— Не говоря уже о том, что, если у нас всё получится, само понятие 'тёмные' исчезнет, — заметил Фаник, забрав ладьёй моего слона. — Дэн, это глупо: всё ещё разделять их и нас. После всего, что мы видели и узнали. После всего, что случилось.
Дэнимон промолчал. Лишь проследил за моей рукой, двигающей чёрного ферзя.
А я, делая ход, покосилась на Кристу.
— Можешь уже спросить, — устало заметила я.
Сокамерница изумлённо вскинула идеальные брови:
— Что?
— Можешь уже спросить то, что хочешь спросить. — Я скучающе подперла подбородок рукой. — Мы третий день тут собираемся, и ты третий день собираешься задать мне какой-то вопрос, который в последний момент так и не решаешься озвучить.
В тишине, вдруг воцарившейся вокруг, девушка отвела глаза. Наблюдать за её нерешительным смущением было почти весело.
Особенно учитывая, что я и так прекрасно знала, о чём будет её вопрос.
— Я... просто хотела уточнить, — не глядя на меня, наконец пробормотала Криста. — Ты что, правда... решила уйти?
Ну да, как я и думала. Представление для Лода не обошлось без других зрителей.
И все эти зрители — к моему огромному удивлению — ждали моего ответа как будто даже напряжённо.
— Да. Правда. — Я перевела взгляд на Фаника. — Вам подсказать, принц?
Тот, качнув головой, потянулся к белому коню.
Всё-таки попался в мою ловушку. Жаль.
— Но... неужели ты действительно готова оставить Риджию? Всё это? — проговорила Криста, так и не поворачиваясь ко мне. — Навсегда?
Жалоба в её голосе меня тоже удивила.
— Только не говори, что тебе будет меня не хватать, — колко заметила я, забирая коня, которого Фаник так неосторожно подставил. — Всё равно не поверю.
— Просто ты не сможешь нормально жить дальше, когда вернёшься, — буркнула девушка. — Не после всего, что тут увидела. Да ты там свихнёшься! От всей этой рутины и серых будней, от...
— Сомневаюсь. В отличие от некоторых, мне есть, чем заняться в любом из миров, — дождавшись следующего ответа Фаника, я разочарованно забрала его ферзя. — В крайнем случае... вдруг когда-нибудь я наткнусь на ещё одну прореху. Кто знает.
— Но это же почти без шансов! Ты ведь понимаешь! А даже если так, ты говорила, что время в наших мирах идёт по-разному! К тому времени, как ты вернёшься, в Риджии пройдут годы, может, века, и мы...
— А, боишься, что когда я вернусь, ты будешь уже дряхлой старухой, и тогда даже моя сомнительная краса затмит твою?
Напоминать Кристе, что вообще-то это в нашем мире время идёт быстрее, я не стала. Перепутала, бывает. Сути дела это всё равно не меняет.
Как и того, чего я добиваюсь всем этим.
— Нет, с тобой совершенно невозможно разговаривать! — Криста раздражённо сцепила ладони в замок. — Вот хочешь по-хорошему, а в ответ...
— Это ты назвала меня ведьмой, не я. И, к слову, была совершенно права. — Я сделала последний ход. — Шах и мат, принц.
Фаник отреагировал на проигрыш довольно странно: никак. Даже не посмотрел на доску, когда я двинула свою ладью в финальном броске. Вместо этого он изучал моё лицо из-под задумчивого прищура тёмных ресниц.
Внезапно поднялся на ноги.
— Не удостоишь ли меня недолгой прогулкой, Белая Ведьма?
И правда внезапно.
— С чего вдруг такая честь, принц? — подозрительно уточнила я.
— Просто хочу ещё разок посидеть с тобой у дворцового пруда. Напоследок. — Фаник протянул мне руку. — Мы вместе коротали там минувшие невесёлые дни, но теперь, когда у нас появилась надежда... пусть последняя прогулка загладит печальные воспоминания о предыдущих.
