— О чём, мам?
— Ты говорила о желании поработать?
— А что, есть варианты?
— Есть. Оторвись, время обеда. Скоро сестры и братья пожалуют. Что они подумают о великой звездопроходчице? Совсем девушка голову от звёздочек потеряла, скоро звёздная корона потребуется... С учебы придёт, задания за несколько минут решит и сразу — к звёздам на свидание. А когда же с земными простыми людьми будет общаться — сие истории неведомо...
— Все, что угодно, мам. Позднее только... Но, ладно. У меня в пять — сеанс связи с кольцом внеземных телескопов в Москве в Центре Астрономии. Надо сверить информацию. Монорельс в четыре.
— Опять одна поедешь?
— Да, пока одна. Вариантов на этот счёт у меня нет. — Виктория немного вынырнула из океана мыслей о координатах и особенностях исследуемой ею звездной системы и изобразила на лице лёгкое недовольство тем, что её, второклассницу, мама уже считает настолько взрослой, что не мыслит её жизни без общения с юношами. И её предположение в очередной раз подтвердилось:
— Конечно, вариантов у тебя нет. — с долей легкой шутливой иронии заметила мама. — Тебе только очков на носу не хватает — а то бы вообще всех юношей отшивала как ударом инфразвука... И сейчас к тебе такой не каждый захочет подойти и просто познакомиться....
— Мам, ты же знаешь, предпоследний год вступительного цикла... Мне действительно не до матримональных взаимоотношений. Ричард далеко, он в Дальневосточном центре тоннельных разработок... В школе третьего цикла. Он вполне подходит мне по многим параметрам, но... Но ты же знаешь, я не могу выйти замуж за него... Думаю, даже намного позже... Это слишком опасно и по многим соображениям — просто нежелательно персонально для меня. — недовольство Виктории стало слабеть и она поняла, что мама просто хочет оградить её от вполне возможных посягательств — несмотря на все усилия Службы Безопасности России на одиноких девочек и девушек продолжали совершаться покушения. Вот мама и не хотела отпускать старшую дочь одну без охраны.
— Во-во. Ладно, марш обедать, а то на голодный желудок альфу с бетой спутаешь и улетишь туда, куда Макар телят не гонял...
— Иду, мам. — Виктория с сожалением погасила планетарий и вышла сладко потягиваясь из своего погружённого в приятный полумрак кабинета. — Уф... А между звездочек спокойно и легко... Только метеоритики досаждают, да осколки, да поля... Ну да ладно... . — девушка спустилась вниз и села на свое место за просторным сервированным столом. Мать поставила перед ней тарелку с рассольником. — Красота и вкуснота, мам...
— О вкусноте скажешь тогда, когда откушаешь, дочь моя.
— Обязательно, мам.
Беловы. Дачный центр. Выезд
— Виктория, ты, как старшая, составь быстренько план закупок и раздай сёстрам. Оставь и мне порцию. — Мать вошла в кабинет старшей дочери в тот момент, когда та приводила в порядок сумку, разбираясь в её содержимом после финального учебного дня.
— На столе, мам. Я вчера вечером все составила. — ответила девушка, доставая очередную укладку из своего весьма объемистого баула.
— Молодец, мой метеорчик. — мама легко привлекла дочь к себе. — не зря тебя Навигационной Звездой называют...
— Кто?...— вспыхнула Виктория.
— Народ, вестимо. — спокойно ответила мама.
— Не нравится мне это. Опять матримональщина. — с лёгким раздражением произнесла дочь.
— Что попишешь, вы уже достаточно взрослые. — несколько извиняющимся тоном ответила женщина.
— Сёстры где? — поинтересовалась Виктория отстраняясь от матери и возвращаясь к прерванному процессу разгрузки баула.
— Ждут твоего приказа, Вика. — мама как всегда знала, что Виктории с её научной дисциплиной военная дисциплина тоже не чужда. Девушка подошла к столу, открыла одну из папок и подала находившиеся там листки пластика матери:
— Раздай им. Листки именные и пусть сразу же отправляются. Среда — день семейных закупок в нашем районе. А братцы?
