что он только симулирует болезнь?
Связка ключей падает на каменный пол, но девушка не торопиться её поднимать, оставаясь стоять с опущенной головой.
— Нет, — негромко говорит она. — Не думаю. Если честно, я была в ужасе, когда увидела сегодня Рорика. От него остался один скелет, обтянутый кожей. Целитель говорит, что ему едва ли осталось больше полугода.
— Тогда почему ты не бережёшь его?
— Не берегу!? — девушка яростно сжимает кулаки. — О, сегодня я не сказала ему и половины того, что хотела. Если бы не его болезнь...
Молчание затягивается, и Грим не выдерживает:
— Что? Что тогда?
— Возможно, я бы уже покинула клан.
Для боевого мага нет ничего хуже изгнания, но и добровольный уход — позор как для Семьи, так и для мага. Расписка в том, что клан не способен дать своим птенцам самое необходимое.
— И чем же Рорик тебя удержал?
Агнесса беспомощно пожимает плечами, как будто не в силах понять, что с ней происходит.
— Он сказал, что если я стану главой Семьи, то я смогу сделать так, как захочу. Принять Эйнара обратно в Семью, сняв с него клеймо преступника, повлиять на решение совета Семей в отношении полной трансформации, и...
— И?
— Изменить условия Договора, а то и вовсе отменить его. Как глава Семьи я буду иметь на это право.
— Только с моего согласия и при моём участии, — напоминает Грим.
Агнесса криво улыбается.
— Ну, уговорить тебя одного мне будет явно легче, чем сражаться сразу против двух глав Семей.
— А ты не боишься, что я настою на заключение брака раньше, чем ты сможешь что-то предпринять?
— Но ты ведь пока этого не сделал.
Грим молча соглашается. Не сделал, потому что всё ещё надеется на то, что упрямая арэнаи смягчиться по отношению него, а не потому, что не уверен в своём решении.
Агнесса поднимает с пола ключи, смущённо бормоча:
— Что-то мы слишком разговорились. Пора приниматься за дело.
Первое, что даёт о себе знать, когда они входят в темницу — это тяжёлый, животный запах, смешанный с запахом человеческих выделений и подгнившего сырого мяса.
— Здесь совсем что ли не убирают? — брезгливо зажимает нос Грим.
— Дед говорит, что служанки бояться сюда заходить, когда Эйнар чуть не искалечил одну из них, — тихо объясняет Агнесса. — Здесь где-то под потолком должна быть магическая лампа. Сможешь зажечь её?
Грим щелкает пальцами, и под потолком загорается зеленоватый тусклый свет.
— Ого, с первого раза! Я бы провозилась минут пять с этим чёртовым светом, — удивлённо качает головой Эйнхери, заставляя Грима чувствовать совершенно нелепую в данном случае гордость. Великий зажигатель ламп, ну надо же...
В углу раздаётся тихий звон цепей, а затем тяжёлое, хриплое сопение. Агнесса чуть отступает назад.
— Эйнар? — встревоженно спрашивает она.
Странное существо выбирается из горы тряпок, набросанных в углу комнаты, и Грим чувствует жалость напополам с брезгливостью. Старший внук Рорика не слишком был похож на человека — вытянутое лицо, похожее на волчью пасть перекошено в болезненной гримасе, бледно-жёлтые глаза слезятся, густая шерсть, лишайными пятнами растущая почти по всему телу мага, свалялась и потемнела от грязи. На ногах — цепи, приковывающие Эйнара к стене, на руках — антимагические браслеты.
Тусклые, с жёлтым, почти вертикальным зрачком глаза настороженно следят за вошедшими в камеру магами.
— Эйнар, это я, Несс, — чуть более уверенно говорит девушка, делая пару шагов к своему брату. Грим с трудом удерживает себя от порыва остановить её и спрятать за своей спиной.
— Несс? — кажется, что горло недо-перевёртыша не слишком подходит для человеческой речи.
— Да. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы с айрином Бергелем вылечим тебя.
Эйнар переводит взгляд на Изенгрима, и внезапно, совершенно по волчьи, едва ли не высунув язык, ухмыляется:
— Лис?
Агнесса недоуменно качает головой:
— Нет, он человек. Разве...
— Всё в порядке, Агнесса, — останавливает её Бергель. — Это моё прозвище среди... друзей.
Девушка недоумённо переводит взгляд с одного на другого:
— Разве вы дружили?
— Почти, — уклончиво отвечает Грим.
— Я... работал... на... этого хитр-р-реца, — с каждой фразой Эйнару всё легче и легче выговаривать слова.
Взгляд Агнессы сразу же холодеет.
— А-а-а, работал. Представляю, какого рода была эта "работа".
Грим морщиться. Он действительно пользовался услугами Эйнара Эйнхери — когда нужно было провернуть тихое, и не слишком законное дело. Убрать ненужного человека, например. Вот только ему не хотелось, чтобы его невеста об этом знала.
— Дело прошлого. Сейчас нужно подумать о том, как привести Эйнара в нормальный вид. Ты уже знаешь, что нужно делать?
— Представляю в общих чертах. Эйнар, ты мог бы лечь на пол, и не слишком... дёргаться?
— Нер-р-рвирую? — рычит Эйнар. — Не боись, не тр-р-рону.
— Как и не тронул служанку на той неделе? Её укус пришлось зашивать лекарю, а затем и доплачивать ей компенсацию за моральные страдания. Рорик мне рассказал.
— От этой идиотки слишком пахло стр-р-ахом. От вас не пахнет, — доверительно говорит молодой маг, устраиваясь на холодном полу.
— Изенгрим, ты мог бы зафиксировать его руки так, чтобы он меня случайно не цапнул? — спрашивает своего спутника девушка, и обращаясь к брату, поясняет: — может быть немножечко больно, я бы не хотела, чтобы с кем-либо из нас случилось что-либо плохое. Айрин Бергель сейчас снимет с тебя антимагические браслеты — они могут помешать моему колдовству.
Грим отпирает браслеты ключом из связки, скручивает конечности Эйнара ремнём, и придавливает его запястья коленом, в то время как Несс деловито распахивает остатки рубашки на груди брата.
— Мои руны почти зажили, это хорошо. Не хотелось бы выжигать их огнём, — бодро говорит Агнесса, и шипит на дёрнувшегося Эйнара: — тихо ты! Я говорю, не нужно будет ничего с ними делать. Они и так перестали удерживать тебя в стабильном состоянии. Хорошо хоть, целителям хватило ума не обновлять татуировки.
— Вообще-то магия крови и рун запрещена на территории Тайрани, а ты так активно её используешь, — Грим кидает красноречивый взгляд на запястья Агнессы, где всё ещё красовались так и незажившие шрамы. — Рорик не против этого?