Я сильно сомневалась, что всё обстоит так, как он говорит. И была почти уверена: у пруда я удостоюсь душещипательной проповеди, целью которой будет убедить меня, насколько фатально моё заблуждение касательно возвращения домой.
Но руку всё-таки приняла. А почему нет?
Тем более что доля истины в его словах определённо была.
Дорогой мы разбирали его ошибки в последней партии и обсуждали, как следовало их избежать. Впрочем, Фаник отвечал рассеянно, явно думая о другом. Встречные дроу удостаивали нас приветливыми кивками, на которые мы не забывали отвечать.
Лишь сейчас, покинув башню впервые после возвращения из Айвентирри, я поняла, что успела соскучиться по прогулкам.
— Ладно, принц, — сказала я, когда мы наконец сели на чёрный мраморный бортик: я — поджав ноги под себя, Фаник — опустив их в воду. — Будьте великодушны и скажите наконец, зачем вы действительно вытащили меня сюда.
Он не стал отпираться. Лишь помолчал, глядя на светящиеся кувшинки.
Потом, скользнув взглядом по своим сброшенным туфлям, повернулся ко мне.
— Ты действительно так хочешь сбежать от него, что готова уйти даже в другой мир?
Я не удивилась, что он знает. Это было ожидаемо. И уже хотела ответить, что это не его дело, или что я не понимаю, о чём речь... но, глядя в его глаза — цвета чая с корицей — вдруг поняла, как сильно я устала.
Устала быть с пустотой один на один.
Помедлив, я скрутила с пальца кольцо. Сунула его в карман. Огляделась: вдруг где-то во тьме притаился Акке? С другой стороны, все эти дни я видела его, лишь когда мне приносили еду. Иллюранди не говорил со мной, не являлся во снах... и никак не комментировал ситуацию. То ли не знал о ней, в чём я сильно сомневалась, то ли не считал нужным.
У тёмных сейчас слишком много дел, чтобы Акке возился ещё и со мной. Разговаривал или шпионил, неважно. Думаю, по той же причине после возвращения из Айвентирри я не видела ни Морти, ни Алью; лишь Эсфориэль ненадолго заглядывал каждый день, рассказать светлым, как идут дела... хотя, быть может, на самом деле Повелитель дроу и его сестра узнали обо всём, что произошло в Айвентирри, и теперь не желали моего общества. Я не исключала и такой возможности.
Учитывая, что даже благодарность за помощь с жемчужинами мне передали через Лода.
— Дело даже не в том, чего я хочу. Дело в том, чтобы он поверил в то, что я этого хочу, — наконец ответила я. На всякий случай тихим, шелестящим шёпотом: зная, что острый эльфийский слух различит мои слова. — Я не думаю, что у меня получится уйти. Я не могу бросить всех вас. Все эти дни пытаюсь себя убедить, что мне нет до вас дела... но, думаю, Риджия меня не отпустит.
— Однако ты видела своего друга, — Фаник тоже понизил голос. — Что, если ты всё же сумеешь пройти сквозь прореху?
Я пожала плечами.
Этот вариант я тоже предусматривала.
— Тогда всем будет ещё лучше.
— Кому 'всем'? — уточнил принц. — Лоду — точно нет.
— Ему-то в первую очередь. Он любит свою принцессу. Они должны быть вместе. И будут, и я не собираюсь больше им мешать.
— Если б это действительно было так, он бы на тебя даже не посмотрел.
Я покачала головой.
Я тоже искала себе подобные оправдания. Так трусливо, так низко. Но факты оставались фактами — и говорили сами за себя.
— Я понимаю, что тобой движет, — заговорил Фаник, когда молчание затянулось. Он больше не шептал. — Однако для этого вовсе не обязательно идти к прорехе. Если всё пройдёт благополучно... а я искренне надеюсь, что всё пройдёт благополучно... ты можешь уйти с нами. Со мной, Восхтом, дядей Эсфором. Будешь жить в Солэне, вдали от него.
— Рядом с невестой тэльи Фрайндина? — я усмехнулась. — При её-то действительно пламенной любви ко мне?
