Впереди, за порталом шлюза сияли приглушённые разноцветные огни пультов — в БИЦ шла обычная ежедневная работа. Войдя в зал, матриарх сразу увидела склонившегося над картой Андерсона и, приняв решение, направилась к постаменту Звёздной Карты.
* * *
Археологи долго не хотели отпускать Явика. Им понравилось общаться со столь необычным собеседником. Я, искоса наблюдавшая за толпой, окружавшей партнёра, едва заметно улыбалась, слушая разговор Сташинского с коллегой — руководителем археологической экспедиции. Тот тоже изредка взглядывал в сторону своих сотрудников, те ловили взгляд своего шефа, но расходиться и отпускать гостя не спешили.
Четверть часа Сташинский потратил на то, чтобы "утрясти" все вопросы и проблемы, после чего решительно встал, протягивая своему коллеге руку для прощального рукопожатия. Тот встал, поручкался с Тимуром Лавровичем, взглянул на поднявшегося с кресла коммандера и протянул мне руку. Я пожала руку археолога, произнёсла приличествующую моменту формулу прощания, после чего поспешила к челноку, понимая — Явик уловит это движение и постарается быстро и мягко свернуть общение, грозившее стать бесконечным.
— Следующая наша протеанская база — это "Омега". — Явик прислал своим спутникам очередную порцию мыслеобразов, едва только челнок стартовал, уходя в ночное небо Идена. — Да, да, та самая "Омега", которая сегодня считается столицей преступного мира. Во времена Протеанской империи это был гигантский астероид. Очень трудный для разработки. В новостных сообщениях тогда частенько проскальзывали данные о том, что добыча на "Омеге" была в очередной раз прекращена из-за крайней твёрдости породы. — Явик поймал вопросительный взгляд Сташинского. — Да, да, Тимур Лаврович. Мы тоже не были всесильны. Так уж в галактике заведено: всесильные здесь... не выживают. Проще говоря — их в этой Галактике нет, — он на несколько секунд замолчал, не присылая собеседникам новых "картинок". — И потому даже Жнецы не были никогда всесильны здесь. Так как жизнь, разумная органическая жизнь раз за разом — возрождалась. На "Омеге" были богатейшие для моего времени залежи нулевого элемента. Потому добыча велась там активно и упорно, несмотря на все трудности и сложности. Мало мест в галактике, где нулевой элемент и сейчас имеет такую концентрацию. Но и кора у астероида была очень толстой. Часто добыча прерывалась и из-за очевидной нерентабельности. Прерывалась на века. Да, на века, Тимур Лаврович, — подчеркнул протеанин новым мыслеобразом. — Вы же уже знаете, что протеане... живут долго. Это сейчас "Омега" известна как основной торговый и преступный центр в Системах Термина, которые, кстати, находятся действительно очень далеко за пределами Пространства Цитадели, но мы начали разрабатывать "Омегу" перед самым приходом Жнецов и успели добыть... не так много. Когда пришли Жнецы, тогда нам пришлось... оставить астероид. Бросить технику. Не знаю, успели ли мои соплеменники вывезти оттуда протеан — рабочих и инженеров с техниками. У меня об этом нет никаких точных данных. А тогда Жнецы... использовали и ретрансляторы для своего прихода в Галактику. Потом, когда Цитадель пала, использовали и ретрансляторы...
Я понимала, что Явик не хочет говорить о проблемном ретрансляторе, до сих пор носящим знаковое название "Омега-четвёртая". Страшном ретрансляторе. Не было в галактике вменяемого разумного органика, который бы не знал, не понимал, что возврата из этого ретранслятора нет. Если космический корабль входит в этот ретранслятор, его можно сразу смело вычёркивать из любых, из всех существующих официальных и неофициальных реестров. Назад, обратно в космос Галактики, этот корабль не вернётся. Можно списывать в умершие или в погибшие — как угодно — и весь экипаж этого корабля. И автоматические корабли — а ведь были и такие "посланцы" — не возвращались назад. Связь с ними терялась и вряд ли какие ИИ или ВИ любых классов, рангов и уровней смогли бы преодолеть эту ловушку-преграду, какой раз за разом становился этот ретранслятор.
