Основные средства массовой информации, по большей части, сотрудничали с официальным управлением восприятий. В течение первых месяцев операции «Иракская свобода» 70 процентов американцев обратились к трем кабельным новостным сетям — «Си-Эн-Эн», «Эм-Эс-Эн-Би-Си» и «Фокс», которые обеспечивали прямое и непрерывное освещение событий. Согласно исследованию рынка, телевизионная аудитория предпочитала новости, которые непосредственно влияли на их жизнь, подтверждали их убеждения и которые было интересно смотреть. Конкуренция за зрителей и корпоративное давление из-за рейтингов привели к тому, что многие новостные программы ограничили освещение иностранных дел. Только десять из 800 иностранных корреспондентов, работающих в новостных организациях США, могли проводить интервью на арабском языке. Средняя продолжительность «звукового фрагмента» сократилась с сорока двух секунд в 1968 году до десяти секунд к 1988 году, что сделало сообщение об отношении более легким, чем анализ. Более того, формат «объективного» репортажа о любой истории требовал трансляции только непроверенных заявлений двух сторон дебатов, что позволяло каждой из них высказать неоспоримое и неисследованное мнение по данному вопросу. Представление о том, что было только две стороны, уже упростило историю; как правило, одной из сторон была бы версия администрации. Чтобы привлечь более конкретную аудиторию, новостные программы начали использовать агрессивных, самоуверенных личностей, чтобы привлечь внимание зрителей и сказать им то, что они хотели услышать. Названный «Эффектом Фокса» в честь популярных телевизионных новостей «Фокс», вещатели в 2003 году представили в своих новостных репортажах напористую и развлекательную смесь провоенной напыщенности. Как и в случае с желтой журналистикой в 1890-х годах, такие сенсационные новости затмевали более тонкие репортажи.7
В преддверии вторжения в Ирак немногие американцы обращали внимание на сам Ирак. В то время как они осуждали Саддама Хусейна, лишь немногие комментаторы или официальные лица обратили внимание на давние этнические и религиозные разногласия в иракском обществе. Кроме того, то, что американцы обычно видели в жителях Ближнего Востока, способствовало их дегуманизации. Классические голливудские эпопеи о пустыне противопоставляли современных, мужественных цивилизаторов запада экзотическим, злодейским арабам. В боевиках «Отряд Дельта» (1986) и «Правдивая ложь» (1994) Чак Норрис и Арнольд Шварценеггер спасали американцев от арабов, которые, казалось, заменили коммунистов в качестве обычных плохих парней. С конца 1970-х годов в новостях с Ближнего Востока появлялись скандирующие толпы, сжигающие американские флаги, захватчики заложников и террористы. Американские солдаты, как и в прошлом, использовали расовые и религиозные предрассудки, называя вражеских бойцов «песчаными ниггерами», «тряпкоголовыми» и «хаджи». В то время как официальные лица описывали иракцев как свободолюбивых жертв, которые хотели быть похожими на американцев, освещение в СМИ обычно показывало людей Ближнего Востока как бедных, жестоких и фанатично религиозных.8
Размытость новостей, пропаганда и развлечения помогли администрации продать операцию «Иракская свобода». Война казалась новым реалити-шоу, в котором должна была принять участие вся страна. С его логотипами и музыкальной тематикой в репортажах СМИ фигурировали решительные лидеры, авторитетные ведущие, отважные военные корреспонденты, прямые военные инструкторы, способные солдаты и люди дома, демонстрирующие флаги и желтые ленты. В результате одновременно велись две войны: инсценированная война, которую показывали по телевидению, и настоящая война, которая велась в Ираке. Официальная пропаганда способствовала этому феномену «двух войн», впервые проявившемуся во время войны в Персидском заливе в 1991 году. Администрация Буша, ведя глобальную войну с терроризмом, провозгласила «культуру страха», которая обеспечила эмоциональную основу для превентивной войны против Ирака.9 Проводя операцию «Иракская свобода», администрация добилась прогресса в своем ежедневном послании. Инсценированная версия войны имела успех до тех пор, пока все придерживались сценария. Но настоящая война развернулась не так, как прогнозировалось. Иракцы, в частности, не смогли сыграть отведенные им роли. Когда боевые действия не закончились, как было объявлено, общественность разочаровалась.
Пример для Ирака
ПУБЛИЧНЫЕ АРГУМЕНТЫ В ПОЛЬЗУ ВТОРЖЕНИЯ В ИРАК основывались на террористических актах 11 сентября 2001 года. Девятнадцать радикальных исламских террористов захватили четыре американских авиалайнера и протаранили двумя Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, а третьим — здание Пентагона в Вашингтоне, округ Колумбия. Четвертый потерпел крушение в Пенсильвании, потому что пассажиры, которые знали о судьбе других самолетов, боролись с угонщиками за управление. Одна пассажирка закончила свой телефонный разговор словами: «Все бегут в первый класс. Мне нужно идти. Пока».10 За восемьдесят четыре минуты погибло более 3000 человек из более чем восьмидесяти стран. Сцены крушения башен-близнецов, героизм спасателей, травмы выживших и ужас очевидцев транслировались по всему миру.