— Зато если она всё же спалит дворец дотла, будет прекрасный повод выслать её с глаз долой. И спасти дядю Фрайна от самой ужасной ошибки за всю его трёхвековую жизнь.
Я тихо рассмеялась.
— Не знаю. Наверное, если с прорехой ничего не получится, я так и сделаю. Но... — я смотрела на рябь, кругами ползущую по чёрной воде, — проблема в том, что какая-то часть меня и правда хочет домой.
Я не лгала. Это и в самом деле было так. Часть меня всё ещё пребывала в восторге от того, что творится вокруг: от игр, полных риска, где на кону — судьбы государств, твоя жизнь, жизни других... только вот другая часть давно уже поняла, что это не игра. Та часть, которая устала видеть смерти, кровь, пытки и чужую боль.
А что-то мне подсказывало, что при текущем уровне развития этого мира, да с учётом запущенности дел с внешней политикой — война светлых и тёмных будет не последней бедой Риджии, которую придётся предотвращать.
Да, часть меня хотела вернуться. Хотела прожить тихую, мирную, обычную жизнь. Ту, где войну — или то, что ей предшествует — я вновь буду видеть лишь на экране компа и телевизора.
Малодушное желание? Да. Пожалуй.
Я никогда не отрицала, что рыцарь во мне умер с концами.
— Этот мир... тут было здорово. То, что я здесь пережила, было страшно, но я ни о чём жалею. Только я... наигралась. — Я устало прикрыла глаза. — Я родилась там, я должна была прожить свою жизнь там. И если я смогу уйти, значит, так тому и быть.
— Мне казалось, ты не веришь в богов. Откуда же эта покорность предначертанию?
Насмешка в голосе Фаника была едва уловима, но я всё же её уловила.
— Просто я никогда не умела понимать себя, — не открывая глаз, сказала я. — А прореха — прекрасная возможность дать третьей стороне бесстрастно рассудить, чего я действительно хочу.
Это тоже было малодушно. И я это понимала.
Но если когда-то я была уверена, что прекрасно умею анализировать свои мысли и чувства — сейчас я знала, что ни черта этого не умею.
— Я не уверена, во что я верю, — зачем-то добавила я. — Если боги и есть, я никогда их не пойму. Но в то, что человек может провалиться в другой мир, я тоже когда-то не верила. И в магию. И в эльфов. И в благородство... и то, что я на него способна. — Наконец открыв глаза, я уставилась на белые лепестки, мерцающие в чёрной ряби отражённым светом. — Зачем-то нас привели сюда, верно? Меня, Кристу, Машку... тогда, когда наше вмешательство было необходимо. Случайность? Или за этим миром кто-то присматривает? Или у него есть собственная воля, и он пытается защитить себя от новой катастрофы... потому и призывает попаданцев, как помощь извне. А если своя воля есть у Риджии, то почему бы ей не быть у других... хотя ладно, это действительно может быть простой случайностью. И дело даже не в этом. — Рассеянно поправив очки, я сложила руки на коленях, сплетя пальцы в замок. — Я была уверена: раз нет никаких доказательств существования загробного мира, значит, он не существует. Но есть много вещей, которые человеку пока постигнуть не суждено. И если существует этот мир, о котором наши ничего не знают, откуда никто ещё не возвращался... почему бы не существовать тому, куда мы уходим после смерти?
Фаник молчал.
Долго молчал.
А потом вдруг произнёс:
— Жаль.
Неожиданная реплика заставила меня повернуть голову, недоумённо взглянув на него.
Фаник понял мой вопрос без слов.
— Мне правда жаль, что я не влюбился в самую невероятную девушку из всех, что я встречал, — молвил эльфийский принц. — Тогда сейчас я имел бы полное право никуда её не отпустить.
Слова, полные искреннего сожаления, на мгновение заставили меня расширить глаза.
После — негромко, коротко рассмеяться.
— Как трогательно, — сказала я потом. — Вероятно, не зря Криста сватала мне вас. Я-то считала это верхом глупости, свойственной ей.