Согласно современным Шепарду данным, первые постройки на астероиде действительно возникли в период, который многие современные профильные исследователи были склонны определять как "закатный" для империи протеан. Зато было точно известно, что тысячи лет спустя "Омега" столкнулась с другим астероидом, расколовшим гигантское вместилище нулевого элемента. Именно это столкновение сделало возможной лёгкую добычу полезных ископаемых из недр ранее неприступной "Омеги". Хроники и другие документы не сохранили никакой информации о том, кто именно, какая раса обнаружила "Омегу" после того, как протеане загадочным образом "исчезли". Точнее, информации в виде предположений, в разной степени аргументированных, хватало, но единой доказательной точки зрения так и не было сформировано. Ясно, что промышленники не могли "зевнуть" такой источник нулевого элемента, внезапно ставший сверхдоступным.
Окружённая обломками второй "полусферы", половинка "Омеги" попала под прицельную промышленную разработку. Вскоре планетоид-астероид стал практически полым. Остановить маховик разработки оказалось невозможно — и "Омега" из места добычи нулевого элемента и прочих тяжёлых металлов превратилась в место для поселения разумных, которых по самым разным причинам не хотели видеть и принимать в более развитых и считавшихся более цивилизованными районах исследованной части галактики. Так "Омега" стала уже не разрабатываться, а застраиваться. Долгое время корпорации и отдельные частные предприниматели соседствовали, утратив приоритет, преимущества и численное большинство, с преступниками всех мастей.
Место под застройку на поверхности астероида скоро закончилось и продолжавшие возводиться строения стали вытягиваться уже не вширь, а в высоту, создавая знаменитый ныне силуэт "Омеги", очень похожий на земную медузу. Излишне было уточнять, что значительную часть корпоратов, частных предпринимателей и асоциальных элементов составляли с недавних пор люди. Но и Старые расы изрядно отметились на этом астероиде: полезные ископаемые, извлечённые из недр "Омеги" были переработаны на давальческой — и не только на давальческой — основе в ресурсы. А те — послужили основой для строительства сооружений, покрывающих ныне практически каждый дюйм свободной поверхности астероида.
Станция застраивалась бессистемно. И ныне, как знала я, далеко не всякий разумный считает вид "Омеги" оригинальным и изящным. Теперешняя "Омега" вынуждена защищать себя и своих обитателей от космического мусора мощными генераторами поля эффекта массы. Но и это не спасает от проблем и сложностей: навигация для космических кораблей — как крупных, так и мелких — в районе Станции очень затруднена. Пилоты, в совершенстве освоившие полёты в районе "Омеги", не зря считаются мастерами своего дела.
Пояснив некоторые моменты древней истории "Омеги" Сташинскому, весьма заинтересовавшемуся новейшей информацией и даже её непривычной трактовкой, Явик, уловив момент, когда Сташинский открыл экран своего инструментрона, чтобы ознакомиться с пришедшими по почте файлами, обратился ко мне. Я уже привыкла, что протеанин может чётко адресовать свои мыслеобразы, но то, что сказал партнёр сейчас, меня заинтересовало:
— Джон. Предполагаю, что Лиара — будет работать на Теруме. Есть у меня такое... предположение, — сверкнула в сознании капитана искорка мыслеобраза, присланного Явиком. — Потому я ничего не буду говорить Сташинскому о Теруме. Как всегда, если хочешь уточнить — встретимся и переговорим на фрегате.
Да Лиара должна быть на Теруме. Надо будет её вытаскивать от туда. Вот только когда она попадется в ловушку протеанского поля? А может, вообще не попадется. Сарен то с нами на корабле. А больше молодая азари никому не нужна.
Пока Сташинский писал на виртуальной клавиатуре ответы на пришедшие по линиям связи документы и запросы, старпом успел обдумать создавшуюся ситуацию. Явик не торопил партнёра, смотрел в окно, где изредка проступали редкие бледные огни посёлков и чёткие огни аэронавигационных систем безопасности.