— У семейной машины. В очередной раз разбирают её на запчасти. — усмехнулась мама.
— Ладно. Я разберу сумку и пройдусь в зал, покручусь. — тоном автоинформцентра планирования сообщила дочь.
— Опять... — мама была недовольна тем, что десятилетняя девочка изводит себя на снарядах больше положенного для безопасности в её возрасте. Но Виктория в этом была непреклонна.
— Мама, мне нужно быть в отличной форме... Ведь я не собираюсь быть астрофлотской интеллигенткой — их вид и поле мне осточертели. Я хочу быть боевой единицей российского астрофлота и желательно — дальнего...
— Тебе и звёзд мало...— с сожалением произнесла мать.
— Нет. Не мало. Но я хочу быть с ними рядом. Рядом. Это — не в планетарии и — не на картах, это — другое. Это — реальность. — твёрдо сказала дочь.
— Уж не на разведкорабли ли ты наметилась? Гиблое дело, Вика. Мужчин туда ещё берут через сто десять сит, а женщин...
— А я — прорвусь. Через двести двадцать сит. И для этого я, как старшая, снимаю сегодня закупочный план с себя и передаю своим сестричкам. А вот и они... Оксана, вот тебе. — Вика отдала листок средней, отличавшейся от остальных младших статной фигурой сибирячки и длинной русой толстой косой. — А вот тебе, Алла. — первая младшая, черноглазая "бестия подземелий" двумя пальчиками подхватила листок и отпрыгнула по-кошачьи в сторону, освобождая место второй младшей — Светлане. — И тебе, Светик. А теперь, девочки, по коням! И чтоб к трём часам всё было в хранилищах! Братики закончат с машинерией к тому времени и мы просто не можем оказаться позади. Бегом — марш! — шуточная команда Виктории словно ветром вымела сестер из кабинета. — Всё. Теперь я смогу спокойно пойти покрутиться. Разрешишь?
— Ладно, Викта. Иди.
— Спасибо, мам. — девочка нежно поцеловала маму и выскочила из кабинета. Вскоре её шаги затихли во входном холле.
Виктория действительно не лукавила — хотя она постоянно отдавала должное научным занятиям и школьным проблемам и делам, научный профиль школы начинал её уже немного тяготить. Ей хотелось реального, а не кабинетно-книжного дела и она, верная своим принципам, напряжённо думала о том, какие занятия смогут снизить уровень неудовлетворённости необходимостью ещё несколько лет быть в числе учеников школы с научной подготовкой. Конечно же, Виктория понимала, что школа дала ей много, очень много за истёкшие годы и даст, безусловно, ещё больше. Но ещё она понимала, что одной наукой она, Виктория Белова, сыта никогда не будет. И потому она старалась выкраивать побольше времени на всевозможные тренировки и учения, готовившие её к переходу в новое качество — от теоретика к практику.
Тренажёрный зал шестнадцатиэтажки стал давным давно её домом. Если не получалось уделить достаточное время тренажёрам в школе, Виктория неизменно выкраивала по двадцать-тридцать минут на интенсивные тренировки в домовом тренажерном зале. Тренеры, работавшие в зале, уже привыкли, что школьница Белова может придти в зал даже после одиннадцати вечера на свою тридцатиминутную тренировку и охотно давали ей ключ-доступ в зал до утра. Но Виктория не превышала допустимые, высчитанные ею для самой себя уровни нагрузки — сгореть на тренажёрах было очень легко, а Виктория не хотела доставлять хлопот родным и знакомым, тем не менее раз за разом повышая планку.