Угонщики из Саудовской Аравии, Египта, Объединенных Арабских Эмиратов и Ливана были членами «Аль-Каиды», экстремистской исламской организации, возглавляемой Усамой бен Ладеном. Соединенные Штаты и бен Ладен когда-то были на одной стороне в поддержке исламских фундаменталистов, которые сражались против Советской Армии, когда она вторглась в Афганистан в 1979 году. После войны в Персидском заливе 1991 года бен Ладен направил свой гнев на Соединенные Штаты за то, что они держали войска в Саудовской Аравии, которые, по его мнению, посягали на священную землю исламских святынь. «Аль-Каида» атаковала там американскую базу в 1996 году, взорвала бомбы в посольствах США в Кении и Танзании в 1998 году и атаковали эсминец «Коул» в Йемене в 2000 году.
Белый дом определил кризис с точки зрения американской праведности, а не с точки зрения участия США на Ближнем Востоке. «Это будет монументальная борьба добра со злом. Но добро восторжествует», — заявил президент перед Конгрессом 20 сентября. Он назвал Всемирный торговый центр и Пентагон символами свободы и демократии, а не американской экономической и военной мощи. Он назвал террористов наследниками нацистов и тоталитарных режимов. Он сказал: «Либо вы с нами, либо вы с террористами», объявив, что Соединенные Штаты не будут делать различия между террористами и теми, кто их укрывает. Президент Буш однажды перед телекамерами назвал войну с терроризмом крестовым походом, но быстро отказался от этого. Хотя термин «крестовый поход» наряду с изображениями воинов-рыцарей широко использовался во время Первой мировой войны, применительно к Ближнему Востоку, он напоминал о столетиях вторжения христиан и убийств мусульман в попытке получить контроль над Святой землей. Президент Буш обратился к американским мусульманам, посетив 17 сентября исламский центр в Вашингтоне, округ Колумбия, и попросив американцев уважать друг друга. Тем не менее, президент, возрожденный христианин, продолжал использовать религиозные термины и апокалиптическую риторику, чтобы требовать Божьих благословений на всемирную борьбу с «злодеями».11
Техасец в Белом доме, казалось, чувствовал себя так же комфортно в образах ковбоя и героя боевика. Об Усаме бен Ладене он сказал: «Я ищу его, я ищу справедливости. И на Западе, насколько я помню, есть старый плакат с надписью «Разыскивается: живой или мертвый». Первая леди Лора Буш сказала своему мужу смягчить риторику «живым или мертвым», но он этого не сделал. Сознательно или нет, президент позаимствовал кое-что из фильмов. «Не заблуждайтесь», — заявил президент. «Соединенные Штаты выследят и накажут тех, кто несет ответственность за эти трусливые действия». При этом он повторил актера Брюса Уиллиса, сыгравшего генерала, который объявил военное положение в Нью-Йорке, когда искал арабских террористов в фильме 1998 года «Осада». «Не сомневайтесь», — заявил Уиллис. «Мы выследим врага, мы найдем врага, мы убьем врага». Такие жесткие разговоры были популярны у себя дома, но они также породили ожидания драматических действий в войне, которая, как предупредил президент, будет долгой, трудной и неприятной. Целью Америки, согласно 9-й президентской директиве по национальной безопасности, было «устранение терроризма как угрозы нашему образу жизни».12
Представить президента решительным и ответственным было важной целью Белого дома Буша. Вице-президент Ричард Чейни и министр обороны Дональд Рамсфелд, служившие в Белом доме при Никсоне, верили в неоспоримую исполнительную власть. «Самый мощный инструмент, который у вас есть», — сказал Чейни, — «это способность использовать символические аспекты президентства для продвижения ваших целей и задач».13 До 11 сентября рейтинги одобрения президента Джордж У. Буша были посредственными. Комики шутили о его интеллекте, его искаженной речи, его спорном послужном списке пилота Национальной гвардии Техаса времен Вьетнама и легитимности его президентства с тех пор, как он проиграл всенародное голосование на президентских выборах 2000 года. 12 сентября в новостных статьях и телевизионных комментариях друзья и соперники президента утверждали, что он справится с этой задачей. Советник республиканца подумал: «Они перепродают продукт, который сам себя продает». Те, кто тесно сотрудничал с Бушем, чувствовали, что он стал самостоятельным президентом военного времени, где мог проявить свою силу — способность принимать быстрые и агрессивные решения, полагаясь на свои внутренние инстинкты и убеждения.14