Приняв решение, я только едва заметно кивнула и протеанин, подождав, пока профессор свернёт экран своего инструментрона, прислал своим собеседникам новую порцию мыслеобразов:
— В Галактике много миров и много планет, которые и в наше время остались неосвоенными или не были заселены. Мы также считали их непригодными для освоения или для заселения, также руководствовались при этом весьма шаткими критериями, которые тоже были склонны менять, — сказал Явик. — Одним из таких миров стала Тунтау. Сегодня, как я посмотрел в нынешних лоциях, она описывается примерно так же, как и во времена существования Протеанской Империи: огромная планета земного типа, которая имеет низкую плотность и обладает толстым атмосферным слоем, состоящим из метана и гелия. Климат, благодаря, а может быть — и вопреки удалённости от светила — звезды Феникс, на Тунтау отличается, что примечательно, умеренностью. Потому мне странно было читать, что планета необитаема. Наверное, это какая-то точка зрения ваших местных чиновников, в моё время этот мир был отмечен, — Явик помедлил, потом прислал новый мыслеобраз, отлично проиллюстрировавший сказанное им далее, — строительством форпоста. Нашей классической пирамиды. Её появление на планете означало, что эта планета является перспективной. И мы не считали её необитаемой. Потому что такой мир в принципе не может быть не заселён разумными органиками. Да, там нет водоёмов. Точнее — нет на поверхности, ведь как-то надо поддерживать умеренность климата на такой громадной планете, — эмоционально заметил протеанин, — а я... читаю в ваших лоциях, что она используется только как место для разрядки двигателей космических кораблей. Это... смешно... Но, может быть, дело в том, что человечество сравнительно поздно вышло в большой космос, а Старые Расы не захотели... быстро развиваться. Или — не смогли.
Явик не стал как-то обозначать окончание рассказа об этой планете, просто прислал пакет новых мыслеобразов:
— Фел Прайм. Системы Терминуса, если следовать принятой сейчас в галактике картографии. — Явик не спешил с присылкой нового комплекта мыслеобразов. — Человеческая колония, где производятся фармацевтические препараты для Альянса Систем, — протеанин помедлил. — В моё время такие планеты... защищались чуть менее серьёзно, чем главные военные космические базы... А у вас на планете, насколько я понял только одна колония и та слабо защищённая и слабооборудованная, — протеанин посмотрел на Сташинского. — Да, Тимур Лаврович, я помню об инциденте на Фел-Прайме, читал, знаю. Массивные биолюминесцентные грибы, которые фактически и являются основным фармацевтическим сырьём планеты и единственная пушка. Которая так и не смогла спасти планету от нашествия Коллекционеров, — протеанин смотрел на Сташинского и тот успокаивался: Явик переслал ему серию мыслеобразов. Дал учёному понять, что знает о многих деталях происшедшего. — И это — фармацевтическая компания, которая снабжает Альянс?! Так не защитить одну из ключевых планет! Не понимаю! Да, я помню, что у вас — и не только у людей — есть обычный комплект отговорок, где на первом месте — недостаточность финансирования. Не залезая в обсуждение внутренних дел колонии и планеты, скажу так: на этой планете тоже есть развалины. Там был посёлок, где жили несколько десятков протеан, занятых обслуживанием межзвёздного коммуникационного устройства. Да, Тимур Лаврович, того самого, которое кое-как работает и поныне. Был, честно скажу, удивлён, когда прочёл об этом в материалах, выложенных в открытом доступе в вашем Экстранете, но одновременно, как вы сами понимаете, был горд, потому что проработать столько времени это устройство, наверное, технически не могло. А ведь проработало. — Явик не стал улыбаться, помня о том, что многие земляне весьма нервно реагируют на его оскал. — И я знаю, что это устройство уже несколько месяцев как активно не изучается. Так, изредка, от случая к случаю. Но писать, что защита Фел-Прайма является для Альянса Систем приоритетной задачей... И так бездарно пропустить атаку Коллекционеров... У нас за такое снимали с должностей всю цепочку чиновников, которых сразу умерщвляли, — напрягшиеся пальцы протеанина продемонстрировали Сташинскому, что протеанин своими мыслеобразами намеренно не стал показывать ему, учёному-археологу, как именно умерщвляли не справившихся со своими обязанностями чиновников. — И я ещё не говорю о наёмниках одной из группировок, о бездарности солдат и офицеров элитного спецназа, не сумевших спасти похищенных колонистов. — Явик коротко взмахнул лапой, показывая, что возмущён, разозлён, но пока держит себя в руках, потом прислал собеседникам новую порцию мыслеобразов. — Межзвёздный коммуникатор — наша технология. Альянс мог бы резко поднять уровень своих разработок и технологий, если бы немного больше внимания уделил этому прибору. А в результате — не смог защитить даже колонистов! О какой готовности к противостоянию можно говорить?! Я думал, что те, кто придёт в Галактику после нас... Будут немного разумнее. Оказалось — нет. И, чтобы завершить с этой планетой, отмечу, друзья, что этот коммуникатор — довольно старая протеанская разработка. На существующей у вас уже сейчас научной, технологической и производственной базе вы вполне могли бы её повторить, приспособив к своим нуждам. А то ведь... с межзвёздной связью у вас до сих пор — значительные проблемы. Буи возле ретрансляторов — хорошо, но... они не всегда способны устоять перед внешними факторами.
