И нанес мне визит. Без предупреждения. Боялся, что я сбегу, когда услышу, что от меня требуется. Но тут ему еще раз повезло — в тот день я пребывал не в самом плохом настроении и согласился выслушать его бредни. Я заинтересовался. А потом и согласился. Отчасти потому, что этот истерзанный горем старый человек вызвал во мне глубокое и неподдельное сочувствие. Я ведь сам пережил не так давно нечто подобное. К тому же условия поиска Валигаса выглядели вполне разумно и обнадеживающе — хотя бы для здоровья того, кто взялся бы его искать. Выглядели они так: прежде всего мир, в который Остин собирался отправиться с помощью хкаси-телепорта, в свою очередь должен обладать подобным же телепортом. Во-вторых, телепорт должен быть расположен максимально близко к месту высадки. И наконец, условия жизни должны быть пригодны для обитания человеческого существа. Я, естественно, пытался выяснить, с какой целью его туда вообще понесло, но старик и сам толком не знал. Создавалось впечатление, что Остин охотился за самими хкаси-телепортами, коллекционировал их с одному ему известной целью. Потому и основал базу именно на Шелте, где находился один из таких артефактов. Обычно его очередной вояж выглядел так: он оставлял записку с датой своего последнего отбытия, совершал прыжок, следуя поставленным условиям, возвращался с помощью обнаруженного телепорта назад и заносил в комп координаты его местонахождения. Только после этого следовал следующий шаг. Разумно. Если бы он просто стал прыгать с одного телепорта на другой без промежуточных остановок, то каких-либо шансов найти его в этой межзвездной чехарде не представлялось бы возможным. Хкаси-телепорт на Шелте, обладавший собственным псевдоразумом, наверняка помнил координаты последнего переноса...
Я действительно умею общаться с этим телепортом, но, если бы не более или менее разумно сформулированные условия переброски, я бы не взялся за предложенное дело, невзирая ни на предложенные деньги (которых я не взял, так как своих имелось предостаточно), ни на известный интерес. Так как не собирался застревать навечно в каком-нибудь неизвестном мире, не обладающем межпланетными средствами перемещения. Из записей Валигаса следовало, что ко времени своего последнего прыжка он успел обнаружить двадцать миров с хкаси-телепортами, причем семнадцать нашлись за пределами Известного Космоса и были неизвестны Федерации. Только вдуматься — голова кругом идет. Двадцать телепортов. И только три известных, хотя и недосягаемых, о чем я уже говорил, — умельцев пользоваться этими артефактами было катастрофически мало.
Да, а сейчас наконец все стало на свои места — после слов Тай.
Вот за какой легендой гонялся Остин Валигас! Пока в последнем мире, необходимом для завершения его поисков, сам не попал в западню местной легенды о Пророчестве. Оказаться в двух шагах от цели связанным по рукам и ногам... На столько лет! Как подумаешь, так жутко становится. Но — сочувствие сочувствием, а теперь нужно продумать неожиданно открывшиеся возможности. Итак, в сознании Остина уже заложено знание о двадцати телепортах в разных мирах, и ему достаточно еще одного для создания телепорта там, где ему необходимо. Представляю его триумф, если бы задумка удалась... Но оставим триумф в покое. Я уже догадался, на что он надеялся. Теперь ему нужен человек, который несет в себе знание хотя бы об одном телепорте. Объединив с ним сознание, он получит свой двадцать первый ключ. Очень любопытно. Не знаю, как там на самом деле, но чувствую, что может сработать. Жаль только, что с таким трудом набранные ключи придется потратить не ради мечты — создать телепорт возле, к примеру, собственного дома, а ради выживания — чтобы покинуть планету. Но если задумка сработает, мы покинем мир Хабуса вместе, помахав ручкой местному Пророчеству с его Волшебными Зверями и Кругами Причастия.
Хорошие новости...
Да нет — просто отличные.
Осталось добраться до места и выяснить, не является ли этот рассказ фантазией воспаленного разума измученного человека...