Не желая сообщать много реальных новостей, администрация подчеркнула, что от средств массовой информации и общественности ожидают патриотизма и лояльности. За свои репортажи в течение нескольких часов после терактов 11 сентября средства массовой информации заслужили похвалу за то, что заявили о том, что они делали и чего не знали. Вскоре, однако, телевидение вернулось к спекуляциям отставных военных, экспертов в области здравоохранения об ужасающем случае доставки сибирской язвы по почте, в результате которого погибли пять американцев, и условиях в эпицентре, где находился Всемирный торговый центр. «Вы не можете отличить экспертов от «Службы телефонной экстрасенсорики»», — заметила критик Кэрин Джеймс. Официальные лица попросили телеканалы не транслировать видеозаписи бен Ладена без их предварительного редактирования. Ари Флейшер, пресс-секретарь Белого дома, сказал, что возможно, но маловероятно, что бен Ладен использовал свои видеозаписи для отправки закодированных сообщений. Его высказывания появились в новостных лентах под заголовком «Белый дом опасается, что Усама бен Ладен отправляет закодированные сообщения». Когда комик Билл Махер усомнился в том, что официальные лица назвали террористов трусами в его шоу «Неполиткорректно», Флейшер, который не видел шоу, сказал, что американцам «нужно следить за тем, что они говорят, следить за тем, что они делают». Кризис вдохновил самозваных цензоров в средствах массовой информации и политике контролировать и осуждать любое отклонение от официальной линии. Вещатели использовали множественное число от первого лица, говоря «наша внешняя политика» и «чтобы защитить нас». Белый дом заказал булавки с флажками для лацканов на 23 000 долларов, чтобы поднять национальный моральный дух; как и в администрации Никсона, булавки также сигнализировали о том, что различие «с нами или против нас» будет применяться и на внутреннем фронте.15
Белый дом почти ежедневно объявлял, что «мы добиваемся очень хорошего прогресса» внутри страны и за рубежом. Конгресс принял Патриотический акт США, который расширил полномочия правоохранительных органов и ослабил гражданские свободы, разрешив бессрочное задержание иммигрантов, обыски без судебного приказа и облегчив доступ правительства к личным записям. Министерство юстиции создало систему кратковременной информации и предотвращения терроризма (TIPS), в рамках которой почтовые работники должны были сообщать о странном поведении, а также Управление общего информирования для сбора личной информации в киберпространстве. Эта политика вдохновила сатирический заголовок «Онион»: «Свободы урезаны в защиту свободы». Генеральный прокурор Джон Эшкрофт провел пресс-конференции, заявив, что террористы планировали нанести удар по Соединенным Штатам, и попросил американцев быть бдительными. Новое Министерство внутренней безопасности объявило уровни террористической тревоги с цветовой кодировкой и организовало имитацию террористических атак, напоминающих учения гражданской обороны времен Холодной войны по всей стране. В нем американцам советовали покупать консервы и иметь наготове пластик и клейкую ленту, чтобы обезопасить свои дома. Президент и миссис Буш снимал телевизионную рекламу, призывающую американцев «жить своей жизнью», ходя по магазинам и проводя отпуск. Вспомнив, как все хотели помочь, писательница Тони Моррисон отчаялась: «Нас призывали не как граждан, а только как потребителей».16
Администрация признала, что у нее было больше проблем с поддержанием «более четкого сообщения» на внутреннем фронте, потому что, как выразился Дэн Бартлетт, «мы не контролируем, когда всплывают новые факты». Он имел в виду в отличие от представления военных действий. В этом случае послание и его создатели были «все под одной крышей в Пентагоне», сказал Бартлетт, «и мы это контролируем». В октябре 2001 года Буш объявил об операции «Несокрушимая свобода» против Афганистана, нынешней известной базы «Аль-Каиды», позаимствовав у Уинстона Черчилля: «Мы не будем дрогнем, мы не устанем, мы не поколеблемся и мы не потерпим неудачу». Впервые с момента своего создания в 1949 году НАТО сослалось на положение о взаимной обороне статьи V, чтобы объявить, что нападение на Соединенные Штаты было нападением на всех его членов. Опасаясь, что официальное участие НАТО ущемит права на свободу действий США, Буш направил заместителя министра обороны Пола Вулфовица в Европу, чтобы отклонить предложение о помощи. На своих собственных условиях Соединенные Штаты возглавили международную коалицию, к которой присоединились Великобритания, Россия, Германия и Франция. Заявление президента «Мы сплотим мир» было отмечено коллекцией торговых карточек «Несокрушимая свобода», выпущенной компанией «Топпс», в которой были представлены пожарные Нью-Йорка, немецкая полиция и президент Франции Жак Ширак. «Они дают детям чувство уверенности в том, что президент и его люди поймают плохих парней», — сказал исполнительный директор «Топпс компани» Артур Т. Шорин.17
