Салли кивнул, проводил мужа до двери и тут же заперся — уже четыре дня поблизости то и дело околачивался кто-то из соседей, привлечённый вкусным запахом омеги в преддверии течки. Их запахи пугали Салли до полуистерики, и омега уже два дня не выходил из дома. Вот и сейчас, стоило приоткрыть дверь, чтобы выпустить мужа из квартиры, неподалёку снова мелькнули знакомые личности.
Салли поёжился, кутаясь в пальто, и торопливо заперся. Изоляция близнецов отлично работала, если дверь была закрыта, и всё же омега инстинктивно набросил на себя пальто, чтобы приглушить запах лишней преградой.
Салли снова подошёл, чтобы рассмотреть то, что придумали братья. Это были широкие полоски бумаги с приклеенным к ним мелкопористым материалом, пропитанным специальным составом, которыми оклеили все углы и щели в дверном проёме и окнах. Пахло от изоляции не слишком приятно, но это успокаивало — она действительно удерживала почти все запахи внутри квартиры, давая шанс благополучно пережить течку. Салли молча взмолился Флоренсу, чтобы всё прошло хорошо, и слёзно попросил Деймоса не мешать — и без того предстояло нарушить данную перед искажёнными, но всё же ликами предков клятву.
Салли согласился на помощь Рейгана не только потому, что это их верный друг, и Салли искренне был к нему привязан. Все эти дни он не мог не замечать, что сладкий земляничный аромат Двуликого притягивает к себе едва ли не так же, как сиреневый запах законного мужа, и это был соблазн в чистом виде. Вчера, когда Двуликий сидел у них в гостях, его запах пробудил почти такое же страстное желание, как и по отношению к Тобиасу, и это испугало Салли. Да, он знал, что так и должно быть — Двуликие несли в себе чистую кровь, и Зов Флоренса приказывал обращать на них внимание — но это казалось чем-то неправильным, ведь Салли замужем и любит своего мужа! Разве можно так спокойно ложиться в постель с кем-то, кроме законного супруга? Традиции Спенсеров тоже не одобряли подобного — верность мужьям была одной из главных семейных заповедей, и Салли, воспитанный в традициях Семьи, боялся, что его предки, наблюдающие за ним сейчас из высоких окон Мирового Дома, будут сильно гневаться. Однако деваться некуда — риск, что изоляция подведёт, и кто-то чужой и зловонный покусится на тело потомка Спенсеров, был страшнее такой измены. В конце концов, Рейган пообещал, что если Салли не решится и откажется, то он настаивать не будет, а просто присмотрит. Тем более, что он знает способ облегчить вспышку. Салли уже испытывал на себе этот способ и был согласен на такой вариант. Он стоял первым пунктом, но если Зов сработает в полную силу, то...
Салли убедился, что дверь надёжно заперта, вернул пальто на вешалку, подбросил дров в печь, поворошил в устье кочергой и вернулся в постель, где ждала недочитанная книга. Рейган должен был придти с минуты на минуту — Эркюль, узнав, что у Салли течка на носу, согласился дать подчинённому отгул. В детали плана его посвящать не стали — бета мог и не понять.
Читалось плохо, и Салли отложил книгу. Он волновался. Воспоминания о прежних течках были не самыми приятными, особенно когда ему стукнуло четырнадцать. Чем старше становился Салли, тем мучительнее это всё протекало. Орри каждый раз сидел рядом с сыном, держал его за руку и утешал, поглаживал по плечам и волосам, и это несколько облегчало состояние омежки. Причина была проста — всё тот же закон Флоренса. Присутствие сородичей и отсутствие возможного отца ребёнка слегка гасила очередную волну желания, ощущения притуплялись, однако рано или поздно тело своего потребует — течка была придумана с определённой целью, и этого не отменить. Вполне можно помочь себе самостоятельно, но способ Рейгана был действеннее — одно его присутствие давало часть того, что нужно.