— Не было, Тай, — наконец ответил я. — Не было такой возможности.
Какое-то время мы ехали молча, и между нами призрачной тенью висела некая недоговоренность. Через пару километров грязную каменитовую дорогу начал затягивать какой-то странный низовой туман, казалось выползавший из зарослей по бокам, словно живое существо. Вскоре ноги наших животных уже по стремена тонули в вязкой, грязно-белой взвеси, надежно скрывшей под собой дорожное полотно. Движению это не мешало — голубоватые стены лесного коридора из длинноухов, тесно смыкавшиеся вокруг дороги, не позволяли сбиться с направления. Но в спектре эмоций спутницы возникла быстро усиливающаяся напряженность, забивая все остальные проявления. Повернувшись, я внимательно посмотрел ей в лицо. Тай выглядела немного побледневшей.
— И часто тут такое бывает?
Она ответила не сразу. Туман притягивал ее взгляд, как магнит, и тревога ее росла. Я не ощущал никакой опасности, но ее реакция невольно заставила насторожиться и меня.
— Если ты спрашиваешь про туман, то такого я раньше не видела, — несколько скованно ответила она.
— Что в нем не так?
— Не так? Да ты посмотри, какой он густой. Он неестественный. Я...
Она вдруг осадила Лакомку. Я тоже придержал Злыдня, пытаясь понять, что ее так встревожило. Чарс мягко боднул носом в шею самку, успокаивая ее на свой лад. Теперь я чувствовал, что животные тоже нервничают. Но сам все равно ничего определенного не ощущал. "Значит, не все мои способности вернулись", — подумал я с неожиданной злостью. И, опустив руку на плечо спутницы, тихо поинтересовался:
— Что?
— Не знаю. Но... Хоть я была и неважной ученицей в Доме Пресветлого Искусства, кажется, я чувствую магию. Впереди.
— Там, где должно быть селение?
— Да...
— Я думаю, нам надо просто продолжить путь. Другого выхода ведь все равно нет? А если нам что-то или кто-то решит помешать, я разберусь по-своему. Хорошо?
— Как скажешь.
Мы поехали дальше, хотя и не так быстро.
Что-то в этой картине было смутно знакомое, тревожащее. Деревья, плывущие в тумане... Шелта. Ну да, опять Шелта. Память о ней всегда была где-то рядом, как застарелые ожоги на теле, след от которых уже никогда не исчезнет. Вру, после изменения старые следы от ран и ожогов, полученные в течение предыдущей жизни, вскоре исчезли, а новых я больше не получил: тело научилось вести себя по-иному, предупреждая малейшее негативное вмешательство извне встречной блокирующей реакцией. Возможность любого ранения исключалась стопроцентно. Я уже забыл, что это такое — получить обыкновенную царапину...
Хотя вчера чуть не откинул копыта.
Я напрягся, расширяя и уплотняя скан-сеть, от усилия на лбу и висках проступила испарина. Множество невидимых послушных рук принялись ворошить каждый метр пространства на протяжении взгляда. Ничего. Лишь сильнее подул ветер, закручивая туман в бурлящие воронки возле препятствий.
Показались первые дома ожидаемого селения — Ветрянки. Они плавали в тумане, как корабли, потерпевшие кораблекрушение — над поверхностью чернели только верхняя часть стен и крыши. Мы старались держаться середины улицы, ориентируясь по торчащим из белой взвеси верхушкам плетней, словно по дорожной разметке. Было неестественно тихо. Шелест ветра и приглушенный стук копыт не в счет.
— Ни души, — шепнула Тай. Шепот казался сейчас уместным. — Наверное, все попрятались по домам. Но что все это значит?
Ее слова вдруг заставили меня сосредоточиться на том, на что давно уже следовало обратить внимание. Я озадаченно повернулся к ней:
— Здесь нет никого.
— Мы просто никого не видим. Это большое село, мне уже приходилось останавливаться в местном трактире, и я со многими знакома...
— Здесь нет ни души, Тай. — Я повторил медленно, стараясь, чтобы до нее дошло. До нее дошло.