Виктория Белова. Взросление
Совсем недавно, четыре месяца назад, когда Виктории исполнилось девять лет, отец вызвал её на прадедовскую дачу коротким текстовым телексом. Вспыхнувшее на экране синим информационным светом сообщение привлекло внимание Виктории, трудившейся над очередной заметкой в домовую интернет-сетевую газету. Прочтя текст несколько раз, Виктория изумилась — внизу под текстом стоял знак особой готовности. Пока мозг переваривал и анализировал сообщение, руки и тело Виктории делали своё дело. Через несколько минут, оставив на главном экране квартиры сообщение для матери, Виктория, затянутая в пятнистый маскхалат, уже быстрым шагом направлялась к остановке пассбуса. На короткие вопросы своих соседей по дому она только успевала отвечать: "Еду по делу к отцу".
Пассбус пришел жёстко по расписанию и Виктория ненадолго расслабилась в кресле, положив рядом с собой в ногах рюкзак с тревожным комплектом вещей. Через полтора часа пассбус выгрузил её на остановке дачного центра "Терем" и Виктория бегом направилась вглубь его территории.
— Прибыла? — спросил отец, затянутый в пятнистый маскхалат, встретив дочь на пороге дачи.
— Да, пап. Всё со мной. Самое необходимое. Готова.
— Идём.— коротко бросил Белов-старший.
— Хорошо.— Виктория едва поспевала за стремительно шагавшим отцом.— Куда такая спешка, пап? Что случилось?
— Всё на месте объясню.
— Хорошо.
Они углубились в лес и вскоре вышли на поляну, посереди которой возвышался холм старинной системы эвакуации из подземных военных бункеров. Знавшая о наличии в окрестностях таких построек, Виктория не изумилась, поскольку её сестричка-диггер регулярно докладывала о всё новых и новых находках, сделанных членами союза подземной экстремальной спелеологии "Ночной дозор".
Откинув в сторону деревянную дверь, скрывавшую под собой крышку люка, отец набрал на панели код и крышка отошла в сторону. Несколько десятков минут отец и дочь прошагали по наклонному узкому ходу, пока не достигли лифт-холла.
— Нам ниже. На бывшее стрельбище.— коротко бросил отец. Теперь для Виктории, старавшейся развивать в себе способность анализировать мельчайшие детали, многое становилось ясно. Сосредоточенная и немного хмурая, она шагала следом за отцом, стараясь не отставать. — Здесь.— отец привел её в длинное, приземистое помещение, тускло озаренное "светлячками" — автономными осветителями. Подойдя к металлическому шкафу, отец открыл створку и достал ножны и кобуру. Виктория ждала у плиты, расположенной неподалёку от входа. Закрыв створку, старший Белов подошел к дочери.— Это тебе. — он подал ей кобуру и ножны.— С сегодняшнего дня ты — взрослая, Виктория.
— Право смерти? — девочка приняла поданное отцом оружие, перепоясалась ножнами и поправила кобуру на поясе.
— И это тоже. Дорогу запомнила?
— Обязательно.
— Этот старый зал подсказала мне наша бестия подземелий. Её Союз уже был здесь. Достаточно безопасное место. Так что зал вполне заменит тебе стрельбище.— старший Белов достал из кармашка комбинезона пульт.— Я тебе покажу несколько упражнений и как управляться со здешней портативной электроникой тира. А остальное — на твоё усмотрение, Викта. И вот ещё держи вот этот подарок — отец вынул из наплечной сумки прозрачный пакет.— Это — изолирующие наушники. Тебе, Викта, слух ещё ой как пригодится.
— Хорошо.
Долгих четыре часа отец и дочь упражнялись в стрельбе и метании ножей. Виктория далеко не сразу смогла сказать себе, что умеет всё необходимое проделывать даже на полуавтомате, не говоря уж о полном автомате, но привычно списывала свою временную неумелость на необходимость преодолевать женское стремление к сохранению порождённой жизни. Портативный тир не позволял создавать круговые панорамы, но стовосьмидесятиградусные панорамы им генерировались чрезвычайно легко и неожиданно.
— Пап, а тебя твой папа когда приобщил к оружию?
