К радости Керима Рустамовича, список был аморфным, приведенные в нем даты поддавались корректировке или полностью не совпадали с реальностью. Потому как одна из дат уже не совпала с указанной в списке датой: распад ОВД, предсказанный неизвестными пророками-аналитиками на 1 июля 1991 года, не состоялся. Предпринятые неординарные, не самые добропорядочные меры заставляли испытывать некоторое внутреннее стеснение, но цели удалось достигнуть: ОВД сохранился хотя бы номинально.
Совещание не состоялось: практически никто из тех, чье присутствие было строго обязательным, не явился для принятия важных решений и подписания Протокола, ссылаясь, как правило, на тяжелые болезни или крайние неотложные обстоятельства. У одного якобы случился инфаркт, другой получил сотрясение головного мозга, катаясь на горных лыжах, — среди лета, — третий потерял любимую тетю, что казалось бы смешным, если у руководителя страны это не привело к такому стрессу, глубина которого потребовала срочного вмешательства определенного специалиста. Со стороны их отсутствие выглядело почти комичным, — но напоминало сознательный сговор, все участники которого, как один, действовали весьма однообразно, но действенно. С какой целью, гадали западные журналисты?
Со своим невольным товарищем, также сопричастным тайному знанию, Казбеков общался периодически, хотя и без большого дружелюбия. Видимо, кому-то было угодно, чтобы они оказались в одно время в одной лодке, и с этим не стоило бороться: напротив, они должны были искать точки соприкосновения, проявляя максимальную лояльность друг к другу.
В их взаимодействии именно Керим Рустамович, как более молодое звено цепи, старался сглаживать все подводные течения, предугадывать и озвучивать малейшие поводы непонимания и разногласий. Он с детства привык уважать старших, имеющих больший опыт, иное восприятие жизни. Ему было легко уважать сдержанного, скромного в личной жизни невольного соратника, тем более, что, по некоторым параметрам, они весьма напоминали один другого. Никто из них не был склонен к поведенческой истерии, но каждый пытался проникнуть в иную точку зрения, но не отрицать с ходу, а предложить свою модификацию или хотя бы указать на слабые места, но корректно.
Совершенно неожиданно для них самих, они почти подружились. Керим Рустамович, очень загруженный по работе, в общении с бывшим предсовмина находил некое отдохновение для души и пищу для ума. Кто бы мог подумать, что отношения недавних политических оппонентов могут так удачно складываться? Если бы не та шальная девчонка, жизнь Казбекова тянулась бы по заведенному руслу, условно заданному настоящей карьерой, но отныне в его жизни появился некий элемент тайны, придавший всей жизни новую ценность и остроту. Его мысль находилась в постоянном движении.
Казбеков выискивал среди своих ближайших сподвижников в рядах Верховного Совета недовольных проводимой новым главой республики политикой, или имевших с ним разногласия на личной или политической почве. Немало было и просто тех, кто не выносил Президента РСФСР лишь из-за его нетерпимого, аффективного характера. Люди спокойные, интроверты, с трудом воспринимают вариант взаимодействия с теми, кто имеет выраженную демонстративную акцентуацию, граничащую с театральностью и истероподобными состояниями, отлично отработанными в свое время одним дальновидным политиком со спекулятивным типом мышления, — приведшим к падению Веймарской демократии.
На контакт многие шли неохотно, полагая Казбекова "человеком Ельцина", и приходилось проводить немалую агитационную работу, чтобы добиться своего. Соратнику по творческому замыслу перестройки политических процессов в стране приходилось несравненно легче в своих переговорах с представителями старой гвардии, многие из которых еще занимали немалые посты в государстве.
Стоит заметить, что еще несколько месяцев назад Горбачев пытался назначить некоторых консервативно настроенных товарищей на ответственные посты, но, при этом, не задал им должного направления в работе. Запал генсека быстро угас, и назначенные на должности консерваторы впали в естественный застой, не зная, каким образом им себя вести при кажущемся вялом политическом равновесии и отсутствии динамики в бытии все более стагнирующего "тела" Союза.
Впрочем, их консерватизм был более состоянием веры, чем сознательным убеждением, и основной задачей нежданного соратника и бывшего противника Казбекова являлось формирование в мышлении этих людей осознанной мотивации их консерватизма. Они должны были не просто верить в то, что Союз — "лучше", они должны были понимать, почему он "лучше", и быть способными отстаивать свои убеждения на любом уровне, в том числе перед толпой. Им нужно было научиться мотивированно убеждать других в своей правоте. Однако, вначале Казбекову пришлось проявить немного экспрессии и эмоций, логически доказывая соратнику, что консерваторы им необходимы для спасения Союза. Потому что они поведут за собой колеблющихся в деле социализма. Прежде были монархисты, искренне боровшиеся с политическими противниками, теперь в их роли должны выступить консерваторы. Только их целью явится не спасение уничтоженной царской династии, но защита социализма как строя, возможно, далеко не идеального, но наиболее для СССР оптимального, способного в большей степени обеспечить социальную защиту граждан на минимальном для жизни уровни, чем хваленая дутая демократия Запада. Она, эта западная демократия, обеспечивает приличный уровень жизни, но, если с человеком что-то случается, возникает необходимость в разных полисах; еще у них там существует ограниченная страховка и прочие огрехи капитализма, в который нашим ораторам от демократии так хочется шагнуть, потому что они уверены, что успеют присвоить свой надел благ, земель, услуг, пока простонародье будет пытаться сориентироваться в новом идеологическом и экономическом бытии, а когда осознает, наконец, новые реалии, то будет поздно сделать шаг назад.
