— Все эти требования предъявлялись абсолютно серьезно — и это притом, что японские генералы прекрасно знали, что Америка экономически превосходит их десятикратно.
— Прокомментировать точку зрения японских генштабистов, на мой взгляд, лучше всего можно, перефразировав известное высказывание Черчилля, а именно: 'Есть наглость, есть наглость в квадрате, и, есть наглость японского генералитета' — закончил изложение этого примера 'Петров'.
— Здравомыслие японские военные проявили во время совещания кабинета министров и виднейших военачальников, проходившего в июле 1941 года — на этом совещании решался вопрос, нападать ли на нашу Родину немедленно, или подождать — продолжил 'Петров' — тогда даже такой антисоветчик, как лидер 'квантунцев' и военный министр Тодзио, высказался категорически против немедленного нападения на Советский Союз, обосновав свое несогласие опытом Халхин-Гола.
— Крепкая зуботычина поспособствовала трезвому взгляду на жизнь — усмехнулся в усы Сталин — это хорошо, значит, есть надежда довести до японских милитаристов понимание необходимости соблюдения интересов СССР на Дальнем Востоке.
— Так точно, товарищ Сталин — вытянулся 'Петров' — кстати, очень интересно подвел итоги этого совещания принц Фусима, бывший начальник МГШ.
— Он сказал: 'Мы получили начальное образование на Хасане, среднее — на Халхин-голе, как люди азиатские с получением высшего можем подождать, пусть его получает Гитлер'.
— Есть мнение, товарищи, что этого принца стоит взять на заметку — кивнул Сталин — а как насчет остальных адмиралов?
— Адмирал Енаи, признанный руководитель Флота, летом-осенью 1941 года при полной поддержке начальника МГШ Нагано, и, чуть менее безоговорочной — командующего Объединенным флотом Ямамото, буквально требовал от императора — что для японца, самурая, вещь немыслимая, невозможная — пойти на любые, даже самые унизительные уступки американцам, ради спасения Японии — доложил 'Петров' — он понимал, что война с англосаксами станет катастрофой для Японии, это мы знаем точно.
— Он боялся войны с Америкой и Англией? — уточнил Сталин.
— Нет, товарищ Сталин — он именно понимал ее гибельность — твердо сказал 'Петров'.
Сталин задумчиво кивнул — риск был очень велик, он это прекрасно понимал, но и величина приза впечатляла — в случае успеха операции, подобной германской, позиции СССР в Евразии становились почти непробиваемыми для 'заклятых друзей', так что в неизбежную 'холодную войну' СССР мог вступить, имея качественно лучшие шансы на победу, чем в мире 'Рассвета'.
Разумеется, надо было тщательно просчитать все варианты, подстраховаться, насколько возможно — но, такой шанс выпадает раз в столетие, не чаще.
— Хорошо, товарищ 'Петров' — а что Вы можете сказать о США? — поинтересовался Верховный.
— Экономически Америка очень сильна, располагая сильнейшей в мире промышленностью и современным сельским хозяйством; США обеспечены почти всеми ключевыми видами сырья, недостающее же сырье они могут без особых хлопот закупить в Британской Империи и странах Латинской Америки — доложил 'Петров'.
— 'Ахиллесова пята' США — это ее финансовая система — продолжил контр-адмирал — строго говоря, истоки нынешней слабости Америки в этом вопросе кроются во временах 'просперити' и Великой Депрессии, каковая, по общему мнению капиталистических экономистов США, продолжалась с 1929 по 1940 гг., и, закончилась только тогда, когда пошел рост военного производства.