Почему Орри ничего подобного не упоминал, когда готовил младшего сына к поре созревания? Может, из-за того, что о Двуликих давно не слышал? Ведь то, что собирался сделать Рейган, вполне могли делать и обычные сородичи, чтобы подавляемая сила Флоренса хоть как-то находила выход. Разве Спенсеры об этом не знали? Или знание сгинуло вместе со старыми хрониками и манускриптами во времена Великого Холода и его прадедами? Второе было наиболее вероятным — Орри говорил, что спасти все свои ценности Верные не успели, а ведь там могли быть и книги по медицине, в которых могли быть и советы по подобным делам.
Орри как-то рассказал историю про двух влюблённых, семьи которых враждовали. Перед очередной течкой омегу услали в монастырь, куда альфам путь был заказан, однако его возлюбленный сумел пробраться через высокие стены и провести одну ночь со своим избранником. Омега забеременел, и семьи были вынуждены признать их союз. Если эта история правдива, то в подобных монастырях должны были знать способ облегчения течки. Это или такие же манипуляции, что использовал Тобиас, или какие-то настои из трав и кореньев...
Род и Рафаэль, сколько же всего уничтожили Патриархи во времена Великого Холода?!!
Чем больше Салли и Тобиас обсуждали то, что успел передать им Орри, тем больше понимали, насколько развитой была древняя Империя до Великого Холода. Тобиас записывал рассказы мужа до последнего слова, они, случалось, допоздна сидели за столом или прямо в постели обсуждали каждую мелочь, и Тобиас восхищался умом Орри, который рассказывал не всё сразу, но из отдельных историй и их деталей складывалась вполне определённая и завершённая картина. Аспирант, сложив очередной фрагмент, который порой буквально напрашивался сам по себе, тихо проклинал того, кто задумал всё сломать ради каких-то своих амбиций. Да, времена были тяжёлые, но зачем городить такой огород? Ведь некоторые последователи Архонтов предлагали уйти южнее и переждать обрушившееся на них несчастье, и кто-то даже ушёл, но Данелии оказались на редкость твердолобыми. Как и сменившие их Патриархи, начиная с Саккарема — они возглавили отчаявшихся, что сбились в отдельные армии под предводительством новых духовных лидеров и князей. Среди книг Тобиаса было и краткое изложение хроник того времени в пяти томах, с помощью которого историк пытался восстановить подлинную картину произошедшей катастрофы, пока не удастся разыскать более солидные доказательства, чем просто слова. Дополненное рассказами Орри повествование приоткрывало истинные события и их масштаб, но крайне неохотно. К тому же на момент убийства родителей Орри было всего пятнадцать лет, и вполне могло быть, что что-то родители не успели ему додать, чтобы завершить обучение сына — ведь он стал бы главой семьи, если бы вышел замуж за Сета. В конце концов, зачем-то было выставлено условие на счёт отсрочки свадьбы! В то время, когда даже детей могли поженить, будь на то прихоть родителей.
Тобиас уже настраивался на долгое сидение в архивах и запасниках. Салли, заметив, как огорчён этим супруг, предложил свою помощь. Тобиас было заметил, что Салли не умеет читать на старом наречии, на что омега предложил обучить его. Всё-таки старый диалект — это не зарубежный язык, общего будет гораздо больше. И работа будет продвигаться быстрее. Тобиас, видя рвение в глазах мужа, пообещал, но чуть позже.
Салли уже подумывал ставить чайник на огонь, как в дверь постучались. Салли было вздрогнул, но раздавшийся за дверью голос успокоил.
— Салли, это я.
Омега с облегчением кинулся открывать другу. Рейган протиснулся в небольшую щёлку — Салли продолжал осторожничать — и принюхался.
— Ого! Уже скоро, да?
— Да. Чай будешь?
— Давай. Что делаешь? — Двуликий начал снимать пальто и переобуваться, а потом привычно стянул с головы шапку и бросил на комод. Салли украдкой полюбовался тем, как друг пытается пригладить разлохмаченные волосы. Боги и предки, зачем он так коротко их стрижёт?! Впрочем, ему это так идёт...