Безусловно, для такой большой многонациональной страны, как наша, наилучшим вариантом правления являлась монархия, причем практически неограниченная или хотя бы поровну, не менее, разделяющая властные полномочия с парламентом, знающим свое место, составленным из людей, патриотически настроенных и порядочных. Ведь Российская Империя — это прообраз СССР: почти тот же самый непростой состав населения, те же необъятные земли, та же сложность в управлении множеством субъектов Империи. Опыт Империи был отринут с ходу в первые годы Советской власти, а зря... Пришлось нарабатывать заново многое из утраченного.
Жаль, что на современном этапе развития монархическая форма правления для России неприемлема. Потому что это — замечательно, когда сложной, многонациональной страной управляют именно наследственные монархи, не стремящиеся, подобно большинству нынешних временщиков "от власти", ограбить казну как можно более, осуществляя бездумные проекты по изменению русел рек, например, или набирая огромные кредиты, которые придется выплачивать потомкам. Потому как дети нынешних правителей не будут править после них, не будучи взращены в стремлении приносить пользу и не вредить родной земле, — отсюда и временщичество, и хищническое отношение к природным богатствам в поведении властей. Казбеков, получивший традиционное клановое воспитание, но сумевший адаптироваться в условиях социалистического бытия, тем не менее, на генетическом уровне высоко ценил власть наследственную: лишь она способна мыслить о будущем подведомственного государства с учетом развития будущих поколений.
В СССР же в последние годы создалась абсурдная ситуация бездумного переноса на советскую почву полностью чуждой нам формы президентского правления. Зачем стране институт президентства, исторически чуждый и лишний? Зачем одному человеку, избираемому на краткий срок и не имеющему пожизненных властных полномочий, предоставлять всю полноту власти? Чтобы поневоле у него возникло стремление сделать свои полномочия таковыми? Или скорее стремиться взять все, что не так лежит, за время своего срока президентства? Зачем депутаты, как бездумные овцы, голосовали в свое время за введение этой новой должности?
Да, Горбачев был не тот человек, чтобы стремиться стать абсолютным властителем, но Ельцин, ставший президентом РСФСР, — человек действия, но не размышления о последствиях своих поступков. Он вполне может попытаться, со временем, возвыситься над Верховным Советом. Он полон амбиций и умеет навязывать другим свои мысли и стремления, словно умелый гипнотизер. Он вполне может сбросить ярмо ограничений, налагаемых Конституцией, и переписать ее под себя. И все будут молчать. Потому что, если такое произойдет, люди уже научатся бояться.
Создавалось впечатление, что теперь Генсек уже жалел о недавнем назначении консерваторов на важные государственные посты, совершенно в русле своего характера: инициировать новое начинание, делать его популярным, — и бросить на середине пути нереализованным. И избранные им персоналии так же далеко уступали тем, кто был раньше. Разве мог, к примеру, Крючков сравниться с тем же Семичастным или даже Андроповым?
Складывалось впечатление, что у лидера Союза нет призвания к служению народу на таком посту, который он в настоящее время занимал. Да, он любил вести многочасовые конференции, был прекрасно эрудирован и способен создавать интересные политические инициативы, но в нем не было готовности или способности к принятию жизненно необходимых в конкретный момент решений. Он был создан для Слова, но не для Дела. Он все-таки был более теоретик, нежели практик. В этом противоречии таилась трагическая ошибка тех, кто в свое время доверил ему вести за собою страну. Он часто был нерешителен и делал паузы тогда, когда они влекли за собою трагические последствия.
В какой-то момент Казбеков представил себе Президента СССР духовным лидером христиан и восхитился: вот в чем добился бы Горбачёв полной реализации, обретения максимального количества сторонников, — в вопросах веры! Живи он в каком-нибудь далеком XIV веке, — по его слову князья прониклись бы терпимостью другу к другу. Возможно, ему удалось бы сгладить их конфликты и привести к "консенсусу". Просто он родился не в своём времени.
На днях соратник сообщил Казбекову, что ему удалось переговорить и убедить кое в чем генерала Верникова, одного из наиболее консервативно настроенных "мечей" эпохи. Бывший предсовмина якобы уговорил генерала провести пропаганду среди будущих участников некоторых возможных действий, с тем, чтобы не допустить участия в этих события генерала Птицына. Как одного из самых нестабильных и впечатлительных. Человека нелогичного, готового в любой момент изменить товарищам, мотивировав переход на другую сторону изменением политических убеждений и большей целесообразностью для страны.