— Если рассматривать проблему с этих позиций — 'Петров' сделал паузу, ожидающе глядя на Сталина — и, дождавшись разрешающего кивка, продолжил — то суть дела можно выразить следующим образом: во-первых, экономика США сложилась как т.н. 'открытая экономика', рассчитанная и на значительный экспорт, и на существенный импорт; некогда дела отстояли иначе, но к концу XIX — началу XX века производственные мощности США перекрыли емкость и внутреннего рынка США, и емкость подконтрольных США рынков Канады и Латинской Америки — с этого момента наличие значительных внешних рынков стало обязательным условием экономического благополучия США; во-вторых, колоссальным фактором роста для американской экономики стала Первая Мировая война, когда США, выполняя военные заказы Антанты и, что менее известно, покрывая значительную часть мировых потребностей в гражданской продукции, не только стали первой экономикой мира, но и перекачали к себе больше половины мировых запасов золота, тем самым обеспечив золотое покрытие доллара; в-третьих, экономическое процветание 20-х годов во многом объясняется отложенным спросом внутри самих США — это своеобразный финансовый 'жирок', оставшийся после Первой Мировой; в-четвертых, Великая Депрессия, во многом была определена экономическим успехом США во время Первой Мировой войны — именно тогда были развернуты избыточные производственные мощности, продукция которых пользовалась ажиотажным спросом во время Первой Мировой, и, находила спрос в 20-е, пока не был израсходован потенциал отложенного спроса — если быть точным, эти мощности стали угрозой экономике США сразу после первоначального восстановления европейских экономик, поскольку потребности европейского рынков стали обеспечивать экономики соответствующих стран, разумеется, после конверсии — тоже относится и к рынкам колоний; этим и объясняется экономический кризис США 1919 года — попросту у их значительно выросшей за время войны промышленности не стало рынка сбыта нужной емкости; в-пятых, проблемой для США был панамериканский статус доллара — мировой резервной валютой был британский фунт стерлингов, соответственно, именно Великобритания получала сверхдоходы в качестве страны-держателя мировой резервной валюты, обменивая свои ассигнации на реальные ценности, и, тем самым, экспортируя свою инфляцию по всему миру; американцы таких возможностей не имели до 1931 года, когда правительство Макдональда совершило финансовое самоубийство Британской Империи, отменив золотой стандарт фунта стерлингов — в результате этого за месяц в Европе прочно обосновался американский доллар; в первом приближении можно сказать, что в капиталистических странах Европы наступило примерное равновесие американского доллара, британского фунта и французского франка; в-шестых, та экономическая линия, которую проводило правительство Рузвельта в 30-е годы — введение прогрессивного подоходного налога, что существенно уменьшало отрыв богачей от основной массы населения, отмену 'сухого закона', что лишило преступность колоссальных доходов, запрет американцам владеть золотыми слитками и инвестиционными монетами, что перекрыло канал ухода от бумажных долларов, и, соответственно, заметно снизило инфляцию, резкий рост государственных заказов, де-факто служивших средством регулирования экономики, ее поддержания 'на плаву', как в виде военных заказов, так и в виде т.н. 'общественных работ', обеспечивавшийся ценой резкого роста государственного долга США — все это позволяло удержаться на тонкой грани, на волосок отделяющей экономику США от возвращения Великой Депрессии.
— Называя вещи своими именами, крупнейшие капиталисты США в 1940 году пошли ва-банк, развернув колоссальное военное и военно-морское строительство, и, дав 'добро' Рузвельту на создание системы ленд-лиза ценой беспрецедентного увеличения государственного долга — контр-адмирал перевел дух, отхлебнув нарзана, и, продолжил — это была отчаянная ставка, сделанная в расчете на то, что крупнейшие страны Евразии обескровят друг друга во время Второй Мировой войны — а США получат их рынки, золотые запасы, и, возможность окончательно утвердить доллар в качестве мировой резервной валюты; в том случае, если эта ставка будет проиграна, США ждет не просто возвращение Великой Депрессии, причем, имеющей не всемирный, а панамериканский характер, но и практически неизбежный крах финансовой системы; также есть серьезная вероятность либо распада США на несколько государств, либо социального взрыва — впрочем, это может быть предотвращено ценой установления фашистской или околофашистской диктатуры.
— Благодарю Вас, товарищ 'Петров' — поблагодарил докладчика Сталин — общая ситуация более или менее понятна.
— У кого есть вопросы к товарищу 'Петрову', можете их задать.
— Товарищ контр-адмирал — задал вопрос Василевский — Вы упомянули беспрецедентный долг США — нельзя ли уточнить, насколько он велик?
— Товарищ маршал, по состоянию на 1939/40 финансовый год доходы казны США составили менее 5,4 млрд. долларов, расходы — более 9,1 млрд. долларов, государственный долг — почти 43 млрд. долларов; в 1940/41 году, соответственно, 7,6 млрд., 12,8 млрд., 49 млрд.; в 1941/42 году, соответственно, 12,8 млрд., 32,4 млрд., 72,4 млрд. — доложил 'Петров' — по нашим расчетам, к концу этого года американский государственный долг превысит 240 млрд. долларов, т.е. нормальных доходов казны, без продолжения инфляционной накачки экономики необеспеченными деньгами, не хватит даже для выплаты процентов, не говоря уже о самом долге (все цифры соответствуют РеИ, единственно, они округлены до сотен миллионов В.Т.).
— Для сравнения — уточнил 'Петров' — до начала инфляционной накачки экономики, в 1937 году, вся стоимость произведенной в США промышленной продукции составила 25,2 млрд. долларов, сельского хозяйства — 10 млрд. долларов (эти цифры также реальны В.Т.).
Неплохо разбиравшийся в экономике Василевский непроизвольно округлил глаза, поскольку выводы напрашивались сами собой — элиты США должны были находиться в отчаянном положении, если они 'поставили на кон' стоимость всей промышленной и сельскохозяйственной продукции США, грубо говоря, за десятилетие, считая не только рост государственного долга, но и его обслуживание, вкупе с косвенными убытками.
До глубины души был впечатлен и Лазарев — он попросту не знал, насколько в это время балансировали на краю пропасти ненавидимые им американцы.
— Проще говоря, американскому руководству уже тогда было некуда отступать — а сейчас тем более, если я Вас правильно понял, товарищ 'Петров'? — спросил Василевский.