— Совсем? — Ее голос прозвучал жалобно, словно у обманутого в ожиданиях ребенка.
— Совсем. Ни людей, ни животных во всей округе. Даже вездесущие норогрызки решили провести каникулы где-нибудь на стороне.
— Ты... все это можешь видеть?!
Я не ответил, продолжая вслушиваться всеми своими чувствами, лишь коротко кивнул. Наконец что-то качало проявляться... Я закрыл глаза, предоставив Злыдню самому выбирать дорогу. Перед внутренним взором, не сразу, постепенно, засветились пространственные линии, разрастаясь, разбегаясь вдаль во все стороны. В основном зеленые и голубые, немного желтых, еще меньше красных — цвета говоили о разных уровнях энергетики. Где-то в центре села, куда мы направлялись, присутствовала странная аномалия. Там на участке радиусом в несколько метров красный цвет преобладал, а линии были толстые, разлохмаченные и распухшие, словно варикозные вены. Это место было похоже на раковую опухоль...
Я почувствовал теплое прикосновение — Тай коснулась пальцами моей руки, привлекая внимание:
— Знаешь, я даже не хочу знать, что здесь произошло. — Она зябко передернула плечами. — Давай как можно быстрее покинем это село.
— Так мы и сделаем. Но для этого нам придется по нему проехать.
Мы пришпорили своих зверей.
Ветер продолжал усиливаться, и это мне тоже не нравилось. Туман вдруг быстро пошел на убыль, словно где-то прорвало плотину. Дома и заборы начали расти, словно призраки, встающие из могил. Потом земля обнажилась.
Тай громко вскрикнула, в ее руке оказался кинжал, а глаза широко распахнулись от ужаса.
Я уже и сам видел.
Земля была завалена телами. Они были везде — во дворах домов, на огородах, на улицах. И наверняка, невидимые взгляду, в самих домах. Они лежали где попало, сидели где попало, прислонившись к стенам и плетням, группами, парами и поодиночке, мужчины, женщины и дети, а рядом или поодаль лежали их домашние животные.
Все они были мертвы.
И ни капли крови вокруг.
Почувствовав состояние спутницы, я быстро повернулся и придержал ее за локоть. Тай еле держалась в седле, ее янтарно-золотистая кожа поблекла до нездоровой желтизны, а светлые глаза стали еще светлее, почти обесцветив радужку на фоне белка. Она едва сдерживала позывы к рвоте.
— Не мучай себя, — мягко посоветовал я, сам чувствуя себя не слишком хорошо. — Если тебе нужно отъехать в сторонку...
— Не здесь, — сквозь зубы простонала Тай, бледнея еще больше. — Дальше, за селом... Поехали отсюда побыстрее... Ох...
Она резко наклонилась, и ее вырвало.
Злыдень фыркнул, злобно раздул ноздри и принялся искать глазами того, кто обидел хозяйку его подруги. Ему хотелось рвать зубами плоть и дробить копытами кости, вдобавок к этому времени он успел проголодаться.
Я терпеливо ждал.
Когда Тай стало полегче, она выпрямилась, вытирая рукавом рот. Заметив, что все еще сжимает в руке свой кинжал, она спрятала его в ножны:
— Поехали... Со мной все в порядке. Просто все это было так неожиданно...
— Я понимаю.
— Я никогда такого еще не видела, Эл, никогда не видела такого кошмара... Кто это мог сделать? Зачем? Кому они так помешали, и кто мог быть так безжалостен?
Я знал, кто. И заставил себя погасить все эмоции, умертвить их, как это чудовище умертвило это селение. Мне нужен был холодный рассудок. Потому что еще ничего не кончилось.
Мысленным посылом я заставил наших животных двинуться дальше.
Перед одной особенно жуткой картиной что-то заставило меня снова остановиться. На стене дома, обращенной к центральной улице, висел распятый человек. Ветер трепал серую одежду на худом, изможденном теле, голова поникла к плечу, а запястья растянутых рук буквально тонули в стене, словно неведомая сила заставила врасти плоть в окаменевшее дерево.