— Читаю одну из книг Тобиаса про Великий Холод. Мы пытаемся восстановить подлинные события.
— И получается?
— Когда как.
Салли видел, как на него точно так же украдкой поглядывает друг, и это волновало не меньше, чем откровенные взгляды мужа. Запах Двуликого становился всё притягательнее, но Салли крепился. Когда чайник вскипел, и омеги сели за стол, Рейган несмело заговорил:
— Салли... я...
— Я помню.
— А ты?..
— Да, есть такое. И это так странно. Ты же первый Двуликий, которого я встретил.
— И... каково тебе... это? — Рейган смущённо теребил прядь своих волос, по-прежнему не решаясь смотреть в глаза. Его лицо то и дело захлёстывал румянец.
— Пока не знаю, — пожал плечами Салли, поглаживая свою кружку. Он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. — Ты... очень притягательно пахнешь.
— А я тебе... нравлюсь? Не как друг, а... ну, ты понимаешь... — Двуликий всё-таки поднял голову, и их глаза встретились.
Салли покраснел, чувствуя, как тут же заколотилось в клетке рёбер его сердце. Рейган попал прямо в цель, и в памяти вдруг робко трепыхнулось.
— Нравишься. Очень нравишься. И меня это беспокоит. Я ведь уже замужем, а наша семейная традиция предписывает блюсти верность своему супругу.
— Но ведь в вашем роду, случалось, рождались дети вне брака...
— Да, и не раз, но это было только тогда, когда потомок был ещё не женат. После законной свадьбы ничего подобного, насколько я помню, не бывало. Случалось такое, что наши потомки не выдерживали предписанного воздержания от зачатия детей до свадьбы, но к этому относились снисходительно — Зов Флоренса является частью естественного порядка вещей. Случалось, что избранники потом погибали. Иногда, когда во время больших воин альфы уходили сражаться, нарочно зачинали детей до брака на тот случай, если будущий муж мог погибнуть. Чтобы семя его не пропало. Случалось, что подходящий человек встречался случайно, но остаться не мог... И каждый раз зачатие детей предваряло их появление во сне каждого нашего омеги. То, что ребёнок должен родиться в самое ближайшее время. И мои предки выполняли волю Светлейшего, которую объявлял этот ребёнок.
Рейган замер, и в его глазах вспыхнул огонёк озарения.
— Мой папа... он мне как-то рассказывал, что я приснился ему во время той самой течки, когда я был зачат. Будто бы я ему сказал, чтобы он не боялся рожать. Что так и должно быть. И мои братья тоже... А что это означает?
— Если омеге снится будущий ребёнок, особенно, если он снится раз за разом, то это означает, что такой ребёнок будет особенным. Он либо станет великим или просто выдающимся человеком, либо совершит что-то, что может показаться мелочью, но эта мелочь сыграет очень важную роль в будущем.
— Если бы мои братья не стали моими... партнёрами... то нас бы не застукали... и я бы не встретил вас... — Рейган немного сбледнул. Вспоминать, как он не уберёг братьев, было всё ещё тяжело. — А... отцам дети могут сниться?
— Могут, если так надо. Например, убедить его в важности будущего зачатия или предназначения. Поторопить, если зачатие ребёнка необоснованно откладывается. Просто передать какое-то послание или явить знак свыше, как наши родовые кольца.
— А... ты уже видел своих детей?
Салли улыбнулся, вспоминая.
— Да, мне уже три раза приснился наш с Тобиасом первенец. Омежка. Он пока ещё очень маленький, но очень милый. И я вижу, что он будет похож на Тобиаса. Я знаю, для его рождения время ещё не пришло, ведь он пока не умеет говорить, а то бы попросился к нам сам.
Рейган слушал очень внимательно, подперев голову кулаком.
— А я ещё ни разу детей во сне не видел. Мне только братья снятся иногда, когда они были маленькими, и я присматривал за ними.