— Не совсем так, товарищ Василевский — уточнил аналитик — если разобрать ситуацию подробнее, то, в первом приближении, по отношению к внешнему миру власть имущих в США можно разделить на империалистов и изоляционистов, а, по отношению к внутренним проблемам — к либералам, консерваторам и профашистам.
— В первой половине 30-х расклады были примерно такими, причем они во многом сохранились до сих пор — большая часть крупных капиталистов, чье благополучие критически зависело от доступа на внешние рынки, сделала ставку на относительно мягкую по отношению к трудящимся массам и мелкой буржуазии линию и, на массированную внешнюю экспансию США — интересы именно этой группы выражал и выражает Рузвельт; была и есть могущественная, но менее влиятельная группа, делающая ставку на жесткое 'закручивание гаек' во внутренней политике, но расколотая по отношению к внешнему миру — тут в выразителях политики консерваторов-империалистов ходил и ходит до сих пор Макартур, интересы же консерваторов-изоляционистов, вполне благополучно кормящихся с внутреннего рынка США, и, естественно, не желающих рисковать имеющимся богатством, выражает Тафт; была относительно слабая группа профашистов, делавшая ставку на правого популиста Лонга, являвшегося неким подобием Муссолини.
— В случае реализации плана Рузвельта добычи американским капиталистам хватило бы на все — и на удовлетворение собственных аппетитов, и на поддержание довольно высокого уровня жизни народных масс, и на сохранение мощных, высокооплачиваемых, отлично оснащенных ВС, и на активную внешнюю политику.
— Надо заметить, что третий и четвертый пункты очень существенны, поскольку и эксперты по внешней политике, и, в особенности, разведчики и военные, ранее бывшие простой обслугой при корпорациях, как ранее морская пехота обслуживала интересы 'Юнайтед фрут' в Центральной Америке, в ходе Второй Мировой войны не просто резко повысили свой статус, но вышли на тот уровень профессиональной организации, который ранее был присущ только офицерскому корпусу американского ВМФ, тесно спаянному между собой, осознающему свои общие интересы, и, прекрасно умеющему их отстаивать благодаря тесным и взаимовыгодным связям и с владельцами верфей, и с политиками. Сейчас на этот уровень вышли и сухопутчики, и летчики, и разведчики из УСС — они распробовали вкус жирного пирога из щедрых государственных ассигнований, организовались, наладили нужные связи везде, где это было необходимо — и будут требовать свой кусок и в дальнейшем, категорически не желая возврата к прежней скромной жизни. Те же военные могут твердо рассчитывать на поддержку, например, автомобильных и паровозостроительных магнатов, которым очень понравилось производить танки, самоходки и бронетранспортеры.
— И как Вы, товарищ 'Петров', оцениваете возможные политические расклады в правящих слоях США? — благожелательно глядя на флотского разведчика, поинтересовался Сталин.
— К сожалению, товарищ Сталин, я плохо разбираюсь в политических моментах — поспешил отказаться от дальнейшего, становящегося опасным, влезания 'на чужую делянку' контр-адмирал — это специализация политической разведки, а я специализируюсь на военной экономике и флотских делах.
— Жаль, Вы очень хорошо ввели нас в курс дела — товарищи надеялись на продолжение — высказался Сталин, снова продемонстрировавший свою, далеко не безобидную, привычку сталкивать и отдельных людей, и серьезные ведомства.
— Что же, тогда попросим изложить свои соображения товарища Берия.
— Товарищ Сталин, я согласен с товарищем 'Петровым' в изложении предшествующих и текущих событий, — начал шеф госбезопасности, прекрасно умевший улавливать настроение Хозяина — да, Сталин терпеть не мог глупого риска, он вообще плохо переносил глупость, но, к риску, могущему многократно окупиться, риску оправданному, отношение было иным — осторожным, но не безоговорочно отрицательным — что же касается прогнозов на будущее, можно предположить следующее — да, правящие слои США временно объединились вокруг плана Рузвельта, но, сейчас, когда становится ясно, что он, в лучшем случае, не принесет ожидавшихся прибылей, а, в худшем, приведет к колоссальному провалу, возможен новый раскол элит США.
— Ключевым будет вопрос денег — поскольку средств будет катастрофически не хватать на всех желающих, главным будет вопрос, кого обделят при новом разделе катастрофически уменьшившегося пирога.
— В первом приближении можно предположить следующее — поскольку на относительно высокий уровень жизни широких масс средства можно будет изыскать только ценой резкого урезания аппетитов крупного капитала и военщины всех мастей, именно массы и ждет резкое снижение реальных доходов, разумеется, в сочетании с 'закручиванием гаек' во внутренней политике. Исходя из опыта Великой Депрессии — я имею в виду историю с разгоном марша ветеранов — можно уверенно предположить, что будут востребованы такие фигуры, как Эйзенхауэр и Макартур.
— Вы что-то хотите спросить, товарищ Лазарев? — благожелательно поинтересовался Сталин, перехвативший недоумевающий взгляд Лазарева, явно не понимающего, о чем идет речь.