Не знаю, как я мог пропустить его. В этом теле еще теплилась жизнь.
Я коснулся его и понял, что мозг уже мертв, хотя упрямое сердце продолжает биться — редко и слабо. Я попытался остановить его, чтобы прекратить бессмысленные мучения, но без непосредственного прикосновения у меня это не получилось. Не раздумывая, я соскочил на землю. Это самое меньшее, что я могу сделать для тех, кто пострадал из-за меня.
Тай вскрикнула:
— Что ты делаешь?!
— Оставайся в седле. Так надо. Я хочу помочь этому бедняге покинуть мир безболезненно, раз ничего больше ему не осталось...
— Нет! Это он! Это он все это сделал!
Я уже остановился рядом с человеком, и возглас Тай заставил меня озадаченно обернуться.
— Он? И с собой тоже? Как это может быть?
— Да отойди же от него, прошу тебя, нет, умоляю, отойди от него немедленно!
Уступая настойчивой просьбе, я отступил на шаг, затем еще на один, рассматривая распятое тело и решая, как мне быть. Похоже, следовало довериться интуиции спутницы, раз не работала собственная...
— Да не будь же дурнем, иди сюда, ко мне...
Ощущение тревоги коснулось нервов, словно раскаленная проволока. Тай права. Нужно срочно убираться из этого места, а не доверять своим запаздывающим реакциям. Здесь меня ждало что-то очень скверное, что-то, предназначенное для меня лично. Оно было близко. Совсем рядом. И смертельно опасно...
Я отступил еще на шаг и начал поворачиваться к чарсу.
Почему-то это получалось медленно, как во сне.
В последнее время я все делал слишком медленно, как это бывает у выздоравливающего после тяжелой болезни...
Человек вдруг открыл глаза. Крошечные черные точки зрачков, плавающие в кроваво-красных белках, уставились на меня в упор, и я понял, что уже слишком поздно.
Удар Лешу, бросивший меня в быстровременье, оказался оглушающим. И наступила страшная, первозданная тишина, какая могла существовать только до сотворения мира. Звуки умерли и рассыпались прахом, краски выцвели. Я видел остановившийся ветер, и мне казалось, что я смотрю на слайд, старый и испорченный — такое все вокруг было шероховатое, черно-белое и статичное.
В настолько высоком уровне восприятия мне еще не приходилось бывать. Спровоцировавшая этот бросок опасность должна быть нешуточной по всем меркам. И это было так. Теперь я видел этот круг, окруженный багрово светящимися линиями. Я стоял в самом центре паутины. Ловушка, настроенная лишь на одно конкретное существо, сработала. Но тот, кто это сделал, все еще не представлял в полной мере моих возможностей.
Земля вцепилась в ступни ног множеством невидимых рук, и на мгновение мне снова померещилась Шелта, из той, прошлой жизни — как я стою на коленях, не в силах оторвать от плотной фиолетовой почвы Вечный Клинок — могущественный артефакт моего учителя Нкота, решивший судьбу того жуткого сражения. И мою судьбу тоже...
Я протянул руку, намереваясь погасить взгляд этих пронзительных кровавых глаз. Замер. Как днем назад на плоскодоне, когда собирался вырвать матросу горло. Неожиданно пришла уверенность, что кто-то рассчитывал именно на такой шаг с моей стороны. Если я умерщвлю его здесь и сейчас, то сила, вырвавшаяся наружу — страшная сила, накопленная в ловушке с помощью жизненной энергии тел тех несчастных, что мы видели по пути через село, — тут же уничтожит все живое вокруг. Пожалуй, я бы успел покинуть это место без вреда для себя даже в этом случае, но для Тай спасения не оставалось. В Лешу схватить человека, оставшегося за границей быстровременья, все равно что зачерпнуть горсть снега или песка растопыренными пальцами. Я убью ее своей скоростью А если попытаюсь замедлиться, то ловушка убьет нас обоих.