Явик прислал новую порцию мыслеобразов, посвящённую теперь другой планете. Шепард с изумлением узнал в картинах Ферос, который сейчас почти единственный позиционировался большинством исследователей, как разрушенная планета-город, созданная протеанами.
— Да, Джон, — в сознание Шепарда пришёл персональный мыслеобраз. — Это действительно наша большая протеанская колония. А сейчас это, насколько я сумел и успел узнать — пустынная и, по большей части, необитаемая планета. Только совсем недавно по галактическим хронологическим меркам, конечно, ваша земная корпорация "Экзо-Гени" решила основать на Феросе экспериментальную колонию, чтобы исследовать, как написано в официальном пресс-релизе, протеанские руины. Они действительно занимают две трети поверхности планеты. Покинутой нами планеты. С неё мы отступили. Наверное, только потому, что оттуда успели отступить все протеане, Жнецы не стали разрушать планету. — Явик прислал собеседникам новые мыслеобразы и Сташинский встрепенулся, а Шепард, просмотрев "картины", предположил, что часть изображений взята протеанином из его "кристалла памяти". — Да, эти картины... долгое время поднимали наш боевой дух. Мы верили, что если даже не будет нас, то потомки придут на Ферос и смогут успеть воспользоваться его богатствами. И снова... опоздание. Изменился климат планеты — в наше время там было намного... прохладнее. В итоге — атмосфера загрязнена пылью, здания и постройки — разрушаются. Мы, нынешние, рискуем снова не успеть... Может быть, хорошо, что там до сих пор нет многочисленных колонистов, но... теперь Жнецы будут умнее и жёстче. Вряд ли они сейчас обойдутся без орбитальных бомбардировок Фероса. Просто так, в отместку, подчищая хвосты, — мыслеобразы, присланные протеанином, просто пыхали возмущением и... сожалением. — Да, Джейн, мне искренне жаль, что и Старые Расы, и вы, люди, в очередной раз — не успели. Как и мы не успели и не смогли. А точнее — не сумели воспользоваться всем наследием инусаннонцев. Мне известно, что первопроходцы колонии поселились в нескольких наиболее хорошо, по их мнению, сохранившихся небоскрёбах и сумели частично запустить в работу уцелевшие водопроводные протеанские системы и гидропонные сады на крышах. Но всё равно — сделано очень и очень мало. Здесь трудно увидеть положительное и приятное. А вот увидеть опоздание — очень легко. И... горько. — Явик наклонил голову, прикрыл глаза. Шепард чувствовал, что рассказ о планетах Галактики, на которых и поныне сохранились самые разнообразные следы присутствия протеан, даётся его партнёру с трудом: воин древней расы часто заставлял себя продолжать только усилием воли. В том числе и, наверное, потому, что если он смолчит на этот раз — потери будут огромны, а победа над Жнецами станет... невозможной или невероятно затратной. Пирровой.