— Весьма великодушно с её стороны, — губы Фаника тронула усмешка. — Я этого недостоин.
— Скромность, принц — ещё одно ваше достоинство. — Я улыбнулась. — Но, если это вас утешит, мне тоже жаль.
— Что я в тебя не влюбился?
— Что я не влюбилась в вас. Вернее, что я влюбилась не в вас, — и вздохнула. — Тогда всё было бы намного проще.
Невероятно, как просто было говорить с ним о таких вещах. Так же просто, как обо всём остальном. А кто бы мне месяц назад сказал, что такой разговор между юношей и девушкой вообще возможен, особенно если в роли девушки выступаю я — я бы, наверное, только фыркнула снисходительно.
Впрочем, события последнего месяца уже научили меня, что ничего возможного действительно не бывает.
Фаник задумчиво склонил голову.
— У тебя нет на примете причины, по которой нам было бы очень выгодно прямо сегодня пожениться по расчёту? — серьёзно вопросил он. — Служителя Солэна здесь вряд ли отыщешь, но служитель Тунгх тоже сойдёт. Без всяких пышных церемоний, простой обмен клятвами... однако вряд ли эти церемонии тебе нужны. И пусть некоторые рвут на себе волосы в запоздалой досаде, что такая замечательная жена досталась мне.
Лукавство в его прищуре тоже была едва уловимо. Но я уловила и его.
Это заставило меня уже не смеяться, а хохотать: чтобы парой мгновений спустя Фаник присоединился ко мне.
— Вы эльфийский принц, — кое-как выдавила я, когда мы смолкли. — А я человечка из другого мира без роду без племени.
— Я опальный младший принц, — весело заметил Фаник. — А Альянэл вообще дроу. Однако хотел бы я посмотреть на того безумца, который попробует помешать Вини выйти за него замуж.
— Да, я бы тоже не отказалась. Только, боюсь, задачку с нашим браком не решить даже мне. — Склонив голову, я постаралась убрать смешинки из голоса. — Ваше предложение — высочайшая честь, принц... но я считаю, вы заслужили того, чтобы ваши дети родились в союзе по любви.
— Человечка без роду без племени отвергает руку прекрасного эльфийского принца?
— Боюсь, что так.
— Куда катится мир.
Огорчение в голосе Фаника можно было даже счесть искренним, если б не тщетно подавляемая улыбка, подрагивавшая в углах губ.
— Хотя, если отставить шутки, — помолчал, добавил он, — из нас и правда могла бы выйти хорошая пара.
— Думаю, да, — легко согласилась я. — У нас замечательное взаимопонимание.
— И со временем мы полюбили бы друг друга. Построили отношения на дружбе и уважении. Я знаю много пар, которые вырастили на этом любовь, и их чувства были крепче и нежнее, чем те, что могут вырасти из страсти.
Я кивнула. На миг почти увидев это будущее: наши беседы, прогулки и шахматные партии, в одной из которых, быть может, Фанику однажды даже удастся победить...
Будущее, которого никогда не будет и не могло быть.
— Да, — после паузы сказал принц. — Всё же жаль, что сердце не поддаётся доводам разума.
— Жаль. С другой стороны, если б мы влюблялись во всех, с кем можно просто дружить — каким скучным и приторным был бы мир.
— Тоже верно. — Глаза Фаника сделались серьёзными. — Можешь дать мне одно обещание, Белая Ведьма?
— Какое?
— Когда приготовишься сделать шаг, вспомни, что здесь найти другую прореху можно будет в любое время. А там — уже никогда.
В этих его словах тоже был резон. Я сама думала об этом... только вот рвать с тем, с чем хочется порвать, лучше сразу. Пока не успел пустить корни: помимо ростков, и так уже успевших привязать тебя к слишком многим вещам.
Но этого я ему говорить не стала.
— Хорошо. Вспомню.
На сей раз его улыбка тоже была серьёзной. И какое-то время мы ещё сидели, разговаривая о пустяках и не только; а когда вернулись в башню и разошлись по своим покоям, отзвуки моего обещания ещё звучали в ушах.