Генерал Верников был озадачен полнотой информации, оказавшейся известной его старому знакомому. Источника информации он себе не мог и представить, как не мог и поверить в половинчатость убеждений Птицына. Однако, согласился с приведенными доводами, всецело доверяя человеку, от которого они исходили. Было решено заменить Птицына другим человеком. Которого, впрочем, еще нужно было найти и проверить.
В конце июля ситуация с центробежными тенденциями среди союзных республик несколько разрядилась, однако, после "умиротворения" глав республик Генсек стал еще более склонен к некоему проявлению исихазма: он начал поговаривать о необходимости отдохнуть от всего этого, так как устал. Сильно устал. Чисто по-человечески Казбеков понимал мотивы Президента, но боялся того, что может последовать после якобы временного добровольного удаления лидера СССР от своих обязанностей. Путч и развал Союза.
Глава 20
Волгоградский речной вокзал — один из красивейших не только в СССР, но и в целом в Европе. Теплоходы, — которые Катька по детской привычке назвала вчера пароходами, судами вчерашнего дня, — отправляются отсюда по разным направлениям: в Астрахань и Самару, Ярославль и даже Москву.
Вот Мышка со своим другом и соблазнились на последнее предложение: купили два билета в каюту класса "люкс" на шлюпочной палубе прекрасного теплохода "Иван Кулибин". Судно это было не новое, и даже очень: сошло с верфи в дружественной Чехословакии в далеком 1961 году, но все еще очень успешно возило пассажиров по водным артериям, доставляя радость и запоминающиеся впечатления отдыхающим советским гражданам.
Пассажировместимость судна включала 296 человек, впрочем, "под завязку" оно было редко забито туристами: цены на билеты, достигавшие в хороших каютах более сотни рублей, считались советскими людьми немалыми; причем, путевки на туристические поездки по реке профсоюзами оплачивались редко, даже из расчета 30 процентов. Только самым видным чиновникам и "своим людям". Поэтому дефицита на приобретение билетов не ощущалось.
Путешественники должны были плыть по маршруту: Волгоград — Саратов — Самара (которой исконное название возвратили буквально вчера, в январе 1991 года) — Казань — Нижний Новгород — Плес— Углич — Москва. Во всяком случае, Мышка именно эти города на протяжении маршрута запомнила, когда покупали билеты. Из Москвы решили в Кемеровскую область отправиться по воздуху, напитавшись впечатлениями по пути в столицу.
Мышка и прежде ездила на теплоходе, вдвоем с матерью, в Ростов-на-Дону и в Астрахань. То есть для нее длительное водное плавание не представлялось чем-то невиданным или удивительным. Не впервой! Однако, реакция Максима ее поразила: как только взошли на борт, он принялся бегать по всему судну, все изучать, восторгаться, то есть вел себя как настоящий мальчишка-школьник. Искренний и непосредственный. Еще в больший восторг он пришел, обозрев пространство их каюты на шлюпочной палубе: две большие красивые кровати, огромное зеркало, два кресла роскошных, маленький холодильник, и отдельная ванная комната, сияющая чистотой, явно чешского производства. Ничем не хуже гостиничного люкса, зато воздух гораздо свежее. Особенную радость в Максе вызвало созерцание окрестной природы, — в виде сменяющихся проплывающих пейзажей, — через небольшие круглые иллюминаторы. Похоже, он возомнил себя новым покорителем морем. Мышка улыбалась, довольная: мужчины взрослеют позднее женщин, — подобная живость нрава в спутнике очень веселила и невольно передавалась и ей самой.
На теплоходе чего только не было: и библиотека, и танцзал, и буфет дешевый, и ресторан, и шезлонги на верхней палубе, — чтобы предаваться в них сладкому безделью, получая золотистый, стойкий волжский загар. Не будем забывать, что, хотя речной загар менее ярок и имеет песочный оттенок, зато он держится гораздо дольше морского, — и не смывается так неравномерно. Максим с подружкой первый день почти целиком загорали, причем он лежал в шезлонге, воображая себя "халифом на час" или новоявленным Рокфеллером, а девушка дефилировала по палубе в своем темно-синем купальнике, смущая взоры встречных мужчин и вызывая нарекания женщин постарше.
Первым местом стоянки длительной явился не столь далекий от Волгограда Саратов, город не самый старый, всего около четырех веков, но весьма милый. Правда, в буфете тетеньки шептались, что местную воду лучше не пить, а то можно и в "инфекционку" схлопотать: якобы, тут нередкими являются случаи холеры! Впрочем, холера в конце брежневских времен не раз навещала и Волгоград, когда запросто могли поместить в больницу на долгих три недели при малейшем подозрении на холерный вибрион. Не слишком чиста стала великая река в годы промышленного строительства двадцатого века.