— Тоже примерно в этом возрасте. Просто тогда пришлось найти старый заводик на окраине Лепелевской станицы, где мы тогда жили. Это под Черниговом.
— Знаю, помню карту.
— Во-во. Но тогда в Украине с тем, чтобы гражданские люди, а тем более дети обладали боевым оружием было очень строго. Так что мой отец рисковал. И первые свои выстрелы я сделал из пистолета с весьма совершенным глушителем.
Виктория мгновенно натянула наушники и выхватив из кобуры пистолет, несколькими выстрелами превратила висевший в двадцати метрах от входа листок резины в крошево.
— Хороший пистолет. Лёгкий. За это отдельное спасибо, пап.— она убрала пистолет в кобуру, с удовольствием наблюдая за изумлением отца, подошедшего к искромсанному пулями листку толстой резины.— Я ведь не только на тренажёрах крутилась, пап. Я ещё и комнату виртуальной реальности в школе просто замучила запросами.
— Ну, положим, про твои запросы я знаю. Поэтому не удивлён. А как у тебя с холодным оружием?
— Так же, пап.— Виктория сделала неуловимое движение кистью и нож вонзился в стену в сантиметре от того места, где стоял ещё один лист резины.— а ножик ничего. Ухватистый и укладистый. И за это тебе огромное спасибо, пап.
— Ладно.— отец вернулся и встал рядом с дочерью. — Раз так — тренируйся в своё удовольствие. Шлифуй навыки.
— Обязательно, пап. Возвращаемся? — Виктория приняла из рук отца вынутый из стены нож.— А то есть зверски хочется после такой вот физзарядки.
— Вне всякого сомнения. Идем.
Вернувшись на дачу, Виктория прошла в свою комнату. Царил приятный для её глаз полумрак. Часы показывали восемь вечера и за окном уже смеркалось. Начинался дождь, капли ритмично барабанили по стеклу. Виктория переоделась в домашнее платье, убрала оружие в свой личный сейф и, усевшись в мягком кресле-качалке, раскрыла старинную книгу. Крещение оружием состоялось.
Перелистывая жестковатые шуршащие под пальцами страницы очередного старинного антикварного фолианта, Виктория скользила взглядом по строчкам, изредка применяла страничное чтение и временами поднимала глаза на сейф, где теперь лежали принадлежавшие ей орудия убийства, предназначенные для лишения жизни любого живого существа.
Она думала о том, как всё же странно устроена жизнь: ей, сегодняшней девочке, не достигшей даже шестнадцати лет, уже вручают боевое оружие — настоящий автоматический двадцатизарядный пистолет-пулемет с километровой дальностью точного боя и кинжал, способный выполнять ещё десятки функций, кроме своей основной — убийственной. Конечно же, она знала о том, что ей, девочке, будущей девушке и женщине предстоит чаще всего не убивать и не калечить, а формировать и давать, а также защищать жизнь. Но она внутренне радовалась тому, что давняя косность в восприятии оружия как дела чисто мужского была преодолена и в Украине и в России. В конце концов уже в далёкой египетской древности красавицы-женщины носили между грудями острейшие кинжалы и абсолютно не стеснялись активно и профессионально пользоваться ими для защиты своей женской и человеческой чести.
И именно это обстоятельство — активная вооружённая защита чести — нравилось Виктории больше и больше. Вооружённый народ — свободный народ. И теперь она, десятилетняя девочка уже далеко не беззащитна. Она вооружена и имеет право хранить, носить и применять не учебное, не спортивное, не травматическое, а боевое оружие. И Виктория знала и понимала: без воспитания, без образования, без поддержания должного уровня физического и психического здоровья владение любым оружием превращается в свою противоположность — из решения множества проблем в клубок проблем. Теперь предстояло довести уровень владения оружием до автоматизма и Виктория, привычно задумавшись, вызвала на экран памяти своё расписание на ближайшие полгода, отмечая в нем часы и дни тренировок на стрельбище и в тире.