— Скучаешь по ним? — Салли сочувственно коснулся второй руки друга. Не мог не коснуться.
— Ещё бы! И не потому, что они позволяли мне с собой спать, когда мне совсем туго приходилось. Я просто любил их так же сильно, как и папу. — Рейган сглотнул.
— Ты не виноват.
— Может быть, но мне от этого не легче.
Салли смотрел на Рейгана и всё сильнее чувствовал, как к нему тянется тело. Запах Двуликого уже начал обволакивать разум, желание усиливалось, а тряпичная подкладка намокала от смазки. Их пальцы всё сильнее сжимались, переплетаясь, и это казалось правильным. Огрубевшая ладонь Рейгана походила на ладонь Тобиаса, только была заметно меньше, и касаться её было так же приятно... Салли понял, что началось, и отдёрнул руку.
— Уже? — Рейган тоже яростно принюхивался. Его лицо заметно раскраснелось.
— Да... начинается...
— Так, раздевайся и ложись.
Рейган сунул руку в карман, что-то нащупывая, и Салли обмер. Так что же делать? Тобиас сказал, что возражать не будет, Зов тоже говорит, что стоит, но омега не решался переступить через брачные клятвы. И это при том, что Рейгана уже хотелось до помрачения рассудка.
— Салли, я обещал — если ты не захочешь... — начал было Двуликий.
— Я... я не знаю... — прошептал Салли, не сводя с него горящего взгляда. — Я и хочу... и боюсь...
— Раздевайся и ложись, а я просто рядом посижу. И если ты решишься, то я голову не потеряю, гарантирую. Я уже не впервые за течными присматриваю.
— Отвернись.
Рейган с готовностью повернулся к нему спиной, и Салли начал торопливо раздеваться. Казалось бы, кого стесняться? Все они, по сути, одинаковые, тем более, что Рейган омега... И всё же Салли отчего-то не решился раздеваться под взглядом друга. Под пристальным и жадным взглядом — Рейган тоже хочет, но сдерживается. Держит данное слово.
Салли сбросил с себя панталоны — подкладка уже изрядно намокла — и как можно быстрее нырнул под одеяло. Чтобы не возиться с чисткой матраса, Оскар принёс Мариусам старый, который специально держали на чердаке для подобных случаев, и запас простыней. В квартирке было достаточно тепло, но Салли казалось, что резко стало жарче. Это началась вспышка, понял омега, и сжался. Он уже чувствовал, как засвербило в заднем проходе, как всё тело охватила дрожь, а рядом Двуликий, который пахнет так заманчиво и соблазнительно!
— Салли, всё будет хорошо. Ты только не дёргайся и не жмись, так будет легче.
Рейган осторожно сел рядом и начал поглаживать дрожащего Салли по плечу. Его запах ещё больше раззадорил влечение, и Салли потянул одеяло на голову.
— Так тебе только жарче будет, я знаю. Ты будешь маяться ещё больше. Не надо укутываться.
— Я... — несчастным голосом начал Салли.
— Не надо меня стесняться — я же омега и всё понимаю. Скоро и мой черёд настанет. — Рейган погладил Салли по голове и начал осторожно стягивать с него одеяло. Салли вцепился в край. — Салли, я знаю, что делаю. Просто доверься мне. Не надо бояться — тебе от этого только хуже станет. Если ты не захочешь — я тебя не трону. Я просто посижу рядом, чтобы тебе не было так плохо. Если ты всё же наберёшься смелости, то мы можем и не спариваться — я знаю другой способ, и это нельзя будет считать полноценной изменой.
— Я знаю про этот способ — Тобиас так делал... до свадьбы... когда мне было совсем невмоготу от его близости. — Голос Салли начал дрожать и срываться. — Я просто...
— Понимаю. Я первый Двуликий в твоей жизни, и к этому непросто привыкнуть. Мне тоже первое время всё это дичью казалось, но я смирился. Так ты будешь раскутываться? Я уже чувствую, какой ты горячий. У тебя часто во время течки так бывает?
